CC BY
51
ИЗВЕСТИЯ
ПЕНЗЕНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО УНИВЕРСИТЕТА имени В. Г. БЕЛИНСКОГО ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ № 23 2011
IZVESTIA
PENZENSKOGO GOSUDARSTVENNOGO PEDAGOGICHESKOGO UNIVERSITETA imeni V. G. BELINSKOGO HUMANITIES
№ 23 2011
УДК 947.084.
ДИРЕКТОРСКИЙ КОРПУС И ИТР ТОПЛИВНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ПОВОЛЖЬЯ в 1930-е годы
© Е. В. ВОЕЙКОВ
Всероссийский заочный финансово-экономический институт (филиал в городе Пензе), кафедра истории экономики, политики и культуры e-mail: voevgen5@mail.ru
Воейков Е. В. - Директорский корпус и ИТР топливной промышленности Поволжья в 1930-е годы // Известия
ПГПУ им. В. Г. Белинского. 2011. № 23. С. 348-352. - В период первых пятилеток в топливной промышленности наблюдался дефицит квалифицированных руководителей. Следствием этого стали невыполнение плановых заданий и ухудшение бытовых условий рабочих на отдельных участках. Создание местной топливной базы региона к концу рассматриваемого периода удалось добиться за счёт творческих и инициативных руководящих кадров.
Ключевые слова: квалифицированные руководители, торфоразработки, сланцевый рудник.
Voyeikov E. V. - Managers and engineers of fuel industry in Volga region during the period 1930s // Izv. Penz. gos. pedagog. univ. im.i V. G. Belinskogo. 2011. № 23. P. 348-352. - The shortage of qualification leader was in fuel industry on the years of the first 5-year plans. In consequence of it were not realization plans and deterioration of life workers at local place. The foundation of region on the local kinds of fuel was created by creative and initiative leaders.
Key words: qualification leader, peat extraction, combustible schists mine.
В годы первых пятилеток из-за массового строительства промышленных предприятий в стране возник дефицит угля и нефти; в результате в огромных масштабах начали использовать местные виды топлива, важность освоения которых подчёркивалась в решениях XVI, XVII, XVIII партийных съездов. В 1937 г., несмотря на непрерывный рост объёмов добычи угля и нефти, доля дров в топливном балансе страны составляла 28,5 %, что уступало углю (46,6 %), но значительно превосходило нефть (17,3 %). Торфодобыча по СССР выросла с пяти млн. тонн в 1927 г. до 33,2 млн. тонн в 1940 г. Доля торфа в топливном балансе страны увеличилась с нескольких процентов в 1920-е гг. до 4,8 % в 1935 г. и 6 % в 1940 г. В отдельных регионах удельный вес торфа в 1935 г. составлял значительную величину, превышающую средний показатель по стране: по Белорусской ССР - 39,9 %, в Горьковской области - 17,6 %. В Поволжье древесное топливо наряду с углём применяли почти все промышленные предприятия региона и коммунальное хозяйство. По отдельным областям доля торфа в топливном балансе достигала 15 % [2; 3]. Добыча горючих сланцев в 1930-е гг. по СССР производилась только в Поволжье и Ленинградской области.
Территориальныерамкистатьивключаютсовре-менныереспубликиМордовию,Т атарстан,Чувашиюи Самарскую,Пензенскую,Ульяновскую, Саратовскую области. Подтермином «топливнаяпромышленность»
в данной статье понимается заготовка торфа и горючих сланцев (сюжет про руководящие кадры лесной промышленности, осуществлявшей заготовку древесного топлива, не укладывается в ограниченный формат статьи и требует более детального исследования). Хронологические рамки охватывают 1930-1941 гг., как период от развёртывания массовой добычи местных видов топлива в регионе до начала Великой Отечественной войны.
