CC BY
26
ББК 60.5.+87.21 YAK 316:115
П.А. АМБАРОВА
P.A. AMBAROVA
ДИНАМИКА СОиИААЬНОГО ВРЕМЕНИ: ОТ «ЧЕАОВЕКА РАЗУМНОГО» К «ЧЕАОВЕКУ БЕЗУМНОМУ»
DYNAMICS OF SOCIAL TIME: FROM A «WISE MAN» TO A «MAD MAN»
Статья посвящена взаимосвязи социального времени и социальных характеристик человека эпохи модерна и постмодерна. Рассматривается обусловленность феноменов «рациональности» и «социального безумия» свойствами социального времени. Выявлены основные проблемы и последствия перехода к новой темпоральности: возникновение новых оснований социальной стратификации, социальных страхов, социальной дезинтеграции.
The article is devoted to the relationship of social time and social characteristics of the person of modernism and postmodernism. The conditionings of the phenomena of «rationality» and «social madness» properties of social time are considered here. The main problems and the implications of the transition to the new temporality are revealed: the emergence of the new grounds of social stratification, social fears, social disintegration.
Ключевые слова: социальное время, динамика социального времени, рациональность, «социальное безумие», социальные страхи.
Key words: social time, dynamics of social time, rationality, «social madness», social fears.
В социальной эволюции человека фактор времени всегда играл значительную роль наряду с развитием знаний, общественных отношений и форм деятельности. Научно-технический прогресс «оторвал» время от его традиционных «спутников», например, пространства, способствовал приобретению им новых свойств и увеличению воздействия на фундаментальные основания жизни общества и человека. Смена типа культуры, определяемая изменениями временных характеристик, неизменно влечёт изменение типа личности. Поэтому временные характеристики правомерно использовать для описания сущности трансформаций, происходящих в обществе в целом, и изменений, происходящих с человеком как социальным существом.
В настоящей статье мы рассмотрим взаимосвязь динамики социального времени и основных характеристик человека, образующих его социальный тип, ограничиваясь хронологическими рамками Нового времени и современности.
Преодолевая пессимизм средневекового мировидения, мыслители эпохи Просвещения сформировали новый взгляд на человека, его место в этом мире, а также на устройство общества. Представления о социальном времени стали органичной частью новой картины мира и отразились в понимании развития общества и судьбы человека. Вера в разум, рационализм и прогресс как переход в лучшее состояние задавала рамки, в которых формировался тип европейского человека Нового времени. Умение пользоваться разумом для обустройства личной и общественной жизни стало одной из мировоззренческих установок эпохи Просвещения.
По мнению В. Феллера, история Нового времени - это история формирования «человека рационального», вырастающего из средневекового «человека этического». Исследователь отмечает, что «человек рациональный» вырастает из сформировавшегося в XI-XV веках этического ядра - «человека
этического», что в классическую эпоху разум рождается в пространстве этики [11, с. 149].
Европейская культура Х1Х-ХХ веков унаследовала представления о «человеке разумном», чья интеллектуальная и физическая деятельность служит прогрессу человечества. Идея прогресса лежала в основе сценариев темпорального развития общества, начиная с эпохи Просвещения. Она была центральной и в работах социологов классического этапа развития этой науки. О. Конт рассматривал порядок и прогресс как два основных принципа существования общества. По его мнению, порядок лежит в основе социальной статики, а «закон прогресса» является основным законом социальной динамики. История человечества, по его мнению, - это последовательная смена трёх стадий (теологической, метафизической и позитивистской), между которыми существует преемственность («солидарность во времени») [4, с. 8-9]. Именно механизм преемственности - передачи опыта во времени - выступает основой прогресса, а прерывание преемственности вызывает социальные кризисы и катаклизмы.
