CC BY
21
КЛУБ ИВИ
ДМИТРИЕВСКАЯ Ольга Николаевна
член Приморского отделения Русского географического общества - Общества изучения Амурского края (г. Владивосток)
ШТУКА Виктор Игоревич
аспирант Института автоматики и процессов управления ДВО РАН (г. Владивосток) Электронная почта: [email protected]
Дорогами жизни к педагогике. Юрий Дмитриевич Дюков: к 110-й годовщине со дня рождения
УДК 929
Ю. Д. Дюков,
Владивостокская
мужская гимназия,
Восточный
институт,
образование,
русский язык и литература,
биография,
Крайний Север,
цунами,
Курильские острова
Статья посвящена жизни и профессиональной деятельности выпускника мужской гимназии при Восточном институте Ю. Д. Дюкова. В переломный момент истории Отечества, как и его отец Д. И. Дюков, Юрий Дмитриевич остался верен своей мечте, лучшим традициям мужской гимназии: с честью и до конца служить профессиональному долгу, не сворачивая с однажды выбранного пути. Юрий Дюков выбрал профессию учителя и посвятил ей большую часть своей жизни, живя среди народов Крайнего Севера. Основными документальными источниками при написании статьи стали архивные документы, письма Ю. Д. Дюкова, личное общение с ним автора статьи и её северо-курильские поездки в места пережитых им природных катастроф.
Юрий Дмитриевич (Рис. 1) с детских лет готовил себя к профессии учителя. Он хотел быть таким же, каким был его отец Дмитрий Иванович [4; 5], преподаватель математики в мужской гимназии и Александровском училище дальнего плавания (Александровских мореходных классах) города Владивостока, и таким, каким был старожил Владивостока, гласный городской думы, член управы Иван Федотович Дюков (тоже математик). Оба старших Дюковых занимались не только чисто профессиональной деятельностью, но были действительными членами Общества изучения Амурского края (ОИАК), возглавляли этнографические экспедиции под его эгидой, изучая жизнь малочисленных народов Дальнего Востока.
Много узнавал Юра, как и его сверстники, о жизни народностей Севера от учителя географии Владимира Константиновича Бражникова, который также участвовал в исследованиях Уссурийского края [1, с. 266]. Юре хотелось знать ещё больше, а желание помогать людям, издавна жившим в этих суровых северных краях, только росло. Семья
У статского советника Дмитрия Ивановича Дюкова было 5 сыновей и одна дочь Милица (Рис. 2). Мальчики в своё время обучались в мужской гимназии, а по окончании в Восточном институте, дочь Милица - в женской гимназии. В ней преподавал Дмитрий Иванович с первых дней пребывания
»
во Владивостоке (1895 г.) и состоял в попечительском Совете, то есть непосредственно участвовал в деятельности самого учреждения.
Гимназия, безусловно, давала большие возможности для дальнейшего образования, поэтому считалась надёжной, востребованной, престижной. Ей доверяли. Братья и сестра занимались музыкой (играли на флейте, пианино), играли в футбол, хорошо плавали и очень любили читать.
Мальчики вместе с сестрой, положив кусок хлеба на голову и хорошо его закрепив, переплывали бухту Золотой Рог. Тогда она ещё была чистой и приятной для купания. Милица всегда плавала по-морскому много и красиво, а если, переплывая бухту, уставала, то долго плыла на спине, отдыхая на воде. А зимний каток?! Сколько радости приносило катание на коньках под красивые мелодии вальса «Амурские волны». Коньки были у каждого. Их заранее заказывали в магазине Кунста и Альберса. Милица хорошо бегала на коньках вместе со своими и братьями-крёстными Кулаковичами. А на первый хороший снег бежали с санками гурьбой кататься на Светланскую. Катание на санках описывает в книге «У Тихого океана» хорошо известный Дальневосточный писатель, тоже выпускник мужской гимназии, Павел Сычёв: «как дети в начале 1905-го катались, не обращая внимания на начало войны, которая была им ещё не знакома ... 28 января стало известно, что в ночь на 27 января в Порт-Артур, как пираты, проникли японские миноносцы и подорвали 3 русских военных корабля. Без объявления войны началась война. Со станции уходили переполненные пассажирские поезда. И странно было среди всеобщей тревоги слышать радостные переливы бубенчиков и весёлые голоса юношей и девушек, катавшихся на санках по Светланской улице, засыпанной на редкость обильно выпавшим сухим, чистым снегом» [10, с. 55]. Тяжёлые времена
Империалистическое соперничество в Северо-Восточном Китае и Корее привело к русско-японской войне. Вот впечатление очевидца и участника тех событий Павла Гомзякова:
«Жил город мирно сорок лет,
Не знал ни войн, ни бед,
Но вот «маньчжурку» провели,
И сел наш город на мели,
Настала эра авантюр,
Поплыли деньги на Артур...» [2, с. 5].
Рис. 1.
Юрий Дмитриевич Дюков после окончания Отделения северных народов института им. Герцена. Ленинград, 24 октября 1934 г. Архив семьи Дюковых.
