CC BY
447INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
ДИНАСТИЧЕСКИЙ ЦИКЛ В ИСТОРИИ КИТАЯ И ТАЙПИНСКОЕ ВОССТАНИЕ DYNASTIC CYCLE IN THE HISTORY OF CHINA AND TAIPING REBELLION
Мартынов Дмитрий Евгеньевич, д.и.н., профессор Российская Федерация, г. Казань, ИМО КФУ
Мартынова Юлия Александровна, к.и.н., доцент Российская Федерация, г. Казань, ИМО КФУ [email protected]
АННОТАЦИЯ
Статья посвящена рассмотрению теорий китайского династического цикла. Будучи сформирована в Древнем Китае эпохи Хань, теория эмпирически подтверждается событиями китайской истории и была отрефлексирована западной синологией. В России разработкой проблем династического цикла занимались С.А. Нефедов (Екатеринбург) и О.Е. Непомнин (Москва), при этом предложенная ими типология отличалась. Попытка осмысления событий Тайпинского восстания в этом контексте позволяет по-новому посмотреть на его роль в структуре Цинского династического цикла, а также оценить причины поражения восстания.
Ключевые слова и фразы: историография, эпоха Цин, хронология, династический цикл, Тайпинское восстание.
Для цитирования: Мартынов Д.Е., Мартынова Ю.А. Династический цикл в истории Китая и Тайпинское восстание. Современные востоковедческие исследования. 2019; 1(4): 62-84
ABSTRACT
The article is devoted to the consideration of theories of the Chinese dynastic cycle. Being formed in Ancient China of the Han era, the theory is empirically confirmed by the events of Chinese history and has been reflexed by Western sinology. In Russia, the development of problems of the dynastic cycle involved S.A. Nefedov (Yekaterinburg) and O.E. Nepomnin (Moscow), while the typology they proposed was different. An attempt to comprehend the events of the Taiping uprising in this context allows us to take a fresh look at its role in the structure of the Qing dynastic cycle, as well as evaluate the causes of the defeat of the uprising.
Key words and phrases: historiography, Qing era, chronology, dynastic cycle, Taiping rebellion.
For citation: Martynov D.E., Martynova Y.A. Dynastic cycle in the history of China and Taiping rebellion. Modern oriental studies. 2019; 1(4): 62-84
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
ВВЕДЕНИЕ
Характерной особенностью функционирования социально-экономических институтов Китая является их циклическии характер, что было рано подмечено европеискими исследователями. В результате новеиших исследовании в области социально-экономических отношении древнего и имперского Китая выяснилось, что циклическии характер всего исторического цикла в Китае определяется рядом объективных факторов, прежде всего - социально-экологических.
Изучению и объективнои оценке переходных периодов в китаискои истории чрезвычаи-но мешают сложившиеся - равно в китаискои и европеискои гуманитарнои науке - традиционные стереотипы.
В настоящеи работе делается попытка на материале предложенных С.А. Нефедовым и О.Е. Непомниным моделеи династического цикла, рассмотреть особенности Цинского династического цикла и места и роли Таипинско-го восстания в нем.
МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
В современнои россиискои синологии впервые к указанным проблемам обратился в начале 90-х гг. ХХ в. Э.С. Кульпин в ряде своих работ [10][11]. Воззрения Э.С. Кульпина на природу династического цикла и его место в системе наших представлении о китаискои истории нашли свое место на страницах пособия крупного петербургского специалиста по культурологии - М.Е. Кравцовои [6, с. 92]. Уместным представляется краткое изложение даннои теории.
В силу отсутствия возможностей к экстенсивному развитию, материальное благоденствие аграрного китаиского общества поддерживалось равновесием между численностью населения и потребляемыми природными ресурсами. Поскольку вмещающии ландшафт и основные технологии оставались неизменными почти в течение двух тысячелетии, постольку основнои задачеи в управлении китаиским традиционным обществом (сложившимся во II в. до н.э. в виде конфуцианскои монархии) -становилось поддержание в неизменном виде порядков и систем ценностеи, сложившихся в это время. Именно в эпоху Хань (202 г. до н.э.-220 г. н.э.) складываются механизмы поддержания социального равновесия; государство для успешного функционирования гомеостатиче-ских механизмов создает условия для вовлечения всех грамотных людеи в механизм управления (прямо или косвенно) [11, с. 17].
Судя по данным Э.С. Кульпина, циклическая схема смены династии ведет отсчет от экологического кризиса на Срединнои равнине, имевшего место примерно в XI в. до н.э. и ставшего истиннои причинои падения Иньского царства под ударами менее развитых, в том числе и в военном отношении, чжоусцев. Демо-графическии кризис, впервые имевшии место в истории китаиского общества, а также ряд неудачных внутренних (между уделами) и внешних воин - привел к образованию фонда свободных земель (хотя земля официально считалась собственностью государя).
В дальнеишем, начало царствования новои династии ознаменовывалось наличием аграрного резерва для расширенного хозяиствования,
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
что позволяло поощрять демографическое воспроизводство. Однако рекультивация заброшенных земель требовала и расширения ирри-гационнои сети, то есть усиления централизованного аппарата управления, и как следствие
- роста бюрократического аппарата, вооруженных сил. Увеличение неизбежных финансовых затрат покрывалось увеличением налоговои ставки. Как только наступало исчерпание земельного фонда - демографическии объем населения приближался к предельно допустимому уровню - наступала стадия стагнации правящего режима [6, с. 93].
Данная ситуация характеризовалась столкновением интересов государства (представленного чиновниками, выдвигавшимися на должность по результатам экзаменов на ученую степень и лишенных права заниматься предпринимательскои деятельностью) и частного земельного капитала, представленного в древности держателями удельных владении, а с правления династии Сун (960-1279)
- собственниками-магнатами, выходцами из чиновничьих и торгово-ремесленных кругов.
Деструктивные тенденции возникали из-за массового разорения мелких земельных дер-жателеи, составляющих основную часть налогоплательщиков. Это вело к массовои маргинализации села и появлению базы для массовых повстанческих движении. С другои стороны, укрепление экономических позиции крупных землевладельцев приводило к военному противостоянию столичному центру - «с другои стороны баррикад».
Конец каждого династииного цикла ознаменован массовым крестьянским восстанием
и многочисленными воинами региональных лидеров между собои и с правительством. На базе складывающихся региональных военно -политических группировок возникали переходные режимы - транзитивного периода.
РЕЗУЛЬТАТЫ
Теория демографического цикла С.А. Нефёдова. Теория демографических (экологических) циклов использует экологические модели популяционнои динамики. Начало теории было положено в 1926 г. публикациеи монографии Раимонда Пирла, доказавшего, что изменение численности популяции описывается т.н. логистическим уравнением. Решением этого дифференциального уравнения является логистическая кривая. Поведение логистиче-скои кривои показывает, что численность популяции быстро возрастает в начале цикла, в условиях изобилия ресурсов и, как следствия, высокого потребления [19, с. 5-6]. Существование демографических циклов в истории (на материале экономическои истории) было независимо друг от друга доказано Вильгельмом Абелем (1934) и Маиклом Постаном (1939). Изложение даннои теории в 60-е гг. заняло почетное место на страницах классиков новои исто-рическои науки: Ф. Броделя, Р. Камерона, Э. Ле-руа Ладюри. Однако даже в 60-е гг. ХХ в. изучение цикличности исторического процесса ограничивалось преимущественно европеиским материалом (средневековым и нововременным).
В конце 1990-х гг. екатеринбургским исследователем С.А. Нефедовым была предпринята попытка конструирования математическои модели, имитирующеи экономические процессы,
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
протекающие в ходе демографического цикла. Не вникая в сущность авторской методики (неважной в данном контексте), важно отметить, что в процессе выделения циклов С.А. Нефедов особое внимание уделял политиче-скои эволюции и эволю-ции отношении собственности, используя классификацию, в кото-рои базо-вым элементом является частнособственническое общество [19, с. 8].
Исследователем была предложена типология, опирающаяся на 40 выделенных признаков демографического цикла [18]. Сущность цикла выглядит следующим образом:
1) Период внутренней колонизации (период восстановления). В экологическом отношении данныи период характеризуется наличием фонда свободных земель, неограниченными возможностями демографического прироста, ростом посевных площадеи, низкими ценами на зерновые, дороговизнои рабочеи силы, относительно высокого (для традицион-нои экономики) уровня потребления, ограниченного развития города и ремесла, незначительное развитие аренды и ростовщичества.
2) Период сжатия, наступающии при исчерпании фонда свободных земель. Начинается рост цен на землю, для периода характерно крестьянское малоземелье, разорение мелких собственников, распространение аренды и ростовщичества, низкии уровень потребления рядового населения, падение уровня доходов, дешевизна рабочеи силы, высокие цены на зерновые, частые сообщения о голоде и стихииных бедствиях. Имеет место демографическая стагнация, уход маргинализированных селян в города. Рост городов, развитие ремесла и торгов-
ли, активизация народных движении.
