CC BY
17
бюро прогнозов
ДОРОГАЯ НАША
РУССИЯ
Одним из наиболее обсуждаемых в начале этого года сюжетов, уступающим, наверное, по популярности только инаугурации Д. Трампа и перспективам российско-американских отношений, стало драматическое развитие противостояния между Москвой и Минском. Начавшееся с возникающего в канун каждого очередного года конфликта по поводу цен на энергоносители, оно довольно быстро приобрело черты, которые никогда прежде не проявлялись.
ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ
доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества
Обычно в моменты обострения экономических противоречий с Россией — «газовой», «нефтяной» или «молочной» войны — Белоруссия параллельно заводила разговор на политические темы: в Минске вспоминали о «великой дружбе» с российским народом, о том, что республика является верным военным союзником, как и Россия, не приемлет европейского декаданса и издержек демократии и т.д. В итоге Белоруссия всегда выигрывала и выходила из конфликта с очередным кредитом или поблажкой — причём такими, что, по отдельным оценкам, поддержка её экономики обошлась России в последние 20 лет более чем в 70 млрд долларов.
Россия в эти сложные периоды всякий раз исходила из того, что терпеть строптивого дружка нужно просто потому, что он никуда не денется, даже если от Москвы отвернуться все — и потому это, если так можно сказать, «союзник последней инстанции». Однако в последние годы А. Лукашенко, которому нельзя отказать в недюжинном политическом таланте, осознал то, что к этому времени стало совсем уж очевидно: разлад между Россией и Западом достиг предела, за которым сидеть на двух стульях невозможно; да и получать от России удаётся всё меньше. И в таких условиях, действуя согласно главному правилу блефа, требующему повышать ставки в рисковой ситуации, президент Белоруссии решил пойти, по сути, ва-банк.
Противостояние конца прошлого — начала этого года отражает именно такое повышение ставок. Введение краткосрочного безвизового режима для иностранцев, посещающих Белоруссию, не повысит
инвестиционной привлекательности республики, в которой с предпринимательской точки зрения нет ничего привлекательного кроме того, что она выступает воротами в Россию. Рассказы о том, что Минск проживёт без российской нефти, неубедительны в условиях, когда 25-30% экспорта Белоруссии составляют нефтепродукты, выработанные из российского сырья. Надеждам на то, что МВФ и Всемирный банк бросятся кредитовать страну, вступающую в третий год экономического спада (—3,9% в 2015 г. и — 2,7% в 2016-м), также вряд ли суждено сбыться. Но А.Лукашенко поставил своё будущее на кон, жёстко шантажируя В.Путина развалом не только мифического Союзного государства, но и любимого детища российского лидера — Евразийского Союза (отказы посетить саммиты ОДКБ и ЕАЭС в конце прошлого года и заседание Высшего Совета Союзного государства 9 февраля говорят сами за себя).
Россия тоже ответила на белорусские демарши довольно жёстко: по сути, закрыла с 1 февраля свободное пересечение границы (для граждан третьих стран) и начала последовательную кампанию по выдавливанию белорусских (и небелорусских, но проникавших с белорусской территории) товаров с российского рынка. Кремль впервые позволил себе не слишком дипломатично отметить, в какую сумму обходится Москве поддержка Минска (названные 3 февраля 22,3 млрд долларов прямого субсидирования за последние пять лет хотя и не отражают всего масштаба затрат,
тем не менее могут оказаться значимым аргументом в пользу свёртывания связей с соседней страной, если российские власти решатся на это). Судя по всему, в ближайшее время мы увидим новую волну ограничительных мер, которые коснутся самых разных сторон сотрудничества между братскими государствами.
Наблюдая очередное обострение отношений между Москвой и Минском, сложно отделаться от мысли, что многолетнее сохранение той модели, которая приводит к постоянному воспроизведению этого конфликта — одна из самых больших (и уж без сомнения — самых дорогих) внешнеполитических ошибок Кремля. Поддержание видимости интеграции, которую Б. Ельцину потребовалось создать в канун выборов 1996 г. с целью дать консервативной части электората надежду на восстановление Советского Союза, действительно обошлось казне за эти годы в 70-90 млрд долларов в виде как прямых дотаций, так и за счёт допуска белорусских товаров на российский рынок на особых условиях. При этом никакой политической поддержки от А. Лукашенко В. Путин так и не дождался: Белоруссия не признала ни независимость Южной Осетии и Абхазии, ни присоединение к России Крыма. Конфликт на Украине, в который Россия оказалась втянута без внятных перспектив выхода, Белоруссия использовала к своей выгоде, предоставив противоборствующим сторонам и европейским посредникам площадку для переговоров и став транзитным путём для пассажиров и товаров, следующих из Москвы в Киев и обратно.
Эту ошибку, на мой взгляд, пришло время исправлять. Скорее всего, уже не стоит надеяться на то, что западный сосед образумится или при первой же подходящей возможности не примется за старое. Между
Поддержание видимости интеграции, которую Б. Ельцину потребовалось создать в канун выборов 1996 г. с целью дать консервативной части электората надежду на восстановление Советского Союза, действительно обошлось казне за эти годы в 70-90 млрд долларов в виде как прямых дотаций, так и за счёт допуска белорусских товаров на российский рынок на особых условиях.
