CC BY
23
Доктрина одиозного суверенного долга в международном публичном праве
Калиманов Андрей Петрович,
аспирант, Дипломатическая академия МИД России E-mail: arbitration 1958@ yahoo.com
Введение. В статье рассматриваются научные и практические материалы, касающиеся доктрины одиозного суверенного долга в международном публичном праве и критериев одиозности (незаконности) суверенного долга. Теоретические основы и методы. Теоретической основой исследования являются доктри-нальные источники и международная практика урегулирования суверенных долговых обязательств. В рамках подготовки статьи проведен исторический анализ применения концепции «одиозного долга». При проведении исследования применялись формально-юридический, сравнительно-правовой, исторический методы.
Результаты исследования. Отсутствие четких признаков одиозного (незаконного) долга и критериев его оспаривания создает риски для кредиторов суверенных заемщиков, так как на практике имеют место случаи, когда в результате внутриполитических и даже мировых геополитических изменений новые правительства стран ставят под сомнение или оспаривают правомерность лежащих на государстве обязательств и, следовательно, возможность дальнейшего обслуживания долга. Кроме того, сложившаяся ситуация не позволяет обеспечить ответственный подход кредиторов и заемщиков при суверенном кредитовании, а развивающимся государствам освободиться от долгового бремени и обеспечить устойчивый рост своих экономик. В отсутствие надлежащей международной конвенции о феномене незаконного суверенного долга ориентиром для изучения природы подобных долгов может служить так называемая доктрина одиозного долга. В этом контексте ключевым моментом является выяснение правового статуса этой доктрины и критериев одиозного долга. Заключение. Доктрина одиозного долга формулирует следующие критерии незаконности долга: отсутствие согласия со стороны государства-должника, отсутствие выгоды для населения государства-должника и осведомленность кредиторов об этих обстоятельствах. Критерии, которые будут использоваться при оценке одиозности (незаконности) долга, должны быть определены международным и национальным правом.
Ключевые слова: одиозный долг, незаконный долг, суверенный долг, критерии одиозного долга, оспаривание, взыскание, реструктуризация, урегулирование
S2
со
Введение
В июне 2019 года Конституционный совет Мозамбика признал недействительной финансовую сделку, по мнению суда совершенную в нарушение конституционных норм, связанных с национальным бюджетом. Сделка касалась кредита в размере 850 миллионов долларов, заключенного мозамбикской государственной рыболовецкой компанией Ematum, гарантированного правительством Мозамбика.
Данное финансирование было предоставлено двумя банками: российским VTB Capital PLC (инвестиционное подразделение ВТБ)и швейцарским Credit Suisse.
В дополнение к кредиту Ematum, государственным предприятиям были предоставлены два других кредита: кредит ProIndicus на сумму 622 миллиона долларов для осуществления наблюдения за прибрежной зоной (от Credit Suisse), кредит в размере 535 миллионов долларов для Мозамбикской компании по управлению активами («МУК») для строительства и обслуживания верфи (от ВТБ).
Все эти кредиты были обеспечены гарантиями правительства Мозамбика [1].
После раскрытия правительством Мозамбика информации о существовании этих долгов Международному валютному фонду (МВФ) кредиторы приостановили свою финансовую поддержку Мозамбику.
Еще более усложнял ситуацию тот факт что, в 2016 и в 2017 годах административный суд страны (Tribunal Administrativo) признал государственные гарантии по кредитам Ematum, ProIndicus и МУК незаконными ввиду нарушения Конституции и бюджетного законодательства. В декабре
2018 году в Окружной суд Восточного округа Нью-Йорка было предъявлено несколько обвинений в отношении ряда лиц, включая бывшего министра Мозамбика, за то, что они якобы вступили в сговор с целью обмана инвесторов путем многочисленных существенных искажений фактов. Кроме того, Мозамбик подал иск против Credit Suisse и VTB Capital PLC в Высокий суд правосудия Англии и Уэльса, заявляя о недействительности «секретных» займов.
