CC BY
28
Горбань О. А. Динамика реализации категории текстового пространства в региональных документах XVIII века / О. А. Горбань // Научный диалог. — 2016. — № 12 (60). — С. 74—87.
Gorban, O. A. (2016). Dynamics of Realization of Textual Space Category in Regional Documents of 18th Century. Nauchnyy dialog, 12(60): 74-87. (In Russ.).
ERIHJHJ--
U L R I С H ' S
PtRKHHf'AIS DlREt ICiRV
Журнал включен в Перечень ВАК
УДК 811.161.1'37:651.5(470.45)"17"
Динамика реализации категории текстового пространства в региональных документах XVIII века1
© Горбань Оксана Анатольевна (2016), доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и документалистики, Волгоградский государственный университет (Волгоград, Россия), gorban_oksana@mail333.com.
Статья посвящена анализу языковых средств реализации текстовой категории локальности в документах XVIII века из фонда «Михайловский станичный атаман» Государственного архива Волгоградской области. Выявлены слова (имена собственные и нарицательные, наречия, глаголы), синтаксические конструкции, называющие пространственные объекты, пространственные характеристики и отношения объектов. Показано, что в совокупности эти единицы создают картину пространства Области Войска Донского и связанных с ним территорий; это пространство имеет социализированный, нестатичный характер. Выделены структурные элементы документных текстов: реквизиты и основная часть. Установлено, что в реквизитах информация о локальных «координатах» связана с информацией об адресате и адресанте, их местоположении, месте создания и отправки документа, а в основном тексте — с характеристикой описываемых событий. Проведено сопоставление документов разных видов середины и конца XVIII века. Сделан вывод о динамике реализации категории локальности в синхронии (вариативность выбора языковых средств, их частотности, характера устойчивых элементов формуляра в зависимости от содержания и вида документов) и диахронии (изменение отдельных лексем, формуляра, тенденция к увеличению числа топонимов, наименований учреждений, слов обобщенной пространственной семантики).
Ключевые слова: русский язык; история делового языка; текст; текстовая категория локальности; региональные документы; Область Войска Донского.
1. Введение
Изучение истории языка русской деловой письменности традиционно входит в число задач диахронической лингвистики — исторической грам-
1 Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и Администрации Волгоградской области, проект № 16-14-34004.
матики, лексикологии, истории русского литературного языка. Формуляр и социальные функции документов, их речевая структура рассматриваются с позиций документоведения и активно развивающейся в настоящее время документной лингвистики. Исследовательские задачи решаются на материале деловой письменности в основном донационального периода, в первую очередь древнерусского, и гораздо реже — памятников XVIII и XIX веков по причине их близости к современному языку и усиливающейся стандартизации текстов, которая затрудняет их использование для изучения живого языка. Однако в работах ведущих ученых было обосновано, что расширение круга источников, созданных в более позднее время в центральных и региональных государственных учреждениях, не только способствует пополнению знаний об истории русского языка, но и может изменить уже сложившиеся представления о нем. С. И. Котков писал: «Исследование и издание скорописных материалов XV—XVIII вв. <...> создало такие концептуальные и источниковые условия, которые позволяют пересмотреть традиционную оценку деловой письменности с точки зрения ее отношения к литературному языку» [Котков, 1991, с. 122]. Особый интерес представляют деловые тексты XVIII века — времени преобразований в государственном управлении и делопроизводстве, формирования национального русского литературного языка на основе взаимодействия различных культурно-языковых традиций. Именно в текстах официальных документов проходили «апробацию» многие новые языковые явления, и «светско-деловой язык решительно выступил в роли средней нормы литературности» [Виноградов, 1982, с. 72].
В последнее время работа по изучению местных архивных собраний документов активно ведется учеными целого ряда университетов различных регионов России, см.: [Выхрыстюк, 2008; Копосов, 2000; Кудрявцева, 2007; Майоров, 2006; Никитин, 2000; и др.]. Все чаще привлекаются памятники XVII—XIX веков, которые рассматриваются с точки зрения традиционных вопросов исторической русистики и в русле новых приоритетных направлений языкознания. Тем не менее научные разыскания в этой области актуальны и перспективны: охвачен далеко не весь материал, в частности, малочисленны исследования деловой письменности, создававшейся в XVIII—XIX вв. на территории Нижнего Поволжья и Дона (например: [Любимова, 2010; Страхова, 2012]); остается целый ряд нерешенных вопросов, связанных с комплексным описанием отдельных видов документов и документных систем в динамике.
