CC BY
31
филология
УДК 82.09
ББК 83
М. г. Куликова
г. Барнаул
Драматургическая эстетика А. Строганова в контексте гуманитарной парадигмы рубежа веков
В статье актуализируется проблема исследования современной драматургии. Творчество А. Строганова представляет собой особый драматический феномен и требует подбор ключей к прочтению. В контексте современной гуманитарной парадигмы одним из путей прочтения становится перформативность драмы.
Ключевые слова: А. Строганов, современная драма, перформативность драматического текста.
M. G. Kulikova
Barnaul
A. Stroganov’s dramatic aesthetics in the context of the humanitarian paradigm at the turn of century
The article touches upon the problem of modern drama research. A. Stroganov's works are a special dramatic phenomenon and it's necessary to find the way of interpretation of them. In the context of modern humanitarian paradigm such a way is performativeness of drama texts.
Keywords: A. Stroganov, a modern drama, a dramatic performative text.
В современном литературоведении актуален вопрос исследования «новейшей» драмы — драмы рубежа XX — XXI вв. Проблема заключается в отсутствии специфического методологического аппарата для анализа и интерпретации современного драматического текста.
Обращаясь к творчеству современного драматурга А. Е. Строганова, мы преследуем цель подобрать ключи прочтения текста современной драмы, адекватные самому тексту, с одной стороны, и обозначить некоторые черты поэтики малоизученного автора — с другой.
Исследователями осуществлялись попытки вписать творчество Строганова в современный контекст, выявить черты поэтики. Однако подобные работы малочисленны [см.: 6; 7].
Специфика моделирования художественной системы автора высвечивается на границе психологии, психиатрии, литературы (драматургии, лирики) : генетическое «сотрудничество» с классиками и теоретиками драматургии (Б. Брехт, К. С. Станиславский, М. А. Чехов) преломляется и трансформируется в области лечебного метода трансдраматической терапии, создателем которого является Строганов [5, с. 787 — 798]. Контаминация «смежных языков» фундирует авторскую манеру и специфику творческого мышления. Один из путей прочтения строгановской драмы — выявление перформативности текста.
М. Липовецкий, рассуждая о современной драме, говорит об «особой драматургической эстетике, которая оказалась за пределами внимания исследователей»: «Новые теоретические дискурсы, активно осваивающие территорию эпики и лирики, загадочным образом не проникают в область филологических штудий по поводу драмы» [3, с. 193]. Причина сложившейся ситуации, по мнению Липовецкого, — в самой драме: «текст в этих случаях (и в ряде сходных — скажем, в поэзии Андрея Родионова) выступает в перформативной функции. <...>. Чтение перформативного текста как миметического, таким образом, радикально искажает его смысл, что и выражается в интерпретационном превращении Гришковца или Вырыпаева в новые инкарнации Розова или Галина» [3, с. 194].
Преформативность представляет собой прежде всего «действенность» высказывания: исполнение конкретного действия посредством высказывания или способность такое действие произвести, осуществляемое только в момент конкретной коммуникативной ситуации («здесь и сейчас»), сопровождающееся утратой рефе-рентности, включенностью говорящего как носителя интенций, слушающего как соучастника перформативного действия [см.: 4].
Совокупность данных свойств формирует основу перформатива, «скелет», стремящийся к обретению различного рода телесности в конкретных коммуникативных ситуациях, содержащий потенцию к множественности проявлений.
Будучи перенесенным с высказывания на текст, понятие «перформативность» обретает специфику: прежде всего, актуализируется коммуникативная сущность текста. Перформативный текст нереферентен, не существует как артефакт культуры, но представляет собой место встречи двух субъектов, в момент которой и происходит процесс смыслопорождения.
Филология
Художественная коммуникация (в отличие от обыденной) отвлечена от конкретной ситуации, происходит опосредованно, имеет отвлеченного (потенциального) адресата. Интенциальное поле творящего субъекта (применительно к тексту «говорящему» и «пишущему» предпочитает «творящего субъекта») в перформативном тексте имеет свою специфику: «В условиях коммуникативной организации перформатив-ность текста является способом проявления индивидуальности, подтверждения подлинности ее существования, способом вызвать отношение и понимание других, способом вхождения в коммуникацию» [см.: 2]. Перформативные тексты, таким образом, уже не только нечто производящее действия или действия, направленные на кого-то, но и «заинтересованные саморепре-зентации» [9, с. 37].
В перформативном тексте первично то, что им показано. Персонаж (в художественном тексте) и объект (в научном) — средство демонстрации. В этом отношении теряет актуальность фиктивность (вымысел) как свойство художественного: нереферентный текст не может быть ложным или истинным, не может быть вымышленным. Творящий субъект презентует себя через актуализированные способы мысли и деятельности. Соучастие воспринимающего субъекта основано на событии понимания.
В свете такого понимания «новой» художественности намечается путь прочтения современного драматургического текста более или менее адекватным ему языком.