В этой связи интересно решение, вынесенное Конституционным советом Мозамбика в июне
2019 года. Оно было основано на иске, поданном Фондом бюджетного мониторинга, Платформой организаций гражданского общества и еще двумя тысячами граждан Мозамбика о признании сделки Ematum неконституционной. Этот запрос был основан на статье 179(2)(p) Конституции Мозамбика, в соответствии с которой Парламент обладает исключительной компетенцией одобрять получение
займов и другие финансовые операции, а также устанавливать верхние пределы государственных гарантий. Сделка Ematum, напротив, была организована правительством и просто одобрена мозам-бикским Парламентом посредством резолюции ex post [2].
Парламент Мозамбика возражал против удовлетворения иска, утверждая, что резолюция Парламента была политическим актом и, следовательно, не подлежала обжалованию в Конституционном совете. Конституционный совет, однако, отклонил этот аргумент, подчеркнув, что правительство действовало в нарушение конституционной компетенции Парламента в бюджетных вопросах (статья 179) и не включило сделку в государственный бюджет в нарушение Закона № 9/2002. На этих основаниях Конституционный совет признал недействительным получение займов и предоставление гарантий, опираясь не только на конституционные нормы, но и на некоторые статьи Гражданского кодекса. Кроме того, в мае 2020 года тот же Конституционный совет объявил недействительными займы МУК и ProIndicus и связанные с ними гарантии [3].
В данном споре в попытках заблокировать исполнение долгового обязательства заявителем были сделаны заявления о коррупционной природе обязательства и отсылки к доктрине «одиозного долга». Согласно данной доктрине, долг является одиозным, если, по мнению кредиторов, он заключен без согласия населения и не в его интересах [4].
Отсутствие четких признаков одиозного (незаконного) долга и критериев оспаривания такого долга создает риски для кредиторов суверенных заемщиков, так как на практике имеют место случаи, когда в результате внутриполитических и даже мировых геополитических изменений правительства стран ставят под сомнение или оспаривают правомерность лежащих на государстве обязательств и, следовательно, возможность дальнейшего обслуживания долга.
Кроме того, сложившаяся ситуация не позволяет обеспечить ответственный подход кредиторов и заемщиков при суверенном кредитовании, а развивающимся государствам освободиться от долгового бремени и обеспечить устойчивый рост своих экономик.
В отсутствие надлежащей международной конвенции о феномене незаконного суверенного долга таким ориентиром для изучения природы подобных долгов может служить так называемая доктрина одиозного долга.
В этом контексте ключевым моментом является выяснение правового статуса этой доктрины и формулирование критериев одиозного долга в международно-правовых актах.
Возникновение доктрины одиозного суверенного долга
В 1920-х годах российский эмигрант Александр Сак разработал доктрину, согласно которой одиозный
долг представлял собой исключение из правила о передаче долговых обязательств в случаях преемства государств и правительств. По мнению Сака, чтобы быть квалифицированным в качестве одиозного, долг должен быть заключен деспотическим режимом не в интересах нации, а как средство укрепления своей власти и информированности кредиторов о данном обстоятельстве [5].
Первый пример долга одиозного по отношению к населению касается споров вокруг долга Кубы после испано-американской войны (1898). К концу девятнадцатого века испанская корона заключила долговые обязательства, обеспеченные налоговыми поступлениями Кубы, доходы от которых были использованы для подавления борьбы за независимость острова. Во время мирных переговоров, последовавших за поражением Испании, делегация США успешно использовала довод о невыплате этих долгов, утверждая, что они были заключены не в интересах населения.
Точно так же Версальский договор (1919) предусматривал, что долг, понесенный Германией и Пруссией за насильственную колонизацию польских земель, не должен был переходить к Польше (статья 255).
Что касается долга, одиозного для государства-преемника, то первый пример касается долгов, взятых на себя бурскими республиками для финансирования войны против Соединенного Королевства (1899-1902). Во время аннексии побежденных бурских республик Великобритания заявила о своем нежелании признавать эти обязательства, утверждая, что долг, понесенный врагом, не может перейти к державе-победительнице.
Что касается преемственности правительства, то общее правило заключается в том, что смена правительства не влияет на обязательства, взятые предыдущим правительством. Исключение, описанное Саком, касается так называемых долгов режима. Это долги, взятые на себя деспотическим режимом не в интересах населения, а для укрепления своей власти [6].
