CC BY
76
ИСТОРИЯ РОССИИ
Т.М.СИМБИРЦЕВА (Москва)
ДНЕВНИК ГЕНЕРАЛА СИН НЮ 1658 г. — ПЕРВОЕ ПИСЬМЕННОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО О ВСТРЕЧЕ РУССКИХ И КОРЕЙЦЕВ
Настоящая публикация представляет собой перевод фрагментов из дневников 1658 года военного вице-губернатора корейской провинции Хамгён пёнма уху1 Син Ню, который в настоящее время считается первым корейцем, не только видевшим русского человека, но и беседовавшим с ним. Это произошло в июне 1658 г. С этой даты южнокорейские ученые ведут отсчет истории корейско-российских контактов. В России до 2001 г. о ней ничего не было известно2. Записи Син Ню, которые он назвал «Подневные записи о служении в северных землях» («Пукчон илъги»), были обнаружены историком Пак Тхэгыном в 1977 г. и опубликованы им же в переводе на современный корейский язык (вместе с подлинным текстом на ханмуне и комментариями) в 1980 г.3
«Пукчон ильги» относятся к периоду так называемых албазинских войн - военных стычек русских казаков и сводных маньчжуро-китайских отрядов на Амуре, которые в целом продолжались свыше 30 лет (с 1652 г.) и закончились подписанием первого российско-китайского Нерчинского договора 1689 г. В китайской и южнокорейской историографии эти столкновения в целом называются «усмирение России» (насон чонболъ) и подразделяются на отдельные войны. Корейские отряды принимали участие в двух из этих войн: второй (1654 г.) и пятой (1658 г.). Кампания 1658 г., в отличие от предыдущих, была успешной для китайской стороны: русский казачий отряд численностью 220 человек был разгромлен, а его командир Онуфрий Степанов погиб. Участвовавший в ней корейский отряд, которым и командовал генерал Син Ню, состоял из 265 чел.4 Общая численность сводного китайского отряда во время экспедиции 1658 г. была 2500 человек5. Тем не менее, в южнокорейской историографии считается, что именно участие корейцев обеспечило Китаю долгожданную победу. За этот подвиг Син Ню еще при жизни был удостоен почетного звания «великого мужа исключительных добродетелей» (касон тэбу).
Действия его отряда стали сюжетом популярного сочинения XVIII в. «Записки о северном походе» («Пукхэн иллок») некоего Пэ Сихвана, который присвоил главную роль в победе самому себе. Неоднократно успешная амурская экспедиция корейского отряда упоминалась в сочинениях конфуцианских авторов XVIII-XIX вв., в том числе, выдающегося деятеля идейного течения «за реальные науки» (сирхак) Ли Ика (1681-1763), энциклопедиях и географических описаниях. Все эти труды опирались, в
первую очередь, на записи Пэ Сихвана, который, как это позже показал Пак Тхэгын, на самом деле в походе не участвовал. Стараниями самозванца Пэ о полководческих достижениях Син Ню соотечественники постепенно забыли. Его записи, хотя об их существовании было известно, интереса не вызывали (их содержание не было столь «героическим», как хотелось публике) и хранились почти 300 лет в родовом алтаре его клана Син из Пхёнсана в деревне Ямок-ни провинции Кёнсан. Во время Корейской войны 1950-1953 гг. рукопись была утрачена и найдена Пак Тхэгыном в Тэгу в одной из частных коллекций манускриптов два десятилетия спустя.
