CC BY
101
I .л
ИГ ЛМЕШСЛ дач
МЛ 11
^егмоналистика
Ж
2022 Том 9 № 3
НАЙДЕН
Светлана
Николаевна
Доктор экономических наук, профессор РАН, заместитель директора по научной работе
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042
nayden@ecrin.ru
ORCID: 0000-0002-1647-7853
ж
УДК 314.17
ДИНАМИКА СМЕРТНОСТИ И ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОСТЬ ЖИЗНИ НАСЕЛЕНИЯ РЕГИОНОВ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА РОССИИ: 2013-2021 ГГ.
В статье рассматриваются сложившиеся тенденции демографического развития в ДФО в период 2013-2021 гг., который, с одной стороны, характеризуется реализацией масштабного пакета мер государственной экономической и социальной политики в отношении опережающего развития макрорегиона, а с другой стороны, включает двухлетний период действия ограничительных мер в связи с распространением новой коронавирусной инфекции (СОУГО-19). На основе статистической информации анализируются параметры, отражающие естественное движение населения (коэффициенты рождаемости и смертности), более подробно подвергнуты разбору относительные показатели смертности по основным причинам в разрезе дальневосточных субъектов РФ. Установлено, что в макрорегионе продолжает сохраняться высокий уровень смертности (особенно по причинам болезни органов системы кровообращения, пищеварения, дыхания), в том числе на фоне распространения СОУГО-19, а также под влиянием внешних причин, по отдельным территориям значительно опережающий средние показатели по стране. Показано, что совокупность отрицательных последствий повышенной смертности способствует снижению ожидаемой продолжительности жизни населения как в целом по Дальнему Востоку, так и в каждом из дальневосточных субъектов РФ, которые на протяжении исследуемого периода по данному показателю ни разу не достигли среднероссийского уровня. Учитывая сложившиеся негативные тенденции естественного движения населения макрорегиона, усугубляемые внешними шо-ками пандемии, обоснована низкая вероятность достижения целевых индикаторов, заявленных в официальных стратегических документах по демографическому развитию Дальнего Востока.
Население, рождаемость, смертность, продолжительность жизни, пандемия COVID-19, Дальний Восток
У?
Д. .К*
■ ■ ■
© Найден С.Н., 2022
{^^Ш^Ы!< I ж
«... МД R
кегмонапмстмка
т? и * ■ > •
• «г. .-«г.г>
NAIDEN Svetlana Nikolaevna
Doctor of economics, professor of RAS, deputy director for research
Economic Research Institute FEB RAS,
153, Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia, 680042
nayden@ecrin.ru
ORCID: 0000-0002-1647-7853
■Ж
A; .fi
DYNAMICS OF MORTALITY AND LIFE EXPECTANCY OF THE POPULATION OF THE REGIONS OF THE FAR EAST OF RUSSIA: 2013-2021
The article discusses the current trends in demographic development in the Far Eastern Federal District in the period 20132021, which, on the one hand, is characterized by the implementation of a large-scale package of state economic and social policy measures in relation to the accelerated development of the macroregion, and, on the other hand, includes a two-year period restrictive measures in connection with the spread of a new coronavirus infection (COVID-19). On the basis of statistical information, the parameters reflecting the natural movement of the population (birth and death rates) are analyzed, and the relative mortality rates for the main causes in the context of the subjects of the Far Eastern Federal District are analyzed in more detail. As part of the study, it was found that a high level of mortality continues to persist in the macroregion, especially due to diseases of the circulatory system, digestion, and respiration, including against the background of the spread of COVID-19, as well as under the influence of external causes, significantly outstripping the average indicators for certain territories around the country. It is shown that the combination of negative consequences of increased mortality contributes to a decrease in life expectancy of the population, both in the Far East as a whole and in each of the subjects of the Far Eastern Federal District, which during the study period in this indicator never reached the average Russian level. Taking into account the existing negative trends in the natural movement of the population of the macroregion, exacerbated by the external shocks of the COVID-19 pandemic, the low probability of achieving the target indicators stated in the official strategic documents on the demographic development of the Far East is substantiated.
Population, birth rate, mortality, life expectancy, COVID-19 pandemic, Far East
Введение
Среди национальных приоритетов в отношении Дальнего Востока одним из ключевых является стабилизация и наращивание человеческого потенциала в макрорегионе. Именно эта цель сформулирована в многочисленных официальных документах1 и озвучивается на всех уров-
1 Распоряжение Правительства РФ J№ 2464-р от 24 сентября 2020 г. «Об утверждении Национальной программы социально-экономического развития Дальнего Востока на период до 2024 года и на перспективу до 2035 года». URL: http://static.government.ru/media/files/NAlSPJ8QMRZUPd9LIM WJoeVhn1l6eGqD.pdf (дата обращения: май 2022); Распоряжение Правительства РФ № 1298-р от 20 июня 2017 г. «Об утверждении Концепции демографической политики Дальнего Востока на период до 2025 года». URL: http://government.ru/docs/28228/ (дата обращения: май 2022).
• «г.
■: imi
д. «
нях власти [15]. Определённым этапом её реализации стало формирование с 2013 г. государственной политики по переориентации потока государственных инвестиций с производственных и инфраструктурных проектов на институциональные новации, что должно было способствовать процветанию макрорегиона, улучшению человеческого капитала и привлечению дополнительного населения на Дальний Восток [7]. Одним из способов достижения поставленной цели, по мнению учёных, как минимум остаётся сбережение и стабилизация имеющегося постоянного населения, как максимум - создание условий для расширенного демографического воспроизводства, в том числе за счёт снижения смертности и увеличения продолжительности жизни [2]. Последнее нашло отражение в разработке мер по демографическому развитию и совершенствованию социальной системы дальневосточных территорий в рамках принятых национальных программ и проектов [4; 13]. Весной 2020 г. пандемия COVID-19 в России внесла свои коррективы в демографические процессы, в том числе и на территории макрорегиона, что проявилось в резком всплеске заболеваемости и, как следствие, в повышенной смертности населения. Именно поэтому мониторинг демографических тенденций (включая рождаемость, смертность и продолжительность жизни) стал неотъемлемой частью наблюдений за реакцией социальной системы Дальнего Востока на вызовы внутренней и внешней среды, включая шоки, спровоцированные распространением COVID-19 [5].
