CC BY
54ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ТИМУРИДСКОГО ДВОРА С ДИНАСТИИ МИН
Умаров А. К., Ходжаев М. П.
Таджикский государственный педагогический университет имени Садриддина Айни Таджикский национальный университет
Государства Тимуридов и Минский Китай, хотя и не были соседними государствами, составляют предмет настоящей статьи. Причина выбора двух государств, имеющих мало общего в культурном отношении, в качестве предмета настоящего исследования восходит как минимум к двум фактам.
Одна из них состоит в том, что оба государства зародились почти одновременно во второй половине XIV века - на руинах бывшей империи Чингизидов. Как следствие, перед двумя государствами стояли схожие проблемы: легитимность власти как при Чингизидах, так и против них, хотя и по-разному.
Другая причина совместного изучения этих двух государств заключается в том факте, что их исторические процессы обнаруживают поразительное сходство во времени периодов их процветания и упадка, создавая впечатление, как будто их истории развивались рука об руку. В результате два государства одновременно стали решающими факторами в двух регионах Центральной и Восточной Азии, и начали ослабевать примерно с середины пятнадцатого века, хотя минскому Китаю удалось пережить династию Тимуридов в Центральной Азии около века.
Наряду с этими тремя пунктами выше, государство Тимуридов с активной, но все же слабой политикой в отношении Китая и Минский Китай с изменчивой, но сильной внешней политикой представляют собой очень интересное поле для исследований для историков как Центральной, так и Восточной Азии. Как будет показано далее, отношения между двумя государствами занимают уникальное место в истории китайско-центральноазиатских отношений.
Более того, что изучение взаимоотношений Китая и Центральной Азии шестисотлетней давности может быть важным не только для историков, но и для исследователей нынешних условий. Причина этого кроется в том, что в последние годы внимание Китая вновь обращено на Центральную Азию, пытаясь установить дружественные отношения с находящимися там странами. Этот активный политический интерес современного Китая к Центральной Азии, по-видимому, способствовал современным китайским исследованиям китайско-центральноазиатских условий пятнадцатого века, тем самым возвращаясь к истокам традиционно дружественных отношений между двумя регионами.
Первоисточники по этому вопросу состоят из материалов, написанных в основном на классических персидском и китайском языках в течение XIV-XV вв., при этом подавляющее большинство источников китайские. Современные исследователи, изучающие взаимоотношения двух государств, обычно дают описания имеющихся в их исследованиях материалов, таких как Джозеф Флетчер, Моррис Россаби, Ральф Кауз, Чжан Венде и др.
Среди персидских источников, касающихся Китая, на первом месте стоит «Зубдат ат-таварих» Мавланы Шихаб ад-дина Абдаллы Бихдадини, он же Хафизи Абру (умер в 1430 г.). Хафизи Абру использовал многочисленные исторические труды при составлении истории Тимуридов (с момента рождения Тимура в 1336 г. до 1427 г.), которой он добавил свой личный опыт. Значение работы Хафизи Абру заключается в том, что в ней записаны посольства из Китая к Тимуридам и наоборот. Однако, к сожалению, многие миссии Тимуридов не включены в работу Хафизи Абру.
Труд «Матла-и садайн ва маджма-и бахрайн» [1] Камаладдина Абдураззака Самарканди охватывает более длительный период времени, чем у Хафизи Абру: с 1304 по 1470 гг. труд можно рассматривать как основной источник периода между 1427 и 1470 годами, и тем самым он является своего рода продолжением труда Хафизи Абру, почему-то он прекращает писать о тимуридско-китайских посольствах после 1427 года, в то время как сведения о Тимуридско-китайские посольства в его работе относительно времени до 1427 г. в основном такие же, как и у Хафизи Абру.
Другим важным персидским источником для исследования двух государств является отчет Гиясиддина Наккаша о его путешествии в Китай между 1420 и 1421 годами. Эта работа дает гораздо более яркую и обильную информацию о Минском Китае, чем любые другие персидские материалы. Хотя первоначальный отчет Гиясиддина не сохранился, он был включен в произведения как Хафизи Абру, так и Самарканди, среди прочих.
Что касается китайских источников, то существует работа написанная недавно Чжаном Венде, в которой перечислены, обобщены и описаны все важные работы, касающиеся взаимоотношений династии Тимуридов и Мин. Чжан Венде составил список и некитайских материалов, повторение которых кажется здесь излишним, так как большинство из них такие же, как упомянутые выше.
