CC BY
163
24. Ibid.
25. FRUS, PPC. Vol. XII. P. 228-239.
26. Costignola F. Op. cit. P. 46.
27. Organization of American relief in Europe. P. 686703.
28. Ibid.
29. Ibid. P. 700-701.
30. FRUS, PPC. Vol. VII. P. 175-177.
31. Organization of American relief in Europe. P. 564565.
32. Ibid. P. 610-611.
33. Costignola F. Op. cit. P. 48-50.
34. FRUS, PPC. Vol. XII. P. 331-334.
35. Ceskoslovensko na parizské mirové konferenci. S. 252-254; Organization of American relief in Europe. P. 327-329.
36. FRUS, 1920. Vol. I. P. 249.
37. Ibid. P. 260.
38. Ibid. P. 264-265.
39. Ibid. P. 265.
УДК 94(73США)(04)
А. А. Костин
«ДОКТРИНА ТРУМЭНА» В ЮГОСЛАВСКОЙ ПОЛИТИКЕ США в 1947-1948 гг.
В статье рассматривается влияние «доктрины Трумэна» на советско-югославские отношения. Прослеживается взаимосвязь между расхождением позиций И. В. Сталина и И. Броз Тито по греческому вопросу и постепенной нормализацией контактов между Белградом и Вашингтоном.
The article examines influence «Truman's doctrine» on the Soviet-Yugoslavian relations. The interrelation between a divergence of positions of I. V. Stalin and I. Broz Tito on the Greek question and gradual normalization of contacts between Belgrade and Washington is traced.
Ключевые слова: внешняя политика США, генезис холодной войны, доктрина Трумэна, советско-югославские отношения
Keywords: foreign policy of the United States, genesis of cold war, Truman's doctrine, the Soviet-Yugoslavian relations
12 марта 1947 г. на объединенном заседании Сената и Палаты представителей Конгресса США президент Г. Трумэн выступил со специальным посланием «О политическом положении в Греции и Турции». Новая внешнеполитическая доктрина ознаменовала собой окончательное провозглашение лидерства США в англо-американском альянсе. Такова наиболее очевидная и широко распространённая в историографии оценка про-
КОСТИН Алексей Александрович - кандидат исторических наук, доцент по кафедре всеобщей истории ВятГГУ
© Костин А. А., 2009
возглашённой Г. Трумэном концептуальной основы американской активности в балкано-сре-диземноморском регионе [1]. Действительно, когда Англия не смогла более нести бремя борьбы с греческими коммунистами, Соединённые Штаты тут же приняли его на себя. Ослабленная войной Британская империя была вынуждена признать первенство Соединённых Штатов, обладающих огромной финансовой мощью. В 19461947 гг. американцы сумели занять лидирующие позиции в выработке и реализации совместной с англичанами средиземноморской стратегии, о чём и свидетельствовало принятие весной 1947 г. Соединёнными Штатами программы экономической, финансовой и военной помощи Греции и Турции.
В качестве главной причины появления «доктрины Трумэна» в исторической науке традиционно называется советский фактор [2]. Финансовые вливания и военно-техническая поддержка Турции и антикоммунистических сил в Греции были необходимы Соединённым Штатам не только для утверждения контроля над бывшими британскими коммуникациями между Атлантикой и Индийским океаном, но в первую очередь для преграждения доступа советской военной мощи к Средиземному морю. Провозглашённая 33-м президентом США доктрина являлась неотъемлемой составной частью концепции «сдерживания коммунизма». Тем не менее не последнюю роль в формировании идейной базы внешней политики Вашингтона на данном направлении сыграли отношения с новым югославским режимом И. Броз Тито. Помимо необходимости противодействия советскому проникновению в Восточное Средиземноморье, Соединённые Штаты были вынуждены учитывать новый фактор на юге Балкан - югославский.
В 1945-1946 гг. отношения с Белградом стали неотъемлемой составляющей средиземноморской стратегии США. С одной стороны, прочные позиции коммунистической партии в Югославии и совпадение точек зрения ФНРЮ и СССР на основные международные проблемы давали Вашингтону основания рассматривать свою политику в отношении этой балканской страны в русле американо-советских отношений. Но, с другой стороны, советское и югославское видение будущего юго-востока Европы, особенно Греции, было различным, что не могло ускользнуть от внимания специалистов Государственного департамента.
