CC BY
36
А. Д. Баранникова, А. Н. Сперанская doi: 10.24411/1811-1629-2019-12019
ДИНАМИКА ГЛАГОЛЬНОЙ СОЧЕТАЕМОСТИ СУБСТАНТИВА КЛЯТВА ПО ДАННЫМ НАЦИОНАЛЬНОГО КОРПУСА РУССКОГО ЯЗЫКА
ANASTASIIA D. BARANCHIKOVA, ALEVTINA N. SPERANSKAIA DYNAMICS OF VERBAL COMPATIBILITY OF THE LEXEME OATH ON THE MATERIAL OF THE RUSSIAN NATIONAL CORPUS
Анастасия Денисовна Баранчикова
Стажёр
Лаборатория Касперского Ленинградское шоссе, 39А, стр. 3, Москва, 125212, Россия
► adbaranchikova@gmail.com
Алевтина Николаевна Сперанская
Кандидат филологических наук, доцент института иностранных языков и литературы
Университет Ланьчжоу ул. Южная Тяньшуй, 222, Ланьчжоу, провинция Ганьсу, 730000, Китай
► alsperanskaya@yandex.ru
Anastasiia D. Baranchikova
Kaspersky Lab 39A/3 Leningradskoe shosse, Moscow, 125212, Russia
Alevtina N. Speranskaia
Lanzhou University 222 South Tianshui Road, Lanzhou, Gansu Province, 730000, P. R.China
В статье исследована частотность сочетаний лексемы клятва с глаголами. Рассмотрена динамика изменения данных словоупотреблений на материале Национального корпуса русского языка на протяжении XVIII-XXI вв. Выявлены предикаты, называющие наиболее частотные прагматические действия при описании коммуникативной ситуации, связанной с клятвой.
Ключевые слова: клятва; речевой жанр; сочетаемость; диахрония.
The article investigates the frequency of combinations of the lexeme oath with verbs, and the dynamics of these word usage changes on the material of the Russian National Corpus of the 18th and 19th centuries. The predicates, which name the most frequent pragmatic actions in the description of the communicative situation connected with the oath, are revealed.
Keywords: oath; speech genre; lexical compatibility; diachrony.
За последние несколько лет вышли сразу несколько статей разных авторов, посвященных клятве [11; 12; 15]. Подробное исследование было осуществлено Н. Ш. Галлямовой, в нем рассмотрены иллокутивные цели обещания и клятвы по авторской методике описания [4]. Такое внимание к субстантиву клятва имеет, возможно, внелингвистические причины — актуализировалась социальная сторона этого речевого действия. Перформатив клянусь и идиома даю клятву принадлежат к классу комиссивов, которые выражают обещания и другие взятые на себя обязательства [10]. Глаголы обещать, давать (честное) слово, сулить, клясться, обязываться ориентированы в будущее и предполагают передачу адресату слова, которое рассматривается как залог того, что сказанное будет обязательно выполнено [2]. В. И. Карасик выделил четыре базовых типа комиссивов: обиходные, ритуальные, институциональные и гарантийные [6: 64].
Наш интерес к речевому жанру клятва связан с изучением народного кодекса речевого поведения, который эксплицируется с опорой на паремии и включает правила, регулирующие коммуникацию в обыденной сфере [14]. В коммуникативном паремиконе (о термине см.: [13])
есть место и жанрам бытового общения. Клятве посвящено не так много текстов, в отличие от божбы (в работе [8] автор не делает различий между клятвой и божбой, нам же представляется важным развести эти понятия). Несмотря на небольшое количество паремий о клятве, этот жанр является одним из значимых для русской мен-тальности (о клятве в других лингвокультурах см., например: [7; 9; 12]). В данной работе исследована частотность сочетаний лексемы клятва с глаголами и рассмотрена динамика изменения данных словоупотреблений на материале Национального корпуса русского языка. Также перечислены признаки, по которым определяются общие свойства и различия такого ряда близких речевых жанров, как обещание, зарок, обет, присяга, слово («обещание, уверение»), божба, которые в словаре Н. Абрамова указаны в качестве синонимов [1].
