CC BY
107
УДК: 72.092. ББК: 85.113(2)6
И.А. Казусь, г. Москва
Дома Советов городов Сибири в контексте архитектуры конструктивизма
Аннотация
На фоне строительства в 1920-х — начале 1930-х гг. в ряде городов СССР (Брянск, Н.Новгород, Алма-Ата, Элиста, Хабаровск и др.) Домов Советов как нового типа общественного здания эпохи конструктивизма рассматривается история создания аналогичных объектов в Верхнеудинске и Новосибирске. В конкурсах на эти здания и их проектировании принимали участие как архитекторы Москвы и Ленинграда, так и архитекторы, работавшие в Сибири. Выявляется специфика проектирования и строительства Домов Советов в сибирских условиях.
Ключевые слова: ар-деко, архитектурный конкурс, Дом Советов, конструктивизм, проектирование.
Среди новых типов общественных зданий, которые формировались в первый период развития советской архитектуры, одним из важнейших можно считать Дома Советов. Эти сооружения не имели традиции в архитектуре прошлого и создавались в соответствии с требованиями жизни, отражая социально-экономические преобразования, осуществлявшиеся в СССР. К ним было обращено пристальное внимание лидеров новой архитектуры. Наиболее известные сибирские Дома Советов — в Верхнеудинске и Новосибирске — относятся к эпохе конструктивизма: они запроектированы до того, как определились итоги конкурса на Дворец Советов в Москве, закрепившие направление на неоклассику и ар-деко, и тем не менее их проекты уже несут его отпечаток.
Как известно, первым архитектурным произведением, воплотившим принципы конструктивизма, явился проект братьев Весниных на конкурсе Дворца Труда в Москве (1922-1923). Программа этого Дворца, который трактуется как главное здание страны, свидетельствует, что фактически это был конкурс на проект столичного Дома Советов, поскольку в нем предполагалось размещение только Московского Совета, Московского комитета РКП(б) и ряда аудиторий [22], но не профсоюзов.
В следующем, 1924 г., с обострением потребности в зданиях для органов новой власти, в Брянске по конкурсному проекту А.З. Гринберга (в соавторстве с Б.М. Великовским) был построен первый в стране Дом Советов (1924-1926 гг.), сразу же ориентированный на конструктивизм. В этом здании, рассчитанном на 1000 сотрудников, были размещены не только губернские советские (президиум губисполкома, его отделы — финансовый, здравоохранения, социального обеспечения, народного образования и т.д.), партийные и комсомольские, но и профсоюзные организации. Предусматривалось также создание своеобразного культурно-общественного комплекса с малым (на 200 чел.) и большим залом (на 1000-1200 чел.), допускавшим кроме основной функции (съезды, собрания и т.д.) использование его как театрального. Сходное решение, но без театра, Гринберг использовал в Доме Советов в Клинцах Брянской губ. (1927-1929 гг.) [10]. Оба Дома Советов, положившие начало формированию центров городов, продемонстрировали градостроительную роль, воспринятую этом типом сооружений.
Практически строительство Домов Советов в разных городах, как свидетельствуют сроки конкурсов и самого строительства, осуществлялось в этот период почти одновременно. Кроме губернских, потребовались здания для органов власти автономных республик — состоялись конкурсы на проекты Домов Советов в Махачкале (1926 г.) и в Алма-Ате (1927 г.). Проекты М.Я. Гинзбурга на этих конкурсах, в отличие от представительности его конторских зданий, предъявили подчеркнуто простые по композиции и демократичные архитектурные произведения. В проекте Дома Советов в Махачкале, применяя функциональный метод и павильонный тип сооружений, Гинзбург предусмотрел для наркоматов Дагестанской АССР корпуса, соединенные крытыми переходами с главным корпусом, где размещались ЦИК, СНК и зал заседаний. Расположенные на пересечении главных улиц, эти корпуса сформировали открытую площадь для митингов [33, с. 40-41].
Дальнейшей реализацией творческих установок Гинзбурга стал Дом Правительства (Дом Советов) Казахской АССР в Алма-Ате (1927-1931 гг.), где Гинзбург также использовал членение на функционально-обусловленные объемы, вмещавшие ЦИК, СНК и Госплан Республики, партийные и общественные организации, а в интерьерах — принцип переливающегося пространства. В отличие от Махачкалы Дом Советов в Алма-Ате сформирован не только как административное, но (подобно брянскому Дому Советов) и как общественное здание. В его композиционном построении и планировке были учтены элементы национальной и климатической специфики, детально проработаны вестибюль (терраса), фойе (дворик-сад) и зал заседаний с функцией кинотеатра [4].