О. Конт предлагает использовать состояние человеческого ума в качестве критерия периодизации человеческой истории. «Умственный прогресс играет первенствующую роль в этом движении (в прогрессе общества. - П.А.). Нельзя сказать, чтобы умственная сторона была самая сильная в человеческой природе, но она всегда является в роли руководительницы и действует не одними своими силами, а совокупностью всех способностей и чувств, какие только она успевает увлечь за собою. Чувства и наклонности тогда только проявляются с полной силой, когда во главе их становится разум» [12, с. 464-465]. Отличительной чертой последней - позитивистской -стадии развития общества становится знание, очищенное от религии и метафизики, т.е. знание позитивное, рациональное. В.П. Култыгин отмечает, что в появлении социологической науки, связанной с именем О. Конта, выразился один из ключевых принципов современной западной цивилизации - принцип рационализма, критического познания [6, с. 29].
Апологетом рациональности как основы социальной жизни выступил М. Вебер. В основании его типологии социального действия лежит всё тот же принцип рациональности: различные виды действий (целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное) располагаются в порядке возрастания рациональности. По его мнению, при переходе от традиционного к индустриальному обществу меняется соотношение действий, имеющих в большей степени рациональное основание (целерационального и ценностно-рационального), и действий, носящих иррациональный характер (аффективного и традиционного) [2, с. 21-22]. Таким образом, социальная динамика у М. Вебера связана с утверждением рациональности как наиболее адекватного способа существования в современном мире.
В западной культуре Нового времени рационализм утверждается как особый феномен, проявляющийся в проективно-конструктивном отношении к миру [7, с. 26]. Между рациональностью и социальным временем возникают особые корреляции: социальное время должно обладать определёнными свойствами, которые позволяют рационально познавать действительность и на этой основе осуществлять деятельность. Рассмотрим далее некоторые из них.
В основе представлений о социальном времени эпохи модерна лежит ньютоновская модель классической механики. Это время линейное, однонаправленное, одновекторное. Оно равномерно делится на секунды, часы, недели, месяцы, годы, последовательно сменяющие друг друга [10, с. 164-165]. В рамках этой картины социальное время подчиняется определённым устойчивым закономерностям, которые позволяют прогнозировать и планировать от прошлого к настоящему, от настоящего - к будущему. Можно не только прогнозировать перспективно, но и определять развитие общества ретроспективно. Если мы знаем, в какой точке находится социальная система в определённый момент настоящего, мы можем определить, в какой точке
и каком состоянии она находилась в тот или иной момент прошлого. Характер социального времени проявляется в существовании определённой логики в историческом процессе и социетальных и биографических изменениях.
Понятие времени, начиная с Галилея, геометризируется и изображается с помощью бесконечной линии - «стрелы» - и превращается в пространственно подобное [9]. В эпоху модерна время никогда не рассматривается в отрыве от пространственных понятий и само по себе описывается в категориях пространства и пространственных перемещений («бежит», «течёт», «летит», «остановилось» и т.д.).
В «эпоху рациональности» скорость и ритмы разворачивания социальных процессов и изменений соответствуют человеческим способностям к рациональному познанию и мышлению. Социальный опыт накапливается с такой скоростью, которая позволяет человеку его интериоризовать и использовать в качестве основы рационального мышления и деятельности. Как отдельный человек, так и общество в целом способны достаточно быстро адаптироваться к изменениям, адекватно реагировать на них, продуцируя новые нормы и формы социального поведения. Таким образом, темпоральность культуры эпохи модерна соответствует временным характеристикам рационального мышления, присущим человеку этого времени.
Действительно, рациональность утверждается, начиная с Нового времени, в качестве способа мировосприятия и миропонимания, имеющего абсолютную ценность. В то же время рациональность послужила источником изменения характеристик социального времени. Научно-технический прогресс в области коммуникативных и медицинских технологий, постоянные поиски эффективных способов овладения временем (психологическим, биологическим, организационным, трудовым) привели к формированию новой темпоральности. Она включает в себя совершенно иное понимание времени (его свойств и значения), субъективное и объективное восприятие всех временных характеристик объектов и процессов, новые временные параметры социальных практик, образа жизни.