Данный вид долга может рассматриваться как личный долг правительства, как было установлено главным судьей Тафтом в международном арбитражном деле Tinoco, или как личный долг определенного класса граждан, как подчеркивал советский Институт международного права, с особой ссылкой на долги, понесенные царским режимом. В более поздние времена эта доктрина была выдвинута Китайской Народной Республикой в памятной записке, которая была представлена в рамках судебного процесса в Северной Окружной суд штата Алабама по делу о выплатах по просроченным облигациям, выпущенным в 1911 году китайским имперским правительством. р
Кампания «Юбилей 2000» побудила многих ак- Д тивистов по борьбе с суверенной задолженностью Ч
m
развивающихся стран призывать к применению К доктрины одиозного долга за пределами узких гра- S ниц правопреемства государств и правительств. у В качестве дальнейшего шага они систематически А
относят одиозный долг к более широкой категории незаконного долга, которая включает долг, противоречащий национальному законодательству, долг, противоречащий государственной политике, и несправедливый или вызывающий возражения долг [7].
Мотивация, стоящая за созданием категории одиозного (незаконного) долга, заключается в том, что такой долг не подлежит погашению. В то же время доктрина одиозного (незаконного) долга не имеет надлежащей правовой основы.
Критерии одиозных суверенных долгов
В настоящее время одиозность долга следует оценивать по трем критериям, которые являются пере формулировкой тех, которые ранее были определены Саком, и выводят доктрину из сферы правопреемства государства и правительства. Этими критериями являются отсутствие согласия населения, отсутствие выгоды для населения и осведомленность кредиторов об этих фактах. Применительно к вопросу отсутствия согласия, то можно предположить, что демократическое правительство имеет согласие населения на управление страной и автоматически получает согласие на привлечение займов. В свою очередь, недемократическое правительство не имеет согласия на управление страной и, соответственно, получение кредитов. Тем не менее, в обоих случаях это опровержимая презумпция. С одной стороны, неизбранное правительство может также пользоваться некоторым общим согласием населения и некоторым конкретным согласием в отношении конкретных займов. С другой стороны, сомнительно, что при демократическом правительстве заем должен отражать согласие населения только потому, что конституционные требования были выполнены. В этом отношении формального критерия действительности кредита недостаточно: необходимо учитывать выгоду для населения. Что касается критерия выгоды, необходимо проводить различие между займами общего назначения и займами на конкретные цели. В то время как одиозность кредитов, связанных с конкретными проектами, может быть легко установлена, в отношении кредитов на общие цели необходимо время от времени проводить аудит. Кредитование диктаторского режима на общие цели может быть одиозным в той мере, в какой оно может служить укреплению нелегитимного правительства, в то время как кредиты на конкретные проекты, которые объективно выгодны населению не могут быть квалифицированы как одиозные, поскольку они задействуют средства, которые могут быть использованы на незаконные цели [8].
С точки зрения аспекта осведомленности кредиторов ключевым моментом является то, необхо-„ димо ли обладать фактическими знаниями или до-52 статочно демонстрировать должную осмотрительно ность. В обоих случаях предполагается, что креди-еЗ торы обременены ответственностью за выяснение Ц цели займов.
Эту картину должен дополнять действующий механизм санкций, в соответствии с которым, как только конкретное учреждение объявляет долги одиозными (незаконными), локальные суды не должны взыскивать суммы по кредитным договорам, а международные финансовые институты должны отказывать в дальнейшем кредитовании должникам, которые решают рефинансировать эти долги.
Чтобы избежать всех этих проблем, может быть сформулировано предложение относительно создания основы для подотчетного финансирования суверенных должников, разделенной на предварительный компонент и последующий компонент. Первый компонент должен быть сосредоточен на первоначальной оценке и постоянном мониторинге кредита, в то время как второй компонент должен быть сосредоточен на создании арбитражного суда для оценки соблюдения обязательств ex ante [9].
В этой связи интерес представляет международное арбитражное дело Tinoco о действительности кредита, заключенного Фредерико Тиноко, президентом Коста-Рики с Королевским банком Канады после государственного переворота 1917 года.