Кроме китайских источников, есть еще два источника на европейских языках. Один из них принадлежит Руи Гонсалесу де Клавихо, другой — Иоганну Шилтбергеру. Первый был испанским посланником, посланным к Тимуру в Самарканд, где он провел три года между 1403 и 1406 годами. Его отчет особенно важен для нас, так как он описывает невежливое обращение Тимура с посланниками из Китая. Шильтбергер был рабом при дворе Тимуридов между 1396 и 1425 годами.
Наконец, в переломный момент пятнадцатого-шестнадцатого века, был среднеазиатский купец Али Акбар Хатаи, который написал отчет о Китае, который он посвятил османскому правителю султану Сулейману I.
Али Акбар провел много лет в Пекине. Позже он поселился в Стамбуле, где в 1516 году написал отчет о своем опыте в Китае. Ильдико Беллер-Ханн обращает внимание на тот факт, что, хотя отчет Али Акбара был написан на столетие позже рассказа Гиясиддина Наккаша, между двумя рассказами есть некоторое сходство как в предмете, так и в литературном жанре. Более того, как и в случае с Наккашем, первоначальный отчет был написан на персидском языке, а турецкий перевод был сделан позже, в 1582 году. Эти сходства привели к некоторой путанице в более поздние времена. Тем не менее Беллер-Ханн также утверждает, что эти два рассказа очень хорошо дополняют друг друга, поскольку Гиясиддин как посланник и Али Акбар как торговец испытали разные аспекты Китая.
Темуриды и династия Мин на протяжении всей истории имели обширное общение, продолжительность этого общения, возможно, так же стара, как и две страны. Это сообщение через Шелковый путь имело богатый культурный и экономический характер для обеих стран. Шелковый путь был первым и наиболее естественным путем для общения между культурами, без которого экономический и культурный обмен был бы невозможен. С другой стороны, Шелковый путь также был основой многих сделок из-за его исторического происхождения. Путь торговли шелком Китая с Византией и Римом начинался из Средней Азии, проходя из Хорасана, и доходя до владений Восточной Римской империи. Помимо экономических ресурсов, этому историческому пути придает важную роль, которую оно сыграла в человеческой цивилизации, и это было средством смешения культур народов из разных частей Восточной Азии и Западной Европы. На стыке дорог и торговых городов различные идеи и цивилизации искали спокойного пристанища, пересекая бескрайние равнины и разные города иногда свободно, а иногда насильно. Разделение выгод привело к экономическому буму доков и городов по пути, но то, что происходило на этих маршрутах, помимо процветания и экономических отношений, было обменом и общением с обычными людьми рынка.
Шелковый путь показывает нам не только восемь тысяч километров дорог, гор, рек, гор и т.д., но и своеобразную культуру и историю. Шелковый путь отражает многотысячелетнюю историю, в течение которой формировалось, жило и разрушалось множество различных цивилизаций. Протяженность пути не ограничивались материальными, но и создали самые масштабные и обширные процессы культурного распространения. Коммутация и взаимный политический, культурный и коммерческий обмен вдоль дороги привели к формированию особых и удивительных культур и цивилизаций.
Шелковый путь считался одним из величайших путей торговли и коммерции мира, которым пользовались не только бизнесмены, но и обычные люди, миссионеры и особенно послы для обмена идеями и общения. Дорога имеет негостеприимную почву и географически высохшую тропу, так что расстояние между ее оазисами и деревнями
достигало сотен километров. Единственное, что держит путь открытым на протяжении тысячелетий, — это его коммуникативное значение как для Востока, так и для Запада. Шелковый путь был не только деловым путем, но и знаком культурных связей между Средней Азии и Китаем, иногда культура и верования великих ученых Мавераннахра и Хорасана переносились в Китай. Дорога принимала множество послов и вестников мира, которые проходили по ее каменистым участкам, намереваясь сохранить мир, и в большинстве случаев им это удавалось.
