CC BY
103
А. В. Шентякова
ДИНАМИКА ВНУТРИЭЛИТНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Понятие «элита» широко используется как в отечественной, так и в зарубежной исследовательской литературе. Сложность изучения элиты заключается не только в том, что существует множество возможных подходов к изучению элит, но и в том, что в социологической и политологической литературе отсутствует общепринятый подход к пониманию феномена политической элиты. Термин этот используют во множестве смыслов и значений, что само по себе создает немалые сложности для элитологических исследований.
В различных подходах отечественных исследователей к изучению российской элиты как объекта следования можно выделить несколько характеристик «элиты». Наиболее используемыми понятиями при описании российской элиты являются: «высший слой»1, «правящий класс»2, «властвующая элита»3, «правящая группа»4 и др. Подобное терминологическое разнообразие и неоднозначность употребления терминов не являются специфичными только для российской исследовательской ситуации. По замечанию Э. Гидденса, «в зарубежной элитологии также порой для обозначения одного явления используют различные понятия, которые часто пересекаются и наслаиваются»5.
Нет единого мнения среди исследователей и относительно характеристики монолитности и сплоченности правящего класса. Ряд авторов, например О. В. Гаман-Голутвина, рассматривают властвующую элиту «как внутренне сплоченную, составляющую меньшинство общества социальную группу, являющуюся субъектом подготовки и принятия или влияния на принятие/непринятие) важнейших стратегических решений и обладающую необходимым для этого ресурсным потенциалом»6.
По мнению других исследователей, применительно к анализу российской элиты целесообразно пользоваться термином «элитные группы», который в гораздо большей степени отражает элементы борьбы между группами интересов в российском обществе7. В числе таких элитных групп исследователи выделяют административную, политическую, экономическую, военную и др. Каждая из элитных групп выполняет определенные функции и обладает собственными рычагами влияния. Элитные группы ведут между собой постоянную борьбу за влияние и собственность, при этом тесно взаимодействуя.
В данной статье основное внимание будет уделено проблеме взаимодействия административной и политической элит. Являясь главным источником информации для политиков, государственные служащие эффективно контролируют информационный поток и тем самым влияют на принимаемые политические решения. Проблемы артикулирования и продвижения интересов бюрократии, политические последствия разрастания аппарата управления остаются одной из актуальных тем современных политологических, социологических и других исследований. Дискуссии о политической роли бюрократии как правило концентрируются на небольшой элитной группе государственных служащих, которую составляют чиновники высшей категории. В изучении © А. В. Шентякова, 2008
особенностей взаимодействия бюрократии и политиков были разработаны разнообразные направления и модели. Среди них большой интерес вызывают модели, созданные Эйзенштадтом8, Риггсом9, Эбербахом, Патнемом и Рокманом10, Несканеном, Петерсом и др. Эйзенштадт одним из первых предложил свою модель с тремя вариантами взаимодействия между политиками и бюрократами для традиционного, современного и переходного обществ.
Ф. Риггс разработал модель, согласно которой выделяется два типа бюрократии, в зависимости от степени ее влияния на политическую элиту. Он вычленяет четыре типа ситуаций, в которых по-разному комбинируется политизированность бюрократии.
Эбербах, Патнем и Рокман, проанализировав то, как соотносятся политическая власть и бюрократия, создали четыре модели взаимодействия:
1-ая модель — «идеальная»: политики правят, а чиновники управляют; первые принимают решения, вторые их выполняют;
2-ая модель — «реальная»: политики и чиновники совместно разрабатывают и принимают решения, выполняя при этом разные функции — бюрократия выступает в качестве нейтрального эксперта; политики придают решениям четкую политическую направленность. Эта модель, считают авторы, достаточно точно отражает реалии демократических стран, однако преувеличивать степень ее реалистичности не следует: политика постепенно профессионализируется, а чиновники все явственнее отстаивают частные, корпоративные или групповые интересы.
3-я модель — «конвергирующая»: и политики и чиновники участвуют в принятии решений; при этом политики агрегируют интересы разрозненные, неорганизованные, а чиновники выражают четко и точно сформулированные интересы организованных клиентел.
4-ая модель — «гибридная», в которой различия между чиновниками и политиками практически перестают существовать.