В январе 1917 года Тиноко был военным министром при президенте Альфредо Гонсалес. На том основании, что Гонсалес добивался переизбрания на пост президента в нарушение конституционного ограничения, Тиноко использовал армию и флот, чтобы захватить правительство и взять на себя временное руководство республикой. Затем он назначил президентские выборы и стал новым президентом Коста-Рики, но вскоре потерял расположение населения и был вынужден отказаться от власти. В течение этого периода суммы, предоставленные по кредиту, заключенному с Королевским банком Канады, были использованы на личные расходы президента Тиноко и его родственников. Из-за этого правительство-преемник не признало заем, и Соединенное Королевство, действуя в порядке дипломатической защиты от имени канадского банка, договорилось с Коста-Рикой о передаче спора в арбитраж. Судья Тафт, в то время главный судья Верховного суда США, постановил, что канадский банк по мнению судьи вел себя недобросовестно в своей кредитной деятельности и тем самым нанес ущерб Коста-Рике, которая была права, отказываясь от займа.
Анализ данного дела позволяет сделать вывод об одиозном характере данного долга, так как финансирование было не проектным и не было потрачено на цели, выгодные населению.
Доктрина одиозного суверенного долга и ее квалификация
По мнению сторонников доктрины одиозного долга, она должна аннулировать кредитное обязательство и исключить принудительное приведение в исполнение лежащих в его основе требований. Все это предполагает, что доктрина имеет нормативную ха-
рактеристику. Недостаток заключается в том, что интенсивных доктринальных дебатов недостаточно для превращения политики в закон. Следовательно, правовой статус доктрины все еще остается открытым вопросом и заслуживает тщательного анализа.
Доктрина как международное право
Первый подход состоит в квалификации доктрины как нормы международного права.
Так, статья 38 Статута Международного Суда ООН предусматривает, что правой обычай равносилен «общей практике, принятой в качестве закона». В отношении материальной составляющий Международный Суд ООН постановил, что должно существовать постоянное и единообразное использование обычая, практикуемое государствами, в то время как в отношении психологического элемента возникли два подхода. Во-первых, о существовании обычая можно сделать вывод из общей практики, литературы или предыдущих суждений. Во-вторых, существование обычая должно быть эффективно доказано.
Профессор Беджауи выделил два определения одиозного долга: долг, полученный государством-предшественником, который служит целям, противоречащим основным интересам либо государства-правопреемника, либо переданной территории; и задолженность, полученная в целях, не соответствующих международному праву и, в частности, принципам Организации Объединенных Наций. По второму пункту, профессор Беджауи подчеркнул, что с точки зрения этики одиозность долга должна оцениваться в отношении прав человека и права на самоопределение, с одной стороны, и незаконного обращения к войне, с другой [10]. Как только одиозность долга будет установлена, естественным следствием будет являться его непереход государству-правопреемнику. В связи с этим профессор Беджауи проводил различие между военным долгом и долгом подчинения. Военный долг включал долг, полученный Бурской республикой в борьбе с Великобританией, и долг, полученный Германской империей после начала Первой мировой войны; долг подчинения включал испанский долг, обеспеченный доходами Кубы, и немецкий долг, полученный за колонизацию польских земель.
В частности, Венская конвенция 1983 года (статья 33 предусматривает) что «государственный долг» означает любое финансовое обязательство государства-предшественника, возникающее в соответствии с международным правом перед другим государством, международной организацией или любым другим субъектом международного права. Оговорка «в соответствии с международным правом» оставила некоторое пространство для маневра для доктрины одиозного долга.
Доктрина как мягкое право
Существующая картина международного права содержит объективный пробел с точки зрения норм, применимых к феномену суверенного долга: нет
ни международных конвенций, регулирующих этот предмет, ни установленных правил в этой области. Чтобы восполнить этот пробел, некоторые международные агентства разработали ряд предложений так называемого мягкого права [11].
В январе 2012 года Конференция Организации Объединенных Наций по Торговле и Развитию (ЮНКТАД) приняла принципы ответственного суверенного кредитования и заимствования. Этот акт имплементировал в себя резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, подчеркивающую важность ответственного финансирования, при котором как государственные, так и частные кредиторы и суверенные должники разделяют ответственность за предотвращение ситуаций с неприемлемым уровнем задолженности [12].