Многочисленные набеги Тимура на Мавераннахр и Хорасан сильно повредили Шелковому пути, однако привели к его разрыву. В период Тимура короли династии Мин правили Китаем. Ухудшение отношений Тимура и китайского правительства дошло до того, что Тимур решил провести поход в Китай, чтобы завоевать и подчинить его, но умер, не успев начать поход. Тимур был крайне возмущен тем, что приказал казнить всех китайских послов. Но, по данным источников, Тимур отпустил их после затяжных переговоров, а мысль о завоевании Китая осталась, хотя и не реализовалась. Когда Тимур умер, правитель Китая отправил послов, чтобы выразить соболезнования и понаблюдать за состоянием Тимуридов. Они встретились с Шахрухом в Герате, и он принял их гостеприимно. Преемники Тимура не были авантюристами и предпочитали прочные отношения, основанные на мире, отношениям войны; возвращая послов, Шахрух также отправил своих послов с китайскими в Китай, чтобы продемонстрировать свою добрую волю.
По словам Испанского посла Клавихо Тимур был недоволен прибытием к его двору китайских послов, нагло требовавших выплатить дань Китаю. Во время церемонии приема испанского посольства во главе Клавихо, состоявшемся во дворе Дилкушо 8 сентября 1404 г., «мирасы, которые вели их под руки, посадили их ниже посла, присланного к Тимурбеку императором Чайсканом, правителем Китая, которого он прислал требовать ранее уплачиваемую дань. Когда сеньор (Тимур увидел, что испанские) посланники сидят ниже посла китайского сеньора, он приказал, чтобы они (сели) выше, а тот ниже их. И как только их рассадили, появился один из царских мирасс и сказал китайскому послу, что сеньор приказал, чтобы послы короля Испании, его сына и прочие сидели выше его. А он, посланник разбойника, бесчестного человека и врага, чтобы сидел ниже их, что если Богу будет угодно, он скоро его (китайского императора) повесит, чтобы в будущем не смел объявляться с таким (намерением). С этих пор (всегда) на всех празднествах и пирах, какие устраивал сеньор (Тимур) их сажали в таком порядке».[9, с.111]
Тимурид Шахрух (1337-1447 гг.) пытался установить широкие отношения с Китаем и считал, что обмен политическими и культурными представителями, торговля приведут к развитию этих отношений. Все послы, отправленные в Китай, имели письма на фарси. Такие отношения во времена преемников Шахруха, которыми являются Улугбек и другие члены его семьи, такие как Ала уд-Даула Мирза Байсонкур (1417 —1460), продолжались. Они писали письма на фарси для Китая и призывали к добрым и взаимным отношениям и компромиссам. Шахрух и его преемники изо всех сил пытались установить прочные отношения с Китаем посредством переговоров и добрососедства, но чем больше времени проходило, тем меньше китайцы были прямым соседом, потому что среди них были некоторые большие и малые монгольские правительства, и они выжидали, чтобы злоупотребить ситуацией. После смерти Тимура (1405), и они даже поднялись, чтобы отомстить, когда услышали известие о смерти Тимура, переданное Арабшахом. [7, с. 102119]
Несмотря на все трудности и торговые отношения, как уже упоминалось, политические отношения сохранялись, и караванам разрешалось въезжать в Китай. При преемниках Тимура несколько послов ездили из Хорасана в Китай для поддержания политических и даже экономических интересов, а некоторые послы также приезжали из Китая в Хорасан. Преемники Тимура, в отличие от него, не хотели воевать и вести походы на Китай и пытались установить политические и деловые отношения с Китаем. Поэтому тот, кто занял трон, отправил послов в Китай не только для того, чтобы сообщить придворному Китаю о своем решении, но и для изучения ситуации и предоставления оснований для сотрудничества.
Правительство Тимуридов в Герате все еще зависело от сухопутных дорог и пренебрегало морем. Эта ассоциация привела к тому, что они сделали все возможное, чтобы
общаться с Китаем. Тимуриды нуждались в присутствии китайских торговцев в своей стране для улучшения своей экономики. Преемники Тимура пытались поддерживать свои отношения с Китаем путем постоянной переписки, но эти усилия не были эффективными из-за рецессии Шелкового пути в более поздние периоды.
