CC BY
282
ДИСКУССИЯ В ИСТОРИИ ФИЛОСОФСКОГО ПОЗНАНИЯ
© Сидорова И.М.*
Рыбинский государственный авиационный технический университет им. П.А. Соловьева, г. Рыбинск
Статья посвящена изучению дискуссии в истории познания. Анализируются подходы к проблеме дискуссии крупнейших философов: Сократа, Аристотеля, Канта, Гегеля и др. Определяются особенности дискуссии в античности, в средние века и в Новое время.
Ключевые слова: дискуссия в истории познания, философская дискуссия, метод познания.
Поиск и утверждение истины посредством дискуссии и диалога характерны для культуры Древних цивилизаций. Большое значение умению спорить, отстаивать свои позиции придавалось в Древней Греции. Возникает даже особая отрасль знания - диалектика, предметом которой становится искусство ведения диалога, спора, беседы. Важной причиной развития дискуссий становится тот факт, что античные мыслители уже стали осознавать внутренний диалектический характер материальных, природных и общественных процессов и явлений. «Искусство ведения спора, обнаружения и доказательства истины все более и более выступало как умение постигать предмет в присущих ему противоположных определениях, сводить эти определения к единству, усматривать единство противоположностей, т.е. все более становилось диалектическим способом познания природы, общества и мышления» [7, с. 30]. Английский философ Шефтсбери так писал об этом: «Была у древних знаменитая надпись в Дельфах - «Познай себя», что означало: раздели себя, будь двумя. Ибо коль скоро разделение проведено правильно, то думали они, все, что есть в душе, будет принято правильно и будет устроено с благоразумием. Такое доверие испытывали они к этому внутреннему слову солилоквии. Ибо как основная черта философов и мудрецов рассматривалась их способность поддерживать свою внутреннюю беседу» [16, с. 263]. По свидетельству большинства источников по истории философии, первым кто стал применять диалог, были Зенон из Элей и Протагор из Абдер. В своих диалогах Зенон использовал приемы косвенного доказательства, за что был назван Аристотелем «изобретателем диалектики» [10, с. 66]. Зенон разрабатывает прием ведения диспутов путем постановки собеседнику вопросов, он также разрабатывает перечень софистических вопросов, ставя которые можно привести противника в споре к признанию очевидных нелепостей.
* Заведующий кафедрой «Философия, социально-культурные технологии и туризм», доктор философских наук, профессор.
Основная полемическая аргументация развита им в знаменитых доказательствах или «апориях», это - «Дихотомия», «Ахилл и черепаха», «Стрела», «Стадион», «Общее доказательство». Согласно Зенону, апории свидетельствуют, что рациональное отображение движения ведет к формально-логическим противоречиям и тем самым опровергает «истинность» такового. Так для Зенона философия превращается в парадокс, а философствование в соотнесение противоречивых взглядов.
Софисты, и среди них Протагор, стали трактовать диалектику как искусство вести беседу, спор. Протагор учил: о каждом предмете что-то можно утверждать и то же самое можно отрицать. Эти идеи излагаются философом в работе «Антилогии», известной нам лишь по преданиям. Согласно софистам, в каждом утверждении есть доля истины, и надо лишь уметь это обосновать: Единой абсолютной истины не существует, а есть лишь совокупность достоверных мнений, любая истина относительна: «Человек есть мера всех вещей». По Протагору в объекте познания в «текучей материи», заключаются противоположные «логосы»; реальность изменчива и противоречива; каждый человек познает то, что соответствует ему как познающему субъекту, поэтому он и выступает в качестве меры, критерия всех вещей; Протагор славился как мастер вести споры, чему даже посвятил одну из своих работ -«Искусство спора». Гносеологическими предпосылками дискуссий, возникновения различных, иногда противоположных, взглядов Протагор считал различие жизненного опыта субъектов познания, сложность и многообразие объектов познания, противоречивость развития явлений и хода познания, а также субъективные особенности органов чувств и общественную обусловленность процесса познания. Слово «софист», происходящее от древнегреческого «софос» - мудрец, впоследствии, в результате односторонней критики софистов Платоном, приобретает отрицательный смысл. Поэтому необходимо отличать античных софистов от современных. «Характерным отличием софистики античной от софистики современной было применение ею гибкости понятий и субъективно, и объективно» [7, с. 136].