Место Югославии в американской внешней политике во второй половине 1940-х гг. в значительной степени определялось развитием событий в Греции. Гражданская война 1945-1949 гг. в этой стране была одним из первых серьезных военно-политических конфликтов в послевоенной Европе. За спиной греческих коммунистов
стояли просоветские режимы в соседних балканских странах - Югославии, Болгарии, Албании. Главенствующее место в этой тройке занимала ФНРЮ. Албания была слаба, и албанские коммунисты во многом ориентировались на Белград. Последний стремился стать лидером на Балканах путём «покровительства» Албании и включения Болгарии в югославскую федерацию в качестве седьмой республики.
Болгары следовали курсу Кремля, который придерживался канвы «процентного соглашения» Сталина - Черчилля. В октябре 1944 г. в Москве путём «джентльменского согласия» британский премьер «выменял» Грецию на Румынию. И хотя с июля 1945 г. У. Черчилль уже не был главой английского кабинета, Москва не имела реальных возможностей влияния на греческие дела. В Греции находились английские, а не советские войска, к тому же СССР пытался избежать дальнейшего обострения без того напряжённых отношений с Западом. Но Тито продолжал проявлять настойчивость в оказании помощи греческим коммунистам, что явилось одной из причин разрыва со Сталиным в 1948 г. [3] Ведущие позиции Югославии в деле поддержки греческих коммунистов были определены тем, что Советский Союз, по мнению Белграда, не проявлял на юге Балкан должной активности. В результате в «борьбе за Грецию» своим главным противником Вашингтон стал рассматривать не Москву, а Белград.
В обстановке гражданской войны в соседней Греции Югославия стремилась укрепить свои военно-политические и экономические отношения с Болгарией и Албанией. 9 июня 1946 г. ФНРЮ подписала с Народной Республикой Албания Договор о дружбе и взаимопомощи. 7 августа 1947 г. был опубликован официальный протокол об итогах югославско-болгарских переговоров, результатом которых явилось уточнение Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между двумя странами. К удивлению Белграда и Софии, Москва неодобрительно отнеслась к их действиям. Когда факт доработки Договора был обнародован, реакция Вашингтона на его условия также была однозначной - они рассматривались как угроза миру на Балканах. Американские обозреватели видели в этом соглашении опасность для Греции и предполагали, что на переговорах обсуждались вопросы создания автономного македонского государства [4]. Последующие события показали, что именно сближение трех балканских стран - Югославии, Болгарии и Албании, при лидирующей роли первой, вызвало негативную реакцию обоих противостоящих держав - и СССР, и США. Так, начиная с 1946 г. ФНРЮ стала претендовать на роль самостоятельного центра силы на Балканах.
Таким образом, американские действия на юге Балкан не были следствием одной лишь угрозы расширения сферы советского влияния. В их основе также лежала необходимость противодействия другому центру - Югославии. Югославский фактор не мог игнорироваться Вашингтоном, когда весной 1947 г. США приняли программу экономической, финансовой и военной помощи Греции и Турции. На оказание помощи этим странам президент Г. Трумэн запросил у Конгресса 400 млн долларов. Он заявил, что без такой помощи невозможно противостоять иностранному вмешательству в Грецию со стороны её северных соседей: «Сегодня самому существованию греческого государства угрожает террористическая деятельность нескольких тысяч вооруженных лиц, руководимых коммунистами, которые бросают вызов власти правительства в ряде местностей, особенно в тех, которые находятся у северных границ страны. Комиссия, назначенная Советом Безопасности ООН, занимается в настоящее время расследованием тревожной ситуации в Северной Греции и якобы совершаемых нарушений границ, проходящих между Грецией и Албанией, Болгарией и Югославией» [5].
СССР в «доктрине Трумэна» не упоминался, возможно, по причине дипломатического такта, а скорее всего потому, что заявления о прямом советском вмешательстве в греческие дела являлись несостоятельными. В своём выступлении Трумэн ставил цель - «помочь свободолюбивым народам обезопасить свои свободные институты и свою территориальную целостность от агрессоров, стремящихся навязать им свои тоталитарные режимы» [6]. Применительно к Греции президент в своём заявлении классифицировал как «агрессивный и тоталитарный» именно югославский режим, а не советский (в отличие от Турции).
США, Англия и другие западные страны через Совет Безопасности ООН пытались провести резолюцию о «принудительных мерах» в отношении Югославии, Болгарии, Албании, но применение советской делегацией права «вето» не допустило её принятия. Тем не менее на очередной сессии Генеральной ассамблеи (сентябрь -ноябрь 1947 г.) западные державы все же сумели провести резолюцию с осуждением Югославии, а также Болгарии и Албании [7].