Первая четверть XV в. для Китая характеризуется относительным ростом производительных сил и развитием внешнеэкономических связей. В частности, был проведен ряд мероприятий, направленных на развитие как внутренней, так и внешней торговли, сняты некоторые ограничения, касавшиеся различных налогов и пошлин. Это способствовало развитию торгово-экономических и культурных связей Китая с другими странами, в том числе Средней Азии. Например, известно об отправке в то время послов из Китая в Индию, Среднюю Азию и другие страны. Торгово-посольские связи Китая с западными странами, в том числе со Средней Азией и Хорасаном, зафиксированы и в китайских династийных хрониках, содержащих подробную информацию о принятых императорским двором зарубежных послах и привезенных ими подарках.
Как отмечал В.В.Бартольд, в рассматриваемый период «сухопутная торговля между Средней Азией и Китаем получила такое развитие, какого никогда не достигала ни раньше и ни после».[4, с. 417-423]
Можно отметить, что Средняя Азия выступала не только самостоятельным торговым партнёром Китая, но и главным посредником в его торговых сношениях с европейскими странами.
Для изучения истории тимуридско-китайских посольских и торговых отношений в начале XV в. особенно важны сочинения гератского историка ал-Хавафи, более известного как Хафизи Абру. Ценные сведения об этом имеются в его историко-географическом и историческом сочинениях [13, с.123-129].
Из сообщений Хафизи Абру видно, что посольские связи между государством Тимуридов и Китаем установились с 1409 г. с прибытием послов из Китая в Герат для выражения соболезнования по случаю смерти Тимура. Послам были оказаны соответствующие почести и дано разрешения к возвращению. В дальнейшем эти связи между обоими государствами имели уже постоянный характер. В ответ на каждое прибывшие в Самарканд и Герат китайское посольство при их возвращении вместе с ними следовали послы из Мавераннахра и Хорасана. В двусторонних переписках через послов особо подчеркивается необходимость дальнейшего развития торговых отношений и создания условий для безопасного следования купцов по территории обеих стран. [13, с.358]
Наиболее характерным было прибытие китайского посольства в государство Тимуридов в 1419 г., что сперва оно остановилось в Самарканде, затем прибыло в Герат. Здесь оно разбилось на несколько групп, и каждая посетила отдельную область государства Тимуридов. Так одна группа ездила в Шираз, к сыну Шахруха, мирзе Ибрахим султану (1394-1435), другая в Хорезм, к эмиру Шахмалику.
Ответное посольство Тимуридов в Китай было составлено из представителей правителей подчиненных Шахруху областей. Группу из Герата возглавляли эмир Шади ходжа и Кукча послы Шахруха, Султан Ахмад и ходжа Гиясиддин Наккаш представляли Байсунгура, эмир Хасан - мирзу Ибрахима султана из Шираза, пахлаван Джамал- мирзу Рустама из Исфахана. В Самарканде к ним присоединились и послы из других областей: Ургудак из правителя Кабула и Газни Суйургатмыша, Урдуван от правителя Хорезма Шахмалика, ходжа Таджиддин от шаха Бадахшана. Послы Улугбека (1409-1449), возглавляемые Султан-шахом и Мухаммадом-бахши были отправлены из Самарканда на два месяца раньше и соединились с послами Шахруха уже в Ханбалыке (Пекин). Послы Ибрахим-султана и мирзы Рустама были отправлены позже. Гиясиддин пишет, что они встретились с остальными участниками посольства только на обратном пути. Тимуридское посольство в составе 530 человек возглавлял посол Шахруха эмир Шади-ходжа. Поездка в общей сложности заняла около трех лет с 24 ноября 1419 г. до 29 августа 1422 г. [17, с.17-27] Как видно из источников, Гиясиддин Наккаш был включен в состав посольства с определенной целю, ему было поручено со дня выхода посольства из Герата до его возвращения записывать в виде дневника все, что он видел воочию, без пристрастия и предубеждения. В дневнике встречаем множество географических сведений, что характеризует Гиясиддина и как географа.
Это 1449 год, когда обе династии были вынуждены столкнуться с серьезным испытанием в своем историческом существовании, хотя и по совершенно разным причинам. В случае государства Тимуридов из-за неопределенности порядка наследования смерть Улугбека (1449) повлекла за собой серию убийств, пока Абу Саиду не удалось окончательно захватить власть. Удача Тимуридов в том, что шейбаниды не воспользовались прекрасной возможностью того времени, чтобы в конечном итоге уничтожить власть Тимуридов и захватить их земли. Это продлило время присутствия Тимуридов в Средней Азии еще на пятьдесят лет или около того. Однако в минском Китае за беспорядками, вызванными нападением Эсэна тайши (1407-1454 гг.), не последовали внутренние волнения в Китае.
