ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ РУНИЧЕСКИЕ НАДПИСИ И ТАМГИ-ПЕТРОГЛИФЫ В ДОЛИНЕ КЕНКОЛА (КЫРГЫЗСТАН) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 902/904

ДРЕВНЕТЮРКСКИЕ РУНИЧЕСКИЕ НАДПИСИ И ТАМГИ-ПЕТРОГЛИФЫ В ДОЛИНЕ КЕНКОЛА (КЫРГЫЗСТАН)

Л. Херманн1, В. В. Тишин2, А. Е. Рогожинский3

Независимый исследователь;

2Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН; 3Институт археологии им. А. Х. Маргулана МОН РК

В Таласской долине первый памятник древнетюркской рунической письменности обнаружен в 1896 г., почти 125 лет назад. В последние десятилетия новые открытия сделаны в долине р. Кенкол, притока Таласа (Кыргызстан); обнаружены наскальные рунические надписи Чон Ча-чыкей I—III и Кичи Чачой I, петроглифы и тамги тюркского периода. Короткая надпись Кичи Ча-чой I публикуется впервые; строка состоит из шести знаков; перевод: (a)r (a)t(I)m oc(I)c (вариант: oc(a)c или uc(I)c). Изображение тамги незавершённое, но форма знака напоминает «лировидную» тамгу, известную в петроглифах Семиречья, в нумизматике Восточного Согда и Тоха-ристана не позднее VII в. Другие тамги не идентифицируются, но их основной ареал - области Внутреннего Тянь-Шаня до Ферганы. Тамга типа 4а найдена в долине Таласа впервые; знак относится к тамгам, принадлежавшим одной из групп карлукского племенного объединения. Знак в форме тарак-тамги, применявшейся казахскими чингизидами, может датироваться XVIII-XIX вв.

Ключевые слова: Таласская долина, Кенкол, руническое письмо, тамга, петроглифы, тюркский период

ANCIENT TURKIC RUNIC INSCRIPTIONS AND TAMGA-PETROGLYPHS FROM THE KENKOL VALLEY (KYRGYZSTAN)

L. Hermann1, V. V. Tishin2, A. E. Rogozhinskiy3

Independent researcher;

2Institute of Mongolian Studies, Buddhology and Tibetology SB RAS,

3A. Margulan Institute of Archaeology of the Ministry of Education and Science of the Republic of Kazakhstan

In the Talas valley, the first Turkic runic inscription was discovered some 125 years ago, in 1896. In the last decades, other inscriptions were found in the valley of Kenkol, a tributary of the Talas river (Kyrgyzstan), such as the engraved runic inscriptions Tchon Tchatchikei I-III and Kitchi Tchatchoi I. Near them, there were also petroglyphs and tamgas of the Turkic period. The brief inscription from Kitchi Tchatchoi (Kitchi Tchatchoi I) is published here for the first time. The line consists of six characters; its transliteration is as follows: (a)r (a)t(I)m oc(I)c (variant: oc(a)c or uc(I)c). With it, that tamga is an incomplete one. However, its shape resembles a "lyre", a kind of tamga known in the rock art of Semirechye, and also in the numismatic of the Eastern Sogd and Tokharistan (Bactria), dated back from the 7th century AD and later. Other tamgas found in the Kenkol valley are not identifiable, but their main distribution area corresponds to the inner Tian Shan to Ferghana. A 4a type tamga was also found in the Talas region for the first time; this sign refers to the tamgas belonging to one of the Karluk tribes. Another sign shaped like a "tarak-tamga" was used by the Chingizid Kazakhs and is dated back from the 18th or 19th centuries.

Keywords: Talas valley, the Kenkol, runic inscriptions, tamga, rock art, the Turkic period

Введение

В канун 125-летия открытия древнетюркской рунической письменности в Таласской долине - «в своё время событие это произвело фурор, пробудило актив-

ность» [Массон, 1936, с. 5] - продолжающиеся поиски археологов дарят новые свидетельства письменной культуры кочевников средневековья. В течение этого времени частота и численность новых откры-

тий в регионе были пропорциональны интенсивности целенаправленных разведок, и заметное расширение в наши дни круга известных памятников рунического письма Таласской долины есть результат плодотворных изысканий археологов Кыргызстана, Казахстана и зарубежья, активизировавшихся с начала нынешнего века. Некоторые недавно открытые эпиграфические памятники выборочно введены исследователями в научный оборот и уже получили оценку востоковедов [Табалдиев, Белек, 2008; АНто^ 2014; Табалдиев и др., 2020]. Однако эти материалы разобщены в разновременных публикациях, и даже при наличии сводных изданий не существует, например, археологических карт, где бы памятники древнетюркской эпиграфики региона были представлены в пространственной связи с другими камнепис-ными текстами и археологическими объектами, как правило, присутствующими в едином вмещающем ландшафте. Археологическое окружение эпиграфических памятников в целом остаётся малоизученным, а сопутствующие удостоверительные знаки-тамги, другие наскальные изображения нередко обходятся вниманием исследователей. В итоге ценные исторические источники выглядят информационно обеднёнными, когда исследование выходит за пределы языковедческой интерпретации, не удаётся достичь удовлетворительной полноты понимания этих разрозненных лапидарных памятников.

