CC BY
41
ДИНАМИКА ИЗМЕНЕНИЯ ЭТНИЧЕСКИХ СТЕРЕОТИПОВ РУССКИХ И НЕМЦЕВ ЗА ПРОШЕДШИЕ ПОЛТОРА-ДВА ДЕСЯТИЛЕТИЯ
С. В. Давыдов
В статье сравниваются результаты проведенного исследования по выявлению этнических ауто- и гетеростереотипов русских и немцев по методике Пибоди -Шмелева с аналогичными более ранними исследованиями указанных выше авторов (1985, 1993). Описывается методика и обсуждается динамика изменений
этностереотипов за прошедшие полтора-два десятилетия.
Изучению этнических стереотипов посвящено большое количество работ как у нас в стране, так и за рубежом. В большинстве из них этностереотипы понимаются как наборы неких генерализированных и типизированных свойств, приписываемых соответствующим этническим группам [см. напр. 10, 16]. При этом, как правило, проводятся различия между ауто- и гетеростереотипами. Аутостереотип определяется как образ, который этническая группа имеет о самой себе, а гетеростереотип - как образ, который группа имеет о другой (чужой) группе. Во многих исследованиях понятия ‘ауто-‘ и ‘гетеростереотип’ не используются, а вместо этого речь идет об ‘ингруп’ и ‘аутгруп’ стереотипах [см.
12, 15]. В то же время следует признать, что, несмотря на большой интерес к изучению этностереотипов, ряд принципиальных вопросов остается до сих пор слабо изученным. Одним из таких вопросов является вопрос динамики изменений этнических стереотипов в течение времени. Этнический стереотип, представляя собой набор качеств, не есть величина абсолютно постоянная, и черты, воспринимаемые нами как специфические особенности национальной психики, в немалой степени являются продуктами определенных исторических условий и культурных влияний. Они производны от истории, социально-политических условий и изменяются вместе с ними. По-видимому, этот явный факт ускользает от многих исследователей, что выражается в явном недостатке работ, направленных на повторение фундаментальных исследования конца прошлого века для выявления трансформации этнических стереотипов. В своей работе мы исходили из того, что серьезные политические, экономические и социальные изменения, произошедшие за последние 15-20 лет в России и в мире, не могли не отразиться на содержании этнических стереотипов, как ядра этнической идентичности. Этот рост динамических социально-психологических процессов в современном мире, вызывающих ускорение изменений, происходящих в сознании людей, и обусловил актуальность проведения нашего исследования.
Поставленная нами задача состояла в том, чтобы выявить динамику изменения стереотипов во времени за прошедшие 15-20 лет. Для этого, во-первых, необходимо было определиться с объектами нашего исследования и методикой, после чего выявить современные этностереотипы и сравнить их с теми стереотипами, которые были выявлены в более ранних исследованиях 15-20летней давности.
В качестве объектов для исследования мы решили остановиться на этностереотипных образах немцев и русских. Выбор именно этих двух объектов исследования не явился для нас случайным: стереотипные образы этих двух этнических групп, по крайней мере в восприятии русских, всегда оказывались
кардинально отличными. Прекрасной иллюстрацией этого служат, например, пословицы В.И. Даля [1], в которых зачастую именно образ немца противопоставляется образу русского: «Немец своим разумом доходит, а русский глазами», «Прусский гут, а русский гутее», «Что русскому здорово, то немцу смерть». По-видимому, образ «немца» на протяжении веков выполнял роль некого устойчивого гетеростереотипа обобщающего характера, с которым сравнивался образ «русского». Согласно ряду авторов можно предположить, что образ «немца» воспринимался русским политическим и обыденным сознанием не как экзоэтноним, а скорее в значении «немой» (= иной) и «не мой» (= чужой) и тем самым служил для создания внешних ориентиров русской национальной идентичности. Так, по М. Фасмеру [7, стр. 62], древнерусское ньмьць - «человек, говорящий неясно, непонятно»: «иностранец», ньмьчинъ, «немец, любой иностранец». Представления о немцах, принявшие характер этностереотипов, складывались в России постепенно, причем некоторые из них оказались достаточно устойчивыми. Пиво, трубка, табак как обязательные внешние признаки не только немецкого быта, но и самих немцев, воспринимались почти что как их органические свойства. Представление о таких чертах немцев, как расчетливость, переходящая в скупость, аккуратность, перерастающая в педантизм, присутствовало в описаниях и оценках по адресу немцев всегда и традиционно противопоставлялось исконным качествам русских [см. напр. 4]. Таким образом, все вышесказанное и обусловило выбор русских и немцев в качестве объектов для исследования.
