CC BY
43
2019-й — ГОД ТЕАТРА
М. Л. Федоров
DOI: 10.24411/1811-1629-2019-12105
«ДНИ ТУРБИНЫХ» И «КАК ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ ДИВИЗИЯ В РАЙ ШЛА...»: К ВОЗМОЖНОМУ ДИАЛОГУ М. А. БУЛГАКОВА
С ДЕМЬЯНОМ БЕДНЫМ
MAXIM L. FYODOROV
"THE TURBIN BROTHERS" AND "HOW THE 14th DIVISION WAS GOING TO PARADISE...": ON A POSSIBLE DIALOGUE OF MIKHAIL BULGAKOV AND DEMYAN BEDNY
Максим Львович Федоров
Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник
Институт мировой литературы им. А. М. Горького РАН ул. Поварская, д. 25а, Москва, 121069, Россия ► [email protected]
Maxim L. Fyodorov
A. M. Gorky Insitute of World Literature of the Russian Academy of Sciences
25a Povarskaya Str., Moscow, 121069, Russia
Впервые объектом сравнительного анализа становятся «Дни Турбиных» М. А. Булгакова и забытая пьеса Демьяна Бедного «Как четырнадцатая дивизия в рай шла...». Оба драматурга по заказу театров переделывают свои ранние произведения (Булгаков — роман, Демьян Бедный — стихотворную повесть) в пьесы. В статье (в том числе и на неизвестных архивных материалах из фонда Демьяна Бедного в ОР ИМЛИ) восстанавливается история создания этих произведений, анализируются не только общие мотивы обеих пьес, но и их сквозные образы (например, апостола Петра как привратника рая).
Ключевые слова: Булгаков; Демьян Бедный; театр; Дни Турбиных; Как четырнадцатая дивизия в рай шла..; апостол Петр; архив.
The author argues that for the first time, "The Turbin Brothers" by Mikhail Bulgakov and the forgotten play "How the 14th Division Was Going to Paradise..." by Demyan Bedny became the object of comparative analysis. Both playwrights were commissioned by the theaters to remake their early works (a novel in Bulgakov's case, and the poetic novella in Demyan Bedny's case) into plays. The article includes unknown archival materials from the Demyan Bedny Foundation in the Manuscript Department of the World Literature Research Institute in Moscow, and restores the history of the creation of both works, analyzes not only the common motives of both plays, but also their cross-cutting images, such as the Apostle Peter as the gatekeeper of paradise.
Keywords: Mikhail Bulgakov; Demyan Bedny; theater; "The Turbin Brothers"; "How the 14th Division Was Going to Paradise.."; Apostle Peter; archive.
В 1925 году М. А. Булгаков по просьбе МХАТа начинает работать над инсценировкой своего романа «Белая гвардия». Переделка произведения оказалась долгой и мучительной: было предложено несколько вариантов, прежде чем театр остановился на окончательном, получившем название «Дни Турбиных». Первая редакция пьесы включала в себя пять актов и 15 августа 1925 года была представлена МХАТу. Театр попросил пьесу сократить до четырех актов, и в конце января 1926 года состоялась читка второй редакции, которая, как и первая, сохранила романное название «Белая гвардия». Лишь к сентябрю 1926 года с театром была согласована последняя редакция пьесы.
Исследование выполнено в рамках гранта РФФИ № 18-012-00445 «Демьян Бедный и советский театр 1920-30-х годов»
При инсценировании трансформации подверглось всё: от системы действующих лиц до основной идеи произведения. Прежде всего, изменения коснулись основного персонажа романа — Алексея Турбина, который «был своего рода „пуповиной", которая связывала инсценировку с романом. Эту „пуповину" Булгаков и обрезал, пробиваясь вместе с театром к новой художественной идее, которая была бы адекватной именно пьесе» [8: 73]. В первой редакции он еще врач, во второй редакции — уже полковник, которому волей автора суждено погибнуть в третьем акте. В пьесе образ Алексея Турбина вобрал в себя черты двух персонажей из романа «Белая гвардия»: полковников Малышева и Най-Турса. «На место героя-персонажа пришел герой-идеолог. На месте рефлексирующего интеллигента появлялся человек героического склада в самом точном и каноническом смысле этого понятия» [Там же: 84]. Существенные изменения коснулись также образов Мышлаевского, Лариосика, Тальберга.