Принципы ЮНКТАД стремятся быть объективным ориентиром для ответственного суверенного финансирования и содержат следующие стандарты:
1) кредиторам необходимо осознавать, что государственные чиновники, ответственные за финансовую операцию, действуют от имени и по поручению населения и, следовательно, должны воздерживаться от подкупа их с целью нарушения этой обязанности;
2) кредиторы обязаны информировать заемщиков о рисках и выгодах финансовой операции;
3) кредиторы, финансирующие конкретный проект, несут ответственность за проведение предварительного анализа его последствий.
Анализ указанных принципов позволяет сделать вывод, что элементы доктрины одиозного долга некоторым образом встроены в эти принципы.
Кроме того, отдельные элементы доктрины Сака прямо признаны Советом по правам человека (СПЧ) в Руководящих принципах, касающихся внешней задолженности и прав человека. Руководящие принципы, в частности, призывают к созданию международного механизма урегулирования задолженности для реструктуризации незаконной задолженности и разрешения долговых споров справедливым, прозрачным, эффективным и своевременным образом. Должен существовать мандат на правило о признании «одиозными» или «незаконными» конкретных внешних долгов.
Критерии, которые будут использоваться при оценке одиозности (незаконности) долга, должны быть определены международным правом и национальным законодательством на основе следующих элементов: отсутствие согласия со стороны государства-должника, отсутствие выгоды для населения государства-должника и осведомленность кредиторов об этих обстоятельствах.
Доктрина как вопрос политики
Одиозная долговая доктрина использовалась в качестве политического аргумента с различным успехом - в рамках процессов реструктуризации суверенных долгов.
Так, в начале нового века Аргентина находилась на грани экономического кризиса. Экономи-
5 -о
сз ж
■с
ческий рост был стагнирующим, а стоимость заимствований возросла. Чтобы устранить эти дисбалансы, Аргентина обратилась за помощью к МВФ для осуществления огромного пакета фискальных реформ. Однако это было бесполезно. В конце 2001 года экономическая и политическая ситуация резко обострилась, и в декабре 2001 года Аргентина объявила дефолт по своему долгу, оцениваемому в 180 миллиардов долларов.
Облигационный долг, который составлял почти половину непогашенного долга, было технически сложно реструктурировать, поскольку он был закреплен в облигациях серии, регулируемых правом восьми юрисдикций, и которыми владели более 700 000 держателей по всему миру.
Реструктуризация аргентинского долга характеризовалась резким односторонним подходом как по форме, так и по существу. Во-первых, должник не поощрял формирование комитетов кредиторов и отказывался от контактов с теми, которые были созданы по инициативе некоторых держателей облигаций; во-вторых, должник официально оформил предложение о реструктуризации по принципу «бери или не бери», что повлекло за собой огромные убытки для кредиторов. В сентябре 2003 года Аргентина выдвинула первое предложение о реструктуризации, предусматривающее списание 75 процентов от номинальной стоимости непогашенного долга без какого-либо признания начисленных процентов.
Столкнувшись с сильным противодействием держателей облигаций, Аргентина пересмотрела свою позицию и в январе 2005 года выдвинула окончательное предложение об обмене, предусматривающее снижение на 75 процентов по сравнению с номинальной стоимостью непогашенного долга, но с частичным признанием начисленных процентов. Аргентина аргументировала свой подход тем, что долг был взят диктаторским режимом и, следовательно, был незаконным и заслуживающим аннулирования [13].
Другим прецедентом, в котором была применена в действие доктрина одиозного долга стала реструктуризация иракского долга. После войны в Ираке и свержения Саддама Хусейна (2003) вопрос об облегчении долгового бремени возник не из чувства гуманности или справедливости, а из-за необходимости избавить новое правительство Ирака от тяжелого бремени. Хотя иракское правительство обосновало свою просьбу о реструктуризации долга неспособностью погасить долг, правительство Администрация США и многие ассоциации, выступающие за отмену долгов, утверждали, что долг должен был быть уменьшен, поскольку он был взят прежним режимом для финансирования войны против Ирана.
