CC BY
133
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 27 2012
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 27 2012
УДК 94(47)+323.278
ДОБРОВОЛЬЦЫ в КРАСНОЙ АРМИИ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ (ПО МАТЕРИАЛАМ ПЕНЗЕНСКОЙ ГУБЕРНИИ)
© Р. Ю. поляков
Пензенский артиллерийский инженерный институт, кафедра гуманитарных и социально-экономических дисциплин e-mail: [email protected]
Поляков Р. Ю. - Добровольцы в Красной Армии во время Гражданской войны (по материалам Пензенской губернии) // Известия ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2012. № 27. С. 910-916. - В статье рассмотрены процессы становления Красной Армии на добровольческой основе в первой половине 1918 г. Особое внимание в ней уделяется трудностям становления повседневной жизнедеятельности подразделений, укомплектованных добровольцами, а так же рассмотрены вопросы их боеготовности и эффективности.
Ключевые слова: Красная Армия, добровольцы, Гражданская война.
Polyakov R. U. - Volonteers in the Red Army during the Civil War (according to the documents of Penza region) // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im. V.G. Belinskogo. 2012. № 27. P. 910-916. - In the article considered the processes of Red Army’s formation on voluntary basis in the first half of 1918. A special attention is paid to difficulties in formation of daily life of troops, consisted from volunteers, and their battle readiness and effectiveness.
Keywords: Red Army, Volonteers, Civil War.
Уже более 15 лет назад руководство страны провозгласило курс на создание профессиональной армии, комплектование её военнослужащими по контракту (добровольцами). Однако социальный портрет современного контрактника не может удовлетворить руководство Министерства обороны. В основном это люди, которые не нашли приложения своих сил «на гражданке» и большую роль в их службе играет социальный пакет государственных гарантий. Кроме того, неясно как поведёт себя большинство контрактников при решении важных государственных задач. В связи с этим рассмотрение исторического опыта построения Вооружённых сил на контрактной (добровольческой) основе является достаточно актуальным.
Первая половина 1918 г. - это тот период в современной истории страны, когда вооружённые силы комплектовались только профессионалами-добровольцами.
Приняв в основу военного строительства в конце 1917 г. план создания постоянной армии, Советское правительство сосредоточило главные усилия на скорейшем создании частей и подразделений. к этому времени страна все еще не имела достаточных вооруженных сил, способных защитить её в случае нового вторжения. В отрядах Красной Гвардии к апрелю 1918 г. насчитывалось всего 256 тысяч человек [2.С.106]. Активно шло формирование отрядов Красной Гвардии в Пензе, численность которых в январе 1918 г. со-
ставляла 950 человек [25]. Руководство ими осуществлял Центральный губернский штаб Красной Гвардии, который размещался в доме Губернатора на Соборной площади.
В некоторых уездах Пензенской губернии весной 1918 г. также были созданы внештатные вооруженные отряды, которые носили разнообразные названия. Например, в Рузаевском уезде имелся «Отряд по борьбе с контрреволюцией» из 20 человек и 90 красногвардейцев заводских и партийных отрядов. В Сер-добске созданный отряд был назван просто - «Красная рабоче-крестьянская армия» или «Красная Армия города Сердобска». Даже к концу 1918 г. командующий войсками Северо-Восточного участка отрядов «западной завесы» М. С. Кедров внёс на рассмотрение Совнаркома предложение о создании совершенно новой армии - «Социалистической гвардии» из рабочих промышленных районов, без участия крестьян [26].
Первым «боевым крещением» пензенских вооруженных подразделений явилось подавление выступления оппозиции 2 февраля 1918 г. Ещё в конце января собрание духовенства вынесло решение о проведении «крестного хода» в день религиозного праздника «Сретенье» - 2 февраля 1918г. но город находился на военном положении, и духовенство было предупреждено, что никакие демонстрации, в том числе и религиозные, допущены не будут. несмотря на запрет, 2 февраля 1918 г. в Пензе было организовано церков-
ное шествие из Андреевской церкви по улице Московской. на Соборной площади около здания губсовета и комитета РКП(б) (бывший дом Губернатора и здание Крестьянского банка) был устроен молебен. После провокационных выстрелов из толпы, завязался бой. В результате толпа разбежалась, оставив на площади раненых и хоругви. В этом столкновении особо отличился председатель военной коллегии Макеев, лично руководивший обстрелом церковного шествия с балкона здания губсовета [19].
