CC BY
221Е. В. Торопова, С. Е. Торопов, К. Г. Самойлов
ДРЕВНЕЙШАЯ ИСТОРИЯ СТАРОЙ РУССЫ ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ
Старая Русса, до конца 1530-х годов именовавшаяся в источниках как «Руса», впервые появляется на страницах Новгородской первой летописи лишь под 1167/1168 годом («...а Святослав приде съ суждалци и с братома и с смолняны и с полоцаны к Русе... »У, как уже, несомненно, существующий город Новгородской земли. Созвучие его названия с топонимом и хоронимом «русь», помноженное на фрагментарность письменных источников, приводило и приводит к самым противоречивым выводам относительно роли этого центра в ранней истории Древнерусского государства. Специалисты по ономастике аргументированно отвергают наличие этимологической связи между топонимом «Руса» и этнонимом/хоронимом «Русь». Опуская всю цепочку рассуждений, кратко их мнение можно суммировать следующим образом: «название города Русса идет от былого имени реки Порусьи - Русса, которое, в свою очередь, является древнебалтийским и расшифровывается как "Красная река"»2. В связи с тем, что сведения письменных источников относительно Русы немногочисленны и не содержат информации о времени возникновения города, единственным путем изучения его ранней истории является комплексный анализ археологических материалов.
Руса упоминается в новгородской берестяной грамоте № 526, датируемой второй третью XI века: «На Бояне в Русе гривна, на Жито-буде в Русе 13 кун и гривна истине... »3. Материалы многолетних археологических раскопок в Старой Руссе, как будет показано далее, свидетельствуют о возникновении здесь поселения на рубеже Х-Х1 вв. В настоящее время важнейшими исследовательскими вопросами остаются: хронология возникновения средневекового поселения на месте совре-
1 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.: Языки славянской культуры, 2000. С. 32. (Полное собрание русских летописей. Т. III).
2 Агеева Р. А., Васильев В. Л., Горбачевский М. В. Старая Русса. Тайны имени древнего города. М.: Мельгир, 2002.
3 Зализняк А. А. Древненовгородский диалект. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 241.
менной Старой Руссы, его характер, локализация и топография первоначального ядра поселения. Связано ли возникновение этого центра со средневековыми трансконтинентальными водными торговыми путями? Возникла ли Руса как центр сельской округи или она была основана изначально как торгово-ремесленное поселение? Ответы на эти вопросы являются важными не только для изучения ранней истории Русы, но и для рассмотрения проблемы возникновения древнерусских городов в целом.
Рис. 1. Археологические памятники рубежа 1-11 тысячелетий в окрестностях Старой Руссы:
1 - клад дирхемов конца Х в.;
2 - погребальные насыпи;
3 - несохранившиеся погребальные насыпи;
4 - поселения.
На каком же фоне происходит возникновение средневековой Русы? Обратимся к карте известных археологических памятников рубежа 1-11 тысячелетий н. э. в окрестностях Старой Руссы (рис. 1). Очевидно, что поселение, ставшее впоследствии городом, возникло в низовьях р. Порусьи, вблизи ее впадения в р. Полисть, в стороне от главных ран-несредневековых торговых путей, проходивших по рекам Ловать и Пола. В ближайшей округе Русы нет кладов арабского серебра, являющихся важнейшим маркером торговых путей Эпохи Викингов. Единственный такой клад в данном микрорегионе, датируемый концом Х в., был найден в д. Подборовка, расположенной в 19 км к северу от Старой Руссы, неподалеку от места впадения р. Ловать в оз. Ильмень4. Ряд скандинавских находок был обнаружен на территории древнерусского некрополя в устье р. Псижи, у современной д. Устрека (в 23 км к северо-западу от Старой Руссы). В Х-Х1 вв. здесь находилось крупное поселение, связанное с обслуживанием водного пути по озеру и сухопутного вдоль его берега. Устье Псижи, при этом, было единственным местом, где корабли могли укрыться от непогоды5.
Наиболее крупные скопления памятников этого же периода, представленные сопками и синхронными им поселениями, также связаны с бассейнами Ловати и Полы и расположены на значительном удалении от Русы (на Ловати - выше д. Коровитчино). Ближайшие же к Старой Руссе памятники рубежа 1-11 тыс. н. э. на берегах Полисти, Порусьи и их притоков, находятся южнее города. Руса занимает периферийное положение по отношению к этим сгусткам. Полное отсутствие известных пунктов с сопками к северу от города, ниже по течению Полисти, объясняется, прежде всего, ландшафтными особенностями этой территории, где доминируют обширные низменные, затапливаемые пространства, малопригодные для раннесредневекового земледелия. В целом кажется очевидным, что формирование поселенческих структур
4 Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М.: Языки славянских культур, 2009. С. 91, 147.
5 Ершевский Б. Д., Конецкий В. Я. Об одном из транзитных пунктов на древнем торговом пути // Новое в археологии Северо-Запада СССР. Л.: Наука, 1985. С. 61-65; Торопов С. Е. Случайные находки скандинавских предметов эпохи викингов в Приильменье: из коллекции Новгородского музея // Археологические вести. Вып. 20. СПб.: «Арт-Экспресс», 2014. С. 247-248; ToropovS. E. Stray finds of Scandinavian origin and Viking hoards in the lake Il'men area near Novgorod the Great: topography and composition // Vers l'Orient et vers l'Occident. Regard croises sur les dynamiques et les transferts culturels des Vikings a la Rous anciene. Caen: Presses universitaires de Caen, 2014. P. 276-277.
Рис. 2. Древнейшее ядро средневековой Русы. Схема мощности культурных напластований и
расположения археологических раскопов
Археологические раскопы:
Подписи к рис. 2
Р № 1-3 - раскопы № 1, № 2, № 3 (1939); P-I - Раскоп I (1966-1967); P-II - Раскоп II (1967); P-III -Раскоп III (1967); P-IV - Раскоп IV (1967); P-V - Раскоп V (1967); P-VII - Раскоп VII (1967-1968); P-VIII - Раскоп VIII (1968); P-IX - Раскоп IX (1969); Р-Х - Раскоп X (1969-1970); P-XI - Раскоп XI (1970-1971); P-XII - Раскоп XII (1971-1974); P-XIII - Раскоп XIII (1972); P-XIV - Раскоп XIV (1976-1977); P-XV -Раскоп XV (1978-1987); P-XVII - Раскоп XVII (1990); БГР - Борисоглебский (XVI) раскоп (1988-2001); ПТР-1 - Пятницкий-I раскоп (2002-2012); ГР-1 - Георгиевский-I раскоп (2002); ГР-П - Георгиевский-П раскоп (2006); ППР - Петропавловский раскоп (2007); ГР-Ш - Георгиевский-Ш раскоп (2011); ПТР-П -Пятницкий-П раскоп (начат в 2013).