В нашем коллективном исследовании предпринята попытка преодолеть искусственную разобщённость известных в настоящее время памятников одной из главных долин водосборного бассейна Таласа -реки Кенкол с притоками. Для этого понадобилось соединить в топографическом отображении новейшие данные по локализации рунической эпиграфики, петроглифов и знаков идентичности тюркского периода, чтобы выявить возможные их пространственно-временные связи. Также вводится в оборот ещё один древнетюрк-ский письменный памятник из Кенкола и публикуется серия тамга-петроглифов, сравнительное изучение которых наме-

чает путь к историко-культурной интерпретации археолого-эпиграфического комплекса.

Локализация памятников

Горная долина Кенкол находится на северо-западе Кыргызстана, в Таласской области, на южном склоне Киргизского Ала-тоо. Являясь правым притоком р. Талас, Кенкол в среднем течении также имеет субширотное простирание и на протяжении почти 15 км вбирает воды нескольких своих притоков (рис. 1: 1). В устье Кенкола при слиянии с Таласом расположен известный памятник архитектуры «Гумбез Ма-наса» и Кенкольский могильник, территория которого входит в состав историко-культурного комплекса «Манас Ордо». Наскальные изображения - преимущественно древних периодов, включая эпоху бронзы, - обнаружены на склонах восьми притоков Кенкола, но наибольшие скопления петроглифов, в том числе тюркского периода, выявлены в смежных долинах Джо-шо, Чачой, Терек, Чачыкей и Обо (с запада на восток).

Впервые наскальные рисунки были найдены в Кенколе в 1956 г. [Гапоненко, 1963]; краеведческие разведки, предпринятые Р.Я.Рысаковой в 1974-1985 гг., позволили зафиксировать более 500 плоскостей с петроглифами в Обо, Чачыкей, Чочой и Кор-ганташ, причем только в долине Обо зарегистрировано 362 рисунка [Аманбаева и др., 2009, с. 5]. Обследование района продолжено группой кыргызских археологов под руководством Б. Э. Аманбаевой в 2005 г., когда в Чон Чачыкей обнаружена первая древнетюркская руническая надпись, а также тамга в долине Обо [Аманбаева и др., 2009, с. 7]. В 2010 г. выборочное изучение петроглифов в Чачыкей выполнила кыргызско-корейская группа исследователей [Чжан и др. 2011, с. 126-241]. В 20152019 гг. Люк Херманн в ходе систематического обследования ряда притоков Кенкола зафиксировал более 12000 рисунков, в том числе в Обо найдено более 450 плоскостей с петроглифами, а в Чачыкей - более 7000 рисунков [Hermann, 2018; 2019]. В числе находок - крупная серия гравюр тюркского периода, тамгообразные знаки

Рис. 1. Памятники долины р. Кенкол тюркского периода и аналогии: 1 - местоположение рунических надписей Кичи Чачой I (КЧ-1), Чон Чачыкей 1-Ш (ЧЧ-ЫП) и тамга-петроглифов разных типов (по данным Л. Херманна); 2 (а и Ь) - руническая надпись Кичи Чачой I; 2с - «лировидные» тамги из Тамгалы, Алмалы и Когалы; 3 - тамга и рисунки из Обо; 4 - тамгообразные знаки из Кара-Тоо. Фото Л. Херманна, прорисовки А. Е. Рогожинского

и ещё две рунические надписи в Чон Чачы-кей и одна - в долине Чачой.

В целом, средневековые рисунки обнаружены в каждом скоплении петроглифов долины Кенкол, однако кое-где они малочисленны и представлены в основном изображениями диких козлов. Впрочем, наскальное творчество в тюркский период сохраняло большое значение, что можно предполагать, отмечая большое количество подновлённых древних петроглифов. Наконец, многие рисунки этого периода были процарапаны, а не выбиты на скалах, и нередко они имеют очень маленькие размеры (иногда всего 2-3 см), поэтому многие из них довольно трудно заметить и зафиксировать.

Описание памятников

Чачой - приток Кенкола, расположенный в западной части долины. Он делится на два ручья: западный, Кичи Чачой (рис. 1), и восточный, Чон Чачой. Спадая с южного склона Киргизского хребта, в низовье оба ручья соединяются, чтобы затем общим потоком протяжённостью около 1500 м слиться с Кенколом. Здесь выявлены четыре группы петроглифов.

I-я группа расположена на восточных склонах правого берега Чон Чачой, на высоте 1750 м над уровнем моря. Зафиксировано около 600 рисунков на 130 плоскостях, в том числе около 500 зооморфных и 61 антропоморфная фигура, а также четыре колесницы эпохи бронзы, две лунки и одно колесо. Примерно 100 петроглифов на 45 поверхностях относятся к тюркскому периоду: около 90 зооморфных фигур -не менее 10 изображений собак, столько же верблюдов, остальные - козлы; всего шесть изображений людей. Тамги в этой группе не найдены.