но в целом эффективность красногвардейских отрядов Пензы была очень низка. Поэтому в уезды в феврале 1918 г. была разослана телеграмма, напоминающая крик о помощи: «Совету угрожает опасность от контрреволюционеров. немедленно выбирайте четырех человек от волости и присылайте в Пензу. Выбирайте лучших, присылайте скорей. Продовольствие, обмундирование и вознаграждение 200 рублей в месяц». Кроме того, об отсутствии в Пензе достаточного количества подготовленных солдат говорит тот факт, что в январе 1918 г. из Пензы некого было послать на помощь в Оренбург для борьбы с казаками генерала
А. И. Дутова [3].
Первое подразделение на постоянной основе в Пензе начало формироваться в феврале 1918 г., когда военная коллегия дала поручение своему президиуму создать штаб по организации «социалистической армии». Постановлением коллегии внутренних дел командиром 1-го батальона социалистической армии 27 февраля был назначен Крылов, который до этого был председателем военной коллегии Совдепа города Двинска.
В этот переходный период центральная власть в угоду идеологии старалась как можно дальше дистанцироваться от общепринятой структуры вооруженных сил. Поэтому в округах стали придумывать различные формы организации подразделений. В Приволжском военном округе (ПриВО) в марте 1918 г. было установлено, что боевой единицей будет легион, который состоит из 4 сотен, разделенных на десятки. Четыре легиона должны составлять полк. В других округах рекомендовали формировать сотни по 200-250 человек, которые должны сводиться в дружины [4].
нежелание многих солдат уезжать из родной губернии заставило военную коллегию Пензенской губернии приступить к формированию подразделения с соответствующим названием. Поэтому в марте 1918 г. был организован штаб по формированию добровольческих отрядов для отправки на внешний фронт. В начале мая 1918 г. это подразделение было
переименовано в 3-й Пензенский батальон. Кроме данного подразделения, к началу апреля 1918 г. в Пензе были сформированы три пензенских батальона, пулеметный батальон общей численностью 1157 солдат-добровольцев. но готовых к отправке на фронт было всего 300 человек. Сложнее проходило формирование подразделений в уездах. Весной 1918 г. в уездах Пензенской губернии военных подразделений почти не было, учет мобилизационных ресурсов отсутствовал. Даже запись в ряды вооруженных сил не производилась. Хотя имелись немногочисленные красногвардейские отряды. например, в Чембаре был создан отряд из 118 красногвардейцев. В Инсаре на постоянной основе служило только 18 человек.
В начале мая 1918 г. военная коллегия Пензенской губернии заслушала доклад об организации Красной Армии в уездах. В нем сообщилось, что работа по организации добровольческих отрядов в уездах в корне неправильная. например, в Керенском уезде организацией Красной Армии ведала городская управа.
Только с конца мая 1918 г. в уездах губернии стали появляться первые добровольцы, но их было очень мало. В уездах за летний период записывалось в среднем по 100-150 человек в месяц. Несколько лучше проходила вербовка в Пензе и Пензенском уезде, где за июнь-август было завербовано 1159 человек. Крайне плохо проходило военное строительство в Мокшанском уезде, где к августу 1918 г. был сформирован только взвод РККА из 16 человек. Аналогичное состояние с формированием Красной Армии весной 1918 г. было и в других губерниях:
«Пензенская губерния. Организация идет успешно, наплыв добровольцев большой. Нужны знающие дело организаторы, литература, инструкторы. Из уездов сведений нет.
Симбирская губерния. Организация налажена, но агитация развита недостаточно. Отношение населения колеблющееся, местами неспокойное. Добровольческие массы недостаточно устойчивы. Ощущается нужда в агитаторах, инструкторах, деньгах и обмундировании.
Саратовская губерния. Организация поставлена удовлетворительно. Отношение масс к РККА неустойчивое, местами (Царицин) отрицательное. Нужны агитаторы, литература, инструкторы и деньги.
Астраханская губерния. Организация не удовлетворительная. Красная Армия, организованная раньше, распущена» [29].
Количественная характеристика добровольцев приведена в табл.1 [30].
Таблица 1
Число добровольцев в некоторых городах России к 1 апреля 1918 г.