Существующие храмы:
1 - Воскресенский собор; 2 - церкви св. Георгия и Благовещения; 3 - ц. св. Николая. Утраченные храмы:
4 - собор св. Бориса и Глеба; 5 - ц. Ильи Пророка и ц. Архангела Михаила; 6 - ц. св. Параскевы Пятницы; 7 - ц. св. Петра и Павла; 8 - ц. св. Анастасии; 9 - церкви Иоанна Предтечи и Покрова Богородицы
U)
эпохи сопок по Полисти и Порусье связано с «классической» земле -дельческой колонизацией. Руса не является средоточием этой системы и, на наш взгляд, появление здесь древнерусского города нельзя рассматривать как результат формирования центра земледельческой округи.
Планомерные археологические раскопки в Старой Руссе продолжаются с 1966 г. За 50 лет накоплен внушительный объем информации о мощности и границах распространения культурного слоя , который дает возможность убедительно указать на место древнейшего поселения. Вероятнее всего, это территория (площадью приблизительно 9 га) между современным курортом с источниками минеральной воды и церковью св. Николая, с запада и юга ограниченная несуществующим ныне соленым ручьем7. Максимальная мощность культурного слоя здесь достигает 6 м.
С 1967 по 2012 гг. на этой территории изучено одиннадцать участков, древнейшие средневековые слои которых исследователи осторожно относят к рубежу Х-Х1 вв. (рис. 2). При анализе материалов этих раскопок следует учитывать некоторые общие наблюдения. Во-первых, это результат работы трех поколений исследователей. Семь участков (раскопы VII, IX, X, XI, XII, XIII, XIV) изучены в 1966-1978 гг. экспедицией А. Ф. Медведева. Один участок (раскоп XV) - в 1985-1987 гг. экспедицией В. Г. Мироновой8. Исследования на трех участках (Борисоглебский (XVI)9, Петропавловский и Пятницкий-! раскопы) проводились в 1999-2012 гг. экспедицией Новгородского государственного университета (НовГУ) под руководством Е. В. Тороповой. Все это не могло не сказаться на хронологической интерпретации полученных материалов, в том числе в связи с существенными различиями в используемых методических подходах.
Во-вторых, главными датирующими методами для А. Ф. Медведе -ва и В. Г. Мироновой являлись анализ керамического материала, соотносимого с классификацией керамики Новгорода по Г. П. Смирновой
6 Торопова Е. В., Воронков И. А. Модель распространения и мощности культурного слоя Старой Руссы // Вестник Новгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2011. № 63. С. 66-70.
7 Самойлов К. Г., Торопова Е. В., Воронков И. А. К вопросу о локализации древнейшего ядра Старой Руссы (относительно гипотезы Я. Е. Водарского и К. А. Аверьянова) // Новгород и Новгородская Земля. История и археология: материалы науч. конф., посвящ. 1150-летию российской государственности, Великий Новгород, 2426 янв. 2012. Великий Новгород, 2012. Вып. 26. С. 178-192.
8 Работы на раскопе XV были начаты в 1978 г. А. Ф. Медведевым. В том же году раскоп был законсервирован. Исследования были возобновлены в 1985 г. В. Г. Мироновой.
9 В 1988-1998 гг. исследования на раскопе XVI велись В. Г. Мироновой, с 1999 г. -Е. В. Тороповой (раскоп получил название «Борисоглебский (XVI)».
(была постоянным участником и соавтором работ А. Ф. Медведева) ипоиск датированных аналогий (также, главным образом, новгородских) вещевому материалу. Говоря об анализе керамической коллекции, заметим, что ни в одном отчете А. Ф. Медведева и В. Г. Мироновой не упоминаются находки лепной керамики, являющейся индикатором напластований X в.
В-третьих, особенностью работ А. Ф. Медведева и В. Г. Мироновой являлась явная недооценка метода дендрохронологического датирования. Несмотря на то, что в отчетах и архивных материалах содержится информация о том, что отбор спилов производился (суммарно 139 пригодных для анализа), полученные результаты не могут быть полноценно использованы для решения проблемы хронологии ранней Русы. Судя по монографии Н. Б. Черных, были датированы всего 65 образцов, при этом количество опубликованных дендродатировок минимально (они буквально единичны). Единственными датами, применимыми для хронологической трактовки древнейших напластований, являются даты трех бревен 11-го яруса «Борисоглебской улицы», срубленных в 1042-1044 гг. (раскоп XV, работы В. Г. Мироновой)10. Синхронизация сооружений производилась, главным образом, на основе стратиграфического соотнесения. В связи с этим одной из стратегических целей исследований нашей экспедиции изначально стало формирование эталонной древесно-кольцевой шкалы строительного дерева Старой Руссы. В настоящее время такая шкала, разработанная О. А. Тарабардиной, охватывает период с 870 по 1431 гг. (наиболее ранний образец датируется 1023 г.) и включает около 350 датированных образцов11.
Обратимся теперь к рассмотрению материалов конкретных раскопов. Три смежных участка (раскопы XI, XIII, XIV) были изучены в 1970-1977 гг. в южной части исторического ядра Русы, к югу от современного переулка Дубровина. Общая исследованная площадь составила 668 кв. м, мощность культурного слоя - 3,8-4 м. Опираясь на керамический материал, исследователь датировал нижние слои XI раскопа второй половиной XI - началом XII в.12 Древнейший ярус уличной мосто-
10 ЧерныхН. Б. Дендрохронология и археология. М.: №х, 1996. С. 99-100.
11 На 2011 г. - более 270 образцов. См.: Тарабардина О. А. Новгород и Старая Русса: дендрохронология средневековых городов Северо-Западной Руси // Труды III (XIX) Всероссийского археологического съезда. Т. II. СПб.; М.; Великий Новгород, 2011. С. 192.
12 Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в г. Старая Русса в 19701971 гг. Раскоп XI на Пушкинский улице // Научно-отраслевой архив ИА РАН, Р-Р № 5126; Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в городе Старой Руссе в 1970-1971 гг. [Раскоп XI] (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 29. Л. 69.
вой на смежном XIII раскопе в полевом отчете был отнесен к концу XI в.13 (при этом в краткой публикации исследователь говорил о середине XI столетия14). Хронология древнейших слоев XIV раскопа, примыкавшего к предыдущим с юга, также не является однозначной. В полевом отчете А. Ф. Медведев определяет датировку нижних пластов следующим образом: «...дата слоя по керамике, позолоченным бусам, типичным для XI в., шиферному пряслицу - XI век и, по всей вероятности, первая его половина»15. Позднее исследователь гипотетически допускал возможность датировать их X столетием («с первой половины XI в. (если не с X в.) здесь находилась большая усадьба.»16). Напомним, все эти рассуждения не основываются на дендрохронологических датах.