В контексте этой конструктивистской практики проектировались Дома Советов в Бурят-Монгольской АССР (Верхнеудинск), Калмыцкой автономной области (Элиста), Кабардино-Балкарской автономной области (Нальчик) и др. Каждый из них имеет особенности, но общим всегда была градостроительная трактовка здания. Дом Советов в Верхнеудинске, например, изначально рассматривался с учетом его роли в дальнейшем развитии города.
Комиссия по строительству Дома Советов в Верхнеудинске была создана в начале 1926 г. одновременно с разработкой утвержденного ЦИК республики проекта 4-этажного здания. Он лег в основу программы последовавшего Всесоюзного открытого конкурса [30]. Объявление ЦИК и СНК Бурят-Монгольской АССР о проведении конкурса на Дом Советов со сроком представления проектов 25 января 1928 г. было опубликовано в газетах «Известия ЦИК СССР и ВЦИК» 21 октября 1927 г. (№ 242), «Советская Сибирь» 26 и 27 октября (№№ 246 и 247) и в «Бурят-Монгольской правде» 29 октября (№ 246). В состав жюри вошли представители республиканских Госплана, НК РКИ, Наркомтруда, Наркомфина, Наркомзема, Наркомздрава, Совета профсоюзов (Бурпрофсовет), а также «областной инженер» при ЦИК и СНК Республики К.И. Коломейцев [19] и направленный А.В. Щусевым от МАО архитектор А.Е. Трубников [16].
Программу конкурса запросили специалисты Москвы, Ленинграда и других городов. Среди них архит. А.А. Алексеев (Омск), инж. Беркутов (Уфа), К.М. Бобров (Барнаул), ар-хит. Д.П. Бурышкин (Ленинград), архит. С.А. Власьев (ст. Сходня Октябрьской ж.д.), архит. И.И. Володько (Москва), техник-строитель Грибанов (Воронеж), архит. А.В. Данилов-Ша-мин (Щегловск), инж. Деев (Москва), инж. Дубко (Днепропетровск), инж. М.П. Макотин-ский (Киев), архит. Н.А. Метлин (Москва), архит. А.С. Мухин (работавший тогда в Туапсе), инженер НКВД (Уфа), окружной инженер (Златоуст), инж. Петров (Курган), инж. Радецкий (Ленинград). При этом ранее полученные Управлением краевого инженера (г. Новосибирск), которым руководил Г.П. Брейденбах, 25 экземпляров программы уже разошлись в Сибирском крае [18].
Итоги конкурса, на который поступило 24 проекта, были подведены 21 марта 1928 г.
176
Первую премию получил ленинградский проект под девизом «Туз» архитектора А.А. Оля при участии студента ЛИСИ Е.И. Холмогорова и гражданского инженера Г.А. Сигринско-го (конструктивные расчеты) (рис. 1). Вторая премия была присуждена проекту под девизом «Черный полукруг» ленинградских архитекторов Н.А. Троцкого, С.Н. Казака и Е.А. Ле-винсона. Третьей премией был удостоен проект «Желтый квадрат», поданный профессором А.Д. Крячковым и группой студентов Сибирского технологического института [12].
«Отзыв жюри» о проектах конкурса показывает обоснованность распределения премий. Проект А.А. Оля был характеризован так: «Общая конфигурация плана с одним замкнутым двором 25^24 м хорошая. Постановка здания на участке удачная, хорошо вяжется с ним и рельефом местности, давая возможность красивой естественной обработки террас участка опорными стенами и лестницами. Ориентировка всех помещений по сторонам света хороша: все рабочие помещения омываются солнцем. Размещение наркоматов по этажам правильное и четкое с учетом особенностей каждого наркомата. Вестибюль и коридоры с кулуарами светлые, хорошо и удобно разрешают сообщения между отдельными наркоматами. Здание отлично обеспечено выходами. Хорошо запроектированный в центре здания по оси памятника зал заседаний с удачно поставленной на фасад главной лестницей и башней над ней с внешней стороны выглядит несколько бедно и недостаточно выразительно. Имеется полная возможность улучшения этого недочета без особой ломки целого. Желательно иметь перед залом балкон для приветствия манифестаций, а также окно и балкон с правой стороны лестницы, что оживит плоскость стены лестницы, а с балкона откроет великолепный вид на город и горизонт. Фасады со всех сторон простые в современном стиле, по массам живописные. Проект, как со стороны планировки, так и внешнего оформления заслуживает особого внимания».