В отличие от софистов Сократ считал целью философского спора поиск и установление абсолютной истины. В диалоге «Федр» он доказывает это, исходя из идеи гармонии формы и содержания истины: «Кто не знает истины, а только гоняется за мнимыми представлениями о ней, у того и само искусство красноречия будет, естественно, нелепым и грубым» [13, с. 231]. Представляя себя человеком, который ничего не знает, но стремится к знанию, Сократ, задавая вопросы, приводил собеседника к мысли, что и тот не обладает истинным знанием, хотя и считает себя знающим человеком. В этом состояла так называемая «ирония» Сократа - скрытая насмешка над самоуверенностью тех, кто мнит себя «многознающим». Но вопросно-ответный метод Сократа не сводился только к «иронии», он включал в себя в качестве неотъемлемого элемента, в качестве своей конечной цели рождение истины.
Поэтому Сократ назвал свой метод диалога «майевтикой», считая, что он помогает рождению истины, находящейся в душе человека. В диалогах Сократа, где позиции спорящих известны с самого начала, роль собеседников различна. Один из них, предлагающий вопросы, является активным, ведущим диалог лицом, другой - тот, кто отвечает на вопросы, - представляет пассивное начало. Это дискуссия - «солилоквия». Мысль Сократа внутренне диалогична, она находится в состоянии постоянного спора с самим собой. В диалогах Сократ поставил важный для науки вопрос - о точности формулировки научных понятий и определений и выработал метод, позволяющий решать этот вопрос. Проблема точности научной терминологии приобретает особое значение в период становления и развития новых теоретических воззрений, выработки новой научной терминологии и уточнения границ применимости понятий.
Диалоги Сократа, в отличие от ученых дискуссий средневековья направлены против попыток догматизации чьих бы то ни было идей и личностей. «... Человек меняется с быстротекущим временем! И надо проверять. И надо сомневаться. Единственное, что я знаю, - это то, что я ничего не знаю... Ты безумец! В тебе нет любви! - гневно бросает он предавшему его ученику. -И у тебя страшные глаза - глаза жреца, а не философа! Я боюсь, что если завтра по Афинам станет ходить новый Сократ, ты посадишь его в тюрьму именем того, прежнего Сократа. Ты сожжешь тетради! Слышишь? Поклянись мне!..» [17, с. 81-82].
Философский диалог был основным способом проведения занятий в Академии Платона, а также основной формой его философских произведений. В ранних диалогах Платон выдвинул положение о том, что одна и та же идея не может себя отрицать в том же самом смысле, в каком она себя утверждает. Она не может быть логически противоречивой. В то же время философ утверждает, что истина не ускользнет лишь тогда, когда мы будем исходить не только из предположения, что нечто есть, и рассматривать следующие отсюда выводы, но и из предположения, что его нет. Все это возможно совместить в диалоге. Платон считает верными два противоречащих друг другу утверждения: первое - противоположности переходят друг в друга и второе -никакая противоположность не переходит в другую. Первое справедливо для материального мира, где грани стираются материальными интересами людей, а второе - для мира идеального истинного бытия. Платон устраняет противоречие, указывая различные области применения противоречивых утверждений.