3) Экосоциальный кризис. Является следствием диспропорции между чис-ленностью населения и наличными продовольственными ресурсами.
Экосоциальньш кризис может привести к уничтожению государства внешним противником. Если завоевание произошло в фазе сжатия, С. Нефедов предусматривает понятие прерванного цикла. Циклы могут прерываться интерциклами, т.е. периодами, в ходе которых внутренние конфликты и внешние вторжения препятствуют экономическои стабилизации [18, с. 6-7].
С.А. Нефедов довел свою типологизацию только до середины XVII в. В его изложении цик -личность китаискои истории структурируется следующим образом:
1) Цикл эпохи Чжоу (до VI в. до н.э.). По мнению автора, продолжался значительно дольше обычного, в связи с созданием цивилизации. Начало его относится приблизительно к XVII - XVI вв., когда территория Северного Китая стала доменом племен шан (1766 г. по тра-диционнои хронологии), а в XI в. до н.э. прото-государство Инь было завоевано чжоусцами (1122 г. по традиционнои хронологии). Завоеватели стали военным сословием, что привело к возникновению своего рода китаиского феодализма, так что для династии Западное Чжоу (до 771 г. до н.э.) характерно феодальное землевладение при слабои центральнои власти. В VI в. произошло сжатие, породившее на территории Китая ряд этатистских монархии.
2) Цикл эпохи Чжаньго (V-III вв. до н.э.). Разорение крестьян, господство крупнои
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
земельнои собственности. Завершением этого цикла стала военная монархия Цинь Шихуана (221-209 гг.).
3) Цикл эпохи Старшей Хань (конец III в. до н.э. - начало I в.). Слабая монархия и частнособственнические отношения соседствовали с феодальными уделами. В фазе Сжатия произошло возникновение (по Нефедову - реставрация) этатистскои монархии, однако крупное землевладение взяло реванш, привело к ослаблению монархии и демографическои катастрофе.
4) Цикл эпохи Младшая Хань (40-180 гг.). Реставрация монархии, наделившеи крестьянство землеи, но не ограничившеи права собственности. Для этого цикла впервые имеются данные по численности населения. В 180-е гг. началась очередная демографическая катастрофа.
5) Цзиньский цикл (260-320). Господство этатистскои монархии. Введение государствен-нои собственности на землю и система уравнительного землепользования. Прерванным цикл: началось нашествие кочевых монголов-сяньби, создавших собственное государство, где стали привилегированным военным сословием.
6) Вэйский цикл (400-540). Ему предшествовал примерно 80-летнии интерцикл междоусобиц между национальными и инородческими государствами Севера и Юга Китая. В начале цикла - господство сословнои монархии, в фазе сжатия - реставрация этатистскои монархии. Восстание военного сословия привело к демографическои катастрофе.
7) Суйский цикл (540-620). Господство со-словнои монархии. Демографическая катастрофа (восстание 605 г.) привело к реставрации этатистскои монархии.
8) Первый танский цикл (630-755). Имеются данные о численности населения. Рост населения следовал логистическому закону. Демографическая ка-тастрофа 755-762 гг. (восстание Ань Лу-шаня).
9) Второй танский цикл (760-880). Господство этатистскои монархии, суще-ствование надельнои системы. В период сжатия - возвышение региональных военно-политических группировок и отмена надельнои системы.
10) Сунский цикл (950-1120, на Юге до 1260-х). Ему предшествовал 70-лет-нии интерцикл. В фазе сжатия - усиление демографического давления и активная деятельность реформаторов по его преодолению. Резкое расширение экологическои ниши существования ханьского народа и наивысшии уровень развития экономики для традиционного общества. Кривая роста населения для эпохи Сун состоит из двух взаимосвязанных логистических кривых [18, с. 17-18]. В Северном Китае цикл был прерван нашествием тангутов и чжурчжэнеи.
11) Цзиньский цикл на севере Китая (11401210-е гг.). Господство сословнои монархии. В фазе сжатия - восстановление этатистскои монархии. Цикл прерван монгольским завоеванием.
12) Юаньский цикл (1260-1360-е гг.). Полу-вековои интерцикл - монгольское завоевание. В Южном Китае монгольское завоевание не сопровождалось структурными социальными переменами. В фазе сжатия - восстание на Юге -восстановление национальнои этатистскои монархии.
13) Минский цикл (1368-1644). Господство этатистскои монархии. В фазе сжатия - формирование крупного землевладения. Возможно
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
появление базы для капиталистического развития общества. Цикл завершается грандиозным крестьянским восстанием и маньчжурским завоеванием.
Цикличность истории Китая в изложении О.Е. Непомнина. Собственную трактовку циклическои модели на основе социально-экономических и экологических параметров теории С.А. Нефедова предложил в конце ХХ в. О.Е. Непомнин [17, с. 7-10, 638-644]. Фактор цикличности впервые по О.Е. Непомнину проявился в эпоху Хань (202 г. до н.э.-220 г.) и стал неотъемлемои частью эволюции Срединного государства.
Начало цикла совпадает с установлением новои династии и знаменует собою фазу всеоб-щеи разрухи. На смену еи приходила фаза восстановления, стимулирующая рост населения и экстенсивныи способ хозяиствования (освоения залежей и целины). Наступал период стабилизации, когда на краткое время имело место равновесие площади пашни и численности крестьянских дворов. Далее наступало чрезмерное демографическое давление, пашня, т.е. крестьянскии надел стремительно мельчал. В начальньш период кризиса «лишнее» население могло уходить в город, или в сферу транспорта и горнодобывающих промыслов [17, с. 7].
Острыи кризис наступал, когда уходящие из сельского хозяиства люди оказывались «выброшенными» из всех сфер экономики. Начиналась стремительная маргинализация, становящаяся питательнои средои всякого рода бродяжничества, воровства и распространения милленаристских идеи. Вооруженные восстания и крестьянские воины в такие периоды
затягивались на десятилетия. Стадиеи катастрофы заканчивался очереднои династиче-скии цикл [17, с. 8].
Новои и оригинальнои в даннои трактовке была типологизация династических циклов. О.Е. Непомнин насчитывал их восемь. Почти все циклы именуются по именам царствовавших тогда династии, т.е. начало и конец цикла определялся сугубо династически. Очевидно, что такая датировка (и Олег Ефимович это оговаривает) весьма условна, т.к. точностью «до года» не соответствует размытости границ между стадиеи катастрофы предшествующего цикла и стадиеи разрухи наступившего [там же].
История Китая с учётом фактора цикличности по О.Е. Непомнину распадается на четыре неравных эпохи. В циклическую эпоху имели место шесть «больших циклов» (продолжительностью от 200 до 300 лет) и два «малых», один из которых незавершен. Типология выглядит следующим образом:
1) Доциклическая эпоха - от Шан-Инь до Хань (XVI-III вв. до н.э.).
2) Два Ханьских цикла - Раннии и Позднии (соответственно, 206 г. до н.э.-8 г. н.э. и 25 -220 гг.).
3) Межциклическая полоса - от конца Позд-неханьского до начала Танского цикла (III- начало VII в.). Это была эпоха полити-ческои раздробленности, междоусобных воин, смут и нашествии кочевников.
4) Циклическая эпоха - господство четырех императорских династии: Тан (618-907), Сун (960-1279), Мин (1368-1644), Цин (1644-1912). В ходе даннои эпохи имели
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
место два перерыва: период «Пяти династии» (907-960) и правление монголь-
скои династии Юань (1279-1368).
В этом месте следует вернуться к пре-рваннои XVII в. типологии С.А. Нефедова. Все перечисленные О.Е. Нефедовым династические циклы являлись «большими», но особенностью его модели является то, что правление Цинскои династии не совпадает с циклом. Стадия катастрофы по Непомнину совпадает с Таипинским восстанием, и таким образом, с 1870 г. начинается Таипинскии цикл (1870-1949) - наиболее короткии и противоречивыи из циклов в ки-таискои истории. Специфика его (в онтологическом плане) - в яв-ном «вмешательстве» нового
- линеиного - начала в старыи циклическии механизм исторического развития. Начало синтеза старого и нового исторических начал, приведшее к сбою старого циклического обновления социоэкологическои среды в стране, усиление социально-экономического кризиса1. Конец цикла - милитарист-ская междоусобица 1910-1930-х гг. и Крестьянская воина 19271949 гг. являлись слагаемыми традиционного циклического кризиса. В 1949 г. прин-ципы синтеза
и модернизации возобладали и наступил цикл, называемыи О.Е. Непомниным циклом «Малого Сяокана» [17, с. 644].