Следующие интересующие нас участки расположены в западной части рассматриваемой территории. В 1967-1969 гг. А. Ф. Медведевым здесь были исследованы два смежных раскопа (VII и IX) общей площадью 136 кв. м, при мощности культурных напластований в 4,1-4,2 м. Отметим, что, начиная работы на этом участке и исходя из его расположения на краю склона выраженного холма, А. Ф. Медведев предполагал найти здесь остатки городских укреплений. Результаты раскопок опровергли эти ожидания: было зафиксировано, что холм является результатом накопления культурного слоя, а древнейшие напластования, «судя по материалам раскопок, относятся к первой половине XI века (а, возможно, к концу X)»17. Из ранних находок следует отметить фрагмент (вероятно) подвески (рис. 3), напоминающей, по своей орнаментике, маленькую круглую скандинавскую фибулу, близкую к фибулам типа
13 Медведев А. Ф., Смирнова Г. П. Отчет об археологических раскопках в Старой Руссе в 1972 г. Раскоп XIII // Научно-отраслевой архив ИА РАН, Р-[, № 5217; Медведев А. Ф., Смирнова Г. П. Отчет об археологических раскопках в г. Старой Руссе в 1972 году Раскоп XIII (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 28. Л. 86.
14 Медведев А. Ф. Раскопки в Старой Руссе // Археологические открытия 1972 года. М.: Наука, 1973. С. 25.
15 Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в Старой Руссе. 1976-1977 г. // Научно-отраслевой архив ИА РАН, Р-Р № 6613; Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в городе Старой Руссе в 1976-1977 годах. Раскоп XIV (во дворе дома № 71 по Минеральной ул.) (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 30. Л. 46.
16 Медведев А. Ф. Усадьба ростовщика и ювелира в Старой Руссе // Археологические открытия 1977 года. М.: Наука, 1978. С. 23.
17 Медведев А. Ф. Отчет о раскопках в Старой Руссе в 1968 г. Раскопы УП-УШ // Архив ИА РАН, Р-Р № 6206; Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в городе Старой Руссе в 1968 году. Раскоп VII (на Пушкинской улице). Раскоп VIII (на улице Красных Командиров). 1976 (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 65. Л. 40.
Рис. 3. Раскоп VII (1968). Подвеска (?), цветной металл.
ПИ по классификации Ингмара Янссона, датируемым X в. (погребение 431 могильника Бирки)18.
В 2007 г., к западу от раскопов А. Ф. Медведева, непосредственно на склоне, экспедицией Новгородского университета были начаты спасательные работы на Петропавловском раскопе. В связи с прекращением финансирования, он был законсервирован на уровне XV в., однако доведенные до материка водосборные колодцы в западной и восточной частях раскопа дали возможность оценить стратиграфию (зафиксирована мощность культурного слоя около 3,5 м)19. Важно, что из предма-
18 Jansson I. Kleine Rundspangen // Birka: Untersuchungen und Studien. Vol. II, no. 1. Systematishe Analysen der Graberfunde. Stockholm, 1984. S. 61, 63.
19 Торопова Е. В. Отчет об археологических исследованиях на Петропавловском раскопе в г. Старая Русса Новгородской области в 2007 г. (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 322; Торопова Е. В., Торопов С. Е., Самойлов К. Г., Фролова Е. Е., Доброва О. П., Колосницын П. П., Воронков И. А. Археологические исследования 2007 года в Старой Руссе // Новгород и Новгородская земля. История и
териковой части происходят несколько фрагментов лепной керамики -это позволяет предварительно говорить о том, что освоение этого участка можно ориентировочно отнести к рубежу Х-Х1 вв.
Следующие участки ранних напластований выявлены в северной части древнейшего ядра Русы, севернее современной улицы Сварога. Мощность культурного слоя здесь составляет 5,5 м, а общая изученная на трех смежных раскопах площадь - 470 кв. м. В 1971-1974 гг. А. Ф. Медведевым были проведены работы на раскопе XII. Датирующим материалом для древнейших напластований послужили «глазчатые бусины, гребень-расческа, два обломка янтарных перстней с узором на внутренней стороне и керамика»20. В полевом отчете А. Ф. Медведев и Г. П. Смирнова отмечали, что небольшую часть керамического материала из нижних пластов, по их мнению, «можно датировать концом X - началом XI в. Эту дату подтверждает и орнамент. На 8 обломках имеется широкое мелко врезанное рифление, характерное для керамики
X в.»21. Тем не менее общая датировка нижнего горизонта XII раскопа, на основании преобладающего материала, была определена как начало
XI в.22 Следует отметить, что в более поздней научно-популярной статье Г. П. Смирнова утверждала, что около двух десятков фрагментов керамики из нижнего горизонта раскопа XII могут быть узко датированы X в. (к сожалению, в связи со спецификой газетной публикации, характеристики материала, позволяющие проверить такой вывод, не были приведены)23. В свою очередь, А. Ф. Медведев продолжал отстаивать преждевременность такой узкой датировки, хотя и высказывал на-
археология (матер. науч. конф.: Новгород, 22-24 января 2008 г.). В. Новгород, 2008. Вып. 22. С. 272-274.
20 Медведев А. Ф. Смирнова Г. П. Раскопки в Старой Руссе // Археологические открытия 1974 года. М.: Наука, 1975. С. 26.
21 Медведев А. Ф., Смирнова Г. П. Отчет об археологических раскопках в Старой Руссе в 1974 г. // Архив ИА РАН, Р-[, № 5297; Медведев А. Ф. Смирнова Г. П. Отчет об археологических раскопках в г. Старой Руссе в 1974 г. Раскоп XII (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 32. Л. 88.
22 Медведев А. Ф. Смирнова Г. П. Отчет об археологических раскопках в г. Старой Руссе в 1974 г. Раскоп XII (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 32. Л. 91.
23 «Среди керамики, найденной в культурном слое Руссы сравнительно много обломков сосудов, характерных для второй половины X и XI веков. <...> Но вот на раскопе 12, который находится во дворе дома № 61 по Минеральной улице (напротив курорта), среди керамики древнейшего слоя были обнаружены обломки горшков, форма которых характерна только для X в. Такой керамики пока немного, всего около двух десятков черепков <...> Первые находки керамики X века уже сейчас с достаточным основанием позволяют предположить, что во второй половине X века на высоком холме над рекой Порусьей уже существовало поселение, давшее начало городу Старой Руссе» (Смирнова Г. П. Вести из десятого века // Старорусская правда. 1977. 27 авг.).
дежду, что недостающие факты будут получены в ходе будущих иссле-дований24.
В 1985-1987 гг. В. Г. Мироновой были завершены исследования на смежном раскопе XV, начатые А. Ф. Медведевым в 1978 г. Датировка его нижних напластований не самостоятельна. Она основывается, в первую очередь, на экстраполяции выводов А. Ф. Медведева по XII раскопу, которые повторены буквально дословно25. Вместе с тем, как уже упоминалось, дендрохронологически был датирован 11-й ярус мостовой Борисоглебской улицы (1042-1044 гг.)26.