Большой вклад в разработку законов и правил ведения публичных диспутов и диалогов внес Аристотель. Этой проблеме в значительной степени посвящены его работы «Аналитики», «Категории», «Риторика», «Топика». В «Топике» Аристотель, исследуя роль вероятностного знания в науке и возможность получения истинного знания, правильного вывода из вероят-
ностных посылок, характеризует свое понимание диалектики, показывает ее отличие от аподейтики и эристики, выявляет основные приемы и источники аргументации в диалектических беседах, анализирует роли ставящего вопросы и отвечающего на них в процессе спора, рассматривает в связи с этим правила постановки вопросов, выявляет основные виды, способы и правила ведения споров, дает некоторые рекомендации по их проведению. Особый интерес представляет восьмая книга «Топики», полностью посвященная проблемам диалектических дискуссий, диалектике - искусству правильно рассуждать за и против, ведущему к познанию истины. «Тот, кто собирается задавать вопросы, должен, во-первых, найти тот топ, исходя из которого следует приводить доводы; во-вторых, он мысленно должен самому себе ставить вопросы и установить их порядок и, наконец, в-третьих, задавать их уже другому...» [2, с. 506]. Далее Аристотель пишет: «В самом деле, против того, кто старается во что бы то ни стало казаться неуязвимым, справедливо, конечно, во что бы то ни стало строить умозаключения, но это дело неблагопристойное» [2, с. 531]. Таким образом, Аристотель разграничивает диалектические беседы и софистические споры. Для первых характерно стремление к выявлению истины, а для вторых - словесная борьба, победа во что бы то ни стало. Рассматривая проблемы спора, Аристотель указывает на необходимость уточнения понятий и определений, а также способа вывода. «Когда определение дано не надлежащим образом, - пишет он, - нелегко рассуждать относительно многих положений и оспаривать их, например, относительно того, противоположно ли одному одно или многое» [2, с. 514]. В «Топике» дается классификация различных видов диспутов по их целям: совместное исследование, организованное в виде дискуссии; беседа учителя с учеником; учебный спор; спор с целью одержать победу [2, с. 516-518]. Исследование проблем диспутов приводит Аристотеля к открытию основных законов формальной логики: закона тождества, закона противоречия и закона исключенного третьего. «Невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении» [1, с. 125]. По Аристотелю диалектика с помощью топов, общих логических приемов научного мышления, должна выявлять противоречия в споре или в мышлении, чтобы преодолеть их.
Если греческая традиция рассматривает спор прежде всего как способ познания истины, то римская - как способ общественной коммуникации. Искусство диалектики здесь подчинено искусству риторики. В работе «Три трактата об ораторском искусстве» известный римский оратор Цицерон отмечал связь диалектики и риторики, ссылаясь на Зенона: «Сжимая пальцы в кулак, он говорил, что такова диалектика, а раскрывая руку и раздвигая пальцы, что такую ладонь напоминает красноречие» [18, с. 353]. Большинство философских и риторических произведений Цицерона написано в форме диалога. И это не случайно: в рамках римской культуры большинство
речей оратора носило полемический характер противостояния с предполагаемым противником. Цицерон исходит из трех основных назначений ораторского искусства: учить, услаждать и побуждать. Первое - долг оратора, второе - залог популярности, третье - условие успеха. Поэтому любой профессионал, желающий стать оратором, то есть учить других, отстаивать свою позицию в споре, должен быть всесторонне образованным человеком. Наиболее полезны для оратора логика и этика. Оратору необходимо: расположить к себе слушателей; изложить существо дела; установить спорный вопрос; подкрепить свое положение; опровергнуть мнение противника.
Средневековье характеризуется появлением первых университетов сначала в Испании, а затем в Италии, Франции и Англии. Одной из основных форм обучения в них становятся диспуты и научные дискуссии. Марченко О.И. пишет: «Если же студент хотел получить по окончании университета ученую степень, то он должен был участием в публичном диспуте доказать, что имеет на это право: нужно было опровергнуть возражения, выдвинутые, против каких-либо теоретических положений. Одному из магистров философии Оксфордского университета Дунсу Скотту на диспуте в Парижском университете было предъявлено 200 возражений, но обладая прекрасной памятью и полемическим мастерством, он повторил тут же все 200 возражений и логически их опроверг» [12, с. 40]. Майоров Г.Г. отмечает: «Учительский, профессорский характер средневековой философии проявился более всего в том, что в ней на протяжении столетий разрабатывались проблемы объяснения и почти вовсе не затрагивались проблемы эвристики. Эта философия в буквальном смысле была «схоластикой», школьной философией, диалогом учителя и ученика» [11, с. 15-16].
Для средневекового ученого истина дана, санкционирована, освящена. Надо лишь научиться ее распознать, удостоверить себя в ней (по-божески). Если в новое время ученый - тот, кто исследует, то ученый в средние века -тот, кто знает об истинном знании. И поэтому не ученый, а ученый человек. Дискуссия становится искусством рассуждения и убеждения. РиеБЙо ^ри-1а1а (вопрос для обсуждения) является основой регулярного учебного диспута, придуманного для научения восприятия смысла. Споры о бесспорном, обсуждение «необсуждаемого» - суть средневековых дискуссий. Идеологического свойства ярлыки вроде «еретик», брань, лексика «телесного низа» категорически воспрещались неукоснительной инструкцией. Средневековые дискуссии - это «дискуссии текста», дискуссии на основе согласия. Средневековая философская дискуссия - это деятельность «во спасение». Сильнейшее влияние средневековой христианской идеологии на философию и науку стимулировало дискуссии как способ публичной борьбы с инакомыслием. И это принципиально отличает средневековые диспуты от античных. Основная тема средневековых дискуссий - полемика верующего и скептика (естествоиспытателя, античного философа), правоверного и еретика и т.п.