Результаты исследований
Население ДФО к началу 2021 г. составило 8 124 тыс. человек, что на 200 тыс. человек меньше, чем было в 2013 г. (при условии учёта всех одиннадцати дальневосточных субъектов РФ1). В 2020 г., на который пришлось начало пандемии COVID-19, впервые за тридцатилетний период наблюдений основные потери населения, составившие более чем 45 тыс. человек, были обусловлены характером естественного движения. Естественная убыль только за 2020 г. в 2,6 раза превысила результат 2019 г. и составила -22 864 человека, что почти на 15% выше годового миграционного сальдо (-19 926 человек).
На протяжении рассматриваемого периода динамика естественного движения населения носила нисходящий характер. Прирост населения вплоть до 2017 г. сохранялся за счёт более высокого уровня рождаемости, который превышал показатель смертности населения. Однако сокращение численности женщин репродуктивного возраста объективно снижало количество рождённых детей, уменьшая естественный прирост. С 2018 г. естественная динамика перешла в отрицательную плоскость и, наряду с отрицательным сальдо миграции, привела к общему сокращению численности населения на Дальнем Востоке [10].
Более половины дальневосточных регионов относятся к группе территорий со стабильной ежегодной убылью населения (табл. 1).
Только за 2020 г., в том числе в результате пандемии COVID-19, абсолютное сокращение численности населения превысило аналогичный показатель 2019 г. в 2,5-2,6 раза по Амурской области, Приморскому и Хабаровскому краям; 1,9-2,0 раза - по Сахалинской области и Республике Бурятия; на 12,3% - по Еврейской автономной области и 2,8% - по Магаданской области, 2,1% - по Забайкальскому краю. Положительный прирост численности населения в целом за 2013-2020 гг. был обеспечен в двух субъектах ДФО: Республиках Бурятия (+1,4%) и Саха (Якутия) (+2,8%), причём в Якутии, несмотря на эпидемиологические послед-
1 Республика Бурятия и Забайкальский край вошли в состав ДФО в 2018 г. на основании Указа Президента РФ № 632 от 3 ноября 2018 г. «О внесении изменений в перечень федеральных округов, утверждённый Указом Президента Российской Федерации от 13 мая 2000 г. № 849». URL: https://docs.cntd.ru/document/551544516 (дата обращения: май 2022).
-/ / Лм 'i :U, Р --г. ,>,. "5 • k
• «г.
I/ /L
Л (V
ствия, даже в 2020 г. (в 2 раза больше, чем в 2019 г. за счёт и естественного, и миграционного прироста).
Особенности естественного движения населения, динамика которого формируется под влиянием рождаемости и смертности, на Дальнем Востоке также остаются неизменными длительное время [9].
Таблица 1
Динамика населения ДФО
Территория Численность постоянного населения на начало года, тыс. человек Изменение 2021 / 2013
2013 2021 тыс. человек %
ДФО 8 318,5 8 124,1 -194,4 -2,3
Республика Бурятия 971,8 985,4 +13,6 +1,4
Республика Саха (Якутия) 955,6 982,0 +26,4 +2,8
Забайкальский край 1 095,2 1 053,5 -41,7 -3,8
Камчатский край 320,6 311,7 -8,9 -2,8
Приморский край 1 947,3 1 877,8 -69,4 -3,6
Хабаровский край 1 342,1 1 301,1 -40,9 -3,1
Амурская область 816,9 781,9 -35,1 -4,3
Магаданская область 152,4 139,0 -13,3 -8,7
Сахалинская область 493,3 485,6 -7,7 -1,6
ЕАО 172,7 156,5 -16,2 -9,4
ЧАО 50,8 49,5 -1,3 -2,5
Источник: составлено по: Численность постоянного населения на 1 января. URL: https:// www.fedstat.ru/ indicator/31557 (дата обращения: апрель 2022).
По уровню рождаемости Дальний Восток в целом и входящие в его состав регионы опережают среднероссийские показатели, несмотря на общий нисходящий тренд. Если в среднем по РФ коэффициент рождаемости1 снизился на 3,6 п. (с 13,2%о в 2013 г. до 9,6%о в 2021 г.), то по ДФО - лишь на 3,3 п. (с 13,9 до 10,6%) и пока остаётся выше среднероссийского уровня (рис. 1).
Однако другим фактором, отрицательно влияющим на естественную динамику населения Дальнего Востока, остаётся высокий уровень смертности [5]. Сопоставление данных в рамках анализируемого периода затруднено в силу объективных выбросов 2020-2021 гг., когда показатели смертности резко возросли в связи с ростом летальных случаев от COVID-19, но и до 2018 г. скорость её снижения оставалась крайне низкой. Хотя совокупная смертность в 2013-2019 гг. не превышала среднероссийский показатель, по отдельным её причинам макрорегион продолжает лидировать2.
1 Число родившихся на 1 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31269 (дата обращения: май 2022).
2 Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: май 2022).
• «г.
\Mt
Y. -Д 'Л- п
■: imi
д. «
15,5
2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021
■ Число родившихся на 1 тыс. населения за год ■ Число умерших на 1 тыс. населения за год
Рис. 1. Общие коэффициенты рождаемости и смертности населения по ДФО, %о
Источники: составлено по: Число родившихся на 1 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31269 (дата обращения: май 2022); Смертность населения от всех причин на 1 тыс. населения. URL: https://www.fedstat. ru/indicator/33534 (дата обращения: май 2022).
Высокий уровень смертности в результате воздействия внешних причин (в 1,5 раз а выш е, чем в среднем по ртране) формируется всеми без исключения субъектами РФ в составе: ДФО, но прежде всего за счёт сверхсмертности в Чукотском автономном округе1, где данный показатель по итогам 2020 г. в Р,5 ррза превысил среднероссийский уровень (238,4 случая на 100 тыс. человек, что на 52,3 случая больше, чем в 2019 г. и на 25,2 случая, - чем было в 2013 г.), а также двукратного иреваиссния р°рднероссийского уровня в Амурской области (в9в,7; +11,2; -22,2 соответственрм) и более осьс полуторного превышения в Сахалинской об29вти (160,6; -0,8; -44,4 соответственно), Забайкальском крае (157,2; -17,5; -56,8 соответственно), Магаданской области (15И,с» -65,2; -44,4 соответственно) (табл. 2). В 2021 г. все дал22^е^^осточные субъекты РФ сохранили опережающие позиции по сравнению со средним уровнем по стране, включая «лидедос»: Ч^отский автономный округ (244,5%), Амурская област2 (1в5,0%), Сахалинская область (160,50/о), Забайкальский край (164,7%), Магаданская область (162,2%), Хабаровский край (148,6%), Республика Бурятия (140,0%), Еврейская автономная область2 (138,0%).