Пак Тхэгын сообщает некоторые биографические сведения о Син Ню. Он был потомком в 23-ем поколении Син Сунгёма, имевшего титул чанджолъгон и жившего в столице династии Корё - Кэсоне, который прославился как верный подданный, пожертвовавший жизнью за основателя династии Корё Ван Гона. Позднее семья перебралась в провинцию Кёнсан. Отец Син Ню - Син Удок - никогда не служил, хотя имел ученую степень, но четверо его сыновей служили, причем Син Ню добился среди них наибольшего успеха. Престиж клана значительно возрос после выдвижения Син Ню. Впоследствии из этого клана вышло свыше 40 военных чиновников, за что он заслужил наименование «первой в Ённаме (одно из названий пров. Кёнсан - авт.) семьи по военной части»6. Вместе с тем, по мнению Пак Тхэгына, Син Ню «не был суперменом»7. Тут имеется в виду, что он не выдержал экзамен на гражданский чин и пошел по военной стезе. Некоторые поминальные стихи о нем сообщают, что в мирное время генерал не только усмирял неправедных подданных, но и проявлял любовь к простому народу. Рукопись генерала свидетельствует, что он был искренним, мужественным, скромным, любознательным человеком. Он подробно и аккуратно фиксирует события, погоду, географические названия и услышанные в дороге сведения. Он заботится о своих солдатах, мало пишет о себе, не подчеркивает свою значимость, высоко отзывается о мужестве русских противников. Син Ню был патриотом, что видно из его критических высказываний о своем маньчжурском руководстве (в частности, о корпусном генерале Сарудае). Это объясняется тем, что армии маньчжурской династии Цин дважды вторгались в Корею (в 1628 и 1636 гг.), причинив стране огромный ущерб и вызвав, естественно, глубокое возмущение в ее народе. Участие в амурских походах по требованию Цинов было для корейского правительства вынужденным, чисто политическим шагом - знаком покорности и стремления наладить отношения с новым сюзереном.
Дневники Син Ню - уникальное свидетельство встречи двух культур, которые до того не были знакомы друг с другом. Судя по их содержанию, в 1658 г. ни маньчжуры, ни корейцы ничего не знали о России, даже точного названия и географического положения. Русские знали о противнике только то, что воюют с «князем Богдоем». О нахождении в стане врага корейцев они даже не подозревали. Записи корейского генерала также позволяют представить моральный настрой и мотивацию участников событий на Амуре середины XVII в., причем взглянуть на них не с российской, а с противной стороны.
Выбранные для перевода фрагменты дневников Син Ню относятся к русским и России. Они приводятся вместе с комментариями Пак Тхэгына (они публикуются в виде постраничных сносок). К сожалению, перевод осуществлен с современного корейского языка8, т.е. не лишен неточностей. Хочется надеяться, что в будущем «Пукчон ильги» привлечет внимание и российских знатоков ханмуна.
Генерал Син Ню о русских и России. Выдержки из «Подневных записей о служении в северных землях» («Пукчон ильги»)
Записки о походе начинаются 6-го дня 4-го месяца года мусуль (1658).
«На берегу Северного моря есть шайка разбойников одного племени. Откуда они родом - неведомо, но они, живя в лодках, стали спускаться вниз по течению р. Хэйлунцзян (Амура) и грабить местность, где живут валъга9»10.
«20-й день [5-го месяца]. Ясно. Пребываем в устье Сунгари.
В минувший год кабо (1654), когда наше войско впервые отправилось в поход, хотя и не было длительных (в тексте букв.: нескольких) боевых действий, враги не могли нам противостоять и, потеряв многих раненых, бежали. После этого враги стали говорить: «Люди с большими головами очень страшны». Это были слова о наших воинах, поскольку все они носили военные шлемы (чоннип). Так говорят жители собачьих поселков (кёнпурак)11»12.
«26-й день [5-го месяца]. К вечеру подул сильныш ветер, прошел недолгий ливень. Пребытаем в устье Сунгари.
Гиляки сообщили, что один вражеский корабль подвергся нападению людей из местности Кольган, а одиннадцать кораблей врага из тех, что ушли вперед, убили девять человек. А за ними тоже идут одиннадцать кораблей на расстоянии пяти дней ходу и скоро будут совсем близко. По их словам, враги уже несколько лет воюют с Цинским Китаем, и у них не только большие потери, но и не хватает продовольствия. Они находятся в тяжелом положении, и поэтому собираются сдаться маньчжурам.