Схоластическая логика использовала метод дискуссии, предложенный П. Абеляром в работе: «За и против». Суть его состоит в следующем. Любой текст превращался в объект дискуссии. Первая часть дискуссии заключалась в обосновании «начал» («да»); вторая - в их опровержении («нет»); третья - столкновение «да» и «нет» с последующим торжеством «да». Этот прием был распространен впоследствии на область научных исследований. Любое научное и философское произведение должно было опираться на идеи христианской идеологии и подтверждать ее. Подобное вмешательство идеологии в научное и философское познание мира мы можем в дальнейшем встретить в любом обществе, где влияние идеологии становится тотальным. Галилео Галилей резко возражал против привлечения священного писания к научным спорам. Он писал: «Разумно, полагаю, было бы, если бы никто не дозволял себе прибегать к местам писания и некоторым образом насиловать их с целью подтвердить то или иное научное заключение, которое позже вследствие наблюдения и бесспорных аргументов придется, быть может, изменить в противоположное» [9, с. 61]. В работе «Диалог о двух системах мира - Птолемеевой и Коперниковой» [4] Галилей не просто представляет спор Сагредо, Сальвиати и Симпличио как сторонников разных научных взглядов. Через рассуждения Сальвиати Галилей показывает, что для того, чтобы критика была успешной, нужно уметь понять позицию противника лучше его самого. Иначе говоря, подлинно научная дискуссия предполагает внутреннюю диалогичность мышления свободного от идеологической предвзятости. По мнению В.С. Библера Галилей демонстрирует новую теоретическую логику - логику «майевтического эксперимента» [3, с. 189]. Спор его героев -спор историологический. В авторитарно-эмпирической речи Симпличио скрывается логика сложного сопряжения античного (Аристотель) и средневекового (Аквинат) строя мышления как предмет преодоления. Это спор различных логических культур.
В ХУП-ХГХ вв. ведущей формой общественного сознания постепенно становится наука, естествознание, а основным критерием истины - опыт, эксперимент. Поэтому основной спор происходит уже не между естествоиспытателями, а между ученым и природой (Фейербах). Выдвигая свою концепцию, ученый пытается одновременно понять те идеи, которые ему «подсказывает» природа в опыте. Таким образом, диалог, дискуссия становятся необходимой функцией научного аналитического мышления. В этом внутреннем диалоге два субъекта: один - «мыслящий за себя», другой - «мыслящий за объект познания» как за мысленного оппонента. Логика их взаимоотношений - основная тема немецкой классической философии. Субъективная диалогика древних греков получает здесь свое объективное развитие. Изучая историю развития дискуссий, диалогов, их обычно рассматривают лишь как борьбу мнений различных ученых, забывая (или отвлекаясь от факта), что самый главный спор любого философа и ученого - это спор с самим собой. Именно он
является не только основой творческого мышления, но и началом любого другого спора.
Изучая роль дискуссии в структуре развивающегося знания, можно выделить два основных направления. Первое - гносеологическое, выступает в XVШ-XIX вв. в форме наукоучения, достигая к XIX в. своей вершины в работах Канта, Фихте, Гегеля. Оно включает в себя изучение законов формальной логики и особенно логики развивающегося знания («диалогики» «наукоучения», «критики разума», «науки логики»). Позднее, после работ Гегеля, логику развития стали называть «диалектической». Второе, коммуникативное, рассматривает диспут, дискуссию, спор с точки зрения их успешного проведения. Именно в этом смысле в XVШ-XIX вв. употребляется термин «диалектика». В работе «Эристическая диалектика» Шопенгауэр определяет ее как искусство спорить, притом спорить так, чтобы оставаться правым. А Кант определяет диалектику как «софистическое искусство спора» [8, с. 163] с мнимообъективными умозаключениями.