По лексикографическим описаниям слова «клятва» в современных толковых словарях можно представить следующую дефиницию: Клятва — это серьезное, торжественное утверждение, уверение, обещание сделать некое действие или не делать его, иногда подкрепленное упоминанием чего-либо священного, ценного, авторитетного, дорогого для лица, которое обещает что-либо или уверяет в чем-либо. Близкие речевые жанры отличаются обстоятельствами, предметом даваемого обещания и степенью обязательности выполнения данного обещания, его «нерушимости». Обет является первым по степени надежности, что связано с его сакральным происхождением [5]. На противоположном конце своеобразной шкалы надежности находится обещание — наиболее распространенная бытовая форма обязательства. Оно добровольно и не всегда предполагает обязательное исполнение, что отразилось в сочетании кормить обещаниями — часто обещать что-либо и не выполнять обещанного. Зарок, божба и присяга обладают уточнениями: клятва не делать чего-либо; клятва именем Бога; военная клятва, что позволяет выделить зарок, божбу и присягу как подвиды клятвы, которые различаются содержанием. Речевой жанр слово имеет в своем составе семы 'обещание' (см. одно из значений: «Обязательство сделать, вы-
полнить что-либо; обещание» [3]) и 'клятва' (ср. контексты: Связать себя словом; Быть хозяином своего слова; Крепка окова, да еще крепче слово и др.). Последнее позволяет рассматривать слово и клятву как понятия, которые обладают одинаковой степенью ответственности и «нерушимости». Различаются они тем, что нарушение слова карается совестью и потерей репутации, а нарушение клятвы подразумевает еще и наказание свыше или попрание ценного, того, чем поклялся (см. работу о ценностях в клятве: [16]).
Рассмотренные речевые жанры имеют в своем составе сему 'обещание', что позволяет объединить их в лексико-семантическое поле «обещание». Оно включает «слово», «обет» и «клятву». Поле «клятва» включает в себя три простых поля: «присяга», «зарок» и «божба». Лексико-семантические поля «слово» и «клятва» находятся в отношениях нулевой оппозиции, различаясь ассоциативными семами. Назовем признаки внутреннего содержания каждой из лексем:
- «обещание»: обязательство; гарантия; добровольное; может быть нарушено без серьезных последствий; нарушение карается совестью;
- «клятва»: утверждение; уверение; обещание; торжественное; нерушимое; со ссылкой на авторитет или что-то ценное; имеет принадлежность (чья?); кому и чем клянутся; нарушение карается высшими силами (тем, чем поклялся), совестью;
- «обет»: обещание; обязательство; предписание; религиозное; нерушимое; богоугодное; книжное; на всю жизнь; нарушение карается Богом;
- «слово»: обещание; уверение; обязательство; клятва; имеет принадлежность (чье?); подкрепляется честью дающего слово; нарушение карается совестью;
- «зарок»: обещание; клятва не делать что-либо; завет; обет; заклятье; нарушение карается высшими силами, совестью;
- «божба»: клятва; уверение; процесс; клятва именем Бога; нарушение карается Богом;
- «присяга»: обещание; клятва верности; военная; торжественное обещание; официальное обещание; нарушение карается совестью.
Чтобы выявить особенности реализации внутреннего содержания лексемы клятва, проанализируем ее функционирование на материале контекстов, содержащихся в Национальном корпусе русского языка (Ьир^/'^^мгшсогрога. ги). В нем зафиксировано 2824 контекста, в ко-
торых употребляется слово клятва в сочетании с различными частями речи: глаголами, прилагательными, местоимениями и существительными. В рамках данной работы будет рассмотрена глагольная сочетаемость и прослежена ее динамика во времени.
По векам употребления распределяются следующим образом: XVIII век (1727-1799 гг.) — 71 контекст, что составляет 3% от общего словоупотребления; XIX век (1800-1899 гг.) — 459 контекстов (17%); XX век (1900-1999 гг.) — 1660 контекстов (60%) и XXI век (2000-2013 гг.) — 535 контекстов (20%). В целом такое неравномерное распределение контекстов соотносится с общим процентным распределением материалов по периодам в Национальном корпусе русского языка: XVIII век — 1,7%; XIX век — 19,5%; XX век — 55,7%; XXI век — 23,2%. Это позволяет предположить, что частота употребления субстантива клятва более или менее неизменна в разные эпохи.