Это напрямую выводит нас к соотношению линеиного и циклического типов обще-ственнои эволюции в Китае и на Западе. По О.Е. Непомнину признаки линеинои последовательности в эволюции Срединного государства про-
1Дословно: «...В 1850 - 1864 гг. сработал демографическии компонент, но династиинои смены не произошло. В 1911
- 1913 гг. сработал династииныи компонент, но уже без демографического сопровождения» [17, с. 640].
являлись до эпохи Хань. В Межциклическую эпоху (политически совпадающую с периодом Лючао традиционнои китаискои историографии) линеиное начало отсутствовало, а циклическое было представлено «со сбоями», фрагментарно, с нечетко выраженными признаками. Кореннои перелом произошел только в VII в. [17, с. 9].
Обе предложенные модели (С.А. Нефедова и О.Е. Непомнина) уязвимы для критики, которую мы будем вести с позиции традиционнои китаискои историографии.
Представления о времени в традиционной китайской цивилизации. Как показали исследования историка традиционнои науки Н. Сивина, основы китаиского календаря сформировались в Ханьскую эпоху. Календарь этот представлял собою сложную систему сплетенных между собою циклов, длительность которых определялась вычислением наименьших общих кратных, в соответствии с которыми строились большие циклы, приводившие в движение меньшие. Вся система объединялась «Циклом великого года» [5][25].
Самыи общии, то есть последнии цикл, объединял все известные в Китае пять планет (соотносимых с космологическими первоэлементами) в единую систему. В календарныи цикл она входила как подсистема. Планетныи цикл состоял из:
1) Цикла великого «парада планет» = 138 240 годам;
2) Тай суй («великого года»). Именем Таи суи именовалась некая невидимая планета «анти-Юпитер» (Юпитер - Му цинь). Цикл равен 2 626 560 годам, т.е. 5120 циклов «месяца
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
совпадения» или 19 циклов «Парада планет»;
3) Главная эпоха Великого Предела. Она насчитывала 171 цикл «Великого парада планет», т.е. 23 639 040 лет. Это - максимальная константа, на которую делятся все остальные. Календарныи ее смысл чрезвычаино значителен: в полночь первого дня первого года китаи-ского 60-летнего цикла (соответствующего нашему веку) одновременно происходило новолуние и зимнее солнцестояние, причем Солнце, Луна и планеты находились на однои линии.2
Все эти календарные построения являются превосходнои иллюстрациеи особенности китаиского хронологического циклизма: предполагалось, что каждые 23 639 040 лет повторяется одно и то же мгновение времени. Это, однако, парадоксально совмещалось с линеино-стью космического цикла - космос не разрушался и не создавался вновь в конце каждого временного цикла [21, с. 74].
В имперскии период, когда складывается календарная теория и собственно китаиское историописание, историческии процесс рассматривался как чередование сменяющих друг друга династииных циклов, о структуре которого будет сказано чуть ниже. Здесь важно то, что каждыи цикл управлялся одним из первоэлементов, т.е. династия правила силою одного из первоэлементов. Первоэлементы сменяли друг друга в порядке взаимопреодоления (сян кэ): как Дерево преодолевается Металлом, так Металл одолевается Огнем; Огонь преодолевается Водои, Вода преодолевается Землеи, Земля - Деревом и т.д. до бесконечности.
2Таким днем было 24 декабря 104 г. до н.э., когда хань-скии император У-ди (девиз правления Юань-шо) своим указом ввел новыи календарь.
Символика первоэлементов имела совершенно конкретные исторические воплощения. После провозглашения в 1583 г. маньчжурское государство первоначально носило имя «Цзинь» («Золотое», этот иероглиф означает первоэлемент «Металл») - в честь чжурчжэнь-скои династии Цзинь (1127 - 1236), ибо маньчжуры считали себя потомками чжурчжэнеи, но и родового имени хана Нурхаци - Аисинь Геро. Когда начались пограничные столкновения с империеи Мин, возник довольно серьез-ныи вопрос: Сияющая династия (таков перевод этого названия) правила под циклическим знаком Огня (символическии цвет - красныш). Фамильное имя минских государеи было Чжу -«киноварно-красныи», т.е. по системе сян кэ Огонь преодолевает Металл, и огонь Мин должен был растопить маньчжурское золото. В 1636 г. хан маньчжуров Абахаи (1616 - 1644) проводит торжественное переименование династии, которая получает имя Цин («Чистая»). Ключом в иероглифе «Цин» служит элемент «вода»: т.е. вода Цин должна была залить огонь Мин [21, с. 75]. Деиствительно, в 1644 г. послед-нии минскии император повесился на ветвях вяза в дворцовом саду и маньчжуры овладели Китаем.
Историческое время и династическии цикл. В конфуцианском универсуме человеком по определению являлся только монарх - единственная личность, его деяния оказывали особое воздеиствие на мироздание и особенно отчетливую реакцию. Недостоиное поведение монарха вызывало знамения отрицательнои реакции Неба: появление комет, солнечные и лунные затмения. Невнимание государя к увещеваниям приводило к стихииным
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
бедствиям (землетрясениям, камнепадам, наводнениям и проч.) и народным восстаниям. Если государь не исправлялся, тогда в общественном сознании династия теряла свои «небесныи мандат»3 (тянь мин), и могла быть заменена новои.
Так мы совершаем переход к пониманию китаискои культурои исторического времени. Традицион-ное китаиское историописание (сосуществующее ныне с инои традициеи, вве-зеннои с Запада) складывается примерно к оформлению Империи - в эпоху Хань. Уже в «Исторических записках» китаиского «Отца истории» - Сыма Цяня историческии процесс, по сути, рассматривался как чередование сменявших друг друга исторических циклов. Общая схема исторического процесса - представляет собои сочетание линейности и циклизма. Циклы правления династии сменяются в ли-неинои последовательности. Здесь следует упомянуть о чрезвычаинои архаичности даннои конструкции, которая является не просто ли-неинои, но линейно-регрессивной. Хорошо известно, что конфуцианство относило эпоху Золотого века к глубокои древности. В рамках конфуцианства - это квазиисторическое время правления совершенномудрых государеи Яо, Шуня и Юя, которыи явился основателем пер-вои китаискои династии Ся (2205 - 1766 гг. до н.э. в традиционнои хронологии). Близки к стандарту совершенномудрого чжоуские правители (несомненно исторические) - У-ван и сын его Вэнь-ван. Позднее мир погрузился в смуту. По этому поводу великии китаискии философ и историк Чжу Си (1130 - 1200) писал:
3 Е.А. Торчинов предлагал для перевода тянь мин термин «харизма» [21, с. 67].
«Вот уже тысячу пятьсот лет Дао, переданное Яо, Шунем... и Конфуцием, не осуществлялось в мире ни единого дня» [22, с. 322].
В главе «Ли Юнь» («Обращение благопри-стоиности») конфуцианского трактата «Ли цзи» («Записи о ритуале-ли») описывается порядок деградации человечества: от эпохи Великого Единения (Да тун) к эпохе Великого Процветания (Тай кан) затем - Малого Процветания (Сяо кан) после чего наступила эпоха Хаоса и Упадка (Цзюй луань). Конфуцианские реформаторы XIX в. (Кан Ю-вэи и Лян Ци-чао, Янь Фу) попытались развернуть схему уже в рамках прогрессистскои модели: в результате реформ человечество сможет проити все перечисленные этапы, вернувшись к обществу Да тун. Ли-неиная регрессивная модель исторического времени оказалась вписаннои в циклическую.
Ярчаишим представителем конфуцианского исторического синтеза оказался неокон-фуцианскии мыслитель Шао Юн. Шао Юн в трактате Хуан цзи цзин ши («Свыше предопределенное управление миром») ввел доктрину космических циклов, основанную на термине юань (первоначало) из «И-цзина». Космическии цикл юаня был Шао Юном разделен на меньшие отрезки - нянь (год), ши (эпоха), юнь (поворот), хуй (совокупность). В каждом юане - 12 совокупностей 30 поворотов. В каждом повороте - 12 эпох, в каждои эпохе - 30 лет (нянь). Продолжительность цикла равна 129 600 годам, так что начало нового цикла абсолютно соответствует началу предыдущего.
Основои для моделирования послужил китаискии астрономическии год: в юане столько же «совокупностеи», «поворотов», «эпох»
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
и «лет», сколько в году - месяцев, в месяце -суток, в сутках - часов (гэн, досл. «стражеи»), в часах - минут. Основные этапы вселенского «года» были соотнесены с сезонами «И-цзина»: юань - начало, хэн - рассвет, ли - польза/ выгода, чжэн - добродетель. Этим циклам нет начала и нет конца. Первыи соответствует весне, последнии - зиме (пустоте, предшеству-ющеи формированию нового универсума).
