CC BY
53
Шалина И. В., доктор филологических наук, доцент, профессор Уральского федерального университета имени первого Президента России Б.Н. Ельцина, Екатеринбург, Россия
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОСТЬ КАК КОММУНИКАТИВНАЯ КОНСТАНТА
РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18012-00382/18 "Речевой быт семьи: аксиологическая реальность и методы исследования (на материале живой речи уральского города)
Аbstract
The article considers the communicative category of benevolence, which acts as a national cultural constant, on the material of informal interpersonal communication. It is shown that benevolence is embodied in the speech interaction of citizens-the Urals in the form of a variety of verbal and nonverbal communicative tactics. Benevolence is manifested in communication not only as etiquette, but also as an existential category.
Keywords: speech ideal, communicative setting, benevolence, national communicative constant, communicative tactic
«Русская культура в целом в высокой степени коммуникативна» [Дементьев, 3], ее «человеко-другоцентричность» хорошо известна. Одним из проявлений «человеко-другоцентричности» является доброжелательность, которая рассматривается нами как культурная константа (термин Ю.С. Степанова). Культурная константа - исторически сложившийся и постоянно воспроизводимый в национальной культуре ценностный концепт, закрепленный в представлениях о речевом и шире (в проекции на адресата) коммуникативном идеале и коммуникативной норме. Речевой идеал воплощает как «вечные», так и конкретно-исторические ценности, что обусловливает, с одной стороны, его динамику, с другой - набор константных характеристик, определяющих его национально-культурное своеобразие.
Каждая культурная константа представляет собой некий аксиологически определенный смысловой конструкт, устойчиво проявляемый в непринужденном речевом взаимодействии носителей национальной культуры. Она получает языковое воплощение, а в диалогическом взаимодействии репрезентируется в виде коммуникативных тактик, составляющих речевые партии коммуникантов. Тактики могут рассматриваться как готовые речевые формы выражения определенного коммуникативно значимого смысла.
За константами стоят коммуникативные установки, которые безусловно, имеют аксиологическую природу, отражают связь особенностей неформального межличностного общения с русским менталитетом, национальным характером, культурными ценностями. Установки проявляют готовность человека к определённому этноспецифическому способу поведенческого реагирования в сходных коммуникативных ситуациях.
Самоутверждение и открытое выражение своего Я непосредственно в коммуникации может проявляться, например, в координации и регуляции собственного речевого поведения при установке на Другого или против него. Примером проявления отношения к коммуникативному партнеру, обычно «считываемого» последним, является доброжелательность. Наряду с другими нравственными категориями она входит в систему установок, или «ментальных образцов, играющих роль прескрипций для социальных и духовных жизненных практик» [Телия 1999: 18].
Внутренняя форма лексем доброжелательность, доброжелательство, доброжелательный прозрачна: быть доброжелательным - значит 'желать добра другому', 'выказывать доброе расположение в повседневном общении'. Добро, равно как и зло, находится в сердце человека, которое, по мысли Ф. М. Достоевского, представляет собой «поле битвы», где «дьявол с Богом борется». Зло предстает оборотной стороной добра, которое мыслится как наиболее обобщенная форма разграничения и противопоставления нравственного и безнравственного. Таким образом, доброжелательность есть безусловно положительное качество личности, ее нравственная характеристика, выступающая в коммуникации как открытое и искреннее проявление добра, блага, благожелательного отношения к партнеру коммуникации, как благосклонность, добродушие, симпатия. Установка на миролюбие, сотрудничество подчеркивает безусловное признание в другом человеке его морального достоинства, его права на уважение [Гусейнов, Апресян 2000].
Парадигматические отношения лексемы доброжелательство (ср. синонимы благорасположенность, расположение, расположенность) фиксируют движенческую направленность Я навстречу Другому (Я ^ Другой), ориентацию на сближение, кооперацию с партнером, что прогнозирует благоприятный коммуникативный результат, вероятность которого повышается, если и партнер благодушен, благорасположен к общению. Согласно русской христианской культурно-речевой традиции, доброе слово - первое, с чем надлежит обратиться к человеку. «Не пропустите человека, не поприветствовав его, и доброе слово ему молвите», - учит Владимир Мономах [Поучения... http://www.litra.ru]. «Домострой» наставляет, как должно вести себя человеку, вступающему в общение: «В слове к людям будь приветлив, со всяким будь обходителен <.. .> кроток, неспесив, в ответах вежлив» [Цит. по: Федосюк и др. 1997: 41].
