CC BY
28
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 327.5:94(410+470+581) АРБЕКОВ А.Б.
соискатель, научный сотрудник, Тульский государственный музей оружия E-mail: [email protected]
UDC 327.5:94(410+436+470) ARBEKOV A.B.
Postgraduate Student, Researcher, Tula State Arms
Museum
E-mail: [email protected]
ДИСКУССИЯ «АФГАНИСТАН КАК ТЕАТР ВОЙНЫ С РОССИЕЙ» В СРЕДЕ ВЫСШЕГО БРИТАНСКОГО КОМАНДОВАНИЯ В 80-х ГОДАХ XIX ВЕКА
"AFGHANISTAN AS A THEATER OF WAR WITH RUSSIA" IN DISCUSSION OF THE BRITISH HIGH
COMMAND IN THE 80 S. OF XIX CENTURY
В настоящей статье автор на основе документов британских архивов анализирует деятельность высшего британского командования в 80-х годах XIX века по планированию военных операций против России в Афганистане и сопредельных с ним территориях. В основе исследовательского интереса лежит переосмысление устоявшейся в историографии научной точки зрения по вопросу трансформации британской военной стратегии в Центральной Азии в обозначенный хронологическими рамками период.
Ключевые слова: Большая игра; военная разведка; военно-стратегическое планирование; международный кризис; Главный штаб.
The author analyzes in this article the activities of the British high command in the 80s of the XIXcentury in planning military operations against Russia in Afghanistan and adjacent territories, based on documents from the British archives. The research interest is based on the reassessment of the point of view established in historical works on the issue of the transformation of the British military strategy in Central Asia in the period indicated by the chronological framework.
Keywords: Great game; military intelligence; military strategic planning; international crisis; Head Staff.
В конце 2021 г. правительство США вывело свои военные контингенты из Афганистана. Это привело к падению местной администрации и захвату власти движением «Талибан» (запрещено в РФ), что заставило вновь обратить пристальные взоры всего мира на Средний Восток и изучать возможные перспективы политического устройства региона в обозримом будущем.
Подобные события, в свою очередь, позволяют нам обратиться к историческим эпизодам относительно недавнего прошлого, когда Афганистан являлся точкой сопряжения интересов двух крупнейших империй -Российской и Британской в рамках т.н. «Большой игры» -и играл важную роль в военной стратегии Соединенного королевства в последней трети Х1Хстолетия.
Фактически со второй половины 70-х гг. XIX в. в среде высшего британского командования Афганистан воспринимался не только как буферное государство, отделявшее российские владения в Центральной Азии от Индии, но и как вероятный театр войны с Россией. После завершения второй Англо-афганской войны (1878-1881) развернулась довольно жаркая дискуссия в армейских кругах по вопросу определения места и значения Афганистана в британской военной стратегии на Среднем Востоке, которая, по мнению ряда историков, после событий Пендинского кризиса 1885 г. стала приобретать преимущественно оборонительный, а не наступательный характер. В частности, подобную позицию занимает британский исследователь Р. Джонсон [5, рр. 717, 742-743]. Среди русскоязычных авторов схо-
жего мнения придерживается М.К. Басханов [1, с. 103105, 119-120]. Однако, на наш взгляд, военная стратегия Соединенного королевства в Центральной Азии и дискуссия, выстроенная вокруг нее, в среде высшего британского командования не претерпевали на протяжении 80-х гг. XIX в. кардинальных изменений - Лондон упорно отстаивал идею активной обороны по операционной линии Кандагар-Кабул, а Симла выступала за решительные действия по направлению к Герату.
В целом проблема обороны Индии от «русской угрозы» является наглядной иллюстрацией нараставшей тенденции в 80-х гг. XIX в. в политических структурах Великобритании к осуществлению более комплексного подхода к решению данного вопроса на основе военной науки.
Дислоцированные в Индии войска подразделялись на отдельные армии трех крупных провинций-президентств еще со времен Ост-Индской кампании - Бомбей, Бенгалия, Мадрас - имевших свой штаб, военную организацию и главнокомандующего. Верхнюю ступень в этой иерархии занимал главнокомандующий войсками Индии, обеспечивавший наряду с этим прямой контроль над Бенгальской армией и подчинявшийся лично вице-королю. Такое административное разделение англо-индийских войск на три президентства порождало дополнительные сложности с точки зрения их военной организации.
На практике полностью отсутствовала система централизованного высшего командования ар-
© Арбеков А.Б. © Arbekov A.B.
