CC BY
57
тральных стран, не рассматривались как нарушение нейтралитета [15].
Однако такая, безусловно нейтральная, позиция американского руководства постепенно претерпела изменение под влиянием факторов чисто прагматического характера. Финансовое положение Соединенных Штатов в начале мировой войны было достаточно сложным, поскольку наблюдался значительный отток золота из страны, падение курса доллара и сокращение американского экспорта в Европу [16]. Тем самым вопрос о кредитовании европейских стран стал вопросом улучшения экономической конъюнктуры в США. На это неоднократно указывали в своих письмах к президенту американские банкиры, например, Г. Хиггинсон, Дж. Морган [1, V. 30, р. 421, 483-485]. Советник госдепартамента Р. Лансинг в одном из писем президенту заключал: «Запрет кредитов приведет к тому, что покупательная сила наших клиентов пересохнет» [14, V. 1, р. 139-140]. В итоге Вильсон пересмотрел свою позицию по вопросу о финансировании воюющих стран, подчеркнув различие между займами и кредитами. Президент в беседе с Лансингом отметил, что предоставление займов неизбежно вызовет отправку золота из США, а главное, будет означать содействие продолжению войны. Другое дело кредиты. Они будут только способствовать развитию торговли США [17]. Точка зрения президента стала решающей для финансового дома Моргана, который сразу же подписал серию соглашений о предоставлении частных коммерческих кредитов Франции и России. Но до весны 1915 г. объем американских кредитов воюющим странам (включая и Германию) был сравнительно невелик.
Таким образом, на начальном этапе мировой войны американский нейтралитет носил характер достаточно беспристрастной позиции США по отношению к обеим воюющим группировкам. Это было определено стратегическими интересами Соединенных Штатов и нашло выражение
прежде всего в активной борьбе Соединенных Штатов по защите прав нейтральных стран на морскую торговлю.
1. The Papers of Woodrow Wilson / Ed. by A.S. Link. V. 1-68. Princeton, 1966-1994. V. 30. P. 393.
2. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. Supplement. The World War. 1914-1918. Washington, 1928-1933. 1914. P. 552.
3. Bernstorff J. My Three Years in America. N. Y., 1920. P. 17.
4. Архив полковника Хауза. T. 1-4. М., 1937-1944. T. 1. С. 84.
5. Козенко Б.Д. Посредничество без кавычек. Миротворчество США в 1914—1916 гг. // Первая мировая война: дискуссионные проблемы истории. М., 1994. С. 76-78.
6. Ерофеев Н.А. Соединенные Штаты Америки и Англия в период войны 1914-1918 гг. // Труды по новой и новейшей истории. Т. 1. М., 1948. С. 69.
7. Гершов З.М. «Нейтралитет» США в годы первой мировой войны. М., 1962. С. 56.
8. Уткин А.И. Дипломатия Вудро Вильсона. М., 1989. С. 47-48.
9. Михельсон А. Подводная война 1914-1918 гг. М.-Л., 1940. С. 15.
10. Seymour С. American Diplomacy during the World War. Baltimore, 1934. P. 114.
11. Link A.S. Wilson and the Progressive Era. 1910-1917. N. Y., 1954. P. 156.
12. Шацилло В. К. Расчет и безрассудство. Германоамериканские отношения в 1898-1917 гг. М., 1998. С. 242.
13. Фрейд 3., Буллит У. Томас Вудро Вильсон. 28-й президент США. Психологическое исследование. М., 1992. С. 161.
14. Papers Relating to the Foreign Relations of the United States. The Lansing Papers. 1914-1920. V. 1-2. Washington, 1939. V. 1. P. 377-378.
15. Вторая конференция мира 1907 г. С.-Пб., 1908. С. 159.
16. Михалевский Ф.И. Золото в период мировых войн. М, 1945. С. 28.
17. Ландберг Ф. 60 семейств в Америке. М., 1948. С. 168-169.