Рис. 2.
Александра Эдуардовна Дюкова, жена Д. И. Дюкова, с детьми и семьёй Гинодман. В первом ряду слева направо сидят: Таля Гинодман, Женя Гинодман, Кир (стоит), Борис. Во втором ряду слева направо: Полина Гинодман, Юрий, Игорь, Александра Эдуардовна, Олег.
Японцы брали верх. Порт-Артур был осаждён и с суши и с моря. Из Владивостока на выручку осаждённой портартурской эскадре шли «Рюрик», «Россия», и «Громобой», но в Корейском проливе их подстерёг адмирал Камимура. «Рюрик» был погребён на дне моря. Медленно возвращаясь, входили в Золотой Рог «Громобой» и «Россия». Их трубы были изуродованы. В бортах зияли пробоины. Долго с истерзанных кораблей возили на берег раненых матросов.
Осенью возобновились занятия в гимназии, но ненадолго. В январе следующего года под влиянием тревожных вестей, приходивших с полей Маньчжурии, усилилась эвакуация города, и занятия были прерваны. Гимназию отправили в далёкое Забайкалье, в город Нерчинск. «Это была большая деревня с несколькими тысячами жителей и пустынными улицами. Гимназия разместилась на Большой улице в каменном двухэтажном доме Рифа, где до того было какое-то торговое заведение [10, с. 64].
Тем временем в русских водах смело крейсировали вражеские суда. В этом прекрасном заливе и этой тихой бухте с выходом в море. И само море, синее и безбрежное, было теперь в большой опасности. Бомбардировка города японцами не только взволновала жителей: они были в большой тревоге. «Трусость командира крейсерского отряда, слабое вооружение береговых батарей посеяли недоверие к способности флота и крепости защитить город от японских бомбардировок. Эвакуация усилилась, учебные заведения закрылись. Начались непредвиденные каникулы» [10, с. 56].
Мужская гимназия с окончанием войны вернулась домой. Они вспоминали р. Нерчу, как им казалось, похожую на «жалкий ручей», но всё же грустили о ней. И снова сопки и широкие долины пленяли их своим очарованием, непохожим на всё, что довелось им видеть раньше.
Война 1904-1905 гг. была только первой, которую пришлось им пережить. Годы после русско-японской войны воспринимались как годы расцвета и благополучия Владивостока. Они были очень недолгими. Вслед за русско-японской войной и революционными потрясениями пришла тяжелейшая мировая война. И это обязывало государственную систему готовить общество, людей, воспитывая в них чувство патриотизма и выполнения воинского долга. В мужской гимназии военно-патриотическое воспитание было поставлено хорошо. Мальчики состояли в роте стрелков 12-го Сибирского полка, где проходили военную подготовку, соответствующую их возрасту. Это один из примеров военно-патриотического воспитания гимназистов в духе служения своему Отечеству.
Расквартированный во Владивостоке 12-й Восточно-Сибирский полк перед самой войной вместе с другими полками был переименован в 12-й Сибирский полк. На летние сборы его перевели на о. Русский, где происходило ускоренное (в строжайшем режиме) обучение военному мастерству: «стрельба из винтовок Мосина, рукопашный и штыковой бой. Унтер-офицеры покрикивали суворовское "Пуля - дура, штык - молодец!" - показывали на соломенных чучелах приёмы обращения с оружием, командуя при этом "Делай - раз! Делай - два! Делай - три!"» [11, с. 14]. Гимназисты Дюковы, выполняя учебную программу, хорошо были обучены стрельбе из винтовки. Им это пригодилось и в мирной жизни. Они были хорошими охотниками, стреляя в сезонную охоту птицу.
Связь с шефами была очень тесной. Во время войны администрация гимназии отсылала деньги в помощь батальону, которые затем пересылались в Петроград на нужды армии. Это было ещё одним элементом патриотического воспитания. Так было, например, в начале мировой войны (РГИА ДВ. Ф. 138. Оп. 1. Д. 169. Лл. 49, 51). Выбор будущей профессии
Из всех братьев Дюковых Юрия особенно привлекал Север и море. Ответить на вопрос «почему?» можно, зная о его окружении. Из архивных источников (РГИА ДВ. Ф. 138. Оп. 1. Д. 225. Л. 6) следует, что
Рис. 3.
Юрий Дюков в раннем возрасте. Архив семьи Дюковых.
вместе с ним в 1920-1921 гг. в 4-5 классе учился и Клавдий Васюкевич. Они вместе играли в футбольной команде. Отец Клавдия, Николай Васильевич, был штурманом дальнего плавания, проходил практику вместе с Альфредом Линдгольмом у прославленного морехода Фри-дольфа Гека на шхуне «Сторож». Шхуна выполняла рыбоохранную функцию вдоль побережья Японского и Охотского морей до Татарского пролива (не исключалось инспектирование и более северных берегов Тихого океана). А ещё в плавание с Фридольфом Геком частенько уходили видные учёные, такие как ихтиолог Владимир Бражников (тот самый учитель географии местной гимназии, занимавшийся этнографией малых коренных народов Уссурийского края и пр. [1, с. 266]). Это хорошо было известно гимназистам, проявлявшим к исследовательской деятельности большой интерес.