В годы первых пятилеток среди руководителей наркоматов и главков наблюдался значительный дефицит специалистов, имевших высшее образование и опыт работы в данной отрасли. Руководитель ведомства Союзсланец (торфяной и сланцевый главки входили с 1932 г. в систему Наркомата тяжёлой промышленности; Главсланец в 1939 г. был передан в Наркомат угольной промышленности) в 1933-1938 гг. И. И. Шварц (Семен) прошёл путь от простого рабочего и профессионального революционера до руководителя профсоюза горнорабочих и члена Президиума ВСНХ в 1920-е гг.; систематического и, тем более,инженерно-технического, образованиянеимел. Настоящим специалистом своего дела был руководитель Союзторфаинженер И.И. Радченко,обладавший богатым практическим опытом работы по торфяному делу. Сменивший его в 1932 г. на посту руководителя торфяного главка Я. П. Шмидт имел высшее образование и опыт практической работы в торфяной промыш-
ленности, что также выгодно отличало его от других руководителей высшего уровня, связанных с заготовками топлива.
Но влияние Радченко и Шмидта, как профессионалов своего дела на развитие торфодобычи в Поволжье оказалось минимальным. Отделение Со-юзторфа в Средне-Волжском крае, несмотря на инициативу местных властей, образовать не удалось; в Мордовской и Татарской АССР таких попыток даже и не предпринималось. Торфяная промышленность региона оказалась децентрализована и рассредоточена по отдельным торфоразработкам суконных, бумажных, спичечных фабрик, спиртовых заводов и системы промкооперации. Наиболее крупными заготовителями торфяного топлива стали Мордовский торфяной трест и Барышское, Ульяновское, КрасноОктябрьское районные торфяные управления (РТУ) Средне-Волжского края, добывавшие торф для определённых групп промышленных предприятий. Например, Красно-Октябрьское РТУ было создано в 1932 г. и вело заготовку торфа для суконных фабрик «Красный Октябрь», «Коллективное творчество», «Творец рабочий» и «Мир хижинам» (расположены на территории современной Пензенской области ). Но большинствоторфяныххозяйствсуществоваливвиде подсобного производства при отдельных промышленных предприятиях. В этой ситуации дефицит грамотных инженеров-торфяников среди начальников торфяных управлений, отдельныхторфоразработоки участков был изначально предопределён. Выпускники специальных учебных заведений распределялись по наиболее крупным торфоразработкам страны системы Главторфа, Поволжью пришлось изыскивать внутренние резервы.
Аналогичным образом общий дефицит ИТР и специалистов горного дела в СССР 1930-х гг. обусловил приоритетное их распределение в рамках Нарком-тяжпрома и затем Наркомугля на угольные шахты; направление специалистов в сланцевую промышленность, которая развивалась медленно и с многочисленными проблемами, часто осуществлялось по остаточному принципу.
Первымиизадминистративно-территориальных образований Поволжья 1930-х гг. столкнулись с дефицитом кадров руководителей-торфяников СреднеВолжский край (в первой половине 1930-х гг. включал в себя территории бывших Пензенской, Самарской и Ульяновской губерний; в 1935 г.переименован в Куйбышевский край), резко увеличивший объёмы торфодобычи в 1931-1932 гг., и выделившаяся из его состава в декабре 1934 г. Мордовская АССР. Весной 1932 г. Мордовское облторфоуправление (впоследствии на его базе был создан торфяной трест) имело в своём штате всего двух техников-торфмейстеров, в то время как требовалось 10 человек данной специальности [26. Л. 23]. На февральском 1936 г. пленуме Куйбышевского крайкома профсоюза торфяников констати-ровалась«слабая насыщенность... края техническими работниками, техниками, инженерами с высшим и средним образованием» [25. Л. 98 об.].
Похожие проблемы недостатка квалифицированных кадров руководителей для Т атарии, Чувашии и Саратовской области возникли в третьей пятилетке по мерерасширенияобъёмовторфодобычи.ПоТатарской АССР даже в 1941 г. наблюдалась «недостаточность квалифицированных кадров по руководству промышленными торфоразработками»; на 25 предприятий, занимающихся торфоразработками, имелись всего четыре техника и ни одного инженера [16. Л. 20]. Подобный дефицит кадров неизбежно должен был отразиться на производственном процессе. На совещании при Усадском спиртзаводе Татспиртотреста 29 сентября 1937 г. отмечалось, что «торфмейстер Медведев в торфодобыченеразбирался»,позаявлениюдиректора предприятия из-за частой смены торф мейстеров в этом сезоне оказалось, что «добытый торф на 50 % негоден» [14. Л. 44, 48]. Заведующий торфоразработками Бала-шовского райместпрома Саратовской области в 1938 г. не имел специальной подготовки по торфодобыванию; поэтому в ходе работ не был снят, как положено по технологии, верхний слой почвы на осушенной торфяной залежи, что снизило качество заготовленного топлива. В результате из добытых 2018 тонн торфа было забраковано 639 тонн [10. Л. 12-12 об.].