Методика исследования
Для решения поставленных задач в качестве методики нашего исследования мы выбрали предложенную Пибоди [14] и адаптированную Шмелевым [5, 8] методику, которую Пибоди обозначил понятием «четырехполюсная модель личностной черты». Она по праву считается одной из наиболее разработанных серьезных психосемантических методик 80-90-х годов, которую отличает методическая грамотность и широкий охват исследованного материала. Данная модель была неоднократно использована для изучения социальных этнических стереотипов и разрабатывалась с целью устранения фактора социальной желательности. Автор методики исходил из того, что одни и те же выражения черт в своей семантике имеют два различных одновременно существующих компонента (оценочный и дескриптивный, т.е. описательный), что показано в таблице 1.
Таблица 1
Четырехполюсная модель личностной черты по Пибоди [14]
Оценочный контраст Дескриптивный контраст
Пример 1 А В
Хорошо (+) Экономный Щедрый
Плохо (-) Жадный Расточительный
Пример 2 С Б
Хорошо (+) Серьезный Веселый
Плохо (-) Угрюмый Легкомысленный
Для каждой из шкал (в примере 1 это шкала «экономный - расточительный»; в примере 2 шкала «серьезный - легкомысленный») Пибоди были разработаны компенсирующие шкалы, в которых оценочный и дескриптивный компоненты значения были соединены между собой противоположным образом (в примере 1 это шкала «жадный - щедрый»; а в примере 2 шкала «веселый - угрюмый»). Так, если на шкале «серьезный - легкомысленный» предпочитаемый полюс расположен однозначно слева, то на компенсирующей же шкале «угрюмый -веселый» он находится, наоборот, справа.
Таким образом, обе шкалы, апеллируя по своей сути к одной и той же черте, выявляют два социально желаемых адаптивных свойства и два дезадаптивных. А.Г. Шмелевым [8] была предложена модификация модели Д. Пибоди, которую он назвал «четырехпозиционной моделью личностной черты». Его модель объединяет модель Пибоди с линейной моделью «золотой середины» в духе Аристотеля. В данной модели все четыре качества, описывающие проявления одной и той же черты располагаются на одной линии, причем оценочно положительные качества находятся на линейном континууме ближе к центру (золотой середине), в то время как оценочно негативные сдвинуты к полюсам. И если оценочно положительные качества рассматриваются как адаптивные, то оценочно негативные - как крайности, указывающие на дезадаптивное поведение. Модель Шмелева для примеров 1 и 2 представлена на рисунке 1.
Рис.1. Четырехпозиционная модель личностной черты по А.Г. Шмелеву [8]
Для проведения нашего исследования было решено сформировать две выборки: российскую и немецкую. В российскую выборку вошло 148 испытуемых - студентов университета г. Нижнего Новгорода (59 мужчин и 89 женщин). Средний возраст испытуемых составил 23,7 года (8Б =4.14, мин = 18, макс = 33). Немецкую выборку составили 66 немецких студентов университетов Мюнстера и Бонна (Германия) (21 мужчина и 45 женщин). Средний возраст испытуемых составил 25,2 года (8Б =3.28, мин = 18, макс 38). Всем испытуемым перед началом выполнения теста было сообщено, что им предстоит принять
участие в кросс-культурном исследовании. В соответствии с методикой Пибоди испытуемым была поставлена задача на 32 биполярных шкалах со значениями от 1 до 7 дать их оценку того, как они представляют себе типичного русского, типичного немца, а также в качестве дополнения - свой идеал (я-идеальное) и себя самого (я-реальное). Во избежание эффекта позиционирования порядок предъявления шкал варьировался. Небольшая часть испытуемых заполняла тест в бланковом варианте, большая же часть выполняла компьютерный вариант теста.
Результаты и обсуждение
Поставленная нами задача выявления динамики изменения стереотипов потребовала от нас сравнить между собой данные, полученные ранее в исследованиях Пибоди [14] и Пибоди, Шмелева и др. [5] по отношению к двум объектам исследования: стереотипному образу типичного русского и образу типичного немца.