Динамический подход к изучению языка возможен как в диахронии, так и в синхронии. Он позволяет выявить не только закономерности диа-
хронического развития системы, но и «различные типы колебаний в функционирующей системе языка» в определённый период [Дмитриева и др., 2010, с. 19]. Например, динамика синхронного словообразования проявляется в несоответствии старой формы новому содержанию, в различной степени продуктивности и регулярности словообразовательных типов и моделей [Там же, с. 20].
Динамика речевой организации документных текстов может обнаруживаться в варьировании структурных элементов, разноуровневых языковых средств, различном соотношении общерусских и региональных, книжных и разговорных, традиционных и новационных, генетически разнородных элементов в зависимости от вида (жанра) документа, его авторства и других факторов, обусловливающих его функционирование в тот или иной период.
Предлагаемая статья отражает результаты исследования, проводимого в рамках коллективного научного проекта, поддержанного Российским гуманитарным научным фондом и Администрацией Волгоградской области, и продолжает серию работ коллектива [Берестова, 2016; Горбань и др., 2016; Дмитриева, 2015; Косова, 2015; Сафонова, 2016; Шептухина и др., 2015; и др.]. Объектом анализа являются документы войсковой и станичных канцелярий Области Войска Донского XVIII века из фонда «Михайловский станичный атаман» Государственного архива Волгоградской области [ГАВО, ф. 332, оп. 1]. Цель проекта — выявить динамику жанрово-видового состава документов, их формуляра, речевой организации текстов в условиях языковой ситуации XVIII века. В данной статье рассматриваются средства выражения текстовой категории локальности в источниках середины и конца XVIII века.
Под локальностью (текстовым пространством) понимается категория, «с помощью которой содержание текста соотносится с осью пространства: местом текстовых событий или действия персонажей» [Матвеева, 2010, с. 483]. В задачи входит анализ языковых единиц, обозначающих в тексте пространство и его объекты, пространственные отношения и характеристики объектов, в документах разных видов середины и конца XVIII века.
2. Выражение пространственных объектов
2.1. Категория локальности рассматриваемых документов, как любого документного текста, моделирует прежде всего реальное пространство, которое характеризуется протяженностью, непрерывностью, признаками формы, размера, места, расстояния между телами, границами. В документах середины и конца XVIII века разных жанров это фрагмент действи-
тельности, представляющий собой в первую очередь территорию Области Войска Донского как часть Российской империи; в него могут включаться и другие области, если оказываются связанными с Войском Донским какими-либо действиями.
К языковым средствам выражения пространства относятся имена нарицательные (существительные) и собственные (существительные, прилагательные, именные словосочетания), которые обозначают: географические области (Крымъ), географические объекты (река, Донъ, Хоперъ, Калитва), единицы административно-территориального деления (уездъ, Хамовской, Тамбовский уезды и др.), сельскохозяйственные угодья, земельные владения (хлеба «поле, засеянное зерновыми», лугъ, пашня, вотчина), иные части пространства, земли (Казанский трактъ), казачьи поселения (городокъ, станица, хуторъ, Черкаский, Михайловская, Калининская, Усть-Медведицкая, Луковская станицы и др.), другие населенные пункты (городъ, село, Москва, Воронежъ, Астрахань и др.), военные укрепления (крепость Святой Анны), здания (домъ, лавка) и их части (крыльцо), помещения (квартира). Сюда же можно отнести существительное место, которое является родовым наименованием любого «фрагмента» пространства.
Представленность подобных номинаций в документах вариативна и обусловлена содержанием текстов. В целом же в памятниках конца XVIII века можно отметить использование более широкого, по сравнению с текстами середины века, круга названий казачьих станиц; неупотребительность слова городокъ, обозначающего вид казачьего поселения; название главного города Войска Черкаскъ вместо более раннего Черкаский (городок) (воспроизводим орфографию источников XVIII века).