Таким образом, Югославия в политике США на юге Балкан и в Восточном Средиземноморье во второй половине 1945-1947 гг. стала занимать значимое место, возможно сопоставимое с положением Китая в дипломатических устремлениях Вашингтона на Дальнем Востоке. В рассматриваемый период отношения между ФНРЮ и США ухудшались пропорционально обострению советско-американских противоречий, но воспри-
ятие Вашингтоном Югославии постепенно менялось. Стала намечаться трансформация образа Белграда из «проводника» советской политики на Балканах в образ «третьей силы», способной на самостоятельные действия.
Подобная оценка ФНРЮ стала необратимой после принятия на II совещании Информационного бюро коммунистических и рабочих партий в июне 1948 г. резолюции «О положении в коммунистической партии Югославии» [8]. Руководство СССР наверняка прогнозировало влияние советско-югославского конфликта на отношения с Соединёнными Штатами. С одной стороны, Москва использовала конфликт, чтобы не дать Западу возможности говорить о «советском следе» в югославской помощи греческим партизанам. Тем самым планировалось улучшить отношения с Вашингтоном или хотя бы избежать их дальнейшего обострения. Вполне вероятно, «уступка» Греции, по замыслу Сталина и его окружения, должна была быть воспринята Вашингтоном как элемент «торга» - Восточная Европа в обмен на советский отказ от попыток получить выход в Средиземное море.
Но, с другой стороны, стремление Москвы различными методами добиваться укрепления своего влияния в Восточной Европе продолжало вызывать недовольство США. Любой торг был неприемлем для Вашингтона. В октябре 1944 г. не американцы, а англичане попытались путём «процентного соглашения» разграничить сферы влияния на Балканах. К 1947 г. стала очевидной безрезультатность усилий Кремля пересмотреть режим черноморских проливов, добиться Триеста для ФНРЮ или получить средиземноморскую базу для своего ВМФ. «Доктрина Трумэна» продемонстрировала решимость Вашингтона окончательно оградить средиземноморские коммуникации от притязаний СССР.
Советский лидер достаточно реалистично понимал опасность последствий продолжения и расширения помощи греческим партизанам. В феврале 1948 г. во время встречи в Москве Сталин, оценивая перспективы греческого восстания, достаточно эмоционально заявил Э. Карделю: «Нет у них никаких шансов на успех. Что вы думаете, что Великобритания и Соединённые Штаты - Соединённые Штаты, самая мощная держава в мире, - допустят разрыв своих транспортных артерий в Средиземном море. Ерунда. А у нас флота нет. Восстание в Греции надо свернуть как можно скорее» [9].
Кремль осознавал бесперспективность любых попыток, за исключением военного вмешательства, принять участие в урегулировании греческого вопроса. Военная поддержка Советским Союзом или Югославией прокоммунистического партизанского движения в Греции была чревата
развязыванием войны между СССР и США, на тот момент обладавшими монополией на атомную бомбу.
21 апреля 1948 г. посол СССР в Белграде А. И. Лаврентьев беседовал об ухудшении советско-югославских отношений с помощником министра иностранных дел ФНРЮ А. Беблером. Советский посол «указал на то, что события, которые развиваются на Балканах и в районе Средиземного моря, настолько переплетаются с общемировой политикой, что любой неосторожный шаг может вызвать серьезные осложнения, тем более что англо-американцы стремятся к усложнению обстановки в этой части Европы... » [10]
Поэтому разрыв Москвы с Белградом, скорее всего, стал побочным, хотя и нежелательным результатом несостоявшегося «торга» с американцами. К 1948 г. Тито, вероятно, разочаровался в способности Кремля отстоять интересы коммунистического движения на юго-востоке Европы и в Восточном Средиземноморье. Дипломатические неудачи советской делегации на заседаниях СМИД по вопросам Триеста, итальянских колоний, предоставления Советскому Союзу базы в Средиземном море и по пересмотру режима черноморских проливов, а также вывод советских войск из северного Ирана неизбежно подрывали уверенность Белграда в возможностях Москвы. Вашингтон уверенно удерживал южные рубежи возникшей сферы советского влияния, препятствуя её расширению, что неизбежно должно было повлиять на отношение Тито к Кремлю. Югославский лидер наверняка начал стремиться к проведению курса, менее зависимого от обладавшего сильнейшей сухопутной армией, но разрушенного войной СССР. Новая Югославия, созданная Тито, понималась им самим в качестве как минимум региональной морской державы, являвшейся форпостом коммунистического мира в Восточном Средиземноморье.