ДИНАМИКА СОСТАВА ГЛАСНЫХ ГОРОДСКИХ ДУМ ТАМБОВСКОЙ ГУБЕРНИИ В 70-90-е годы XIX века А.К. Семенов
Городовое положение 1870 г. предусматривало создать городские думы (представительные собрания) и городские управы (исполнительные органы). Важнейшим звеном организации городского самоуправления стали выборы. Избирательные списки формировались по трем разрядам избирателей, в зависимости от суммы уплаченных налогов.
В Тамбове избирательное право получили 2305 человек - 8,1 % дееспособных горожан (в среднем по России - 5,6 %). Сословный состав
избирателей губернского центра, в целом, отражал характерные для такого типа городов тенденции: доля дворянско-разночинческих избирателей не превышала 7 %, купеческие избиратели составляли менее 24 %, доля мещан в избирательных списках была около 60 %, доля крестьян достигала 13 % [1]. Сословный состав избирателей губернского центра был стабильным, отражающим стабильный состав слоя городских собственников и предпринимателей.
Сословный состав избирателей в уездных городах, равно как их численность, менялась от выборов к выборам. Процент избирателей в большинстве уездных городов был значительно выше, что объясняется небольшим количеством мигрантов и других категорий жителей, не имевших избирательных прав. В выборах 1891 г. (последних по Городовому положению 1870 г.) процент избирателей в этих городах возрастает, в основном за счет опережающего роста избирателей уездных городов-владельцев мелких состояний и промысловых свидетельств.
Особенности такого рода электоральной динамики в уездных городах можно проследить на типичном уездном купеческом городе губернии -Моршанске.
В Моршанске, считавшемся богатым купеческим городом, к выборам второго четырехлетия было допущено 740 городских избирателей, совокупно уплачивающих 8417 руб. 29 коп., из которых 82 купца и 9 дворян уплачивали 2/3 городских налогов с недвижимости и торговых свидетельств размером от 391 рубля до 10 рублей. В результате доля мелких налогоплательщиков становилась относительно небольшой - 649 избирателей (4 % городского населения): налогоплательщики третьего разряда должны были уплачивать минимальный налог не менее 42 коп. в год. В выборах Моршанской думы четвертого четырехлетия доля состоятельных налогоплательщиков резко понизилась в связи с опустошительным пожаром 1875 г. и усилившейся миграцией купечества, что привело к уменьшению размера верхней планки уплачиваемых избирателями первого разряда совокупных налогов до 116 рублей, ввиду чего круг избирателей третьего разряда расширился до налогоплательщиков, уплачивавших не менее 12,5 коп. в год и составил 1199 избирателей (7,5 % городского населения) - т. е. возрос по сравнению со вторым четырехлетием почти вдвое. Этот процесс «усреднения» городских состояний в Моршанске к концу 80-х гг. стабилизировался, что сразу сказалось на относительном понижении числа избирателей третьего разряда -в 1889 г. они составили 908 чел. (5,7 % городского населения). Ту же зависимость можно проследить и на динамике доли владельцев мелких и мельчайших состояний среди избирателей третьего разряда (бедных мещан и городских крестьян): в 1875 году она составляла 87,3 %, в 1883 - 94 %, в 1889 - 88 %. Вместе с тем относительная численность мещанского электората Моршанска неуклонно увеличивалась и составила к концу периода действия Городового Положения 88,4 % от общего числа избирателей, что говорит о возрастании экономической роли среднего городского сословия [2].
Предвыборная борьба в городах шла между дворянами, которые, как правило, выступали консолидированно, и купцами, расколотыми на группировки. Старые губернские и уездные купеческие города с архаичной полуфеодальной соци-
альной структурой, к которым в Тамбовской губернии относились Тамбов, Козлов, Моршанск, Борисоглебск, Липецк, демонстрировали в этот период настоящий «поход купечества во власть» (от 55,6 до 66,7 % представителей купечества среди гласных городских дум) - складывающаяся экономическая элита стремилась отстоять свои интересы [3]. Однако в Тамбове влияние купечества было неустойчивым: от выборов к выборам росла дворянская фракция гласных, составившая к концу 80-х гг. более 43 %, также усилилось влияние мещанского электората - его представители на последних, по Городовому положению 1870 г., выборах получили более 18 % мандатов гласных Тамбовской думы.