Город Число добровольцев Город Число добровольцев Город Число добровольцев Город Число добровольцев
Кострома 800 Тверь 1450 Вятка 100 Новонико- лаевск 200
Ярославль 1000 Нижний Новгород 3000 Самара 900
Владимир 398 Саратов 1000 Иркутск 350
Воронеж 2090 Тамбов 700 Харьков 300 Тверь 1450
Смоленск 2500 Тула 400 Оренбург 500 Новгород 600
Калуга 700 Рязань 1000 Омск 1137 Архангельск 100
Курск 3000 Минск 5000 Уфа 3000 Пермь 1508
Орел 672 Казань 2000 Красноярск 300
В летние месяцы плохая запись добровольцев в уездах, по словам уездного руководства Пензенской губернии, объяснялась начавшимися полевыми работами, отсутствием инструкторов-офицеров и финансирования. Финансовый вопрос оставался одним из главных. Население знало, что солдатам по несколько месяцев не выдавали денежного довольствия, размер которого к тому же не соответствовал прожиточному минимуму. А в Саранском уезде вообще никаких денежных средств на военное строительство по линии Народного комиссара по военным делам не поступало. Поэтому местный Совет из городского бюджета выплачивал солдатам по 100-150 рублей в месяц, вместо положенных 50 [27].
Кроме того, сказывалось отсутствие обмундирования и снаряжения. Например, в Мокшанском уезде для добровольцев не было обмундирования и продовольствия. Поэтому там вынуждены были запись производить при волостных военкоматах и распускать добровольцев по домам до особого распоряжения. В Наровчатском уезде больше одной роты добровольцев сформировать не могли из-за недостаточного количества обмундирования, продовольствия и снаряжения. Кроме того, во многих уездах отсутствовали казарменные помещения для формируемых подразделений, так как за полгода, пока они пустовали, все имущество было разворовано населением. Аналогичное состояние было и в других губерниях. Например, на складе в городе Козлове Тамбовской губернии обмундирования было всего на 150 человек. А из Спасского уезда сообщали, что нет вооружения, продовольствия и обмундирования.
В связи с отсутствием питания и снаряжения отдел формирования и обучения Всероссийской коллегии даже предлагал проект, согласно которому все добровольцы должны состоять на собственном иждивении. Обмундирование и питание должно было выдаваться со склада с вычетом их стоимости из оклада. Только вооружение планировалось выдаваться за счет казны [28]. Но этот проект так и остался на бумаге.
Другой причиной медленного роста числа добровольцев было отсутствие вербовщиков и агитаторов. Например, из Спасского уезда Тамбовской губернии писали, что запись в Красную Армию сельского населения летом проходила очень слабо, так как не было агитаторов, не были организованы вербовочные пункты, а также из-за пассивного отношения к идее создания РККА. Да и как могли работать агитаторы в волостях, когда из центральных военных органов совершенно не поступало указаний и инструкций.
Кроме материальных проблем, на запись в армию сказывалась политика государства в продовольственном вопросе. Начало наступления государства на деревню связано с декретами ВЦИК и правительства по продовольственному вопросу в мае 1918 г. [1. С. 46] В первой половине 1918 г. в селениях происходили первые столкновения между крестьянами и вооруженными отрядами, направленными из губернских центров брать на учет имеющийся запас хлеба и проводить его реквизицию. Общая численность этих
продовольственных отрядов постоянно возрастала и к ноябрю 1918 г. составляла 41 тысячу человек. Естественно, что такие силовые способы воздействия на крестьян не могли не вызвать ответную реакцию. Так, например, 18 апреля в селе Гумны Краснослободского уезда крестьяне выступили против реквизиции хлеба. Сельский сход постановил отказать прибывшим в село красногвардейцам взять на учет имеющийся запас хлеба. Крестьянам не нравилось, что солдаты отбирали у мешочников на железной дороге хлеб, продукты. Поэтому у них сложилось мнение, что «формируемая армия никакой пользы не несет и создается крестьянам во вред» [17].
Кстати, не только население было недовольно действиями властей при незаконной конфискации хлеба. Волнения возникали и в некоторых воинских частях. Например, в 4-м Сердобском полку Саратовской губернии общее собрание пулеметчиков постановило: «Мы не против реквизиций, но против самочинства и грабительства» [5].