Рассмотрение предикатов, связанных с клятвой, показывает следующую картину.
В контекстах XVIII века использовано 26 разных лексем. При этом клятву можно говорить, изречь, повторять, твердить, испу-щать — 5 контекстов для совокупности данных лексем, объединенных в группу глаголов говорения; помнить, нарушить, преступить (синоним прейти) — по 4 контекста; дать, забыть (синоним не помнить) — по 3; исполнить, утвердить, утверждать — по 2 контекста. В клятву можно верить (2); ею можно обязать (2), а также ее можно хранить (2). К единичным словоупотреблениям относятся предикаты заклясть, изменить, попрать, улететь, разуметь, соблюдать, обещать, внимать. Среди предикатов нет одной ярко выраженной доминанты, самые часто встречающиеся глаголы, с которыми сочетается клятва, распределены следующим образом: говорить — 12%, нарушить — 10%, помнить — 10%, преступить — 10%), дать — 7%, забыть — 7%. Таким образом, частотные предикаты актуализируют следующие действия прагматической ситуации, связанной с клятвой: произнесение, возможность нарушения, необходимость помнить.
В текстах XIX века увеличивается количество глаголов, связанных с клятвой, — встречается 58 различных предикатов. Среди них по количеству лидирует давать/дать — 85 словоупотреблений, то есть 32% от общего количества контекстов. Частотны предикаты с семой 'говорение': произнести, объявить, шептать, говорить, продиктовать — 20 словоупотреблений, то есть 7%; а также глаголы взять — 7%, преступить — 6%, утвердить — 5%, положить — 5%. Предикаты нарушить и сдержать (и синоним сохранить) встречаются в 10 контекстах, что составляет 4%; забыть — в 9 контекстах. В группу не частотных предикатов входят верить, уверить, поверить — в совокупности 8 контекстов; заключить — 7; повторять и изменить — по 6; (на)помнить, заключить, связать и синоним обязать — по 5; подтвердить, слышать, поклясться (по 4); запечатлеть, требовать, освободиться, написать — по 3. Предикаты, встречающиеся в двух контекстах: тяготить, принять, принуждать, запрещать, освятиться, разрушить, раздаваться, грозить, существовать, уверять, быть. К единичным относятся терпеть, брать, отступить, чтить, скрепить, прочесть, принести. Подытоживая наблюдения, можно сказать, что в текстах этого периода главным прагматическим действием при описании коммуникативной ситуации, связанной с клятвой, является ее объявление. Это выражается в большом количестве контекстов, в которых реализована данная идея с помощью различных предикатов, самым частотным из которых является сочетание дать клятву.
В произведениях XX века среди встречающихся в корпусе 43 предикатов доминирующим по частотности является давать/дать — 134 словоупотребления (27% от всех контекстов). Таким образом, закрепляется лидерство этого предиката, реализующего в сочетании с клятвой значение «предоставить что-либо; обеспечить кому-либо, что-либо, сделать возможным для кого-либо» [3] и составляющего идиому дать клятву. Другие предикаты используется заметно меньше: нарушить (синоним преступить), сдержать, взять/брать — 20, 19 и 18 словоупотреблений соответственно, что в среднем составляет по 4%;
принести, (вс)помнить, связать, исполнить (синоним выполнить) — по 3%, то есть от 16 до 13 словоупотреблений. Группа глаголов говорения (произнести, крикнуть, заявлять, сказать, отвечать, говорить) составляет 3%. Совсем небольшое количество, до 7 раз, приходится на сочетания с предикатами забыть, слышать, приходилось изменять. Предикаты, которые упоминаются от пяти до трех раз: положить, потребовать, напомнить, произнести, звучать, клясться, писать, повторить, принять, обещать, запрещать, снять, искупить, уверять. К единичным относятся обязать, сопровождать, хранить, вернуть.