Проект группы Троцкого, объемно-пространственное решение которого дало своеобразный образец интерпретации конструктивизма, был проанализирован подробнее: «План имеет форму транспортира, ориентированного прямой частью (основанием) на Ленинскую улицу, с большим хорошим замкнутым двором. Как по форме, так и по положению на участке здание дает простое, если не считать полукруглой части, очень парадное решение. <...> Отнесение зала заседаний на левый угол имеет положительную сторону, так как дает возможность более спокойной работы в нем, изолируя от шума остального учреждения. <...>. Все коридоры светлые, хорошей пропорции и, расположенные по внутренней стороне полукруглого корпуса, дают минимальную длину. Распределение наркоматов по этажам удачное, с правильным учетом особенностей каждого наркомата <...>. Биржа труда как людная и самостоятельная единица удачно изолирована от остальных помещений, имея обособленный вход и находясь на видном месте и с краю. К недостаткам планировки следует отнести полукруглый корпус, недостаточно вяжущийся с рельефом участка и осложняющий конструкцию здания, и его осуществление. <...>. Обработка фасада дает внушительный серьезный характер в духе современных форм и требований. Вариант фасада с элементами в духе национальной культуры в части обработки левого угла (зал заседаний) заслуживает особого внимания».
Наиболее критически жюри восприняло проект Крячкова, что предопределило его третье место: «Здание расположено в центре участка с обработкой его, недостаточно учитывающей рельеф местности. План имеет форму прямоугольника, обращенного длинной стороной на Ленинскую улицу с двумя внутренними дворами, недостаточно широкими: один 16^30 м и другой 16x27 м. План простой, но в композиционном отношении утилитарен: со стороны дворов коридоры, с наружных сторон рабочие помещения. В расположении наркоматов по этажам имеются следующие недостатки: Наркомфин размещен на 1-м и 2-м этажах, Госплан в 3-м этаже. Хотя размещение Наркомфина может быть исправлено, поместив его вместо Наркомздрава, каковое соответственно можно разместить во 2-м этаже, поскольку
177
площадь помещений, занятых Наркомфином, 257 кв.м, и площадь Наркомздрава в 1-м этаже 269 кв. м, разнится немногим. В конструктивном отношении проект представлен отлично, согласно требованиям программы. Фасад простой, с хорошими пропорциями» [16].
По завершении конкурса детальную разработку проекта выполнил гражданский инженер К.В. Митталь (Иркутск), рабочие чертежи — студент ЛИСИ В.И. Шастин, конструктивные решения — гражданский инженер Н.И. Боков [21]. В 1929 г. проект неоднократно рассматривался в Москве на заседаниях НТС НКВД РСФСР под председательством инженеров В.А. Пу-шечникова и Л.И. Органова с заключением известного градостроителя В.Н. Семенова [25, 26, 27], а также на президиуме Стройкома РСФСР под председательством инженера В.И. Вель-мана [24] с участием на всех заседаниях К.И. Коломейцева. Основным вопросом было обеспечение конструктивной прочности и устойчивости здания в условиях сейсмичности.
Построенный в 1930-1931 гг. по проекту А.А. Оля Дом Советов стал первым сооружением эпохи конструктивизма в Бурят-Монгольской АССР. Асимметричная объемно-пространственная композиция здания, основываясь на принципах конструктивизма с его выявлением каркаса и крупноформатным остеклением, при функциональной целесообразности плана исходит из динамической взаимосвязи его частей. Главный фасад Дома Советов формируют центральный объем зала заседаний и вестибюля, трехэтажные крылья и вертикаль полукруглого в плане ризалита - репрезентативного элемента, выделяющего Дом Советов в застройке города и ассоциирующегося с властью. Лопатки, членящие плоскость стены, создавая обрамление окон, и стримлайн ризалита стилистически тяготеют к ар-деко. Такая, не совпадавшая с концепциями московских лидеров конструктивизма интерпретация формы как приоритетной относительно функции, свойственная многим ленинградским мастерам и проявившаяся в этом здании, объясняет известный из письма А.А. Веснина к А.С. Никольскому факт, когда присланные в конструктивистский журнал «Современная архитектура» (СА) работы А.А. Оля не были приняты редакцией [2, с. 74].
Одновременно с Махачкалой, Алма-Атой и Верхнеудинском в 1927 г. было инициировано строительство Дома Облисполкома и Облпрофсовета (Дом Советов) Калмыцкой автономной области, который положил начало формированию столицы Калмыкии — Элисты — как города. Первый эскизный проект, выполненный Б.М. Великовским, предусмотрел по образцу брянского Дома Советов использование зала съездов и в качестве театрального, что вызвало удорожание сооружения и приостановку строительства. Окончательный проект здания в 1928 г. выполнил И.А. Голосов в соавторстве с архитектором Б.Я. Мительманом и инженером С.Л. Прохоровым (товарищество «Техбетон»). Пластически решенное, с крупным угловым башенным объемом здание органично сформировало центральную площадь города [28].