Я не смог добиться от этих гиляков, что за местность Кольган, и трудно поверить в их сообщение о решении врагов сдаться, которое неожиданно появилось накануне сражения. Состояние, в котором находится противник, действительно трудно представить. Стоит также учесть, что цинская сторона гилякам не доверяет, держит их под надзором, ограничивая вход и выход. Говорят, что вражеские корабли уже на горизонте, а новостей о кораблях с войском из Пекина и Шэньяна все нет. Командир (тэд-жан)13 переживает и говорит, что не знает, что делать.
По словам переводчика, как-то в прошлом взяли в плен одного врага, и власти в Пекине обошлись с ним очень ласково, дав высокую должность и щедрое вознаграждение. Говорят, что причиной того, что он в этот раз в числе восьми офицеров из Пекина участвует в боевых действиях14, является намерение, чтобы он принял капитуляцию противника. Таким образом, хотя маньчжуры вроде и не верят гилякам, но в какой-то мере учитывают их слова»15.
«10-й день (6-го месяца). Вечером прошел мелкий до^дь.
Утром рано вышли из деревни Ербехе-бира16, прошли устье (так в переводе Пак Тхэгына - авт.) Амура и, спустившись на 20 ли, наконец встретились с группой кораблей противника. При виде одиннадцати кораблей противника, которые стояли со спущенными парусами в самом центре Амура, наша армия сразу устремилась к ним. На вражеских кораблях сразу поставили паруса. Отступив на 10 ли17, они сгруппировались у берега. На их палубы поднялись солдаты и стали внимательно осматривать нашу армию. Наши корабли один за другим, маневрируя (букв.: то приближаясь, то отдаляясь), приблизились к вражеским кораблям на расстояние около одного ли и все разом выстрелили из пушек, начав атаку. Враги ответили тем же, выстрелив из пушек. В этот момент все [наши] корабли и из авангарда, и из арьергарда, и из центра одновременно устремились вперед, беспрерывно стреляя из луков и ружей. Пули и стрелы падали, как струи дождя, так что солдаты противника не могли перевести дух. Те из них, что стреляли сверху, наконец, не выдержали и либо спрятались внутри кораблей, либо покинули их и убежали в лес.
Наши корабли окружили вражеские корабли и, забросив металлические крюки,
подтянули их к себе. После этого на них поднялись канониры (ихосу), подожгли их и хотели сжечь дотла, но командир срочно отдал приказ этого не делать. Одновременно канониры нанесли яростный удар по вражеским солдатам, скрывавшимся в лесу на берегу, и враги также ответили интенсивным огнем, в результате которого среди корейских и китайских войск появилось несколько убитых и раненых. Если бы, собрав оставшиеся силы, мы одновременно подожгли вражеские корабли, то среди врагов никого бы не осталось в живых, а у нас бы не было жертв. Но, к сожалению, командир из корыстных побуждений отдал неоправданный приказ не жечь корабли. Поднимавшиеся на вражеские корабли канониры и стрелки вернулись на свои корабли, которые продолжили осаду. Когда они приблизились к вражеским кораблям на достаточно близкое расстояние, скрывавшиеся там внутри солдаты нанесли массированный удар, вызвав у нас немалые жертвы.
Семь корейских воинов погибли на месте18, были жертвы и у китайских латников и среди корабельной обслуги. Когда ситуация таким образом усложнилась, срочно стали стрелять огненными стрелами, в результате чего по очереди загорелись семь вражеских кораблей. Поскольку стало темнеть, на трех кораблях спустили паруса и поставили их охранять вражеские корабли, а другие суда собрались у берега и заночевали.