Смертность 13 ^в^ ьрате инфекционных и паразитарных 1а1^^леваний, которая в 2013 г. на 18,2% поеаышсла средньсоссийский показатель, в 2019 и 2020 гг. опустилась ниже среднего по стране на 3,9 и 4,1% соответственно, вернувшись к средней отметке уже к 2021 г. Тем не менее в 2020 г. превышение сохранвлось в четырёх дальневосточных субъектах РФ: Чукотском автономном округе (185% к среднероссийскому уровню), Еврейской автономной области (129,6%), Приморском (134,5%) и Хабаровском (0,5%) краях. В 2021 г. в «лидерах» дополнительно оказался Приморский край (151,6% к среднему по стране). Повышенный уровень смертности в данном случае был обусловлен прежде всего высокой смертностью от ту-
1 Сверхсмертность мужчин в трудоспособном возрасте в 2013-2016 гг. в 1,8 раза превышала аналогичный показатель для женщин. Длительное время сохраняется относительно высокая доля умерших от несчастных случаев, отравлений и травм, то есть по внешним причинам [1].
2 «Высокие показатели смертности населения автономии от внешних причин, особенно от самоубийств, свидетельствуют о наличии тяжёлого затяжного психоэмоционального напряжения у населения... Отсутствие рабочих мест, низкие уровень и качество жизни, неуверенность в завтрашнем дне, увеличение потребления алкоголя и злоупотребление им являются, на наш взгляд, причинами многих несчастных случаев, отравлений и травм с внезапными смертельными исходами» [14, с. 90].
• «г.
д. «
беркулёза, которая в целом по ДФО превышала средний по РФ показатель в 2 раза (2020 г. -9,4 случая смерти на 100 тыс. человек против 4,7 по РФ; 2021 г. - 9,1 против 4,3 соответственно). Если в 2020 г. максимальное опережение обеспечили Хабаровский край (10,8 случая на 100 тыс. человек), Амурская область (12,0), Приморский край (15,9), Еврейская автономная область (17,8), Чукотский автономный округ (20,0), где превышение достигало в среднем от 2 до 4,3 раза, то в 2021 г. ситуация частично потеряла свою остроту. Этому в немалой степени способствовали ограничительные меры, принятые во время пандемии и сохраняющиеся в течение 2020-2021 гг., которые имели как положительные, так и отрицательные эффекты. Так, к числу негативных последствий эксперты относят: длительное пребывание в помещениях во время самоизоляции, отсутствие возможности доступа к профильным врачам и процедурам, перебои поставок противотуберкулёзных лекарственных препаратов, отсутствие контроля за лечением со стороны специалистов. В числе положительных моментов: «разобщённость населения, изоляция и самоизоляция, перевод на удалённую работу, что резко сокращает контакты, кроме семейных, частично соседских по месту жительства и офисных (лифты, места общего пользования, вентиляция); закрытие границ, которое привело к сокращению числа мигрантов из стран с высокими показателями распространённости социально значимых инфекционных заболеваний» [11, с. 16-17].
Таблица 2
Смертность в разрезе основных классов и отдельных причин по РФ и ДФО, человек на 100 тыс. населения
В том числе по классам и причинам смерти:
некоторые инфекционные и паразитарные болезни в том числе: туберкулёз ново-обра-зова-ния болезни системы крово-обращения болезни органов дыхания болезни органов пищеварения внешние причины
2020 год
Территория
Число умерших, всего
РФ 1 460,2 20,6 4,7 202,0 640,8 65,9 73,3 95,3
ДФО 1 386,9 19,8 9,4 201,0 602,1 78,8 88,3 138,4
Республика Бурятия 1 195,7 15,3 4,1 189,6 481,6 58,9 73,4 133,3
Республика Саха (Якутия) 929,5 11,3 2,3 131,6 404,9 40,9 44,7 123,4
Забайкальский край 1 366,2 19,7 5,9 195,2 577,0 94,1 73,2 157,2
Камчатский край 1 274,6 15,7 5,8 157,8 609,6 68,2 76,8 116,9
Приморский край 1 540,8 27,7 15,9 234,0 759,0 82,8 95,8 114,6
Хабаровский край 1 562,8 20,7 10,9 200,9 684,1 92,0 90,8 134,1
Амурская область 1 617,2 17,1 12,0 232,2 641,8 96,7 114,6 190,7
• «г.
\Mt
Y. -Д 'Л- п
. •.. imi
Д. tv
Продолжение таблицы 2
Территория Число умерших, всего В том числе по классам и причинам смерти:
некоторые инфекционные и паразитарные болезни в том числе: туберкулёз ново-обра-зова-ния болезни системы крово-обращения болезни органов дыхания болезни органов пищеварения внешние причины
Магаданская область 1 252,9 10,8 3,6 201,3 544,4 77,4 91,7 156,9
Сахалинская область 1 374,5 18,1 9,9 237,6 333,9 82,4 171,3 160,6
ЕАО 1 590,8 26,7 17,8 187,4 911,0 101,7 88,3 125,2
ЧАО 1 045,9 38,1 20,0 118,2 424,8 74,1 52,1 238,4
2021 год
РФ 1 673,9 19,0 4,3 194,1 640,3 78,7 74,5 95,3
ДФО 1 555,0 19,2 9,1 193,2 600,1 111,0 90,7 134,2
Республика Бурятия 1 371,6 14,0 3,6 172,9 484,7 97,5 89,4 133,4
Республика Саха (Якутия) 1 067,8 11,2 3,2 125,7 405,6 47,2 43,4 111,2
Забайкальский край 1 576,1 19,9 6,0 180,3 617,9 92,9 68,9 157,0
Камчатский край 1 432,2 11,5 3,8 155,0 643,8 63,7 69,2 119,5
Приморский край 1 702,1 28,8 15,3 227,5 747,3 125,2 97,9 106,7
Хабаровский край 1 681,9 18,9 10,0 200,7 649,4 82,6 91,7 141,6
Амурская область 1 846,4 20,2 15,8 222,9 655,8 207,7 113,9 166,8
Магаданская область 1 498,5 7,9 2,2 205,2 583,8 107,7 119,9 154,6
Сахалинская область 1 564,7 16,5 7,2 227,5 320,7 184,6 179,2 161,5
ЕАО 1 796,8 14,2 8,4 191,4 822,4 195,3 90,2 131,5
ЧАО 1 084,7 20,1 8,0 128,6 464,0 56,2 48,2 233,0
Источник: составлено по: Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: май 2022).