Моделирование взаимоотношений между политической и административной элитами также привлекает внимание исследователей. Например, британский ученый Б. Петерс выделяет пять сценариев взаимодействий между политической и административной элитами: в соответствии с первым сценарием политики действительно командуют, а бюрократы выполняют их требования; в пятом сценарии — бюрократы все контролируют и управляют в качестве экспертов. Две другие модели Петерса представляют формы кооперации и одна — конфликта между политиками и чиновниками. Все описанные модели очень близки к реальности, и все авторы указывают на сложное взаимодействие бюрократических и политических интересов.
Для анализа процессов взаимодействия политической и административной элит в условиях современной России используются 3 основные подхода:
1 позиционный — в основе данного метода лежит предположение о том, что формальные институты государственного управления и власть представляют собой своеобразную «карту властных отношений»11. Следовательно индивиды, которые занимают ключевые посты в этих учреждений, облечены властью в соответствии со своими институциональными ролями, что предполагает отнесение того или иного лица к элите на основании занимаемой им позиции во властной иерархии;
2 репутационный — этот подход основывается на использовании метода экспертных оценок; определяет субъекты политической власти на основе их репутации, т. е. субъективного мнения респондентов (экспертов) об их способности влиять на политические процессы в общности.
3 «решенческий», или десизионный, т. е. основанный на анализе того, как и кем принимаются решения. Именно последний метод получил наибольшее распространение в исследовательской литературе, посвященной изучению российской политической элиты.
В отечественной науке при изучении элит обычно используются позиционный и репутационный методы. Это отчасти связано с тем, что проблемный метод требует больших затрат ресурсов, поскольку необходимо выделить репрезентативную совокупность проблем, подробно рассмотреть процесс их решения, личностный, исторический, политический, социальный и другие контексты. В данной статье будет использован позиционный метод как наиболее адекватно отвечающий целям статьи.
Распространено мнение, что в силу переходного характера российской политической системы традиционные методы исследования власти, достаточно успешно апробированные в странах с устойчивой демократической политической системой, не вполне пригодны для условий России из-за частой смены политической и экономической ситуации и отсутствия достаточной информации.
В современной российской элитологии можно выделить две позиции по вопросу о применимости элитизма к анализу исторических и политических реалий. Данные подходы представляются разными по своему методологическому содержанию и определяют существенные различия при конкретном анализе власти и ее трансформаций.
Первая, наиболее распространенная позиция заключается в признании элитизма явлением универсальным, характерным для всех государств. Существование элит признается аксиомой для любого общества, в котором существуют социальная дифференциация, политическая власть и государство, с чем согласны представители разных теоретических течений. В этом отношении подход Г. К. Ашина вполне сходен с позицией О. В. Гаман-Голутвиной, которая основывает свою теорию на идее типов развития12. С ними в свою очередь солидаризуются А. В. Понеделков, В. Г. Игнатов, А. М. Старостин и др.
Данный подход позволяет анализировать трансформации элит и власти на протяжении всей истории Руси — России, формулировать общие закономерности развития элит. Здесь речь идет только о том, чтобы на каждом историческом этапе найти конкретноисторическое объяснение роли элит и тех трансформаций, которые в ней происходят. Можно говорить о том, что имеют место такие тенденции, процессы, которые определяют развитие элит на любом этапе их существования.
Однако у подобного подхода имеется очевидный «минус». Элита превращается в понятие такого высокого уровня обобщения, что теряется его собственная специфика. Любые рассуждения об элитах превращаются в предельно общие, не всегда содержательные утверждения, причем для их конкретизации с неизбежностью требуются исторически определенные пояснения.
Другой «минус» связан с известным эффектом удвоения понятий, обусловленным анализом властвующих «верхов». С неизбежностью приходится пояснять значение понятие «элита» применительно к соответствующей эпохе, создавая, по сути, параллельный понятийный аппарат.
Вторая позиция, изложенная А. В. Дукой и авторским коллективом под его руководством, заключается в том, что элиты возникают в рамках индустриального буржуазного общества13. А. В. Дука основывает свои взгляды на культурно-институциональном подходе, определяя элиты как исторически определенную форму существования властных групп.
При таком подходе возникает ограничение на использование данной концепции применительно к изучению властных трансформаций в России, поскольку советский период
истории выпадает из этой ситуации. А. В. Дука предлагает изучать применительно к советской истории феномен номенклатуры, полагая, что «она является такой же формой властных групп, как элита и аристократия»14.
