CC BY
38DOI 10.31250/2618-8600-2022-3(17)-93-120 УДК 316
Музей антропологии и этнографии им. Петра
Е. В. Перевалова Великого (Кунсткамера) РАН
Санкт-Петербург, Российская Федерация ORCID: 0000-0002-9480-715X E-mail: [email protected]
I Дикий северный олень: этнические традиции и современная ситуация на Таймыре*
АННОТАЦИЯ. Для коренного населения Таймыра (долганы, ненцы, энцы, нганасаны, эвенки) промысел дикого северного оленя остается этносберегающей отраслью и основой их жизнедеятельности. Представителям коренных малочисленных народов Таймыра (КМНТ) определен лимит на отстрел восьми голов на человека в год. Однако в последние два десятилетия численность таймырского дикого оленя стремительно сокращается, что ставит под угрозу существование национальных поселков, буквально живущих на «дикаре» (то есть диком олене). Губительный урон популяции наносят глобальные климатические изменения, промышленное загрязнение, связанное с новым витком нефтегазодобычи на Таймыре, а также браконьерство и отстрел, превышающий лицензионные квоты и квоты по льготам КМНТ. Усугубляет ситуацию продвижение на традиционные территории миграций дикого оленя тазовских и местных, таймырских, оленеводов. Ученые ратуют за возрождение единой системы управления и контроля за крупнейшей популяцией дикого северного оленя в Евразии, направленной на комплексное решение вопросов охраны и рационального использования уникального природного ресурса на территории Таймыра, севера Эвенкии, Якутии и Ямала. Особая роль в реструктуризации промысловой системы на территориях традиционного природопользования отводится коренному населению. Однако согласованное принятие решений и действий через ассоциации и союзы КМНТ осложняется серьезными противоречиями как между общественными организациями, так и внутри них.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: коренные малочисленные народы, Таймыр, дикий северный олень, сохранение популяции, традиционные промыслы, льготы
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ: Перевалова Е. В. Дикий северный олень: этнические традиции и современная ситуация на Таймыре. Этнография. 2022. 3 (17): 93-120. doi 10.31250/2618-8600-2022-3(17)-93-120
* Статья подготовлена при финансовой поддержке Программы ФПНИ по теме «Этнокультурное многообразие российского общества и укрепление общероссийской идентичности» (2020-2022 гг.), проект «Коренные малочисленные народы России: этнокультурные проекции» (рук. А. В. Головнёв).
Peter the Great Museum of Anthropology and E. Perevalova Ethnography (Kunstkamera) of the Russian Academy
of Sciences
St. Petersburg, Russian Federation ORCID: 0000-0002-9480-715X E-mail: [email protected]
I
Wild Reindeer: Ethnic Traditions and the Current Situation in Taymyr
ABSTRACT. For the indigenous population of Taymyr (the Dolgans, the Nenets, the Enets, the Nganasan, and the Evenks), hunting wild reindeer remains an ethno-conservation industry and the basis of their livelihood. A limit set by the government for indigenous people is eight reindeer per person per year. However, during the last two decades, the size of the Taymyr wild reindeer herds has been rapidly declining, which threatens the existence of native settlements that literally live on the wild reindeer. Global climate change, industrial pollution associated with the new round of oil and gas production in the Taymyr, poaching, and shooting above license quotas have devastating effects on the reindeer population. The advancement of Taimyr and Tazovsky reindeer herders to traditional wild reindeer migration areas aggravates the situation. Scientists advocate for the revival of a unified system of management and control over the largest population of wild reindeer in Eurasia, aimed at the protection and rational use of the unique natural resource on the territory of Taymyr, the north of Evenkia, Yakutia, and Yamal. Indigenous people play a special role in restructuring the hunting industry on the territories of traditional nature use. However, coordinated decision-making and action by small-numbered people associations and unions get thwarted by profound contradictions both between and within these public organizations.
KEYWORDS: small-numbered people, Taymyr, wild reindeer, sustaining wild reindeer population, traditional industries, quotas.
FOR CITATION: Perevalova E. Wild Reindeer: Ethnic Traditions and the Current Situation in Taymyr. Etnografia. 2022. 3 (17): 93-120. (In Russ.). doi 10.31250/26188600-2022-3 (17)-93-120
Дикий северный олень — важнейший ресурс обитателей Арктики со времен первоосвоения. Способы добычи дикого оленя, имевшего ключевое значение в пищеобеспечении и получении сырья для изготовления одежды, построек (покрытий жилищ, постелей), утвари и хозяйственного инвентаря (упряжи, арканов, костяных орудий и деталей) коренных народов Таймыра, удивительно разнообразны. Причиной тому, с одной стороны, служат природно-географические особенности региона, прежде всего ежегодные сезонные миграции животных, с другой — сосуществование квинтета коренных народов (долган, ненцев, энцев, нганасан, эвенков), в разные периоды праистории и истории мигрировавших на полуостров из сопредельных областей со своими наборами промысловых традиций и ценностей.