В средних и мелких уездных городах губернии, не являвшихся торгово-промышленными центрами регионального значения, это правило не действовало, с одной стороны, из-за сильного электорального влияния мелких собственников недвижимости, занимавшихся аграрными и кустарными промыслами (мещан и крестьян). Так, в состав избирателей Шацка, Кадома и Елатьмы попало от 72 до 25 % крестьян, а вместе с мещанами они составляли до 95 % всех избирателей [4]. С другой стороны, низкая избирательная активность купечества в этих городах была следствием отсутствия устойчивого коммерческого интереса со стороны купечества к такого рода городам, не представлявшим из себя серьезных рынков сырья и сбыта товаров. К тому же коренных купцов в таких городах было относительно немного, а иногородние, владевшие в этих городах недвижимостью, на выборы, как правило, не являлись, предпочитая участвовать в избирательных кампаниях родных городов. Так, в первом разряде выборщиков Шацка, состоявшем поголовно из купцов, многие из которых были иногородними, на первых выборах избирательная активность была на уровне 15 %, тогда как во втором и третьем разряде, состоявшем, в основном, из мещан, ремесленников, крестьян, она была свыше 33 %. Трое заочно избранных иногородних купцов, не участвовавших в избирательных собраниях, впоследствии отказались от мандатов Шацкой городской думы, в связи с чем были назначены довыборы [3, д. в., л. 3].
Приведенные примеры показывают, что мещане, ремесленники и крестьяне, в массе своей неграмотные, особенно в мелких городах губернии, оказывали серьезное влияние на выборы, в известном смысле, определяя лицо городского самоуправления.
Сенатор С.А. Мордвинов, ревизовавший в начале 1880-х гг. Тамбовскую губернию, отмечал: «Власть в городах до сего времени находится в руках необразованного, а в уездных городах весьма еще грубого купеческого сословия, к тому же и весьма равнодушного к городским интересам. Большее участие образованных классов в городском самоуправлении вызывается как спра-
ведливостью, так и пользой самих городов, посему препятствием служит то обстоятельство, что Положение 1870 г. исключает из числа избирателей не владеющих собственностью...» [5].
Городовое положение 1892 г. существенно изменило порядок выборов. Избирательная система была унифицирована: трехразрядные избирательные собрания заменялись одним собранием избирателей [6], вместо налогового вводился единый имущественно-доходный ценз, который к тому же значительно повышался и исключал из состава избирателей менее состоятельных горожан. Законодатель рассчитывал путем сокращения наименее состоятельной части гласных уменьшить необразованную часть гласных уездных городских дум и тем самым повысить качество работы городского самоуправления.
Имущественный ценз оказался настолько высоким, что численность избирателей сократилась в несколько раз. Право участвовать в выборах 1894 г. получил 1 % горожан губернии, что соответствовало среднему по России проценту городских избирателей.
Вместе с тем сокращение электората в городах России и Тамбовской губернии произошло не в одинаковых пропорциях: в Тамбовской губернии число избирателей сократилось более чем в 10 раз, а в среднем по России - менее чем в 6 раз. Это объясняется тем, что кроме Тамбова еще в трех городах губернии - Козлове, Моршанске, Борисоглебске по инициативе губернского по городским делам присутствия Комитетом министров был введен губернский имущественный ценз (1000 руб.) [6, с. 24-27]. Последнее втрое понизило потенциальное число избирателей в этих уездных городах, так как вместе с Тамбовом там проживало более половины всех городских избирателей губернии [7].