Все эти действия властей не могли не сказаться на отношении населения к армии и, в частности, к добровольцам. Односельчане презирали добровольцев, угрожая им репрессиями вплоть до самосудов. На сельских сходах и собраниях почти всех уездов Пензенской губернии выносились постановления о том, чтобы отбирать весь их земельный надел, конфисковывать имущество, а семьи добровольцев изгонять из села. Такое отношение крестьян к вооруженным силам сложилось из-за того, что правительство использовало солдат не для защиты от внешнего врага, а для решения внутренних проблем. Даже в напряженные дни столкновения с чехословаками, когда руководство Пензенской губернии разослало просьбы о помощи, большого количества добровольцев в сельской местности не оказалось. Из Мокшанского уезда на призывы В. В. Кураева отвечали: «Согласно телеграмме из Пензы, в которой Совет призывает на защиту русской революции, Пыркинское общество всё готово встать на защиту, но за это правительство даст нам хлеб, наведет в стране порядок и не будет грабить Красной Гвардией хлеб у проезжающих на железной дороге» [6]. Аналогичное положение сложилось в соседней Самарской губернии в мае 1918 г. Оппозиция в лице казачества начала вооруженное выступление против Советской власти. Добровольцев в распоряжении местных органов власти практически не было, на призывы о защите революции никто не реагировал и в армию никто не записывался.
Аналогичное отношение к добровольцам отмечалось и в последующее время. В январе 1919 г. Пензенская губерния должна была сформировать на добровольческой основе Стрелковую бригаду бедноты. От каждой волости требовалось по 4 добровольца 1893-1894 г. рождения. Вместе с тем в эту бригаду могли записываться и мужчины другого возраста, лишь бы только из бедных. Но во всей Пензенской губернии не нашлось ни одного желающего.
Не принесло результата и обращение местных органов военного управления в январе 1919 г. к солда-
там, пришедшим из германского плена, записываться добровольцами для полевых строительств на 6 месяцев. Уже в феврале 1919 г. ПриВО отменил этот приказ из-за отсутствия желающих.
Такие добровольно-принудительные мобилизации проводились и позже. В апреле 1919 г. была объявлена дополнительная мобилизация по 10-20 человек добровольцев из каждой волости. Пензенский губернский военный комиссариат писал, что «из плана в 300 человек сможем только около 100, в мае было только 15 добровольцев». Например, для успешной мобилизации 10-20 добровольцев в некоторые волости Нижнеломовского уезда отправлялись карательные отряды, т.к. крестьяне не хотели мобилизоваться, а хотели быть призванными через военкоматы по соот-ветсвующим годам. Вместе с тем данная компания по мобилизации 10-20 добровольцев от каждой волости в целом по стране дала 24661 бойцов [31].
Но осенью 1918 г. наблюдалось увеличение числа добровольцев, желающих служить в местных караульных ротах. Эти подразделения на фронт не отправлялись. Поэтому, чтобы избежать призыва и отправки в действующую армию, проходить службу около дома, многие зачислялись добровольцами в эти подразделения. В связи с этим в декабре 1918 г. губвоенком приказал добровольцев в караульные роты не зачислять, а отправлять в Пензу в запасной батальон.
Несмотря на трудности всё же в декабре 1918 г. из Пензенской губернии добровольно пошли в Красную Армию 499 человек, а в январе 1919 г. - 264 человека [21].
Еще весной 1918 г. Высший Военный Совет (ВВС) стал готовить ликвидацию отрядных формирований и введение в армии регулярных частей и соединений. Для этого были приняты единые штаты воинских частей и учреждений вооруженных сил. В результате оценки возможностей государства и стратегической группировки войск зарубежных государств на границах нашей страны, учитывая, что армия строилась на основах добровольческого принципа, ВВС предложил теперь создать постоянную армию общей численностью не менее 1 миллиона человек. К 20 мая 1918 г. численность добровольческих частей составляла всего 263 тысячи человек, а готовых к отправке на фронт было всего 16 тысяч человек.