Наше сравнение показало, что в вышеуказанных исследованиях немцы представляли себе «типичного русского» (в порядке убывания проявления качеств) - как твердого (1,71), осторожного (1,6), серьезного (1,6), трудолюбивого
(1.6), спокойного (1,5), бережливого (1,5), упорного (1,4), критичного (1,4), недоверчивого (1), застенчивого (1), зависимого (1) и уверенного (1). При этом они выделяли в нем только одну дезадаптивную черту: он скорее зависимый (1), нежели сотрудничающий (0). В то же время оценка данного объекта самими русскими коренным образом отличалась от оценки немцев. Русские оценивали «типичного русского» как откровенного (1,7), щедрого (1,7), бесшабашного (1,7), приятного (1,6), прощающего (1,6), непрактичного (1,4), доверчивого (1,4), миролюбивого (1,2) и легковерного (1,1) и приписывали «типичному русскому» довольно много дезадаптивных, крайних черт. Так, «типичный русский» оценивался ими скорее как «непрактичный» (1,6), чем «принципиальный» (0,2), скорее «неуверенный» (0,7), чем «застенчивый» (0,3), скорее «бесшабашный»
(1.7), чем «смелый» (1,2) и скорее «инертный» (0,5), чем «спокойный» (0,4). Корреляция взаимных оценок немцев и русских в отношении «стереотипного образа типичного русского» оказалась статистически не значимой и даже отрицательной ( г = -0,18).
Сравнение оценок в отношении объекта «типичный немец» показало, что с точки зрения русских типичный немец проявил большое количество стереотипных качеств, наиболее значимые из которых были следующие: практичный (2,5), организованный (2,3), уверенный (2), серьезный (1,9), упорный (1,8), избирательный (1,8), осторожный (1,8), самоуверенный (1,7), твердый (1,7) и жесткий (1,6). При этом русские нашли у типичного немца одно дезадаптивное свойство, считая его скорее пассивным (1,1), нежели миролюбивым (0,7). Что же касается самих немцев, то их собственный аутостереотип характеризовался прежде всего выраженностью следующих качеств: бережливый (1,5), трудолюбивый (1,5), серьезный (1,4), зависимый
(1,3), осторожный (1,1) и заторможенный (1). В отношении наличия дезадаптивных свойств в аутостереотипе немца недоверчивость (0,3) преобладала над критичностью (0), а зависимость (1,3) над сотрудничеством
1 Здесь и далее указаны отклонения от среднего в биполярных шкалах в направлении соответствующих качеств. Чем выше степень отклонения - тем сильнее выражено то или иное свойство.
(0,1). Корреляция взаимных оценок немцев и русских в отношении «стереотипного образа типичного немца» оказалась статистически значимой (г = 0,48, р < 0,01).
Таким образом, проведенный нами корреляционный анализ показал, что гетеростереотипный образ немца, полученный на русской выборке в исследовании Пибоди - Шмелева, высоко коррелировал с гетеростереотипным образом, полученным на основании суждений европейцев о немцах (г = 0,85) и в целом совпадал с мнением немцев о самих себе (г = 0,48). В то же время аутостереотипный образ русского значимо отличался от гетеростереотипных суждений европейцев о русских (г = -0,26) и немцев о русских (г = -0,18).
Для выявления динамики произошедших изменений мы повторили исследования Пибоди и Шмелева на наших выборках русских и немцев. В каждой из выборок для всех оцениваемых объектов были рассчитали средние значения и корреляции для каждой из 32 шкал. В выборке русских мы сравнивали между собой представление русских о самих себе (аутостереотип русских) с представлением русских о немцах, т. е. гетеростереотипом немцев. Данный вариант сравнения ауто-и гетеростереотипов в пределах одной выборки, по определению Г.У. Солдатовой [6], может быть обозначен как показатель субъективной психологической дистанции. Использование критерия 1-Стьюдента для зависимых выборок выявило статистически значимые различия для 30 из 32 шкал для оцениваемых объектов «Русский» и «Немец». Только для шкал «боевитый - пассивный» (1 = -1,08; ^ = 147; р = 0,28) и «активный - инертный» (1 = 1,46; ^ = 147; р = 0,14) не было выявлено значимых различий между аутостереотипом русских и гетеростереотипом немцев. Русский оценивается русскими испытуемыми следующим образом: он скорее доверчивый, чем легковерный, скорее веселый, чем легкомысленный, скорее смелый, чем бесшабашный, скорее откровенный, чем бестактный, скорее щедрый, чем расточительный, скорее прощающий, чем неразборчивый. В аутостереотипе русских особо выраженными оказываются следующие качества (чем больше число, тем выше степень выраженности): типичный русский - веселый (1,8), щедрый (1,5), смелый (1,4), откровенный (1,3), доверчивый (1,3), прощающий (1,3). Из дезадаптивных качеств можно назвать следующие: русский оказался скорее инертным, нежели спокойным, скорее неуверенным, чем застенчивым, скорее непрактичным, чем принципиальным, скорее бесшабашным, чем смелым, скорее жестким, чем твердым; заторможенным и одновременно импульсивным.