Строительство Домов Советов в автономных республиках и областях получило дальнейшее развитие в краевых центрах страны. Конкурсы на проекты этих зданий были проведены в Сталинграде (1928 г., объявлен Нижневолжским крайисполкомом), в Хабаровске (1928 г., проведен МАО по поручению Дальневосточного крайисполкома), в Ростове-на-Дону (1930 г., объявлен Северо-Кавказским крайисполкомом), в Иваново-Вознесенске (1930 г., объявлен Исполкомом Ивановской промышленной области) и др.
И.А. Голосов, участвовавший в 1924 г. в конкурсе на Дом Советов в Брянске (третья премия) и получивший опыт реального строительства в Элисте, в конкурсе на проект Дома Советов в Хабаровске (совместно с Б.Я. Улиничем) был удостоен первой премии. Как и в Брянске, здесь наряду с административными помещениями предусматривался общественно-культурный корпус с большим залом, отделенный от деловой части курдонером, но связанный с ней крытым переходом. Характерная для Голосова сложная объемно-пространственная композиция — различные по высоте и конфигурации корпуса, отступы второго этажа, полукруглый
178
и прямоугольный выступы, переходы, радиомачта с винтовой лестницей — в ходе строительства была упрощена [32, с. 157], но появился подобный верхнеудинскому крупный скругленный ризалит, объединяющий все элементы композиции и создающий градостроительный акцент. Еще более сложный в плане и включающий высотный корпус комплекс Дома Советов был предложен Голосовым в конкурсном проекте (первая премия) для Ростова-на-Дону (осуществлен частично) [32, с. 160].
Наибольшее количество Домов Советов запроектировал А.З. Гринберг. Он стал первопроходцем в строительстве Домов Советов, сформировав их линейку — от окружного до краевого. После участия в конкурсе на московский Дворец Труда (совместно с М.Я. Гинзбургом) и последующего строительства Домов Советов в Брянске и Клинцах, он построил Дом Советов в ставшем центром края Нижнем Новгороде (совместно с М.Т. Смуровым, 1929-1930 гг.), где были размещены советские и партийные организации с соответствующими отделами, залами заседаний и залом съездов на 750 чел. (рис. 2). Выступающий в виде крупного ризалита объем зала получил в плане форму полукруга с расположением мест амфитеатром. В отличие от брянского Дома Советов этот зал имеет чисто деловой характер, исключая возможность устройства спектаклей [5; 15, с. 89] и обозначая этим приоритет административных функций. Вскоре по проектам Гринберга, но по упрощенной схеме, были построены Дома Советов в Растяпино Нижегородского края (1929-1930 гг.) и в Усмани Воронежской губернии (совместно с архитектором Г.И. Глущенко, 1930-1931 гг.) [31, с. 461].
Наиболее крупным по масштабу Гринберг запроектировал Дом Советов в Туле (1929 г.), где действовали многочисленные производственные правления (рис. 3). Губисполком решил сконцентрировать их в Доме Советов, программа которого, рассчитанная на 2000 служащих, весьма пространна: зал съездов и конференций (он же театр) на 1500 чел., зал для заседания пленумов на 400 чел., небольшие залы на 80 и 100 чел., помещения губисполкома и горсовета, губкома ВКП(б), губкома ВЛКСМ, губпрофсовета, губкоммунотдела, губсовнархоза, губздрава, губкомунотдела, губернской РКИ, кроме того, столовая на 250 чел., 20 квартир для обслуживающего персонала, отделение почты-телеграфа-телефона, агентство по продаже ж.д. билетов и десятки других организаций. Перед Домом Советов была запроектирована площадь на 10-15 тыс. демонстрантов [5], на которую ориентированы крупный витраж ризалита зала съездов и балкон-трибуна. Панорамный лифт и надпись «Дом Советов» органично дополняют образ этого произведения [8]. Очевидно, что заказчик, включив в состав Дома Советов подразделения, для которых в тот период строились Дома промышленности (в Харькове, Свердловске, Новосибирске и др.), вышел из рамок содержания, которое связывалось с типом Дома Советов.