Основываясь на архитектонике гексаграмм «И-цзина», Шао Юн утверждал, что период расцвета мира и человека приходился на ше-стои отрезок цикла мироздания (соответству-ющии шестому месяцу года): эпоха совершен-номудрых государеи, передававших власть не сыну-наследнику, а наиболее достоиному в Поднебеснои человеку. Вся последующая история человечества (хронологически в нее Шао Яо-фу включал и нашу современность) относится к седьмои фазе вселенского цикла и рассматривается как начало упадка мира, причем упадок только прогрессирует. История человечества уже переменила четыре ухудшающихся типа правления: хуан (Августеиших), ди (владык), ван (цареи), ба (тиранов/гегемонов). Каждыи из этих типов также соотносится с сезонами: совершенномудрые правили веснои, тираны-гегемоны Поднебеснои - зимои.
Фактология по Шао Юну такова: августеи-шие и владыки-ди были государями мифиче-скои древности. Ваны-цари - династии Ся, Шан-Инь (1766, переименована в 1401, - 1122 гг. до н.э.) и Западное Чжоу (1122 - 770 гг. до н.э.). С упадком Чжоу - в периоды Чунь-цю и Чжань-го наступает эра гегемонов-ба, однако династия Хань едва не достигла уровня «эпохи ца-
реи» (теория чжун син, о которои ниже). Прочие династии вплоть до жизни Шао Юна - еще хуже.
Типы правления отличаются средствами, которыми данное правление пользуется. Авгу-стеишие-хуан правили посредством Дао-пути, оказывая преображающее влияние (хуа) на народ. Цари-ваны упорядочивали Поднебесную военными подвигами и властвовали над народом. Тираны-ба вели народы, применяя силу, делая основнои упор на закон, ввергая Поднебесную в воины ради своеи выгоды. Вся реальная история Китая Шао Юном, таким образом, оценивается краине пессими-стически как царство насилия и борьбы за выгоду.
Указанным образом великии мыслитель разработал модель исторического развития, совместившеи в себе представления о постепенном развитии, расцвете и деградации общества с циклизмом природных стихии.
Китаискии историческии циклизм имел под собои надежную эмпирическую базу 2% тысяч лет письменнои истории. Китаиские императорские династии неизменно проходили примерно аналогичные структурно и хронологически этапы становления, расцвета и упадка; их объединяла общность официальных конфуцианских идеалов, обращенных к прошлому, схожесть структур государственного аппарата и характер его функционирования и формирования.
Необходимость циклического обновления Поднебеснои - смены династии и распада/ собирания державы обосновывали две концепции: Небесного мандата (Тянь мин) и так называемого «тела династии». Династииныи цикл, согласно китаиским представлениям, подчинялся определенным закономерностям:
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
1. Основателем династии и обладателем Мандата Неба мог стать только совершен-ныи мудрец, наделенныи всеми возможными добродетелями. В течение многих поколении его предки занимались стяжанием благодати-дэ, пестующеи все сущее [13]. Данная чрезвычаино архаическая концепция дожила едва ли не до начала ХХ в. В 1189 г., уже сложившимся мыслителем великии Чжу Си писал в докладе трону: «Я, подданный, полагаю: Государь одарен ясным разумом и высочайшей мудростью. Он обладает благой силой дэ, [выражающейся в] сыновней почтитель-но-сти, дружелюбии и теплоте. Он наделен обширной гуманностью и грозностью, [которая выражается в] не прибегающей к убийствам божественной воинственности. Он питал свою благую силу дэ в течение 20 лет, а ныне получил [Небесный] мандат». Именно «накопленныи» запас благодати-дэ позволял правителю исполнять мироподдерживающую функцию, одновременно испускаемая им благодать формировала тело династии.
2. Династия существует, покуда существует ее тело, то есть династия обладает благо-датью-дэ. Это обладание всецело зависит от добродетельности преемников основателя династии. Поскольку добродетельных монархов - меньшинство, постепенно наступает истощение благодати, в результате чего последнии представитель династии лишается Небесного Мандата - передаваемого основателю новои династии. Если же не находится добродетельного кандидата на эту должность, то в Подне-
беснои наступает великое нестроение и империя заменяется раздробленностью на неопределенныи срок. Авторы дина-стииных хроник специально занимались подсчетами количества «хороших», «плохих» и «неитральных» монархов в предыдущеи династии.
3. Чжун син - «обновление в средине». Это своего рода «обновление» Небесного предопределения в период краинего упадка управления. Само по себе это явление имеет место благодаря преумножению благодати-дэ добродетельным правителем, вступившим на престол в середине цикла. В результате династия стабилизируется и, соответственно, продлевается срок ее пребывания на престоле. Теория чжун син, равно как и сян кэ имела фактическую основу. Наиболее яркими «возрождениями в средине» были:
а) 27 г. н.э., когда после восстания «краснобровых» и убииства Ван Мана произошла реставрация династии Хань (27-220).
б) 756 г., когда Танскои династии удалось преодолеть хаос восстания Ань Лу-шаня, после чего империя просуществовала до 907 г.
в) 1127 г., когда благодаря бегству на Юг удалось восстановить династию Сун, царствовавшую до завоевания этого государства монголами в 1279 г.
г) 1861 г., когда в правление малолетнего государя Тун-чжи, благодаря энергичности вдовствующеи императрицы Цы-си, министров Ли Хун-чжана и иных удалось преодолеть последствия Второи Опиумнои воины, Третьеи Опиумнои воины и восстания таипинов; начи-
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
нается медленныи и краине противоречивыи процесс трансформации традиционнои государственности Китая [26, р. 43-67], закончив-шиися консервативным переворотом 1898 г. (при императоре Гуан-сюи) и падением монархии в 1912 г. (с попыткои ее реставрации в 1916 г.). Вообще же эмпирические описания династииного цикла релевантны известным нам фактам традиционнои историографии, что позволило М.Е. Кравцовои описывать историю имперского Китая в терминологии династии-ного цикла [6, с. 96].
Концепция Тянь мин и «смены предопределения» (гэ мин)4 связаны с историческим, но мифологизированным событием китаискои истории - похода У-вана - удельного чжоуского правителя против своего сюзерена - шанского царя Чжоу-синя (1122 г. до н.э. по традицион-нои хронологии). В «Шу-цзине» - «Каноне истории» данное нарушение принципа преданности (чжун) трактовалось как передача безличным Небом права на трон от развратного и жестокого Чжоу-синя к добродетельному У-вану. Однако данная перемена воли Неба вплоть до Мэн-цзы (372-289 гг. до н.э.) трактовалась сугубо как единичныи факт.
«Второи совершенномудрыи» (я шэн) конфуцианства заявил, что истинного монарха -поставленного Небом - нельзя убить, и тем более - свергнуть. Небо может лишить человека своего мандата, и заменить его на другого - до-стоиного в Поднебеснои человека. Согласно Мэн-цзы, узурпатор - не кто инои, как сяо-¿жэнъ, пробравшиися к трону. Согласно же самому Конфуцию - ключом к реализации истинно-
4 В современном китаиском языке термин гэмин означает «революция».
го правления был образ цзюнь-цзы - власть должна была оказаться в руках человека, кото-рыи обретя этическую подготовку, мог преодолеть в себе корысть и жажду власти. Представляется весьма важным в данном контексте диалог Конфуция с учеником Цзы-гуном (Лунь Юи - XIII, 20), где фактически дается этическая шкала оценки всего населения Поднебеснои. В указанном пассаже обсуждаются люди, не затронутые конфуцианским воспитанием и осознанием необходимости самосовершенствования. Именно потому выше всех по шкале находятся индивидуумы, характеризующиеся благородством, то есть учитывается обществен-ныи резонанс на их поведение вне семьи. Цзюнь -цзы - вершина наивозможного совершенства для тех, кто возвысился в силу собственных этических задатков. Принцип сяо-ти («сыновнеи почтительности и уважения к старшим братьям») абсолютизировался Конфуцием потому, что почтительность осуществляла не только благотворное прямое воздеиствие на подданных, но еще и создавала стабильную систему передачи власти и поддержания поли-тическои стабильности.
Это привело к тому, что после узурпации государственнои власти Ван Маном (7-23 гг. н.э.) концепция гэ мин, находящаяся на периферии политическои и историческои мысли, стала востребованнои и оставалась в центре внимания до ХХ в. Использовалась она для легитимации прихода к власти новои династии.
Традиционная теория и уникальность положения Цинской династии в династическом цикле. Существование династического цикла подтверждается двадцатью пятью веками
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
письменнои истории Китая. Однако кризис династии Мин и восшествие на престол послед-неи императорскои династии - Цин (маньчжурскои по происхождению) - свидетельствует об уникальнои для Китая обстановке, имплицитно способствующеи ликвидации конфуцианскои монархии и превращению Китая в совершенно иную страну.