II-я группа расположена на западных склонах левого берега Кичи Чачой (1710 м), менее чем в 1 км от впадения Кичи в Чон Чачой. Здесь выявлено около 350 гравюр на 60 камнях, среди которых 270 фигур животных и 22 антропоморфных, а также четыре колеса и три изображения стрелы. К тюркскому периоду относятся около 60 рисунков: 50 изображений животных (30 козлов, 12 собак и 8 неопределённых), восемь антропоморфных и одна тамга. Знак

небольших размеров (3x9 см), по форме соответствует типу 30а, по реестру основных типов тамга-петроглифов Казахстана и Кыргызстана, составленному А. Е. Рого-жинским [Тамги, 2019, с. 41, рис. 3]; рядом с тамгой на горизонтальной поверхности камня выбита антропоморфная фигура [Hermann, 2020, p. 150].

III-я группа также находится на западных склонах левого берега Кичи Чачой (1850-2070 м), более чем в 3 км к северо-западу от слияния с Чон Чачой. Всего зарегистрировано приблизительно 160 плоскостей с 700 петроглифами, среди которых 550 животных, 83 антропоморфных, два изображения оружия и колесо со спицами. В этой группе к тюркскому периоду относится около 260 рисунков на 90 плоскостях, среди которых около 200 животных, 30 антропоморфных, а также руническая надпись с тамгой.

Руническая надпись Кичи Чачой I обнаружена Л. Херманном в 2019 г. Камень с надписью - крупный обломок крупнозернистого песчаника (greywacke) размерами 30x60x 100 см - находится примерно в 500 м к востоку от реки, на высоте около 2000 м. Поверхность камня неровная, покрыта патиной чёрного цвета, ориентирована на юг (рис. 1: 2a). Верхнюю часть плоскости занимают несколько изображений животных раннего железного века, также покрытых чёрной патиной. В нижней части плоскости, остававшейся не занятой рисунками, размещена строка древнетюрк-ской рунической надписи, справа от которой, у края изобразительной поверхности, размещена тамга (рис. 1: 2b). Письменные знаки и тамга выполнены сходной техникой выбивки, покрыты тёмно-коричневой патиной одинакового оттенка и могут рассматриваться как одновременные, взаимосвязанные изображения. Надпись состоит из 6 знаков; длина строки 30 см, высота букв 4-6 см. Тамга имеет ромбовидную форму, но в отличие от верхних прямых граней фигуры нижние её линии плавно изогнуты и не соединяются вместе; расстояние между их окончаниями 2 см.

В 550 м к северо-востоку от камня с надписью отмечены остатки древней стоянки, расположенной в устье боковой эрозион-

ной долины. Среди других петроглифов тюркского периода выделяется небольшая серия изображений, сходных по технике исполнения с рунической надписью и тамгой. Некоторые из них расположены

в непосредственной близости, как изображение пешего лучника, другие - на более удалённых камнях данного скопления: например, изображения конных всадников (рис. 2: 2). Помимо одинаковой техники

т.. • - - ■ ■ чяи

>. ^ Х- ffc - . V Щ: Щ Ч *- > -1

у.Л'.

Щ

- Г

разйЙЖ

V

ЁЖиШ

/Л""

|У"Т»ТП1Т I гШИТ"* v if il' ..'I'.

Ш* I г.., * г

' îiÂF ï&Sg

Рис. 2. Памятники долины р. Кенкол и аналогии: 1 - руническая надпись Чон Чачыкей I; 2 - петроглиф, Кичи Чачой; 3 - тамга из Джошо; 4, 7-9 - тамги из Чачыкей; 5 - тамги из Суук-дебе, по: [Тамги, 2019, с. 381, рис. 4]; 6 - петроглиф, Кулжабасы. Фото Л. Херманна, А. Е. Рогожинского (6)

исполнения и степени патинизации, эти рисунки объединяет стилистическое сходство.

IV-я группа находится на восточных склонах правого берега Кичи Чачой (2000 м), примерно в 3,5 км к северо-западу от слияния Кичи с Чон Чачой. Это небольшое скопление расположено на горной тропе, ведущей из Чачой в долину Джошо, и состоит из менее чем 30 камней со 150 петроглифами, среди которых примерно 110 изображений животных, 10 антропоморфных, а также две колесницы бронзового века. Менее 40 петроглифов на 20 камнях могут датироваться тюркским периодом, в основном это изображения животных (24 козла, четыре собаки, четыре верблюда), и лишь четыре антропоморфные фигуры.

Чачыкей - приток Кенкола, также имеет два истока: Чон Чачыкей на западе и Кичи Чачыкей на востоке, которые соединяются в единое русло примерно в 1,7 км от места впадения в Кенкол.