Аналогичные проблемы профессиональной непригодности руководящих кадров существовали и в сланцевой отрасли топливной промышленности региона. Проводившая в конце августа 1937 г. проверку Буинского рудника Чувашской АССР специальная комиссия партийного контроля этой автономной республики констатировала ряд странностей и злоупотреблений в кадровой политике руководителя рудоуправления Н. М. Сайко. На должность главного инженера был принят работник, уволенный с Кашпир-ского сланцевого комбината ( Куйбышевская область, район Сызрани). Заведующим шахтой был назначен имевший две судимости И. С. Сафонов, который снова в августе 1937 г. был приговорён к восьми месяцам принудительных работ за несоблюдение технических правил горных работ, приведшее к гибели рабочего. Сам руководитель рудоуправления Н. М. Сайко допускал многочисленные злоупотребления (пьянство, бесхозяйственность, подделкудокументов )[11.Л.42]. Ответ на закономерный вопрос, почему подобный руководитель, несмотря на многочисленные безобразия и затягивание ввода в строй рудника, в течение ряда лет продолжал оставаться на своём посту, также содержится в материалах проверки: «Товарищ Сайко в 1935 г. отправил на двух платформах в Москву сруб из лесоматериалов, заготовленных для строительства рудника. для управляющего трестом «Союзсланец» т. Шварца на постройку дачи последнему» [11. Л. 46].
Серьёзной проблемой в годы первых пятилеток стало повсеместное распространение пьянства среди руководителей многих отраслей народного хозяйства самого разного уровня. В протоколе беседы председателя обкома профсоюза торфяников Куйбышевской области с руководителем Красно-Октябрьского рай-торфоуправления от 13 августа 1935 г. начальник РТУ перечислил пятерых заведующих участками, кратко
комментируякаждогофразамитипа«пьёт»,«перестал и снова пьёт», «уверяет меня, что бросил пить», «видел в пьяном виде» [24. Л. 2, 7]. Инструктор крайкома Средне-Волжского края по данным проведённого летом 1933 г. обследования Репьевских торфоразработок Ульяновского городского топливного треста счёл необходимым отметить в своём отчёте склонность к алкоголизму секретаря партячейки и директора торфоразработок [6. Л. 78].
Неприглядную картину рисуют протоколы партсобраний Ундоро-Захарьевского сланцевого управления Средне-Волжского края (рудники располагались севернее Ульяновска). Для организации рудников сюда в начале 1930-х гг. были направлены ряд специалистов из Донбасса. Значительная часть из них зарекомендовала себя неблаговидными поступками. Бывший заведующий Ундоровским рудником Гаевский выступающими коммунистами на собрании ячейки Захарьевского рудника 26 апреля 1932 г. характеризовался как морально нечистоплотный и пьющий человек. В том же году Гаевский за бесхозяйственность и хищения был осуждён на 2,5 года лишениясвободы. Вотещёхарактеристика технорука Захарьевского рудника Туралина, приводимая в письме, направленном парторганизацией в Ульяновский горком:«большепьянствует,чемработает...вфеврале были сорваны две смены, потому что Туралин два дня пьянствовал.» [5. Л. 159; 17].
результатами некомпетентного руководства в годы первых пятилеток традиционно становились срыв плановых заданий и ухудшение условий труда и быта работников. Проблемы питания и жилищной сферы на торфоразработках Поволжья фиксировались на многих участках на протяжении всего рассматриваемого периода [2; 3]. Судя по характеру многих недостатков, значительную долю вины за них следует возложить на руководителей. Явную связь некомпетентного руководства и наличия целого комплекса проблемвналаживанииработымеханизмов,организа-ции питания, жилищной сферы, снабжении спецодеждой и своевременной выдачи зарплаты на протяжении рядалетдемонстрировалирепьёвскиеторфоразработ-ки Ульяновского гортопа [6. Л. 76-82, 83-88; 7. Л. 1-3, 5-5 об.; 23. Л. 2-4, 7-8].