Тульский проект остался неосуществленным, но, как и нижегородский Дом Советов, дал импульсы для дальнейших поисков образа этого типа здания, проявившиеся прежде всего в Доме Советов в Новосибирске, история проектирования которого, несмотря на ряд публикаций [1, с. 42-45; 11, с. 29-30; 14, с. 196-199], остается не вполне ясной. Его строительство было связано с образованием по постановлению ВЦИК от 29 июля 1930 г. Западно-Сибирского края и резким увеличением темпов народно-хозяйственного развития, потребовавшего иного масштаба органов управления. Первоначально планировалось, как следует из краткой информации в газете «Советская Сибирь» построить здание для краевых учреждений Новосибирска по образцу Дома Советов в Нижнем Новгороде [34]. Видимо, в связи с этим возник проект А.З. Гринберга и М.Т. Смурова, известный по публикации в Ежегоднике Общества архитекторов-художников [6, с. 41]. В нем действительно использовано, но в иных формах, принципиальное композиционное решение нижегородского Дома Советов с выносом зала заседаний в виде мощного ризалита, формирующего главный фасад. Московский архитектор
179
Гринберг в качестве автора этого здания был неслучаен: тогда он проектировал в Новосибирске главное общественно-культурное сооружение — уникальный планетарно-панорам-ный театр в составе будущего Дома науки и культуры и завершал строительство крупнейшей в стране окружной больницы. Однако его проект Дома Советов, отражая стилистику ар-деко, уже отличался от этих конструктивистских объектов наличием элементов декора — в частности, скульптурно-символической композиции на ризалите и «рустованных» колонн примыкающей к нему галереи-трибуны (рис. 4).
Видимо, в качестве контрпредложения А.Д. Крячков, автор здания Сибревкома в Новосибирске (1925-1926 гг.), в котором размещался Крайисполком, тогда же (во второй половине 1930 г.) выполнил свой вариант эскизного проекта Дома Советов. Подтверждением этой датировки является утверждение архитектора К.К. Леонова, участвовавшего с середины 1931 г. в рабочем проектировании новосибирского Дома Советов, что здание строилось «в период 1930-1934 гг.» [13, с. 58]. Но, в 1930 г. Дом Советов еще не мог строиться, поскольку задание Горсовету и Мелиотресту отвести под постройку здания участок по Красному проспекту и срочно произвести бурение «в пяти местах по указанию Крайкомхоза» было сформулировано лишь постановлением президиума крайисполкома от 21 января 1931 г. [20]. Знание необходимых точек бурения свидетельствует, несомненно, о наличии эскизного проекта, что, видимо, и имел в виду Леонов, относя начало строительства Дома Советов к 1930 г.
Далее в своих воспоминаниях Леонов, подчеркивая, что Крячков — «автор эскизного проекта Дома Советов, который явился в последующем основой при разработке рабочего проекта», сообщает, что этот проект «состоял из: планов всех этажей в мелком м<асшта>бе 1:200, продольного и поперечного разрезов, трех фасадов — главного и двух боковых» и что все эти материалы находились в проектном бюро Стройотделения ХОЗО ОГПУ «для разработки последующих стадий проектирования» [13, с. 59]. «Эскизный проект, составленный проф. А.Д. Крячковым, — пишет Леонов, — был по планировочной части четким и рациональным, с хорошими пропорциями помещений, особенно входного узла, которые сохранились в рабочем проекте. Однако, фасады, как главный, а также боковые, хорошо обозреваемые со всех сторон, были сухи и невыразительны <...>. Несколько разнообразили сухость фасадов решения центрального входа, а также выступающий полукруглый объемный элемент — ризалит на правом фланге <...>. Указанный ризалит по настоянию А.Д. Крячкова был сохранен и в рабочем проекте Дома Советов. Сохранено и общее объемно-планировочное решение здания» [13, с. 60].
Это описание, во многом отличающееся от того, что было реально построено, полностью совпадает с проектом (главный фасад и план 1-го этажа), опубликованным в книге И.В. Не-взгодина [14, с. 199], который и следует атрибутировать как первоначальный проект Крячкова: нет галереи-трибуны, иное решение витража над входной группой и ризалита, опирающегося на прямоугольное основание, а не на столбы и пр. Кроме того, фасадное решение в названном эскизе четко согласовано с обликом здания Сибревкома. В этом проекте, вертикализм витражей которого корреспондируется со специфическими витражами Дома культуры в Камне-на-Оби, построенного по конкурсному проекту (1928 г.) Крячкова, действительно можно видеть руку только этого мастера, но не Б.А. Гордеева и С.П. Тургенева, как обозначено в названной книге.
Возникшее противостояние проектов Гринберга и Крячкова, видимо, было снято приоритетной легализацией проекта Крячкова путем инициированного им закрытого «местного конкурса эскизов между Новосибирскими и Томскими проектными организациями» с включением при этом Крячкова в состав жюри, которое было утверждено тем же постановлением от 21 января 1931 г.: «зам. председателя Крайисполкома М.Т. Зуев (председатель), председатель Горсовета Е.С. Алфеев, председатель Крайбюро ИТС и КрайУСК инж. С.Д. Даев, от Край-
180
комхоза гражд. инж. Д.Е. Жилин (секретарь жюри), от Горкомхоза инж.-архит. И.Т.Воронов, а также А.Д. Крячков, гражд. инж. И.А. Лалевич и инж. Г.П. Брейденбах».