Ряд эпизодов, имеющих в структуре романа важное значение, в редакциях пьесы исчезли вовсе. Это касается, например, сна Алексея Турбина. В романе герою снится рай и апостол Петр у его врат, встречающий эскадрон гусар вместе с вахмистром Жилиным:
«Тут, стало быть, апостол Петр. Штатский старичок, а важный, обходительный. Я, конечно, докладаю: так и так, второй эскадрон белградских гусар в рай подошел благополучно, где прикажете стать? Докладывать-то докладываю, а сам, — вахмистр скромно кашлянул в кулак, — думаю, а ну, думаю, как скажут-то они, апостол Петр, а подите вы к чертовой матери... Потому, сами изволите знать, ведь это куда ж, с конями, и... (вахмистр смущенно почесал затылок) бабы, говоря по секрету, кой-какие пристали по дороге. Говорю это я апостолу, а сам мигаю взводу — мол, баб-то турните временно, а там видно будет. Пущай пока, до выяснения обстоятельства, за облаками посидят. А апостол Петр, хоть человек вольный, но, знаете ли, положительный. Глазами — зырк, и вижу я, что баб-то он увидал на повозках. Известно, платки на них ясные, за версту видно. Клюква, думаю. Полная засыпь всему эскадрону...» [4: 97-98].
Сон Алексея Турбина задает в романе философское, и даже эсхаталогическое измерение, позволяющее автору поставить мучительные вопросы о виноватых в братоубийственной войне,
о судьбе страны, об ответственности каждого. Его кульминацией становится диалог Жилина с Богом. Герой спрашивает:
«...как же так, говорю, господи, попы-то твои говорят, что большевики в ад попадут? Ведь это, говорю, что ж такое? Они в тебя не верят, а ты им, вишь, какие казармы взбодрил. А Бог отвечает: „Потому мне от вашей веры ни прибыли, ни убытку. Один верит, другой не верит, а поступки у вас у всех одинаковые: сейчас друг друга за глотку, а что касается казарм, Жилин, то тут как надо понимать, все вы у меня, Жилин, одинаковые — в поле брани убиенные. Это, Жилин, понимать надо, и не всякий это поймет. Да ты, в общем, Жилин, говорит, этими вопросами себя не расстраивай. Живи себе, гуляй"» [Там же: 100-101].
Верный сатирическому характеру своего дарования, Булгаков наполняет сон главного героя иронией. Жилин снова обращается к апостолу с вопросом и слышит в ответ:
«„Ты мне, говорит, Жилин, про попов лучше и не напоминай. Ума не приложу, что мне с ними делать. То есть таких дураков, как ваши попы, нету других на свете. По секрету скажу тебе, Жилин, срам, а не попы".
„Да, говорю, уволь ты их, господи, вчистую! Чем дармоедов-то тебе кормить?"
„Жалко, Жилин, вот в чем штука-то", — говорит» [Там же: 101].
В окончательном варианте пьесы сна Алексея Турбина нет, но история текста показывает, как непросто было автору от него отказаться. В первом варианте появляется эпизод, типологически соотносимый со сном Турбина: когда Алексей засыпает над книгой Достоевского, к нему приходит воплощенный Кошмар, и автор пародирует известный диалог Ивана Карамазова с Чертом. Кошмар прямо себя обозначает: «Я к вам с поклоном от Федора Михайловича Достоевского... »
Трудно поставить в один ряд Булгакова и Демьяна Бедного, еще сложнее говорить о влиянии одного на другого. Но в начале 1930-х годов Демьян Бедный предпринял нечто похожее на то, что Булгаков сделал с «Белой гвардией». По заказу Московского мюзик-холла поэт переработал в пьесу «Как четырнадцатая дивизия в рай шла...» свою стихотворную повесть 1920-х годов. Объединяет произведения двух совершенно разных писателей и то, что в них появляется сквозной образ апостола Петра как привратника рая.