Что же касается гетеростереотипа немца, то в предложенной модели Шмелева [8] у типичного немца полностью отсутствуют дезадаптивные качества. Особо выраженными в гетеростереотипе немца оказываются следующие качества: типичный немец практичный (2,1), экономный (2,0), серьезный (1,8), осторожный
(1,7), трудолюбивый (1,7), уверенный (1,6), организованный (1,6), критичный (1,5), умный (1,4), тактичный (1,4).
По аналогии с методами, примененными на выборке русских, мы рассчитали средние значения и корреляции для каждой из 32 шкал для всех оцениваемых объектов на выборке немцев. Далее мы сравнили между собой представление немцев о самих себе (аутостереотип немцев) с представлением немцев о русских (гетеростереотипом русских). Использование критерия 1-Стьюдента для зависимых выборок выявило значимые различия для 15 из 32 шкал для оцениваемых объектов «Русский» и «Немец». Наибольшие различия были получены для шкал «веселый - угрюмый» (русский несколько веселее, в то время
как немец находится в дезадаптивной зоне: он - угрюмый, 1 = 3,66; ^ = 65; р < 0,001); «самоуверенный - застенчивый» (немец - самоуверенный, русский -застенчивый, 1 = -4,05; ^ = 65; р < 0,001) «осторожный - бесшабашный» (немец осторожнее, 1 = -5,13; ^ = 65; р < 0,001); «заторможенный - раскрепощенный» (немец - заторможенный, русский - раскрепощенный, 1 = -4,86; ^ = 65; р <
0,001); «робкий - смелый» (немец - робкий, русский - смелый, 1 = -4,47; ^ = 65; р < 0,001).
Типичный немец характеризуется немецкими испытуемыми следующим образом: он скорее критичный, чем недоверчивый, скорее серьезный, нежели угрюмый, скорее негибкий, чем упорный, скорее откровенный, чем бестактный, скорее спокойный, чем инертный, и скорее скупой, чем экономный. Кроме того, он оценивается ими скорее как уверенный, чем как самоуверенный, скорее избирательный, чем придирчивый, скорее осторожный, чем робкий, скорее заторможенный, чем организованный, и скорее твердый, чем жесткий. В аутостереотипе немца особо выраженными оказываются следующие черты (чем больше число, тем выше степень выраженности): немец осторожный (1,2), критичный (1,1), недоверчивый (0,9) и серьезный (0,9). Что же касается гетеростереотипа русских, то типичный русский с точки зрения немцев имеет только две выраженные черты. Он экономный (2,1) и серьезный (0,9).
Полученные нами корреляционные матрицы для 4 объектов оценки: немец, русский, я-реальное и я-идеальное (см. таблицу 2) позволяют сделать ряд дополнительных выводов.
Таблица 2
Корреляционная матрица для 4 оцениваемых объектов
Немец (Р) Немец (Н) )Р( 1 и Р Русский (Н) е О = Я О е( & я е о = £ © е( « Я-идеальное (Р) е о он я Щ е( ди- Я
Немец(Р) 0 71*** -0,26 0,56*** 0,47** 0,47** 0,68*** 0,44*
Немец (Н) -0,55** 0,43* 0,06 0,14 0,20 -0,02
Русский (Р) -0,02 0,62*** 0,43* 0,42* 0,53**
Русский (Н) 0,37* 0,36* 0,44* 0,41*
Я-реальное (Р) 0,88*** 0 91*** 0,88***
Я-реальное (Н) 0,83*** 0 89***
Я-идеальное (Р) 0 91***
Я-идеальное (Н)
Примечание: * - р<0,05; **- р<0,01; ***- р<0,001; (Р) - с т.з. русских; (Н) - с т.з. немцев.