Когда поначалу наш отряд устремился в первых рядах к вражеским кораблям, все канониры и лучники с того корабля, где находились канониры из Мёнчхона19, оставили его и ушли на вражеский корабль, и тогда сорок с лишним бывших на берегу вражеских солдат захватили их корабль и потянули вверх по течению, идя берегом. Несколько кораблей из арьергарда пустились за ними в погоню, а судно, где находился я, оказалось в первом ряду преследователей. Несколько наших кораблей растянулись в линию, словно при ловле рыбы, и их окружили, и тогда вражеские солдаты бросили веревки, за которые они тянули корабль, и убежали в лес. Тогда латники поднялись на корабль и убили там сорок врагов. Из одиннадцати вражеских кораблей семь сгорело и четыре осталось, потому что командир пожалел хранившееся на них имущество и приказал не сжигать, а, кроме того, стемнело и нельзя было атаковать еще раз.
Хотя три наших корабля стояли на страже, когда наступила ночь, солдаты противника с [охраняемых] четырех кораблей взошли на один из них и бежали. Было очень темно, и преследовать их было нельзя.
Находившиеся в заложницах на вражеских кораблях 100 женщин-дючерок выбрались на берег и молили о спасении. Их тут же освободили. Остальные враги либо умерли внутри кораблей, либо погибли от пуль на берегу, и их тела лежали рядом»20.
«День 12-й (6-го месяца). Идет мелкий дождь, и дует сильный ветер. Все еще на поле битвы.
Корпус у вражеских кораблей очень большой, и на палубе по всей ее площади установлено дощатое укрытие. В нем стропила сделаны из широких досок, сверху положены связанные между собой небольшие деревья и кора березы, которая обмазана глиной, затем опять положены доски. Даже построенный на земле дом не мог бы быть столь прочным. Фальшборта сделаны из цельных бревен, так что даже [западной] пушкой их трудно разбить. Кроме того, поверх укрытия на палубе из толстых досок устроен щит (заслон), так что если бы они вели бой с корабля, находясь внутри и не приставая к берегу, нам с ними было бы трудно справиться.
Их стрелковое искусство превосходно. В предыдущих войнах китайцы терпели от них серьезные поражения и несли большие потери убитыми, и вот теперь, в единственной битве за 3-4 часа все [их] корабли пошли ко дну. Поистине, победа или поражение - это судьба, и дело тут не в мастерстве владения оружием. Десять вражеских солдат, что скрывались в лесу, вышли и просили о пощаде. Командир их не казнил, а взял в плен, разместив на разных кораблях. Маньчжуры, опасаясь, что кто-то из вражеских
солдат еще остался на свободе, направили латников и стрельцов на обыск окрестностей. Они обнаружили бессчетное число трупов, истыканных стрелами и со следами пуль, из чего заключили, что вражеская армия погибла.
Их лица и волосы очень сильно напоминают южных варваров, но выглядят они более свирепыми. Так что даже если они и не южные варвары, то, как совершенно очевидно, - их соседи. Главный переводчик Ли Мэнсянь хотя и говорит, что они О-ро-со, другими словами - люди из страны Чхахан21, но я раньше о такой стране не слышал, и правда ли это - не знаю»22.
«14-й день (6-го месяца). Пасмурно.
Враги не поднялись по реке со стороны моря, а спустились с верховий Амура. Трудно сказать, находится ли их страна в верхнем течении Амура, или они пришли по суше и спустились вниз по реке на кораблях. Поскольку в верховьях Амура [о них] говорят, что они пришли оттуда, где живут монголы, то непохоже, чтобы их страна находилась в верховьях Амура. Прошло уже десять лет с тех пор, как шайка врагов захватила этот район, но у них нет намерения возвращаться обратно. Зимой они строят земляные крепости и в них живут, а летом на кораблях отправляются в дючерские и гиляцкие земли для грабежа. Это я слышал из уст дючерской женщины, которая долго жила у них в заложницах, и это кажется правдой.
Маньчжуры рассказывают, что все эти враги - преступники, совершившие преступления на родине, и поэтому они не могут возвратиться домой, и что они пришли в верховья Амура сухопутным путем, построили там корабли и вторглись [сюда]. Видно, и маньчжуры не знают, где их логово»23.
«27-й день (6-го месяца). Ясно.