Близким было общение отца Юры - Дмитрия Ивановича и Павла Ивановича Гомзякова - военного лекаря и поэта Владивостока, члена-соревнователя ОИАК, и это не могло не сказаться на его воспитании. Юра любил поэзию, литературу, и это стало частью его профессиональной деятельности. Не могли пройти мимо Юры и стихи о море, которые составили сборник Ad astra («К звёздам»), вышедший в честь 25-летия литературной деятельности первого поэта Владивостока - П. И. Гомзякова, в 1911 году. Стихи читались легко и сразу запоминались:
«Синие волны, пенясь, шумят.
Белые чайки над ними кричат» [2, с. 10].
Note bene! Заметим, что фотография маленького Юры (Рис. 3) смотрится тоже поэтично (с детской мечтой о море), пока не обещая ничего. Пройдут годы, и он, надев настоящую морскую фуражку и побывав в море, поймёт:
«Жизнь - необъятный океан, Где штиль сменяет грохот бури, Чем гуще был вчера туман, Тем завтра ярче свет лазури» [2, с. 34].
Стихи будоражили его сознание, и приводили к раздумьям о будущей своей профессии. - Кем быть? Где больше всего он будет полезен и больше всего принесёт пользу Обществу? Так думал Юра и в это впоследствии подтверждают его письма. Он видел и знал, как работает его отец Дмитрий Иванович, как полезен был его труд, вдохновенно отдаваемый в обществе людей, ценивших его энергию.
И разве не наполнялась гордостью душа и сердце Юры благодарностью к своему папе Дмитрию Ивановичу за то, что он в Александровских мореходных классах, как и в гимназии, из года в год обучал юношей, которые хотели стать настоящими моряками? В обязательную учебную программу будущих моряков или тех, кто уже ходил в море, входили математика, геометрия, тригонометрия, навигация, астрономия, русский, английский языки и факультативно эсперанто.
Задаваясь вопросом, что же всё-таки больше всего интересовало Юру при выборе им будущей профессии, думаешь: не исключено и то, что на формирование глубокого интереса к жизни народов Севера
оказали этнографические исследования его учителей. Так, И. Ф. Дюков приехал во Владивосток с верхнего Амура, мест традиционного проживания коренных малых народов. В Николаевске он «входил в состав Комиссии по народному образованию и состоял попечителем Николаевского русско-китайского училища» [8, с. 222].
Дмитрий Иванович (отец Юры) и Иван Федотович окончили Санкт-Петербургский университет и были математиками, оба состояли действительными членами ОИАК. Иван Федотович Дюков после окончания выборных полномочий в городской Думе, как учитель математики работал в женской гимназии и был руководителем этнографической экспедиции ОИАК в 1908-1915 гг. (Архив ОИАК. Персональный фонд И. Ф. Дюкова. Оп. 1. Д. 352. Л. 1-16). Тесное профессиональное общение и близкая заинтересованность в обсуждении интереснейших проблем ОИАК находились в центре жизненных интересов и их детей, не оставляя их равнодушными, формируя их взгляды, делая стойкими их убеждения в необходимости приносить пользу людям, обществу. Став взрослым, Юрий Дмитриевич напишет об этом напутствия младшему поколению, детям своей сестры Милицы.
Чтобы понять, насколько серьёзно гимназист Юра готовил себя к будущей профессии учителя на Крайнем Севере, интересно обратить внимание на одно письмо, которое сохранилось в семейном архиве Дюковых. Он написал его нам, детям своей сестры, таким же по возрасту, каким был когда-то он сам, с советами и наставлениями, но уже в качестве старшего друга: «... Прошу в письмах сообщить мне кто и кем желает быть. Подумайте хорошо, где больше пользы получите для себя и людей, а также о том, что лучше всего умеете делать сейчас, что необходимо будет для будущей специальности ... Для Гали: фотографии пришли в конце мая, так как сейчас эта работа не в плане. Для Тани: почему не написала в письме, куда решила поступить, когда окончишь 10-летку. Для Димы: напиши, когда будешь знать правила по грамматике? Вам всем ребятам: Гале, Тане, Оле, Рите, Диме желаю успешно закончить учебный год и продолжить обучение более успешно» (Письмо Ю. Д. Дюкова из Оленегорска от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
К счастью, в нашей семье все эти добрые наставления, как зёрна, легли в благодатную почву. Все мы - четыре девочки, его племянницы, получили высшее педагогическое образование. А самый младший брат Дима - среднетехническое, он закончил Энергетический техникум с высокими оценками.