Не дожидаясь результатов конкурса, на Крячкова (имевшего уже готовый проект) была возложена «консультация на всех стадиях работ по проектированию, разработке расчетов, рабочих чертежей и по постройке здания» [9; 20]. Конкурс стал лишь формальностью, поскольку для его успешного проведения условия сформированы не были, о чем свидетельствует тот факт, что 11 февраля 1931 г., то есть через 20 дней после принятия постановления, на заседании краевого бюро ИТС (представитель которого входил в жюри) было рассмотрено заявление 19 архитекторов треста Кузбасстрой, направленное председателю райисполкома Ф.П. Грядинскому и его заместителю М.Т. Зуеву (председателю жюри) о нарушении правил проведения конкурса. Участники конкурса, как выяснилось, были поставлены в разные условия: Крайкомхоз получил программу 29 января 1931 г., Запсибстройобъединение — 3 февраля, а архитекторы-авангардисты Кузбасстроя — лишь 9 февраля, то есть за 6 дней до назначенного срока сдачи проектов, вследствие чего вынуждены были констатировать, что «за такой короткий срок нет никакой физической возможности сделать хотя бы мало-мальски грамотный эскиз».
Максималистски настроенные молодые архитекторы Кузбасстроя потребовали отвода Крячкова и Брейденбаха из состава жюри как «чуждых современной архитектуре». Авторов заявления и бюро ИТС не удовлетворила позиция постановления о «согласовании» внешнего оформления и планировки здания с существующим зданием Крайисполкома, что, как они писали, «ни в какой степени не вяжется с современным направлением архитектурной мысли». Крайбюро ИТС постановило «заявление группы архитекторов с мотивировкой отводов в основном признать правильным» и предложило Крайисполкому рассмотреть возможность переноса срока представления проектов по конкурсу на 1 марта 1931 г., а также ввести в состав жюри вместо Крячкова и Брейденбаха представителя Института сооружений и от ИТС — инж.-архит. Огородникова [3; 7].
В связи с отсутствием пока достоверной информации о дальнейшей судьбе конкурса утверждать, что он состоялся как полноценное соревнование, а тем более был Всесоюзным [11, с. 29; 17, с. 98], невозможно, несмотря даже на констатацию С.Н. Баландина: «проект, по которому началось строительство», Крячков совместно с Б.А. Гордеевым и С.П. Тургеневым выполнил, «используя материалы широкого обсуждения представленных <на конкурс> проектов» [1, с. 42]. Газета «Советская Сибирь» скупо, но освещавшая архитектурные события Новосибирска, в 1931 г. не поместила ни одной заметки о конкурсе, хотя следила за этим событием, дав краткое сообщение о названном заявлении архитекторов Кузбасстроя [23]. Характерно, что в воспоминаниях Леонова, включившегося в проектирование (в проектном бюро Стройотделения ОГПУ) вскоре после гипотетического срока завершения конкурса, упоминания о нем также нет. Известно лишь косвенное свидетельство в биографической справке об архитекторе И.Т. Воронове, где сообщается (со ссылкой на ГАНО, ф. р-204, оп. 2, д. 178), что он «в составе коллектива» участвовал в конкурсе на Дом Советов [14, с. 303]. Однако постановлением крайисполкома Воронов, как отмечено выше, был включен в жюри конкурса и поэтому участвовать мог только в коллективе жюри, но не в проектировании на конкурс.
Лишь в июне 1931 г., не упоминая о конкурсе, заметка в «Советской Сибири» информировала, что «автор проекта «Дома Советов» архитектор Крячков А.Д. . сообщил нашему сотруднику некоторые подробности проекта, на который пал выбор жюри», и далее: «работы начались 1 апреля. 17 мая началась кладка фундамента. К 15 октября каркас будет подведен под крышу» [29]. Эта заметка еще раз подтверждает, что датировка проекта Крячкова 1930-м г., которая следует из воспоминаний Леонова, справедлива, как и то, что проект Крячкова
181
выполнен до истории с конкурсом, сроки завершения которого могли находиться, как показано выше, в диапазоне 15 февраля - 1 марта 1931 г. При этих сроках подачи эскизных проектов стройка не могла бы начаться 1 апреля. Упоминание про «выбор жюри» в ситуации, когда Крячков сам был членом жюри (если его действительно не отвели по требованию бюро ИТС), имея на руках готовый проект, еще раз подтверждает, что конкурсного соревнования не было.