Захваченных пленников разделили и разместили по разным кораблям. Был один из них и на том корабле, где находился я. Этот вражеский пленник говорил, что после того, как они покинули свою страну, они через четыре года добрались сюда, на Амур. Как можно четыре года идти по чужим землям, а после этого еще и сражаться в этих местах? Этому невозможно поверить... Пленник сказал, что его страна называется О-ылъ-со. Недавно Ли Мэнсянь говорил: О-ро-со24. Произносится похоже, видно, та же страна. О-ылъ-со, О-ро-со - разница, видно, из-за произношения»25.
«29-й день (6-го месяца). Ясно.
По словам вражеского пленного, до начала боя семь малых кораблей для грабежа отправились вверх по Амуру. Как рассказала захваченная ими в заложницы, а потом отпущенная дючерская баба, за несколько дней до битвы три малых корабля враги послали в разведку. Поскольку несколькими малыми кораблями большую армию разведать нельзя, они волей-неволей пошли вверх по реке и пропали. Так что неясно, три или семь кораблей ушли вверх по Амуру»26.
«Утро (чхо) 8-го дня (7-го месяца). Находимся в местности.
Если говорить об имуществе на вражеских кораблях, то там было бессчетное количество одежды из собольего (куньего) и лисьего меха, одеял из соболей и лис, шкурки соболей и красной лисы»27.
«Утро 9-го. Идет дождь (7-го месяца). Находимся в местности.
Отправленный на розыски скрывшегося вражеского корабля сухопутным путем отряд вчера вернулся и доложил следующее: «Тот корабль, пройдя некоторое рас-
стояние, сел на мель. Солдат на нем было всего 15-16 человек, и сдвинуть судно смели им было не под силу. В это время мимо вверх по течению шла ладья, на которой было много гиляков. Увидев их, враги сказали: «Мы шли впереди основного отряда и сели на мель, просим помочь». Гиляки не знали об их разгроме и помогли снять судно с мели. Поднимаясь далее по реке, они встретили дючер и от них узнали о поражении. Вместе они бросились в погоню по воде и суше, но догнать не смогли и возвратились ни с чем. Кроме того, [еще] пятеро солдат из разгромленного вражеского отряда сделали из камыша и веток плот и поплыли на нем. Дючеры стали их преследовать, и они не могли от них убежать. Тогда они решили: «Чем умирать от ваших рук, лучше убьем себя сами». Бросились в воду и умерли. Еще три человека, которые не смогли сесть в одновесельную лодку и которым было некуда идти, бросились в воду и умерли.
С другой стороны, дючеры, которые спасли пять захваченных в заложницы жен-щин-дючерок, пришли сюда и сообщили, что те семь кораблей, что отправились перед боем в верховья Амура грабить, стали возвращаться назад, но, узнав, что весь их флот потоплен, бросили один корабль, сели все вместе на [оставшиеся] 6 кораблей и в количестве около 100 человек вновь поднялись по Амуру»28.
«24-й день (7-го месяца). Ясно. Находимся в месте стоянки кораблей.
Я ему (старшему переводчику Ли Мэнсяню) предложил: «Устройство ружей врагов очень отличается от наших, и, поскольку это хорошее (букв.: чудесное) оружие, прошу передать несколько штук [нашему] государству. Поскольку захваченное в прошлый раз трофейное оружие полностью забрало Ваше государство, нет иного способа его получить. Я хотел лично сказать об этом командиру, но с ним нелегко встретиться, а, кроме того, будет очень жаль, если он откажет. Не могли бы вы замолвить слово?»
Услышав это, Ли Мэнсянь сказал: «Раз вы так просите, то я обязательно скажу командиру, когда он вернется в Нингуту. Он отправился в Пекин с докладом о победе, так как же можно будет докучать ему подобными вопросами?».29
«26-й день (7-го месяца). Находимся в месте стоянки кораблей.