В текстах первой четверти XXI века использовано 37 лексем в 239 контекстах, среди которых продолжает лидировать давать/дать — 36% (78 словоупотреблений). К частотным относятся нарушить — 10% (24 контекста), а также группа, включающая глаголы говорения (произносить, повторять, заявлять, прозвучать), — 12% (28 контекстов). Далее следуют предикаты приносить (8%), брать (6%), исполнить и синоним выполнить (4%), держать (3%), требовать (2,5%), (вс) помнить, верить (по 2%). Предикаты, встречающиеся от четырех до трех раз: подписать, отменить, слышать, знать. Глаголы, употребляющиеся один или два раза: поклясться, сопровождать, изменить, вырвать, сдержать, запретить, снять, скрепить, лежать.
В общем виде в лексической сочетаемости лексемы клятва с глаголами наблюдается следующая динамика. В текстах XVIII века разнообразие сочетаний представлено несколькими слабо выраженными доминантами — 5 предикатов из 26 лексем. К XIX веку выделяется яркая доминанта — сочетание дать/давать клятву и возрастает количество глагольных лексем, сочетающихся с данным субстантивом, — 18 единиц. В текстах XX века сохраняется доминанта идиомы дать/ давать клятву, количество употреблений которой в несколько раз превышает другие сочетания. В текстах XXI века наблюдается уменьшение предикатов, связанных с клятвой. Характерными частотными для каждого периода являются глаголы говорить, помнить (XVIII век), преступить, утвердить положить (XIX век), сдержать,
связать (XX век). Постоянными предикатами на протяжении всего рассмотренного периода являются дать и нарушить.
Подытоживая наблюдения о динамике глагольных сочетаний, можно сказать, что объем предикативной лексики подвижен, он расширяется за счет включения новых глаголов, тем самым у речежанровой лексемы клятва создаются новые семантические связи. Глагольные константы дать и нарушить представляют структурные признаки клятвы, наряду с глаголами говорения, количественный состав и содержание которых меняется в зависимости от временного периода. Эти константы актуализируют такие признаки внутреннего содержания лексемы, как осуществление действия и его нарушение. Следовательно, при описании коммуникативной ситуации, связанной с клятвой, внимание участников в первую очередь сосредоточено на двух актах: на ее объявлении, то есть на самом факте клятвы, и на ее нарушении. Это приводит к следующему наблюдению. Использование клятвы как жанра, ориентированного на исполнение взятых на себя клянущимся обязательств, предполагает и другое событийное будущее — невыполнение обещанного. Таким образом, в работе показано, что знания о речевом жанре и о речевом поведении можно извлекать и из наблюдений за сочетаемостью.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абрамов Н. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. М., 1999.
2. Апресян Ю. Д., Гловинская М. Я. Обещать 1 // Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Вып. 1. 2-е изд., испр. / Под общ. рук. акад. Ю. Д. Апресяна. М., 1999. С. 236-241.
3. Большой толковый словарь русского языка / Гл. ред. С. А. Кузнецов. СПб., 1998.
4. Галлямова Н. Ш. Речевой акт «обещание, клятва» в русской языковой картине мира: лингвокультурологический, функционально-прагматический аспекты // Язык и культура. 2010. № 3 (11). С. 16-32.
5. Карабыков А. В. Прагматика обета в европейской культуре Средних веков // Вестн. Омского ун-та. 2012. № 1. С. 166-172.
6. Карасик В. И. Комиссив как поступок: лингвокультур-ные характеристики // Жанры речи. 2016. № 2. С. 56-66.
7. Маслова А. Ю. Семантико-прагматические особенности речевого акта клятвы в сопоставительном аспек-
те (на матер. русского, сербского и болгарского языков) // Вестн. Нижегородского ун-та. № 6 (2). 2011. С. 414-417.
8. Митронов И. А. Концепт «клятва» в русских паремиях // Известия ВГПУ Филол. науки. 2017. № 8 (121). С. 126-129.