Опыт экспериментального выявления русского коммуникативного идеала показывает, что признак доброжелательный, дружелюбный входит в число ядерных и отражает (наряду с некоторыми другими признаками) субъективное представление о толерантном собеседнике [Стернин 2003: 77]. М. В. Шаманова, опираясь на экспериментальный и текстовой материал (пословицы, поговорки, ассоциаты информантов и др.), в своем
исследовании коммуникативной категории общения показывает, что когнитивный признак доброжелательное (установление доброжелательных отношений между коммуникантами), наряду с некоторыми другими признаками, в частности неофициальностью, неформальностью общения, эмоциональностью, открытостью, устанавливается как один из ярких в категории общения - в то время как признаки, отражающие недоброжелательные отношения, имеют низкий индекс яркости [Шаманова 2009: 31]. Таким образом, в русском общении, как формальном, так и неформальном, проявление взаимно доброжелательного отношения партнеров коммуникации мыслится как коммуникативно-этическая норма, реализация которой обеспечивает не только положительный эмоциональный фон общения, но и является условием качества общения.
Доброжелательность может проявляться в общении как внешний знак приветливости, обходительности, учтивости, вежливости, которые эксплицируются преимущественно в этикетных речевых и пластических формулах. Речевой этикет «обслуживает зону доброжелательных отношений партнеров», противопоставленную «зоне недоброжелательства, конфликтности: разрыва контактов, ссоры, брани, ругани, хулы и т.п.» [Формановская 2007: 401]. Показательно в этой связи название первого словаря, составленного А. Г. Балакаем: «Доброе слово. Словарь-справочник русского речевого этикета и доброжелательного простонародного обхождения Х1Х-ХХ вв.» [Балакай 1999]. Речевые формулы приветствия, прощания, благопожелания, комплиментарности, осведомления о жизни, делах, здоровье и т.п. выполняют контактоустанавливающую и контактоподдерживающую функцию, служат для выражения уважительного, заинтересованного, внимательного отношения к коммуникативному партнеру.
В современном русском языке недоброжелательность осмысляется через чувство вражды, неприязни, отвращения, в основе которых лежит желание причинить зло своему ближнему. Недоброжелательность включается в концептосферу ненависти, ср.: ненависть, вражда, неприязнь, отвращение, зложелателъство, злонамеренность, недоброжелательность, нерасположение, отвращение, омерзение, нелюбовь [См.: Абдулхакова 2011. URL: http://iurnal.org/articles/2011/fill3.html (дата обращения: 17.11. 2017)]. Выражению недоброжелательного, враждебного отношения к партнеру коммуникации служат речевые формулы выражения агрессии: злопожелания, отсыла, угрозы, порицания, осуждения, насмешки, выражения отвращения и брезгливости по отношению к адресату. В их основе лежит недовольство говорящего, причины которого могут быть разнообразными: ущемление интересов, вздорный характер, зависть или просто плохое настроение. Соответственно, любая форма проявления коммуникативной агрессии (перебив, отказ отвечать, инвектива, запугивание и др.), в результате которой возникает коммуникативный дисбаланс (например, понижение социального статуса партнера), формирует зону недоброжелательности.
Проиллюстрируем сказанное примерами неформального межличностного общения горожан-уральцев. Нижеследующий диалог отражает взаимодействие соседей (А. -мужчина 71 г., Б. - женщина 57 л.):
А. Света/ здравствуйте// У меня такая ситуация/ я на завтра воду заказал на первую
65
половину дня/ а тут неожиданно позвонили с работы// Сменщик заболел//
Б. Здравствуйте! Поняла//Вы хотите / чтобы я (Пауза)
А. (подхватывает) Да/ Я деньги оставлю/ позвоню скажу/ чтобы они вас набрали по домофону //Не выручите?
Б. Ой да конечно/Владимимр Иванович/ не вопрос// Единственное/ что я буду дома до 12-ти/ а потом должна уйти // У меня дела//
А. Я думаю/ они до двенадцати привезут // Я Вас не сильно напрягаю?