Во-первых, представляют интерес полученные корреляции между
собственным идеалом русских с гетеростереотипом немцев (т.е. образом немцев у русских) и с аутостереотипом русских (см. таблицу 1). Корреляционные данные однозначно показывают, что идеал русских больше коррелирует с гетеростереотипом немцев (г = 0,68; р < 0,001), чем с аутостереотипом русских (г = 0,42; р < 0,05). В то же время оценка самого себя все же ближе к образу стереотипного русского (г = 0,62; р < 0,001), чем к образу стереотипного немца (г
= 0,47; р < 0,01). Еще более выраженной тенденция соотносить свой идеал с образом чужой, а не своей этнической группы наблюдается в выборке немцев. Их идеал ближе к гетеростереотипному образу типичного русского (г = 0,41; р < 0,01) и вообще не коррелирует с аутостереотипным образом немца (г = -0,02). Также и оценка немцами самого себя (я-реальное) ближе к их гетеростереотипному образу русского (г = 0,36; р < 0,05), чем к аутостереотипному образу немца (г = 0,14).
Мы полагаем, что в отношении русских эти данные могут интерпретироваться таким образом, что русские видят в образе немца некий образец, на который они стремятся быть похожими. Однако собственный аутостереотип русских, по-видимому, продолжает оставаться достаточно устойчивым, чтобы воспрепятствовать этим изменениям. Что же касается немцев, то здесь, по-видимому, главную роль играет фактор индивидуализма. Различные этнопсихологические исследования показывают, что если русских на шкале «индивидуализм - коллективизм» скорее можно отнести к коллективистам [2], то немцы проявляют себя как индивидуалисты (индекс 67 по Хофстеде [11]), что, очевидно, мешает им идентифицироваться со своей этнической группой [см. также 3].
Очень высокие корреляции наблюдаются между гетеро- и аутостереотипными образами «типичного немца» (г = 0,71; р < 0,001), что говорит о том, что представление русских о немцах близко к представлению немцев о самих себе. По сравнению с исследованием Шмелева русские в плане познания немцев еще дальше продвинулись вперед (с г = 0,48 до г = 0,71). Эту меру согласованности Г. Олпорт [9] называл критерием истинности стереотипа, а Р. Левайн и Д. Кэмпбелл [13] обозначили как «реальный компонент этнического образа». В то же время корреляции между гетеро- и аутостереотипными образами «типичного русского» не наблюдается (г = 0,02). Эти данные близки к тем, что были получены на выборках Пибоди и Шмелева, и показывают, что «таинственная русская душа» остается для немцев до сих пор непонятной.
Сравнивая полученные нами данные с данными Пибоди и Шмелева, можно сделать вывод о достаточно высокой степени стабильности как аутостереотипных, так и гетеростеретипных образов «типичного русского» и «типичного немца». Корреляции между аутостереотипным объектом «типичный русский» - в нашем исследовании и исследовании Шмелева (г = 0,65; р < 0,001), а между образом «типичного немца» - в нашем исследовании и в исследовании Пибоди (г = 0,72; р < 0,001). Для гетеростереотипных объектов эти связи оказались еще более значимыми: для объекта «типичный русский» - в представлении немцев из нашего исследования и в исследования Пибоди (г = 0,84; р < 0,001), а для объекта «типичный немец» - между нашими испытуемыми и испытуемыми в исследовании Шмелева (г = 0,88; р < 0,001). В то же время детальное рассмотрение стереотипных черт позволяет сделать вывод о том, что в содержании этнических стереотипов произошли значительные изменения. Так, в аутостереотипе «русского» осталась лишь одна дезадаптивная черта, оказавшаяся к тому же и не слишком выраженной. Русский оценивается скорее приспособленным, нежели практичным (1 = 2,07; ^ = 147; р < 0,05). В исследовании Шмелева, как уже отмечалось ранее, таких дезадаптивных черт у русского было больше: русский был скорее инертным, нежели спокойным, скорее неуверенным, чем застенчивым, скорее непрактичным, чем принципиальным, скорее бесшабашным, чем смелым, скорее жестким, чем твердым, заторможенным и одновременно импульсивным.