9. Мостафави Г. Х., Касеми М. Социологические подходы к рассмотрению речевого акта клятва в русской и персидской лингво культурах // Междунар. науч. журн. «Символ науки». 2017. № 12. С. 79-83.
10. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17: Теория речевых актов. М., 1986. С. 22-130.
11. Санников С. В. Клятва и присяга как перформатив-ные акты «микрофизики» власти // Universum: Филология и искусствоведение: электрон.научн. журн. 2017. № 10 (44). URL: http://7universum.com/ru/philology/archive/item/5171.
12. Сиразиева З. Н. Специфика и средства реализации прагматических функций речевого жанра «клятва» в русско-и англоязычном общении // Вестн. Волгоградского гос. ун-та. Сер. 2. Языкознание. 2015. № 4 (28). С. 41-46.
13. Сперанская А. Н. Далевский паремикон о речи // Язык и социальная действительность: Науч. журн. Красноярск, 2011. № 2. С. 31-42.
14. Сперанская А. Н. Правила речевого поведения в русских паремиях: Дис. ... канд. филол. наук. Красноярск, 1999.
15. Чесноков И. И. Речевой акт «клятва»: эксплицитные перформативные высказывания // Известия ВГПУ. Филол. науки. 2016. № 3. С. 110-113.
16. Чесноков И. И., Чеснокова П. Аксиологические параметры речевого акта «клятва» в русской и чешской лингво-культурах // Известия ВГПУ Филол. науки. 2017. № 6 (119). С. 110-115.
REFERENCES
1. Abramov N. (1999). Slovar' russkikh sinonimov i skhodnykh po smyslu vyrazhenij [Dictionary of Russian synonyms and similar expressions]. Moscow. (in Russian)
2. Apresian Iu. D., Glovinskaia M. Ia. (1999) Obeshchat' 1 [Promise 1]. In: Novyi ob"iasnitel'nyi slovar' sinonimov russkogo iazyka. Pervyi vypusk. [New explanatory dictionary of synonyms of the Russian language. Initial release]. Moscow, pp. 236-241. (in Russian)
3. Kuznetsov S. A. (1998) Bol'shoi tolkovyi slovar' russkogo iazyka [Large explanatory dictionary of the Russian language]. St. Petersburg (in Russian)
4. Galliamova N. Sh. (2010) Rechevoi akt «obeshchanie, kliatva» v russkoi iazykovoi kartine mira: lingvokul'turologicheskii, fUnktsional'no-pragmaticheskii aspekty [Speech act «promise, oath» in the Russian language picture of the world: linguoculturological, functional and pragmatic aspects]. Iazyk i kul'tura [Language and culture], no. 3 (11), pp. 16-32. (in Russian)
5. Karabykov A. V. (2012) Pragmatika obeta v evropeiskoi kul'ture Srednikh vekov [Pragmatics of the vow in European culture of the Middle ages]. Vestnik Omskogo universiteta [Bulletin of Omsk University], no. 1, pp. 166-172. (in Russian)
6. Karasik V. I. (2016) Komissiv kak postupok: lingvokul'turnye kharakteristiki [The comissiv as an act: linguistic and cultural characteristics]. Zhanry rechi [Speech genres], no. 2, pp. 56-66. (in Russian)
7. Maslova A. Iu. (2011) Semantiko-pragmaticheskie osobennosti rechevogo akta kliatvy v sopostavitel'nom aspekte (na materiale russkogo, serbskogo i bolgarskogo iazykov) [Semantic and pragmatic features of the speech act of the oath in the comparative aspect (by the material of Russian, Serbian and Bulgarian languages)]. Vestnik Nizhegorodskogo universiteta [Bulletin of Nizhny Novgorod University], no. 6 (2), pp.414-417. (in Russian)
8. Mitronov I. A. (2017) Kontsept «kliatva» v russkikh paremiiakh [The concept of «oath» in Russian Proverbs]. Izvestiia Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Filologicheskie nauki [News of Volgograd state pedagogical University. Philological science], no. 8 (121), pp. 126-129. (in Russian)
9. Mostafavi G. Kh., Kasemi M. (2017) Sotsiologicheskie podkhody k rassmotreniiu rechevogo akta kliatva v russkoi i persidskoi lingvokul'turakh [Sociological approaches to the consideration of the oath speech act in Russian and Persian linguistic cultures]. Mezhdunarodnyi nauchnyi zhurnal «Simvol nauki» [International scientific journal «Symbol of science»], no. 12, pp. 79-83. (in Russian)