В этом контексте администрация США оказала ^ значительное давление на своих союзников с це-2 лью существенного облегчения двустороннего дол-й га Ирака, который составил 120 миллиардов долеЗ ларов. Это сокращение произошло главным образа зом в рамках механизма Парижского клуба, где
иракский долг пользовался особым снисхождением. По общему правилу иракский долг должен был быть реструктурирован на так называемых классических условиях, которые предполагают реструктуризацию по рыночной ставке. Вместо этого этот долг получил выгоду от специального режима, подразумевающего списание почти 30 миллиардов долларов благодаря дипломатической активности Соединенных Штатов. Безусловно, верно, что доктрина одиозного выступила в качестве аргумента в пользу значительного сокращения долга Ирака [14].
Доктрина одиозного долга была также упомянута в связи с реструктуризацией эквадорского долга. Во время своей предвыборной кампании на президентских выборах кандидат Рафаэль Корреа пообещал не выплачивать часть внешних долгов страны, а потратить суммы, предназначенные для выплаты, на проекты государственного сектора. Он утверждал, что облигационный долг Эквадора представлял собой обязательства, которые были незаконно взяты на себя предыдущими деспотическими режимами и поэтому были несправедливыми и нелегитимными.
После избрания в 2007 году президент Корреа сдержал свое обещание и создал государственную Комиссия по аудиту долга для оценки обязательств страны, принятых в период с 1976 по 2006 год. Комиссия приняла во внимание различные аспекты внешних обязательств Эквадора. Было установлено, что средства, полученные в результате различных заимствований и реструктуризации, были использованы в несправедливых интересах определенных внутренних и внешних субъектов.
На основе выводов Комиссии Президент Кор-реа допустил выборочный дефолт и объявил незаконными два из трех международных облигационных займов; он также прекратил выплачивать купоны [15].
Доктрина как национальное право Руководящие принципы СПЧ по внешней задолженности и правам человека, устанавливающие три элемента доктрины одиозного долга, подчеркивают, что одиозность и незаконность должны определяться в том числе национальным законодательством. Это отнюдь не удивительно, учитывая, что одним из основных источников суверенной задолженности являются частные займы, которые регулируются правом Англии и Уэльса или правом штата Нью-Йорк.
Принципы ЮНКТАД и руководящие принципы СПЧ стимулируют национальное законодательство к признанию понятия одиозного долга. Значительным шагом в этом направлении могла бы стать разработка своего рода типового закона, способного стать ориентиром для национального законодательства. Этот типовой закон мог бы быть разработан в рамках ЮНКТАД в развитие Принципов об ответственных суверенных заимствованиях и кредитовании. Как таковой, типовой закон не имеет обязательной силы; тем не менее госу-
дарства могут свободно включать его полностью или некоторые из его положений в свое законодательство. Такой шаг может способствовать заполнению объективного пробела.
В этом контексте стоит отметить, что некоторые страны приняли законодательные меры для сдерживания активности фондов-стервятников при взыскании их требований. Однако проблема одиозного (незаконного) долга еще не стала объектом специального законодательства. Единственным исключением является возможно Закон США «Об освобождении Ирака от долгов», в котором подчеркивалось, что существуют международные прецеденты, согласно которым долги, понесенные диктатурами в целях угнетения своего народа или в личных целях, могут считаться «одиозными». В случаях, когда заемные средства используются способами, противоречащими интересам народа, с ведома кредиторов, можно сказать, что кредиторы совершили враждебный акт по отношению к народу.
Данный акт представляет собой прямое признание доктрины одиозного долга, сформулированной Саком. Однако подобная законотворческая практика ограничивается исключительной ситуацией в послевоенном Ираке.
В отсутствие специального национального законодательства, касающегося этого явления, единственным решением является обращение к существующим нормам, таким как злоупотребление правом, неосновательное обогащение и нарушение фидуциарных обязательств [16].
Заключение
Споры вокруг мозамбикских займов открыли ящик Пандоры в отношении действительности и возможности принудительного исполнения обязательств из суверенных займов и гарантий, в рамках которых имеют место обвинения в коррупции и одиозном характере обязательства, а также в отношении доступности реституционных средств правовой защиты.
Отсутствие четких признаков незаконного или «одиозного» долга, критериев оспаривания такого долга и общеобязательных стандартов, касающихся надлежащего предоставления и обслуживания суверенного долга закрепленных на уровне актов международного права, создает риски для кредиторов суверенных заемщиков.