Добрый и требовательный, Юрий Дмитриевич много работал. Не имея рядом своей семьи, он проявлял большую заботу о детях своей сестры, то есть о нас. Он отвечал на каждое письмо и рассказывал обо всём, что наполняло его жизнь. Отвечал, даже если прошло много времени. В жизни он учил нас тому, как важна точность и собранность в выполнении любого дела. Романтика Севера
В 1930 году Юрий Дмитриевич Дюков поступил в государственный педагогический Институт имени А. И. Герцена в Ленинграде и окончил его в 1934 году. Направление на работу учителем русского языка и литературы получил в Заполярье, в отдалённый район Мурманской
области, Кольского полуострова. В институте Юрий Дмитриевич женился. Его семья (жена З. В. Дюкова, родом из села Смуртуа Упорнин-ского района Омской области, дочь Лина и сын Дима) не поехала с ним в глубины Крайнего Севера - в это время дети были ещё маленькими. Они остались жить с мамой в городе Мурманске, в то время как сам Юрий Дмитриевич выехал по направлению органов Народного образования работать учителем по месту распределения.
В далёком Заполярье Юрий Дмитриевич был директором школы и одновременно учил детей русскому языку и литературе. Не смотря на то, что семья была хорошо обеспечена, он сильно нервничал, переживал, потому что родные были далеко от него. В конце 30-х обстановка в Мурманске становилась всё более тревожной: на границе СССР и Финляндии назревал вооружённый конфликт. И снова. Война
В Европе шла вторая мировая война. Юрий Дмитриевич был призван в ряды Красной Армии Кировским РВК города Мурманска. Он был зачислен в школу младших командиров, как техник-интендант 1 ранга он выполнял разные хозяйственные работы. Письма из Заполярья на Дальний Восток приходили очень редко: непобеждённый Мурманск был в огне пожарищ. Юрий Дмитриевич воевал на мурманском направлении, а затем в составе регулярных советских войск до окончания войны с Японией на Дальнем Востоке.
Пока шла Великая Отечественная война, через железнодорожную станцию Иман (ныне город Дальнереченск), где жила наша семья, шли один за другим эшелоны с военной техникой и людьми, сначала на запад. Теперь же, в 1945 году, эшелоны шли с запада на восток. Мы слышали, особенно ночами, грохот колёс тяжелогружёных составов. Жители привыкли к тяжёлому стуку проходящих поездов и маневрирующему лязгу вагонных буферов, свисткам сигнальщиков, излишне громким объявлениям, усиленным репродукторам, голосам. Те, кто разгромили гитлеровскую Германию, воодушевлённые победой, спешили теперь на Дальний Восток.
О том, что Юрий Дмитриевич прибыл из Заполярья в составе войск советской армии, мы в условиях военного времени знать не могли.
И снова, как и в тяжёлых боях на Западном и Дальневосточном фронтах, на полную мощность (но в радостных тонах) заговорила МГУ - мощная громкоговоряшая установка, включая пластинки, как и во время боёв, гимн Советского Союза, мощное «ура», «На сопках Маньчжурии», как память и как глубокая скорбь, как дань не вернувшимся с полей войны. И «Синий платочек» в исполнении Клавдии Шульженко тоже звучал по громкоговорящей. Он покорял сердца и звал в родные края [3, с. 3].
Япония капитулировала - война 1945 года была окончена. Но отзвуки войны, ещё той 1904-1905 годов, и этой звучали в вальсе «На сопках Маньчжурии». Автор вальса Илья Александрович Шатров, как и в годы русско-японской войны, был снова на фронте и опять руководил военно-духовым оркестром. Он помнил о павших в той и этой войне и он играл, и музыка его звучала и звучала... А в дни разгрома Квантунской армии по радио звучал чудесный голос Ивана Семёновича Козловского, исполнявшего вальс «На сопках Маньчжурии», который воодушевлял и призывал советских солдат
к победе. Юрий Дмитриевич хорошо помнил этот вальс, полный тёплой грусти, мелодия которого звучала в его детстве во Владивостоке на склоне сопки у бухты Золотого Рога, на зимнем катке, у памятника Невельскому.
Трудно говорить о войне, не сказав о том, что там не рвались снаряды. Железнодорожная станция Иман не стала исключением. Здесь был крупный железнодорожный узел и вдоль него мосты через реку Уссури. «... Поднялись на виадук, а тут стали лететь снаряды японские. Они обстреливали мост через Иман. ... потом враги стали обстреливать второй мост. Снаряды стали лететь через нас. Тут вступили войска противовоздушной обороны, стали наши катюши обстреливать город Хутоу, который находится в 3 км от Имана, а прямо напротив, на берегу китайская деревушка. Бои были недолгими. Отменили эвакуацию и тут тоже Победа» (Письмо Е. В. Артамоновой от 28.05.2014 г. Архив автора). А вскоре пришло письмо полевой почты и мы провожали уже с войны своего дядю Юру, именно у этого ж/д виадука (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.09.1945 г., полевая почта 36078-Б. Архив семьи Дюковых). Письмо с фронта:
«Я часто вспоминаю тебя и Владивосток...»
Письмо (Рис. 4) с надеждой скоро увидеться Юрий Дмитриевич прислал сестре Милице в город Иман Приморского края.