мией и управления ее отдельными институтами. Главнокомандующий в Индии не мог напрямую контролировать туземные армии Мадраса и Бомбея, и его полномочия в этих президентствах ограничивались лишь надзором над британскими войсками [8, рр. 41-49; 11, рр. 55-56]. В то же время, согласно исследованиям Б. Робсона, в Индии не существовало резерва и каких-либо мобилизационных схем. Соответственно не было предусмотрено наличие в мирное время интендантских служб, штабов различных оперативных соединений и единого Генерального штаба для составления планов возможной кампании, поэтому сведение полков в бригады и дивизии сопровождалось огромными организационными, финансовыми и материальными проблемами [11, рр. 63-64]. Таким образом, несмотря на сравнительно большой военный контингент, расположенный в Индии, в размере 190 тыс. чел. [8, р. 5], лишь небольшая часть этой внушительной цифры могла быть задействована в операциях за ее пределами. При этом местная армия могла эффективно вести ассиметричную войну против менее развитого в военном отношении противника (Абиссинская кампания 1867-1868 гг., Англоафганская война 1878-1881 гг.), но ее организационная структура вряд ли была готова к столкновению с современными европейскими войсками.
Недостатки военной организации в Индии, выявленные в ходе второй войны с Афганистаном, заставили местных властей пересмотреть механизм развертывания англо-индийских вооруженных сил и принцип их военного и административного управления. Для этого в июле 1879 г. была сформирована специальная комиссия под председательством вице-губернатора Бенгалии сэра Эшли Идэна в составе компетентных британских офицеров, таких как генерал-майор Ф. Робертс и полковник Ч. Макгрегор. По итогам ее работы был подготовлен объемный отчет, в которым на основе опыта столкновений с афганцами, военные специалисты сформулировали программу последовательных преобразований англо-индийской армии, конкретизировав форму дальнейшей «наступательной политики» Англии в Центральной Азии на ближайшие десятилетия.
В частности, одной из главных рекомендаций комиссии стала подготовка «для операций против России или Афганистана при поддержке России двух армейских корпусов от 50,000 до 60,000 чел. при 180 орудиях» [8, р. 7]. Для этого по заключению специалистов требовалось упразднить систему трех отдельных армий-президентств и заменить ее на четыре единообразных армейских корпуса, четко привязанных к определенным районам Индии по территориального принципу -Бенгальский, Пенджабский, Бомбейский, Мадрасский. Во главе каждого корпуса следовало назначить генерал-лейтенанта британской армии, стоявшего во главе грамотно организованного штаба из офицеров, представлявших все ветви военной администрации в Индии [8, рр. 21-22]. Комиссией также предлагалось сформировать резерв в 60 тыс. чел., быстро мобилизующийся в случае национальной угрозы [8, р. 7]. Это в свою оче-
редь настоятельно требовало улучшения существующей местной транспортной инфраструктуры, поэтому председатели уделили особе внимание системам коммуникаций. Они пришли к выводу о стратегической необходимости дополнительно провести две железнодорожные ветки из Индии к Кветте и Кохату с целью концентрации войск на северо-западной границе, чтобы в случае очередных осложнений с Афганистаном или Россией в Центральной Азии обеспечить быстрое занятие Кандагара и Кабула [8, рр. 164-165]. Также были представлены подробные рекомендации по структурированию вертикали военной власти для чего ставку главнокомандующего следовало переместить из Калькутты на постоянную основу в Симлу вместе с Генеральным штабом и подчиненным ему разведывательным департаментом, которые полностью обеспечивали контроль над процессом военно-стратегического планирования возможных кампаний, снабжения и мобилизации действующей армии[8, рр. 49-56].
Таким образом комиссия Идена экстраполировала опыт европейских военных организаций того времени, где каждый отдельный территориально-окружной корпус представлял собой с одной стороны полностью обособленную боевую единицу, с другой - за счет единообразного подхода к управлению - высокоорганизованное тактическое соединение, способное эффективно действовать в составе крупной армейской группировки. Начальник Азиатской части Главного штаба полковник Л.Н. Соболев 29 мая 1880 г., комментируя поступавшие из Лондона сведения о результатах комиссия Идэна, писал, что переустройство англо-индийской армии, «без сомнения, упрочит положение англичан на полуострове и даст им возможность действовать более решительно на своих границах» [2, Л. 15].
Однако сразу после официального окончания второй Англо-афганской войны в мае 1881 г. пришедшие к власти либералы перешли к традиционной для них политической концепции «искусного сдерживания»(mas terlyinactivity), которая совершенно не разделялась армейской корпорацией как в метрополии, так и в Индии. Кроме того, ряд реакционно настроенного офицерства во главе с Верховным главнокомандующим вооруженных сил Великобритании герцогом Кембриджским выступал категорически против каких-либо серьезных нововведений в военно-административную организацию англо-индийской армии [10, р. 241]. Поэтому правительство У Гладстона довольно избирательно и медленно имплементировало рекомендации комиссии Идэна. В частности, подверглись сокращению 4 туземных кавалерийских и 18 пехотных полков, за счет которых была повышена численность кадров в остальных туземных пехотных и кавалерийских полках до 832 и 550 чел. соответственно. Также, три отдельных артиллерийских департамента армий Бенгалии, Бомбея и Мадраса упразднялись и переходили под единое управление индийского правительства. Реорганизации частично подверглась и система транспортного снабжения: в мирное время в каждом округе учреждалось
5.6.1 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 5.6.2 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДАНИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 5.6.1 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 5.6.2 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD) (HISTORICAL SCIENCES)
особое депо для хранения перевозочных средств, число слонов в качестве транспорта сокращалось и увеличивалось количество легких повозок, запряженных мулами и пони, а также составлялся единый устав комиссариатской службы для всей Индии [4, рр. 28-29; 3, Л. 69-73].