10. Ostin J. (1986) Slovo kak deistvie [Word as action]. In: Novoe v zarubezhnoi lingvistike [New in foreign linguistics], iss. 17: Teoriia rechevykh aktov [Theory of speech acts]. Moscow, pp. 22-130. (in Russian)
11. Sannikov S. V. (2017) Kliatva i prisiaga kak performativnye akty «mikrofiziki» vlasti [Oath and oath as performative acts of «microphysics» of power]. Universum: Filologiia i iskusstvovede-nie: elektronnyi nauchnyi zhurnal [Universum: Philology and art history: electronic scientific journal], no. 10 (44). Available at: http://7universum.com/ru /philology /archive/item/5171. (accessed 16.09.2018). (in Russian)
12. Sirazieva Z. N. (2015) Spetsifika i sredstva realizatsii pragmaticheskikh funktsii rechevogo zhanra «kliatva» v russko- i angloiazychnom obshchenii [Specificity and means of realization of pragmatic functions of the speech genre «oath» in Russian and English communication]. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriia 2. Iazykoznanie [Bulletin of Volgograd state University. Series 2. Linguistics], no. 4 (28), pp. 41-46. (in Russian)
13. Speranskaia A. N. (2011) Dalevskii paremikon o rechi [Paremia of speech in the collection of V. I. Dal]. Iazyk i sotsial'naia deistvitel'nost' [Language and social reality], no. 2, pp. 31-42. (in Russian)
14. Speranskaia A. N. (1999) Pravila rechevogo povedeniia v russkikh paremiiakh [Rules of speech behavior in Russian paroemias] (Candidate's thesis, Philology), Krasnoyarsk State Pedagogical University, Krasnoyarsk. (in Russian)
15. Chesnokov I. I. (2016) Rechevoi akt «kliatva»: eksplitsitnye performativnye vyskazyvaniia [Speech act «oath»: explicit performative statements]. Izvestiia Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Filologicheskie nauki [News of Volgograd state pedagogical University. Philological science], no. 3, pp. 110-113. (in Russian)
16. Chesnokov I. I., Chesnokova P. (2017) Aksiologicheskie parametry rechevogo akta «kliatva» v russkoi i cheshskoi lingvokul'turakh [Axiological parameters of the speech act «oath» in Russian and Czech linguistic cultures]. Izvestiia Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo univer-siteta. Filologicheskie nauki [News of Volgograd state pedagogical University. Philological science], no. 6 (119), pp. 110-115. (in Russian)
ЛИНГВИСТИКА
— в КОНТЕКСТЕ — ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОЙ ПАРАДИГМЫ ПОЗНАНИЯ
[ предлагаем вашему вниманию]
Глазунова О. И. Лингвистика в контексте естественно-научной парадигмы познания: фундаментальные физические теории в приложении к языку и мышлению. — М.: ЛЕНАНД, 2018. — 400 с.
Как материальный объект язык подчиняется законам развития внешнего мира, как продукт сознания он выступает в качестве средства его систематизации и оценки. Успехи в области естественно-научных дисциплин создали предпосылки для того, чтобы сосредоточить усилия на поисках аналогий между языком и законами окружающей нас действительности.
В своих исследованиях автор обращается к естественно-научным и философским проблемам, которые долгое время находились вне поля зрения филологов, а потому не учитывались ими в процессе изучения языка. В книге в доступной форме рассказывается о категории времени, о физических аспектах природы материи и сознания, о веществе и антивеществе, определяющих объективные и субъективные факторы внутреннего развития человека, и о том, каким образом фундаментальные физические теории находят воплощение в языке на самых разных уровнях его организации и развития.