Сокращение избирателей за счет владельцев мелкой недвижимости и торговых документов увеличило долю дворян и купечества. Незначительным стало представительство крестьян среди городских избирателей. Вместе с тем, в мелких уездных городах сокращение общего числа избирателей мало отразилось на электоральном положении дворян и разночинцев - их доля хотя и возросла более чем в два раза, но значительно уступала не только купеческой, но мещанской части избирателей. Там по-прежнему ощутимым было влияние крестьянского электората [8]. Лишь в Моршанске и Шацке доля дворянских избирателей почти вдвое превышала среднюю по уездным городам, и приближалась к доле дворян губернского центра [9]. В губернском центре ни одна из социально-сословных групп избирателей не получила абсолютного большинства, что в прошлом было прерогативой мещанского электората. Вместе с тем, резко (в три раза) увеличилась доля дворянско-разночинческих избирателей, практически исчезли из состава городских избирателей крестьяне. В целом, и в уездных городах,
и в губернском центре мещанский электорат резко сократился и перестал доминировать в избирательных списках [10]. В то же время, сильно вырос избирательный вес купеческого сословия, которое, особенно в уездных городах, стало доминировать в выборных кампаниях.
Но это был не единственный недостаток новой избирательной системы: она исключила из состава электората не только малоимущие (и, как правило, малообразованные) городские слои, не имевшие собственных домов, но и часть интеллигенции, которая по роду своей профессиональной деятельности не имела ценза оседлости и не имела, как правило, собственного жилья в городах.
Так, в Борисоглебске, где был 1000-рублевый имущественный ценз, резко сокративший число избирателей, выборы протекали с большими трудностями из-за того, что из 200 избирателей этого города большинство было купцами, которые уклонялись от участия в избирательной процедуре, из-за чего трижды назначалось избирательное собрание. Вместе с тем, не желавшие заниматься городскими делами борисоглебские купцы проявили корпоративную солидарность, забаллотировав в третьем по счету избирательном собрании желавших быть гласными пятерых интеллигентов. Шансы последних были крайне невелики, т. к. подавляющая часть борисоглебской интеллигенции в выборах не участвовала по цензовым причинам, но, по мнению корреспондента «Тамбовских губернских ведомостей», страстно этого желала [11].
В бедном, заштатном Кадоме введение 100рублевого имущественного ценза привело к тому, что городским хозяйством и финансами стала распоряжаться одна купеческая семья, каждый взрослый член которой был как избирателем, так и членом городского управления. Эта семья, по сути, взяла в управление всю городскую собственность, получая при этом незаконные доходы [12].
Таким образом, введение новой избирательной системы в Тамбовской губернии резко изменило баланс в социально-сословном составе гласных городских дум, особенно в уездных городах: вместо ремесленников и мещан там стали преобладать представители купеческого сословия, которые усилили свои позиции за счет сокращения мещанской части гласных [13]. После вторых выборов купеческая фракция в городских думах губернии еще более усилила свое влияние за счет некоторой части дворянского сословия и почти двукратного сокращения представителей мещанского электората [14].
В целом, избирательные системы обоих городовых положений не достигли цели и были наиболее уязвимым местом городского законодательства империи.
1. «Тамбовские губернские ведомости». 1879. №№ 73, 77, 83.
2. ГАТО. Ф. 159. Оп. 5. Д. 32; Оп. 11. Д. 21; «Тамбов- 8.
ские губернские ведомости». 1879. № 94; 1889. № 79.
3. ГАТО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 3-а, 11, 14; «Тамбовские гу- 9.
бернские ведомости». 1879. № 73, 77. 10.
4. ГАТО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 8. Л. 3.
5. Цит. по кн.: Семенов Д.Д. Городское самоуправле- 11.
ние. Опыты и очерки. С.-Пб., 1901. С. 69, 70. 12.
6. См.: Нардова В.А. Самодержавие и городские ду- 13.
мы в России в конце XIX - нач. XX вв. С.-Пб.,
1994. С. 26.
7. Подсчитано по отделу официальных публикаций 14.
«Тамбовских губернских ведомостей». 1889.
№ 52, 54-56, 58-61, 63-68, 78-81.
«Тамбовские губернские ведомости». 1894. № 4, 8, 14, 16.