Тем не менее, главные рекомендации - упразднение трех армий-президентств и создание четырех армейских корпусов, территориально привязанных к местам комплектования и мобилизации, - оставались нереализованными вплоть до 1895 г. Также, несмотря на постоянное увеличение общей протяженности железнодорожного сообщения в Индии с 1878 по 1885 гг. с 8 до 12 тыс. миль [9, р. 1], меры по улучшению транспортной инфраструктуры не оказывали влияния на принципиально важные вопросы - скорость сосредоточения армии на северо-западной границе и упрощение системы ее снабжения во время выполнения последующих операций.
Параллельно Россия продолжала укреплять свои позиции в Средней Азии. После взятия Геок-Тепе 24 января 1881 г., она присоединяет к своим владениям текинский оазис. Данное приобретение открывало новые возможности для стратегического развертывания российской армии и привело к постепенному смещению центра тяжести ее возможного удара с Туркестана на Закаспийскую область по направлению к Индии в случае очередного конфликта с Великобританией. В феврале 1884 г. царское правительство провозгласило об аннексии Мерва, что практически завершило процесс покорения Средней Азии и включения ее в административный состав Российской империи.
На фоне стремительных завоеваний России в Центральной Азиии активизации политики «искусного сдерживания» значительно возросли алармистские настроения в среде британской военной элиты и участились призывы к более решительным действиям. Именно в это время генерал-квартирмейстер армии в Индии Ч. Макгрегор написал масштабный аналитический труд «Оборона Индии: стратегическое исследование», который М.К. Басханов охарактеризовал как «магнум опус» британского офицера [1, с. 94]. Также справедливо замечание исследователя о том, что название этой работы не соответствует идеологическому и фактическому ее наполнению, т.к. основной постулат «Обороны Индии» являлся квинтэссенцией распространенного выражения - «лучшая защита - это нападение» [1, с. 96].
В целом «Оборона Индии» Ч. Макгрегора представляет собой комплексную военно-стратегическую концепцию, которая развивала более ранние идеи автора о характере и методах ведения боевых действий против России в Европе, Малой Азии и на Среднем Востоке, об определении основного операционного направления и способов потенциального развертывания российских и англо-индийских войск в случае вооруженного конфликта. В представлении Ч. Макгрегора российское командование в случае войны с Великобританией попытается организовать наступление в Афганистан с перспективой вторжения в пределы Индостана. Для этого
будут подготовлены пять колонн, две из которых, дислоцированные в Закаспийской области, предназначены для захвата Герата, оставшиеся три, сформированные в Туркестане, выберут в качестве целей Кабул, Читрал и Памирскую область [6, р. 11]. Главным направлением, по мнению автора, станет Гератское, поскольку «наступление русских на Кабул будет длительной и сложной операцией» [6, рр. 193-194]. Остальные варианты продвижения российских колонн им признавались как демонстративные. По подсчетам Макгрегора через 2,5 месяца с момента объявления мобилизации российское командование будет способно сосредоточить в предместье Герата 35 тыс. чел. и спустя два месяца еще 23 тыс. чел. Параллельно с этим в течение 3 месяцев в районе Кабула будет находиться 26-тысячный отряд и еще 11 тыс. в Читрале и Кашмире - всего 95 тыс. чел. [6, р. 145].
Приведенные Ч. Макгрегором в книге цифры и сроки мобилизации российской армии были явно завышены и очень далеки от реальности, т.к. основывались преимущественно на гипотетических представлениях сотрудников разведывательного департамента в Симле, нежели на точных и опосредованных сведениях. Переоценка мобилизационных возможностей Российской армии прежде всего упиралась в ее огромную численность (около 2 млн чел.), которая значительно превосходила общие количественные показатели англо-индийских войск, и соответственно, согласно выводам Макгрегора, царское правительство будет способно постоянно наращивать свое военное присутствие в Центральной Азии и подпитывать неисчерпаемым резервом наступление на территории Афганистана и далее в Индию. Для нейтрализации подобного расклада он предлагал сформировать антироссийскую «Антанту» в лице Германии, Австро-Венгрии и Турции для совместных агрессивных действий на российских границах. Свою позицию он аргументировал взаимовыгодными обязательствами, в рамках которых островная держава собиралась воспользоваться противоречиями европейских стран, сложившихся в течение 70-80 гг. XIX в., чтобы настроить их против своей соперницы на Востоке.