Здесь выделяется пять групп петроглифов: три в Чон Чачыкей и две в Кичи Чачы-кей. В Кичи Чачыкей зарегистрировано около 500 камней с 3160 петроглифами, в том числе примерно 200 камней с 400 рисунками тюркского периода (350 животных, 25 антропоморфных и три тамги). В Чон Чачыкей зафиксировано около 1530 плоскостей с 8000 петроглифов, в числе которых 570 камней с 1200 рисунками тюркского периода (1100 животных, 90 антропоморфных, 11 изображений стрел).

В 2005 г. при обследовании ущелья группой Б. Э. Аманбаевой обнаружена выбитая на камне древнетюркская руническая надпись Чон Чачыкей I (рис. 2: 1), прочтение и перевод которой выполнены впервые Н. Усеевым, а затем Р. Алимовым [Табалдиев, Белек, 2008, с. 44; Аманбаева и др., 2009, с. 39; Alimov, 2014, s. 149-150]. Ещё одна руническая надпись, Чон Чачыкей II, обнаружена Л.Херманном в 2016 г.; она расположена на восточном склоне эрозионной долины, на левом борту ущелья, на высоте 1684 м. Надпись нанесена на юго-восточную грань небольшого валуна (рис. 3); длина строки 6 см, высота знаков 4 см. В 60 м к юго-востоку от надписи отмечены следы древней стоянки, датировка

которой не установлена. Наконец, третья руническая надпись, Чон Чачыкей III, найдена исследователем в 2019 г. примерно в 750 м к северо-западу от Чон Чачыкей II, на вершине увала (адыра), окаймляющего подножье правого борта ущелья, на высоте 1765 м. Руническая строка нанесена на горизонтальную поверхность верхней грани небольшого валуна (рис. 4); длина строки 12 см, высота знаков 5 см. Прочтение обеих рунических надписей недавно предложено В.В.Тишиным [Табалдиев и др., 2020, с. 74-77]. Обе надписи, в отличие от строки Чон Чачыкей I, не выбиты, а процарапаны на камне острым металлическим инструментом.

Тамги тюркского периода выявлены на скалах в Кичи Чачыкей и Чон Чачыкей.

В Кичи Чачыкей найдены три тамги, выбитые на разных камнях, но все они расположены на восточном склоне, на правом борту ущелья. Первый знак соответствует типу 19Ь (рис. 2: 8) и находится рядом со вторым знаком, соответствующим типу 31а (ср. рис. 2: 3). Третья тамга в форме полумесяца расположена в 300 м к югу от двух других описанных знаков и примерно в 100 м к северу от рунической надписи Чон Чачыкей II.

В Чон Чачыкей на семи камнях представлены девять знаков, которые могут рассматриваться как тамги, в том числе два знака, соответствующие типу 22 (рис. 2: 9); они расположены на восточном склоне, по правому борту ущелья. Однако датировка этих знаков тюркским периодом маловероятна (см. ниже). К тюркскому периоду могут относиться два древних знака, которые имеют следы позднего подновления и дополнения новыми элементами и в таком виде напоминают тамга-петроглифы типа 28а (рис. 2: 4) и 30а (рис. 2: 7). Оба знака находятся примерно в 200 м к югу от надписи Чон Чачыкей II. В этом же скоплении петроглифов обнаружено ещё не менее десяти знаков разной формы, которые обозначаются как тамгообразные изображения и здесь не рассматриваются.

Обо - смежное с Чон Чачыкей ущелье, находится в восточной части долины Кен-кол; левым притоком Обо до впадения в р. Кенкол является р. Корганташ. В доли-

не Обо зафиксированы три скопления петроглифов, суммарно насчитывающих 440 плоскостей с 1600 наскальными рисунками, в том числе 400 - тюркского периода. Однако полное обследование местности пока не завершено, и эти данные являются предварительными. Кыргызскими исследователями в 2005 г. здесь обнаружена тамга тюркского периода, соответствующая типу 4а (рис. 1: 3), повторно осмотренная и сфотографированная Л. Херман-ном в 2019 г.

Джошо - смежное с Кичи Чачой ущелье, также относится к западным притокам Кенкола. Здесь зарегистрировано два скопления петроглифов, всего около 120 камней с примерно 500 рисунками, около 160 из которых датируются тюркским периодом. Впрочем, поиск и анализ выявленных здесь изображений ещё не завершён. Среди петроглифов тюркского периода обнаружено одно изображение тамги (рис. 2: 3), напоминающее тип 31а; одиночный знак (7x6 см) глубоко выбит на камне, лежащем на южном склоне эрозионной долины, на левом борту ущелья Джошо, близ горной тропы, ведущей в долину Кичи Чачой.

Прочтение древнетюркской рунической надписи Кичи Чачой I

Транслитерация: г2 ^М и С С Транскрипция: (а)г (а)ОДт ос(Т)с (вар. ос(а)с, или ис(Т)с)

Перевод: моё имя мужа-воина - Очыч (Очач? или Учыч) Комментарий:

Первые два слова дают довольно распространенное сочетание (а)г (а)ф)т, то есть 'моё мужское имя', 'моё имя мужа-воина' и т.п., характерное для коротких присутственных надписей.