Многочисленные проблемы условий труда и быта работников не были преодолены на всем протяжении 1930-х гг. также на сланцевых рудниках Поволжья. Постоянным явлением стал срыв плановых заданий. Так в 1936 г. Кашпирский рудник выполнил план на 64,7 %, Савельевский - на 33 %; в 1940 г. - 74,1 % и 78,5 % соответственно [19. Л. 15; 20. Л. 12; 21. Л. 2]. Так и не удалось до начала войны вывести на проектную мощность Буинский рудник. начать добычу сланца он был должен ещё в 1937 г., но даже в 1939 г. объёмы производства составили всего 2,7 тысяч тонн сланца вместо запланированных 38 тысяч; в 1940 г. удалось увеличить показатели до 22,4 тысячи тонн вместо 46 тысяч плановых [1]. Из-за низкого качества добываемого сланца в 1933 г. были законсервированы У ндо-ровский и Захарьевский рудники (район Ульяновска).
Безусловно, имелся целый комплекс объективных факторов, препятствующих расширению добычи сланцев и созданию нормальных бытовых условий для рабочих. Например, для жилищного строительства на рудниках хронически не хватало самых различных материалов, в том числе дефицитных в то время гвоздей и оконного стекла.Новотдельных случаяхрешающую играл свою роль и субъективный фактор. Вот конкретный пример. На совещании партийно-хозяйственного актива Савельевского рудника 6 апреля 1938 г. секретарь Саратовского обкома Калачёв заявил: «В столовой возмутительные вещи творятся: грязь там, где готовят пищу. А там, где посуду моют, то в этой воде можно было бы вымыть 5 - 6 полов, и она не была бы такой грязной». Выяснив, что профорг не в курсе данной проблемы, не сдержавший эмоций секретарь обкома произнёс: «Может быть, для того, чтобы там было чище, надо здесь кое-кого вычистить» [4. Л. 48, 69]. В данном случае нельзя не признать справедливость слов Калачова: для наведения элементарного порядка в столовой не требовалось ни дорогостоящей техники, ни значительного количества квалифицированных рабочих, ни каких-то выдающихся организаторских способностей со стороны руководства рудника и профсоюзной организации. Другие распространённые на сланцевых рудниках случаи, когда дорогое и дефицитное оборудование годами валялось на складах и под открытым небом, отгружаемый потребителям сланец обычно оказывался перемешан с пустой породой, общежития неделями не убирались и годами не ремонтировались, мусор и зола из рабочих посёлков регулярно не вывозились [1] также можно объяснить только нежеланием и неумением конкретных руководителей навести порядок на вверенных им участках.
Естественно, подобное наплевательское отношение руководителей к своим служебным обязанностям, именовавшееся по моде тех лет «вредительством», обычно рано или поздно вызывало однозначные меры вышестоящего руководства. Насколько можно судить посохранившимсяархивнымданным,чащевсегоосво-бождение руководителей от занимаемой должности происходило из-за невыполнения плановых заданий и плохой организации рабочего процесса. Вот лишь некоторые примеры. В течение второй пятилетки было три раза снято и отдано под суд руководство Ульяновского гортопа и находящихся вегосистеме Репьёвских торфоразработок [23. Л. 8]. В июле 1934 г. за невыполнение плана и неумение решать многочисленные проблемы условий труда и быта рабочих были сняты с работы заведующий и ряд других служащих Ахун-ских торфоразработок фабрики «Маяк революции» [8. Л. 97-98]. На Гребеневском заводе Татспиртотре-ста в 1940 г. руководители торфоразработок были сняты с работы и отданы под суд за производство некондиционного торфяного топлива с повышенной влажностью [15. Л. 43]. На Кашпирском сланцевом руднике только за 10 месяцев 1931 г. сменилось четверо управляющих. На Савельевском руднике за 10 лет сменилось 15 управляющих и большое число начальников шахт [17; 28].