История пьесы Демьяна Бедного берет начало от небольшой, увидевшей свет в начале революции стихотворной повести «Занимательная, дива и любопытства достойная, силою благочестия и убеждения исполненная и красноречием дышащая повесть о том, как четырнадцатая дивизия в рай шла». Сюжет этого произведения строится на гротескной ситуации: солдат с уличной бранью и полковыми девками апостол пропускает в рай без лишних сомнений, а старуху, прожившую непорочно всю жизнь — отталкивает:
Так тебе и надо, дурре стоеросовой,
С твоей непорочностью бросовой!.. [2: 272]
В основу стихотворной повести, возможно, положен «бродячий сюжет». Так, например, французский писатель Марсель Эмме написал новеллу «Польдевская легенда», во всех деталях, кроме, разумеется, имен, совпадающая с обозрением Демьяна Бедного. Возможно, «кремлевский баснописец», воспринимающий себя в качестве русского Беранже1, вспомнил песню французского поэта «Две сестры милосердия», где Петр впускает в рай и праведную монахиню, и распутную актрису, признавая главным их достоинством то, что обе много любили. Известно также, что в основу текста советского поэта положен действительный факт из Первой мировой войны. После торжественного богослужения, в котором участвовал протоиерей и несколько полковых священников, на фронт была отправлена пехотная дивизия, которая в первом же бою подорвалась на мине.
В отдельном издании это произведение было опубликовано в 1923 году с иллюстрациями художника М. Черемных. Эта редакция несколько отличалась от той, что позже публиковалась в собраниях сочинений Демьяна Бедного. Текст был разделен на семь глав, обозначенных римскими цифрами. И после заключительных строк первой части был приведен «Чин исповедания женам», взятый из церковного требника и воспроизведенный на церковнославянском языке фототипическим способом.
Писатель и драматург Лев Никулин вспоминал о Демьяне Бедном:
«Когда он писал пьесу „Как четырнадцатая дивизия в рай шла" — пьесу сатирическую, несмотря на то, что
сюжетом ее был трагический эпизод гибели русской дивизии в годы первой мировой войны, — он откуда-то достал редкую церковную книгу и прочел нам главу ,Чин исповедальный женам" — вопросы, которые священник обязан был задавать замужним женщинам и девицам в старые времена на исповеди.
— Да ведь репертком не пропустит, уж очень непристойно!
— Пожалуй, не пропустит... — со вздохом согласился Демьян. — А язык, язык-то какой...Что ни слово — перл!» [6: 91].
Очевидно, «Чин исповеди» — издание, найденное когда-то поэтом в одном из букинистических магазинов, и стало своего рода «вдохновенным» для Демьяна Бедного, и, держа его в руках, он решился на создание своего произведения. Об этом, в частности, говорят и его друзья:
«Навсегда запомнилось, что самое большое удовольствие доставляли ему находки у букинистов. Он часто делился со мной радостью по поводу удачных приобретений. Помню его радость, когда он нашел текст старинного „Чина" — исповеди, использованной им впоследствии в поэме „Как 14-я дивизия в рай шла". Выпуск этой поэмы наталкивался на трудности именно из-за „вольностей", содержащихся в указанной исповеди. В конце концов, трудности были преодолены, и текст исповеди был напечатан» [7: 91].
В 1932-1933 гг. поэт, значительно расширив свое раннее произведение, переработал его в пьесу. Она сохранила название «Как четырнадцатая дивизия в рай шла», но поменяла подзаголовок — «Занимательное, дива и любопытства достойное, силою благочестия и убеждения исполненное и красноречием дышащее народное зрелище в трех священнодействиях с музыкою, пением и танцами». И если в стихотворной повести действие заканчивается перед входом в рай, то в пьесе основное действие переносится на небеса. И этот второй сценический вариант становится в один ряд с произведениями (в том числе и драматургическими, например, «Мистерия-Буфф» В. Маяковского), где проявился своего рода особый «космизм», присущий молодой советской литературе. «На земле уже вроде бы и не хватает места для бурного движения народных масс. Возникает необходимость „освоить" небо и его заселить своими идеями, и его вовлечь в грандиозную битву классов» [5: 123]. В литературу и театр приходят Евангелие и Библия (напри-
мер, дерзко пародирующий Нагорную проповедь Человек из Будущего в «Мистерии-Буфф»), земной шар и луна, Космос и солнце и т. д. Писатели по-разному ощущали и выражали этот «космизм», — «космизм неповторимой исторической эпохи, когда строительство нового мира мыслилось как изначальное создание земного мира вообще. Отсюда и тяга к мистериям, народным зрелищам, к суровой образности Библии. Не случайно, конечно, даже и сам Станиславский, столь крепко связанный в нашем сознании с психологическим театром, обращался мыслью к байро-новскому „Каину", мечтал о массовом действии» [5: 123-124].