Для документов, при безусловной значимости реального пространства, важным является пространство социальное, отражающее место субъектов в обществе и их взаимодействие. Оно репрезентируется в нашем материале наименованиями учреждений, общественных собраний, имеющих в то же время определенное местонахождение. Это слова и словосочетания се-натъ, военная коллегия, канцелярия, контора, комиссия, почтовый станъ, почта, сборъ («заседание станичного правления и выборных от хуторов» [БТСДК, с. 507]), кругъ («общее собрание казаков» [БТСДК, с. 242]) и под.
Из названных номинаций в войсковых грамотах середины XVIII века довольно частотны сборъ и кругъ, так как при сообщении о тех или иных решениях всегда подчеркивается их коллективное принятие. Например: и приговорили мы Воиском Донским при зборе в канцелярии воисковых дел старшинъ... [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 3] (здесь и далее при цитировании источников имена собственные даются с прописной буквы,
выносные буквы приводятся в строке, титла раскрываются, вышедшие из употребления буквы передаются соответствующими буквами современного алфавита, союзы и предлоги пишутся раздельно с последующими словоформами, в остальных случаях сохраняется орфография и пунктуация оригиналов), наименование учреждения канцелярия называет место, где располагается учреждение и проходил сбор; беглецъ Семенъ Никифорову прозванием Мякишевъ ... за побегъ на страх другимъ в войсковом кругу битъ плетми [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 1], словосочетание в войсковом кругу может быть понято как «во время собрания» и как «там, где было собрание».
В рассмотренных текстах конца XVIII века лексемы сборъ и кругъ не отмечены, однако увеличивается число единиц со значением учреждения, социального института — ведомство, присутствие, правление, судъ и др. Эти слова в результате метонимии могут обозначать и социальную структуру, и место, с которым она связана. Например: посланного ... в Хоперское городническое прауление <так!> беглаго ... малоросиянина [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 78, л. 14], где правление — учреждение, находящееся в определенном месте.
Лексемы, обозначающие конкретные предметы (вещи), которые могут служить вместилищем для других предметов (сундук, конверт), в документах единичны.
2.2. В рассматриваемых документах встречаются единицы, выражающие пространственные характеристики объектов действительности — площадь, длину, объем и др.; это прилагательные (тесный, болшее и под.), сочетания числительных с существительными, называющими меру длины (саженей со ста, на две версты и под.), например: самыя скудныя и тесныя места ... болшее место с ни з болшимъ саженеи со ста [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 3, л. 3]. Подобные средства в текстах немногочисленны.
3. Выражение пространственных отношений
3.1. Текстовое пространство реализуется не только в совокупности пространственных объектов, но и в их многообразных отношениях — местонахождении, взаимном расположении и т. д. Эти отношения эксплицируются лексическими (имена прилагательные, наречия, глаголы с пространственной семантикой) и синтаксическими (предложно-падежные конструкции, сложноподчиненные предложения с придаточным места) языковыми средствами.
Отношение людей, предметов к той или иной местности выражается прилагательными, образованными от наименований рек, населенных пун-
ктов, административных, географических областей и т. д. (донской, хоперский, рязанский, астраханский, станичный, войсковой, великороссийский и др.). Употребление некоторых из них имеет особенности.
Так, прилагательное донской означает «относящийся к реке Дон, расположенный на берегу реки Дон», например: того ради от Черкаского по донским и хоперским казачьим городкам принимая оного колодника весть ... под крепкимъ карауломъ [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 1]. Однако донской обозначает и отнесенность к территории расселения казаков, охватывающей Дон и его притоки; именно в таком значении оно употребляется в наименовании Войска Донского, донского казачества: от донских атаманов и казаков, от всего Воиска Донскаго и др.
Слово войсковой характеризует отношение ко всей территории Области либо к войску как сообществу, расположенному на данной территории, и, кроме того, выражает статусность (войсковой атаманъ, войсковая канцелярия, войсковая грамота и др.). Прилагательное станичный тоже обозначает не только отнесенность к станице (станичные казаки, станичные подводы), но и статус атамана, что всегда отмечается в зачине войсковых грамот, например: от войскового определенного до указу атамана Ивана Ивановича сына Фролова ... станищному атаману Симеону Каганину и казакам [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 3].