• «г.
■: imi
д. «
Дальневосточные субъекты РФ, традиционно «лидирующие» по смертности от туберкулёза, в 2021 г. более чем в 2 раза снизили показатели: в Чукотском автономном округе зафиксировано 8 случаев на 100 тыс. жителей (186,0% к среднему уровню по РФ), в Еврейской автономной области - 8,4 (195,3%). Для остальных представителей «лидирующей» группы верхний потолок опережения составил 2,6 раза: по Амурской области - 267,4% к среднероссийскому уровню, по Приморскому и Хабаровскому краям - 255,8 и 132,6% соответственно. Сохраняющийся значительный разрыв свидетельствует в том числе о неблагоприятных социально-экономических условиях проживания населения, которые способствуют широкому распространению инфекции в регионах1. Туберкулёз относится к социально значимым заболеваниям, представляющим угрозу для общества, распространение которого во многом обусловлено уровнем и качеством жизни населения [12]. Опасность этого заболевания усугублена пандемией COVID-19, которая разрушает иммунный барьер человека и открывает путь для других инфекций2.
Наиболее распространённой причиной смертности населения остаются болезни системы кровообращения, на которые приходится практически половина всех летальных случаев. Среди дальневосточных субъектов РФ в 2020 г. показатель варьировал от минимума по Сахалинской области (333,9 случая на 100 тыс. человек в 2020 г., что на 1,3 случая больше, чем в 2019 г., но в 2 раза меньше, чем было в 2013 г.) до максимума по Еврейской автономной области (911,0; +102,1; +136,2 соответственно), где сложилась критическая ситуация в системе здравоохранения3. В 2021 г. разброс незначительно сократился: от 320,7 случая на Сахалине, что в 2 раза меньше, чем в среднем по стране и на 4%, - чем было в 2020 г., до 822,4 случая в Еврейская автономной области, что на 28,4% больше, чем в среднем по стране, но на 9,7% меньше, чем было в 2020 г. Однако место в «лидерах» сохраняет Приморский край (примерно 750 случаев в год), где система здравоохранения пока не в состоянии адекватно реагировать на динамику смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. По итогам 2021 г. экспертами регионального министерства здравоохранения в качестве причин роста смертности от болезней систем кровообращения были названы: «продолжающееся распространение новой коронави-русной инфекции COVID-19 и связанные с ним перепрофилирование медицинских организаций для оказания помощи больным новой коронавирусной инфекцией, приостановление плановой диспансеризации и профилактических осмотров, а также плановой медицинской помощи, перераспределение кадрового потенциала для работы в инфекционных стационарах, отказ больных от посещения врача из-за опасения инфицирования COVID-19, течение инфекции COVID-19 c постковидными осложнениями»4. Следует отметить, что перечисленные факторы, пусть и в разной степени, оказали негативное влияние на все без исключения регионы страны, включая и дальневосточные.
1 Бондаренко А. Минздрав назвал регионы с самой высокой заболеваемостью туберкулёзом. URL: https:// rg.ru/2020/07/12/reg-dfo/minzdrav-nazval-regiony-s-samoj-vysokoj-zabolevaemostiu-tuberkulezom.html (дата обращения: апрель 2021).
2 Главный фтизиатр Дальнего Востока: вслед за пандемией COVID-19 ожидается эпидемия туберкулёза. URL: https://www.amur.info/news/2020/12/15/182392 (дата обращения: апрель 2021).
3 «В сосудистом центре Еврейской автономной области отсутствуют основные препараты, необходимые для лечения профильных заболеваний, а торжественно закупленный ангиограф простаивает без расходных материалов. В роддоме нет неонатологов и некому принимать роды, а из хирургии уволились все хирурги. Врачи жалуются на низкие зарплаты и слишком высокую нагрузку из-за нехватки медицинских кадров». Источник: О ситуации в здравоохранении Еврейской АО доложат главе Минздрава РФ. URL: https://regnum.ru/news/sotiety/3459509. html) (дата обращения: май 2022).
4 Анализ заболеваемости взрослого населения болезнями системы кровообращения, динамика смертности от сердечно-сосудистых заболеваний на территории Приморского края в 2019-2021 гг. Первоочередные мероприятия, направленные на снижение смертности от сердечно-сосудистых заболеваний. URL: https://www.pkmiac.ru/ upload/medialibrary/cf1/3qr1ulds6tlfjsnghszwxfhpxsqway7f/1.%20Шутка.pdf (дата обращения: май 2022).
• «г.
I/ /L
Д. (V
Второе место в списке по числу летальных случаев (без учёта COVID-19) продолжает занимать смертность от новообразований, варьируя от минимума в Чукотском автономном округе (118,2 случая на 100 тыс. человек в 2020 г., что на 15,9 случая меньше, чем в 2019 г. и на 3,7 случая, - чем было в 2013 г.) до максимума в Сахалинской области1 (237,6; -11,3; +14,7 соответственно). В целом по ДФО снижение удельных показателей смертности от новообразований в 2021 г. (на 7,8 случая по сравнению с 2020 г.) произошло за счёт сокращения смертности в восьми из одиннадцати дальневосточных субъектов РФ, в том числе в Республиках Бурятия (-16,7 случая на 100 тыс. человек по сравнению с 2020 г., что на 21,2 случая меньше, чем в среднем по стране) и Саха (Якутия) (-5,9; -68,4 соответственно), Забайкальском (-14,9; -13,8 соответственно) и Камчатском (-2,8; -39,1 соответственно) краях. При этом повышенной смертность от новообразований остаётся в Приморском крае и Сахалинской области (227,5 случая на 100 тыс. человек, что на 33,4 случая больше, чем по РФ), Амурской (222,9) и Магаданской (205,2) областях, Хабаровском крае (200,7), где сохраняется более высокий процент выявляемости пациентов с впервые установленным диагнозом «онкология». Этому способствует наличие соответствующих медицинских учреждений, оборудования и специалистов, которые в условиях пандемии были вынуждены сократить или даже прервать взаимодействие с пациентами2. Традиционно низкие показатели смертности от новообразований по Чукотскому автономному округу (128,6 случая на 100 тыс. жителей, что на 65,5 случая меньше, чем в среднем по стране, но на 10,4 случая больше, чем было в 2020 г.) скорее свидетельствуют о низкой доступности диспансеризации для населения и выявляемости данного заболевания, что связано с недостаточной кадровой обеспеченностью и слабой транспортной доступностью3.