И Вахтангов думал об инсценировании Библии, в его записках сохранился план этого библейского действия, когда Моисей освобождает народ из плена и на сцене действует только народ. Особенности дарования Демьяна Бедного определяют то, что в своем произведении он смещает акценты от космогонического и онтологического в сторону сатирического.
Сюжет повести, по словам автора, «основан на чисто народных, юмористических представлениях о земле, рае и аде, не раз уже использованных в нашей и мировой литературе, но под влиянием внешней цензуры, буржуазной ограниченности и мещанского лицемерия, искаженных и изуродованных, фальсифицированных правящим классом в своих интересах» [3: 8]. Поэт предлагал использовать его произведение на сцене так, «чтобы насмешливая народная издевка не была затушевана, чтобы слова звучали прямо и сочно, чтобы образ не был зализан» [Там же: 8].
Пьеса же, значительно превосходя повесть в объеме, отличается от нее и структурно. Сатира, образующая основной каркас пьесы, перемежается в тексте интермедиями, где голос поэта приобретает публицистическую остроту, наполняется гражданским пафосом и получает отчетливую антивоенную направленность. Это роднит ее и с «Белой гвардией» и «Днями Турбиных» с той лишь разницей, что произведение Демьяна Бедного ограничивается сатирой и публицистикой и не достигает философской глубины последних.
Вдовы
Все наши мужья на войне перебиты. Не вернется в родную деревню никто. — Не дождусь я Петра! — Не увижу Никиты! Господи боже, за что?
Дети-сироты плачут, а кто им поможет? Горьких слез наших вдовьих не осушит никто. Господи боже, господи боже, Господи боже, за что?
Старики
Сыновья наши все на войне перебиты. Не вернется к отцам-старикам уж никто. — Не дождусь я Петра! — Не увижу Никиты! Господи боже, за что?
Кто нам, старцам беспомощным, хилым, поможет? Наших старческих слез не осушит никто. Господи боже, господи боже, Господи боже, за что?
Военные инвалиды Искалечены мы на войне, не добиты. Наших рук, наших ног не вернет нам никто. Лучше-б в братских могилах мы были зарыты. Господи боже, за что?
Инвалидам беспомощным, кто нам поможет? Безутешных калек не утешит никто. Господи боже, господи боже, Господи боже, за что? [1: 9].
Один из главных героев у Демьяна Бедного — апостол Петр, но по сравнению с романом Булгакова он в большей мере подан сатирически, даже гротескно. Например, его первое появление в пьесе:
Апостол Петр (ошалело выскакивает из будки. На боку у него болтаются два аршинных ключа. В зубах трубка).
— Сколько пробило? Сколько пробило? Архангел околоточный Семь часов. Ваше апостольское превосходительство!
Апостол Петр (Хватается за голову) Семь часов. Чорт знает что такое! С пяти уж полагается будку закрывать. Мне еще к парикмахеру. Да переоблачиться надо. Выдался сегодня денек. Прут и прут души без конца. (Всматривается в очередь). Сколько вас еще тут?.. Раз, два, три, четыре, пять (продолжает считать шепотом). Очередь галдит:
— Ради бога!
— Ваше апостольское!
— Помилосердствуйте!
— Намаялись мы тут!
— Куда нам на ночь-то...
— Немного уж осталось!
— Бога ради! [Там же: 13-14].
Спектакль Московского мюзик-холла, режиссером которого был Ф. Н. Каверин, имел успех и вошел в историю театра. Перед премьерой Демьян Бедный дал большое интервью журналу «Театральная декада», в котором он, в частности, сказал:
«... я вспоминал прекрасную формулировку Пушкина: „драматическое искусство родилось на площади — для народного увеселения". И для народного поучения, прибавил бы я. Но есть ли у нас сейчас подлинно народные представления, где были бы использованы народные и площадные формы зрелищ для выражения наших высоких задач и устремлений, рожденных великой пролетарской революцией?
И потому-то мне казалось неотложной задачей использование великолепной площадки московского мюзик-холла для построения ряда народных феерий, интерлюдий, апофеозов, фантастических представлений, веселых фарсов, сатирических „позорищ", рожденных на площади и не боящихся крепкого, остро „посоленного" слова» [3: 8].