Оба лидера - и Сталин, и Тито, являясь приверженцами коммунистической идеи, тем не менее руководствовались в первую очередь интересами своих стран. Не будучи «слепо верующими», и тот и другой прекрасно понимали возможные выгоды текущего момента и поэтому были готовы в той или иной степени пожертвовать интересами мирового коммунистического движения и договориться с капиталистическим миром. Именно подобный прагматический подход вынудил Сталина после провозглашения Трумэном помощи Турции и Греции отказаться от последней ради утверждения контроля над Восточной Европой. Тито мыслил так же, но в данном случае исходил из югославских интересов, безопасности своей страны. Поэтому призывы Кремля прекратить помощь греческим партиза-
нам Белград мог расценить как предательство Советским Союзом своего балканского союзника.
Исходя из этого югославский лидер делал вывод о своём праве быть более самостоятельным. Финансовая мощь США и ядерная монополия, контроль американского ВМФ над средиземноморским бассейном подталкивали Тито к мысли, что если придётся отступиться от Греции, то это нужно сделать с выгодой для своей страны. В результате в марте 1948 г. Белград попытался самостоятельно, не поставив Кремль в известность, решить проблему Триеста, чем вызвал гнев хозяина Кремля [11]. Тон и содержание нот Кремля, полученных в Белграде в первой половине 1948 г., показывают, что Москва сознательно шла на ухудшение отношений с Югославией. Жёсткость реакции Сталина носила поучительный для других стран формировавшегося советского блока характер. На сей раз советский лидер был готов пожертвовать ФНРЮ ради укрепления контроля над остальной Восточной Европой. Конечно, Сталин надеялся на смену власти в Югославии с целью не только сохранения, но и усиления своего влияния в этой стране. Но Тито удержал власть и получил возможность, до известной степени, сближения с Западом. Конфликт между Советским Союзом и Югославией отдалил последнюю от её патрона и ещё больше усилил интерес к ней со стороны США.
Провозглашая «доктрину Трумэна», Соединённые Штаты рассчитывали вынудить Кремль отказаться от вмешательства в греческие дела. В случае достижения этой цели Тито оказывался перед выбором: следовать установкам Москвы и тем самым пожертвовать интересами, а может и безопасностью своей страны или проводить независимую от СССР политику. Последний вариант открывал перед Белградом большие возможности: либо самостоятельно продолжить помощь греческим коммунистам, что усилит конфронтацию с Вашингтоном и окончательно изолирует ФНРЮ как от советского блока, так и от западного мира; либо пожертвовать интернациональной идеей и развивать национальный вариант социализма, для чего пойти на улучшение отношений с США и получить от них экономическую и военно-техническую помощь. Достоинства последнего варианта для Тито были очевидными.
Таким образом, американская помощь греческому правительству и Турции преследовала цель сдерживания советского влияния на подступах к Средиземному морю, но также становилась серьёзным испытанием для Белграда. Вашингтонские аналитики не могли не понимать этого, хотя в силу догматичности оценок коммунистических руководителей разрыв между Сталиным и Тито
для многих из них действительно стал неожиданностью. Американские дипломаты в Белграде, пристально следившие за отношениями Югославии с Советским Союзом, первые признаки конфликта заметили в середине июня 1948 г. на основе советского заявления о необходимости переноса из Белграда Дунайской конференции, а также того факта, что советское правительство не направило Тито поздравление с днём его рождения (25 мая). Об этом 18 июня сообщил в Государственный департамент советник посольства Роберт Римз, исполнявший обязанности отсутствовавшего в Белграде посла Кавендиша Кэн-нона [12].
30 июня, через два дня после опубликования резолюции Информбюро «О положении в коммунистической партии Югославии», американские аналитики занялись комплексным рассмотрением возможных последствий этого события и его влияния на характер отношений внутри советского блока, на перспективы американо-югославских отношений. По мнению сотрудников Штаба планирования политики во главе с Джорджем Кеннаном, в условиях установления прямого советского контроля в Восточной Европе задачи американской политики заключались в этот период в усилении советско-югославских противоречий и дезинтеграции советского блока в контексте возраставшего противостояния между коммунизмом и западной демократией [13]. Соединённые Штаты приступили к разработке и осуществлению новой политики в отношении Югославии. Своей главной целью США считали превращение ФНРЮ в орудие антисоветской политики в разгоравшейся «холодной войне».
