CC BY
117
I.S. Alikhadzhieva Debatable Questions of Criminal-Law Qualification of Group Forms of Crimes Connected with Prostitution (on the Basis of Judicial Practice)
The author demonstrates the inconsistent criminal-law estimations of group forms of involvement in prostitution by the examples of concrete verdicts of courts. Courts' divergent interpretation of joint criminal activity and the absence of unified approach to the account of aggravating circumstances are analyzed.
Key words and word-combinations: judicial practice, crime qualification, prostitution organization, involvement in prostitution, organized group, implication.
На конкретных приговорах судов демонстрируются противоречивые уголовно-правовые оценки групповых форм вовлечения в занятие проституцией. Анализируется различное толкование судами совместной преступной деятельности, отсутствие единого подхода к учету обстоятельств, отягчающих наказание.
Ключевые слова и словосочетания: судебная практика, квалификация преступления, организация занятия проституцией, вовлечение в занятие проституцией, организованная группа, соучастие.
УДК 343.544 ББК 67.408
И.С. Алихаджиева
ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ
КВАЛИФИКАЦИИ
ГРУППОВЫХ ФОРМ
ПРЕСТУПЛЕНИЙ,
СОПРЯЖЕННЫХ С ЗАНЯТИЕМ
ПРОСТИТУЦИЕЙ:
НА ОСНОВЕ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
К риминальной разновидностью сексуальной эксплуатации является вовлечение в занятие проституцией и принудительное удержание в сфере досуговой деятельности. Характерные черты, сопровождающие коммерциализацию секса, следующие: создается обширная среда повышенного социального и криминального риска, в которой распространены заболеваемость СПИДом, венерическими болезнями; совершаются массовые преступления лицами, содействующими занятию проституцией, в целях обеспечения функционирования и расширения рынка сексуальных услуг (коррупционные преступления, насильственные, связанные с незаконным оборотом наркотиков и т.д.). Сфере оказания сексуальных услуг присущи активное рекрутирование в индустрию секс-бизнеса детей и подростков, массовое ущемление личных прав и свобод секс-работников, не получившее уголовно-правовую оценку ввиду закрытости сообщества проституирующих лиц. Противодействие принудительной сексуальной эксплуатации требует качественной доказательственной базы, соответствующей состоянию и тенденциям преступности в сфере досуга, особенностям детерминации проституции.
Анализ судебной практики свидетельствует о наличии серьезных недостатков в сфере реализации уголовной ответственности за деяния, сопряженные с проституцией. Одна из серьезных проблем правоприменения - различное толкование судами положений уголовного закона о соучастии, в частности юридического признака совместной преступной деятельности в составе вовлечения в занятие проституцией (ст. 240 УК РФ) и оценки как отягчающего обстоятельства групповой формы организации занятия проституцией (ст. 241 УК РФ). Названные недостатки снижают эффективность уголовно-правовых мер борьбы с проституцией, порождая судебные ошибки и создавая почву для произвола правоохранительных органов.
К числу проблем, перед которыми правоприменительная практика испытывает значительные трудности, относится обоснование наличия в вовлечении в занятие проституцией квалифицирующего признака группы лиц по предварительному сговору. Возникновение квалификационных трудностей при уголовно-правовой оценке действий соучастников обусловлено тем, что правоохранительным органам по понятным причинам не всегда удается установить лиц, оказывающих содействие вовлечению потерпевших в занятие коммерческим сексом. По агентурной информации в материалах оперативной разработки содержатся только клички таких лиц или их имена. Уголовные дела выделяются в отдельное производство, которое приостановлено ввиду нерозыска подозреваемого лица, хотя по материалам дела следует, что не установленные органами предварительного расследования лица, не привлеченные к уголовной ответственности и попавшие в сферу уголовного судопроизводства, реально совершали образующие объективную сторону ст. 240 УК РФ действия. Именно при их содействии была осуществлена совокупность деяний, приведших потерпевшего к занятию проституцией, например вовлечение и незаконное удержание жертвы за пределами Российской Федерации.