Такое функционирование слов донской, войсковой, станичный характерно для всех рассмотренных документов; они являются и наиболее частотными из прилагательных данной тематической группы.
В памятниках конца XVIII века увеличивается доля прилагательных, обозначающих отнесенность к административно-территориальным единицам или к их управлению, например: губернская канцелярия, наместническое, городническое правление. Слова наместнический и городниче-ский совмещают в себе пространственную и социальную семантику: они словообразовательно мотивированы наименованиями должностных лиц, управляющих определенной территорией, наместникъ и городничий, образованными в свою очередь от слов с пространственными значениями, и корни -мест-, -город- в словообразовательной структуре прилагательных эти значения сохраняют.
3.2. Для выражения пространственных отношений во всех документах активно употребляются также предложно-падежные конструкции со значением места (у + род. пад., по + дат. пад., под + тв. пад., в, на, при + предл. пад.), исходного (из, с, от + род. пад.) и конечного пункта движения (до + род. пад., к + дат. пад., в, под + вин. пад.). Локальную семантику эти конструкции реализуют, как правило, в сочетании с глаголами.
Место и направление обозначают в сочетании с глаголами и немногочисленные наречия: здесь, тамъ, где (место), оттуль, откуль, туда, обратно, вверх, наземь (направление).
3.3. Особую роль в текстах играют глаголы движения и местоположения, при помощи которых текстовое пространство представляется как динамичное либо статичное. Глаголы движения существенно преобладают над глаголами местоположения, создавая динамичную картину окружающего мира. В этом участвуют также отглагольные существительные отсылка, привоз, отвоз, побег, гоньба «у ямщиков ... доставление проезжающих от назначенного места до другого» [САР, 2, стб. 206], прогон «провоз по почте чрез известное расстояние» [САР, 2, стб. 224-225] и под.
В текстах середины XVIII века отмечены глаголы ехать, ездить, бежать, вести (весть) и их приставочные производные, а также производные от глаголов слать, везти (везть), идти, нести (несть), гнать с приставками пространственных значений. Слова характеризуются разной частотностью и представлены в текстах неравномерно, что обусловлено содержанием каждого конкретного документа; сочетаются с предложно-падежными формами, выражающими исходный или конечный пункт движения; употребляются, как правило, в прямых значениях.
Наиболее употребительными являются слать и производные. Они встречаются в войсковых грамотах, где говорится о получении и рассылке документов, об отправке каких-либо лиц в различные пункты. Например: ... а к намъ о томъ куды оные [беглые] высланы будутъ ... присылать ведомости безъ упущения [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 2 об.]. Следующими по частотности являются глаголы ехать, ездить, везти и производные, выражающие передвижение на большое расстояние при помощи транспортных средств либо верхом: из Михаилова выехали и в показанное село Алабуховъ приехали [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 5, л. 6 об.]. Глагол бежать 'тайно уйти, скрыться' и производные встречаются, как правило, в грамотах о розыске и поимке беглых людей.
Сопоставление войсковых документов и документов, исходящих от центральной власти, показало, что в региональных источниках более употребительны глаголы конкретного способа перемещения, тогда как в центральных наблюдается тенденция к замещению данных лексем глаголь-но-именными сочетаниями (чинить набеги, проездъ, вывозъ и под.) или синонимами, называющими перемещение обобщенно, без указания на его способ, средство и т. д. (отбыть, выбыть, отправить и др.), см.: [Гор-бань, 2016]. Тенденция к такому обобщенному выражению перемещения прослеживается в региональных документах конца XVIII века: в них уже
активнее используются лексемы доставить, отправить, податься и под. Можно отметить и такую особенность поздних документов, как употребление глагола прийти в книжной архаичной форме деепричастия (исторически — причастия) пришедъ. Указанные факты свидетельствуют о формирования единого официального языка, носящего книжный характер.
Глаголы местоположения сочетаются с предложно-падежными формами места, например: ево отважские крестьяне живут в вашеи станице [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 3]; Венедиктов жителствуетъ на речки Иловле в хуторе есаула Глащова [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 78, л. 16].