Смертность по причинам болезней органов пищеварения в целом по ДФО продолжает расти на протяжении всего периода исследования, опережая на 20,5% средний показатель по стране в 2019-2020 гг. Высокие показатели летальности, в 2,3 раза превышающие средний уровень по РФ, демонстрирует Сахалинская область (171,3 случая на 100 тыс. человек в 2020 г., что на 30,4 случая больше, чем в 2019 г. и на 78 случаев, - чем в 2013 г.). На втором месте находится Амурская область с 1,5-кратным превышением среднероссийского уровня (114,6; +18,1; +46,4 соответственно), на третьем - Приморский край (95,8; +7,6; +16,2 соответственно). В 2021 г. ситуация только усугубилась, чему способствовало распространение COVID-19, вызывающей тяжёлые поражения печени и органов пищеварения4. Большинство территорий продемонстрировали прирост смертности по данному классу болезней: в «лидеры» после Сахалинской области (179,2 случая на 100 тыс. человек, что на 97,9 случая больше, чем в среднем по стране) вышла Магаданская область (119,9; +45,4 соответственно), а затем уже Амурская область (113,9; + 39,4 соответственно). При этом две национальные территории сохранили одни из самых низких по стране показателей смертности от болезней органов пищеварения: Республика Саха (Якутия) и Чукотский автономный округ (43,4 и 48,2 случая на 100 тыс. человек соответственно против 74,5 случая в целом по стране).
1 Онкология и гепатит: названы самые частые заболевания жителей Сахалинской области. URL: https:// sakhalinmedia.ru/news/713598/ (дата обращения: май 2022).
2 По мнению эксперта, онкологические программы на фоне пандемии несколько просели, из-за изоляции пришлось прервать скрининговые программы, что снизило уровень выявляемости новых больных и контроля за диспансерными пациентами. Источник: Зиновьева А. Онколог рассказал об участившихся случаях заболевания раком в период пандемии // Московский Комсомолец. 2020. № 28293. URL: https://www.mk.ru/social/health/2020/06/22/onkolog-rasskazal-ob-uchastivshikhsya-sluchayakh-zabolevamya-rakom-v-period-pandemii.html (дата обращения: май 2022).
3 Невинная И. Онкобольных с Чукотки предложили отправлять лечиться на Дальний Восток. URL: https:// rg. ru/2021/10/14/reg-dfo/onkobolnyh-s-chukotki-predlozhili-otpravliat-lechitsia-na-dalnij -vostok. html (дата обращения: май 2022).
4 Смирнова А. Поражает желудок и печень. Как коронавирус влияет на органы пищеварения. URL: https://tmn.aif.ru/ health/med/porazhaet_zheludok_i_pechen_kak_koronavirus_vliyaet_na_organy_pishchevareniya (дата обращения: май 2022).
-/ / Лм 'i :U, Р --г. ,>,. "5 • k
• «г.
■ж
\ж
iikm
Самый значительный прирост смертности в целом по ДФО в 2020 г. наблюдался от болезней органов дыхания (78,8 случая на 100 тыс. человек, что на 21,8 случая больше, чем в 2019 г. и на 27,5 случая, - чем в 2013 г.), что было обусловлено объективным шоком, вызванным пандемией COVID-191. Причём скорость нарастания смертности от болезней органов дыхания по стране (+25,6 случая, или 163,6% к уровню 2019 г.) была выше, чем в целом по ДФО (+21,8; 138,3% соответственно). Последнее обусловлено прежде всего тем, что первая волна распространения новой инфекции на Дальнем Востоке была относительно пологой и высокие показатели смертности начали фиксироваться только с осени 2020 г., в то время как потери населения западной части страны начали фиксироваться с самого начала пандемии [8].
Двукратный рост смертности от болезней органов дыхания продемонстрировали Чукотский автономный округ (74,1 случая на 100 тыс. человек в 2020 г., что на 38,1 случая больше, чем в 2019 г. и на 32,7 случая, - чем в 2013 г.) и Хабаровский край (91,9; +45,0; +38,6 соответственно). Более 90% прироста зафиксировано по Амурской области (96,7; +46,8; +36,5 соответственно), более 60% - по Сахалинской области (82,4; +33,3; +25,1 соответственно) и Камчатскому краю (68,2; +26,8; +39,2 соответственно), более 30% - по Еврейской автономной области (101,7; +26,9; +52,1 соответственно) и Приморскому краю (82,8; +21,8; +24,1 соответственно), более 20% - по Республике Саха (Якутия) (40,9; +7,2; +10,7 соответственно), менее 10% - по Республике Бурятия (58,9; +4,3; -20,7 соответственно) и Забайкальскому краю (94,1; +0,6; +22,7 соответственно). Единственным субъектом, в котором смертность по данной причине сократилась, стала Магаданская область (77,4; -8,6; +19,2 соответственно). В девяти из одиннадцати дальневосточных субъектов РФ смертность от заболеваний органов дыхания превысила среднероссийский уровень, достигнув максимального отклонения в Еврейской автономной области (152,1% к среднему по стране), Амурской области (146,7%) и Забайкальском крае (142,8%). Исключение составили лишь два дальневосточных региона, где смертность по данной причине оказалась ниже среднего по России: Республики Бурятия (-10,6 п. п.) и Саха (Якутия) (-37,9 п. п.). Данные за 2021 г. наглядно подтверждают интенсивность пандемии и продолжающийся рост смертности от болезней органов дыхания: 111 случаев на 100 тыс. человек в целом по ДФО, что на 32,2 случая больше, чем в 2020 г. и на 54 случая, - чем в 2019 г. Безусловными «лидерами» смертности по данному классу причин стали Амурская (207,7 случая на 100 тыс. человек, что в 4,2 раза больше, чем в 2019 г. и в 2,5 раза, - чем в среднем по стране в 2021 г.) и Сахалинская (135,5; 3,8 и 2,3 раза соответственно) области, Еврейская автономная область (120,5; 2,6 и 2,5 раза соответственно).