Слово, которое, по логике должно обозначать собственно само имя, читается нами как Ос(Г)с или Ос(а)с, или, вероятно, ис(Г)с (при полной лабиализации - ис(и)с), исходя из следующих соображений.

Хотя нам не удалось обнаружить в известном фонде древнетюркской ономастики достоверных случаев употребления подобного имени, формальные соответствия могут быть отмечены в фонде современных тюркских языков. Ср.: шор. оча, сагай. очы, койб. очуг, челк. (= леб.) о^ы' самый малый, самый младший, последний' [Рад-лов, 1893, ч. II, стб. 1133, 1135, 1137], койб., кач. ojы 'младший ребенок, последыш' [Там

Рис. 3. Руническая надпись Чон Чачыкей II. Фото Л. Херманна

Рис. 4. Чон Чачыкей III. Фото Л. Херманна

же, стб. 1042], хак. очы 'младший меньший, последний из детей' [Хакасско-русский словарь, 1953, с. 133] (ср.: [Bang, 1922, S. 18, Anm. 2; Rasanen, 1969, S. 356]).

У алтайцев XIX-XX вв. зарегистрированы личные имена Ocï / Ôcïy [Очы / Оочый] 'younger (child)' [Rásonyi, Baski, 2007, vol. II, p. 573], Ucï [Учы] [там же, p. 813]. Т. Текин, читающий это слово в надписи Алтын-Кёль I (E 28), переводит oca как 'young, little, youngest' [Tekin, 1997, s. 217], 'genç (hayvan)' [Tekin, 2003, s. 250]. Однако, конечный /a/, отмеченный в шорском, скорее всего, вторичный, соответственно известному чередованию /a/~/ï/ [Сравнительно-историческая грамматика, 2002, с. 478].

Для слова, представленного в различных перечисленных выше фонетических вариантах у В. В. Радлова, по мнению Г. Дёр-фера, может быть предложена следующая этимология. Г. Дёрфер, ссылаясь на издание «Джами ат-таварйх» Рашйд ад-Дйна Э. Блоше, где отмечается форма *ôtcî [*ôtgH] как эквивалент слова otcigin, вслед за французским исследователем принимает этимологию от тюрк. ot 'feu', что дает otcï 'Feuerer' [Doerfer, 1963, S. 158]. Ср. также у В.Я.Бутанаева, в частности, для хак. очы

< от+чы, с буквальным пониманием «хранитель очага» [Бутанаев, 1987, с. 160] (см. также: [Номинханов, 1975, с. 69, 148]).

В этом случае нам пришлось бы предполагать редукцию /t/ также в исследуемой древнетюркской надписи.

Впрочем, вариант алтайского имени с долготой и формы слова, отмеченные в койбальском диалекте хакасского языка, позволяют рассматривать все формы без финального спиранта как вторичные. Cp. ещё як. оччо-, отчо- 'уменьшаться, убавляться, умаляться' [Пекарский, 1925, стб. 1908], утча- 'уменьшаться, убавляться, умаляться' [Пекарский, 1928, стб. 3100], учча- 'становиться маленьким' [Там же, стб. 3103]. Этот вопрос требует специального исследования.

Возможно, здесь проще видеть форму имени Uc, т.е., вероятно, 'point tip (of as word/ lance etc.'[Rásonyi, Baski, 2007, vol. II, p. 813], ср.: алт., телеут., челк. (= леб.), шор., таранч., крым.-тат., чаг., карах.-уйг., караим. трок., осм. 'острый конец', 'конец, передний конец, начало' [Радлов, 1893, ч. II, стб. 1719].

Последний элемент в читаемом слове является отражением наличия уменьшительно-ласкательного аффикса + (X)c.

Замечания к палеографии

Примечательными являются формы двух знаков - второго Д1/, в виде двух параллельных «крыш», и /М/, в форме «рыбки», с продолговатостью по горизонтали и со сглаженными очертаниями. Первый часто рассматривается как датирующий признак, однако здесь есть некоторые разногласия (ср.: [Тишин, Рогожинский, 2018, с. 88]); кроме того, он совершенно типичен для подавляющего числа памятников древ-нетюркской рунической письменности [Васильев, 1983, с. 137, табл. 27, стк. 1-4, 6; АИто^ 2014, s. 24, № 12; Тишин, Рогожинский, 2018, с. 98, табл. 1]). Второй же знак в данном начертании встречается, скорее, как аллограф «канонического» варианта [АЛто^ 2014, s. 24, N0 8; Тишин, Рогожинский, 2018, с. 97, табл. 1]. К тому же оказать влияние на форму знака здесь могла сама особенность поверхности, выбранной для начертания.

Тамги долины Кенкола

Тамга перед началом строки Кичи Ча-чой I, по-видимому, нанесена на скальную поверхность после создания рунической надписи, когда между начальным /г2/ и правой гранью камня оставалось свободное пространство вдвое меньшее, чем с противоположной стороны: знак оказался буквально втиснутым в ограниченный участок каменного полотна. Возможно, исполнитель надписи и знака не пожелал использовать незанятую левую сторону поверхности, чтобы не выбивать тамгу поверх расположенного здесь древнего рисунка или же не размещать знак ниже линии строки. Как бы то ни было, ромбовидный знак в той части, где контур остался незамкнутым, видится незавершённым. Это даёт повод привлечь в сопоставление другие известные изображения тамга-петроглифов для реконструкции полной формы знака.