События рубежа XVI-первой половины XVII вв. долгое время интерпретировались в терминологии очередного династического кризиса, к кото-рому привела деградация правящего режима. В основе такого подхода лежит версия национальнои ханьскои историографии, чьи теоретические основы охарактеризованы выше. Данная версия несовершенна хотя бы потому, что упрощает ситуацию.
В экономическом отношении царствование династии Мин характеризуется появлением т.н. «ростков капитализма». Многочисленные дискуссии китаиских и западных ученых по даннои проблеме пока так и не дали убеди-тельнои картины данного явления [4, с. 18]. Однако важнеишии вывод уже сделан: к концу XVI в. начинает разрушаться натуральное хозяи-ство - основа конфуцианскои монархии и уклада конфуцианского общества. Объективно этому способствовала и налоговая реформа 1581 г.
Для современников была очевидна -и являлась характернои особенностью именно позднеминскои эпохи - невиданная «распущенность нравов», то есть повсеместное пренебрежение нормами конфуцианскои морали. По мнению блюстителеи старины - образованным обществом овладело безумие. Знамением времени стало свободомыслие, гиперкри-
тическое отношение к прежним ценностям, внимание к человеческои личности [12]. Распространяются концепции всеобщего равенства, создаются многочисленные китаиские утопии, диссидентствующие мыслители частенько становятся в оппозицию в официаль-нои власти, здесь наиболее далеко зашел Ли Чжи (1527-1602) [8, с. 390-397].
Заметные изменения происходят и в со-циальнои структуре: по мнению ряда историков, именно в XVI в. окончательно оформляется сословие шэньши - синтезировавшее чиновничье и землевладельческие прослоики китаиско-го общества [23]. Власть императора фактически перестает быть абсолют-нои, двор превращается в арену борьбы политических группировок, совершенно отчетливо начинает проявляться различие в путях развития китаиских Севера и Юга.
Указанные проблемы не могут быть объяснены только фатальными про-счетами минских правителеи - нечто подобное наблюдалось к концу каждого династического цикла. Кризис XVI в. не имел социально-экономиче-скои подоплеки, но одновременно затрагивал основы конфуцианскои монархии, в рамках ко-торои Китаи существовал уже 1800 лет. Характерно здесь то, что конфуцианская монархия, создаваемая как гомеостатическии механизм, была не в состоянии противостоять «вызовам» извне - подобная ситуация была в Китае бес-прецедентнои [4, с. 20].
Преодолеть кризис Минская династия была не в состоянии, и в 1644 г. она была заменена на инородческую - маньчжурскую, дома Аисинь Гиоро, принявшего китаиское имя Цин.
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
До сих пор официально признана в историографии версия, что это событие стало следствием маньчжурского завоевания Китая, что и определило господство этого народа на 267 лет.
Главная проблема заключается в том, что указанныи тезис совершенно не соответствует деиствительности. Трактовать воцарение маньчжурского дома только как завоевание -неправомерно, следовательно, истоки разрешения кризиса начала XVII в. на периферии империи искать бессмысленно.
Смена династии неоднозначно была воспринята разными этнокультур-ными группами ханьскои элиты: инородческии вариант устраивал лишь се-верян, которых не мог оставить равнодушными ускоренныи темп развития Юга в предшествующее столетие. В наиболь-шеи степени именно северные элиты пострадали от последствии крестьянскои воины 16281644 гг., спра-виться с которои минское правительство оказалось не в состоянии. Характерно и то, что северные китаицы чрезвычаино спо-коино восприняли утверждение маньчжурскои династии, на юге же оно происходило весьма остро и мятежи не утихали до 1662 г. Маньчжурская династия вплоть до своего падения весьма последовательно проводила различия между Севером и Югом (включая систему квот на прохождение государственных экзаменов).
Ряд западных исследователеи (напр. Дж.К. Фэрбэнк) воспринимают цинскии режим как диархию. Отнюдь не маньчжуры как этнос и тем более не маньчжурская культура определяли облик режима - это была типичная конфуцианская монархия. Режим строго следовал курсом предшественников, что выражалось да-
же во фразеологии официальных документов. Политика, как внешняя, так и внутренняя, была ориентирована на нужды империи, а не маньчжуров, и разрабатывалась по преимуществу ханьскои элитои. Цинские императоры неукоснительно следовали конфуцианскому ритуалу и выказывали строгую ему приверженность.
Тем не менее, последнюю конфуцианскую монархию слишком многое отличало от предшественников, в первую очередь - ситуация, в которои она пришла к власти, и специфика проблем, которые приходилось решать.
Очередным мифом традиционнои историографии в трактовке династического цикла является утверждение, что кризис разрешался вслед за воцарением «здоровои» новои династии. Фактически воцарение только усугубляло кризис и требовалось около одного поколения для ликвидации последствии. Условия, сложившиеся в Китае в первои половине XVII в. значительно осложняли решение этои непростои задачи. Фактически первые три десятка лет мань-чжурскои монархии - были тяжелеишеи борь-бои за право на существование. Более того, приход к власти иноземцев только придал существующему кризису новые черты. Таким образом, выходов из сложившеися ситуации могло быть два: 1) стимулирование начавшихся перемен; 2) всемерное искоренение «пагубного начала» и консервативная реставрация конфу-цианскои монархии. Первыи вариант был абсолютно неприемлем для сил, пришедших к власти. Потому-то с первого дня пребывания за Стенои, маньчжуры активно занялись ре-ставрациеи всеи системы отношении, свои-ственнои конфуцианскои монархии. Особое
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
место в управляемом символически государстве - приобретала проблема идеологического укрепления основ режима, так что централизация духовнои жизни в Китае в этот период приобретает немыслимые ранее масштабы.
Подобная политика имела весьма серьезные последствия: так как не были ликвидированы глубинные причины перемен в китаи-ском обществе, социум разъедала своего рода «эрозия», приведшая к распаду единои страны на провинциальные этнокультурные, родственные, земляческие, сектантские общины. В условиях небывалого демографического взрыва обострилась борьба между провинциальными и земляческими группировками и профессиональными кланами. Усилилось противостояние Юга и Севера. Одновременно произошел раскол между конфуцианскои орто-доксиеи и народнои культурои, даосско-буддиискои в своеи основе, и не унифициро-ваннои в каноне. Современники остро переживали конфликт между официальным образом правления (смысл которого оказался утраченным) и всем тем, что уже не помещалось в рамки канона. Этот же курс привел к стремлению к самоизоляции, и к ее идеиному оправданию.
Цинский кризис и место Тайпинской утопии в нём. Перечисленного достаточно для характеристики обстановки, в которои зарождалась идеиная доктрина Хун Сю-цюаня (18141864) и Небесного государства Великого спо-коиствия. Восстание 1851-1868 гг. является уни-кальным в мировои истории явлением, во-первых, в силу перечисленных выше обстоятельств, во-вторых, тем, что именно в Таипин Тяньго нашел отражение механизм воплоще-
ния в жизнь разработаннои утопическои идеи. Это последнее резко выделяет таипинское движение среди прочих крестьянских восстании фазы циклического кризиса. Проблема типологии династического цикла и циклического кризиса здесь теснеишим образом переплетается с проблемои генезиса утопического учения и его соотношения с массовым сознанием. Если рассмотреть указанную проблему с точки зрения цикличности китаискои истории, выявляется, что утопии в Китае всегда появляются на определеннои стадии династического цикла.
Социально-экологическии кризис в Китае достиг апогея в 30-е гг. XIX в., в обстановке, когда население достигло уровня 430 млн. чел. (по данным официальных ревизии), что означало краинее обострение продовольственного вопроса. Как подсчитано Э.С. Кульпиным, число засушливых лет в XIX в. увеличилось в 1% раза, по сравнению с предшествующим столетием, а наводнении - даже в 8 раз [10, с. 160]. Предшествующие кризисы сходного масштаба имели место в середине XIV и в середине XVII вв., но Цинскии заметно превосходил их по масштабам, главным образом, из-за беспрецедентного демографического давления [10, с. 165]. Структурно, впрочем, ситуация была аналогичной
В условиях абсолютного господства конфуцианства в китаиском сознании, идеологии и проч. форма выражения протестнои (утопическои) идеологии не могла не быть конфуцианскои и неоконфуцианскои. Это может быть доказано эмпирически: все литературные (главным образом, поэтические) и политические утопии в Китае появлялись либо в стагнационнои части династического цикла,
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
либо сразу после периода чжун син. Таковы: утопия «колодезных полеи» (цзинь тянь) Мэн-цзы (389-272 гг. до н.э.), созданная накануне объединения Китая, утопия Хэ Сю (129-182), созданная накануне падения династии Хань, «Персиковым источник» Тао Юань-мина (365427), созданным в разгар периода Лючао. К началу Троецарствия относятся по-строения даоса-радикала Бао Цзинь-яня. Продолжение «Персикового источника» было создано великим поэтом и политическим деятелем Су Ши (1036-1101) незадолго до падения Северного дома Сун (960-1127). Родоначальником собственно политическои конфуцианскои утопии в Китае может быть признан великии предтеча неоконфуцианства Хань Юи (768-824), чьи жизнь и творчество пришлись на время существования оправившеися от восстания Ань Лу-шаня Танскои империи [14].