Было решено найти «золотую середину» в отношениях с Югославией: не допускать чрезмерного расположения и не слишком отдаляться от неё. Позицию своего правительства американские дипломаты ставили в прямую зависимость от отношения югославского правительства к Соединённым Штатам и западно-демократическому сообществу в целом. В основе американского подхода к ФНРЮ лежало использование финансово-экономического потенциала США: развитие экономических отношений в обмен на позицию лояльности и сотрудничества с Соединёнными Штатами и странами Запада [14]. О постепенном сдвиге в сторону улучшения отношений с Югославией свидетельствует подписание 19 июля 1948 г. соглашения об освобождении «замороженных» в США югославских активов и имущества, депонированных королевским правительством Югославии ещё перед войной. Вашингтон, в свою очередь, получил компенсацию за национализацию режимом Тито американской собственности, произведены взаимные расчёты по ленд-лизу и другим программам по-
мощи, обсуждение которых ранее затягивалось американской стороной [15]. Чтобы максимально осложнить восстановление советско-югославских отношений, американцы делали ставку на наиболее эффективные в данной ситуации экономические рычаги.
В донесениях в Государственный департамент в июле - августе 1948 г. советник американского посольства в Белграде Р. Римз подчёркивал: «...давление силы будет неумолимо подталкивать Тито в конце концов к Западу и формировать его место в несоветском мире... наша политика должна пониматься практически полностью в пределах её влияния на СССР. Наша стратегия -поиск максимального использования растущих возможностей расширения трещины между СССР и Югославией и распространения влияния позиции Тито на советских сателлитов» [16].
Такая политика дала Вашингтону ожидаемый результат: 27 сентября 1949 г. Советский Союз денонсировал Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве с Югославией. 14 ноября 1951 г. США подписали с Югославией соглашение о военной помощи, а 28 февраля 1953 г. был заключён Договор о дружбе между Грецией, Турцией и Югославией (Балканский пакт) [17]. Учитывая увеличение Соединёнными Штатами военно-экономической помощи Белграду и то, что Италия, Греция и Турция были членами НАТО, можно констатировать, что Вашингтон обезопасил средиземноморские коммуникации от установления контроля со стороны Москвы.
Таким образом, очевидно, что «доктрина Трумэна» и заключение Балканского пакта были составляющими единой стратегии - блокирование советского влияния на Средиземноморье, что полностью было возможным только при условии отрыва ФНРЮ от СССР. Первое время после прихода югославских коммунистов к власти у американцев не было оснований для того, чтобы считать тактику разжигания вражды между Белградом и Москвой действенной и результативной, стремясь оторвать Югославию от формировавшегося советского блока. Слишком слабы были признаки грядущего конфликта между ВКП(б) и КПЮ. Главной причиной, заставлявшей Тито поддерживать тесное сотрудничество с Кремлём, было именно то, что в течение 1946-1947 гг. отношения между Соединёнными Штатами и Югославией были несколько раз на грани полного разрыва. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что от возможного сотрудничества Соединённые Штаты и Югославия были пока ещё очень далеки.
Тем не менее это не мешало Вашингтону делать всё возможное, чтобы способствовать созданию условий для конфликта между Москвой и Белградом. Было бы странным, если бы американцы не попытались переманить Тито на свою
сторону. Сотрудничество с Югославией было необходимым условием для установления американского влияния в Восточном Средиземноморье. Чтобы оградить средиземноморские коммуникации от советского контроля, США было необходимо создать на юго-востоке Европы пояс дружественных им государств. Поэтому для Вашингтона было слишком расточительно попустительствовать включению ФНРЮ в формировавшийся советский блок. Югославия наряду с Турцией, Грецией и Италией являлась ключевым звеном в цепи стран, ограждавших средиземноморский бассейн от советского проникновения.