Кроме того, сложившаяся ситуация не позволяет обеспечить ответственный подход кредиторов и заемщиков при суверенном кредитовании, а развивающимся государствам освободиться от долгового бремени и обеспечить устойчивый рост своих экономик.
Чтобы избежать противоречивой практики по таким спорам, возможным решением является обращение к единому критерию: доктрине одиозного долга.
Данная доктрина формулирует следующие критерии одиозности долга: отсутствие согласия со стороны государства-должника, отсутствие вы-
годы для населения государства-должника и осведомленность кредиторов об этих обстоятельствах.
Критерии, которые будут использоваться при оценке одиозности (незаконности) долга, должны быть определены международным и национальным правом.
Анализ критериев одиозности позволяет сделать вывод, что кредиты Credit Suisse и VTB Capital PLC на проекты, связанные с промыслом тунца в Мозамбике, на закупку систем безопасности береговой линии и развитие верфи по строительству рыболовецких судов, не имеют признаков одиозности, так как проектное финансирование было предоставлено кредиторами на конкретные инфраструктурные цели, выгодные населению Мозамбика.
Литература
1. Cheng T.H. Renegotiating the Odious Debt Doctrine // Law and Contemporary Problems. 2007. Vol. 70, no. 3. P. 7-32.
2. Megliani M. Mozambican Illegal Debts: Testing the Odious Debt Doctrine // Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2020. Vol. 53, issue 5. P.1637-1686.
3. Buchheit L. C., Gulati M., Thompson R.B. The Dilemma of Odious Debt // Duke Law Journal. 2007. No. 56. P. 1201-1262.
4. Sack A.N. Les effets des transformations des Etats sur leurs dettes publiques et autres obligations financières: traité juridique et financier. Paris: Recueil Sirey, 1927. 608 p.
5. Andrew Yianni & David Tinkler, Is There A Recognized Legal Doctrine of Odious Debt? 2007. 32 N.C. J. INT'L L. & Co M. REG. P. 749, 766-67.
6. Christoph G. Paulus, The Evolution of the "Concept of Odious Debt". 2008. 68 HEIDELBERG J. INT'L L. P. 391, 393-94.
7. Christiana Ochoa, From Odious Debt to Odious Finance: Avoiding the Externalities of a Functional Odious Debt Doctrine. 2008. 49 HARV. J. INT'L L. P. 109, 144.
8. Bedjaoui M. Ninth Report on Succession of States in Respect of Matters other than Treaties (UN Doc.A/CN.4/301 and Add.1 of 13 and 20 April 1977) // Yearbook of the International Law Commission. 1977. Vol. II, pt. 1. 74 p.
9. Chris Brummer, Why Soft Law Dominates International Finance-and not Trade. 2011. 13 J. INT'L ECON. L. P. 623-624.
10. Juan Bautista Justo, UNCTAD's Principles on Public Debt and the United Nations Convention against Corruption: Links and Common Strategies. 2013. Carlos Esposito, Yeufen Li, Juan Pablo Bohoslavsky eds. P. 189, 206-207. 5
11. Arturo C. Porzecanski, From Rogue Creditors to д Rogue Debtors: Implications of Argentina's De- Ч fault. 2005. 6 CHI. J. INT'L L. P. 311, 323-324. К
12. Gelpern A. What Iraq and Argentina Might Learn § from Each Other // Chicago Journal of Internation- А al Law. Vol. 6, no. 1. Art. 23. К
13. Adam Feibelman, Ecuador's Sovereign Default: A Pyrrhic Victory for Odious Debt?, 25 J. 2010. INT'L BANKING L. & REG. P. 357, 358.
14. Paolo Gallo, Unjust Enrichment: A Comparative Analysis. 1992 40 AM. J. COMP.L. P. 431, 436.
15. Luis M. Drago, State Loans in Their Relation with International Policy, 1907. 1 AM. J. INT'L L. P. 692, 695-696.
16. Adeline Chong, The Public Policy and Mandatory Rules of Third Countries in International Contracts, 2 J. 2006. PRIV. INT'L L. 27, P. 40-47.
THE DOCTRINE OF ODIOUS SOVEREIGN DEBT IN PUBLIC INTERNATIONAL LAW
Kalimanov A.P.