В книге З. Баумана «Текучая современность» отражены новые отношения времени и пространства в обществе постмодерна, для описания которого польско-британский социолог использует метафору «жидкое состояние». «Жидкости, - пишет З. Бауман, - так сказать, не фиксируют пространство и не связывают время. Тогда как твёрдые тела имеют отчётливые пространственные параметры, но нейтрализуют воздействие и, таким образом, снижают значение времени [...] жидкости не сохраняют форму в течение долгого времени и постоянно готовы (и склонны) изменять её; поэтому течение времени для них важнее, чем пространство, которое они занимают: в конце концов, они заполняют это пространство лишь «на мгновение» [1, с. 8].
В этом высказывании отражены ключевые позиции в понимании времени, характерном для современного общества. Прежде всего, речь идёт о том, что время «оторвалось» от пространства и стало активным, независимо действующим фактором. Отделение времени от пространства стало возможным благодаря высокоскоростным средствам передвижения, а также информационно-коммуникативным технологиям, которые производят эффект «компрессии» пространства за счёт почти мгновенной передачи сообщения на огромные расстояния [10]. А.В. Назарчук отмечает, что современные коммуникации позволяют совершать большинство дел без движения, например, сидя в офисе. Более масштабными оказываются «действия без движения», а не те действия, которые можно осуществить с помощью физических перемещений и встреч. «В этом обществе, - пишет исследователь, -тем больше скорость жизни, чем менее люди движутся. Это не скорость движения, а скорость решений, скорость трансакций» [8, с. 58].
В социальных практиках современного общества не пространство, а время стало доминирующим фактором. Оно превратилось в инструмент покорения пространства и важный критерий социальной стратификации.
З. Бауман пишет: «Теперь у некоторых людей появилась возможность прибыть туда, куда они хотели, намного раньше других; они также могли уйти от погони, и никто бы их уже не догнал, не смог бы замедлить их движение или остановить. Тот, кто путешествовал быстрее, мог претендовать на большую территорию - и при этом был в силах управлять ею, наносить её на карту и контролировать, - удерживая конкурентов на почтительном расстоянии, а злоумышленников - вне игры» [1, с. 122].
Социальное время общества постмодерна формирует новый тип человека. Это человек, способный в высокой степени интенсифицировать свою жизнь и работу, манипулировать своим временем и временем других людей. Он легко живёт и ориентируется в мире не только и не столько пространственных, сколько временных категорий. Это человек, способный жить в мире высоких скоростей, преодолевая психофизиологическую ограниченность.
Способности к освоению и использованию новой темпоральности служат основанием социальной стратификации. Доминирующие позиции занимают отдельные индивиды, социальные группы и целые общества, развивающие высокие скорости передвижения, т.е. чрезвычайно мобильные в различных видах социального пространства, сохраняющие в этих условиях физическое, социальное и психическое здоровье. Одной из таких групп являются профессиональные менеджеры: их личная жизнь и профессиональная деятельность предельно интенсифицированы во времени. Их главная профессиональная задача - организация и использование времени подчинённых для максимизации прибыли или социального эффекта, что достигается путём «сжатия» различных видов деятельности. То, что для одних стало основой жизненного успеха, для других превращается в источник неуверенности [1, с. 132].
С точки зрения темпоральных характеристик как критерия классификации общества, находящегося в состоянии перехода в постмодерн, оно включает три группы субъектов. Первая группа - люди, обладающие новыми темпоральными способностями и представлениями, - немногочисленна. Вторая группа - люди, в большей или меньшей степени адаптирующиеся к ситуации новой темпоральности. Третья группа - люди, живущие в «старой темпоральности». Появляется общество, сильно дифференцированное не только по имущественным или образовательным параметрам, но и по характеру использования социального времени. Современные российские социологи, описывая российское общество, состоящее из сегментов, которые живут в различных темпомирах, называют это явление временным дисхро-нозом [5, с. 106]. Разрывы между темпоральными мирами препятствуют интеграции общества, формированию единой системы ценностей и модерни-зационным процессам.