Выполняя постановления о ликвидации отрядной структуры, в начале июня 1918 г. 1-й и 3-й Пензенские пехотные батальоны как наиболее боеспособные были объединены в 1-й Пензенский советский пехотный полк. Однако в начале июня, после поражения от чехословацких легионеров, в полку осталось 487 человек. Развернувшиеся в Поволжье военные действия и увеличение численности личного состава позволили на базе данной воинской части развернуть 1-ю Пензенскую пехотную дивизию (впоследствии 20-ю). Для увеличения боевой готовности данного соединения военное руководство гарнизона включило в её состав малочисленные подразделения Пензенской губернии. Это дало возможность частям 1-й Пензенской дивизии в конце августа 1918 г. убыть на фронт, имея в своем
составе 2848 человек, 52 пулемета и 14 орудий. Это была одна из последних воинских частей, сформированных в Пензе на добровольческой основе.
Исследование, проведенное профессором В. Г. Юдовским на примере Воронежской и Курской губерний, позволяет рассмотреть социальный портрет среднестатистического добровольца 1918 г. Это был молодой человек, преимущественно из рабочих и крестьян призывного возраста, грамотный, холостой, проходивший ранее военную службу. С определенной политической окраской (большевик или сочувствующий). Свободный от меркантильных соображений (заработок, пропитание) [23. С.23-40].
Но статистические подсчеты В. Г. Юдовского были проведены по договорам, заполняемым самими добровольцами. Можно поставить под сомнение правильность выводов данного исследования, так как установленный порядок приема добровольцев в воинские подразделения не всегда соблюдался. На протяжении всего 1918 г. были случаи, когда на военную службу добровольцев в некоторые подразделения Пензенского гарнизона принимали ротные писари или в лучшем случае командиры рот, не информируя местные органы военного управления. Зачислялись в Красную Армию и без соответствующих документов. Например, в 1-м Кузнецком легионе незнание делопроизводства и формализм, проявленные руководством подразделения при зачислении на службу, привело к тому, что в мае было сразу уволено 173 добровольца как не имеющих соответствующих документов. Иногда принимали добровольцев без медицинского обследования. Например, в частях Нижнего Новгорода служили солдаты с болезнями и телесными недостатками, которые мешали нести службу (слепота, туберкулез, выпадение прямой кишки) [32].
За сухими цифрами договоров скрывалась неприглядная действительность. Под видом добровольцев в армию вступило значительное количество деклассированного элемента, чуждого каких-либо высоких идейных побуждений и политической сознательности, смотревшего на войну как на источник личной наживы [18. С.84]. Из Саранского УВК писали в Больше-Въясский волостной военкомат: «Замечено, что в ряды добровольцев вследствии вашей халатности и характеристикам волостных Советов и комбедов стали попадать нежелательные элементы - лодыри, хулиганы и мелкие воришки - карманники» [15]. Все это приводило к тому, что солдаты реально оценивали свое положение. Например, в Чембарском уезде добровольцы в анонимной записке обещали сами устранить неугодного им начальника и сами про себя писали, что «среди нас много чуть ли не каторжников, хорошие ведь не служат» [7].
Аналогичное состояние наблюдалось и в других губерниях. В Козлове Тамбовской губернии командование гарнизона беспокоило, что «большое количество преступного элемента в подразделениях отрицательно сказывались на боеготовности части» [8]. В Самаре, где в мае 1918 г. избирали по 6 представителей от частей в Чрезвычайный военно-революционный штаб,
один из членов военного руководства сказал: «От такой сволочи немыслимо брать представителей» [24].
Большое количество преступного элемента в рядах воинских частей Пензенского гарнизона и невозможность справиться с ними своими силами заставляло руководство губернского военкомата обращаться за помощью в карательные органы. Поэтому летом 1918 г. губернская ЧК провела чистку ряда воинских подразделений от проникших туда под видом добровольцев уголовных элементов, которые, прикрываясь званием красноармейца, занимались бандитизмом и грабежом населения.