В своем относительном выражении наблюдается следующая трансформация образа «типичного русского» (чем больше число, тем больше изменение), пусть местами еще и не ставшая ярко выраженной: из негибкого русский стал гибким
(1,6)2, раскрепощенным (1,6), перестал быть непрактичным (1,4), он стал веселее
(1,3), скорее расточительным, чем бережливым (1,3), скорее уверенным, чем неуверенным (1,2), а также стал скорее возбужденным (0,9) и активным (1,2), нежели спокойным и инертным, сделался менее бесшабашным (1) и бестактным (0,8) и более боевитым (0,6).
Не остался неизменным и образ «типичного немца», хотя его изменения и оказались менее значимыми. Прежде всего, в представлении немцев «типичный немец» стал более критичным (1,1), избирательным (1) и ленивым (0,9), менее бережливым (1) и зависимым (0,9).
Таким образом, сравнение результатов нашего исследования с более ранними исследованиями Пибоди и Шмелева позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на сохранение определенных качеств, традиционно приписываемых русским и немцам, в настоящее время имеет место и активный процесс трансформации стереотипных этнических образов. Наибольшим изменениям оказался подвержен аутостереотипный образ русского, в трансформации которого заметна явная динамика - этот образ становится более «западным», утрачивая при этом свои дезадаптивные свойства. По-видимому, этот процесс трансформации этнического образа типичного русского будет активно протекать и далее, по крайней мере до тех пор, пока будут продолжаться процессы экономического и политического сближения между Россией и Западом, и ценности немецкого образа жизни будут оставаться привлекательными для русских. Нельзя исключить, что усиление и расширение процессов интеграции и глобализации, происходящих в сегодняшнем мире, в отдаленном будущем могут привести к постепенному стиранию различий между этническими группами, но этот процесс представляется нам все-таки чрезвычайно длительным и неоднозначным.
Полученные нами результаты явились основой для постановки нами ряда новых задач, решать которые мы будем, используя новые косвенные, так называемые «имплицитные» методы выявления содержания этнических стереотипов, чему и будут посвящены наши следующие работы.
Л и т е р а т у р а
1. Даль В.И. Пословицы русского народа. Т. 1. - М., 1984.
2. Лебедева Н.М. Введение в этническую и кросс-культурную психологию: Учебное пособие. - М., Ключ-С, 1999.
3. Мацумото Д. Психология и культура - СПб.: Питер, 2003.
4. Оболенская С.В. Образ немца в русской народной культуре / Одиссей. -Москва, 1993.
5. Пибоди Д., Шмелев А. Г., Андреева М. К., Граменицкий А. Е. Психосемантический анализ стереотипов русского характера // Вопросы психологии. 1993. № 3.
2 Здесь и далее указана разница между оценкой соответствующего качества в исследованиях Пибоди - Шмелева и в нашем исследовании. Чем выше степень отклонения - тем сильнее отличие в оценке того или иного свойства.
6. Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. - М.: Смысл, 1998.
7. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. - М., 1996. Т. 3.
8. Шмелев А.Г. Психодиагностика личностных черт. - СПб.: Речь, 2002.
9. Allport, G. (1954) The Nature of Predjudice. Cambridge, MA: Addison-Wesley.
10. Hoffmann, E. (2000) Russland und der Westen in der Werbung. In: Rosch, Olga (Hrsg.): Stereotypisierung des Fremden - Auswirkungen in der Kommunikation, Wildau.
11. Hofstede, G. (1980) Culture’s Consequences. International Differences in Work-Related Values. Beverly Hills: Sage.
12. Leyens, J.P., Yzerbyt, V., Schadron, G. (1994) Stereotypes and Social Cognition. London.
13. Levine R.A., Campbell D.T. (1972) Ethnocentrism: Theories of Conflict, Ethnic Attitudes and Group Behavior.N.Y.: Wiley.
14. Peabody D. (1985) .National characteristics. Cambridge (MA): Cambridge Univ. Press.
15. Stangor,C., Schaller,M. Stereotypes as Individual and Collective Representations. In: Macrae, Neil/Stangor, Charles/Hewstone, Miles (Hrsg.): Stereotypes and Stereotyping, New York, 1996.
16. Stephan, W.G. (1985) Intergroup relations. In G.Lindzey & E. Aronson (Eds.): Handbook of Social Psychology. New York: Random House.
The article compares the results of research aimed at revealing ethnic auto- and heterostereotypes of the Russians and the Germans based on Pibody-Shmelyov method with similar earlier researches of the above-mentioned authors (1985,1993). The method is described and the dynamics of changes in ethnic stereotypes for the last one and a half -two decades is discussed.