Идею создания антироссийской «Антанты» он представлял, прежде всего, именно как сдерживающий фактор, который в перспективе даст Великобритании наиболее выгодные позиции в случае начала войны в Центральной Азии. После «дипломатической подготовки», как называл процесс формирования коалиционных сил генерал Макгрегор, автор переходит к поэтапному обсуждению основных наступательных мер, которые подразумевалось производить в трех регионах Российской империи: 1) на территории Польши; 2) в Закавказье; 3) в Туркестане.
В первом случае Макгрегор не рассматривал предметно характер действий, т.к. операции на данном театре войны будут, по его мнению, «полностью находиться в руках австрийского правительства» [6, р. 234]. Во втором случае операции, детализированные автором, полностью повторяли его идеи и наработки пе-
риода Восточного кризиса 1875-1878 гг. Он предлагал организовать высадку англо-индийских войск на черноморском побережье в Батуме для последующей концентрации союзных с Турцией сил численностью около 240 тыс. чел. на железнодорожной линии Поти-Тифлис, параллельно совершая наступление армией численностью до 140 тыс. чел. через территорию Персии по долине Великих рек Тигр и Ефрат [6, р. 233-234].
Затрагивая третий, по сути, главный театр военных действий, генерал-майор Ч. Макгрегор, рассматривал несколько вариантов развертывания англо-индийской армии в зависимости от складывающейся военной обстановки. Идею оборонительной стратегии на индо-афганской границе он последовательно критиковал как основной залог полной катастрофы, которая бы заставила британское командование держать на всех потенциальных линиях наступления российской армии крупный войсковой контингент численностью до полумиллиона чел. и постоянно опасаться подъема национально-освободительного движения в Индии [6, р. 209]. По его мнению, лишь инициативные и решительные действия позволили бы с имеющимися военными ресурсами обеспечить успех вооруженного столкновения с Россией в Центральной Азии.
Всю концепцию наступательных действий в Центральной Азии генерал Макгрегор выстраивал вокруг города Герата в северо-западной части Афганистана. Все пути из ближайших районов Персии, Афганистана. Закаспийской области и Туркестана замыкались именно на нем. Соответственно, обладание Гератом, в теории, обеспечивало одну из сторон удобным плацдармом для наступления как во владения России в Средней Азии, так и в британскую Индию. Поэтому связка Мерв-Герат рассматривалась Ч. Макгрегором с середины 70-х гг. XIX в. как ключевой военный плацдарм, занятие которого российскими войсками вызовет более серьезные последствия, «чем очередная катастрофа в Кабуле» [7, р. 59].
Наиболее предпочтительный сценарий войны с Россией в Афганистане он раскладывал на несколько этапов. В качестве превентивных мер он считал необходимым отправить британских офицеров в Герат для подготовки крепости от нападения российских войск. В это же время правительству в Индии следовало сформировать 10 дивизий общей численностью 120 тыс. чел. при 354 орудиях [6, р. 164-167]. Первые четыре дивизии имели задачу занять все основные коммуникационные линии от Кветты на пути к Герату, остальные выступали в качестве резерва[6, р. 190-191]. При этом автор практически проигнорировал Кабульское операционное направление, лишь добавив один краткий пункт, что в случае такой необходимости потребуется формирование 5-ой и 6-ой дивизий для их размещения в предместье афганской столицы, чтобы своевременно запереть основные проходы в гряде Гиндукуша [6, р. 194].
После успешного выполнения этой фазы операции генерал-майор Макгрегор предлагал силами 50-тысячного англо-индийского корпуса, разделенного на четы-
ре дивизии, при поддержке туркменских и афганских племен разными маршрутами совершать концентрическое наступление от Кабула через Бамиан, Балкх и Самарканд вплоть до Ташкента. «Я думаю, что лучший курс, который мы может избрать - это взять на себя инициативу и атаковать Россию описанным выше образом, и чем раньше это будет сделано, тем скорее решится Центральноазиатский вопрос...» [6, р. 236], - резюмировал генерал-майор Ч. Макгрегор.
Обращаясь к восприятию современниками данного «стратегического исследования», то можно сразу подчеркнуть, что идея превентивного занятия Герата и перенесения основного центра тяжести удара британской армии против России на центральноазиатский плацдарм не находило всесторонней поддержки в метрополии. Так, еще в ноябре - начале декабря 1878 г. (сразу после вторжения англо-индийской армии в Афганистан) глава разведывательного департамента Военного министерства Великобритании генерал-майор А. Элисон подготовил серию аналитических записок, ставших основанием для последующей разработки концепции обороны Индии от «русской угрозы», которая превалировала в высших эшелонах военной элиты метрополии вплоть до 1907 г. Важной характеристикой этих документов является более предметное указание возможностей царского руководства при консолидации своих военных ресурсов на среднеазиатском плацдарме, оценка которых исходила из опыта неудачного «Джамского стояния» генерала Кауфмана летом 1878 г. Это позволяло высшему британскому командованию выстраивать концепцию обороны Индии не на гипотетических вариантах развертывания российской армии, а более точно прогнозировать варианты продвижения к Афганистану на основе ее реальных на тот момент времени операционных возможностей.