Так, Джелялов, Джелялова, Ахмедов, другие не установленные следствием лица, материалы уголовного дела в отношении которых выделены в отдельное производство, известные под именами «Неля» и «Карина», вступили между собой в преступный сговор с целью вовлечения женщин в занятие проституцией и организации притонов в Объединенных Арабских Эмиратах и в Королевстве Таиланд. На территории этих стран руководителями преступной группы Джеляловыми, Ахмедовым, не установленными членами преступной группы «Нелей» и «Кариной» и другим лицом, материалы уголовного дела в отношении которых выделены в отдельное производство, были организованы притоны для занятия проституцией, в которых содержались потерпевшие. В организованную преступную группу, возглавляемую не установленными следствием «Нелей» и «Кариной», входили также не установленные следствием «Алина», «Чопа», «Юля» и «Нура», материалы уголовного дела в отношении которых выделены в отдельное производство, которые на территории ОАЭ и Королевства Таиланд размещали в притонах для занятия проституцией девушек, доставленных членами преступного сообщества из России; содержали и обеспечивали функционирование притонов для занятий проституцией; полученные деньги передавали руководителям преступной
группы «Карине» и «Неле» для последующего распределения на нужды сообщества и между его членами [1].
Неустановление личности соучастников порождает другую проблему при реализации ст. 240 УК РФ на практике: использование судебными и следственными органами устоявшихся формулировок о выделении дела в отдельное производство либо о неустановлении следствием лица / лиц, соучаствующих в преступлении. Наказуемость соучастия производится безотносительно к установлению доказательств виновности неизвестного соучастника. Фиктивность правоприменительного акта, подтверждающего только причастность к преступлению неустановленного лица, заключается в бездоказательном признании действий как совершенных в группе лиц по предварительному сговору.
В качестве примера подобных ситуаций может служить следующее уголовное дело. Ленинским районным судом г. Ростова-на-Дону признано, что «подсудимый Пономарев, действуя по предварительному сговору с лицом, материалы уголовного дела в отношении которого выделены в отдельное производство, в июле 2004 г., находясь в г. Кисловодске Ставропольского края, реализуя единый преступный умысел на вовлечение в занятие проституцией, привезли С. в дом № 25 по ул. Тельмана и предложили заниматься проституцией, пообещав хорошую оплату, и этими действиями вовлекли С. в занятие проституцией. После этого потерпевшую стали неоднократно вывозить к клиентам для занятия проституцией». Суд квалифицировал содеянное по признаку вовлечения в занятие проституцией группой лиц по предварительному сговору [2].
Такая оценка группового соучастия как уголовно противоправного вызывает нарекания ввиду изъяна в квалификации. Юридическая судьба уголовного дела при таких обстоятельствах зависит от установления личности субъекта преступных действий. Возможно, что так называемое не установленное следствием, но позднее обнаруженное лицо после производства расследования будет освобождено от уголовной ответственности. Известным постулатом является положение, что соучастия не образует совместная деятельность двух лиц, одно из которых в момент совершения общественно опасного посягательства не соответствовало признакам субъекта. Вменять в подобных ситуациях при неуста-новлении личности соучаствующего квалифицированную групповую форму вовлечения нельзя, потому что нет доказательств соответствия признаков лица, соучаствовавшего в вовлечении потерпевшего в занятие проституцией, обязательным требованиям субъекта преступления.
Низка вероятность того, что после проведенного расследования обстоятельств совершения преступления, не выявившего конкретное лицо и установившего лишь кличку или имя принимавшего участие в групповом преступлении, когда осуждены другие виновные по данному делу, будет найдено и привлечено к ответственности неизвестное ранее лицо. В то же время уголовно-процессуальная норма о преюдиции (ст. 90 УПК РФ) гласит, что все установленные приговором факты считаются соответствующими действительности. Если суд усматривает состав вовлечения в занятие проституцией с групповым соучастием и вменяет этот квалифицирующий признак одному из соучастников, он тем са-
мым предрешает вопрос о виновности соучастника, личность которого даже не установлена.
Противоречие видится в том, что по правилам презумпции невиновности обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором суда, не могут служить доказательством виновности лиц, которые не обладали правом на защиту при разбирательстве дела, по которому был вынесен данный приговор [3, с. 156-157]. Устранение порочной практики применения указанных формулировок, противоречащих принципам уголовного, уголовно-процессуального закона, состоит в строгом запрете их использования в правоприменительных актах.
Среди проблем правоприменения выделяется и довольно высокая распространенность ошибок в уголовно-правовой оценке преступности вовлечения, учиненного в составе группы лиц по предварительному сговору, а не организованной группы, как полагает орган расследования. Неточное обоснование на стадии расследования неопровержимыми доказательствами признаков конкретной формы соучастия при вовлечении в занятие проституцией приводит к ставшей уже постоянной коррекции судами предварительной квалификации совместной деятельности, данной следственными органами. Типичным в юридической оценке является переход суда в квалификации соучастия от организованной группы как более сложной формы соучастия к более простой, требующей менее качественной и детальной доказательственной базы группе лиц по предварительному сговору.