Пользуясь случаем, я обратился к командиру отряда с просьбой о ружьях: «Во главе отряда я пришел в дальние места, одержал победу и возвращаюсь с триумфом. Это большая слава и для нашей страны. Поскольку ружья врагов особенные, то радость триумфа еще больше возрастет, если подарить [нашему] государству несколько стволов». Командир отряда тихо переговорил с сидевшим рядом командиром подразделения (пуджан) и ответил: «Этого оружия очень мало, кроме того, мы уже доложили в Пекин. Так что ничего не остается, как ждать оттуда ответа».
У врага захвачено 300-400 стволов, а этот подлец жадничает и отказывает под предлогом того, что он доложил в Пекин»30.
«28-й день (7-го месяца). Ясно. Находимся в месте стоянки кораблей.
Командир отряда прислал одно ружье. В ружьях врагов, в отличие от наших, не используют фитиль. Внутри них находится металлическое огниво, снаружи -металлический боек. Между ними каменное кресало. Когда он опускается, металл и камень ударяются друг о друга и высекают пламя, что удивительно»31
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Военная чиновная должность провинциального уровня (третья после пёнма чолътоса и сугун чолътоса) в Корее в период Чосон. В пров. Хамгён и Кёнги назначались по два чиновника в ранге пёнма уху, в то время как в остальных их было по одному.
2. Симбирцева Т.М. Участие корейских отрядов в албазинских войнах 1654 и 1658 гг.: источники и историография //Традиционная культура Востока Азии. Вып. 3. Благовещенск: Изд-во АмГУ, 2001. С. 179-188.
3. Син Ню. Куг ёк Пукчон ильги (Подневные записи о служении в северных землях в переводе на корейский язык), Соннам: Академия корееведения, 1980.
4. Эта цифра приводится в «Подневных записях» Син Ню. «Собрание всеподданнейших докладов» («Тонмун хвиго») Ведомства дипломатической переписки при корейском ване указывает несколько иное количество воинов - 263. (Пак Тхэгын. Библиографический комментарий, в кн.: Син Ню. Ук. соч. С. 56).
5. Пак Тхэгын. Росиа-ый тонбан кённяк-ква сугёиджон-ый ханно кёсоп (1861нён иджон) [Россия в чужих землях на Востоке и корейско-русские контакты до установления отношений (до 1861 г.)]. — «Хан-Но кванге 100нёнса» («Столетняя история корейско-российских отношений»). Сеул, 1984. С. 4, 6. В примечаниях к дневникам Син Ню Пак Тхэгын указывает другое количество объединенного отряда - 2450 чел. См. Пак Тхэгын. Библиографический комментарий, с. 83.
6. Пак Тхэгын. Там же.
7. Там же. С. 44.
8. Син Ню. Ук. соч. С. 55-120.
9. Дючеры. (кит. варка).
10. Син Ню. Ук. соч. С. 55.
11. Так Син Ню называет народность, название которой Пак Тхэгын переводит как «гиляки». Как поясняет Г.В.Мелихов, китайцы называли эту народность шицюань го. Дословно это означает «владение, где ездят на собаках», т.е. вероятно имеются в виду сунгарийские или уссурийские нанайцы (гольды), использующие зимой нарты с собачьими упряжками. (Мелихов Г.В. Маньчжуры на Северо-Востоке (XVII в.). М., 1974. С. 198).
12. Син Ню. Ук. соч. С. 71.
13. Имеется в виду амбань чжангинь (корпусной генерал) Нингуты Сарудай (1599-1659). См. о нем: Мясников В.С. Империя Цин и Русское государство в XVII в. М., 1980. С. 92. Г.В.Мелихов называет его «специальный военный наместник Нингуты Шархуда» (Ук. соч. С. 89, 100).