3.4. Тексты документов не только отражают реальное пространство, но и сами представляют собой феномен, имеющий пространственные характеристики. Во-первых, документы — это материальный объект, на который может быть помещен другой объект; так, о наличии на грамоте сургучовой печати говорится с использованием локальных указателей: на подленнои тако Воиска Донскаго печать [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 3, л. 4 об.] у сеи граматы Воиска Донскаго печать [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 78, л. 42]. Во-вторых, тексты документов мыслятся как вербальное пространство, в котором находится информация: в доношении ... написано [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 2]. В-третьих, вербальное пространство текстов имеет протяженность, и взаимное расположение его частей может выражаться языковыми средствами локальной семантики: учинит(ь) по вышеписанному непременно [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 3 об.]; мы под сим подписавшияся [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 78, л. 9]; подобные единицы обеспечивают также связность текста.
4. Представление средств выражения локальности текста в структуре документа
Рассмотренные языковые средства выражения пространства и пространственных отношений по-разному представлены в структурных ком -понентах документных текстов. В структуре документа можно выделить реквизиты — обязательные формально-содержательные элементы, придающие документу юридическую силу, — и основной текст. Информация о пространственных «координатах» может содержаться и в реквизитах, и в основной части. В реквизитах она, как правило, связана с информацией об адресате и адресанте документа, фиксируя их местоположение, место создания и доставки документа, в основном тексте — с характером описываемых событий.
Языковые средства выражения текстового пространства в реквизитах варьируются по видам документов в зависимости от их формуляра.
Так, в войсковых грамотах, важнейших управленческих документах, исходивших из главной канцелярии Войска, языковые единицы, реализующие категорию локальности, содержатся в начальной формуле адресанта и адресата: От донских атаманов и казаков от г (о) с (по) д (и) на воискова-го атамана Данила Ефремовича и от всего Воиска Донскаго по Дону от Цымлянскои до Казанскои по Хопру от Букановскои до Михаиловскои по Медведицы от Астравскои до Березовскои по Бузулуку от Алексеевскои до Филоновскои станицъ станищным атаманамъ и козакам обявляемъ [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 4, л. 1]; здесь сообщается, куда и кому направлен документ, при этом сначала называются реки (Дон и его притоки), потом станицы (в последовательности от низовья к верховью), расположенные по этим рекам, и затем лица, которым адресована грамота. Количество указываемых рек и станиц варьируется в зависимости от числа и местонахождения адресатов: по Хопру от Букановскои до Михайловскои станицъ станищным атаманомъ и казакамъ [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 2]; по Хопру в Михаиловскую станицу станищному атаману ... и казакам [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 1, л. 3]. Обозначение места составления документа содержится в конечной формуле: Писана в Черкаскомъ (далее дата).
Войсковые грамоты конца XVIII века сохраняют в целом сложившуюся начальную формулу, конечная же претерпевает небольшие изменения. Так, если в ранних документах реквизит «место» не выделялся из текста и представлял собой предложение, в котором место обозначалось формой в Черкаском, то в поздних грамотах он репрезентирован самостоятельной формой именительного падежа топонима Черкаскъ. Видоизменилось морфологически, как отмечалось выше, и само название города.
В документах середины XVIII века, направленных из станиц в войсковую канцелярию, местонахождение адресата не фиксируется, а локализация адресанта выражается по-разному. Это могут быть начальные формулы с указанием его статуса и станицы или иного населенного пункта, например: 1749 году февраля 26 дня Михаиловскои станицы станищнои атаман Тимофеи Устиновъ при собрани полнаго станищного збору козаков допрашивал [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 5, л. 5]. Это может быть представленный в конце текста реквизит «место»: из Тамбовскагоуезда от села Алабуховъ [ГАВО, ф. 332, оп. 1, ед. хр. 5, л. 7]. Подобные варианты отмечаются и в поздних документах.
В основном тексте реализация категории локальности, отбор языковых средств для ее выражения зависят от содержания документов: в них будет представляться пространство всей Области Войска Донского, или отдельного населенного пункта, или других областей государства.