тем время для расстановки точек над «Ь>, если Россия, повторю, решится на это, выдалось сейчас очень даже неплохое.
Несмотря на то, что многие аналитики отмечают «дрейф» Белоруссии в западном направлении, он
бюро прогнозов
остаётся по большей части символическим. Европа как не верила, так и не верит А. Лукашенко, прекрасно понимая мотивы его шатаний, продиктованные исключительно стремлением продлить своё пребывание во власти. В белорусском обществе нет таких прозападных настроений, какие имелись в украинском не то что в прошлом году, но даже в канун Евромайдана; нет и элиты, которая готова повести страну в западном направлении. Наконец, белорусская экономика совершенно нежизнеспособна без российской подпитки, а подкидывать Минску 5-6 млрд евро в год и ждать, когда и как
В отсутствие массированной европейской поддержки у А. Лукашенко не будет ни одного шанса спастись от экономического коллапса: если страна не сможет перепродавать нефть и нефтепродукты, её экспорт упадёт на 6-8 млрд долларов, если закроется российский рынок продовольствия — ещё на 2,5-3 млрд долларов; в совокупности снижение составит около 20% ВВП.
вас обманут, никто в Европе не будет. В условиях, когда политики заняты выборами во Франции и Германии, «разруливанием» ситуации с Brexit, очередными попытками реструктуризовать долги Греции — не говоря уже о налаживании отношений с новой американской администрацией — проблемами Александра Григорьевича никто интересоваться не будет.
Многочисленные неудачи российской политики на постсоветском пространстве объясняются, как мне кажется, только одним обстоятельством: Москва всегда стремилась доказать своё влияние на бывшие республики СССР, способствуя удержанию у власти в них прежних лидеров. На этом она «подскальзывалась» не только в Грузии и на Украине, но даже в Абхазии. Между тем показателем подлинной силы является умение сменить вставший тебе в оппозицию режим на более лояльный, сотрудничество с которым принесёт дополнительные выгоды твоей стране (политические, а в идеале и экономические) — но этого Россия не только не делала, но даже и не пыталась (хотя я убежден, что в Кремле если и завидуют Америке, то как раз потому, что это единственная страна, достаточно успешно оркестрирующая regime changes по всему миру). Говоря совершенно прямо и откровенно, России следовало бы активно помочь зарвавшемуся минскому лидеру завершить его политическую карьеру.
Упаси Бог, никто не призывает к «гибридной войне» с братским народом; речь идёт исключительно о после-
довательном экономическом давлении: о запрещении реэкспорта нефти и нефтепродуктов и сокращению их поставок до объёма потребления в самой республике, о практически полном закрытии продовольственного импорта (на другие отрасли ограничения распространить невозможно из-за режима Таможенного союза), отказе от беспошлинного импорта услуг, и многом другом. При этом следует прямо послать сигнал о том, что все эти проблемы связаны исключительно с личностью белорусского лидера и его безответственной политикой.
У Минска в этой ситуации не будет возможности для манёвра. Российскую нефть не заменить венесуэльской, как и российский газ — катарским СПГ. В отсутствие массированной европейской поддержки у А. Лукашенко не будет ни одного шанса спастись от экономического коллапса: если страна не сможет перепродавать нефть и нефтепродукты,её экспорт упадёт на 6-8 млрд долларов, если закроется российский рынок продовольствия — ещё на 2,5-3 млрд долларов; в совокупности снижение составит около 20% ВВП, пересчитанного по рыночному обменному курсу. Миф о стабильном «новом» белорусском рубле в одночасье рухнет, правительство вынуждено будет девальвировать валюту, в очередной раз запустится механизм инфляции. И Москве придётся по-настоящему испортить А. Лукашенко один из его вечеров, предложив ему достойно уйти, передав власть любому из «системных» белорусских политиков — и быть уверенным, что никто из них не сможет далее играть в ныне исполняемую белорусским президентом игру просто потому, что не имеет такой, как он, истории взаимоотношений с российским руководством.
Сегодня у Кремля есть три варианта действий: в очередной раз пойти навстречу А. Лукашенко по всем пунктам и стать настоящим посмешищем; согласиться с частью его требований и тем самым положить начало необратимому дрейфу Белоруссии на Запад при сохранении нынешнего президента республики у власти; и, наконец, отклонить пожелания Минска и взять курс на смену руководства братской страны. Последнее было бы самым правильным, так как позволило хотя бы частично сократить издержки поддержания дружеских иллюзий; это бы резко изменило положение России на постсоветском пространстве и при этом никак не отразилось на взаимодействии наших стран на уровне людей и народов.
Александр Лукашенко, конечно, может воспринимать себя как учителя и наставника Владимира Путина — ведь и во внутренней политике, и в экономической консолидации, и в отношении к оппозиции и гражданскому обществу Россия в последние двадцать лет уверенно копировала Белоруссию с небольшим временным лагом. Но, как говорил в своё время Пётр I, когда-то хороший ученик должен в чём-то превзойти своего учителя. И если это не будет сделано в ходе нынешнего противостояния, это может стать одним из непростительных просчётов российского президента.