В частности, генерал Элисон указывал, что до тех пор, пока Оренбург не будет соединен железной дорогой с Ташкентом, именно Закаспийскомукраю предстоит в ближайшей перспективе выполнять функции главного отправного пункта всех российских военных экспедиций по направлению к индийской границе. Но будучи сторонником военно-политического контроля Кабула он считал, что, даже организовав успешное наступление на Герат, царская армия не будет предпринимать попытки вторжения в пределы Индостана с южного направления через перевал Болан из-за серьезных географических и военно-организационных трудностей, с которыми ей придется столкнуться в этом регионе. В связи с этим, достигнув Кандагара, царские войска, по его мнению, будут продвигаться через Газни на Кабул, чтобы обеспечить контроль над горными проходами Хайбер и Куррам. Исходя из этой предпосылки, он считал наиболее рациональным способом обороны Индии занятие стратегических пунктов по линии горной гряды Гиндукуша [13, рр. 6-8; 14, рр. 1-2]. Поэтому в противовес военным специалистам в Индии генерал Элисон не разделял необходимость оккупации Герата, твердо придерживаясь точки зрения, что англо-индийские войска,
5.6.1 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 5.6.2 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 5.6.1 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 5.6.2 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD) (HISTORICAL SCIENCES)
расположенные в Кветте, всегда смогут быстрее занять Кандагар и встретить российскую армию в его предместье, попутно совершая фланговый удар со стороны Кабула [14, р. 3].
Кроме того, по нашему мнению,очень важно обратиться к анализу «Обороны Индии» за авторством главы разведывательного департамента в Лондоне полковника Э. Кэмерона, сменившего на этом посту генерал-майора Элисона в 1883 г. Генерал-майор Ч. Макгрегор в сентябре 1884 г. переслал коллеге в Англию шесть копий своей работы. К марту следующего года полковник Э. Кэмерон по итогам ознакомления со «стратегическим исследованием» подготовил 60-страничный критический отчет, которым во многом руководствовались лидеры либеральной партии при оценке перспектив российского вторжения в Индию накануне и после Пендинского кризиса 1885 г.
Структура упомянутого документа повторяет «Оборону Индии» и фактически является ее лапидарным изложением с четко выстроенной логикой контраргументации по итогам освещения каждой главы. В целом полковник Кэмерон подверг работу генерала Макгрегора бескомпромиссной критике как на военно-стратегическом, так и на оперативно-тактическом уровнях. Он постоянно указывал на амбивалентность расчетов и суждений автора относительно способов и сроков сосредоточения российской армии на границе Афганистана, методов ее развертывания по основным операционным направлениям и предлагаемых контрмер [15, рр. 8-17].В частности, полковник Кэмерон не понимал как Великобритания даже в союзе другими державами будет способнапо замыслу Макгрегора после успешной оккупации Герата развивать наступление в Туркестан, если «в этой книге было показано, что армия России в количественном отношении попросту сокрушит нас» [15, р. 56].
В то же время он подчеркивал полное игнорирование автором всех логистических проблем и вопросов снабжения экспедиционных сил обеих сторон в борьбе за Герат, в рамках которого даже многократное количественное превосходство российской армии над британской, в виду невозможности ее адекватного снабжения, не будет играть никакой существенной роли [15, р. 10]. По мнению полковника Кэмерона даже строительство железнодорожной ветки к Мерву не решит всех трудностей передвижения царских войск по протяженной труднопроходимой местности Афганистана и только подведение дороги прямо к индийской границе позволит обеспечить полноценное вторжение в пределы полуострова [15, р. 58]. Но такой сценарий был возможен при полном игнорировании властями в Лондоне и Калькутте факта прямого российского вторжения в афганские пределы, чего не могло произойти в реальности.
Глава разделывательного департамента в метрополии, исходя из контекста документа, придерживался «промежуточного курса» между оккупацией Герата и «пассивного стояния на Инде» [15, р. 34], основанного на теоретических наработках своего предшественника
- генерала Элисона. При этом он абсолютно верно определил, что сама «угроза» Индии без внятной внешнеполитической цели, например захвата Константинополя и Проливов, не имела совершенно никакого смысла для царского правительства. Только в этом случае, по его мнению, «Россия, несомненно, попытается сделать наше положение в Индии как можно более неудобным» [15, p. 57]. Основываясь на данной предпосылке, глава разведывательного департамента в Лондоне соглашался с генералом Макгрегором лишь по части подготовки масштабной военно-морской экспедиции в союзе с Турцией для атаки черноморского побережья российского Закавказья через проливы Босфор и Дарданеллы, чтобы обеспечить контроль над акваторией Каспийского моряи тем самым отрезать Закаспийскую область от основных баз и систем коммуникаций с Кавказом [15, p. 59].