Маленький четырёхугольник - письмо полевой почты с Дальневосточного фронта. Совсем небольшое, написанное на обыкновенном, надвое разделённом листе бумаги, и ещё раз вчетверо сложенное, оно аккуратно вместилось в маленьком четырёхугольном конверте с чётко и крупно написанным адресом, дошло до адресата, а теперь хранится в семейном архиве. И вновь я бережно беру в руки этот маленький конвертик полевой почты военных лет. Письмо, оно позволяет нам рассказать о многом из жизни выпускника мужской гимназии при Восточном Институте Юрия Дмитриевича Дюкова, вернувшегося с двух войн, четвёртого сына математика Дмитрия Ивановича Дюкова.
«Я часто вспоминаю тебя и Владивосток ...» - пишет Юрий Дюков сестре Милице. О себе: «... по своему характеру я часто рублю с плеча тому, кому я верю и кого уважаю .... Думаю, что вскоре будет возможность повидаться с вами. Обещают меня в недалёком будущем демобилизовать и тогда, постараюсь заехать на несколько денёчков к вам, чтобы познакомиться с Николаем, племяшами и вашей жизнью. С Олегом я не виделся уже давно, так как нахожусь с конца августа месяца от него далеко. Я ведь человек военного дела и у меня нет постоянной деревни или города. От Игоря получил несколько писем ...» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.09.1945 г., полевая почта 36078-Б. Архив семьи Дюковых).
Проездом на запад и в Заполярье через станцию Иман во время недолгой стоянки воинского эшелона Юрий Дмитриевич нашёл свою дорогую единственную сестру Милицу и её детей. А мы (дети и мама) в это время мылись в бане. Обливались, плескались горячей водой из тяжеловатых металлических шаек - ведь война-то кончилась! Но вдруг по рупору в бане мы слышим, что маму вызывает солдат с фронта. Мы сразу сообразили, что это может быть только дядя Юра!
Рис. 4.
Конверт полевой почты 36078-Б. Архив семьи Дю-ковых.
По команде мамы: «Быстро, оделись, обулись и на выход!». Мы выбежали и встретились! Он нашёл нас в железнодорожной бане, нам в это было трудно поверить! Он привёз нам с войны большую коробку с красивыми японскими куклами в богатых, красных шёлковых, национальных нарядах, умело скроенных и сшитых, с красиво уложенными иссиня-чёр-ными причёсками, мужскими и дамскими, чинно сидящими фигурками кукол по японскому этикету. Это был восторг! От встречи! От кукол! От того, что закончилась война, и снова наступило детство!
Мы снова расстались. Юрий Дмитриевич вернулся в расположение своей части. Дежурный по вокзалу не пропускал посторонних на перрон, поэтому мы стояли за забором и наблюдали, ждали отправления эшелона и слушали. Свистки и сигналы сцепщиков предупреждали о уже скором отправлении эшелона в дальний путь. Раздался гудок паровоза, привычно лязгнули вагонные буфера, эшелон стал медленно набирать скорость. А мы, проводив его, осознали, что расстались надолго, стояли опустошённые, и смотрели вслед уходящему эшелону. Он возвращался с востока на запад: эшелон был длинный, тяжёлый: только два пассажирских вагона, а остальные - знаменитые, воспетые и много раз проклятые красные теплушки вперемежку с платформами, на которых стояли пушки, зарядные ящики, разные спецмашины и много другой техники, которая входила в хозяйство каждой воинской части. Часть, которая возвращалась на место своей постоянной дислокации... Новые испытания
После войны и демобилизации Юрий Дмитриевич уезжает из Мурманска на северные Курильские острова. О жизни на острове Пара-мушир он вспоминает в одном из писем племяннице Гале: «Летом у меня было очень много работы. Я был председателем сельсовета, директором школы, а поэтому времени свободного совершенно не было. Я днём всё время был занят с людьми, следил за ремонтом школы, квартир учителей, собственного дома и был занят кормлением птиц, а их у меня было около 90. Вечером нужно было оформлять документы, я очень уставал... В свободные минуты сумел кое-что купить для Вас из того, что передал дядя Олег» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 15.02.1953 г. Архив семьи Дюковых).
На острове Парамушир в районном центре Северо-Курильска Юрий Дмитриевич работал директором школы-интерната и учителем русского языка и литературы. На этом же острове он пережил величайшее бедствие - разрушительное цунами. «Цунами ... 5 ноября 1952 года. Около 5 часов утра Сахалинской и Камчатской области. Вызвано мощным землетрясением. Высота волн 18 метров. Три волны уничтожили город Северо-Курильск, нанесли непоправимые разрушения. Погибло 2 тысячи 336 человек. Население до трагедии
на острове Парамушире составляло 6 тысяч человек. Самой сильной волной, смывшей Северо-Курильск была вторая волна, высотой 29 метров, первая и третья волны были слабыми» [9, с. 39, 41].