Отсутствие специальных войск вынуждало режим использовать воинские подразделения для выполнения несвойственных для них функций, например, в реквизиции хлеба, подавлении крестьянских выступлений. Привлечение подразделений вооруженных сил в карательные операции не могло не сказаться на дисциплине. Особенно это проявилось при проведении незаконных обысков у граждан. Весной 1918 г. в этом вопросе отличились добровольцы отряда под названием «Красная Армия Сердобска», организовывая самочинные обыски в квартирах обывателей, без всякого разрешения военной коллегии. Часто это происходило в пьяном виде. В случае отказа хозяина открыть дверь, ему угрожали оружием. При обыске совершали «обыкновенные кражи безделушек с целью наживы, объясняя, что они от военного комиссара, а в случае спроса у них мандата - показывали хозяину револьвер». Были случаи, когда самовольно реквизировали спирт, муку и другие продукты. Видя данные преступления, военная коллегия Сердобска обращалась к личному составу данного подразделения: «Чтобы наша Красная Армия (Сердобска) не стала шайкой пьяниц и ночных громил, командирам следить за поступками подчиненных и исправлять их товарищеским увещеванием» (выделено автором) [9].
Борясь с данными явлениями, в июне 1918 г. Пензенский губернский военком, позднее и командующий 1-й армией М. Н. Тухачевский, запретили всевозможные самочинные обыски и выписывание ордеров военными органами. Оценивая состояние вооруженных сил страны, руководство только в июне 1918 г. издало приказ, чтобы добровольцев с судимостью в армию не брать [10].
Многие нарушения воинской дисциплины в частях происходили из-за слабой требовательности со стороны командиров, а также их личной недисциплинированности. Так, например, в Пензенском гарнизоне в марте 1918 г. из-за бездеятельности командира 3-го батальона в подразделении произошла утрата оружия и растрата денежных средств. Батальон полностью вышел из подчинения и впоследствии был расформирован. Командир 2-го батальона Федосеев также халатно относился к своим служебным обязанностям, постоянно являлся в расположения батальона пьяным и организовывал карточную игру с подчиненными.
Во многом это объяснялось выборностью командного состава, когда полукриминальная масса выбирала себе вожака. Особенно примечателен в данном случае
пример «Красной Армии Сердобска». Весной 1918 г. по несколько раз в месяц добровольцы переизбирали своих командиров. Но неизменным руководителем этого подразделения оставался Ф. Антонов, при котором отряд имел целый ряд грубых нарушений воинской дисциплины: пьянство, самовольные отлучки, неповиновение, воровство, самочинные обыски, стрельба. Но венцом этих нарушений явился факт убийства гражданина города Сердобска командиром отряда Ф. Антоновым вместе с тремя солдатами. После этого случая уездный военком Дворянчиков издал приказ: «Красная Армия Сердобска» 22 мая заканчивает свое существование, так как в ней много преступного элемента» [11]. Кстати, это было уже второе расформирование «Красной Армии Сердобска» за три месяца по причине осложнения криминогенной обстановки в данном подразделении.
Особенно беспокоило руководство Пензенского гарнизона такое явление, как пьянство. Злоупотребляли спиртным не только солдаты, но и командиры. Так, в августе 1918 г. был отстранен от занимаемой должности помощник командира 1-го Пензенского советского полка К. Зазулин за то, что явился в штаб полка в нетрезвом виде, угрожал револьвером извозчику, который отказался выполнять его приказания. Власти, как могли, боролись с пьянством. Саратовский военком за пьянство добровольцев приказывал их арестовывать и штрафовать на 5 рублей в сутки, а инструктора арестовывать и штрафовать на 15 рублей в сутки.
Кроме низкой записи добровольцев и халатного отношения к своим служебным обязанностям, все воинские подразделения лихорадило от большой текучести кадров. Например, только в марте-апреле 1918 г. в воинские подразделения Пензенского гарнизона было принято 763 человека, а досрочно уволено 378, то есть 50 %. Кроме увольнения со службы, все добровольческие подразделения редели из-за самовольных отлучек. По данной причине прерывался договор (естественно заочно) с 25 % уволенных. Остальные увольнялись по причине нежелания служить. Естественно, под формулировкой «нежелание служить» руководство прятало и увольнения по причине личной недисциплинированности, совершения правонарушений, пьянства, халатного несения службы в карауле.
К тому же добровольцы не хотели уезжать из своих уездов. Так, в июле 1918 г. в Инсаре для обучения в Пензе было отобрано 47 солдат, но за отказ уезжать из родного города было уволено 27 человек. Аналогичные явления были и в других губерниях. Например, для укомплектования частей Саратовского гарнизона из Сердобска было направлено 42 человека, из которых 15 человек сразу же подали рапорта об увольнении. Остальных отбирали с помощью жребия. Были случаи, когда сами командиры подбивали солдат уходить из армии. Так, в мае командир 1-й Пензенской советской батареи гражданин Лысенко вел агитацию среди солдат против Красной Армии, предлагал им оставить службу, взяв имущество, что и было сделано несколькими военнослужащими. В некоторых частях одной из причин самовольных отлучек являлись неуставные взаимоотношения на национальной почве,
как, например, в Кузнецком гарнизоне, где проживало много лиц татарской национальности.