Затрагивая жевопрос формирования антироссийской «Антанты», полковник Кэмерон иронично замечал, что финансовые расходы Великобритании на поддержание такой военной коалиции «будут гораздо больше, чем жители этой страны (Англии. - А.А.) согласятся перенести», и в таком случае «партия, которая уже поддерживает идею оставить Индию «на растерзание», возрастет в значительной степени» [15, p. 34-35]. Кроме того, военные круги в Лондоне очевидно более серьезно задумывались о глобальных последствиях территориального раздела российских владений на Кавказе и в Средней Азии, указывая, что это нарушит существующий баланс сил в регионе и будет «слабым утешение тем, кто осознает опасность (для Индии. - А.А.), но видит всю сложность такого решения» [15, p. 57].
В заключении полковник Кэмерон резюмировал, что все предложения Макгрегора имели строго наступательный и абсолютно химерический характер: «Он (Макгрегор. - А.А.) хочет, чтобы мы отдалились от источников снабжения, и столкнулись с Россией на неравных условиях в отношении расстояния, коммуникационных проблем, транспорта прямо в сердце Азии, на позиции, где даже значительный успех не станет решающим...» [15, p. 59].
Несмотря на резкую критику со стороны военных специалистов метрополии, идею упреждения в борьбе за Герат генерал Макгрегор продолжал ревностно отстаивать даже в разгар Пендинского кризиса, когда российские войска под командованием генерал-лейтенанта Комарова были несравненно ближе к данной крепости нежели англо-индийский военный гарнизон в Сиби. С точки зрения Макгрегора, единственно верным решением в сложившихся обстоятельствах было любой ценой как можно быстрее отправить британский армейский корпус именно в Герат, чтобы защитить город от захвата российскими войсками, т.к. «захватывать Герат проще, чем отвоевывать его у русских» [1, с. 101-102].
Прямо противоположной, на первый взгляд, позиции придерживался герой второй Англо-афганской войны (1878-1881) генерал-лейтенант Ф. Робертс, которую он аргументировано изложил в записке от 22 мая 1885 г.
«Каковы уязвимые места России? И как недавние события влияют на нашу пограничную политику в Индии». При поверхностном изучении основных доводов, представленных в документе, может показаться, чтоидея о превентивным занятии Герата на данном историческом этапе уже не находила полной поддержки у генерала Робертса, и если раньше он однозначно выступал за решительные наступательные действия против России в Афганистане, то теперь предлагал перейти к оборонительной стратегии по протяженности хребта Гиндукуша на коммуникационной линии Кандагар-Кабул [5, р. 717-718]. Однако более тщательное изучение эпистолярного наследия и последующих военных концепций генерала Робертса позволяет нам однозначно утверждать, что его идеи к началу Пендинского кризиса, как и на всем протяжении 80 гг. XIX в., не претерпели значительной трансформации, однако предлагаемые им стратагемы четко соотносились с доступными в Индии военными ресурсами.
Так, в частном письме от 3 мая 1885 г. к основоположнику «наступательной политики» Г. Роулинсону генерал Ф. Робертс откровенно изложил собственные взгляды на план возможной кампании против России: «Я немедленно бы отправил армейский корпус в Кандагар <...> Затем я бы продвинул его к Герату, заняв Кандагар вторым корпусом, чтобы защитить наши линии коммуникаций. Сейчас, я думаю, что если мы будем действовать смело и решительно - шансы будут в нашу пользу, и даже если мы не сможем занять Герат раньше русских, мы сможем выбить их оттуда, и обрушить на них такое наказание, которое предотвратит повторение Афганского вопроса на многие годы вперед» [10, р. 319].
При таком прочтении корреспонденции генерала Робертса можно сделать вполне обоснованное предположение, что его аналитические записки преследовали цель убедить с позиции «мягкой силы» высшее политическое руководство Великобритании в необходимости усиления англо-индийской армии и приведения ее в состояние повышенной боевой готовности, вместо прямолинейного призыва к превентивным действиям. Уже сразу после Пендинского кризиса британское правительство увеличило численность военного гарнизона в Индии на 10 тыс. британских и 20 тыс. туземных войск. При этом генерал Робертс проводил подготовку двух корпусов и резервной дивизии в мирное время для их быстрого оперативного развертывания в случае войны с Россией, а к лету 1887 г. была достроена железная дорога до Кветты [10, рр. 353-356; 9, AppendixE, р. cxv].