Цунами! Нет силы, способной её остановить. Единственное спасение - какая-нибудь гора, куда вовремя можно скрыться. Таким местом на острове Парамушир был вулкан Эбеко. Как ни странно, именно он стал для многих местом спасения в катастрофе, которую загодя почувствовали домашние животные. Хорошая северной породы собака Юрия Дмитриевича - Эра Фингаловна - первой предупредила о цунами. Своим тонким чутьём она заметила приближение грозной опасности и подняла тревогу. Зная повадки цунами, предупреждённый мощным рёвом их волн, Юрий Дмитриевич успел с невероятной быстротой вывести людей на тропу вулкана, о склоны которого разбились волны цунами. Этим была спасена жизнь и учителей, и многих других. Мощные волны цунами разрушили и смыли в море всё, что стояло на их пути: строения, людей, причалы. Всё остальное погибло. И, главное: он сумел вынести и сохранить все документы школы, учителей. Он писал, что личные свои документы, которые хранились у них дома, они потеряли, как он считал, из-за своей беспечности и несобранности.
Автор этих строк, в память о своём дяде Юрии Дмитриевиче посетила места Северо-Курильской катастрофы, остров Парамушир, действующий вулкан Эбеко, через 20 лет после цунами, в 1973-1974 гг., путешествуя по морям и землям Дальнего Востока на теплоходе «Орджоникидзе» и увидела всё то, что оставило в 1952 году цунами, то, что ещё сохранилось.
С плашкоута сходим на берег Северо-Курильской катастрофы. Увидела... Всё те же разрушенные причалы и жутковатые пустые бочки тысячами гуляющие на морском берегу под шум морской волны (после смытого в 1952 году рыбокомбината). Вулкан Эбеко - мощный, величественный, как сторож - рядом на морском берегу. И когда появились официальные сводки о землетрясении, вызвавшем цунами, раскрылась миру тайна Северо-Курильской трагедии. Кстати, в июле 1973 года (в наше восхождение) Эбеко был накануне извержения. Наш туристический маршрут по вулкану был в сопровождении пограничника на лошади, укрытой брезентовой попоной. Шли мы осторожно по тропе, среди горячих, дымящихся сероводородом расщелин. Рядом были пятна снега, и тут же нежно-розовые участки цветущего рододендрона, а ещё красиво стелющийся холодный туман, влекомый к те-
Рис. 5.
О. Н. Дмитриевская на фоне вулкана Эбеко. Остров Парамушир, 1973 г. Архив семьи Дю-ковых.
плу расщелин, к сероводородному облаку, выходящему из подземных глубин вулкана (Рис. 5). Возвращение в Мурманск
Оно состоялось не сразу. Спасшиеся в катастрофе были вывезены с Северных Курил во Владивосток. Юрий Дмитриевич «во Владивостоке объяснил и рекомендовал учителям возвратиться на остров Сахалин, так как они ещё не освободились от работы и на руках не имели нужных документов» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых), впрочем, как и другие. Пароходом из Владивостока они вернулись на Сахалин. После безуспешных хлопот по скорому восстановлению личных документов коллег, Юрий Дмитриевич принял окончательное решение вернуться в Мурманск.
Билеты были куплены на поезд из Владивостока на Москву. Он выехал с Эрой Фингаловной 17 октября 1953 года и по прибытию пишет: «Доехали мы благополучно. Из Москвы я с Эрой поехал в Мурманск». Сообщает, что работает «в городе Оленегорске, который находится в трёх часах езды от Мурманска... в самом Оленегорске от города живём в 2,5 км, и на работу в школу рабочей молодёжи ездим автобусом... Прошу передать детям большую благодарность за их многие добрые и хорошие письма» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 17.10.1953 г. Архив семьи Дюковых).
Приятное сообщение пришло в новогодние дни в Иман: «Послали вам посылочку с хорошей куклой, которую я обещал прислать Рите. Кукла умеет плакать, закрывать глаза» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 30.12.1953 г. Архив семьи Дюковых). Новогодний подарок принёс большую радость в семью детям! И подарок этот был дивный!
По-прежнему верным другом и большой помощницей в домашних делах оставалась собака. «... Эрка нас караулит, встречает и провожает по ночам, ходит в магазин и носит оттуда поноску, а также усердно возит воду для хозяйственных расходов и бани. За один раз она бегом тащит 5 вёдер за 1-2 километра от дома» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 30.12.1953 г. Архив семьи Дюковых). Я была знакома с этой собакой, Эрой Фингаловной. Встретилась с ней впервые во Владивостоке. Большая, красивая собака, с умными и добрыми глазами. У неё был свой характер, свои привычки. Она, например, разрешала войти в комнату Юрия Дмитриевича, а выйти - нет! Спокойно ложилась у порога и смотрела на тебя большими настороженными глазами. Я эту черту её характера помню, ведь она тоже как-то раз не хотела расставаться со мной, и своими собачьими глазами долго смотрела на меня, как бы с просьбой и требованием: «сиди и жди». Очень умная была собака, с добрым нравом.
Прошло немногим более года, но ещё не совсем налаженная жизнь круто изменилась. Он пишет: «От работы освободился и буду заниматься только своими личными делами (мастерством по дому, рыбалкой, подготовкой к посевной и другими удовольствиями)... Здоровье стало порядочно барахлить и я решил передохнуть, отказавшись от 100 % полярных надбавок» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 01.01.1954 г. Архив семьи Дюковых).