В летние месяцы 1918 г. поток дезертиров из пензенских частей резко увеличился по причине отправки войск на внутренние фронты. Только в течение августа перед отправлением подразделений 1-го Пензенского советского полка на фронт около 300 солдат самовольно ушли из расположения части. Иногда уходили целыми ротами. Не обошло стороной это явление и другие гарнизоны. В начале сентября убывал на фронт 4-й Сердобский полк. Но перед самой отправкой его покинули 20 % солдат [12]. Это еще раз говорит о том, что далеко не все записывались в ряды вооруженных сил из идейных соображений.
Сложно проходило становление нормального быта военнослужащих. Неоднократные проверки внутреннего порядка в 1-м Советском полку констатировали неприглядную картину. «Везде грязь, окурки, не убрано. В умывальники и уборные невозможно пройти, так как они загажены экскрементами. Входы и лестницы заполнены отбросами. На полу невероятная грязь. Из некоторых помещений мусор и отходы выбрасываются через окна. Отчего окна загажены, рамы сломаны. Деревянные сооружения разрушаются и идут на отопление. Все кругом носит характер невероятного загрязнения, запущенности и разложения» [13]. Не лучше обстояли дела и в других частях.
Много было проблем и с внешним видом добровольцев. Всем инструкторам вменялось в обязанность смотреть за тем, чтобы добровольцы ходили в форме. Из авансов они должны были купить красные ленты и нашить их на фуражки. Но это мало помогало. Оценку внешнему виду военнослужащих очень точно давала гарнизонная военная газета «За свободу»: «Приходится встречать на улицах Пензы солдат, одетых очень неряшливо и небрежно. Идет такой солдат без пояса, нечищеные сапоги. Обыватели принимают его за дезертира и пугливо сторонятся. А другой солдат идет, пояс у него сползает, из-под гимнастерки торчит исподняя рубаха, штаны в сапоги не заправлены, козырек фуражки сдвинут на ухо» [22]. Претензии у губернского военного руководства были не только к солдатам, но и командирам. В июле 1918 г. губвоенком сообщал, что многие из инструкторов являлись на службу в цветных рубашках, белых ботинках.
Но часто добровольцы военную форму отправляли домой, а на службе ходили в гражданской одежде. Были случаи продажи свого вещевого имущества. В связи с этим в августе 1918 г. губвоенкомат запретил гражданам Пензы покупать обмундирование и вооружение у солдат [20].
Но, несмотря на трудности становления добровольчества, руководство Пензенской губернии рассчитывало в трудную минуту опереться на вооруженные подразделения, надеялось на них. 16 марта 1918 г. В. В. Кураев писал в уезды: «Советская власть прочно укрепилась. Отдельные попытки беспорядков ликвидированы. В распоряжении Совета имеются большие вооруженные силы, батальоны, броневики, артиллерия, пулеметные команды».
Скоро представился случай проверить боеготовность подразделений Пензенского гарнизона. В конце марта 1918 г. казаки взяли Уральск. В связи с этим в Саратов стали стягиваться советские войска. Из Пензы в Саратов был отправлен 2-й Пензенский батальон. Приехав в Саратов, добровольцы отказались повиноваться местному Совету и самовольно возвратились в Пензу.
Первые столкновения с хорошо вооруженными частями чехословаков окончательно показали полную несостоятельность добровольческих отрядов, боевая эффективность которых была ничтожна. Многие добровольцы разбежались. Командиры сводного отряда от Ртищева и Сердобска Сатуев и Соломин при комиссаре Шапошникове поссорились между собой, сняли свой отряд с позиций в селе кривозерье и отвели на станцию Ардым, что привело к захвату Пензы чехословаками с юга.
Пензенский уездный Совет после чехословацких событий констатировал, что «нужна армия, которая была бы опорой власти, а на такую армию, которая существует, надеяться нельзя. Она вызывает лишь большую трату народных денег» [16].