Независимо от этих организационных обстоятельств, благодаря последующему творческому вкладу архитекторов Б.А. Гордеева и С.П. Тургенева первоначальный проект Крячкова получил «инновационное» развитие (и Леонов в своих воспоминаниях деликатно показывает, как это происходило) — на его базе возникло выдающееся сооружение, которое отразило как принципы конструктивизма, так и стилистические движения рубежа 1920-1930-х гг., проявившиеся в прикосновении к классике: наличие при конструктивистской асимметрии плана главной оси фасада, его трехчастное вертикальное членение и др., удачно сохраненное из первоначального проекта Крячкова 1930 г. (рис. 5).
Несомненно, как отмечено в литературе [14, с. 198-199], что в архитектуре построенного в Новосибирске Дома Советов можно выявить подобие пластических форм, использованных в других типах сооружений — известных произведениях ар-деко (как советского, так и западного): здании московского Коопстрахсоюза или в предшествующем ему берлинском универмаге «Шокен» с их эффектными скругленными (стримлайн) ризалитами, или сходство с крупноформатным витражом комбината газеты «Правда» и т.д.
Но при этом нельзя не заметить и более близкие примеры влияния непосредственно из практики проектирования Домов Советов, прежде всего связанные с творческой деятельностью А.З. Гринберга в этой сфере. Обращает на себя внимание, что масштаб новосибирского Дома Советов соизмерим с масштабом тульского Дома Советов (оба на 2000 сотрудников); что прототипом (по плану, форме и вместимости) новосибирского зала съездов, выступающего из «тела» здания, стал полукруглый зал-ризалит Дома Советов в Нижнем Новгороде; что «рафинированный» облик новосибирское здание получило (после того, как в работу включились Гордеев и Тургенев), возможно, за счет адаптации тульского витража Гринберга и использования мотива далеко отступающей галереи-трибуны из проекта Дома Советов Гринберга для Новосибирска и, наконец, — за счет видоизменения крячковского ризалита по аналогии со зданием Коопстрахсоюза (переданного к тому времени Наркомзему), премированный конкурсный проект которого был выполнен Гринбергом совместно с Щусевым [8, с. 235]. Все эти вопросы требуют дальнейшего исследования для выявления истинной истории возникновения этого памятника отечественной архитектуры.
Список использованных источников
1. Баландин С., Ваганова О. Сибирский архитектор А.Д. Крячков. — Новосибирск: Зап.-Сиб. кн. изд-во, 1973.
2. Быкова Г. Д. Андрей Оль. — Л.: Стройиздат, Ленинградское отделение, 1976.
3. Выписка из протокола №4 заседания Западно-Сибирского краевого Бюро ИТС от 11 февраля 1931 г. // ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 1. Д. 1206. Л. 115.
4. Гинзбург М.Я. Дом Правительства в Алма-Ате // Современная архитектура. — 1928. — №3. — С. 75-77.
5. Гринберг А. Строительство правительственных зданий. // Строительная промышленность. — 1930. — №8-9. — С. 648-652.
6. Ежегодник Общества архитекторов-художников. Вып. XIV. — Л.: Издание Ленинград-
ского Союза советских архитекторов, 1935.
7. Заявление в <Западно-Сибирский> Краевой исполнительный комитет товарищам <М.Т.> Зуеву и <Ф.П.> Грядинскому от Архитектурной группы Кузбасстроя. // ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 1. Д. 1206. Л. 114 и об.
8. Казусь И.А. Архитектор Александр Гринберг и стилевые движения советской архитектуры 1920-1930-х годов // Архитектурное наследство. Вып. 58. — М.: Книжный дом «ЛИ-БРОКОМ», 2013. — С. 229-241.
9. Казусь И.А. Архитектурные конкурсы Сибири 1920-1930-х годов и их результаты // Ба-ландинские чтения: сборник статей научных чтений памяти С.Н. Баландина, 15-18 апр. 2014 г. Новосибирск: Новосиб. гос. архит.-худ. акад., 2014. — Т.1Х. — Ч.2. — С. 92-101.
10. Казусь И.А. Строительство Дома Советов (1924-1926) в Брянске и развитие города // Советское градостроительство 1920-1930-х годов: Новые исследования и материалы. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2010. — С. 318-338.
11. Капустин В.П., Кузнецова Е.А. «Жизнь, отданная городу». Архитектор Борис Гордеев. К 110-летию со дня рождения. — Новосибирск, 2013.
12. Кто получил первую премию // Бурят-Монгольская правда. — 1928. — 22 марта. — № 66.