«Разумно использовать время» - он так считал, и это было кредо, принципом его жизни, основной жизненной позицией.
Юрий Дмитриевич ко всему подходил очень серьёзно, живя многие годы в условиях Крайнего Севера. Прежде всего, он имел хорошую библиотеку, которую по мере необходимости и возможности пополнял нужной литературой. В его библиотеке были книги, которые не только он сам использовал в подготовке к занятиям, ею пользовались и другие учителя. И не только этими книгами.
Работая в глубоких районах Крайнего Севера директором школ (Мурманская, Сахалинская область, Курильские острова), всегда заботился о профессиональной подготовке учителей. Имея с сестрой Милицей родственную специальность - учителя русского языка и литературы, и одновременно учитывая её специальность учителя биологии, которая и ему была очень близка, он покупал книги по биологии для себя и сестры. Посылками пришли из Мурманска в Иман солидные книжные издания Брэма - 10 штук, Мичурина - 4 книги, Тимирязева - 4 книги и другие. «Так начались «хлопоты по домоводству». Доволен тем, что мои мысли были реальными»
«Хлопоты по домоводству» - так называл Юрий свои заботы о быте в условиях Крайнего Севера. «Забавы с огородом, ремонтом и дровами тяжелы и радостны». В любой работе, в любом труде он всегда видел радость и наслаждение. «Я должен был заниматься делами по домоводству... Живём мы в своей избушке на красивой опушке и недалеко озеро длиной в 16 км, есть где рыбачить и охотиться, кругом небольшой сосновый лес и прекрасный вид. Огород - соток 12. Дом с усадьбой, сараем, баней...» (Письмо Ю. Д. Дюкова из Оленегорска от
03.01.1954 г. Архив семьи Дюковых).
«От своих хлопот по домоводству, в которых есть очень много интересного и занятного, я не устаю (куры все окольцованы, несутся в контр. гнёздах, из которых я их вынимаю с регистрацией в табель яйценоскости) можно ещё и получать приличные доходы (при наличии здоровья). Табель показывает качество куры и вес яиц. Канители много, но мне под силу и полезно для разумного расходования времени. При ином положении можно рехнуться от безделья. В области изготовления колец достиг положительных результатов и решил написать в журнал "Птицеводство"... хозяйство своё сокращаю... В моём хозяйстве на сегодня имеются куры (27 штук), кошка и Эра Фингаловна. По курам я достиг неплохих результатов и разрешил многие интересующие меня вопросы. У меня имеются курочки, которые снесли более 200 яичек. В среднем на курочку за год я получил по 165 яиц. Я пока только вкладываю труд и расходую деньги. Доволен тем, что мои мысли были реальными... Решил поэкспериментировать ещё летом на парниках. Это хозяйство в течение года может дать отдых на 4-6 месяцев беспрерывно и когда необходимо и в период работы суток до 10... летом и осенью нанимал рабочих, которые благоустраивали усадьбу и возводили парниковое хозяйство на 150 м2. Теперь осталось парники доделать, засадить и получить урожай...» (Письмо Ю. Д. Дюкова от
28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
В его хозяйстве стало уже две собаки. Это разнообразило быт. Старый хозяин продавал дом в городе Оленегорске Мурманской области и свою собаку Мусю, а дядя Юра её купил. Собаки сразу же подружились. «Они вместе играют, лижутся, отдыхают и кушают...
они очень хорошо слушают и понимают меня (их я умею воспитывать лучше детей) и я из них делаю разные позы (пирамиды). Эра где-либо укладывается, Муся лежит на ней, а на Мусю водружаю петуха Курухам-Курухановича, который поёт по моему указанию» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
Такие безобидные забавы нравились и собакам, и их хозяину, они заряжали эмоционально в перерыве между серьёзными делами, и собаки не скучали. А в одном из писем Юрий Дмитриевич, рассказывая о своём хозяйстве, пишет: «Кроме этого хозяйства - Эра Фингаловна с детьми (родились 24.04.1955 г.).» И перечисляет всех щенков по именам, указывая вес каждого (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
Привыкший к постоянному труду и к коллективу, Юрий Дмитриевич тяжело переживает внезапный уход с работы, связанный с нездоровьем. Он пишет вновь об этом же в следующем письме, объясняя, с чем это было связано: «После трёх лет работы без отдыха в суровых условиях такую нагрузку в течение нескольких месяцев с Мурманскими неприятностями выдержать было очень трудно и я не выдержал, отказался от своих 100 % надбавки через 4 месяца» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых). Он делился тем, что привело его к таким затруднения, о том, что, ещё будучи во Владивостоке, объяснил и рекомендовал учителям возвратиться на остров Сахалин, так как они ещё не освободилась от работы и на руках не имели нужных документов».