В 2021 г., когда соответствующие министерства и ведомства выстроили учёт данных по заболеваемости и летальности от COVID-19, Росстат выделил сведения о «смертности от новой коронавирусной инфекции (COVID-19)»2, согласно которым, по этой причине на Дальнем Востоке умерло 18 504 человека (4,0% всех смертельных исходов, вызванных данной инфекцией, по стране; 14,7% общего числа смертельных исходов по макрорегиону). При этом смертность от новой инфекции в дальневосточных субъектах РФ ниже, чем в среднем по стране (319,1 человека на 100 тыс. населения) (рис.2). «Лидерами» по уровню смертности стали: Еврейская автономная область, где на каждые 100 тыс. населения инфекция унесла 310,6 че-
1 В официальных статистических материалах за 2020 г. в составе информации о «смертности по причинам» не были выделены сведения о «смертности от новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», поэтому анализ проводится в рамках опубликованных статистических данных. Источник: Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: июль 2021).
2 Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: май 2022).
кегионапистика
• «г.
2022 Том 9 № 3
кШШ2тгт
л, -л
ловека, и Хабаровский край - 302,8 человека, в отличие от Чукотского автономного округа, где смертность составила всего 76,3 человека на 100 тыс. населения, и Сахалинской области - 106,4 человека, что, впрочем, не снимает остроты вопроса - о готовности территорий к адекватным реакциям на «пандемийные» шоки. «Для отдельных дальневосточных регионов положение выглядит крайне тревожным с точки зрения количества так называемых активных случаев, требующих медицинского контроля и задействования кадровых, финансовых и материалъно-технических ресурсов. В ходе многолетних экспериментов по псевдооптимизации здравоохранения мобилизационные возможности здравоохранения были существенно подорваны. В наибольшей степени это коснулось не просто регионов, но тех из них, которые характеризуются низкой плотностью населения и дефицитностью собственных бюджетов. Практически все дальневосточные регионы находятся в этой категории» [8, с. 10].
РФ ЕАО
Хабаровский край Камчатский край Забайкальский край Амурская область Республика Бурятия Республика Саха (Якутия) Магаданская область Приморский край Сахалинская область ЧАО
247,6
243,3
242,3
227,8
223,3
212,4
302,8
Рис. 2. Смертность от новой коронавирусной инфекции (COVID-19) по РФ и ДФО в 2021 г., человек на 100 тыс. населения
Источник: составлено по: Число умерших по основным классам и отдельным причинам смерти в расчёте на 100 000 населения за год. URL: https://fedstat.ru/indicator/31270 (дата обращения: май 2022).
Значительный скачок смертности, спровоцированный распространением COVID-19, усугубил не только естественные потери населения, но и оказал негативное влияние на условия и качество жизни в конкретных регионах, что отразилось на важнейшем индикаторе демографического развития - показателе ожидаемой продолжительности жизни населения.
На всём протяжении исследуемого периода ни один из регионов Дальнего Востока не достиг среднероссийского уровня по ожидаемой продолжительности жизни (рис. 3), хотя прирост в целом по макрорегиону за 2013-2019 гг. составил 2,4 года против 2,6 в среднем по стране. Безусловно, рост смертности населения в 2020 г. прервал едва наметившуюся положительную тенденцию увеличения продолжительности жизни по всем субъектам РФ, включая и ДФО. Если в целом по стране за два года пандемии COVID-19, достигнув в 2019 г. 73,4 года
ШШШт'ШШ-! 2
ка смертности и продолжительно
ipregionaiistica.org
•rfk-
I N
с. ■ I
-/ / Лм 'i :U, Р --г. ,>,. "5 • k
• «г.
I/ /L
Д. (V
для обоих полов, показатель снизился практически на 3,3 года (2021 г. - 70,1), то по ДФО при более низком уровне в 2019 г. - 69,2 года - снижение составило всего 2,2 года (2021 г. - 68,1). Примечательно, что в 2021 г. дальневосточный показатель опустился примерно до уровня 2013-2014 гг., и понижение произошло впервые после 2005 г., а средний по стране - до уровня 2011-2012 гг., и ближайшее падение состоялось в 2003 г. Кроме того, сокращение продолжительности жизни населения Дальнего Востока в разрезе полов отличалось от общероссийской картины. Снижение показателя за 2020-2021 гг. было более глубоким для женщин, но в целом по стране оно составило 3,7 года, а в ДФО - только 2,8 года, аналогично и для мужчин (-2,7; -1,6 соответственно). В региональном разрезе наиболее значительный прирост ожидаемой продолжительности жизни (5,98 года за 2013-2019 гг.), равно как и самое сильное падение (3,2 года в 2021 г. по отношению к 2019 г.), были отмечены в Чукотском автономном округе1, где зафиксирована самая низкая ожидаемая продолжительность жизни (всего 64,9 года), и Республике Саха (Якутия) (+3,9; -3,0 соответственно). Самые мягкие изменения за 2020-2021 гг. произошли в Республике Бурятия и Сахалинской области (-1,9 года).
70,8
62,1
-Республика Бурятия
- Республика Саха
(Якутия)
Забайкальский край
-Камчатский край
—»Приморский край
.......Хабаровский край
64,9 -----Амурская область
Магаданская область
Сахалинская область
-ЕАО
•ЧАО
2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021
Рис. 3. Ожидаемая продолжительность жизни при рождении по РФ и ДФО, лет
Источник: составлено по: Ожидаемая продолжительность жизни при рождении. URL: https://www.fedstat.ru/ indicator/31293 (дата обращения: май 2022).
1 «По показателю ожидаемой продолжительности жизни Чукотка существенно отстаёт даже от аутсайдеров. Особенно, когда речь идёт о мужском населении сельской местности, где ожидаемая продолжительность жизни при рождении в 2018 г. составляла 46,85 лет 7! Такого нет ни на одной территории Российской Федерации» [1, с. 138].
• «г.