А деньги на самом деле тратились большие. 8 мая 1918 г. военной коллегией была утверждена смета расходов по формированию и содержанию вооруженных формирований Пензенской губернии, которая составляла почти 12 миллионов рублей в месяц.
Например, о боевых качествах 1-й Пензенской дивизии в октябре 1918 г. начальник дивизии
В.Воздвиженский докладывал губвоенкому, что 1-й Пензенский советский пехотный полк в боях за Бугу-руслан почти весь разбежался [14].
Добровольцы не только не могли подавить антиправительственные выступления, но и сами поднимали мятежи. В Пензенской губернии в марте 1918 г. произошел мятеж продовольственных отрядов под руководством некого Малиновского в селе Буртас керенского уезда. В этот же период восстал продотряд под руководством полковника Ястребова. В июне 1918 г. произошел вооруженный мятеж против Советской власти в Саратове. В мятеже участвовали артиллеристы и кавалеристы местных частей.
Таким образом, мероприятия государства по формированию частей и подразделений на добровольческой основе не увенчались большим успехом из-за их низкой боевой эффективности. Малочисленность и недостаточная боеготовность показали необходимость возврата к общепринятым способам комплектования армии и уделения большего внимания офицерскому составу, как организационному ядру армии.
список ЛИТЕРАТУРЫ
1. Булдаков В. П., Кабанов В. В. «Военный коммунизм». Идеология и общественное развитие // Вопросы истории. 1990. № 3. С. 46.
2. Верхось В. П. К вопросу о численности Красной гвардии // Вопросы истории КПСС. 1971. № 10. С. 106.
3. Государственный архив Пензенской области (ГАПО). Ф. 575. Оп. 1. Д.14. Л.1,2.
4. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 1. Д. 12. Л. 64. Ф. 2. Оп. 1. Д.5. Л. 7.
5. ГАПО. Ф. 1827. Оп. 1. Д. 11. Л. 14.
6. ГАПО. Ф. 575. Оп. 1. Д. 14. Л. 19.
7. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 4. Д. 18. Л.6.
8. ГАПО. Ф. 1426. Оп. 1. Д. 2. Л. 60.
9. ГАПО. Ф. 1827. Оп. 1. Д. 6. Л. 106.
10. ГАПО. Ф. 704. Оп. 1. Д. 9. Л. 9.
11. ГАПО. Ф. 1827. Оп. 1. Д. 4. Л. 2, 4, 6, 7, 13, 14, 17, 27.
12. ГАПО. Ф. 1827. Оп. 1. Д. 9. Л. 132, 158.
13. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 1. Д. 3. Л. 61.
14. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 4. Д. 30. Л. 100.
15. ГАПО. Ф. 1215. Оп. 1. Д. 1. Л. 9.
16. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 4. Д. 18. Л. 6.
17. ГАПО. Ф. 1159. Оп. 4. Д. 31. Л. 88.
18. Д. Дж. Рейли «Изъясняться по-большевистски», или как саратовские большевики изображали своих врагов // Отечественная история. 2001. № 4.
С. 84.
19. Научный архив Пензенского областного краеведческого музея. Документ № 406.
20. Отдел фондов общественно-политических организаций (ОФОПО). Ф. 132. Оп. 1. Д. 5. Л. 41.
21. ОФОПО. Ф. 36. Оп. 1. Д. 86. Л. 194, 221.
22. Передовица // За свободу. 1918. 25 августа.
23. Поликарпов В. Д.. Добровольцы 1918 года //Вопросы истории. 1983. №2. С. 23-40.
24. Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 10. Оп. 2. Д. 299. Л. 2.
25. РГВА. Ф. 25889. Оп. 1. Д. 46. Л.1.
26. РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1050. Л. 434.
27. РГВА. Ф. 10. Оп. 1. Д. 1133. Л. 1.
28. РГВА. Ф. 2. Оп.1. Д. 58. Л. 125.
29. РГВА. Ф. 2. Оп. 1. Д. 58. Л. 58.
30. РГВА. Ф. 2. Оп.1. Д. 58. Л. 19, 22, 75.
31. РГВА. Ф. 11. Оп. 8. Д. 530. Л. 23.
32. РГВА. Ф. 10. Оп. 2. Д. 224. Л. 5.