13. Леонов К.К. Сибирский архитектор Борис Александрович Гордеев (1903-1943). Жизнь и творчество (рукопись) // ГАНО. Ф. Р-2208. Оп. 1. Д. 9. Л. 1-63.
14. Невзгодин И. Конструктивизм в архитектуре Новосибирска. — Новосибирск, 2014.
15. Орельская О.В. Архитектура эпохи советского авангарда в Нижнем Новгороде. — Нижний Новгород: Промграфика, 2005.
16. Отзыв жюри по конкурсным проектам Дома Советов в гор. Верхнеудинске Б<урят->М<онгольской> АССР // Музей истории архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина НГАХА. Фонд А.Д. Крячкова.
17. Памятники истории, архитектуры и монументального искусства Новосибирской области. Каталог. Кн. 1. Город Новосибирск. — 3-е изд., перераб. — Новосибирск, 2011.
18. Письмо заместителя краевого инженера Сибкрайисполкома С.З. Крюкова областному инженеру Бурят-Монгольской автономной республики К.И. Коломейцеву от 21 октября 1927 г. // ГАНО. Ф. Р-204. Оп. 1. Д. 17. Л.373.
19. Письмо представителя Бурят-Монгольской АССР при Президиуме ВЦИК Д.М. Убугу-нова в СНК РСФСР о постройке Дома Советов в Верхнеудинске от 23 ноября 1929 г. // ГАРФ. Ф. 4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 12-13 об.
20. Постановление № 90 заседания президиума Запсибкрайисполкома от 21 января 1931 г. // ГАНО. Ф. Р-47. Оп. 1. Д. 1279. Л. 145.
21. Пояснительная записка к разработке проекта Дома Советов Б<урят->М<онгольской>АССР // ГАРФ. Ф. 4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 166-168 об.
22. Программа конкурса на составление проекта Дворца Труда в Москве, объявленного Архитектурным обществом по поручению Московского Совета // Из истории советской архитектуры 1917-1925 гг. Документы и материалы. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963. — С. 146-147.
23. Против реакционных течений в архитектуре // Советская Сибирь. — 1931. — 13 февраля. — №43.
24. Протокол №6 заседания президиума Строительной Комиссии РСФСР от 15 ноября 1929 г. // ГАРФ. Ф. 4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 2-3.
25. Протокол №12 заседания Научно-технического совета НКВД РСФСР от 23 марта 1929 г. // ГАРФ. Ф.4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 4 и об.
26. Протокол №64-а заседания Научно-технического совета НКВД РСФСР от 10 декабря
183
1929 г. // ГАРФ. Ф.4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 5-6.
27. Протокол № 64-б заседания Научно-технического совета НКВД РСФСР от 11 декабря 1929 г. // ГАРФ. Ф. 4041. Оп. 9. Д. 59. Л. 7-8.
28. Сена С.Л., Кондратьев Д.Р. «Корабль» в степи (к 80-летию Дома Советов Калмыцкой автономной области) // Градостроительство. — 2012. — №2. — С. 51-65.
29. Строим «Дом Советов» // Советская Сибирь. — 1931. — №160. — 12 июня.
30. Улан-Удэ. Здание Дома Советов нач. 20 в. [Электронный ресурс]. — URL: http://www. uutravel.ru (дата обращения: 16.05.2015).
31. Хан-Магомедов С.О. Архитектура советского авангарда. Книга вторая. Социальные проблемы. — М.: Стройиздат, 2001.
32. Хан-Магомедов С.О. Илья Голосов. — М.: Стройиздат, 1988.
33. Хан-Магомедов С.О. Моисей Гинзбург. — М.: Архитектура-С, 2007.
34. Краевой дом учреждений в Новосибирске. // Советская Сибирь. — 1931. — 26 января. — №25.
Рис. 1. Дом Советов в Нижнем Новгороде. 1929-1930 гг. Архитектор А.З. Гринберг. Общий вид [5]
Рис. 2. Проект Дома Советов в Туле. 1929 г. Архитектор А.З. Гринберг. Перспектива [5]
Рис. 3. Проект Дома Советов в Верхнеудинске. 1927 г. Архитектор А.А. Оль. Перспектива [2, с. 70]
Рис. 4. Проект Дома Советов в Новосибирске. 1930 г. Архитекторы А.З. Гринберг, М.Т. Смуров.
Перспектива [6, с. 41]
Рис. 5. Проект Дома Советов (Запсибкрайисполком) в Новосибирске. 1931 г. Архитекторы: Б.А. Гордеев, С.П. Тургенев, А.Д. Крячков. Перспектива [11, с. 29]