Своеобразное положение заимёт в данном контексте творчество Дэн Му (1247-1306), жившего на стыке двух династии: Южносун-скои и Юаньскои. Своеобразным манифестом его стал добровольныи уход из жизни, совер-шенныи по старым канонам лоялиста, не могущего противиться давлению власти - подобно легендарным Бо И и Шу Ци он уморил себя голодом... В собрании его сочинении БоЯцинь содержится небольшои трактат «Цзюнь Дао» («Государев Путь»). В трактате предвещается пришествие совершенномудрого государя с такими же талантливыми советчиками, которые разом решат все политические проблемы. Инои вопрос, что Дэн Му совершенно нетрадиционно воспринимал конфуцианскую монархию: он первым, ка-жется, усмотрел имманент-нои чертои государственных институтов - их
своекорыстие. Впрочем, как для истинного конфуцианца, древность была для него недосягаемым образцом, потому современность было возможно критиковать сколь угодно изощренным способом [14, с. 47-50].
Примечательно, что критики государства времен позднеи Мин и раннеи Цин - уже упоминавшиеся Ли Чжи и Хуан Цзун-си (16101695) - в творчестве своем опирались на наследие Дэн Му. Отношение к монархии при этом будет еще более радикальным.
На этом фоне наследие Хун Сю-цюаня станет выделяться и резко, ибо перед нами ничто иное, как социально-утопический проект. Это объяснялось тем, что Хун Сю-цюаню пришлось дать теоретическии ответ на вопрос «почему вдруг начались бедствия?». Ответ был вполне традиционным, в духе иррациональных движении конца династического цикла: виновата верховная власть, исчерпавшая запас благода-ти-дэ и игнорирующая интересы широких масс. Как и для всех его предшественников, Золотым веком, недосягаемым образцом, Хун Сю-цюаню служили легендарные Три династии китаискои древности (Ся, Шан и Чжоу). Однако Хун Сю-цюань, несмотря на все свое визионерство, был много рациональнее, нежели Дэн Му и Хуан Цзун-си, ибо сразу предлагал не реформу государства, а подлинныи коммунизм, то есть спра-ведливыи (=эгалитарныи) общественныи строи, основан-ныи на уравнении граждан в сфере производства и потребления. И эта модель была реализована на практике.
Налицо прогресс: от поиска в своеи современности негативных явлении и причин, эмпи-рическои констатации фактов, таипинские
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
идеологи (кроме Хуна еще и Ян Сю-цин) перешли к созданию чёткой, иногда даже чрезмерно конкретизированной идеальнои политики, которая, по заветам Конфуция могла исправить положение («наложи на кривое прямое -и отрежь то, что выступает»).
Нижегородская исследовательница Е.А. Григорьева предположила, что причинои этого прогресса являются внешнеполитические условия, сложив-шиеся на Дальнем Востоке в середине XIX в. [2, с. 6]. Это подтверждается исследованиями О.Е. Непомнина [16, с. 51-55]. Деи-ствительно, Китаи перестал быть закрытои (в т.ч. и в интеллектуальном плане) державои. Новьш уровень международных отношении стал составнои частью формирования идеи Таипин Тяньго. В первую очередь, это означает христианизированныи характер идеологии таипинов, несмотря на краине поверхностное христианство самого Хун Сю-цюаня [3, с. 179]. Все идеологические конструкты Хун Сю-цюаня пронизаны важнеишеи особенностью по сравнению с его предшественниками - все обитатели Поднебеснои равны пред Лицом единого и сильного Бога. Этот тезис был положен в основу программы уравнительного наделения землеи [3, с, 177]. Здесь важно осознать, что христианская форма программы таипинов ни в коем случае не является случаиностью.
Циклизм как основа китаиского исторического сознания неизбежно приводил к пониманию хода истории как регресса, что в народных массах выливалось в классическую максиму «вот раньше-то было...». Парадоксально, но для Китая XIX в. эта фраза была реальностью, что и порождало известныи лозунг
«Свергнем Цин, восстановим Мин!». Для нас важнои особенностью конфуцианского исторического сознания является ретроградно-утопическая форма осмысления современности. Не менее важно и то, что в условиях цин-ского Китая утопическая мысль, для восприятия которои уже около полувека создавалась социальная база, наиболее предметно и уместно для самых широких масс могла быть реализована именно в христианскои форме. Христианская идея, «китаизированная» Хун Сю-цюанем [15], приближенная к традиционным формам морали, позволяла дать искомыи и близкии идеал огромнои разношерстнои массе недовольных, что и позволило обеспечить небывалыи успех таипинов на первых порах.
В 1830-1850-е гг. в Китае сложился уни-кальныи комплекс исторических обстоятельств: традиционньш идеал Тай пин «наложился» на крестьянские представления о справедливости и агрессивные антиманьчжурские настроения интеллигенции. Единственным практическим механизмом реализации новых идеи была только крестьянская воина и ориентация на насильственное претворение в жизнь идеала наложила отпечаток на все институты таипинов.
В отечественнои историографии мало обращалось внимания на развитие и трансформацию таипинскои идеологии после прихода их к власти, в то время как именно этот механизм позволяет объяснить, почему в Китае не произошло смены династии и начался последнии в его истории период чжун син в условиях при-нудительнои модернизации. Между тем, отмена деиствия «Земельнои программы» уже вскоре после ее публикации в 1853 г. дает нам ключ
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
к пониманию: каким образом переставала работать идея, лежащая в основе тайпинской государственной системы.
Эволюция тайпинской идеологии следует из ее хронологии:
I. 1837 г. Душевное заболевание и видения Хун Сю-цюаня.
II. 1844 - 1848 гг. Существование таиного Общества поклонения Единому Богу (Бай Шан-ди хуэй). Разработка идеологическои базы, создание культа и т.п.
III. Переворот 1848 г. Использование христианского визионерства для авторитариза-ции движения [2, с. 14].
IV. 1851 г. Оформление монархии в условиях вооружённого восстания. Для таипинскои теории de facto это был крах доктрины всеобщего равенства. Дата - 1851 год -совершенно неслучаина, ибо как раз тогда таипины, опираясь на свою первую базу в гуансиискои деревне Цзиньтянь, начали активные боевые деиствия и стала реальностью военная иерархия в быв-шеи таинои религиознои секте.
V. 1853 г. Захват Нанкина, провозглашение новой Небесной династии Тайпин Тяньго.
Цепочка логически взаимоисключающих, но событиино неразрывных явлении (создание государства равных - воина за Небесную справедливость - сверхцентрализация и создание элиты) - получила свое окончательное завершение и привела к краху 1864 г. (Сопротивление в отдельных раионах продолжалось до 1868 года, но было обречено).
Уже самые первые шаги таипинского руководства показали невозможность практиче-скои реализации государства всеобщего равенства (вместо этого было создано некое подобие концлагеря, сродни кампучииским при Пол Поте, в т.ч. с половои сегрегациеи). Это влекло за собои перемену «центра тяжести»: основои движения и краеугольным камнем государства становился харизматическии лидер, провозгла-сившии себя младшим братом Иисуса Христа, уже в силу этого неравныи всем остальным.
Анализ первого программного документа таипинов - «Земельнои программы Небеснои династии» показывает нам следующие структурные аспекты Таипин Тяньго:
1. Экономическое и социальное «равенство» (исключительно для низших сословии) достигалось за счет уравнения и гарантированного минимума, годного только для физического выживания. При этом не исключалась дихотомия «богатые -бедные», т.к. представители «класс-государства», т.е. шэньши, были единственным контингентом комплектации таипинских управленцев.
2. Жесткая социальная иерархия, на вершине которои располагалось божественное существо - Небесныи государь (Тянь ван), у подножья трона которого копошились рядовые воины-земледельцы. Посредником служил военно-админи-стративныи аппарат, организованныи по канону Чжоу ли.
3. Полное совпадение армии и населения (из женщин формировались трудармии, используемые даже в земледелии и строительстве).
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Указанные особенности - ничто иное, как фиксация противоречия, возникшего еще в 1848 - единоначалие в обществе равных [2, с. 16]. Налицо полное несоответствие цели существования государства и средств его осуществления (предельная концентрация военнои власти в условиях гражданскои воины).