Как указано в приговоре Шекснинского районного суда Вологодской области: «Предъявляя обвинение Лепесевой, Коцур, Мустафину, орган следствия указывает, что о действиях Лепесевой, Коцур и Мустафина в составе организованной преступной группы свидетельствуют такие признаки, как спланированность действий обвиняемых, совершение однородных преступлений в течение относительно длительного периода времени (около трех месяцев), устойчивость состава группы, согласованность действий и распределение ролей членов данной организованной группы. Имеющиеся ссылки на распределение ролей и согласованность действий при совершении преступлений не свидетельствуют сами по себе об устойчивости группы, так как указанные обстоятельства могут иметь место и в менее организованных формах преступного взаимодействия, как при совершении преступлений по предварительному сговору группой лиц, что имеет место в данном случае. Такие обстоятельства, как предварительная договоренность как по телефону, так и лично при встрече между Коцур, Лепесевой и Мустафиным, распределение ролей, согласованность действий, свидетельствуют о совершении преступлений этой группой по предварительному сговору. С учетом изложенного, действия подсудимых Лепесевой, Коцур, Мустафина по каждому из доказанных эпизодов в отношении Ч., К., С. и Р. необходимо квалифицировать по ст. 240 ч. 2 п. «а», «в» УК РФ» [4].
Как видно из приведенного примера, суды вынуждены сужать пределы уголовной ответственности совместных участников, отказываясь от сложных форм квалифицированного соучастия, которые не нашли подтверждения в судебном
заседании ввиду некачественной квалификационной работы органов предварительного расследования и бездоказательного вменения сущностных признаков орггруппы. Неоднозначное понимание в следственной практике сущности разграничительных признаков орггруппы и группы лиц по предварительному сговору, вызывающих дискуссию в теории уголовного права, требует пересмотра законодательно установленных правил деления двух форм соучастия, наиболее часто встречающихся на практике, на предмет придания более четких разграничительных свойств их признакам.
Одним из оценочных недостатков, характерных для современной следственно-судебной практики, является неверное вычленение признаков пособнических действий в деянии виновных по рекрутированию потерпевших в проституцию. Если судить по практике применения нормы о групповом вовлечении в занятие проституцией, в приговорах доминирует ошибочная квалификация при размежевании пособничества от соисполнительства, когда совершенные пособниками деяния по своему содержанию отражают выполнение действий, составляющих именно объективную сторону преступления, которое остается без должной уголовно-правовой оценки.
Из приговора Первомайского районного суда г. Пензы следует, что «Ма-геррамов из корыстных побуждений, с целью незаконного обогащения способствовал вовлечению гражданки С. в занятие проституцией путем применения насилия, нанеся ей один удар ладонью руки по плечу, причинив побои и угрозы применения насилия. Нестеров и Екимов, способствовавший в совершении преступления по вовлечению в занятие проституцией путем применения насилия и угрозы его применения своим соучастием, а также не установленное следствием лицо, действуя совместно и согласованно, приехали по месту жительства С., где Нестеров ударил потерпевшую один раз кулаком в лицо, после чего Екимов и не установленное следствием лицо избили ее руками и ногами по ногам и нижней части живота, причинив С. побои. Нестеров, а также способствующий ему в совершении данного преступления своим соучастием Екимов завладели документами С., объяснив, что документы взяли в залог» [5].
Суд квалифицировал действия подсудимых Магеррамова и Екимова как соучастие в форме пособничества в вовлечении в занятие проституцией, а действия Нестерова - как вовлечение в занятие проституцией путем применения насилия и угрозы применения такого насилия. При этом суд привел следующие доказательства виновности подсудимых: «Нестеров склонял и принуждал потерпевшую к систематической торговле своим телом, т.е. неоднократному, за деньги или иное вознаграждение, вступлению в половую связь в любой форме с другими лицами, обещая соответствующее прикрытие и объяснив условия работы, путем применения физического насилия, выразившееся в нанесении побоев, и угрозы применения такого насилия, путем психического воздействия, преследовал корыстные цели, а подсудимые Магеррамов и Екимов способствовали ему в этом своим соучастием, в частности путем устранения препятствий, а именно добиваясь согласия С. заниматься проституцией путем нанесения побоев и угрозы применения насилия. Суд приходит к
убеждению, что в действиях Магеррамова и Екимова усматривается соучастие в форме пособничества, поскольку они содействовали совершению указанного преступления, избрав соответствующие средства и устраняя имеющиеся препятствия» [5].