Если представители первой группы пользуются всеми преимуществами новой реальности, то вторая и третья группы испытывают мощное её давление, которое приводит к различным социокультурным деформациям. В новых условиях рациональность как доминирующий способ познания, мышления и существования, с одной стороны, уступает позиции интуиции и предвидению как способам познания и эмоциональным реакциям как способу реагирования. С другой стороны, не для всех социальных групп возможна адаптация к новой темпоральности. В условиях российской действительности переход от традиционного общества к обществу постмодерна усугубляется трудностями постсоветских трансформаций. Это двойное давление вызывает состояние глубокой аномии, которое сопровождается негативными эмоциями и настроениями: неуверенностью, страхами, фобиями, настороженностью и т.п. Приобретая массовый характер, негативные эмоции вызывают состояние, описанное Е.И. Головахой как «социальное безумие» [3]. Украинский исследователь видит повторение «социального безумия» в истории различных стран и народов в связи с очередным кризисом и аномией. На
наш взгляд, понятие «социальное безумие» может определять состояние общества не только в переходный период, но и характеризовать сущностные черты особого типа человека эпохи постмодерна.
Трудно не согласиться с мнением С.А. Кравченко о том, что «человечество подошло к порогу собственно человеческих возможностей рефлексии быстротечных событий, чтобы принимать по ним адекватные, рациональные, а главное - решения с гуманными целями» [5, с. 106]. Действительно, в ситуации неопределённости, быстротечности событий и процессов чрезвычайно трудно оценивать возможности и альтернативы, придерживаться «разумности» решений, просчитывать риски их принятия и реализации, допущения и последствия, т.е. сохранять всё то, что является свойствами «рациональности».
Рациональность не исчезает, однако основными способами мышления человека нового типа становятся интуиция, предвидение, предугадывание. Они актуализируются в обыденной жизни в форме гаданий, астрологических и псевдонаучных прогнозов, обращений к восточным духовным практикам, удовлетворяющим потребности в спокойствии, уверенности, определённости и стабильности. В профессиональной сфере предвидение становится главным принципом планирования, которое осуществляется «от будущего к настоящему», в стратегическом управлении - основой для оценки альтернатив. Примечательно, что в литературе по бизнесу и менеджменту - наиболее рационализированным областям человеческой деятельности - произошёл сдвиг в сторону увеличения количества книг по психологии интуиции в её теоретическом понимании, а ещё больше - в практическом применении.
Мы заключаем выражение «социальное безумие» в кавычки не только для того, чтобы отделить социальный феномен от явления психической патологии, но и для того, чтобы подчеркнуть условность и двойственность его социальной природы. С одной стороны, «социальное безумие» может выступать в качестве формы не-рационального восприятия и осмысления действительности, которая применяется осознанно (как парадоксально это ни звучит) в группе людей нового типа - «людей постмодерна». С другой стороны, «социальное безумие» можно определить как состояние дезадаптированных социальных групп, которых жизнь в «сумасшедшем темпе», в условиях социальной, ценностной, событийной нестабильности приводит сначала к социальным патологиям сознания (страхам, фобиям), а затем и поведенческим девиациям.
Появлению и развитию «социального безумия» способствуют новые свойства социального времени. Это не только уже отмеченное стремительное ускорение темпов различных социальных процессов. Для времени эпохи постмодерна характерны не длительность или протяжённость (это характеристики пространства), а мгновенность, которую невозможно пространственно (графически) выразить. Время совершения многих событий и процессов благодаря новым информационно-коммуникативным технологиям может сжиматься до мгновения. Это не исключает пространства полностью, но делает его незначительным фактором социальной жизни.
Одно из последствий перехода к мгновенности без памяти о прошлом и без веры в будущее исследователи отчётливо видят в разрушении коллективного, совместного действия [1, с. 137-139]. Когда люди «не видят завтра», то им достаточно того, что они сами сделали сегодня в одиночку. Современность, считает З. Бауман, лишает людей необходимости образовывать общности и коллективы. Ещё одно следствие «мгновенности» социального времени - это разрушение общественной морали, основанной на ответственности за будущие последствия действий, совершённых сегодня [1, с. 137-139].