В 1999-2001 гг. экспедицией Новгородского университета были завершены исследования на XVI (Борисоглебском) раскопе, начатые в 1988 г. В. Г. Мироновой. Мощность культурных напластований, датируемых XI в., здесь составляет около 1 м. В результате целенаправленного отбора образцов строительного дерева была получена наиболее представительная для древнейших напластований Русы серия дендро-дат, охватывающая период с 1023 по 1098 г. Предшествующие 1020-м годам напластования (мощностью 0,2-0,3 м), ввиду отсутствия пригодной для анализа древесины, датированы не были27. Тем не менее в пред-материковых слоях и материковых ямах были найдены отдельные фрагменты лепной керамики. Аналогичная лепная керамика в культурном слое Новгорода исчезает в последней четверти Х в. Это позволяет осторожно отнести время заселения данного участка также к рубежу XXI вв. Этому не противоречит и характер коллекции индивидуальных находок, среди которых, к сожалению, нет узко датируемых типов.
Археологические материалы Борисоглебского раскопа позволяют в общих чертах реконструировать картину жизни первопоселенцев. Через центральную часть изученного участка в меридиональном направ-
24 «Специалист по древнерусской керамике Г. П. Смирнова, научный сотрудник Института археологии АН СССР, постоянная участница раскопок, выделяет из общей массы керамики, характерную только для X в. К X и первой половине XI века относится и ряд вещей различного назначения <...> Все упомянутые вещи, найденные в Руссе, безусловно, могли употребляться в X веке. Но они могли быть в обиходе и в XI веке. Вот почему приходится пока воздерживаться от категорического вывода, что Руса была основана в X веке, хотя это и вполне возможно. Археологические раскопки в ближайшем будущем, несомненно, позволят выяснить и этот вопрос. Во всяком случае, в пользу X века говорит и тот факт, что в первой половине XI века Руса предстает перед глазами археологов в полном расцвете городской культуры» (Медведев А. Ф. Старая Русса приближается к 1000-летию // Старорусская правда. 1977. 13 сент. С. 4).
25 Миронова В. Г. История археологического изучения Старой Руссы // Материалы по археологии Новгорода. 1988. М., 1990. С. 215.
26 Черных Н. Б. Дендрохронология и археология. С. 100.
27 Торопова Е. В. Новые данные о времени возникновения Старой Руссы (по итогам археологических исследований на Борисоглебском раскопе в 2001 г.) // Ежегодник Новгородского государственного объединенного музея-заповедника. 2002. В. Новгород, 2003. С. 91-94.
лении проходила грунтовая дорога, по обе стороны которой удалось проследить следы древних изгородей. В восточной части раскопа выявлены следы древней пахоты, оставленные двузубым пахотным орудием - сохой28. Первые постройки на данном участке появляются, вероятно, в 1020-1030-х гг. (дендродаты древнейшей постройки - 1023 и 1033 гг.). В 40-50-е гг. XI века начинается новый этап - по трассе грунтовой дороги сооружается первый деревянный уличный настил (дендродаты - 1050 и 1054 гг.), по всей видимости, четко фиксируются границы усадеб, возводятся новые жилые и хозяйственные постройки.
Древнейшие напластования Борисоглебского раскопа насыщены фрагментами цренов (железных противней для солеварения). В значительном количестве встречены донца берестяных и лубяных туесов, предположительно использовавшихся для хранения и измерения соли. В 4-х нижних пластах Борисоглебского (XVI) раскопа (площадь около 200 кв. м) обнаружено 212 экземпляров бирок - небольших деревянных палочек с зарубками, использовавшихся для различного рода подсче-тов29. Для сравнения, по сведениям Р. К. Ковалева, к 2006 г. коллекция бирок X-XV вв. из всех раскопов Новгорода насчитывала около 630 экз.30, т.е. всего в три раза больше. Все это свидетельствует о крайне интенсивных темпах экономического развития древнейшей Русы.
Ряд находок можно отнести к элитарной субкультуре. Это элементы поясной гарнитуры, предметы вооружения, деталь плети и пр.31 Среди находок выделяется нехарактерный для древнерусских городов тип обуви, плетеной из растительных волокон и напоминающей сандалии (рис. 4: 1). Следует обратить особое внимание, что эта находка стратиграфически тяготеет к древнейшей постройке раскопа (10231033 гг.).
28 Самойлов К. Г. : 1) Следы древней пахоты по материалам исследований в Старой Руссе в 2001-2002 гг. и некоторые проблемы изучения истории земледелия // Новгород и Новгородская земля: История и археология: матер. науч. конф. Новгород, 28-30 янв. 2003 г. Великий Новгород, 2003. Вып. 17. С. 272-286; 2) Археологизированные следы работы средневековых пахотных орудий по материалам исследований в Старой Руссе в 2001-2012 гг. // Вестник Новгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2013. № 73. Т. 1. С. 103-105.
29 Колосницын П. П. Результаты статистического исследования средневековых деревянных бирок из Старой Руссы // Вестник Новгородского государственного университета. Серия: Гуманитарные науки. 2013. № 73. Т. 1. С. 93-97.
30 Ковалев Р. К.. Деревянная счетная бирка-сорочок второй половины XI века из Старой Руссы // Хорошие дни... Памяти Александра Степановича Хорошева. М.: ООО «ЛеопАрт», 2009. С. 314.
31 Toropova E. V. Staraya Russa at the End of the Viking Age and Later: a Review of Archaeological Research // Vers l'Orient et vers l'Occident. Regard croises sur les dynamiques et les transferts culturels des Vikings a la Rous anciene. Caen: Presses universitaires de Caen, 2014. P. 289, fig. 8.
Рис. 4. Борисоглебский (XVI) раскоп (2001). Находки из нижних напластований: 1 - плетеная обувь, растительное волокно; 2 - резная чаша, дерево; 3 - фрагменты свечей, воск; 4 - крест-энколпион, цветной металл.
С ней же связан и яркий комплекс христианских древностей (деревянный сосуд с крестом в придонной части и орнаментом в виде рыбьей чешуи по бортику (рис. 4: 2), тонкие восковые свечи (рис. 4: 3) и фрагменты воска)32. Кроме того, в слоях первой половины XI в. был найден бронзовый энколпион (рис. 4: 4) - один из первых датированных серийных древнерусских крестов-реликвариев33. Все эти находки свидетельствуют о существовании в Русе христианской общины уже в самый ранний период.
Последние интересующие нас участки расположены в центральной части древнейшего ядра Русы, между современными ул. Сварога и пер. Дубровина.