14. Примечание Пак Тхэгына: Сообщение о русском среди восьми офицеров из Пекина совпадает и с сообщением корейского переводчика Ли Буна. По записи последнего, это был выходец из России. Будучи пленником, он в качестве офицера цинской армии принимал участие в боевых действиях, видимо, переводчиком. Судя по китайским документам, этот пленник был сдавшийся китайцам в 1648 г. О-Ранъ-гёк-ри. Позднее он стал командиром русской роты, состоявшей из русских пленников в маньчжурской армии 8-и знамен. Однако никаких записей о том, где он сдался и почему, не сохранилось. Неясны обстоятельства его пленения, поскольку он попал в плен в 1648 г., т.е. раньше первой русско-маньчжурской войны 1652 г. Известная его биография такова: Его имя Ананья Улсланов. Служил в Якутске под командой воеводы Францбекова. Был мусульманином, крестился в православие. До 1658 г. между китайцами и русскими было четыре войны, и пленных было достаточно, но только его имя зафиксировано в китайских документах. Видимо, получил особый прием, поскольку был первым пленным («Тонмун хвиго», Дополнение, книга 1, особый раздел «Послы» («Сасин пёльтан»), запись от 4-го дня 5-го месяца 5-го года правления Хёджона, а также: «Бад-зи тунджи» («Описание 8-ми знамен»), цзюань 3, цзи 1. Цит. по: Пак Тхэгын. Примечания к Син Ню. Ук. соч. С. 77-78).
15. Син Ню. Ук.соч. С. 77.
16. Маньчжурское чтение приводится Пак Тхэгыном (Подстрочные примечания в кн.: Син Ню. Ук. соч. С. 86)
17. Корейская мера длины - около 400 м.
18. Их имена и место происхождения перечисляются.
19. Город в пров. Хамгён, один из тех, где набирали солдат в экспедицию на Амур.
20. Сын Ню. Ук. соч. С. 87-91.
21. Слово Чхахан для обозначения России впервые было использовано китайскими летописцами при составлении «Хроники основателя династии Цинь» в записи от 15-го дня 4-го месяца 12-го года правления императора Ши-цзу, т.е. 1655. Оно происходит от монгольского чха-хам, чха-ган, что первоначально обозначало людей белой расы. (Пак Тхэгын. Примечания к переводу Сын Ню. Ук. соч. С. 94-95).
22. Там же. С. 94-95.
23. Там же. С. 98.
24. Такое отличное от предыдущего написание приводится в тексте. Пак Тхэгын поясняет, что так название России звучит в русском произношении. (Сын Ню. Ук. соч. С.
106).
25. Там же. С. 105-106.
26. Там же. С. 107.
27. Там же. С. 110.
28. Там же. С. 111-112.
29. Там же. С. 117.
30. Там же. С. 118.
31. Там же. С. 120.
T.M. SIMBIRTSEVA
GENERAL SIN NYU'S DIARIES (1658) AS THE FIRST WRITTEN EVIDENCE OF THE RUSSIAN-KOREAN MEETING
This publication comprises fragments about Russia and Russians from the Korean general Sin Nyu's diaries. It is their first translation in home Korean studies. General Sin Nyu is now believed to be the first Korean who not only saw a Russian but also had a talk with him. It happened in 1658, and the scientists of South Korea consider that date the beginning of Korean-Russian contacts. In 1980 the South-Korean historian Pak T'aegun published both the modern Korean version of Sin Nyu's «Everyday Notes About Service in Northern Lands» (Pukcheong ilgi, 1658) and the original text in hanmun with his comment. The author’s translation is based on that very edition.
С.Л.СМЕКАЛОВ (Санкт-Петербург)
ПЕЧАТНЫЕ КАРТОГРАФИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ ПО КРЫМУ ХУ111-Х1Х вв. В ФОНДАХ РНБ И БАН И ИХ ПРИМЕНЕНИЕ В АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ. КОММЕНТАРИЙ К ИЗДАНИЮ КАРТ НА СБ
В археологии, как и в любой другой науке, объекты изучения которой имеют территориальную привязку, картографические материалы являются одним из элементов, необходимых для проведения исследований. Развитие компьютерных технологий и снятие грифов секретности позволяет ввести в широкий научный оборот большое количество карт, работа с которыми сдерживалась ранее как ограниченностью