Интерес для анализа представляет точка зрения тех исследователей, которые считают неуместным употребление понятия «элита» при изучении российских практик. Так, М. Н. Афанасьев выступает против применения понятия «элита» при описании властного/господствующего класса в России, замечая, что властвующие группы уже не являются номенклатурой, но еще не реализуют себя как элита15.
Именно с такой позиции будет проанализирован качественный состав Государственной
Думы.
Одним из крупнейших отечественных исследователей политической элиты можно назвать О. В. Гаман-Голутвину. Хотя политическая элита рассматривается «как внутренне сплоченная социальная группа», тем не менее она говорит о том, что политическая элита представлена дихотомической структурой, состоящей из двух компонентов. Условно она их определяет как бюрократию и «вольных стрелков».
Эти две группы лиц будут рассматриваться как отдельные элитные группы. Бюрократия включает лиц, занимающих постоянные оплачиваемые должности в органах власти и управления. Под административной элитой следует понимать не весь аппарат управления, а лишь ту его часть, которая связана с принятием управленческих решений (например, члены кабинета министров, руководители департаментов и ведомств, чиновники категорий «А» и «Б» и т. д.).
Вторая категория включает лиц, профессионально занимающихся политической деятельностью и оказывающих влияние на принятие политических решений, но не занимающих позиций в структурах власти (лидеры политических партий и объединений, депутаты Государственной Думы, т. е. те, кто были не назначены на свои должности, а избраны в результате выборов). При анализе данных таблицы 1 в основу разделения на группы был положен аналогичный принцип.
В своей работе Гаман-Голутвина отстаивает тезис о том, что в 1990-е гг. «произошла трансформация модели рекрутирования элит: постепенная замена служебно-номенклатурного принципа элитообразования принципом элитного плюрализма». Автор указывает на наличие нескольких центров власти. Проанализируем качественные изменения в составе Государственной Думы с целью выявления тех социальных групп, которые оказывали большее влияние на принятие политических решений (табл.).
Таблица
Социальный состав нижней палаты Федерального Собрания России в 1993-2003 гг.
(в % от числа депутатов)16
Государственная Дума 1993 г. Государственная Дума 1999 г. Государственная Дума 2003 г.
Представители интеллигенции 37 28 10
Руководители министерств и ведомств 17 12 18
Сотрудники региональных администраций 6 11 18
Военные и офицеры безопасности 8 11 12
Бизнесмены 10 18 20
Руководители партий 7 4 4
Руководители СМИ 2 0,5 3
Другие* 13 15 15
*В данную группу вошли руководители и сотрудники неправительственных общественных организаций, рабочие, крестьяне, руководители партийных организаций в регионах.
Из данных таблицы видно, что в этот период «социальные группы-поставщики»17 элитных кадров меняли свое значение: роль некоторых падала (интеллигенция, руководители партий), значение других возрастало (руководители министерств и ведомств, сотрудники региональных администраций, военных и офицеров спецслужб, бизнесменов).
Возросшие возможности представителей бизнеса делегировать своих представителей во власть и оказывать влияние на принятие стратегических политических решений дали основание Гаман-Голутвиной говорить «о полноценной революции элит... 1990-е гг. стали беспрецедентным периодом в российской истории с точки зрения влияния крупного капитала на политический процесс»18. Влияние отраслевых лобби на выработку политического курса оставалось высоким на протяжении всего периода президентства Б. Ельцина.
Особенностью постсоветской эволюции элит является то, что начиная с середины 90-х гг крупнейшие политико-финансовые кланы не просто делегировали представительство своих интересов группами давления, но и сами выступали ведущими акторами политического процесса. Подобное слияние власти и собственности и дало основание определить сложившуюся политическую систему как олигархическую.
Ведущими элементами этой системы выступали высшая государственная бюрократия и крупнейшие корпоративные структуры. «В период президентства Б. Н. Ельцина огромное влияние бизнеса на политические процессы — как на федеральном уровне, так и в городах и регионах — было бесспорным, и многие аналитики обозначали существовавший режим как “олигархический”»19.
Избрание президентом В. В. Путина ознаменовало новый подход власти к взаимоотношениям с бизнес-структурами. Существенное снижение влияния экономической элиты стало стратегической линией Путина в области внутренней политики. Новые отношения государства с бизнесом нашли отражение в изменении персонального состава путинской элиты. Существенно укрепились позиции бюрократии, которая стала вытеснять выходцев из крупного бизнеса. Удельный вес руководителей министерств и ведомств среди представителей административной элиты достиг 18 % против 12 % в Государственной Думе предыдущего созыва.