Б. Да что Вы/ совсем не напрягаете//Я всегда рада Вам помочь //
А. Ну спасибо/ до свидания //
Б. Да не за что/ до свидания/Не волнуйтесь/ все сделаю//
Диалогическое взаимодействие осуществляется в соответствии с общекультурными этикетными нормами. Инициальная и финальная интеракции содержат этикетные тактики (приветствие - ответ на приветствие; прощание - ответ на прощание) и сигнализируют о готовности партнеров к кооперации и соответственно размыканию коммуникативного контакта. Установка на сближение, кооперацию поддерживается ощущением личной ответственности за пространство «своих» и ярко проявляется в речевых поступках просьбы и предложения помощи, которые не расцениваются как нарушение «приватности». Анна А. Зализняк замечает, что «просьба является элементом быта, а глагол просить...— характерным признаком русского дискурса». Она выделяет следующие импликатуры: «'Я предполагаю, что ты это сделаешь, потому что я предполагаю, что ты хочешь, чтобы мне было хорошо'. Русская просьба тем самым означает вовлечение адресата в определенный тип о т н о ш е н и й, где у каждого из участников предполагается наличие некоторых "добрых чувств" по отношению к другому».
Всякое обращение с просьбой предполагает вторжение в личную сферу адресата, требование внимания, каких-либо действий, т.е. нанесение некоторого ущерба, создание временного дискомфорта для адресата. Просящий чутко реагирует на сигналы благорасположенности / неблагорасположенности коммуникативного партнера, его психологическую готовность выполнить просьбу: радостное выражение лица Б., ее улыбку. А. формулирует просьбу не сразу, но сначала ее мотивирует, предваряя сообщением о бытовом затруднении, в которое попал. Б. быстро распознает тактический ход А., "вычитывая" его коммуникативный смысл (Поняла// Вы хотите/ чтобы я), и получает подтверждение (Да). Далее следуют обещание минимизировать возможные усилия адресата и косвенная вежливая просьба о помощи: Я деньги оставлю/ позвоню скажу/ чтобы они вас набрали по домофону //Не выручите?
Речевая реакция Б. характеризуется проявлением вежливого участия к просящему и его проблеме, свидетельствует о доброжелательном отношении к нему: готовности помочь, выручить, поддержать: Ой да конечно/ Владимир Иванович/ не вопрос// Ответный ход Б. содержит два речевых шага: согласие и предупреждение на случай непредвиденного стечения обстоятельств: Единственное/ что я буду дома до 12-ти/ а потом должна уйти // У меня дела//Симптоматично, что, «выступая как этическая категория, вежливость может или демонстрировать внешние нормы общения, пристойность поведения, или знаменовать
доброжелательное личное отношение к адресату [Формановская 2003: 13]. Общение исчерпывается достижением баланса отношений коммуникантов, гармонизирующим результатом - согласием выполнить просьбу, укреплением соседских контактов.
Вербализация доброжелательного / недоброжелательного отношения к партнеру обычно аранжируется невербальными и паралингвистическими компонентами взаимодействия. Это могут быть разнообразные фонационные и жесто-мимические знаки. Доброжелательность / недоброжелательность опознается по движенческой и мимической направленности на адресата или против него, улыбке, визуальному контакту (ср. смотреть радостно, с любовью, глаза светятся от радости, смотреть не отводя взгляда / избегать взгляда, кинуть косой, хмурый взгляд). Коммуникативно значимые смыслы имеют интонационные и тембровые модуляции, паузация, придыхания, связанные с эмоциональными состояниями и др. Вот как, например, описывает коммуникантка Т. (пожилая пенсионерка), попавшая в затруднительную ситуацию (у нее украли деньги), встречу со своей близкой подругой В., с которой она не виделась давно и у которой решилась попросить денег взаймы.
Вот как, например, описывает коммуникантка Т. (пожилая пенсионерка), попавшая в затруднительную ситуацию (у нее украли деньги), встречу со своей близкой подругой В., с которой она не виделась давно и у которой решилась попросить денег взаймы.