По Канту «мыслить за объект познания» означает, что процесс познания есть синтез категорий нашего сознания и эмпирических данных опыта. Рассудок порождает форму знания о природе. В работах «Логика», «Критика чистого разума» Кант описывает систему категорий разума и рассудка. Как только разум задается вопросами трансцендентальными (о душе, боге, свободе), т.е. о «вещах в себе», он тут же впадает в противоречия. Некоторые противоречия носят характер антиномий - равнодоказуемых, но противоречивых высказываний. Антиномии, как и парадоксы, свидетельствуют о границе возможностей логического познания. По Канту противоречия антиномий мнимые, кажущиеся: в антиномиях о мире и тезис и антитезис - ложны, а в антиномии о причинности оба утверждения истинны, но в разных отношениях. Таким образом, для Канта противоречия - отрицательный элемент познания, требующий преодоления.
В «учении о науке» Фихте пытается преодолеть непознаваемость кан-товской «вещи в себе», преодолеть противоречия антиномий чистого разума. Для него «субъект мыслящий за себя» - есть «Я», а «субъект, мыслящий за объект познания» - «не-Я». В работе «Основы всего учения о науке» Фихте пишет: «Итак, в одном положении утверждается то, что в другом отрицается. Стало быть, это реальность и отрицание разрушают друг друга и вместе должны не уничтожаться взаимно, а быть объединены путем ограничения или определения» [6, с. 128].
Гегель не только объединяет в деятельности мирового духа Я и не-Я, но и делает процесс и результат объединения самостоятельным элементом диалектической триады. Для Гегеля ограничиться диалогом разума и его частных природных проекций означало бы превратить процесс познания в «дурную бесконечность», где конечное и бесконечное не связаны друг с другом. Истинная бесконечность всегда должна содержать в себе некую замкну-
тость, завершенность. Такая завершенность проявляется в деятельности (отношения: человек - природа) и в диалоге (отношения: мировой дух - человек). Гегель пишет: «Вещи, являющиеся продуктами природы, существуют лишь непосредственно и однажды, но человек как дух удваивает себя: существуя как предмет природы, он существует также и для себя, он созерцает себя, представляет себе себя. Этой цели он достигает посредством изменения внешних предметов, запечатлевая в них свою внутреннюю жизнь и снова находя в них свои собственные определения. Человек делает это для того, чтобы в качестве свободного субъекта лишить внешний мир его неподатливой чуждости и в предметной форме наслаждаться лишь внешней реальностью самого себя» [5, с. 37]. Именно из потребности диалога мировой дух, одержимый абсолютной идеей истинного самопознания, творит субъективный дух человека и объективный дух исторически развивающегося общества. Но это диалог не истины и лжи, а истины с иной истиной. Это и есть «хитрость разума» - диалогичный способ развития знания внутри себя. Само всеобщее (логика) должно быть понято как особенное. «Гегель актуально, -отмечает B.C. Библер, - это невозможность такого диалога. Но Гегель потенциально - это альтернатива: или окончательный отказ от развития логики, или развитие логики как ее радикальное самоизменение» [3, с. 223]. В то же время, достоинство гегелевской диалектики, заключающееся в саморазвитии разума, превращается в ее недостаток, когда из процесса диалектического развертывания категорий исключается субъект познания. Этот недостаток гегелевской диалектики отмечал еще Шеллинг в своей работе «История новой философии». Он писал, что «не понятие обладает самодвижением, а сам философ побуждает понятие двигаться вперед» [6, с. 276].