В 1969-1970 гг. А. Ф. Медведевым и Г. П. Смирновой здесь были проведены исследования на раскопе X (площадь 64 кв. м, мощность слоя - 6,1 м)34. Несмотря на то, что производился отбор образцов строительного дерева (по всей видимости, он не был систематическим), ден-дродаты были получены только для двух ярусов мостовой улицы «Губка» (первая половина XV в.)35. Датирование культурного слоя и ярусов застройки было выполнено А. Ф. Медведевым и Г. П. Смирновой, прежде всего, на основе форм и декора керамики, при этом в полевом отчете древнейшие напластования отнесены к XI в.36 В дальнейшем А. Ф. Медведев вновь обратился к данному вопросу - его архиве есть черновик записей, где датировки фактически всех пластов и ярусов застройки значительно изменены. В приведенной таблице сопоставлены отчетные и архивные даты37.
32 Мусин А. Е., Торопова Е. В., Торопов С. Е. Христианские древности Старой Руссы (вопросы топографии и археологического контекста) // Новгород и Новгородская земля. История и археология (матер. науч. конф.: Новгород, 22-24 января 2002 г.). В. Новгород, 2002. Вып. 16. С. 179-184; Торопова Е. В., Самойлов К. Г., Торопов С. Е. Археологические исследования в Старой Руссе // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2011. № 1(62). С. 160-161.
33 Корзухина Г. Ф., Пескова А. А. Древнерусские энколпионы. Нагрудные кресты-реликварии X-XШ вв. СПб.: «Петербургское востоковедение», 2003. С. 170. (Труды Института истории материальной культуры. Т. VII).
34 Торопова Е. В. Раскоп X в Старой Руссе (стратиграфия, топография и хронология) // Новгородские археологические чтения-2: матер. науч. конф., посвящ. 70-летию археологического изучения Новгорода, 100-летию со дня рождения основателя Новгородской археологической экспедиции А. В. Арциховского: В. Новгород, 21-24 сентября 2002 г. В. Новгород, 2004. С. 249-264.
35 Черных Н. Б. Дендрохронология и археология. С. 99.
36 Медведев А. Ф. Отчет об археологических исследованиях в Старой Руссе в 19691970 гг. // Научно-отраслевой архив ИА РАН. Р-! № 4630; Смирнова Г. П., Медведев А. Ф. Отчет об археологических раскопках в Старой Руссе в 1969-1970 годах. Раскоп X (копия) // Научный архив ОАНЗ НовГУ. Ф. 3. Оп. 1. Д. 31. Л. 103, 107.
37 Полный вариант таблицы см.: Торопова Е. В. Раскоп X в Старой Руссе. С. 258.
Таблица 1
Хронология нижних ярусов раскопа X по А.Ф. Медведеву
Ярусы Пласты Глубина, см Дата согласно полевому отчету Дата согласно архивным материалам
Ярус 18 20-21 -395/-415 XII в. XII в.
Ярус 19 21-22 -410/-428 XII в. конец XI -начало XII в.
Ярус 20 22-23 -438/-453 - XI в.
Ярус 21 23-24 -454/-471 XII в. XI в.
Ярус 22 24-26 -480/-504 конец XI -начало XII в. XI в.
Ярус 23 26-27 -504/-530 - конец X -начало XI в.
Ярус 24 27-28 -525/-544 - X в.
Ярус 25 28 -545/-558 конец XI -начало XII в. X в.
Ярус 26 29-31 -565/-607 XI в. X в.
Хронологический вариант, представленный в архиве, существенно удревняет время заселения этой территории, относя его к X веку, причем, очевидно, что не к последним его десятилетиям. Фактически произошел сдвиг хронологии на 2-3 яруса (т. е. 2-4 пласта). К сожалению, аргументация такого пересмотра нам неизвестна. Возможно, это связано с тем, что на данном участке была зафиксирована максимальная для Старой Руссы мощность культурного слоя и А. Ф. Медведев пытался таким образом объяснить этот факт. На наш взгляд, веских аргументов для выдвижения подобной гипотезы нет. В отчете не отмечена лепная керамика, а коллекция находок из нижних напластований не содержит узкодатированных типов вещей. Таким образом, более доказательными нам представляются датировки, полученные в ходе анализа керамического комплекса, согласно которым заселение изученного участка произошло не ранее XI века.
С 2002 по 2012 г. экспедицией Новгородского университета были проведены исследования на Пятницком-! раскопе, расположенном в 15 м к северу от раскопа X. В 2012 г. он был доведен до материка на территории усадьбы «А» (площадь около 170 кв. м). Максимальная мощность культурного слоя здесь достигает 5,7-6,1 м, при этом на XI в.
приходится около 0,5-0,6 м (ниже залегает еще приблизительно 0,2 м предматериковых напластований, представляющих собой погребенный почвенно-дерновый слой38). Значительный интерес представляет сопоставление мощности напластований XI-XII вв. с изменением плотности находок в слое (см. табл. 2). С одной стороны, необходимо констатировать, что в слоях XI в. на Пятницком-! раскопе значительно хуже, по сравнению с последующими веками, сохраняется органика. Это видно по катастрофическому уменьшению количества находок и массового материала из кожи. С другой стороны, отмечается существенный рост содержания в слое фрагментов керамики и костей животных. То же самое можно сказать и об общем количестве индивидуальных находок - в пластах 27-28 их количество возрастает более чем в два раза, при уже упомянутом исчезновении находок из кожи. Во многом этот рост связан с валообразным увеличением количества фрагментов и заклепок железных цренов.
Все это позволяет говорить об относительно медленном отложении культурного слоя на данном участке в течение XI в., что подтверждается еще рядом наблюдений. Все зафиксированные постройки XI в. были в древности разобраны практически полностью, включая нижние венцы. В вышележащих напластованиях, гораздо лучше сохраняющих органику и откладывавшихся более интенсивно, при разборке сооружения средневековым горожанам не удавалось извлечь нижние 1-2 венца срубов, которые к тому времени были уже перекрыты культурным слоем.
Изученные постройки XI в. можно разделить на два строительных горизонта39 (рис. 5). Ярус XVII датируется последней третью XI в. и
38 Предматериковый слой представлен серой слабогумусированной супесью со следами корней деревьев/кустарников, кусками дерна и т. п. Следы древних пахотных борозд на поверхности и в толще предматерика, и на материке, отсутствовали. Граница материка и предматерика была выражена недостаточно чётко, отмечалась определенная диффузия слоёв. Это может быть объяснено тем, что предматерик представлял собой погребённую почву, не подвергавшуюся распашке. Однако, по мнению к. г. н. А. В. Долгих, возможно, предматерик Пятницкого раскопа все-таки представляет собой пахотный горизонт, серьезно трансформированный более поздней луговой стадией. Исходя из стратиграфических наблюдений, следует отметить, что именно верхняя поверхность погребенного почвенно-растительного слоя (предматерика) стала дневной поверхностью для древнерусского города. Древнерусские материалы в толще предмате-рика были относительно немногочисленны и тяготели к его верхней части. Возможно, они втоптаны из формировавшегося выше слоя или, скорее, отложились в результате хозяйственной активности, предшествовавшей застройке на данном участке.