I/ /L
Д. (V
Если произвести сравнение целевых индикаторов, заданных в дальневосточной демографической стратегии, с их фактическими параметрами, то окажется, что ни один из них не достигнут (табл. 3). Самое значительное превышение фактических показателей смертности над целевыми значениями оказалось по наиболее развитым и инфраструктурно обеспеченным (в части здравоохранения) регионам: Приморскому и Хабаровскому краям, Амурской области (3,1; 4,1; 4,4 соответственно). Несмотря на широкую сеть медицинских учреждений, именно в этих субъектах РФ, расположенных в наиболее экономически развитой южной зоне ДФО, сконцентрирована большая часть всего населения макрорегиона, дифференцированного по уровню дохода и доступу к социальным благам / услугам. Среди территорий, отстающих по ожидаемой продолжительности жизни, наряду с уже перечисленными, выделяется Еврейская автономная область (-4,7 года), традиционно занимающая место аутсайдера с депрессивным состоянием социального развития.
Таблица 3
Целевые и фактические значения показателей демографической динамики ДФО в 2020 г.
Территория Смертность от всех причин на 1 тыс. населения, %о Ожидаемая продолжительность жизни при рождении, лет
I II III I II III
ДФО 11,4 13,9 2,5 73,3 69,2 -4,1
Республика Бурятия 10,4 12,0 1,6 72,5 70,3 -2,2
Республика Саха (Якутия) 8,3 9,3 1,0 73,3 71,1 -2,2
Забайкальский край 11,4 13,7 2,3 71,1 68,2 -2,9
Камчатский край 10,3 12,7 2,4 72,6 69,3 -3,3
Приморский край 11,7 15,4 3,7 73,0 69,6 -3,6
Хабаровский край 11,5 15,6 4,1 72,2 68,6 -3,6
Амурская область 11,8 16,2 4,4 71,5 67,4 -4,1
Магаданская область 11 12,5 1,5 72,5 69,1 -3,6
Сахалинская область 10,9 13,7 2,8 72,2 69,7 -2,5
ЕАО 12,8 15,9 3,1 72,2 67,5 -4,7
ЧАО 9,7 10,5 0,8 69,0 65,8 -3,2
Примечания: I - целевой индикатор; II - фактическое значение; III - абсолютное отклонение фактического значения от целевого.
Источники: Распоряжение Правительства РФ № 1298-р от 20 июня 2017 г. «Об утверждении Концепции демографической политики Дальнего Востока на период до 2025 года». URL: http://government.ru/docs/28228/ (дата обращения: май 2022); Смертность населения от всех причин на 1 тыс. населения. URL: https://www.fedstat.ru/ indicator/33534 (дата обращения: май 2022); Ожидаемая продолжительность жизни при рождении. URL: https:// www.fedstat.ru/indicator/31293 (дата обращения: май 2022).
• «г.
■Ж
V. -Д'л. .у
■ •.. 1Ш1
т Чь^ГДи^
Заключение
Таким образом, проведённый анализ показал, что высокие коэффициенты смертности и низкая продолжительность жизни фактически свели на нет те достижения национальных проектов и программ, в частности «Демография» и «Здравоохранение», которые были направлены на приумножение и повышение качества человеческого потенциала в регионах Дальнего Востока. Среди факторов, усугубивших ситуацию, отмечается [3; 6] слабая организация процесса, а именно, несвоевременное оказание (в силу задержки или отсрочки) медицинской помощи во время пандемии; обострение хронических заболеваний у пациентов как в период течения COVID-19, так и в «постковидный» период; поздняя обращаемость за медицинской помощью из-за опасения заражения коронавирусной инфекцией; низкий уровень благосостояния и качества социальной среды; недоступность квалифицированного медицинского обслуживания (дефицит врачебных кадров в центральных районных больницах и амбулаториях, закрытие фельдшерско-акушерских пунктов в сельской местности), а также низкая обращаемость населения в учреждения здравоохранения, что порой связано с объективной удалённостью последних от мест проживания, отсутствием развитой сети транспорта и автомобильных дорог. При этом материально-техническая база медицинских учреждений, во всяком случае, за пределами крупных городов, характеризуется высоким износом, граничащим с аварийным состоянием; отсутствием современной диагностической аппаратуры, включая квалифицированных специалистов по обслуживанию; изношенностью инженерных коммуникаций, что требует значительных ресурсов для её развития и укрепления.
Список литературы
1. Авдеев Ю.А., Сидоркина З.И., Ушакова В.Л. Тенденции демографического развития в районах российской восточной Арктики // Народонаселение. 2020. Т. 23. N° 3. С. 130-144. http://dx.doi.org/10.19181/ population.2020.23.3.12
2. Аганбегян А.Г. Развитие Дальнего Востока: национальная программа в контексте национальных проектов // Пространственная экономика. 2019. Т. 15. № 3. С. 165-181. http://dx.doi.org/10.14530/ se.2019.3.165-181
3. Горошко Н. В., Пацала С. В. Избыточная смертность пожилого населения России в условиях COVID-19 // Социальное пространство. 2022. Т. 8. № 1. http://dx.doi.org/10.15838/sa.2022.1.33.1
4. Грицко М.А. Социально-демографические параметры Дальнего Востока России в условиях реализации документов стратегического развития // Власть и управление на Востоке России. 2021. № 2 (95). С. 36-46. http://dx.doi.org/10.22394/1818-4049-2021-95-2-36-46
5. Дальний Восток России: тенденции экономического развития (последствия пандемии) / отв. ред. О.М. Прокапало. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2021. 200 с.
6. Дружинин П.В., Молчанова Е.В. Смертность населения российских регионов в условиях пандемии COVID-19 // Регионология. 2021. Т. 29. № 3. С. 666-685. http://dx.doi.org/10.15507/2413-1407.116.029.202103.666-685
7. Минакир П.А. Ожидания и реалии политики «поворота на Восток» // Экономика региона. 2017. Т. 13. Вып. 4. С. 1016-1029. http://dx.doi.org/10.17059/2017-4-4
8. Минакир П.А. Экономика пандемии: дальневосточный аспект // Пространственная экономика. 2020. Т. 16. № 4. С. 7-22. https://dx.doi.org/10.145 30^е.2020.4.007-022
9. Мотрич Е.Л. Население Дальневосточного федерального округа: реалии и перспективы // Региона-листика. 2020. Т. 7. № 2. С. 64-71. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.2.64
1Г-' ■■•0.1
Шш i Ш \ V
Jfl . ITSi J ■
irMjl
L,t>
Ы
M.A, 11
^егмоналистика
Шй
.// -л ,-ш .........,
2022 Том 9 № 3
'■""c^-j
чя
10. Мотрич Е.Л., Молодковец Л.А. О формировании населения и трудовых ресурсов на Дальнем Востоке России // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2019. Т. 12. № 1. С. 53-69. http://dx.doi.org/10.15838/esc.2019.L6L3
11. Нечаева О.Б. Состояние и перспективы противотуберкулёзной службы России в период COVID-19 // Туберкулёз и болезни лёгких. 2020. Т. 98. № 12. С. 7-19. http://dx.doi.org/10.21292/2075-1230-2020-98-12-7-19
12. Нечаева О.Б., Шестаков М.Г., Скачкова Е.И., Фурсенко С.Н. Социально-экономические аспекты туберкулёза // Проблемы управления здравоохранением. 2010. № 55. С. 16-22.