В то же время, в отличии от своих коллег из метрополии, «Бобс» придерживался довольно революционной для Великобритании поздней викторианской эпохи идеи перехода от многовековой практики «маринизма», характерной для британской военной традиции, к континентальной модели борьбы против России в точках прямого соприкосновениях сфер влияния двух империй, прежде всего в Афганистане. В личной переписке с премьер-министром консервативного правительства
лордом Солсбери, пришедшего к власти в июле 1885 г., генерал Робертс указывал, что «даже если мы сможем оперировать в Черном море, Россия, по моему мнению, будет действовать, насколько это возможно, в оборонительном ключе на этом (Кавказском. - А.А.) направлении, в то время как она будет стремиться направить каждого солдата в Афганистан. Она хорошо знает, что это наше слабое место, и именно там она попытается оказать на нас давление.» [10, р. 322].
Данная сентенция ложилась в основу последующего военно-стратегического планирования в период командования генералом Робертсом армией в Индии (1885-1893). Так, согласно заключению Индийского Мобилизационного Комитетаот 3 октября 1887 г. в случае эскалации конфликта с Россией в Центральной Азии следовало придерживаться именно «энергичных наступательных», а не строго оборонительных действий, чтобы «разорвать российские коммуникации между Туркестаном и Каспием». Для достижения этой цели рассматривалось два сценария операционного развертывания англо-индийской армии: 1) через Кабул в Туркестан; 2) через Кандагар и Герат в Закаспийскую область. Приняв во внимание географические и климатические трудности при реализации первого сценария, председатели Мобилизационного Комитета пришли к однозначному заключению, что именно атака российских коммуникаций в Закаспийской области станет наиболее существенным ударом по России в Центральной Азии [12, р. 59]. Этот вывод, в свою очередь, опровергает точку зрения ряда историков, что британская военная стратегия на Среднем Востоке, начиная с 1885 г. носила преимущественно оборонительный характер.
По расчетам Мобилизационного Комитета, при эскалации конфликта российское командование могло сосредоточить на границе с Афганистаном армию численностью до 90 тыс. чел. - 50 тыс. чел. будут направлены на Гератское направление, 20 тыс. - на Кабульское, оставшиеся войска выступят в качестве резерва [12, р. 58]. Исходя из этой предпосылки председатели Мобилизационного Комитета уже не надеялись своевременно занять Герат, но не отказывались от активной борьбы за данный стратегический объект.
В отчете от 3 октября 1887 г. предлагалось подготовить 120-тысячную армию в составе 4 корпусов - один из них формировался в метрополии для последующей передислокации в Индию. Два корпуса численностью 60 тыс. чел. предполагалось отправить в Герат, один -расположить в Кандагаре в качестве резерва, куда также прокладывалась трансграничная железнодорожная ветка от Кветты, и последний - оставить на линии Джеллабад-Кабул для обороны афганской столицы и ее предместья по горной линии Гиндукуша, которому потенциально мог оказать поддержку резервный корпус, дислоцированный в Кандагаре [12, р. 58-59].
Таким образом схема развертывания англоиндийской армии, предложенная Индийским Мобилизационным Комитетом, в своей основе опиралась на теоретическое наследие Ч. Макгрегора, но
5.6.1 - ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ (ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ), 5.6.2 - ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ (СООТВЕТСТВУЮЩЕГО ПЕРИОДА)(ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ) 5.6.1 - DOMESTIC HISTORY (HISTORICAL SCIENCES), 5.6.2 - GENERAL HISTORY (OF THE CORRESPONDING PERIOD) (HISTORICAL SCIENCES)
в отличии от его стратагем позволяла одновременно сосредоточить основные силы наступления на главном - Гератском - операционном направлении, а также при необходимости своевременно переориентировать через Кандагар военные ресурсы на Кабульскую линию. Генерал Робертс опасался переоценить стратегическое значение Герата и оставить открытым Афганский Туркестан для консолидации российских военных ресурсов [10, р. 322]. В такой конфигурации схема Мобилизационного Комитета Индии имела более гибкую и сбалансированную формулировку и давала возможность оперативно реагировать на динамично менявшуюся обстановку на потенциальном театре военных действий.
Лишь серьезные изменения на мировом политическом ландшафте в 90-х гг. XIXв. и стремительной развитие российской военной инфраструктуры в Средней Азии действительно заставило британское командование полностью отказаться от наступательных замыслов и перейти к активной обороне по линии Кандагар-Кабул. Генералу Робертсу была свойственна рефлексия и спустя годы он неоднократно обращался к своим более ранним запискам, посвященным планированию стратегии Великобритании против России в Центральной Азии. На одной из них, составленной в конце 70-х гг. имен-
но по гератскому вопросу, он сделал пометку 8 января 1890 г., что «многое в этой записке остается в силе» [10, р. 17]. Но спустя 12 лет фельдмаршал Робертс, вновь обратившись к своим записям, окончательно признал не возможность предотвратить захват Россией Герата [10, р. 17].