Один из сходных знаков известен на территории соседней области Казахстана -в Чу-Илийских горах. Так называемая «лировидная» тамга относится к числу редких и зафиксирована пока только в пяти близко расположенных друг к другу урочищах; производных разновидностей тамга

не имеет, крайне редко встречается в сочетании с другими удостоверительными знаками. По аналогиям на некоторых монетных выпусках из Восточного Согда и Тоха-ристана тамга датируется не позднее VII в. Возможно, её производные формы, усложнённые дополнительными графическими элементами, присутствуют на многих типах монет Шаша в VII - начале VIII в. с ти-тулатурой верховных правителей западных тюрков: «джабгу», «джабгу-каган» и «каган» [Шагалов, Кузнецов, 2006, с. 60, 61, 187-198; Бабаяров, Кубатин, 2014, с. 45-46, 113]. Разворот тамги из Кичи Чачой острым углом вверх напоминает положение «лировидных» знаков из Тамгалы и Алмалы (рис. 2, 2с); совпадение было бы полным при наличии закруглённых окончаний линий снизу.

Другая линия сопоставлений выстраивается из единичных находок знаков в высокогорье у истоков р. Чу и в Чу-Илийском междуречье. В 2017-2018 гг. при обследовании Л. Херманном малоизвестного скопления петроглифов в горах Кара-Тоо к востоку от р. Кочкор [Hermann, 2019] обнаружена наскальная композиция с разными символическими изображениями, три из которых включают ромбовидную фигуру: в двух случаях от несомкнутых концов фигуры отходят линии, образующие вокруг ромба незамкнутую окружность; третье изображение ромба силуэтное, вокруг него также показана дуга больше полуокружности. Форма последнего рисунка напоминает тамгообразное изображение из ущелья Акколь в Чу-Илийских горах, которое сопоставимо, в свою очередь, с одним из вариантов тамги на монетах «тюргеш-ского» чекана [Рогожинский, 2019, с. 106, 107, рис. 3, 6-16]. Впрочем, для изображения дуги вокруг ромбовидной фигуры из Кичи Чачой выбранный участок поверхности был явно недостаточным, и сопоставление её с «лировидной» тамгой представляется более предпочтительным.

Примечательно сосредоточение древне-тюркских рунических надписей Чон Чачы-кей I-III и тамгообразных знаков разных типов на сравнительно небольшом участке долины, где сливаются два притока и

отмечена группа древних стоянок. Возможно, особо благоприятные экологические условия этого участка в центральной части Кенкольской долины делали его наиболее привлекательным для обитания кочевников, и наличие здесь разных тамга-петроглифов тюркского периода отражает последовательную смену обладателей наилучших кочевий. Немаловажным представляется и то обстоятельство, что среди обитателей или посетителей этой местности нередко оказывались люди, владевшие письменной грамотой. К сожалению, ни один из найденных здесь удостоверитель-ных знаков пока не идентифицируется, но география известных аналогий некоторым из них репрезентативна для будущих попыток идентификации знаков и рунических надписей.

Так, знак типа 19а и 19Ь неоднократно встречается на Саймалы-Таше у границ Ферганы, во множестве - на предгорье и в долине Мерке на северном склоне того же Киргизского хребта, а также в двух урочищах вдоль южной оконечности Чу-Илий-ских гор. Тамга типа 28а - очень редкая: отмечается исследователями на Суук-Дёбе в Ферганском хребте, дважды зафиксирована на восточном склоне Каратау в среднем течении Таласа, и ещё в петроглифах Чу-Илийских гор - на крупе контурного изображения коня в Кулжабасы. Знак в форме «птичьей лапки» или трезубца (без выступающего вверх штамба с боковым штрихом он соответствует типу 31а) невозможно сравнить, например, со знаками на «тухусских» монетах, поскольку тамга-петроглифы данного типа изображаются, как правило, развернутыми на 1800 - трезубцем вниз; они также известны на Саймалы-Таше и Суук-Дёбе в восточной части Ферганы. Таким образом, ареалы названных знаков из Чон Чачыкей преимущественно включают области Внутреннего Тянь-Шаня до Ферганы, и лишь отдельные находки происходят из прилегающих районов Притяньшанья в среднем течении Чу и Таласа.