Из-за беспечности люди выехали с Сахалина без нужных документов и теперь надеялись только на него. «На руках не имея нужных документов, они полностью возложили все заботы на меня... Если бы в Мурманск самовольно они не приехали, то прежде всего моя жизнь сложилась бы иначе, и я бы не потерял сына и здоровье. Из-за них мне пришлось приобретать дом, ремонтировать его, обставлять и прочее... вчетвером жить в маленькой комнате приятелей стало невозможно, так как всех душ было уже семеро. Больше двух недель я мотался с устройством их на работу, не ел, не пил и не отдыхал... Передо мной были поставлены условия, что если временно будет решён вопрос с жильём, то на работу в РОНО всех примут. И вот, чтобы сохранить им ранее заработанные проценты надбавки за работу на Севере (их было у них по 70 %), я и приобрёл домишко, который для меня и явился удавкой, устроил всех и все и, наконец, измотавшись, стал нестерпимо болеть и так, что решил оставить работу и свои 100 % надбавки» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
«И вот 1954-55 год я должен был заниматься делами по домоводству, так как необходимо было чем-либо увлечься, чтобы не терзали мысли, которые одолели меня здесь. Вот таковы причины и таков путь моего существования в течение этих почти трёх лет» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых).
В марте 1956 года пришло ещё одно письмо. И трудно сдержать волнение, читая его сегодня. Он простился со всеми нами, с Владивостоком. И это стало понятно, но не тогда, а только сейчас.. С глубокой грустью и сожалением осознаёшь это. Он пишет: «Давно собирался написать, чтобы ответить на многочисленные письма и неоднократные телеграммы, сообщить о себе и отблагодарить за внимание... Я часто вспоминаю тебя и Владивосток», - он снова пишет в
письме (Письмо Ю. Д. Дюкова от 15.03.1956 г. Архив семьи Дюковых). Больше его писем не было, тревогами было наполнено наше ожидание... Пришла телеграмма, срочная. 5 сентября 1956 г. Но время не
истёрло из памяти боль утраты, огромной и невосполнимой.
* * *
Он выехал в город Мурманск, надеясь заняться, наконец, своим здоровьем: организму, после тяжёлых военных лет и цунами, необходим был отдых. И тем не менее ему пришлось восстанавливать документы коллег: устраивать их на работу, решать вопросы с проживанием. В Мурманске он не получил ни отдыха, ни лечения. «... Я всегда работал в суровых и тяжёлых условиях и почти без отдыха, напористо, и вот сдал», и далее: «... сердце сдало и не желает приходить в старую норму» (Письмо Ю. Д. Дюкова от 28.04.1955 г. Архив семьи Дюковых). Сердце его не выдержало и однажды остановилось. Юрий Дмитриевич Дюков (р. 06.07.1906 - с. 05.09.1956) был захоронен в посёлке Оле-негорск Мурманской области.
Он выбрал сам свою нелёгкую профессию - жить и служить Крайнему Северу, народам, его населяющим. Он любил северное сияние и писал об этом нам в письмах, а ещё он очень любил море, его прибой. Он жил среди густых туманов, очень любил жизнь, музыку, людей, которым отдавал свои знания и опыт в трудностях сурового Крайнего Севера.
Крайний Север с его суровой красотой завораживает, притягивает. Он любил его. Воспитанный в традициях мужской гимназии и Восточного института, служил ему честно и бескорыстно.
Литература
1. Александровская Л. В. Владивосток: Начало биографии. Официальный и неофициальный взгляд: документально-историческое повествование. - Владивосток: Издательство Дальневосточного университета, 2010. 334 с.
2. Гомзяков П. И. В душе моей ношу я мир. Сборник стихотворений. - Владивосток: Русский остров, 2012. 194, [5] с.
3. Диденко Н. На сопках Маньчжурии // Вечерний Владивосток, 23 марта 2000 г.
4. Дмитриевская О. Н., Штука В. И. Преподаватель Владивостокской мужской гимназии Д. И. Дюков. Биографический этюд // Известия Восточного института. 2015. № 4 (28), С. 92-99.
5. Дмитриевская О. Н., Штука В. И. Преподаватель Владивостокской мужской гимназии Д.И. Дюков. Биографический этюд (окончание) // Известия Восточного института. 2016. № 1 (29). С. 82-93.
6. Известия Восточного института (начало XX века): из фондов библиотек Владивостока: библиографический указатель / Авт.-сост. С. А. Баубекова. - Владивосток: Изд-во Дальневост. фед. ун-та, 2014. 171 с.
7. Кучерявенко В. Т. Пламя над океаном. - Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1977. 272 с.
8. Осадчук Л. Г. Имя Н. В. Гоголя в истории библиотеки и культурных процессах Приморского края. - Владивосток: ПГПБ им. А. М. Горького, 2009. 238 с.
9. Пийп Б. И. Засекреченное цунами. // Природа. 2005. № 5. С. 36-43.
10. Сычёв П. А. У Тихого океана. - Владивосток: Дальневост. кн. изд-во, 1968. 686 с.
11. Турмов Г. П. По дуге большого круга: роман. - М.: Вече, 2016. 368 с.