Провозглашение и реализация «доктрины Трумэна» вынуждали Советский Союз, измотанный войной и занятый утверждением своего контроля в странах Восточной Европы, отказаться от продолжения помощи греческим коммунистам. Это в свою очередь создавало угрозу безопасности коммунистического режима в Югославии и заставляло Сталина оказать давление на Тито, что не могло не отразиться на югославско-советских отношениях. В результате, вкупе с отказом советского лидера согласиться на вхождение Болгарии в Югославскую федерацию и его недовольством установлением покровительства Белграда Албании, Тито лишался возможности сделать Югославию лидером коммунистического движения на Балканах. Глава правительства ФНРЮ оказался перед непростым выбором, итогом которого стала нормализация отношений с США и подписание менее чем за неделю до смерти Сталина Балканского пакта.
Примечания
1. Батюк В., Евстафьев Д. Первые заморозки: советско-американские отношения в 1945-1950 гг. М., 1995. С. 202; Быстрова Н. Е. СССР и формирование военно-блокового противостояния в Европе (1945— 1955 гг.). М., 2005. С. 117—118; Печатнов В. О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг.: документальные очерки. М., 2006. С. 443; Он же. От союза — к холодной войне: советско-американские отношения в 1945—1947 гг. М., 2006. С. 157; Системная история международных отношений. События и документы. 1918—2003: в 4 т. / под ред. А. Д. Богатуро-ва. Т. 3: События. 1945—2003. М., 2003. С. 75; и др.
2. Там же.
3. Подробнее см.: Балканский узел, или Россия и «югославский фактор» в контексте политики великих держав на Балканах в XX веке. М., 2005. С. 274—284; Системная история международных отношений. Т. 3. С. 85—86.
4. Балканский узел. С. 275—276.
5. Public Papers of the Presidents of the United States, Harry S. Truman. 1947. Wash., 1963. P. 177—179, 239; История США. Хрестоматия: пособие для вузов / сост. Э. А. Иванян. М., 2005. С. 268; Системная история международных отношений. Т. 4: Документы. 1945— 2003. М., 2004. С. 60.
6. История США. Хрестоматия. С. 270; Системная история международных отношений. Т. 4. С. 60.
7. Советский Союз в Организации Объединенных Наций. Т. 1. М., 1965. С. 272-274.
8. Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949. Док. и материалы. М., 1998. С. 455-461.
9. Джилас М. Лицо тоталитаризма. М., 1992. С. 130; Джилас М. Беседы со Сталиным. М., 2002. С. 207-208.
10. Восточная Европа в документах российских архивов: 1944-1953 гг. Т. I: 1944-1948 гг. / отв. ред. Г. П. Мурашко. М.; Новосибирск, 1997. С. 862.
11. АВП РФ. Ф. 202. Оп. 5. П. 110. Д. 1. Л. 31-33; Ф. 144. Оп. 8. П. 15. Д. 6. Л. 15-17.
12. Foreign Relation of the United States. Diplomatic Papers. [Далее - FRUS.] 1948. Vol. IV: Eastern Europe. The Soviet Union. Wash., 1974. Р. 1073; Аникееб Л. C. Югославия в европейской политике Великих держав в годы «холодной войны» (конец 40-х - начало 50-х)
// Славяноведение. 1992. № 5. С. 66; Потехин А. В. Дипломатия США в Восточной Европе. 1945-1950 гг. Киев, 1991. С. 83.
13. FRUS. 1948. Vol. IV. Р. 1079-1081; Аникеев А. C. Противостояние СССР - США в Юго-Восточной Европе и советско-югославский конфликт 1948 года // Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945-1985). Новое прочтение / отв. ред. Л. Н. Нежинский. М., 1995. С. 126.
14. FRUS. 1948. Vol. IV. Р. 1080; Аникеев А. C. Югославия в европейской политике Великих держав в годы «холодной войны». С. 67.
15. FRUS. 1948. Vol. IV. Р. 1059-1060.
16. FRUS. 1948. Vol. IV. Р. 1091, 1104; Потехин А. В. Указ. соч. С. 84.
17. Системная история международных отношений. Т. 4. С. 102-103; Т. 3. С. 105-106, 651, 653.
НОВЫЕ КНИГИ
А. М. ВАСНЕЦОВ
~ выдающийся _ . общественный штИ деятель Вятки ЗЕ
вубеже ХчШю-ХХ веков 2
А. М. Васнецов - выдающийся общественный деятель Вятки на рубеже Х1Х-ХХ вв. [Текст] : сборник научных статей по материалам региональной научно-практической конференции 5 декабря 2008 г. / под общ. ред. В. Т. Юнгблюда. -Киров: Изд-во ВятГГУ, 2008. - 168 с.