13. Развитие экономики Дальнего Востока России: эффекты государственной политики / отв. ред. П.А. Минакир, С.Н. Найден. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2021. 208 с.
14. Суховеева А.Б. Современные тенденции смертности населения Еврейской автономной области // Региональные проблемы. 2017. Т. 20. № 2. С. 84-93.
15. Minakir P.A., Naiden S.N. Social Dynamics in the Russian Far East: Failure of the Institutional Paradigm // Regional Research of Russia. 2021. Vol. 11. № 2. Pp. 139-150. https://doi.org/10.1134/S2079970521020118
References
1. Avdeev Y.A., Sidorkina Z.I., Ushakova V.L. Demographic Development Trends in the Russian Eastern Arctic. Narodonaselenie [Population]. 2020. Vol. 23. No. 3. Pp. 130-144. http://dx.doi.org/10.19181/ population.2020.23.3.12 (In Russian)
2. Aganbegyan A.G. Development of the Far East: A National Program in the Context of National Projects.
Prostranstvennaya ekonomika = Spatial Economics. 2019. Vol. 15. No. 3. Pp. 165-181. http://dx.doi. org/10.1453 0/se.2019.3.165-181 (In Russian)
3. Goroshko N.V., Patsala S.V. Excess Mortality of the Elderly Population of Russia Under the COVID-19 Pandemic. Sotsial 'noeprostranstvo [Social Area]. 2022. Vol. 8. No. 1. http://dx.doi.org/10.15838/sa.2022.L33.! (In Russian)
4. Gritsko M.A. Socio-Demographic Parameters ofthe Far East ofRussia in the Conditions ofthe Implementation of Documents of Strategic Development. Vlast' i upravlenie na Vostoke Rossii [Power and Administration in the East of Russia]. 2021. No. 2 (95). Pp. 36-46. http://dx.doi.org/10.22394/1818-4049-2021-95-2-36-46 (In Russian)
5. Russian Far East: Economic Development Trends (Consequences of the Pandemic). Ed. by O.M. Prokapalo. Khabarovsk, 2021. 200 p. (In Russian)
6. Druzhinin P.V., Molchanova E.V. Mortality Rates in Russian Regions in the Context of the COVID-19 Pandemic. Regionology = Russian Journal of Regional Studies. 2021. Vol. 29. No. 3. Pp. 666-685. http:// dx.doi.org/10.15507/2413-1407.116.029.202103.666-685 (In Russian)
7. Minakir P.A. «Turn to the East» Policy: Expectations and Reality. Ekonomika regiona [Economy of Region]. 2017. Vol. 13. Issue 4. Pp. 1016-1029. http://dx.doi.org/10.17059/2017-4-4 (In Russian)
8. Minakir P.A. The Economy of the Pandemic: A Far Eastern Russian Aspect. Prostranstvennaya ekonomika = Spatial Economics. 2020. Vol. 16. No. 4. Pp. 7-22. https://dx.doi.org/10.14530/se.2020A007-022 (In Russian)
9. Motrich E.L. The Population of the Far Eastern Federal District: Realities and Prospects. Regionalistica [Regionalistics]. 2020. Vol. 7. No. 2. Pp. 64-71. http://dx.doi.org/10.14530/reg.2020.2.64 (In Russian)
10. Motrich E.L., Molodkovets L.A. Shaping the Population and Labor Resources in the Russian Far East. Ekonomicheskie i sotsial 'nye peremeny: fakty, tendentsii, prognoz [Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast]. 2019. Vol. 12. No. 1. Pp. 53-69. http://dx.doi.org/10.15838/esc.2019.L6L3 (In Russian)
1>егионапмстмка 2022 Том 9 № 3
im:
У /■ : . '
11. Nechaeva O.B. The State and Prospects of TB Control Service in Russia During the COVID-19 Pandemic. Tuberkulez i bolezni legkikh [Tuberculosis and Lung Diseases]. 2020. Vol. 98. No. 12. Pp. 7-19. http://dx.doi. org/10.21292/2075-1230-2020-98-12-7-19 (In Russian)
12. Nechaeva O.B., Shestakov M.G., Skachkova E.I., Fursenko S.N. Socio-Economic Aspects of Tuberculosis. Problemy upravleniya zdravookhraneniem [Problems of Healthcare Management]. 2010. No. 55. Pp. 16-22. (In Russian)
13. Development of the Economy of the Russian Far East: The Effects of the State Policy. Ed. by P.A. Minakir, S.N. Nayden. Khabarovsk, 2021. 208 p. (In Russian)
14. Sukhoveeva A.B. Current Mortality Tendencies Among the Population of Jewish Autonomous Region. Regional'nyeproblemy [Regional Problems]. 2017. Vol. 20. No. 2. Pp. 84-93. (In Russian)
15. Minakir P.A., Naiden S.N. Social Dynamics in the Russian Far East: Failure of the Institutional Paradigm. Regional Research of Russia. 2021. Vol. 11. No. 2. Pp. 139-150. https://doi.org/10.1134/S2079970521020118
■ ■ ■
Для цитирования:
Найден С.Н. Динамика смертности и продолжительность жизни населения регионов Дальнего Востока России: 2013-2021 гг. // Регионалистика. 2022. Т. 9. № 3. С. 38-53. http://dx.doi. org/10.14530/reg.2022.3.38 For citing:
Naiden S.N. Dynamics of Mortality and Life Expectancy of the Population of the Regions of the Far East of Russia: 2013-2021. Regionalistica [Regionalistics]. 2022. Vol. 9. No. 3. Pp. 38-53. http://
dx.doi.org/10.14530/reg.2022.3.38 (In Russian) ■ ■ ■