Эсэн мог стать временно успешным только потому, что эффективность китайской обороны в приграничной зоне стала намного ниже после смерти Юнлэ (1424 г.), но и армия Эсэна не была достаточно сильна, чтобы завоевать весь Китай, да и он не собирался этого делать, поэтому он решил уйти от Китайской территории после разграбления приграничной зоны. Само собой разумеется, что Эсэн мог бы стать проклятием жизни китайского двора в Пекине, если бы он решил продолжить с нежелательно захваченным императором и напасть на китайскую столицу. В конце концов, обе династии преодолели эти перерывы 1449 г., и государства Тимуридов в Центральной Азии вступила во второй золотой век, отмеченный правлением султана Хусейна Байкары в Хорасане, в то время как Китай, извлекший уроки из вызванного инцидентом в Туму, стал очень осторожен с варварами: он реорганизовал свои войска и укрепил оборону вдоль границы.
Чтобы понять дипломатические рамки, в которых Китай занимался иностранными делами, необходимо наметить типы его внешних отношений. В китайской истории сложились четыре вида отношений между Китаем и другими государствами. Первый относился к своего рода системе назначений (цефэн тижи), при которой иностранное государство переходило в подчиненное положение по отношению к Китаю, принимая титул (вайчэнь), данный китайским правителем. Второй относился к своего рода системе союзников (хуймэн тижи), что означало союзников, основанных на браках между китайским двором и иностранными династиями. Хотя эти союзники могли привести к стабильным отношениям, они не были доминирующими на протяжении всей истории Китая. [17, с.17-27]
Третий относился к отношениям (чаогун тижи), при которых иностранные государства регулярно платили дань китайскому двору. Это означало своего рода официальные дипломатические отношения, однако правители таких государств не считались вассалами Китая - по крайней мере, это не подчеркивалось в такого рода отношениях, хотя верховенство китайского императора негласно не имело значения дебатов. Четвертый вид отношений (тоншан гуаньси) относился к простым торговым отношениям, которые не приводили к регулярным дипломатическим отношениям, в отличие от третьего, описанного выше. [17, с. 19]
В попытке упорядочить отношения династии Тимуридов и Минского Китая в рамках четырех вышеперечисленных типов можно было бы нерешительно отнести их ни к третьему, ни к четвертому типу. Эта двусмысленность восходит к тому факту, что третий тип отношений проливает свет на политические аспекты, а четвертый указывает, проще говоря, на коммерческие. Отношения с династией Тимуридов в итоге имели оба аспекта, то есть были и политическими, и коммерческими, но их доминирование было разным в разные периоды времени. Однако можно уяснить следующий факт: тимуридские правители никогда не становились вассалами Китайской империи, как это описано в первом и втором типе.
Тимуридское посольство завершилось благополучно, и дневник Гиясиддина был помещен Хафизи Абру в его «Зубдат ат-таварих» [13] при изложении событий 1422 г., что совпадает со временем возвращения тимуридского посольства из Китая в Герат.
Ознакомление с материалами дневника показывает, что он содержит важные сведения как по истории и культуре Средней Азии, Хорасана, Китая, так и по взаимоотношениям между этими странами. Здесь характеризуется политическая обстановка в государстве Тимуридов и Минском Китае в начале XV в. и социально-экономическое положение этих государств.
Действительно, труд Гиясиддина Наккаша являлся в средние века наиболее детальным и интересным произведением о Китае эпохи правления Минской династии во всей мусульманской историографии и пользовался неизменной популярностью в мусульманской среде. Об этом свидетельствуют многочисленные ссылки на данный труд, а также переводы, которые были осуществлены как при жизни, так и спустя десятилетия после кончины автора.
Литература
1. Абураззоц Самарканда. Матлаи саъдайн ва мацмаи Баурайн. - Ташкент: Фан, 1969. - 575 с.
2. Ахмедов Б.А. Улугбек и политическая жизнь Мавераннахра первой половины XV в. //Из истории эпохи Улугбека. - Ташкент: Фан, 1965. - С.5-66.
3. Бартольд В.В. Улугбек и его время // Соч. Т.11. 4.2. - М., 1964. - С. 25-178.