Возвращаясь к заявленной в начале настоящей статьи научной проблеме, можно резюмировать, что в рамках дискуссии «Афганистан как театр войны с Россией»в среде британского командования в Индии в течение 80-х гг. XIX в. однозначно превалировала идея именно решительных наступательных действий, несмотря на резкую критику подобных замыслов со стороны военных специалистов метрополии. Военачальники в Индии стремились к обладанию Гератоми последовательному вытеснению России из Центральной Азии. Таким образом, события Пендинского кризиса 1885 г. не оказали существенного влияния на теоретическое и концептуальное наполнение британской военной стратегии по афганскому вопросу в ближайшей перспективе, но, безусловно, послужили значительным импульсом для перехода «от слов к делу» с целью дальнейшего укрепления позиций Соединенного королевства на Среднем Востоке в контексте «Большой игры».
Библиографический список
1. Басханов М.К. Гератский кризис 1885 г. и борьба идей вокруг стратегии упреждения в Средней Азии: Куропаткин против Магрегора// Мир политики и социологии, № 12, 2018, С. 86-126
2. Российский государственный военно-исторический архив (далее - РГВИА). Ф. 846. Оп. 2. Д. 6924
3. РГВИАФ. 846. Оп. 3. Д. 36
4. Collen E.H. The Indian army: a sketch of its history and organization. Oxford, 1907, 62 p.
5. Johnson R. «Russians at the Gates of India»? Planning the Defence of India, 1885-1900// The Journal of Military History, Vol. 67, No. 3, 2003, Pp. 697-743
6. Macgregor C.M.Defence oflndia: A Strategical study. Simla, 1884, 359 p.
7. Macgregor, Lady. The Life and opinions of major-general Charles Metcalfe MacGregor, Quartermaster-General in India, Vol. 2. Edinburgh, 1888, 438 p.
8. Report of the Special Commission to enquire into the Organization and Expenditure of the Army in India. Simla, 1879, 180 p.
9. Report on the railways in India for 1885-86. Simla, 1886
10. Roberts in India: The Military Papers of Field Marshal Lord Roberts, 1876-1893. London, 1993, 478 p.
11. Robson B. The Road to Kabul: The Second Afghan War, 1878 - 1881. London, 1986, 312 p.
12. The National Archives, Kew (далее - TNA), Public Records Office: Cabinet Office 38/1/6, Report of Indian Mobilization Committee, 3 October 1887
13. TNA, Public Records Office: War Office (далее - WO) 33/32/1878/712,Major-GeneralA. Alison Memorandum on the Ratification of the North-West Frontier of India, 26 November 1878
14. TNA, WO 33/32/1878/719,Major-General A. Alison Memorandum on the choice of a Military Frontier of India on the NorthWest, 9 December 1878; Alison A. Memorandum on Herat, 9 December 1878
15. TNA, WO 33/43/1885/990, Colonel A.S. Cameron Precis on the Defence of India by Major-General sir C.M. Macgregor, March
1885
References
1. BashanovM.K.Herat Crisisof 1885 andtheStruggleofIdeasaroundtheStrategyofpre-emptioninCentralAsia:KuropatkinagainstMagre gore// The World of Politics and Sociology, No. 12, 2018, Pp. 86-126
2. Russian State Archive of Military History (RGVIA). F. 846. Op. 2. D. 6924
3. RGVIA.F. 846. Op. 3. D. 36
4. Collen E.H. The Indian army: a sketch of its history and organization. Oxford, 1907, 62 p.
5. Johnson R. «Russians at the Gates of India»? Planning the Defence of India, 1885-1900// The Journal of Military History, Vol. 67. No. 3, 2003, Pp. 697-743
6. Macgregor C.M. Defence of India: A Strategical study. Simla, 1884, 359 p.
7. Macgregor, Lady. The Life and opinions of major-general Charles Metcalfe MacGregor, Quartermaster-General in India, Vol. 2. Edinburgh, 1888, 438 p.
8. Report of the Special Commission to enquire into the Organization and Expenditure of the Army in India. Simla, 1879, 180 p.
9. Report on the railways in India for 1885-86. Simla, 1886
10. Roberts in India: The Military Papers of Field Marshal Lord Roberts, 1876-1893. London, 1993, 478 p.
11. Robson B. The Road to Kabul: The Second Afghan War, 1878 - 1881. London, 1986, 312 p.
12. The National Archives, Kew (далее - TNA), Public Records Office: Cabinet Office 38/1/6, Report of Indian Mobilization Committee, 3 October 1887
13. TNA, Public Records Office: War Office (далее - WO) 33/32/1878/712, Major-General A. Alison Memorandum on the Ratification of the North-West Frontier of India, 26 November 1878
14. TNA, WO 33/32/1878/719, Major-General A. Alison Memorandum on the choice of a Military Frontier of India on the NorthWest, 9 December 1878; Alison A. Memorandum on Herat, 9 December 1878
15. TNA, WO 33/43/1885/990, Colonel A.S. Cameron Precis on the Defence of India by Major-General sir C.M. Macgregor, March 1885.