Спектакль собрал многочисленные, по большей части хвалебные, рецензии. Одна из них, опубликованная в Moscow daily news (№182, от 11 дек. 1932 г.), была перепечатана Демьяном Бедным и сохранилась в его архиве. Наиболее значимые места, в которых он назван «величайшим пролетарским поэтом», Демьян Бедный в этой рецензии подчеркнул:
«Почти год назад в Московском Мюзик-холле была поставлена пьеса Д. Бедного „Как 14-я дивизия в рай шла" и с тех пор в виду исключительного успеха она не сходит со сцены.
Это совсем не тот род мюзик-холльных обозрений, к которым привык американский и европейский зритель. Хотя это веселое зрелище также включает в себя балетные и акробатические номера, но оно отличается от западных обозрений тем, что, покидая театр, зритель уносит в своей памяти много ценных впечатлений.
Представление остается в памяти благодаря его содержанию. Это — сатира на религию, которая достигает своей цели самым могущественным орудием искусства — смехом.
Без сомнения, эта сатира может быть поставлена наряду с самыми лучшими произведениями этого рода в мировой литературе. Пьеса Д. Бедного имеет что-то общее с „Восстанием ангелов" А. Франса и „Небесным спором" С.И. С. Вуда. Едва-ли нужно говорить больше о пьесе, автор которой признан в СССР величайшим
пролетарским поэтом нашего времени (подчеркнуто Демьяном Бедным. — М. Ф.).
Своей пьесой Д. Бедный прибавляет к славе поэта славу талантливого драматурга, создавшего пьесу для настоящего массового зрелища, которое достойным образом было поставлено режис. Кавериным»2.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Это дало повод написать А. В. Луначарскому «озорную» эпиграмму на «кремлевского баснописца»:
Демьян, ты мнишь себя уже Почти советским Беранже. Ты, правда, «б», ты, правда, «ж». Но все же ты — не Беранже.
2 ОР ИМЛИ РАН. Ф. 42. Инв. Номер 1987.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бедный Д. Как четырнадцатая дивизия в рай шла // Новый мир. 1932. № 2. С. 5-37.
2. Бедный Д. Полн. собр. соч. / Ред. и примеч. Г. Лелевича. Т. 8. М.; Л., 1926.
3. Биография «14-ой Дивизии». Беседа с Демьяном Бедным // Театральная декада. 1934. № 1. С. 8-9.
4. Булгаков М. А. Собр. соч.: В 10 т. Т. 4. М., 1997.
5. Вишневская И. «Разрешается к представлению...» // Парадокс о драме: Сб. М., 1993. С. 86-154.
6. Никулин Л. О поэте // Воспоминания о Демьяне Бедном. М., 1966. С. 91-98.
7. Розенфельд Я. В военно-промышленном комитете // Воспоминания о Демьяне Бедном. М., 1966. С. 87-91.
8. Смелянский А. М. Михаил Булгаков в Художественном театре. М., 1989.
REFERENCES
1. Bednyi D. (1932) Kak chetyrnadtsataia diviziia v rai shla [As the fourteenth division went to paradise ...]. Novyi mir [New world], no. 2, pp. 5-37. (in Russian)
2. Bednyi D. (1926) Polnoe sobranie sochinenii [Complete works], ed. by G. Lelevich, vol. 8. Moscow; Leningrad, 1926. (in Russian)
3. Biografiia «14-oi Divizii». Beseda s Dem'ianom Bednym [Biography of "14th Division". Conversation with Demyan Bedny] (1934) Teatral'naia dekada [Theatrical decade], no. 1, pp. 8-9. (in Russian)
4. Bulgakov M. A. (1997) Sobranie sochinenii [Works], in 10 vols., vol. 4. Moscow, 1997. (in Russian)
5. Vishnevskaia I. (1993) «Razreshaetsia k predstavleniiu...» [«Allowed to perform...»]. In: Paradoks o drame [Theparadox of drama]. Moscow, 1993. S. 86-154. (in Russian)
6. Nikulin L. (1966) O poete [About poet]. In: Vospominaniia o Dem'iane Bednom [Memories of Demyan Bedny]. Moscow, 1966. S. 91-98. (in Russian)
7. Rozenfel'd Ia. (1966) V voenno-promyshlennom komitete [In military-industrial committee]. In: Vospominaniia o Dem'iane Bednom [Memories of Demyan Bedny]. Moscow, pp. 87-91. (in Russian)
8. Smelianskii A. M. (1989) Mikhail Bulgakov v Khudozhestvennom teatre [Mikhail Bulgakov in Art theater]. Moscow. (in Russian)