Diplomatic Academy of the Ministry of Foreign Affairs of Russia
Introduction. The article covers scientific and practical sources concerning the doctrine of odious (illegal) sovereign debt in public international law and the criteria of odiousness of sovereign debt. Theoretical basis and methods. The theoretical basis of the study is doctrinal sources and international practice of settlement the sovereign debt obligations. In the framework of preparation of the article a historical analysis of the application of the concept of "odious debt" was conducted. During the research formal legal, comparative legal, historical methods were used.
Results. The absence of clear criteria for challenging odious (illegal) debt creates risks for creditors of sovereign borrowers. There are cases when as a result of domestic political and even global geopolitical changes new governments of the countries disputes the legitimacy of the obligations on the state and, consequently, the possibility of further debt repayment. In the absence of a proper international convention on the phenomenon of illegal sovereign debt the doctrine of odious debt can serve as a guideline for studying the nature of such debts. In this light, the key target is to clarify the legal status of this doctrine and formulate criteria for odious debt. Conclusion. The doctrine of odious debt formulates the following criteria of odiousness of debt: lack of consent from the debtor state, lack of benefits for the population of the debtor state and awareness of creditors about these circumstances. International and national law should determine the criteria of odiousness (illegality) of debt.
Keywords: odious debt, illegal debt, sovereign debt, criteria of odious debt, recovery, challenging, restructuring, settlement.
References
1. Cheng T. H. Renegotiating the Odious Debt Doctrine // Law and Contemporary Problems. 2007. Vol. 70, no. 3. P. 7-32.
2. Megliani M. Mozambican Illegal Debts: Testing the Odious Debt Doctrine // Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2020. Vol. 53, issue 5. P. 1637-1686.
3. Buchheit L. C., Gulati M., Thompson R.B. The Dilemma of Odious Debt // Duke Law Journal. 2007. No. 56. P. 1201-1262.
4. Sack A.N. Les effets des transformations des Etats sur leurs dettes publiques et autres obligations financières: traité juridique et financier. Paris: Recueil Sirey, 1927. 608 p.
5. Andrew Yianni & David Tinkler, Is There A Recognized Legal Doctrine of Odious Debt? 2007. 32 N.C. J. INT'L L. & Co M. REG. P. 749, 766-67.
6. Christoph G. Paulus, The Evolution of the "Concept of Odious Debt". 2008. 68 HEIDELBERG J. INT'L L. P. 391, 393-94.
7. Christiana Ochoa, From Odious Debt to Odious Finance: Avoiding the Externalities of a Functional Odious Debt Doctrine. 2008. 49 HARV. J. INT'L L. P. 109, 144.
8. Bedjaoui M. Ninth Report on Succession of States in Respect of Matters other than Treaties (UN Doc.A/CN.4/301 and Add.1 of 13 and 20 April 1977) // Yearbook of the International Law Commission. 1977. Vol. II, pt. 1. 74 p.
9. Chris Brummer, Why Soft Law Dominates International Fi-nance-and not Trade. 2011. 13 J. INT'L ECON. L. P. 623-624.
10. Juan Bautista Justo, UNCTAD's Principles on Public Debt and the United Nations Convention against Corruption: Links and Common Strategies. 2013. Carlos Esposito, Yeufen Li, Juan Pablo Bohoslavsky eds. P. 189, 206-207.
11. Arturo C. Porzecanski, From Rogue Creditors to Rogue Debtors: Implications of Argentina's Default. 2005. 6 CHI. J. INT'L L. P. 311, 323-324.
12. Gelpern A. What Iraq and Argentina Might Learn from Each Other // Chicago Journal of International Law. Vol. 6, no. 1. Art. 23.
13. Adam Feibelman, Ecuador's Sovereign Default: A Pyrrhic Victory for Odious Debt?, 25 J. 2010. INT'L BANKING L. & REG. P. 357, 358.
14. Paolo Gallo, Unjust Enrichment: A Comparative Analysis. 1992 40 AM. J. COMP.L. P. 431, 436.
15. Luis M. Drago, State Loans in Their Relation with International Policy, 1907. 1 AM. J. INT'L L. P. 692, 695-696.
16. Adeline Chong, The Public Policy and Mandatory Rules of Third Countries in International Contracts, 2 J. 2006. PRIV. INT'L L. 27, P. 40-47.
2
CO