Еще одной заметной тенденцией обновления в составе элиты называют возрастание численности бывших и действующих сотрудников военных и специальных ведомств. Вхождение бывших военных в структуры государственного управления продолжается. Такая тенденция явилась причиной появления в печати публикаций, авторы которых выдвинули тезис о формировании нового правящего слоя — «милитократии».
Но не все исследователи готовы согласиться с подобной точкой зрения. Например, Гаман-Голутвина считает, что темпы вхождения во власть представителей бизнеса заметно опережают аналогичные показатели военных. За первые два года президентства Путина удельный вес выходцев из бизнеса вырос на 2 % и достиг 20 % против 10 % в 1993 г (см. табл.), а представителей военной элиты только на 1 %. Можно сделать вывод, что в составе нижней палаты Федерального Собрания присутствие представителей деловых кругов остается достаточно заметным.
Анализируя качественный состав Государственной Думы за последние 10 лет, можно говорить о том, что основным источником пополнения политической элиты стала военная и гражданская бюрократия, которая полностью восстановила свое влияние, пошатнувшееся в середине 90-х гг.
I Ашин Г. К., Понеделков A. B., Игнатов В. Г., Старостин A. M. Основы политической элитологии. М., 1999. С. 120.
2Ашин Г. К., Понеделков A. B., Игнатов В. Г., Старостин A. M. Основы политической элитологии. М., 1999. С. 120.
3 Региональные элиты России: проблемы, подходы, гипотезы: Программа исследования / А. С. Быстрова, В. В. Горьковенко, А. Б. Даугавет, А. В. Дука (рук.), В. Корниенко. СПб., 1999; Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Отв. ред. А. В. Дука. СПб., 2001.
4 Гаман-Голутвина О. В. Определение основных понятий элитологии // Политические исследования. 2000. № 3.
5 Giddens A. Elite in British Class Structure // The Sociolfl of Elites. Aldershot; Brookfield, 1990. Vol. 1. The Study of Elites / Ed. by J. Scott.
6 Гаман-Голутвина О. В. Определение основных понятий элитологии // Политические исследования. 2000. № 3.
7 Леушкин С. Г. Региональные политико-административные элиты современной России. М., 2001.
8EisenstadtS. Les problemes de bureaucratie naissante dans les regions en developement // Hoselitz B. F., Moore W. E. Industrialisation et societe. Durham, 1963. P. 276; Timsit G. Administrations et Etats: etude comparee. Paris, 1987.
9 Riggs F. W. The structure of government and administrative reform // Political and administrative development / Ed. by R. Braibanti. Paris, 1969.
10 Aberbach J. D., Putnam R. D., Rockman B. A. Bureaucrats and Politicians in Western Democracies. Harvard, 1981.
II Киселев И. Ю. Политическая элита: ее сущность и психология. Ярославль, 1995.
12 Мохов В. П. Элитизм как способ анализа властных трансформаций в России // Власть и элиты в современной России. СПб., 2003.
13 Региональные элиты России: проблемы, подходы, гипотезы: Программа исследования / А. С. Быстрова, В. В. Горьковенко, А. Б. Даугавет, А. В. Дука (рук.), В. Корниенко. СПб., 1999; Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Отв. ред. А. В. Дука. СПб., 2001.
14 Региональные элиты России: проблемы, подходы, гипотезы: Программа исследования / А. С. Быстрова, В. В. Горьковенко, А. Б. Даугавет, А. В. Дука (рук.), В. Корниенко. СПб., 1999; Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Отв. ред. А. В. Дука. СПб., 2001.
15 КолесникН. В. Исследование российской элиты: в поисках теоретических оснований // Власть и элиты в современной России / Под ред. А. В. Дука. СПб., 2003.
16 Для составления таблицы использованы материалы работ: Крыштановская О. Анатомия Российской элиты. М., 2005. С. 148; Краткие биографии депутатов // Власть. 2004. № 2. С. 60-86.
17 Крыштановская О. В. Анатомия Российской элиты. М., 2005.
18 Гаман-Голутвина О. В. Политичесике элиты России: вехи исторической эволюции. М., 2006.
19 Ледяев В. Т. Модели эмпирического исследования власти // Власть и элиты в современной России. СПб., 2003.