Нганасаны — самые древние обитатели тундр Таймыра — практиковали как коллективные, так и индивидуальные способы добычи дикого северного оленя почти круглогодично (Народы Сибири 2005: 557-559). Наиболее продуктивными для тундровых охотников были «поколки на плаву» во время меридиональных миграций животных с севера (с морского побережья) на юг (в лесотундру) и обратно; проходные пути и места водных переправ менялись редко, что облегчало добычу. Эффективным видом промысла в тундре была облавная (загонная) охота на дикого оленя с использованием естественных природных (водных преград, рельефа) и искусственных коридоров из кольев с насаженными на них кусками торфа, лоскутами кожи, «махавками» (крыльями белых куропаток, гусей, пучками перьев птиц). Летом «дикарей» гнали пешим ходом и собаками в заканчивающийся у воды коридор, где их ожидала засада покольщиков на лодках или лучников, зимой — на нартах в растянутую в конце коридора сеть из кожаных ремней (рис. 1а, б). Одним из древних индивидуальных способов добычи «дикаря» была охота с помощью оленя-ман-щика. В зимний период тундровики также практиковали преследование «дикаря» на оленьих упряжках (промысел с нарт «на кругу»), охоту посредством скрадывания с помощью маскировочного щита и отстрела из лука или ружья, в летне-осенний период — пешую охоту скрадом с использованием естественных укрытий (подробнее см.: Попов 1948: 26-39; Симченко 1976: 92-104) (рис. 2, 3, 4, 5). Условия открытой тундры были наиболее удобны для загонов и поколок, а ландшафт лесотундры и северной тайги — для промысла дикаря с манщиком и маскировочным шитом (Головнёв 1993: 53).
Вышеперечисленные виды тундровых промыслов дикого оленя, включая загонную охоту на упряжках, промысел с помощью манщика и скрада-щита (рис. 6), были распространены у тундровых энцев (Прокофьев 1937: 77; Народы Сибири 2005: 490, 493, 497-498) и ненцев (Хомич 1995: 61-64; Головнёв 1995: 46-52; Народы Сибири 2005: 413, 422). Пришедшие на Таймыр с навыками охотничьего промысла в лесной зоне
Рис. 1а, б. Схема промысла дикого оленя с использованием сетей. Колья и маховки из крыльев птиц, используемые для сооружения изгородей и коралей. Копье на дикого оленя. Архив МАЭ РАН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 41. Попов А. А. Нганасаны. Полевые зарисовки. Таймыр, 1930-1938
Fig. 1a, b. Scheme of wild deer hunting using nets. Stakes and spikes made of bird wings used to build hedges and nets. A spear used for reindeer hunting [drawings]. Archive of the Museum of Ethnography and Anthropology of the Russian Academy of Sciences (MAE RAS). Fond 14, opis 1, delo 41. A. A. Popov. The Nganasan. Field sketches. Taymyr, 1930-1938
Рис. 2. Пеший охотник. Нганасаны. Таймыр, 1936-1938 гг. Тавгийская экспедиция Института
этнографии АН РАН (А. А. Попов). МАЭ И 1058-65 Fig. 2. Foot hunter. The Nganasan. Taymyr, 1936-1938. The Tavgi expedition of the Institute of Ethnography of the Russian Academy of Sciences (A. A. Popov). The MAE RAS collection, № I 1058-65
Рис. 3. Чучело над тушей застреленного дикого оленя. Нганасаны. Таймыр, 1936-1938 гг. Тавгийская экспедиция Института этнографии АН РАН (А. А. Попов). МАЭ И 1058-66
Fig. 3. A stuffed deer that has been shot and its carcass. The Nganasan. Taymyr, 1936-1938. The Tavgi expedition of the Institute of Ethnography of the Russian Academy of Sciences (A. A. Popov). The MAE RAS collection, № I 1058-66
тунгусы (эвенки) и долганы заимствовали у нганасан и эвенов способы тундровой охоты и сохранили способы добычи дикого оленя, характерные для таежных и горно-таежных территорий, такие как сооружение изгородей и установка луков-самострелов на тропах мигрирующих животных, загон на настороженные самострелы (Дьяченко 2005: 132-178).
Труднодоступность Таймыра долгое время способствовала сохранению его наземных и подземных ресурсов, что обеспечивало существование традиционных хозяйственных комплексов пяти коренных малочисленных народов, в той или иной степени включавших охоту на копытных. Промысел дикого оленя для коренного населения полуострова и сегодня остается важным источником питания и жизнеобеспечения, хотя традиционные способы добычи оленя в их «классическом» варианте фактически не практикуются: охота преследованием осуществляется с использованием современной техники (снегоходов) и искусственных направляющих изгородей и коралей, сооружаемых на миграционных путях; отстрел на водных переправах хотя официально запрещен с 2010 г., происходит с применением моторных лодок и огнестрельного оружия. Для добычи
дикого оленя используются «забойные точки», оснащенные необходимым оборудованием для разделки и хранения оленьих туш.