5. Выводы
Текстовое пространство рассмотренных документов середины и конца XVIII века, репрезентированное разнообразными лексическими и грамматическими языковыми средствами, отображает фрагмент реальной действительности, представляющий собой в первую очередь территорию Области Войска Донского как часть Российской империи, а также другие (как правило, соседние) области, связанные с Войском Донским. Это пространство носит социализированный характер: подавляющее большинство объектов — населенные пункты, единицы административно-территориального деления страны; географические объекты тоже часто включаются «в контекст» жизни общества, например, реки (Дон и его притоки) выступают как ориентиры, «организующие» казачье расселение по территории Области. Оно является нестатичным, вовлеченным в разнообразные передвижения людей. Как особое пространство осмысливаются и тексты самих документов, хотя это эксплицировано ограниченным набором однотипных языковых средств.
Динамика категории локальности проявляется, во-первых, на одном временном срезе в вариативности выражающих ее языковых средств (их выборе, представленности тематических групп, частотности), которая обусловлена содержанием документов, их видом и формуляром; во-вторых — в историческом изменении лексических единиц, речевых средств, образующих формуляр документов, расширении круга топонимов, обозначающих населенные пункты Области Войска Донского, единиц, репрезентирующих социальное пространство, слов книжной стилистической окраски с обобщенной пространственной семантикой.
Источники и принятые сокращения
1. БТСДК — Большой толковый словарь донского казачества / Ростов. гос. унт; Факультет филологии и журналистики ; каф. общ. и сравнительного языкознания. — Москва : Русские словари ; Астрель ; АСТ, 2003. — 608 с.
2. ГАВО — Государственный архив Волгоградской области. Ф. 332. Оп. 1. «Михайловский станичный атаман».
3. САР — Словарь Академии Российской : в 6 т. — Санкт-Петербург : Императ. Академия наук, 1789—1794.
Литература
1. Берестова Е. Л. Лексическая структура текстов войсковых грамот XVIII века / Е. Л. Берестова // Материалы научной сессии, 25—29 апреля 2016 г., г Волгоград. В 6 ч. Ч. 3. Филология и журналистика. Лингвистика и межкультурная коммуникация. — Волгоград : ВолГУ, 2016. — С. 3—5.
2. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII— XIX веков / В. В. Виноградов. — Москва : Высшая школа, 1982. — 528 с.
3. Выхрыстюк М. С. К вопросу о выработке формуляра делового текста г То -больска второй половины XVIÏÏ века / М. С. Выхрыстюк // Вестник Челябинского государственного университета. — 2008. — № 16. — С. 34—39.
4. Горбань О. А. Функционирование глаголов перемещения в текстах деловых памятников XVIII века / О. А. Горбань // Научное наследие Б. Н. Головина в свете актуальных проблем современного языкознания (к 100-летию со дня рождения Б. Н. Головина) : сб. ст. по материалам Междунар. науч. конф. — Нижний Новгород : ДЕКОМ, 2016. — С. 197—201.
5. Горбань О. А. Реализация объективной модальности в текстах войсковых грамот середины XVIII века / О. А. Горбань, Е. М. Шептухина // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. — 2016. — Т. 15. — № 2. — С. 34—45.
6. Дмитриева Е. Г. Характерологическая функция глагольно-именной лексики в деловых документах XVIII века / Е. Г. Дмитриева // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. — 2015. — № 2/2. — С. 388— 391.
7. Дмитриева О. И. Динамика словообразовательных процессов : семантико-когнитивный, жанрово-стилистический, структурный аспекты / О. И. Дмитриева, О. Ю. Крючкова. — Саратов : Научная книга, 2010. — 364 с.
8. Копосов Л. Ф. Севернорусская деловая письменность XVII—XVÏÏI вв. (орфография, фонетика, морфология) : автореферат диссертации ... доктора филологических наук : 10.02.01 / Л. Ф. Копосов. — Москва, 2000. — 41 с.
9. Косова М. В. Композиционно-речевая структура войсковых грамот XVIII в. / М. В. Косова // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. — 2015. — № 2/2. — С. 437—439.
10. Котков С. И. Старинная русская деловая письменность в ее отношении к литературному языку / С. И. Котков // Источники по истории русского языка XI— XVII вв. — Москва : Наука, 1991. — С. 122—144.
11. Кудрявцева Е. А. Деловое письмо и книжная традиция : черты преемственности / Е. А. Кудрявцева // Вестник Новгородского государственного университета. — 2007. — № 43. — С. 62—64.