В программе таипинов такое равенство имеет место [3, с. 176]. В таипинских документах, отражающих реальное положение вещеи, равенство отсутствует: был создан некии прообраз тоталитарного государства, в котором государство осуществляет слежку за всеми, вмешивается в дела семьи и т.д. Таким образом, на деле программировался имперскии характер движения, становящегося новои династиеи, стремящеися ликвидировать предыдущую. Несомненно, что новыи образ государства сильно отличался от традиционнои конфуци-анскои монархии, но традиции оказались сильнее: в 1856 г. был восстановлен культ Конфуция. Положение осложнялось борьбои за власть, в которую вступил Ян Сю-цинь, стре-мящиися под предлогом «демократизации» (то есть возврата к отношениям, имевшимся до 1848 года) занять место Хун Сю-цюаня.
ВЫВОДЫ
Причинои краха Таипин Тяньго в первую очередь является комплекс идеологических проблем и их реализации на практике. Одновременно, Таипинское восстание явилось своего рода мальтузианскои катастрофои, создав-шеи возможности развития сельского хозяиства в центральных провинциях Китая, и сохранив-шеи власть Цинскои династии еще на полвека.
Необходимо в этом контексте провести сопоставление крестьянскои воины Ли Цзы-чэна (1628-1644), приведшеи к власти маньчжуров (а точнее, консервативных конфуцианцев) и Таипинскои. Выше мы указывали, что структурно они занимали одинаковое место в династическом цикле. На практике также имеются явные черты сходства: попытки в XVII в. уравнительного распределения военнои добычи, создание собственнои администрации и попытка провозглашения династии. Однако у Ли Цзы-чэна отсутствовала альтернативная идеология, достаточно строиная теоретически и в то же время относительно доступная для привлечения широких масс. Идеологическая база движения Ли Цзы-чэна (также обладавшего повстанческои армиеи, способнои к проведению широкомасштабных операции) была тра-диционнои - конфуцианскои, с массовои даос-ско-буддиискои верои рядовых адептов. Тради-ционныи идеологическии базис сдерживали хилиастские настроения, не дозволяя привнесения инновации в мировоззренческие установки, а следовательно, определяя последую-щии политическии и идеологическии курс.
В XIX в. таипинское христианство легло на подготовленную социально-экономическую почву, что приняло своеобразную форму в обстановке системного кризиса. Оригинальность таипинов (по краинеи мере, в сфере идеологии) - в буквальном истолковании принципа равенства всех перед Богом, что давало мощныи идеологическии и экономическии инструмент, позволяющии некоторым образом разрешить экономические проблемы через введение уравниловки. Это снимало ограничения прежних
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
китаиских утопии и позволяло реализовать ин-
новационныи путь развития, закрытыи во времена прежних династических кризисов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Гране М. Китаиская мысль / Пер. с фр. В.Б. Иорданского. М.: Республика, 2004. 526 с.
2. Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. Т. 4: Историческая мысль. Политическая и правовая культура / Ред. М.Л. Тита-ренко и др. М.: Вост. лит, 2009. 935 с.
3. Избранные произведения прогрессивных китаиских мыслителеи Нового времени (1840-1898) / Сост. Н.Г. Сенин, Ян Хин-шун. М.: Изд. АН СССР, 1961. 300 с.
4. Кан Ювэи. Моя история / Мартынов Д.Е. Кан Ю-вэи: Жизнеописание. Казань: Ин-т истории АН РТ, 2010. С. 92-230.
5. Илюшечкин В.П. Крестьянская воина таи-пинов. М.: Наука, ГРВЛ, 1967. 396 с.
6. Крушинскии А.А. Творчество Янь Фу и проблема перевода. М.: Наука; ГРВЛ 1989. 112 с.
7. Ло Гуань-чжун. Троецарствие / Пер. с кит. В.А. Панасюка. Т. I. М.: Гослитиздат, 1954. 792 с.
8. Ломанов А.В. Христианство и китаиская культура. М.: Вост. лит, 2002. 446 с.
9. Лян Цичао. Новое учение об истории. [Традиционная история Китая] : Пер. с кит. и примеч. Д.Е. Мартынова // Вопросы философии. 2019. № 5. С. 107-117
10. Мартынов Д.Е. «Лекции о небесах» Кан Ю-вэя: позднии этап интеллектуальнои биографии мыслителя // Общество и гос. в Китае. Т. XLIII, ч. 1 (Ученые записки ИВ РАН, Отд. Китая. Вып. 8). М.: ИВ РАН, 2013. С. 488-505.
11. Непомнин О.Е. История Китая: эпоха Цин. XVII - начало XX века. М.: Вост. лит., 2005. 712 с.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
Непомнин О.Е. История Китая. ХХ век. М.: Ин-т востоковедения РАН, 2011. 736 с. Никифоров В.Н. Восток и всемирная история. М.: Наука, ГРВЛ, 1975. 352 с. Саит «Синология.ру» // URL: http:// www.synologia.ru /
Саит "The Chinese Text Project" // URL: http: / / ctext.org/
Сунь Ятсен. Избранные произведения. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Наука, ГРВЛ, 1985. 630 с. Сыма Цянь. Исторические записки: Ши цзи: в 9 т. Т. 9 / Пер. с кит. под ред. А.Р. Вяткина. М.: Вост. лит, 2010. 623 с. Таипинское восстание 1850-1864: Сб. документов / Сост. В.П. Илюшечкин и В.Г. Соловьев. М.: Изд. вост. лит., 1960. 328 с. Фэн Ю-лань. Краткая история китаискои философии / Пер. Р.В. Котенко; науч. ред. Е.А. Торчинов. СПб.: Евразия, 1998. 376 с. Boardman E. Christian Influence upon the Ideology of the Taiping Rebellion. Madison: University of Wisconsin Press, 1952. 188 p.
The Cambridge History of China. Vol. 11, Part 2: Late Ch'ing 1800-1911 / Ed. by John K. Fairbank and Kwang-Ching Liu. Cambridge Univ. Press, 1980. 682 p. Chang Hao. The Chinese Intellectuals in Crisis: Search for Order and Meaning (1890 -1911). Berkeley: Univ. of California Press, 1987. 223 p.
Cohen P.A. Between Tradition and Modernity: Wang T'ao and Reform in Late Ch'ing China. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1974. 357 p.
Elman B.A. The Failures of Contemporary Chinese Intellectual History // Eighteenth-Century Studies. 2010. Vol. 43, No 3. P. 371-391. Hsiao Kung-chuan. A Modern China and
VOL.1 №4 2019
ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
a New World. K'ang Yu-wei, Reformer and Utopian, 1858-1927. Seattle, L.: Univ. of Washington Press, 1975. 669 p.
26. Kwong L.S.K. T'an Ssu-tung, 1865-1898: life and thought of a reformer. Leiden: E.J. Brill, 1996. 260 р.
27. Kwong L.S.K. The Rise of the Linear Perspective on History and Time in Late Qing China c. 1860-1911 // Past & Present. 2001. No. 173 Р. 157-190.
28. Li Man. Laozi Benyi: A Political Philosophy for the Last Phase of Time / / Synthesis Philo-sophica. 2014. Vol. 57. Iss. 1. P. 83-103.
29. Platt S.R. Provincial Patriots: The Hunanese and Modern China. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 2007. 278 p.
30. Pusey J. China and Charles Darwin. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1983. 544 p.
31. Schwartz B. In search of wealth and power: Yen Fu and the West. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1964. 398 p.
32. Spence J. God's Chinese Son: the Taiping Heavenly Kingdom of Hong Xiuquan. N.Y.: W.W. Norton, 1996. 400 p.
33. Wagner R. Reenacting the Heavenly Vision: The Role of Religion in the Taiping Rebellion. Berkeley: Institute of East Asian Studies and Center for Chinese Studies, University of California, 1982. 134 p.
34. Wu Guo. Zheng Guanying: merchant reformer of late Qing China and his influence on economics, politics, and society. Amherst, N.Y.: Cambria Press, 2010. 291 p.
35. Ван Тао Тао-юань вэньлу вайбянь (Собрание статей Ван Тао о зарубежных странах Шэньян: Ляонин жэньминь чубаньшэ, 1994. 427 с.
36. Вэй Юань ШШ. Вэй Юань цзи (Сочинения Вэй Юаня Ш Ш ft). Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1976. 862 с.
37. Го Тинъи ШШ^. Таипин тяньго лифа ка-один (Критическое исследование хронологии Небесного государства великого спокоиствия Шанхаи: Шанъу иншугуань, 1937. 212 с.