Перформативная пьеса противопоставлена миметической. Понятие мимесиса, имеющее античные корни [5, с. 121 — 122], актуально в контексте литературоведения до сих пор. Так, некоторые исследователи делают попытку адаптировать его к современным литературоведческим концепциям и говорят об особой «миметической дискурсивности»: «презентация
референтных событий, которые не излагаются, а непосредственно демонстрируются, воспроизводятся без посреднической активности нарратора (субъекта повествования)» [5, с. 134]. Такой вид дискурсивности соответствует традиционной, классической драме, которая представляет собой «доповествовательную форму, изображение воочию» [5, с. 134].
Наложение миметической модели на современную драму приводит к искажению ее сути и обесценивает (с точки зрения мимесиса, современная драма незначима и «пуста»). Драма интересна в ее словесной телесности (не театральной); представляет собой иного рода «демонстрацию» — на уровне языка и текста.
Так, в пьесах современного драматурга А. Строганова [см.: 8] отсутствует цельный затек-стовый мир, трансцеденция (референт). Конфликт, традиционно считавшийся центральным элементом драматического мира, деактуализи-руется, «прячется за текст».
В современной пьесе актуальны ее коммуникативные свойства, сиюминутное проживание. Центральной категорией, оформляющей целостность драматургического дискурса, является творящий субъект. Текст превращается в «перформацию», самопрезентацию субъекта, который фантазирует, воображает, демонстрирует себя и свои сиюминутные фантазии.
На смену традиционному драматическому герою приходит персонаж, не имеющий завершенности, целостности характера, а только собственную утрированную «персо-нажность» — временность пребывания, условность, бесконечное ускользание. Персонаж — средство презентации творческого субъекта.
Перформативная драма обладает ярко выраженной самоотнесенностью (авторефлексивностью). В пьесах А. Строганова это проявлено на разных уровнях: всякое сказанное слово провоцирует неожиданный поворот в мыследеятель-ности и коммуникации; в пьесе непременно появляется то, что было названо прежде. Таким образом, развитие дискурса (пришедшего на смену традиционному драматическому действию) обусловлено исключительно языком, текстом. Речь строгановского персонажа — это нанизывание бесконечных метафор, цепочка ассоциаций.
Исследователи отмечают ирреальность и фантасмагоричность пьес А. Строганова. Такое впечатление создается при помощи перформативного движения от образа к образу, от ассоциации к ассоциации; ритмических повторов; обретение плоти всем, что названо. Всякий строгановский пассаж словно бы открывает иное измерение.
Миметическое прочтение строгановских драм позволило бы вычленить в них сюжет — точнее собрать историю их осколочных намеков и ассоциаций. Причем в каждой пьесе повторялась бы одна и та же история: что-то вроде обретения героем сумасшествия и дальнейшего проживания этой болезни. Перформативная драма принципиально бессюжетна. Прочтение («анализ» и «интерпретация» здесь больше не уместны) рождается непосредственно в момент прочтения, когда читательские (исследовательские) образы и ассоциации органично вплетаются в текстуру, словесную плоть драматического дискурса.
Намеченный путь — рассмотрение драматических произведений как перформативных — пред-
ставляется органичным драматическом поэтике А. Строганова и делает актуальным исследова-
ние специфики стратегий перформативного письма в драме.
Список литературы
1. Громова М. И. Русская драматургия конца XX — начала XXI века. М.: Флинта; Наука, 2006.368 с.
2. Грязнова Ю. Б. Перформативные тексты в методологии науки: дис. ... канд. филос. наук. М., 1998. URL: http://www.circleplus. ш/navigator/dis/gryaznova (дата обращения: 22.01.2010).
3. Липовецкий М. Перформансы насилия: «Новая драма» и границы литературоведения // Новое литературное обозрение. 2008. № 89. С. 192-200.
4. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. Теория речевых актов: сб. [общ. ред. Б. Ю. Городецкого]. М.: Прогресс, 1986. С. 22-129.
5. Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / гл. ред. Н. Д. Тамарченко. М.: Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. 358 с.
6. Семеницкая О. В. Ситуация катастрофы и выбора судьбы в современной драматургии («Морокоб» Н. Садур, «Лисицы в развалинах» А. Строганова) // Литература и театр: материалы Международной научно-практической конференции / отв. ред. Э. Л. Финк, Л. Г. Тютелова. Самара, 2006.
7. Синицкая А. В. «Шахматы шута»: слово, сюжет, судьба в современной драме (А. Строганов, М. Дурненков) // Литература и театр: материалы Международной научно-практической конференции / отв. ред. Э. Л. Финк, Л. Г. Тюте-лова. Самара, 2006.
8. Строганов А. Е. Каденции. Барнаул: Барнаульский Ротари клуб, 2004. 800 с.
9. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. 1989. № 2. С. 35-40.