12. Любимова Н. С. К вопросу о некоторых языковых особенностях региональной деловой письменности XIX века (на материале архивных документов Астраханской области) // Интерпретация текста : лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. — 2010. — № 1. — С. 325—327.
13. Майоров А. П. Очерки лексики региональной деловой письменности XVIII века / А. П. Майоров. — Москва : Азбуковник, 2006. — 263 с.
14. Матвеева Т. В. Полный словарь лингвистических терминов / Т. В. Матвеева. — Ростов-на-Дону : Феникс, 2010. — 562 с.
15. Никитин О. В. Русская деловая письменность как этнолингвистический источник (на материале памятников севернорусских монастырей XVII века) : ав-
тореферат диссертации ... кандидата филологических наук : 10.02.01 / О. В. Никитин. — Москва, 2000. — 30 с.
16. Сафонова И. А. Глагольные средства выражения семантики восприятия в региональных документах XVIII века (на материале фонда «Михайловский станичный атаман») / И. А. Сафонова // Научный диалог. — 2016. — № 11 (59). — С. 100—109.
17. Страхова Е. С. Документы Усть -Медведицкого окружного училища как памятник региональной деловой письменности XIX века / Е. С. Страхова // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 9, Труды молодых ученых. — 2012. — Вып. 10. — С. 110—114.
18. Шептухина Е. М. Войсковые грамоты середины XVIII века в аспекте категории модальности / Е. М. Шептухина, О. А. Горбань // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 2, Языкознание. — 2015. — № 5 (29). — С. 7—18.
Dynamics of Realization of Textual Space Category in Regional Documents of 18th Century1
© Gorban Oksana Anatolyevna (2016), Doctor of Philology, professor, Department of Russian Language and Documentation, Volgograd State University (Volgograd, Russia), gorban_ oksana@mail333.com.
The article is devoted to analysis of the language means of realization of the text category of locality in the documents of the 18lh century from the Fund "Mikhaylovskiy Stanichnyy Ataman" of the State Archive of Volgograd region. The words (proper nouns and common nouns, adverbs, verbs), syntax constructions naming spatial objects, spatial characteristics and relationships of objects are revealed. It is shown that together these units create a picture of the space of Troops of Don Region and related areas; this space is of socialized, non-static nature. The structural elements of documentary texts are revealed: invoice details and main part. It is established that in the invoice details the information about the local "coordinates" is linked with information about the addressee and the sender, their location, place of creation and sending of document, and in the main text — with characteristics of the events described. Comparison of documents of different types of middle and late 18th century is made. The conclusion is made about the dynamics of realization of category of locality in synchrony (variance of choice of language means, their frequency, nature of the sustainable elements of the form depending on the nature and type of documents) and diachrony (change of certain tokens, of the form, tendency to increase the number of place names, names of institutions, words of generalized spatial semantics).
Key words: Russian language; history of business language; text; text category of locality; regional documents; Don Cossacks.
1 The work is financially supported by Russian Foundation for Humanities and Volgograd region administration, project № 16-14-34004.
Material resources
BTSDK — Bolshoy tolkovyy slovar' donskogo kazachestva. 2003. Moskva: Russkiye slovari; Astrel; AST. (In Russ.).
GAVO — Gosudarstvennyy arkhiv Volgogradskoy oblasti. F. 332. Op. 1. «Mikhaylovs-kiy stanichnyy ataman».(In Russ.).
SAR — Slovar'AkademiiRossiyskoy, 6. 1789—1794. Sankt-Peterburg: Imperat. Akade-miya nauk. (In Russ.).
References
Berestova, E. L. 2016. Leksicheskaya struktura tekstov voyskovykh gramot XVIII veka.
In: Materialy nauchnoy sessii, 25—29 aprelya 2016 g., g. Volgograd, 3. Fi-lologiya i zhurnalistika. Lingvistika i mezhkulturnaya kommunikatsiya. Volgograd: VolGU. (In Russ.).
Dmitriyeva, E. G. 2015. Kharakterologicheskaya funktsiya glagolno-imennoy leksiki v delovykh dokumentakh XVIII veka. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, 2/2: 388—391. (In Russ.).