Суд квалифицировал действия виновных без учета исполняемых ролей, не приняв во внимание, что объективную сторону деяния выполняли несколько человек. Такая позиция правоприменителя не только вносит серьезную путаницу при уголовно-правовой оценке содеянного, но и вызывает ряд принципиальных возражений. По правилам уголовной ответственности соучастников пособнические действия не допускают выполнение объективной стороны конкретного состава преступления соучаствующими лицами. В соответствии с этой позицией и Магеррамов, и Екимов, применяя физическое насилие в отношении потерпевшей, на что справедливо указал суд, подавляли ее волю, склоняя путем побоев к занятию проституцией.
Применение насилия в отношении потерпевшего является одним из способов вовлечения потерпевшего в занятие проституцией, то есть признаком объективной стороны состава преступления. Другим аргументом против указанного судебного решения является тот факт, что по характеру содеянного действия Магеррамова и Екимова, признанные пособничеством, качественно не отличаются от действий Нестерова, признанного исполнителем инкриминируемого соучастникам деяния. При таких условиях уголовное преследование двух лиц исключительно за пособничество не представляется основанным на требованиях закона. Квалификация и назначение наказания лицам, признанным судом пособниками, должны быть произведены за исполнительские действия без ссылки на ч. 5 ст. 33 УК РФ.
Анализ судебной практики по применению статьи об организации занятия проституцией показывает, что ошибочное выделение пособничества при соис-полнительстве ролей наличествует и по составу об организации занятия проституцией. К примеру, Советским районным судом г. Липецка установлено, что Щербаков организовал и руководил притонами для занятия проституцией, разработав схему организации притонов для занятия проституцией, их функционирования и получения прибыли от данного незаконного вида деятельности. Кожевников и Г иголаев из корыстных побуждений способствовали Щербакову в аренде квартир, которые использовались для организации притонов, и регламентировали деятельность созданных притонов.
Не соглашаясь с предварительной уголовно-правовой оценкой действий всех соучастников как соисполнительством, суд изложил в приговоре мотивы такого решения: «Поскольку в ходе судебного заседания объективно установлено, что Кожевников и Гиголаев не организовывали и не содержали притоны, но осознанно обслуживали их, осуществляли распределение, учет работы проституток, техническое обеспечение их деятельности и иную работу, необходимую для функционирования такого притона, сознавая при этом, что содействуют Щербакову в организации занятия проституцией, суд находит вину подсудимых Кожевникова и Гиголаева полностью доказанной и квалифицирует действия каждого из них по ч. 5 ст. 33, ч. 1 ст. 241 УК РФ, как способствование
Щербакову в совершении им деяний, направленных на организацию занятия проституцией другими лицами» [6].
Доводы суда о том, что у Кожевникова и Гиголаева имелись пособнические действия, неубедительны, так как в соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособник содействует совершению преступления исключительно советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий. Суд необоснованно усмотрел в содеянном пособничество, поскольку определение пособника никоим образом не соотносится с той совокупностью совершенных Кожевниковым и Гиголаевым действий, которые нашли подтверждение в судебном заседании. А потому изменять квалификацию действий подсудимых в этой части предъявленного обвинения не следовало.
Чтобы правоприменителю провести четкую грань между пособническими действиями и реализацией описанных в диспозиции ст. 240, 241 УК РФ действий, следует в специальном постановлении Пленума Верховного Суда РФ изложить точную дефиницию пособнических действий (ч. 5 ст. 33 УК РФ) с разъяснением юридического наполнения термина «устранение препятствий» по составам о проституции. Прав Н.Г. Кадников, предлагая «законодательно закрепить правило о том, в каком случае участники организованной группы при совершении преступления признаются соисполнителями и несут ответственность в рамках конкретной статьи Особенной части УК. В настоящее время это положение разъясняется в некоторых постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, и только применительно к хищениям и убийствам. Такая избирательность граничит с объективным вменением» [7, с. 165].
Неоднозначно подходит судебная практика и к применению норм, устанавливающих правила назначения наказания. При избрании наказания суды нередко устраняются от учета обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, что предписано положениями ст. 60 УК РФ об обязательном их учете. Согласно п. «в» ст. 63 УК РФ все четыре указанных в законе формы совместной преступной деятельности отнесены к обстоятельствам, влияющим на избираемую подсудимому меру уголовной ответственности. Смысл этой нормы - установить повышенную ответственность лиц, совершающих преступления в соучастии, и в то же время максимально индивидуализировать наказание.