39 Подробное описание древнейших горизонтов застройки Пятницкого-I раскопа см.: Торопова Е. В., Торопов С. Е., Самойлов К. Г., Колосницын П. П. Исследование древнейших культурных напластований на Пятницком^ раскопе в Старой Руссе // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Материалы науч. конф., посвящ. 80-летию
включает остатки трех деревянных построек. К более раннему ярусу XVIII отнесены остатки еще трех деревянных построек и развал «комплекса ювелирной мастерской». Полученные дендрохронологические даты (не ранее 1032 г., 1039 г., 1041 г.) позволяют датировать время первоначальной застройки данного участка второй третью XI в.
Таблица 2
Пятницкий-1 раскоп (2012). Сопоставление мощности напластований Х1-Х11 вв. с изменением плотности находок в слое
Предварительная хронология ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ НАХОДКИ МАССОВЫЙ МАТЕРИАЛ
Пласт Глубина, см ВСЕГО В т. ч„ фрагменты и заклепки цренов В т. ч„ индивидуальные находки из кожи Фрагменты керамики Фрагменты костей Кожаные обрезки
XI век XII век 1200 1170 1160 1130 1110 1100 1160 1040 22 -420/-440 312 122 90 1629 1065 137
23 -440/-460 675 490 80 2205 783 177
24 -460/-480 546 58 336 2276 1051 610
25 -480/-500 737 151 313 5653 4287 800
26 -500/-520 594 277 146 6398 3117 409
27 -520/-540 1127 891 27 8540 5093 86
28 -540/-560 1714 1442 0 4360 3997 7
Предматерик 29 -560/-580 274 173 0 665 504 5
Уже на самом раннем этапе здесь фиксируется активное ремесленное производство. Важнейшую роль в жизни первопоселенцев играл солеваренный промысел - около 80% всех индивидуальных находок, отнесенных к древнейшему горизонту, составляют обломки и заклепки цренов для вываривания соли - более 1400 ед. Их значительная концентрация связана с остатками древнейшей на данном участке постройки (ПС-37). Как и на Борисоглебском раскопе, для нижних напластований характерно заметное количество деревянных бирок (34 ед.) и берестяных туесов/коробов.
Интерес представляют и свидетельства занятия первых жителей исследованной усадьбы косторезным ремеслом, в частности изготовлением односторонних наборных гребней (П-й группы по классификации
со дня рождения М. Х. Алешковского, В. Новгород, 22-24 января 2013 г. В. Новгород, 2013. Вып. 27. С. 82-85.
Рис. 5. Старая Русса. Пятницкий-Т раскоп (2012). Схематический план исследованных сооружений XI в.
О. И. Давид ан) и футляров для них. Кроме деталей (рис. 6: 5—6) и накладок гребней (4 ед.), деталей футляров (8 ед.) (рис. 6: 7), сюда могут быть отнесены заготовки (3 ед.) и опиленные фрагменты рога (5 ед.), а также многочисленные находки роговой стружки (30 ед.)41.
О ювелирном ремесле свидетельствуют остатки «комплекса ювелирной мастерской». Вдоль южной границы изученной усадьбы зафиксированы два горизонта разровненного еще в древности развала прокаленных камней, с которым связаны несколько выклинивающихся от него мощных прослоек прокаленного материкового песка, переслоен-
40 Давидам О. И. Гребни Старой Ладоги // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1962. Вып. 4. С. 100.
41 См.: ТороповаЕ. В. Отчёт об археологических исследованиях на Пятницком-II раскопе в г. Старая Русса Новгородской области в 2012 г. в четырёх частях: 1) Части I—II. Текст [Электронный ресурс] // Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого: сайт. URL: http://www.novsu.ru/file/1211399 (дата обращения 01.09.2016); 2) Части III-IV. Альбом иллюстраций и приложения [Электронный ресурс] // Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого: сайт. URL: www.novsu.ru/file/1211400 (дата обращения 01.09.2016).
ных углистыми и золистыми линзами. К комплексу тяготеют многочисленные оплавленные куски глиняной обмазки, шлака и фрагменты тиглей. Плохая сохранность переотложенных в древности остатков затрудняет реконструкцию конструктивного облика сооружения. Предположительно их можно интерпретировать как следы ювелирного горна на мощном песчаном (с примесью глины) основании. Данные остатки непосредственно подстилались прослойкой щепы, маркирующей первоначальную застройку, что позволяет отнести это сооружение к древнейшим на изученной территории.
0 1 3
1_I_I_I
Рис. 6. Старая Русса. Пятницкий-1 раскоп (2012). Находки из нижних
напластований:
1-2 - бусины, стекло;
3 - нательный крест, цветной металл;
4 - подвеска, цветной металл;
5-6 - детали наборных односторонних гребней, рог; 7 - чехол одностороннего наборного гребня, рог.
0 1 3
Рис. 7. Старая Русса. Пятницкий-1 раскоп (2012).
Фрагмент орнаментированного «острия», рог.
Первоначальной застройке (вторая треть XI в.) предшествовал доярусный период, когда, судя по характеристикам предматерика, эта территория представляла собой луговину, на которой была поставлена легкая изгородь. Любопытно, что именно к предматериковым напластованиям (погребенным почвенно-дерновым слоем, перекрытым прослойкой щепы, образовавшейся при возникновении первой на этом участке застройки) относятся некоторые находки, имеющие по сравнению с остальными материалами, несколько более ранние датировки.
Среди них можно назвать неправильно цилиндрическую бусину из черного стекла с мозаичными рельефными ресничковыми красно-бело-чёрными глазками (рис. 6: 1), найденную в верхней части предматери-кового слоя. Данный экземпляр по своим морфологическим особенностям сопоставим с некоторыми бусами IV группы по классификации 52
З. А. Львовой, обнаруженными на уровне построек горизонта «Д» Старой Ладоги. Подобные бусы имеют широкий ареал распространения и встречены, в основном, на памятниках X в.42 Ранние экземпляры датируются серединой Х в., но в целом продолжают бытовать до конца XI в.43 Еще одной ранней и редкой находкой является костяное «острие», декорированное резным плетеным орнаментом, сильно потертым, вероятно, по причине длительного использования (рис. 7). Верхняя не сохранившаяся часть была оформлена в виде головы фантастического животного, ниже прослеживается отверстие с остатками металлического кольца, использовавшегося для подвешивания предмета. Подобные костяные острия, датируемые в целом 1Х-Х1 вв., найдены в мужских погребениях эпохи викингов в Средней Швеции, Норвегии и Англии. На территории Древней Руси аналогичные находки зафиксированы в дружинных некрополях Киева, Гнездова, Шестовицы, Тимирева, а также в Полоцкой земле и Приладожье. Кроме того, они встречены в культурных напластованиях некоторых древнерусских городов44.