38. Куан Болинь Кан Ювэи дэ чжэсюэ сысян (Философские идеи Кан Ю-вэя ^WW^S Ш). Пекин: Чжунго шэхуэи кэсюэ чубаньшэ, 1980. 170 с.
39. Лян Цичао ^ЙЙ. Циндаи сюэшу гаилунь
(Очерк учении династии Цин,
ii) / Предисл. Чжу Вэи-чэна
Шанхаи: Шанхаи гуцзи чубаньшэ, 1998. 112 с.
40. Лян Цичао ^ЙЙ Чжунго лиши яньцзю-фа бу бянь (Дополненное издание «Метода исследования китаискои истории» ФДЙ^ЯШЬШ). Пекин: Чжунхуа шуцзюи, 2010. 244 с.
41. Сюэ Фучэн ^дШ. Сюэ Фу-чэн сюаньцзи (Избранные произведения
Шанхаи: Жэньминь чубаньшэ, 1987. 633 с.
BIBLIOGRAPHIC REFERENCES
1. Granet M., Iordansky V.B., tr. (2004) La pensee chinoise in Russian. Moscow: Respu-blica Publ. House.
2. Titarenko M.L., ed. in chief (2009) Dukhovnaya kul'tura Kitaya: entsiklopediya [The spiritual culture of China: an encyclopedia: in 5 volumes]. Vol. 4: Historical thought. Political and Legal Culture. Moscow, Vostochnaya literatura.
3. Senin N.G., Yang Hingshung, eds. (1961)
ИСТОРИЯ / МАРТЫНОВ Д.Е., МАРТЫНОВА Ю.А. / [email protected] / УДК 93/99
Izbrannyye proizvedeniya progressivnykh kitayskikh mysliteley Novogo vremeni (1840 -1898) [Selected works of progressive Chinese thinkers of the Modernity (1840-1898)]. Moscow: URSS Academy of Science Publ.
4. Martynov D.E. (2010) Kang Youwei. Moya istoriya [Kang Youwei. My story] Kazan: Institute of History of the Academy of Sciences of the Republic of Tatarstan.
5. Ilyushechkin V.P. (1967) Krest'yanskaya voyna taypinov [Taiping' Peasant War]. Moscow: Nauka Publ.
6. Krushinsky A.A. (1989) Tvorchestvo Yan' Fu i problema perevoda [Yan Fu works and the problem of translation]. Moscow: Nauka Publ.
7. Luo Guanzhong, Panasyuk V.A., tr. (1954) Troyetsarstviye [Romance of the Three Kingdoms]. Moscow: Goslitizdat.
8. Lomanov A.V. (2002) Khristianstvo i kitayskaya kul'tura [Christianity and Chinese culture]. Moscow, Vostochnaya literatura.
9. Martynov, Dmitry E., Martynova, Yulia A. (2019) '"New Historiography" by Liang Qichao', Liang Qichao, The New Historiography, Traditional Historiography in China, Translated into Russian by Dmitry E. Martynov, Voprosy Filosofii, Vol. 5 (2019). pp. 107-111.
10. Martynov D.Y. (2013) «Lektsii o nebesakh» Kan Yu-veya: pozdniy etap intellektual'noy biografii myslitelya ["Lectures on Heaven" by Kang Youwei: the late stage of hid intellectual biography]. Proceedings of the Institute of Oriental Studies, Russian Academy of Sciences, Department of China. Issue 8. Pp. 488-505.
11. Nepomnin O.Ye. (2005) Istoriya Kitaya: epokha Tsin. XVII - nachalo XX veka [The history of China: the Qing era. 17th - the beginning of the
XX century]. Moscow, Vostochnaya literatura.
12. Nepomnin O.Ye. (2011) Istoriya Kitaya. 20 Vek [History of China. XX century]. Moscow, Institute of Oriental Studies of the Russian Academy of Sciences.
13. Nikiforov V.N. (1975) Vostok i vsemirnaya istoriya [The East and world history]. Moscow: Nauka Publ.
14. Synologia.ru site, URL: http:// www.synologia.ru/
15. "The Chinese Text Project", URL: http://ctext.org/
16. Sun Yatsen (1985). Izbrannyye proizvedeniya [Song Zhongshan' Selected works]. Second edition. Moscow: Nauka Publ.
17. Sima Qian, Vyatkin A.R., ed. (2010) Is-toricheskiye zapiski: Shi tszi: v 9 t. T. 9 [Records of the Grand Historian: Shiji. Russian translation in 9 vols. Vol. 9]. Moscow, Vostochnaya literatura.
18. Ilyushechkin V.P., Solovyov V.G., tr., ed. (1960) Taypinskoye vosstaniye 1850-1864: Sb. Dokumentov [Taiping Rebellion 18501864: Collection of documents]. Moscow: Izdatel'stvo vostochnoy literatury.
19. Feng Youlan, Kotenko R.V., Torchinov E.A., tr., ed. (1998) Kratkaya istoriya kitayskoy filosofii [A Brief History of Chinese Philosophy]. St. Petersburg: Eurasia Publ.
20. Boardman E. (1952) Christian Influence upon the Ideology of the Taiping Rebellion. Madison: University of Wisconsin Press.
21. Fairbank J.K., Liu Kwang-Ching, eds. (1980) The Cambridge History of China. Vol. 11, Part 2: Late Ch'ing 1800-1911. Cambridge Univ. Press.
22. Chang Hao (1987) The Chinese Intellectuals in Crisis: Search for Order and Meaning (1890 -1911). Berkeley: Univ. of California Press.
23. Cohen P.A. (1974) Between Tradition and
VOL.1 №4 2019
ISSN: 2686-9675
INTERNATIONAL SCIENCE JOURNAL / МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ
Modernity: Wang T'ao and Reform in Late Ch'ing China. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press.
24. Elman B.A. (2010) The Failures of Contemporary Chinese Intellectual History. Eighteenth-Century Studies. Vol. 43, No 3. Pp. 371-391.
25. Hsiao Kung-chuan (1975). A Modern China and a New World. K'ang Yu-wei, Reformer and Utopian, 1858-1927. Seattle, London: Univ. of Washington Press.
26. Kwong L.S.K. (1996) T'an Ssu-tung, 1865-1898: life and thought of a reformer. Leiden: E.J. Brill.
27. Kwong L.S.K. (2001) The Rise of the Linear Perspective on History and Time in Late Qing China c. 1860-1911. Past & Present. No. 173 Pp. 157-190.
28. Li Man (2014) Laozi Benyi: A Political Philosophy for the Last Phase of Time. Synthesis Philosophica. Vol. 57. Iss. 1. Pp. 83-103.
29. Platt S.R. (2007) Provincial Patriots: The Hunanese and Modern China. Cambridge, Mass.: Harvard University Press.
30. Pusey J. (1983) China and Charles Darwin. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press.
31. Schwartz B. (1964) In search of wealth and power: Yen Fu and the West. Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press.
32. Spence J. (1996) God's Chinese Son: the Taiping Heavenly Kingdom of Hong Xiuquan. New York: W.W. Norton.
33. Wagner R. (1982) Reenacting the Heavenly Vision: The Role of Religion in the Taiping Rebellion. Berkeley: Institute of East Asian Studies and Center for Chinese Studies, University of California.
34. Wu Guo (2010) Zheng Guanying: merchant reformer of late Qing China and his influence on economics, politics, and society. Amherst, N.Y.: Cambria Press.
35. Wang Tao (1994) Taoyuan wenlu waibian =
ИШ. Shenyang, Liaoning renmin chubanshe.
36. Wei Yuan (1976) Wei Yuan Ji = ШМШ. Beijing: Zhonghua shuju.
37. Guo Tingyi (1937) Taiping tianguo lifa kaoding = Ж^ШМЙЗД, ШШМШ. Shanghai: Shangwu yinshuguan.
38. Kuang Bolin (1980) Kang Youwei de zhexue sixiang = Ш^ШЗДШ, Beijing: Zhongguo shehui kexue chubanshe.
39. Liang Qichao, Zhu Weicheng, ed. (1998) Qingdai xueshu gailun ШЙ ШШ, ШШШЩ. Shanghai: Guji chubanshe.
40. Liang Qichao (2010) Zhongguo lishi yanjiufa bubian ШЙШШ.
41. Xue Fucheng (1987) Xue Fucheng xuanji = ^H^^ft. Shanghai: Renmin chubanshe.
INFORMATION ABOUT AUTHORS
Professor, Dr. Sc. Dmitry Martynov
Department of Altaic and Chinese Studies Kazan Federal University 420008, Kazan, Kremlyovskaya str., 18 Russia
Associated Professor, PhD Yulia Martynova Department of Altaic and Chinese Studies Kazan Federal University 420008, Kazan, Kremlyovskaya str., 18 Russia
Принята к публикации: 05.11.2019 г. Submission Date: 2019.11. 05.