Иначе выглядит ареал знака типа 4а из долины Обо, который рассматривается А. Е. Рогожинским как основная тамга од-

ной из групп карлукского племенного объединения: выделяются две зоны концентрации знаков этого типа - высокогорная область Алтая и Семиречье. На Внутреннем Тянь-Шане до настоящего времени была известна только одна находка знака -в Бололу на юго-востоке Ферганы [Рого-жинский, Черемисин, 2019, с. 53, 54, рис. 5]. Вероятно, тамгу из Обо, как и большинство подобных тамга-петроглифов в Чу-Илий-ском междуречье, следует датировать не ранее второй половины VIII в., когда бывшие земли западных тюрков, включая Талас и Суяб, оказались заняты карлуками [Бичурин, 1950, с. 300, 347; Худяков, Табал-диев, 2009, с. 46-47]. Необходимо подчеркнуть, что тамга из Обо впервые обнаружена в Таласской долине, за пределами её основного ареала в Семиречье, и должна, по-видимому, расцениваться наравне с аналогичным знаком из Болулу в качестве посетительской метки. Наконец, немаловажно и то, что вместе с этой тамгой в долине Обо на скале зафиксированы зооморфные изображения, выполненные в своеобразной манере; культурно-хронологическая идентификация подобных петроглифов, представленных на многих памятниках Казахстана и Кыргызстана, ранее вызывала затруднение.

Два знака из долины Чон Чачыкей, один из которых относится к типу 22 (тарак-тамга), а второй представляет, по-видимому, незавершённое изображение такой же тамги. Судя по более светлому «пустынному загару», знаки не относятся к тюркскому периоду, но они выглядят темнее современных надписей на скалах. Поверхность знаков местами закрывают талломы лишайников, равно как короткую арабо-графическую надпись между ними, от которой просматривается только «алеф» (рис. 2: 9). Знаки такого начертания сопоставимы с одной из наиболее распространённых разновидностей династийной тамги, применявшейся казахскими чингизидами (торе) в XVIII-XIX вв. [Рогожинский, 2014, с. 266]. Обнаружение этих тамга-петроглифов в верховьях Таласской долины, на землях тяншанских кыргызов, представляет немалый интерес, но требует допол-

нительного изучения памятника с привлечением исторических и этнографических источников.

Выводы

Памятники древнетюркской рунической письменности долины Кенкол предстают сегодня в контексте с петроглифами и тамгами тюркского периода, наряду с другими памятниками археологии, зафиксированными в едином реликтовом ландшафте. Раскрытие исторического содержания камнеписных текстов во мно-

гом зависит от выяснения временной и культурной принадлежности сопряжённых в ландшафте тамга-петроглифов и приуроченных к тем и другим памятников - кочевых стоянок, прежде всего. Предстоящее археологическое исследование последних и детальное документирование контекстов эпиграфических памятников видятся непреложным условием историко-культурной интерпретации памятников письменной культуры тюркского периода.

Литература

Аманбаева Б. Э., Сулейманова А. Т., Жолдошов Ч. М. Наскальное искусство Кыргызстана (аналитический и историографический обзор). Бишкек: Бийиктик, 2009. 80 с.

Бабаяров Г., Кубатин А. Очерки по истории и нумизматике Западно-Тюркского каганата. Саар-брюккен: LAP LAMBERT Academic Publishing, 2014. Ч. I. 190 с.

Бичурин Н.Я. [Иакинф]. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена / ред. текста, вступ. ст., комм. А. Н. Бернштама и Н. В. Кюнера. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1950. Т I. LXXXVI, 384 с.

Бутанаев В.Я. К истории семьи и семейного права хакасов (XIX - начало ХХ в.). Традиционные верования и быт народов Сибири. XIX - начало XX в. / ред. И. Н. Гемуев, А. М. Сагалаев. Новосибирск: Наука, 1987. С. 155-164.

Васильев Д.Д. Графический фонд памятников тюркской рунической письменности Азиатского ареала (опыт систематизации). М.: Наука, 1983. 146 с.

Гапоненко В. М. Наскальные изображения Таласской долины //Археологические памятники Таласской долины / отв. ред. Н. П. Кожемяко. Фрунзе: Изд-во АН Киргизской ССР, 1963. С. 101-110. Массон М. Е. К истории открытия древнетурецких рунических надписей в Средней Азии //Материалы Узкомстариса. М.-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1936. Вып. 6-7. С. 5-15. Номинханов Ц.Д. Материалы к изучению истории калмыцкого языка. М.: Наука, 1975. 327 с. Пекарский Э. К. Словарь якутского языка / при ближайшем участии прот. Д. Д. Попова и В. М. Ионова. Л.: Изд-во Российской Академии наук, 1925. Т. III. Ч. 1. Вып. 7: (о, п, р, с). Стб. 1777-2096. Пекарский Э. К. Словарь якутского языка / при ближайшем участии прот. Д. Д. Попова и В. М. Ионова. Л.: Изд-во Российской Академии наук, 1928. Т. III. Ч. 1. Вып. 11: (туор-yöрä). Стб. 2829-3148. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий СПб.: Тип. Имп. Акад. наук, 1893. Т. 1. Гласные. Ч. 2. Стб. 969-1914, 66 с.