Как показывает обобщение судебной практики, отдельные суды при признании групповых форм совместной преступной деятельности перестали учитывать соучастие как обстоятельство отягчающее [8, с. 282-285]. Признавая совершение преступлений в соучастии, суды не применяют к соисполнителям норм об усилении наказания, несмотря на подробное отображение в тексте приговоров признаков одной из форм соучастия, перечисленных в ст. 63 УК РФ.
Так, Советским районным судом г. Рязани Шамов признан виновным в том, что «в период с марта по 03 июня 2005 г. умышленно, действуя в соответствии с отведенной ему ролью, отвозил к клиентам занимающихся проституцией лиц для оказания платных сексуальных услуг, осуществлял охрану проституток, разъяснял клиентам порядок и условия предоставления сексуальных услуг, по-
лучал оплату за услуги проституток». В мотивировочной части приговора суд указал: «Во второй половине декабря 2003 г. Турченков совместно с Турченко-вой создал устойчивую организованную группу, действовавшую планомерно и целенаправленно, действия каждого участника группы являлись составной частью деятельности всей организованной группы, направленные на организацию занятия проституцией другими лицами, систематическое предоставление помещений для занятия проституцией. Данная преступная группа характеризовалась, кроме устойчивости, иерархическим строением, сплоченностью, масштабностью преступной деятельности и отработанной в течение длительного времени системой защиты от правоохранительных органов. Согласно распределенным ролям Шамов совместно с Турченковым, Турченковой, Петряжниковым, Ляшенко на протяжении с марта по 03 июня 2005 г. совершил действия, направленные на занятие проституцией другими лицами» [9]. При назначении наказания суд не учел совершение Шамовым преступления в составе организованной группы, указав на отсутствие в содеянном обстоятельств, отягчающих наказание.
Разная позиция судов по применению положений об индивидуализации наказания необъяснима хотя бы потому, что формулировка ч. 3 ст. 60 УК РФ означает безоговорочный учет отягчающих обстоятельств, поскольку норма сформулирована как императивная («При назначении наказания учитываются... обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание», а не «могут учитываться»). Опасность подобных разнородных судебных решений очевидна, поскольку в случае немотивированного и не соответствующего фактическим обстоятельствам совершенного преступления неприменения положения об усилении санкции преступнику не назначается наказание, соответствующее тяжести содеянного.
Таким образом, обобщение российской судебной практики показало, что непоследовательность в технике осуществления квалификации, когда из сферы юридической ответственности в массовом порядке выпадают случаи группового вовлечения или организации занятия проституцией, приводит к фактическому неприменению правил об усилении уголовной ответственности за совершенные преступления. Страдает и единообразие правоприменительной практики, достижению которого будет способствовать установление в ст. 241 УК РФ квалифицирующих признаков двух форм соучастия (группа лиц по предварительному сговору и организованная группа), поскольку для организации занятия проституцией необходимо осуществить подбор лиц для сферы коммерческого секса, организовать их доставку к потребителю, охрану проституирующих лиц, рекламу досуговых заведений, поиск помещений для занятия проституцией и прочее, что предполагает объединение усилий нескольких лиц.
При модернизации ст. 241 УК РФ следует криминализировать организацию занятия проституцией лицами, содействующими (организующими, руководящими и иным образом способствующими) проституции третьих лиц, при отсутствии у них легальных источников дохода и установлении в качестве единственного, самостоятельного источника незаконного извлечения прибыли -
организации занятия проституцией другими лицами в виде преступного промысла.
Библиографический список
1. Архив Владимирского областного суда за 2004 г. Уголовное дело № 2-4.
2. Архив Ленинского районного суда г. Ростова-на-Дону за 2006 г. Уголовное дело № 1-613 / 06.
3. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Л.Н. Башкатов, Б.Т. Безлепкин [и др.]; отв. ред. И.Л. Петрухин. М., 2003.
4. Архив Шекснинского районного суда Вологодской области за 2004 г. Уголовное дело № 2-341 / 2004.
5. Архив Советского районного суда г. Липецка за 2007 г. Уголовное дело № 1-44 / 07.
6. Архив Первомайского районного суда г. Пензы за 2003 г. Уголовное дело № 389 / 2003.
7. Кадников Н.Г. Вопросы совершенствования некоторых норм и институтов Общей части уголовного права Российской Федерации // Системность в уголовном праве: мат-лы II Рос. конгресса уголовного права, состоявшегося 31 мая - 1 июня 2007 г., посвященного 10-летию Уголовного кодекса Российской Федерации. М., 2007.
8. Мясников О.А. Особенности учета смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении наказания // Т ам же.
9. Архив Советского районного суда г. Рязани за 2007 г. Уголовное дело № 1-134 / 07.