Такого рода яркие, хотя и немногочисленные находки, стратиграфически датируемые временем до начала застройки рассматриваемого участка, однозначно свидетельствуют о том, что и в предшествующее время здесь имела место какая-то (хозяйственная (?)) активность. По аналогии с материалами близлежащего Борисоглебского (XVI) раскопа, в порядке рабочей гипотезы, предлагается предварительно датировать этот доярусный период первой третью XI в.
Редкую для древнерусских слоев находку представляет так наз. «крапчатая» бусина тёмно-синего стекла с белыми и красными неправильными вкраплениями (найдена в слое второй трети XI в.) (рис. 6: 2). На территории Северо-Запада находки бус этого типа связаны с памятниками третьей четверти I тыс. н. э., прежде всего с культурой псков-ско-новгородских длинных курганов45. Древностей этого периода в Южном Приильменье не известно. Тем не менее, это вторая «крапчатая» бусина, обнаруженная в культурном слое Старой Руссы. По сведе-
42 Львова З. А. Стеклянные бусы Старой Ладоги. Ч. I. Способы изготовления, ареал, время распространения // Археологический сборник Государственного Эрмитажа. Л., 1968. Вып. 10. С. 77-78.
43 Авторы выражают искреннюю признательность научному сотруднику Государственного Эрмитажа Я. В. Френкелю за любезную консультацию.
44 Пушкина Т. А. Изделия косторезного ремесла из Гнездова // Средневековые древности Восточной Европы. М., 1993. С. 57-68 (Труды Государственного исторического музея. Вып. 82); Мядзведзева В. У. Зааморфныя вастрьн-амулеты // Археалопя эпох1 сярэднявечча. Да 80-годдя з дня нараджэння Г.В. Штыхава. Мшск, 2008. С. 168-172. (Матэрыялы па археалогп Беларуси Вып. 15).
45 Мастыкова А. В., Плохое А. В. Датировка и происхождение стеклянных бус из могильника у оз. Съезжее // Диалог культур и народов средневековой Европы: К 60-летию со дня рождения Е. Н. Носова. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2010. С. 337-357.
ниям Я. В. Френкеля и Ю. М. Лесмана, единичные находки подобных бус известны в напластованиях Х-Х1 вв. некоторых древнерусских городов и на Скандинавском полуострове.
Среди предметов из цветного металла необходимо упомянуть также нательный крест с грубым стилизованным изображением Распятия (рис. 6: 3). Это первая находка такого типа креста в Старой Руссе. Он найден в слоях, которые могут быть отнесены ко второй половине XI в. К числу редких относится и круглая литая подвеска с изображением хищной птицы в «геральдической» позе, декорированная ложной зернью и сканью (рис. 6: 4). Ближайшими датированными аналогиями по морфологии и материалу (свинцово-оловянистый сплав) являются находки из Новгорода (Неревский раскоп, слои второй половины X в.) и Гнездовского поселения (вторая половина X в. или рубеж Х-Х1 вв.). По мнению Н. В. Ениосовой и С. С. Зозули, они представляют собой изготовленные из дешевых материалов «литые дериваты» серебряных подвесок, связанных с дружинной средой, производившиеся на Руси во второй половине X - первой половине XI в.46
Таким образом, даже предварительное рассмотрение материалов древнейших слоев Пятницкого-Е раскопа позволяет отнести их к рубежу X-XI вв. или к самому началу XI в. При этом необходимо отметить яркий торгово-ремесленный характер поселения и наличие ряда находок, связанных с элитарной субкультурой и через нее отражающих моду, распространенную в Северной Европе и Скандинавии.
Итак, необходимо констатировать, что Руса возникла на рубеже X-XI вв. (напластования, которые могли бы быть однозначно отнесены к X в., пока не выявлены). Это происходит в стороне от раннесредневе-ковых торговых путей, на периферии поселенческой структуры предшествующего времени. Важнейшим градообразующим фактором явилось наличие источников минеральной воды, поставлявших сырье для производства соли - важнейшего продукта средневековой торговли. На это указывает топография первоначального ядра поселения, расположенного не в наиболее удобном для создания города месте (на пересечении рек Полисть и Порусья), а максимально близко к минеральным источникам. Уже в древнейших слоях фиксируются интенсивные следы солеварения. Характерные для данного памятника особенности материальной культуры свидетельствуют о том, что с самого начала основными занятиями жителей Русы были различные ремесла и торговля, а сельское хозяйство имело лишь вспомогательное значение. Судя по тому, что пока не найдены следы предшествовавшего городу сельского
46 Ениосова Н. В., Зозуля С. С. Подвеска с изображением хищной птицы из Гнездова // Образы времени: Из истории древнего искусства. К 80-летию С. В. Студзицкой. М., 2012. С. 138-148. (Труды Государственного исторического музея. Вып. 189).
поселения, основание Русы как центра солеварения могло быть одномоментной государственной акцией. В середине XI века (в конце эпохи князя Ярослава Мудрого) в развитии поселения произошел резкий скачок. Видимо, именно с этого момента можно говорить о становлении Русы как города, как в социально-экономическом, так и в административном смысле.
Рост города в середине XI в., вероятно, был связан и с притоком нового населения. При этом необходимо учитывать, что по археологическим данным в XI в. на территории Приильменья отмечается значительный демографический спад, запустевают обширные пространства, освоенные в предыдущую эпоху. Такая ситуация характерна для бассейнов Ловати и Полы, где на десятки памятников эпохи сопок приходятся единичные поселения и могильники XI - середины XII в. Причины этих явлений, вероятно, надо искать как в экономических, так и в социальных и административно-политических процессах, сопровождавших становление Новгородского государства.
До сих пор остается открытым вопрос, была ли Руса изначально укрепленным поселением. Напомним, археологические следы наличия в Старой Руссе фортификаций древнерусского времени на настоящий момент отсутствуют. Укрепления известны только по письменным источникам, при этом их закладку и строительство Новгородская первая летопись описывает более чем через 30 лет после первого упоминания данного пункта. Под 6707 (1199) годом сообщается, что «въ Русе город обложиша», а в 6709 (1201) - «срубиша в Русе город»41. Убежденность ряда исследователей в том, что крепость в Русе существовала и в предшествующее время, основывается на единственном и весьма спорном источнике - известиях двух редакций «Истории Российской» В. Н. Татищева о том, что «новой крепости» в Русе (её сооружение относится В. Н. Татищевым к 1200 г.) предшествовала старая48. Традиционно это сообщение воспринимается как следы некоего недошедшего до нас, но доступного В. Н. Татищеву текста49.
47 Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.: Языки славянской культуры, 2000. С. 45, 239-240. (Полное собрание русских летописей. Т. III).