«Тамбовские губернские ведомости». 1897. № 57, 97. «Тамбовские губернские ведомости». 1894. № 4, 8,
14, 16; 1897. № 57, 97.
«Тамбовские губернские ведомости». 1898. № 24. «Тамбовские губернские ведомости». 1897. № 16. «Тамбовские губернские ведомости». 1894. № 2,
12, 32, 46; Адрес-календарь Тамбовской губернии на 1892, 1894, 1899 гг.
См. Адрес-календарь Тамбовской губернии на 1895, 1899 гг.
АВСТРИЙСКИЙ ЛИБЕРАЛИЗМ И ПРОБЛЕМА ФЕДЕРАЛИЗАЦИИ ГАБСБУРГСКОЙ МОНАРХИИ О.В. Нестерова
Либерализм как понятие исторической, экономической науки и политологии прочно вошел в европейский лексикон еще в начале XIX в. На формирование либерализма большое влияние оказали работы европейских и американских просветителей. Среди исследователей либерализма не вызывает особых споров вопрос о его социальных истоках, которые связывают с формированием класса буржуазии.
Австрийский либерализм относится к европейско-континентальной линии либеральной мысли. Его основная идея формулируется в контексте национальной консолидации немцев. Поэтому специфика австрийского либерализма заключается, в первую очередь, в особенностях национального развития Австрийской и АвстроВенгерской монархии. Корни австрийского либерализма восходят к западноевропейскому Просвещению и йозефинизму, а распространению либерализма в стране способствовали тесные контакты немецких и австрийских студентов, обучавшихся в Германии и воспринявших от немецкой профессуры либеральные идеи. Первоначально либеральные воззрения нашли отклик в интеллигентской среде, прежде всего у литераторов [1]. Большое влияние на дальнейшее развитие либеральной мысли в Австрии оказали события 1848 г., которые сообщили мощный импульс идеям свободы и национального суверенитета. 60-70-е гг. XIX в. вошли в историю Австрии как либеральная эра - Октябрьский диплом 1860 г., Февральский патент 1861 г., новая Конституция 1867 г. вводят парламентское представительство, ответственное министерство, гарантируют гражданские свободы. В эти годы либералы занимают в австрийском Рейхстаге руководящие позиции. Однако скоро начинается спад либерализма в стране и на первый план политической жизни Австрии выдвигается консерватизм.
Одним из источников по истории австрийского либерализма конца XIX в. является пресса, на страницах которой многие видные либералы публиковали свои статьи и полемизировали с оппонентами. Развитие австрийской прессы начинается сразу же после революции 1848 г., когда не только увеличиваются тиражи выходивших прежде газет, но и появляются новые. В газетах и журналах 50-60-х гг. XIX в., партийно еще четко не ангажированных, прослеживаются, тем не менее, различные политические подходы к проблемам образования двуединой монархии и дальнейшей модернизации империи, принятию новой Конституции 1867 г., направлениям и характеру внешней политики Габсбургской монархии [2]. В 70-е гг. начинается борьба австрийской прессы против цезурного вмешательства и «предмартов-ского» закона о прессе. В 80-90-е гг. появляется пресса, которая строго соответствует партийным направлениям, в том числе и либеральному. Без нее нельзя оценить вклад австрийской прессы в политическую историю империи. Однако вскоре обнаружилось, что проводить некую единую линию в либеральной прессе практически невозможно. В этом состояла известная слабость этого политического направления, в котором выделяли централистов, федералистов, демократов, либерал-консерваторов, леволибералов [2, S. 117].
Либеральную прессу Австрии можно разделить на три большие группы. К первой относятся газеты, которые имели подписчиков и продавались не только на территории Австрии, но и за рубежом. К ним относится «Die Presse», носившая праволиберальную окраску, и «Die Neue Freie Presse», которая была немецко-либеральной. Ко второй группе можно отнести газеты, читаемые только внутри страны. К ним относились «Morgenpost», «Österreichischer Volksfreund», «Neues Wiener Tagblatt», «Wiener Allgemeiene