Не следует рисовать ситуацию в Поволжье только «чёрной краской». Компетентные и грамотные специалисты здесь, безусловно, были. В качестве консультантов все 1930-е гг. в СВК, затем - в Пензенской области работали в должности межрайонных торфмейстеров Краевого земельного управления И. И. Марков и А. П. Доневский, имевшие опыт торфодобычи ещё с Гражданской войны. Торфоразработки Мордовии в 1931 г. курировал инженер-торфмейстер Ф. Н. Козулин, работавший в дальнейшем в Куйбышевском облплане. Ф. Н. Козулин являлся также автором ряда публикаций по проблемам освоения торфяных месторождений региона Среднего Поволжья [12]. В Татарии ведущим специалистом по торфу был В. А. Марин, который начал работать техником-торфмейстером в отделе мелиорации Земельного управления Татарской АССР ещё в октябре 1922 г. До этого в период Первой мировой войны он занимался исследованием торфяных месторождений Воронежской губернии. С конца 1930-х гг. работал в госплане Татарской АССР. Как и Козулин, являлся автором публикацийопроблемахосвоенияторфяныхресурсов своего региона [13; 18. Л. 7, 8 об.]. Но таких специалистов было немного.
Основную часть руководителей торфяной промышленности Поволжья составили не имевшие специальной теоретической подготовки обычные инженеры и «хозяйственники», взявшиеся за незнакомое для них дело с обычными для той эпохи энтузиазмом и настойчивостью. На фоне всеобщего хаоса, возникшего на вновь организованных торфоразработках Средне-Волжского края в 1931-1932 гг., выделялись результаты работы по добыче торфа Дрожжевого завода города Пензы, руководство которого сумело уже в первый сезон работ 1931 г., несмотря на поздний отвод торфяного месторождения (было выделено только в мае ), добиться ощутимых результатов, заготовив вместо запланированных 500 тонн 1331 тонну торфа. ДиректорКрасовскийс гордостью осенью докладывал Пензенскому горкому: «Начиная работу, мы имели пустое вдали от селений в лесной глуши место. рабсилы не было; инструментов, инвентаря, продовольствия, фуража тоже не было. Ныне на наших торфоразработках имеются: барак (летний) на 100 человек, жилой дом, подвал и прочие строения. Сухой торф уложен в штабеля» [9. Л. 24]. На фоне большинства проблемных торфяных хозяйств Средне-Волжского края, сорвавших задания 1931 г. и не наладивших нормальные условия проживания своих рабочих даже во второй пятилетке, подобные результаты работы торфоразработок Дрожжевого завода выглядели выдающимся достижением.
Образцы успешного руководства демонстрировали и ряд других торфодобывающих организаций Средне-Волжского края и образованных на его базе Куйбышевской и Пензенской областей. В частности, такой успешный руководитель торфяного хозяйства Мелекесского льнокомбината описывался в заметке Куйбышевской областной газеты: «.Программа не
выполнялась из года в год. Наконец сюда был назначен рабочий И. И. Менялов - старый член партии. Для рабочих были выстроены новые жилые помещения, налажена аккуратная выдача зарплаты, и это сразу сократило текучесть рабочей силы, укрепило дисциплину» [27]. Каквидноизприведённогоотрывка, «секрет» работы данного руководителя сводился к чёткой организации производственного процесса и налаживанию бытовых условий для рабочих.
Примером ещё одного успешного «хозяйственника» может служить начальник Красно-Октябрьского РТУ В. Г. Катавцев. Судя по результатам работы, он был неплохим организатором, отчётливо понимающим, что основное условие успешной работы - это налаженный быт рабочих. Уже в сезоне 1935 г. в общежитиях торфяников деревянные топчаны почти полностью были заменены кроватями. Для столовой и общежития были закуплены 400 стульев. При РТУ было организовано подсобное хозяйство, где выращивались картофель и огурцы. Другой важной стороной этого волевого руководителя было установление жёсткой дисциплиныдляработающихнаторфоразработкахра-ботников общепита и завхозов. Например, подобный подход был продемонстрирован в отношении хлеба: «Первое время выпускали на участках недоброкачественный хлеб, но и это было не более двух - трёх дней, мы сменили пекарей, где они плохо работали, и положение изменилось» [24. Л. 12, 15-16, 32].