4. Бартольд В. В. Иран. Исторический обзор / Соч. T.VII. - M., 1971. - C. 417-438.
5. Гафуров Б.Г. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. - М., 1972. - С. 482.
6. Гиясиддин Али. Дневник похода Тимура в Индию. Перевод, предисловия и примечания А.А. Семенова. -М.: Изд. Востмед, 1958. - 206 с.
7. Ибн Арабшах. История Амир Тимура. Ачонб ал-макдур фи таврихи Таймур. /Автор перевода Хайдарбек Бобобеков. 3-е издание. - Ташкент, 2008. - 239 с.
8. Каримов М. Из истории международных связей и дипломатии Центральной Азии во второй половине XV- началеXVIвв.: дис. ... канд. истор. наук. -Худжанд. - 155 с.
9. Клавихо Г. Дневник путешествия в Самарканд ко двору Тимура (1403-1406). - М., 1990. - С. 230.
10. Россаби М. Золотой век империи монголов.//Пер. с англ. С. В. Иванова. - СПб.: Евразия, 2009. - 479 c.
11. Шарафиддин Али Язди. Зафарнома. /Тахия ва танзими У.Урунбоев. - Ташкент: Фан, 1972. - 1280 с.
12. Фасих Ахмал ибн Джалал-ад Дин Мухаммад ал Ховафи. Муджмали Фасихи (Фасихов свод) /Перевод. предисловие, примечания и указатели Д.Ю. Юсуповой. - Ташкент: Фан, 1980. - С.33-24.
13. Хофизи Абру. Зубдат ат-таворих.//Мукалдима, тасхех ва таликоти СаидкамолХон Саидчаводи. -Теурон. - 1372. - 1202 с.
14. Якубовский А.Ю. Тимур, его держава и военные походы. //Очерки истории СССР. Период феодализма IX-XVвв. Ч.11. -М., 1953. - С.654-676
15. Bartold W. Turkestan Down to the Mongol Invasion /H. A. R. Gibb. — Second ed. — L.: Luzac & Co., 1928. — 514 p.
16. RossabiM. Ming China and Turfan, 1406-1517.//From Yuan to modern China andMongolia.V.6.-pp.39-58
17. Wang Jiguang (Chen Cheng's missions to the West, as well as the Chinese-Timuridrelationship during the reigns of Hongwu and Yongle).-pp. 17-27.
18. Что не поделил Тимур с китайским императором? [Электронный ресурс]. - URL: https://e-history.kz/ru/news/show/5534 (Дата обращения 14.04.2023).
РАВОБИТИ ДИПЛОМАТИИ ДАРБОРИ ТЕМУРИЁН БО СУЛОЛАИ МИН
Дар макола равобити дипломатии давлати Темуриён бо Чин баррасй мешавад. Аввалин сафоратхона аз Чин ба Темур соли 1395 омад. Пас аз марги Темур муносибати Чину Осиёи Марказй устувор шуданд. Масалан, хануз 12 октябри соли 1405 дарбори Чин ба дипломати чинй бо номи Чен-Чен дастур дод, ки ба Х,ирот ба дарбори Шохрух сафар кунад. Ба ин сафорат сафирони Шохрух низ, ки аз Чин ба ватан бармегаштанд, инчунин намояндагони Х,ироту Самарканд, Шероз, Андичон, Турфон, Кошгар, ки каблан ба шахри Нанкин сафар карда буданд, шомил буданд. Соли 1415 аз Х,ирот ва Самарканд сафорати нав баромад. Ба хайати он намояндаи шахри Шероз низ шомил буд. Хамаи ин аз он гувохй медихад, ки ворисони Темур -Шохрух ва Улугбек бо Чин муносибати тичоратию дипломатии осоишта доштанд. Дар ин макола ахаммияти аз Чин ба дарбори Темуриён омадани сафоратхонахо тахлил карда шудааст.
Калидвожахо: Темур, Шохрух, дипломатия, муносибатхо, Чин, Чен Чен, Х,офиз Абру, Гиёсиддин, Мин.
ДИПЛОМАТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ ТИМУРИДСКОГО ДВОРА С ДИНАСТИИ МИН
В статье рассматривается об дипломатических отношениях государства Тимуридов с Китаем. Первое посольство из Китая к Тимуру прибыло в 1395 г. После смерти Тимура китайско-среднеазиатские отношения стабилизировались. Например, китайский двор еще 12 октября 1405 г. поручил китайскому дипломату Чэнь-Чену совершить поездку в Герат ко двору Шахруха. В состав этого посольства вошли также и послы Шахруха, возвращавшиеся из Китая на родину, а также представители Герата, Самарканда, Шираза, Андичана, Турфана, Кашгара, которые ранее гостили в городе Нанкине. В 1415 г. из Герата и Самарканда отправилась новое посольство. В его состав был включен и представитель города Шираза. Все это свидетельствует о том, что наследники Тимура - Шахрух и Улугбек - поддерживали мирные торговые и дипломатические отношения с Китаем. В данной статье проанализировано значение прибытия посольств из Китая ко двору Тимуридов.
Ключевые слова: Тимур, Шахрух, дипломатия, отношения, Китай, Чэнь Чен, Хафиз Абру, Гиясиддин,
Мин.
DIPLOMATIC RELATIONS OF THE TIMURID COURT FROM THE MING DYNASTY
The article discusses the diplomatic relations of the Timurid state with China. The first embassy from China to Timur arrived in 1395. After Timur's death, Chinese-Central Asian relations stabilized. For example, as early as October 12, 1405, the Chinese court instructed the Chinese diplomat Chen-Chen to make a trip to Herat to the court of
Shahrukh. This embassy also included the ambassadors of Shahrukh, who were returning from China to their homeland, as well as representatives of Herat, Samarkand, Shiraz, Andichan, Turfan, Kashgar, who had previously visited the city of Nanjing. In 1415 a new embassy departed from Herat and Samarkand. A representative of the city of Shiraz was also included in its composition. All this indicates that Timur's heirs - Shahrukh and Ulugbek - maintained peaceful trade and diplomatic relations with China. This article analyzes the significance of the arrival of embassies from China to the Timurid court.
Keywords: Timur, Shahrukh, diplomacy, relations, China, Chen Chen, Hafiz Abru, Giyasiddin, Min.
Дар борам муаллифон
Умаров Абдулохоча ^урбонхочаевмч
Номзади илм^ои таърих, дотсенти кафедраи таърихи халки точик
Донишго^и давлатии омузгории Точикистон ба номи С. Айнй
734003, Ч,умхурии Точикистон, ш. Душанбе, х. Рудакй, 121 Тел.: (+992) 981 05 98 89 E-mail: abdullo1189@mail.ru
Хочаев Мехровар Пардалмевмч
Номзади илм^ои таърих, дотсент, докторанти
кафедраи таърихи дунёи кадим, аср^ои миёна
ва бостоншиносй
Донишго^и миллии Точикистон
734025, Ч,умхурии Точикистон, ш. Душанбе,
х. Рудакй, 17
Тел.: (+992) 918 47 11 67
E-mail: mehrovar kh@mail.ru
Об авторах
Умаров Абдулоходжа Курбонходжаевич
Кандидат исторических наук, доцент кафедры
истории таджикского народа
Таджикский государственный педагогический
университет имени С. Айни
734003, Республика Таджикистан, г. Душанбе,
пр. Рудаки, 121
Тел.: (+992) 981 05 98 89
E-mail: abdullo1189@mail.ru
Ходжаев Мехровар Пардалиевич
Кандидат исторических наук, доцент, докторант кафедры истории древнего мира, средневековья и археологии Таджикский национальный университет 734025, Республика Таджикистан, г. Душанбе, пр. Рудаки, 17 Тел.: (+992) 918 47 11 67 E-mail: mehrovar kh@mail.ru
About the authors
Umarov Abdulokhoja Kurbankhojaevich
Candidate of Historical Sciences, Associate Professor of the Department of the History of the Tajik people
Tajik State Pedagogical University named after S. Ayni
734003, Republic of Tajikistan, Dushanbe, Rudaki Ave., 121 Ph.: (+992) 981 05 98 89 E-mail: abdullo1189@mail.ru
Khojaev Mehrovar Pardalievich
Candidate of Historical Sciences, docent, postdoctoral of the Department of History of the ancient world, middle ages and archeology Tajik National University 734025, Republic of Tajikistan, Dushanbe, Rudaki Ave., 17 Ph.: (+992) 918 47 11 67 E-mail: mehrovar kh@mail.ru