48 См. в I редакции «Истории Российской»: «6708 (1200)... обложиша новгородцы город Русу, первы бо град падеся, ово погоре» (Татищев В. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1964. Т. IV. С. 327). Во II редакции текст претерпел серьезные изменения: «6708 (1200). Новгородцы в Русе, разломав ветхую крепость, построили новую, понеже прежних стен и стрельниц несколько сгорело, другие от древности развалились» (Татищев В. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1964. Т. III. С. 167).
49 См., например: Медведев А. Ф. Из истории Старой Руссы // Советская археология. 1967. № 3. С. 270; Миронова В. Г. Старая Русса в древности // Российская археология. 1999. № 3. С. 59-68; Ядрышников В. А. Архитектура Старой Руссы XII - начала XX века. М.; СПб.: «Альянс-Архео», 2010. С. 33.
Нами был проведен сравнительный анализ (в рамках методики, предложенной для исследования «татищевских известий» Е. М. Доб-рушкиным и Я. С. Лурье)50 касающихся рассматриваемого сюжета известий обеих редакций второй части «Истории Российской» по отношению к текстам летописей, достоверно использованных В. Н. Татищевым. Были проанализированы известия за 1194-1201 гг. из Новгородской первой летописи младшего извода (Н1Л), Радзивиловской летописи (Радз.), Новгородской IV летописи (Н4Л), Воскресенской летописи (Воскр.), Академического XV списка Никоновской летописи (Ник.) и Лаптевского тома Лицевого летописного свода (ЛЛС)51. Интересующие нас известия о строительстве старорусских фортификаций фиксируются в следующих текстах данной выборки: Н1Л под 1199 и 1201 гг., Н4Л под 1199 и 1201 гг., Воскр. под 1200 и 1201 гг. и в ЛЛС под 1200 и 1201 г. Академический XV список Ник., имевшийся у В. Н. Татищева, данных сообщений не содержит. При этом были рассмотрены не только сами упоминания строительства укреплений в Русе, но и окружающие их известия, что дало возможность реконструировать методику редакторской работы В. Н. Татищева в данном ареале текста.
Главным итогом изучения стал вывод о том, что последовательно расширяющиеся сообщения обеих редакций «Истории Российской» о существовании укреплений в Старой Руссе до рубежа XII-XIII вв. не проистекают из имевшихся у В. Н. Татищева источников. Их круг, при написании статей 1199-1201 гг., очерчивается достаточно четко. Изложение событий в Северо-Восточной Руси и Новгородской земле следует в основном по Радз. с исправлениями по Воскр., Ник. и ЛЛС (именно текст последнего наиболее близок к татищевскому описанию строительства крепости в Русе, за исключением упоминания о предшествующих фортификациях). Сообщения Н1 Л привлекаются в сокращенном виде и только в случае их уникальности, либо большей яркости и образности. В датировке событий предпочтение отдается ультрамартовским датам Радз. и следующих этой же традиции летописей, что приводит к конфликтам с новгородскими известиями. Помимо перенесения закладки укреплений в Русе с 6707 (1199) на 6708 (1200) г., это выража-
50 Добрушкин Е. М., Лурье Я. С. Историк-писатель или издатель источников? (К выходу в свет академического издания «Истории Российской В. Н. Татищева) // Русская литература. 1970. № 2. С. 219-224; Добрушкин Е. М. О методике изучения «татищевских известий» // Источниковедение отечественной истории: Сб. статей. 1976. М., 1977. С. 76-96.
51 Значительная работа по определению использованных В. Н. Татищевым «манускриптов» проведена С. Л. Пештичем, В. А. Петровым, Я. С. Лурье, А. П. Толоч-ко, М. Б. Свердловым и др.
ется, например, в совершенно курьезном двойном указании на смерть архиепископа Мартирия и под 6707, и под 6708 г.52
Кроме того, можно со значительной степенью уверенности утверждать, что отсутствуют какие-либо основания предполагать истоки этих известий в недошедших до нас, но известных В. Н. Татищеву летописях - как и в целом ряде других случаев, присутствие «дополнительной информации» может быть объяснено внутренней логикой «Истории Российской». Скорее всего, данное сообщение принадлежит перу самого В. Н. Татищева и должно выполнять функцию реконструкции событий прошлого в рамках его авторской концепции - функцию объяснения летописного известия о строительстве укреплений в городе, который, по мнению историка, не мог быть не укрепленным в предшествующий период, т.к. является одним из древнейших на Руси53. Перед нами сообщение, отражающее, в первую очередь, собственные, основанные на априорных ожиданиях, историографические построения В. Н. Татищева.
Помимо всего прочего, такая интерпретация рассматриваемого «известия» подтверждается наличием в этом же ареале «Истории Российской» как минимум еще одного совершенно однотипного и также последовательно расширяющегося сообщения - о строительстве «города» в Переяславле под 6702 (1194) г. При этом переяславское «известие» полностью аналогично старорусскому: скупые упоминания источников о закладке укреплений трансформируются в Ьй редакции «Истории Российской» в сведения о строительстве именно новой крепости54, а П-я редакция дополнительно сообщает и о судьбе старых фортификаций55. Как представляется, и в случае с Переяславлем, и в случае с Русой, мы имеем дело с универсальным для В. Н. Татищева механизмом
52 Татищев В. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1964. Т. IV. С. 326.
53 Для В. Н. Татищева Старая Русса является древнейшим городом Руси (несомненно, древнее Новгорода), давшим исток этому этнониму и хорониму: «...ибо древний руссов город над устием Ловоти близ Ильменя доднесь Старая Русь, или Руса, знаем; и понеже словяне, пришед, руссами овладели и в них новый город в различие Старой Руси, или Старого Гордорика, Новый град Великий имяновали и тут обитать начали, потому славян сказует в Руси и Новегороде, что едино есть. И понеже город Старая Руса довольно от имяни видно, что прежде Новагорода была и люди оттуда в Новгород переселялись, то дало причину думать, что от оного Русь имя восприяла» (Татищев В. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1962. Т. I. С. 286). Именно поэтому для историка было естественным предполагать, и даже настаивать на том, что укрепления были в столь древнем городе и до их упоминания в летописи на рубеже XII-XIII вв.
54 «Того же году в Переяславли у Клещина озера срубиша град новый» (ТатищевВ. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1964. Т. IV. С. 317-318).
55 «В Переславли у Клесчина озера срубили город новый, а ветхий разломали» (ТатищевВ. Н. Собрание сочинений. В 8 т. М.; Л.: Наука, 1964. Т. III. С. 156).
объяснения летописного известия о строительстве укреплений в городе, который, по мнению историка, уже должен был бы их иметь.
Необходимо признать, что на настоящий момент источников относительно наличия/отсутствия в Русе крепости до рубежа XII-XIII вв. мы не знаем. Существующие материалы вполне допускают интерпретацию этого поселения как открытого или не имеющего развитых фортификаций.