Исследование развития процесса философского познания в Германии XVIII-XIX вв. приводит к выводу о том, что не абстрактное развитие категорий самих по себе, а реальные философские споры, дискуссии и противоречия стали источником творчества многих философов. Существенно стимулировал творческую мысль философов знаменитый «спор о пантеизме», который постепенно из гносеологического (иррационализм Якоби против рационализма Мендельсона) перерос в онтологический. Этой дискуссии посвящены многие работы Гердера. Спор о начале бытия в определенной степени подвел Канта к созданию «Критики чистого разума», где эта проблема решается дуалистически. В свою очередь кантовский критицизм вызывает оживленную дискуссию. Наиболее выдающимся критиком Канта стал Гер-дер. На «Критику чистого разума» Канта Гердер написал свою «Метакрити-ку критики чистого разума», на кантовскую «Критику способности суждения» - «Каллигону», а на трактат Канта «К вечному миру» он написал свое произведение под тем же названием. Всё «учение о науке» Фихте проникнуто мысленным диалогом и полемикой с Кантом, желанием усовершенствовать кантовский критицизм. Работы Шеллинга наполнены дискуссией с
Кантом, спорами с Фихте, полемикой с Гегелем. Интересно, что большинству дискуссий предшествовало первоначальное увлечение оппонента впоследствии критикуемой теорией. Гегель написал даже работу в защиту философских идей Шеллинга. В споре с гегелевским панлогизмом был сформирован ряд интересных идей Шлегеля и Шлейермахера, братьев Гумбольт, в полемическом контексте зарождались взгляды Гете и Шопенгауэра. Работа Гегеля «Жизнь Иисуса» стала основой философско-религиозных споров, как с религиозных, так и с материалистических позиций. Интерес к этой полемике стимулировал появление работы Фейербаха «Сущность христианства».
Возможно, эта атмосфера споров, а может быть личная непризнанность или собственная пессимистическая философия стали причиной того, что именно Шопенгауэр создает одну из первых работ (а после античных мыслителей - первую) по методике ведения спора. «Мне не известна ни одна попытка в этом направлении, хоть я искал ее, где только мог; это пока - еще необработанное поле» [19, с. 259], - пишет он. По Шопенгауэру эгоистической природе человека присуща страсть к спору, а во время спора - стремление к победе более, чем к истине. Тем более, кто прав, чья позиция более истинна, заранее, как правило, не известно. Свою работу Шопенгауэр назвал «Эристическая диалектика» по аналогии с употреблением этих терминов Платоном и Аристотелем. Эристическая диалектика определяется как искусство спорить так, чтобы оставаться правым. В отличие от софистики умозаключения эристической диалектики должны быть по форме правильными. Искусство спора как дисциплина должно отвлекаться от истины, так как, по большей части, неизвестно, где она кроется. Шопенгауэр называет эристическую диалектику «искусством духовного фехтования», которое учит замечать и парировать нечестные уловки и приемы в споре. «Научная диалектика в нашем смысле слова, - пишет он, - имеет поэтому главною своею задачею - собрать эти нечестные уловки, применяемые в спорах, и проанализировать их для того, чтобы при серьезном споре тотчас же можно было заметить и уничтожить их» [19, с. 259]. Шопенгауэр исследует тридцать восемь подобных уловок. В заключении он пишет: «Спор как столкновение умов, во всяком случае часто бывает полезен для обеих сторон, приводя к исправлению собственных мыслей и порождая новые воззрения. Но оба вступающих в спор должны обладать приблизительно равными ученостью и умом. Если одному из спорящих недостает учености, то он не все понимает. Если же ему не достает ума, то возникающее отсюда озлобление приводит его к нечестным приемам и уловкам и, наконец, к грубости» [19, с. 277].
Если искусство спорить Шопенгауэра может быть условно названо «отрицательной эристической диалектикой», т.к. оно выявляет нечестные приемы и уловки, то «правила диалектики» в работе П.С. Пороховщикова (П. Сер-геича) «Искусство спора на суде» можно назвать в известной степени «положительной эристической диалектикой». В этой работе диалектика спора
раскрывается как система рекомендаций, правил доказательства и опровержения. По Пороховщикову конечная цель спора - доказательство правды и опровержение лжи, при этом «на стороне правды всегда больше логических доказательств и нравственных доводов» [15, с. 278].
Но наиболее полной и интересной, на наш взгляд, можно назвать работу С.И. Поварнина «Спор. О теории и практике спора». Логик С.И. Поварнин в начале XX века попытался создать особую «логику отношений». Суть ее в том, что в каждом суждении между входящими в него понятиями устанавливаются какие-либо отношения, то есть суждение делится на три части: субъект суждения, отношение, объект суждения. Эта теория развивается в его работе «Логика. Общее учение о доказательстве». Разработку проблемы теории и практики спора можно назвать практическим применением этой логики. Поварнин С.И. анализирует необходимые условия для возникновения спора, систему доказательств и опровержений в споре; рассматривает психологические уловки и софизмы, указывая меры борьбы с ними; разрабатывает типологию спора; утверждает нормы ведения спора, указывая на обязательный логический такт и уважение к чужим убеждениям. «Надо ясно сознавать, - пишет он, - что человеческое знание творится и идет вперед путем необычайно сложного процесса борьбы мнений, верований убеждений. То, во что мы лично верим, - только часть борющихся сил, из взаимодействия которых вырастает величественное здание человеческой культуры» [14, с. 89].