Dmitriyeva, O. I., Kryuchkova, O. Yu. 2010. Dinamika slovoobrazovatelnykh protses-sov: semantiko-kognitivnyy, zhanrovo-stilisticheskiy, strukturnyy aspekty. Saratov: Nauchnaya kniga. (In Russ.).
Gorban, O. A. 2016. Funktsionirovaniye glagolov peremeshcheniya v tekstakh delovykh pamyatnikov XVIII veka. In: Nauchnoye naslediye B. N. Golovina v sve-te aktualnykh problem sovremennogo yazykoznaniya (k 100-letiyu so dnya rozhdeniya B. N. Golovina): sb. st. po materialam Mezhdunar. nauch. konf. Nizhniy Novgorod: DEKOM. (In Russ.).
Gorban, O. A., Sheptukhina, E. M. 2016. Realizatsiya obyektivnoy modalnosti v tek-stakh voyskovykh gramot serediny XVIII veka. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2, Yazykoznaniye, 15/2: 34—45. (In Russ.).
Koposov, L. F. 2000. Severnorusskaya delovaya pismennost' XVII—XVIII vv. (orfo-grafiya, fonetika, morfologiya): avtoreferat dissertatsii ... doktora filo-logicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Kosova, M. V. 2015. Kompozitsionno-rechevaya struktura voyskovykh gramot XVIII v.
Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo, 2/2: 437— 439. (In Russ.).
Kotkov, S. I. 1991. Starinnaya russkaya delovaya pismennost' v ee otnoshenii k liter-aturnomu yazyku. In: Istochniki po istorii russkogo yazyka XI—XVII vv. Moskva: Nauka. (In Russ.).
Kudryavtseva, E. A. 2007. Delovoye pismo i knizhnaya traditsiya: cherty preyemstven-nosti. Vestnik Novgorodskogo gosudarstvennogo universiteta, 43: 62—64. (In Russ.).
Lyubimova, N. S. 2010. K voprosu o nekotorykh yazykovykh osobennostyakh region-alnoy delovoy pismennosti XIX veka (na materiale arkhivnykh dokumen-
tov Astrakhanskoy oblasti) Interpretatsiya teksta: lingvisticheskiy, litera-turovedcheskiy i metodicheskiy aspekty, 1: 325—327. (In Russ.).
Matveyeva, T. V. 2010. Polnyy slovar' lingvisticheskikh terminov. Rostov-na-Donu: Fe-niks. (In Russ.).
Mayorov, A. P. 2006. Ocherki leksiki regionalnoy delovoy pismennosti XVIII veka. Moskva: Azbukovnik. (In Russ.).
Nikitin, O. V. 2000. Russkaya delovaya pismennost' kak etnolingvisticheskiy istochnik (na materiale pamyatnikov severnorusskikh monastyrey XVII veka): avtore-ferat dissertatsii ... kandidata filologicheskikh nauk. Moskva. (In Russ.).
Safonova, I. A. 2016. Glagolnyye sredstva vyrazheniya semantiki vospriyatiya v region-alnykh dokumentakh XVIII veka (na materiale fonda «Mikhaylovskiy stan-ichnyy ataman»). Nauchnyy dialog, 11 (59): 100—109. (In Russ.).
Sheptukhina, E. M., Gorban, O. A. 2015. Voyskovyye gramoty serediny XVIII veka v aspekte kategorii modalnosti. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 2, Yazykoznaniye, 5 (29): 7—18. (In Russ.).
Strakhova, E. S. 2012. Dokumenty Ust'-Medveditskogo okruzhnogo uchilishcha kak pamyatnik regionalnoy delovoy pismennosti XIX veka. Vestnik Volgo-gradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 9, Trudy molodykh uchenykh, 10: 110—114. (In Russ.).
Vinogradov, V. V. 1982. Ocherki po istorii russkogo literaturnogo yazyka XVII—XIX ve-kov. Moskva: Vysshaya shkola. (In Russ.).
Vykhrystyuk, M. S. 2008. K voprosu o vyrabotke formulyara delovogo teksta g. Tobol-ska vtoroy poloviny XVIII veka. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta, 16: 34—39. (In Russ.).