РогожинскийА.Е. Сословно-династические знаки казахских торе //Проблемы изучения нематериального культурного наследия народов Казахстана и Центральной Азии: топонимика, эпиграфика, искусство. Сб. мат-лов межд. науч. конф. Алматы: Издательство EVO PRESS, 2014. С. 262-273. Рогожинский А. Е. Знаки идентичности (тамга) и памятники тамгопользования в Казахстане: древность, Средневековье и Новое время // Казакстан археологиясы / Археология Казахстана. 2019. № 3 (5). С. 99-121.

Рогожинский А. Е., Черемисин Д. В. Тамги кочевников тюркской эпохи на Алтае и в Семиречье (опыт сопоставления и идентификации) // Археология, этнография и антропология Евразии. 2019. Т. 47. № 2. С. 48-59.

Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции / отв. ред. Э. Р. Тенишев. М.: Наука, 2002. 767 с.

Табалдиев К., Белек К. Памятники письменности на камне Кыргызстана. Бишкек: Учкун, 2008. 336 с.

Табалдиев К. Ш, Херманн Л., Тишин В. В., Железняков Б.А. Новые руноподобные надписи в Кенколе (верховья Таласской долины) // Народы и религии Евразии. 2020. № 3 (24). C. 65-82. Тамги доисламской Центральной Азии. Самарканд: МИЦАИ, 2018. 452 с.

Тишин В. В., Рогожинский А. Е. Новые прочтения и новые находки рунических надписей из Семиречья: Кулжабасы и Алмалы // Altaistic, Turcology, Mongolistic / Алтаистика, тYркология, моцго-листика / Алтаистика, Тюркология, Монголистика. 2018. № 4. С. 65-98.

Хакасско-русский словарь. Около 14 000 слов / сост. Н.А. Баскаков, А.И. Инкижекова-Грекул; под ред. Н.А. Баскакова; с прилож. очерка «Хакасский язык». М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1953. 488 с.

Худяков Ю. С., Табалдиев К. Ш. Древние тюрки на Тянь-Шане. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2009. 292 с.

Шагалов В.Д., Кузнецов А. В. Каталог монет Чача III-VIII вв. Ташкент: Фан, 2006. 328 с.

Чжан С., Чаргынов Т.Т., Жолдошев Ч. Петроглифы Центрально-Восточного Кыргызстана. Seoul:

Tongbuga Yöksa Chaedan, 2011. 423 с.

Alimov R. Tanri DagiYazitlari. Eski Türk Runik Yazitlari Üzerine Bir inceleme. Konya: KömenYayinlari, 2014. 262 s.

Amanbaeva B., Suleymanova A., Zholdoshov Tch. M. Rock art in Kyrgyzstan // Rock Art in Central Asia. Thematic study. ICOMOS / Clottes J. (ed.) / Paris: ICOMOS publishers, 2011. P. 43-71. Bang W. Vom Köktürkische zum Osmanischen: Vorarbeiten zu einer vergleichenden Grammatik des Türkischen, 4. Mitteilung: Durch Possessivsuffix erweiterte Nominalstämme // Abhandlungen der Preussischen Akademie der Wissenschaften. Jahrgang 1921. Philosophisch-historische Klasse. Nr. 2. Berlin: Verlag der Akademie der Wissenschaften, 1922. S. 1-71.

Doerfer G. Türkische und mongolische Elemente im Neupersischen unter besonderer Berücksichtigung älterer neupersischer Geschichtsquellen vor allem der Mongolen- und Timuridenzeit. Wiesbaden: Franz Steiner Verlag, 1963. Bd. I. Mongolische Elemente im Neupersischen. XLVIII, 557 S. (Akademie der Wissenschaften und der Literatur: Veröffentlichungen der Orientalischen Komission. Bd. XVI) Hermann L. L'art rupestre de la vallée de Kenkol (oblast de Talas) au Kirghizstan. INORA. 2018. № 80. P. 22-31.

Hermann L. L'art rupestre de Tchatchikei dans la vallée de Kenkol (oblast de Talas) au Kirghizstan. INORA. 2019. № 85. P. 13-23.

Hermann L. Repertory of the tamgas in the Talas region (Kyrgyzstan) // Rock Art Chronicles of Golden Steppe from Karatau to Altai / Jacobson-Tepfer E., Novozhenov V.A. (eds.) / Vol. 2. Almaty: UNESCO Center for the Rapprochement of Cultures, 2020. P. 145-151.

Ràsonyi L., Baski I. Onomasticon Turcicum. Turkic personal names / as collected by Lâszlô Râsonyi. Bloo-

mington, Ind.: Indiana University, 2007. Vol. I-II. CXXXV. 836 p. (Uralic and Altaic series. Vol. 172).

Räsänen M. Versuche in etymologischen Wörterbuch der Türksprachen. Helsinki: Suomalais-ugrilainen-

seura, 1969. 533 S. (Lexica societatis Fenno-Ugricae. XVII/1).

Tekin T. The first Altinköl Inscription //Turkic Languages. 1997. Vol. 1/2. P. 210-226.

Tekin T. Orhon TCrkçesi Grameri. 2. bk. istanbul, 2003 272 s. (Türk Dilleri Ara^tirmalari Dizisi, 9).