Таким образом еще философами античной Греции были достигнуты важные результаты в исследовании дискуссий. Диалектическая беседа рассматривалась как способ поиска и выявления истины посредством уточнения понятий и определений, правильной постановки вопросов и ведения дискуссии.
Были разработаны этические и психологические правила ведения спора. Исследовано различие между диалектическими беседами и софистическими спорами. Были предложены классификации устных споров, основным критерием при этом служила цель, которую преследуют участники дискуссии. Работы древних мыслителей заложили основы последующего изучения гносеологических и логических причин возникновения и существования различных, иногда противоположных, взглядов на один и тот же предмет, явление. При этом понятие «спор», «диалог», «дискуссия», «диспут» как правило отождествлялись. В античный период формируется и исследуется такой тип дискуссии как дискуссия-солилоквия, являющаяся предпосылкой успешного ведения любого другого типа дискуссий.
В отличие от дискуссий античности, в основе которых было разногласие, дискуссии средневековья - это дискуссии на основе согласия, истина -известная, в ней лишь необходимо убедиться, рационально доказать, рассматривая и опровергая противоположное.
Изучение дискуссий как практической реализации, объективации, опредмечивания противоречивой природы человеческого мышления и позна-
ния привело к становлению формальной логики как науки, а диалектики как метода. Но, имея одним из источников своего возникновения дискуссии, публичные диспуты, логика и диалектика в дальнейшем практически утратили интерес к их теоретическому осмыслению и научному исследованию.
Список литературы:
1. Аристотель. Метафизика // Сочинения: в 4-х т. Т. 1. - М.: Мысль, 1976.
2. Аристотель. Топика // Сочинения: в 4-х т. - М.: Мысль, 1978.
3. Библер B.C. От наукоучения - к логике культуры. Два философских введения в XXI век. - М.: Политиздат, 1991.
4. Галилей Г. Диалог о двух системах мира - Птолемеевой и Копернико-вой // Избранные труды в 2-х т. Т. 1. - М.: Мысль, 1964.
5. Гегель Г.В.Ф. Эстетика: в 4 т. Т. 1. - М.: Мысль, 1968.
6. Гулыга А.В. Немецкая классическая философия. - М.: Мысль, 1986.
7. История античной диалектики. - М.: Мысль, 1972.
8. Кант И. Сочинения: в шести томах. - М.: Мысль, 1964.
9. Кудрявцев П.С. Курс истории физики. - М.: Просвещение, 1982.
10. Лурье С.Я. Очерки по истории античной диалектики. - M.: Госполитиздат, 1947.
11. Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии. - М.: Мысль, 1979.
12. Марченко О.И. Риторика как норма гуманитарной культуры. - М.: Наука, 1994.
13. Платон. Избранные диалоги. - М.: Мысль, 1965.
14. Поварнин С.И. Спор. О теории и практике спора // Вопросы философии. - 1990. - № 3.
15. Сергеич П. Искусство спора на суде // Логика: Логические основы общения. Хрестоматия / Сост. В.Ф. Берков, Я.С. Яскевич, И.И. Дубинин. -М.: Наука,1994.
16. Таранов П.С. Анатомия мудрости: 120 философов: в 2-х т. Т. 2. -Симферополь: Реноме, 1997.
17. Толстых В.И. Сократ и мы: Разные очерки на одну и ту же тему. -М.: Политиздат, 1986.
18. Цицерон. Три трактата об ораторском искусстве. - М.: Наука, 1972.
19. Шопенгауэр А. Эристическая диалектика // Логика: Логические основы общения. Хрестоматия / Сост. В.Ф. Берков, Я.С. Яскевич, И.И. Дубинин. - М.: Наука, 1994.