Подводяитоги исследованию о руководящихка-драх торфяной и сланцевой промышленности Повол-жья1930-хгг., следует, прежде всего, подчеркнуть, что кадровая проблема в рассматриваемый период стояла очень остро. К сожалению, большое количество неграмотных и некомпетентных лиц, занимавших руководящие посты в 1930-е гг., привело к срывам работ на ряде участков, ухудшению жизненного уровня рабочих. Но вместе с тем, не следует забывать, что в результате грандиозной по масштабам работы в Поволжье была в значительной степени создана топливная база на местных видах топлива. И достигнуто это было во многом благодаря творческой и напряжённой работе руководителей самого различного уровня, наладивших в экстремальных условиях ускоренной модернизации первых пятилеток работу торфяных хозяйств и сланцевых рудников региона.
Создание эффективной системы грамотного подбора руководителей остаётся актуальной для России во все времена. Несмотря на то, что со времени высказанной мысли великого российского историка Н. М. Карамзина, что страну спасут не реформы или смена законодательства, а правильный подбор честных и умных губернаторов, прошло около двухсот лет, в России по-прежнему наблюдаются серьёзные проблемы, как с ре-формамиизаконодательством,такисруководителями-профессионалами всех уровней. И изучение исторического опыта страны, в том числе и истории «красных директоров» в различных отраслях промышленности периода первых пятилеток остаётся одной из важнейших задач отечественной исторической науки.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Воейков Е. В. Сланцевые рудники Поволжья в предвоенный период (вторая половина 1930-х гг.) // Известия Самарского научного центра РАН. 2010. Т. 12. № 2. С. 150-151.
2. Воейков Е. В. Торфоразработки в Пензенском крае в годы первых пятилеток // Актуальные проблемы исторической науки. Международный сборник научных трудов молодых учёных / Под общей редакцией О. В. Ягова. Вып. 6. Пенза, 2009. С. 255-257.
3. Воейков Е. В. «Торфяные пятилетки» в Поволжье -забытая страница истории 1930-х гг. // Российская история. 2010. № 2. С. 44, 46-47.
4. Государственный архив новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО). Ф. 594. Оп. 1. Д. 1451.
5. Государственный архив новейшей истории Ульяновской области (ГАНИУО). Ф. 13. Оп. 1. Д. 1079.
6. ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1139.
7. ГАНИУО. Ф. 13. Оп. 1. Д. 1246.
8. ГосударственныйархивПензенскойобласти(ГАПО). Ф. П. 670. Оп. 1. Д. 4.
9. ГАПО. Ф. П. 2815. Оп. 1. Д. 1.
10. Г осударственныйархив Саратовскойобласти ( ГАСО). Ф. Р. 2052. Оп. 20. Д. 1744.
11. Государственныйархивсовременнойистории Чувашской Республики (ГАСИЧР). Ф. 1. Оп. 18. Д. 324.
12. Козулин Ф. Н. Средневолжские торфяники и их использование. М. Самара, 1931.
13. Марин В. Торфяники Татарии // Социалистический Татарстан. 1935. № 4-5. С. 63-69.
14. Национальный архив республики Татарстан (НАРТ). Ф. Р. 270. Оп. 2. Д. 198.
15. НАРТ. Ф. Р. 270. Оп. 2. Д. 295.
16. НАРТ. Ф. Р. 4580. оп. 1. Д. 4513.
17. Приговор по делу бывших руководителей Ундоровского рудника // Пролетарский путь (Ульяновск). 1932. 1 июня.
18. Российский государственный архив экономики (РГАЭ). Ф. 478. Оп. 7. Д. 2676.
19. РГАЭ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 680.
20. РГАЭ. Ф. 8701. Оп. 1. Д. 176.
21. РГАЭ. Ф. 8701. Оп. 1. Д. 178.
22. Собрание актива Саратовской организации ВКП (б). План добычи сланца выполним // Коммунист (Саратов). 1941. 15 марта.
23. Самарский областной актив социально-политической истории (СОГАСПИ). Ф. 1141. Оп. 36. Д. 261.
24. СОГАСПИ. Ф. 9391. Оп. 5. Д. 7.
25. СОГАСПИ. Ф. 9391. Оп. 6. Д. 22
26. Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГАРМ). Ф. Р. 185. Оп. 1. Д. 78.
27. Шарапов С. На торфяном болоте // Волжская коммуна (Куйбышев). 1940. 21 июня.
28. Шварц И. Сланцевая промышленность в 1932 г. М., 1932. С. 15.