Т. Ну и она значит открывает // Обрезала свою шишку / вся седая //Я грю / «Слушай Валя / ты меня извини /у меня вот такое несчастье / дай мне двести писят до вечера /я те вечером принесу // У меня / грю / вырезали» // [Передразнивает В.] «Не надо вороной быть» //Вот так / еще больнее //Я грю / «Если нету у тя / ты мне не давай / а нече меня оговаривать» /Я грю / «Я к те просто зашла //Я могу поехать домой / взять эти деньги / но я могу обратно не приехать» // Правда / достала кошелек / денег много у нее было в кошельке // «На» //Я грю / «Ты вечером дома будешь?» //Буркнула мне «Да / буду дома»// Я значит взяла и ушла / тут же ушла // Купила клюквы / пошла мимо нее пешком / села на трамвай /реву // Вот так вот / аИа // Она как была змеюка / она так ею и осталася //
Т. воспринимает речевое поведение В. в целом как недоброжелательное. В. не отказывает в просьбе, но при этом минимизирует коммуникативный контакт, демонстрируя недовольство визитом бывшей подруги, раздражение и нежелание сотрудничать. Речевая партия В. структурируется тактиками осуждения (Не надо вороной быть//) и однословного ответа на просьбу и вопрос (На//; Да/буду дома//). Разговорный глагол буркнуть в значении 'говорить отрывисто, ворчливо и невнятно' характеризует формат выбранного В. общения. Ролевые ожидания Т. не оправдываются: вместо сочувствия и утешения она наталкивается на равнодушие и нежелание общаться. «Попавший в беду испытывает большое облегчение, если его утешают как следует» [Верещагин, Костомаров 1999: 15. Курсив авторов. - И.Ш.], чего в данном случае не происходит: тактика утешения подменяется тактикой злорадного осуждения. Речевая манера В. вызывает отрицательную оценку Т.: Она как была змеюка / она так ею и осталася //.
Приведем пример непринужденного межличностного общения в храме незнакомых
людей (А. - молодая женщина; Б. - женщина 60 л.), в котором реализуется установка на коммуникативное доверие.
А. А скажите вот/пожалуйста/о чем священнику на исповеди надо говорить? Я вот первый раз/ не знаю/ что говорят//
Б. Ой/ даже и не знаю/ как вам объяснить// У каждого ведь своё //Вы подумайте вот/ за что вас совесть обличает/ о каких-то своих поступках и помыслах/ за которые вам стыдно/ ну / вы сожалеете/ что так поступили // Это грехи //
А. Да? Понятно//А-а-а (Пауза) если нет?
Б. Да что вы! Как нет?! Грешим постоянно//Как говорится/рабы неключимые//
А. А ваще вот/как начать/какие слова сказать?
Б. Ну-у-у не зна-а-а-ю// Скажите/ «Грешна/ батюшка/ хочу покаяться» // Ну и потом начните рассказывать // (Пауза) А вы лучше купите в лавке книжечку «О чем надо каяться на исповеди» // С них и начните//
Доверие придает этнокультурное своеобразие установке неформального общения на значимость коммуникативного партнера и является следствием интимизации общения: собеседник, даже малознакомый, наделяется русским человеком качествами «своего», достойного доверия, а не «чужого». Доброжелательный совет, чуткость, готовность помочь, предостеречь от ошибок, становятся психологическим и коммуникативным основанием доверительных отношений. Пример подтверждает один из смыслов доброжелательности - 'свойство понимать незаинтересованные отношения скорее как дружественные'. Установка на коммуникативное равенство партнеров действует в русском неофициальном общении независимо от степени близости знакомства и регулярности контактов, снимая вертикальную коммуникативную дистанцию.
Коммуникативные практики непринужденного разговорного общения показывают, что коммуникативный смысл доброжелательности несут этикетные тактики приветствия, прощания, запроса информации, благопожелания, а также тактики конструктивного решения проблемы, успокоения, ободрения, согласия, примирения, выражения готовности помочь, подсказки, предостережения от ошибки, молчания, утешения. Доброжелательный формат общения характеризуется тональностью заинтересованности, доверительности. Улыбка, мимическая и движенческая направленность на адресата способствуют снятию коммуникативного напряжения.
Проявление доброжелательного отношения к партнеру коммуникации не может быть
суетным. Доброжелательность как этикетная категория базируется на конвенциональной
вежливости - позитивной или негативной. Доброжелательность как экзистенциальная
категория реализуется в пространстве созерцания Другого и удивления, она противоположна
суетности, брезгливости, пустословию, холодности. Визуальные характеристики
доброжелательности: не быстрый, спокойный, размеренный темпоритм, визуальный и
тактильный контакт, внимание к голосу и лицу речевого партнера, благоговейная, трепетная,
заинтересованная, уважительная тональность. И, конечно, необходимо наличие внутреннего
стрежня, опыта переживания любви. Отсутствие такого опыта приводит к фальши, ко лжи.
Доброжелательность требует раскрытия своего сердца ближнему. 68