В отличие от времени эпохи модерна время современного общества не линейно - оно множественно, вариативно. В нём постоянно происходит переопределение «начала», от которого ведётся отсчёт, и «конца», отражающего цели развития и деятельности. Жить в такой многоальтернативной реаль-
ности «традиционному человеку» непросто: новое время требует большего нервного напряжения, новых способностей к оцениванию действительности, духовных усилий, гибкости мышления и адаптивности, готовности к выбору и ответственности за него.
Популярный термин «фрагментация» можно с полной уверенностью отнести и к характеристикам социального времени эпохи постмодерна. Время современного общества характеризуется отсутствием целостности1, когда в границах одного общества социальные группы живут в собственных тем-помирах с различными представлениями о прошлом, настоящем, будущем, с разным отношением к времени как ресурсу. Символично звучат слова З. Баумана: «Что было разрезано на части, то не может быть снова склеено вместе. Оставь надежду на цельность, как будущую, так и прошлую, всякий, входящий в мир текучей современности» [1, с. 29]. Это пессимистичное обращение адресовано прежде всего людям традиционного общества, у которых фрагментация порождает чувство неполноты, сомнения и тревоги.
Литература
1. Бауман, З. Текучая современность [Текст] / З. Бауман. - СПб. : Питер, 2008. -240 с.
2. Вебер, М. Избранные произведения [Текст] / М. Вебер / пер. с нем. ; сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова ; предисл. П.П. Гайденко. - М. : Прогресс, 1990. - 808 с.
3. Головаха, Е.И. Социальное безумие: история, теория и современность [Текст] / Е.И. Головаха, Н.В. Панина. - Киев : Абрис, 1994. - 168 с.
4. Западно-европейская социология XIX века [Текст] / под ред. В.И. Добрень-кова. - М. : Издание Международного университета Бизнеса и Управления, 1996. - 352 с.
5. Кравченко, С.А. Социологическая диагностика сложного социума [Текст] / С.А. Кравченко // Социология и общество: глобальные вызовы и региональное развитие : матер. IV Очередного всерос. социол. конгресса / РОС, ИС РАН, АН РБ, ИСППИ [Электронный ресурс]. - М. : РОС, 2012. - С. 100-112.
6. Култыгин, В.П. Классическая социология [Текст] / В.П. Култыгин. - М. : Наука, 2000. - 526 с.
7. Лекторский, В.А. Рациональность как ценность культуры [Текст] / В.А. Лекторский // Вопросы философии. - 2012. - № 5. - С. 26-34.
8. Назарчук, А.В. Социальное время и социальное пространство в концепции сетевого общества [Текст] / А.В. Назарчук // Вопросы философии. - 2012. -№ 9. - С. 56-66.
9. Попов, В.Г. Физика и метафизика времени [Электронный ресурс] / В.Г. Попов. - Режим доступа : http://www.chronos.msu.ru/RREPORTS/ proЫema_vremeш/popov_fizika.htmL
10. Урри, Дж. Социология за пределами обществ. Виды мобильности [Текст] / Дж. Урри. - М. : Изд. дом Высшей школы экономики, 2012. - 336 с.
11. Феллер, В. Введение в историческую антропологию. Опыт решения логической проблемы философии истории [Текст] / В. Феллер. - М. : КноРус, 2005. - 672 с.
12. Яковенко, В.И. Огюст Конт [Текст] / В.И. Яковенко // Дэвид Юм. Кант. Гегель. Шопенгауэр. Огюст Конт / сост. «ЛИО Редактор». - СПб. : «ЛИО Редактор» и др. 1998. - 496 с.
1В психиатрии мозаичность, расколотость сознания является признаком шизофрении. В романе У. Эко «Волхв» постоянное «переписывание» действительности и представление её в виде альтернативных событий и их истолкований вводит героя в состояние, подобное шизофрении.