На территории Красноярского края обитает крупнейшая популяция дикого северного оленя в мире (в Таймырском, Долгано-Ненецком и Эвенкийском муниципальных районах сосредоточено 64% от всей популяции РФ), ее ареал охватывает весь Таймырский полуостров, от р. Таз (Северо-Западная Сибирь) на западе до р. Анабар (Якутия) на востоке. Выделяются три изолированные группы: западнотаймырская (тарейская, енисейская, пуро-пясинская), центральнотаймырская и восточнотаймырская (хатангская) со своими миграционными маршрутами, зимующие соответственно на левобережье Енисея, в горах Путорана (северная Эвенкия) и в верховьях рек Попигай и Анабар.
Численность таймырской популяции дикого северного оленя подвержена значительным колебаниям. Если в конце 1950-х и в конце 1960-х гг. поголовье «дикаря» на полуострове составляло соответственно 110 и 330 тыс. животных, то к середине 1970-х оно достигло примерно 450 тыс. особей. В значительной степени этому способствовала ориентация колхозов и совхозов на оленеводство1, рыбопромысел и пушнодобычу (песец и соболь) (ТА. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1. Л. 177-236, 267-316).
Рост численности дикого стада послужил причиной создания специализированного госпромхоза «Таймырский» с центром в Усть-Аваме, профильной деятельностью его стало промысловое оленеводство. Промысловые точки госпромхоза были расположены по реке Пясина: бригады стояли через каждые 10-20 км, образуя сплошной заслон для мигрирующих стад. К 1987 г. госпромхоз «Таймырский» и совхозы Агропрома РСФСР имели 40 пунктов отстрела и переработки оленей. В районе озера Собачьего в предгорьях Путоран был установлен сетевой загон (кораль), построены производственные и жилые помещения для промысловиков. Плановый отстрел дикого северного оленя производился с учетом годового прироста популяции. Расчет промысловых квот определялся на основании данных и рекомендаций НИИСХ Крайнего Севера и Гла-вохоты РСФСР по охране и управлению популяцией (Павлов, Савельев, Куксов 1976), но реально промысловый лимит использовался только на
1 В 1926 г. поголовье домашних оленей на Таймыре составляло 116 807 голов, в 1931 г. — 86 417 (колхозы — 794, в личном пользовании — 2484, хозорганы — 2600, совхозы — 8300, единоличные хозяйства — 72 239); в 1941 г. — 68 146 (колхозы — 28 066, в личном пользовании — 32 505, хозорганы — 473, совхозы — 2983, единоличные хозяйства — 4112); в 1951 г. — 96 123 (колхозы — 73 940, в личном пользовании — 17 171, хозорганы — 2892, совхозы — 2120, единоличные хозяйства — 50) (Таймырский архив. Ф. 18. Оп. 1. Д. 1. Л. 1). В основу оленеводческой системы была положена ненецкая технология и практики выпаса (бригадная система с протяженными маршрутами-коридорами). Крупностадное оленеводство с медиальными маршрутами касланий, круглогодичным окарауливанием и использованием пастушьей собаки, практикуемое на Таймыре, характерно для ненцев; у нганасан и энцев, эвенов и долган оленеводство имело, за редким исключением, транспортное значение, системы выпаса разительно различались.
70-80 %. Вместе с тем в 1975-1990 гг. добыча таймырского дикого оленя давала больше мясной продукции, чем все домашнее оленеводство Ямало-Ненецкого, Таймырского и Эвенкийского автономных округов. Аналогов столь крупномасштабного и высокоэффективного использования природных ресурсов дикого северного оленя не было в других регионах России и нигде в мире (см.: Колпащиков и др. 2019: 8-9; Колпащиков 2000: 25-27). Продукция добычи дикого северного оленя в промысловых хозяйствах использовалась в полном объеме: помимо государственной реализации мяса были организованы цеха по переработке шкур и выделке замши, пошиву меховой одежды и обуви, изготовлению сувенирной продукции; побочные продукты промысла использовались как кормовая база в клеточном звероводстве. Высокоэффективное промысловое хозяйство, занимавшее существенное место в экономике региона, было основой для обеспечения занятости коренного населения и роста благосостояния поселков Енисейского Севера.
В 1991 г. колхозы и совхозы были распущены, а вместе с ними была упразднена система заготовительных контор и пунктов, куда сдавалась продукция охотпромысла, рыбодобычи и оленеводства. Развал организационно-производственной структуры охотничье-промысловых хозяйств привел к снижению промысловой нагрузки по всему северу Сибири, что способствовало новому росту таймырской популяции северного дикого оленя. По данным авиаучета 2000 г., на Таймыре насчитывалось около 1 млн животных при предполагаемой оленеемкости пастбищ 800-850 тыс. голов. Однако с появлением многочисленных общин и фермерских хозяйств и приватизацией охотничьих угодий в начале нового столетия резко увеличился неконтролируемый промысел «дикаря» на фоне низкой продуктивности популяции и роста численности волков. К 2017 г. поголовье диких оленей на Таймыре сократилось с 1 млн до 400-420 тыс. Тенденция к сокращению год от года нарастала. Сегодняшнее состояние таймырской популяции биологи называют катастрофическим, их прогнозы неутешительны (см.: Бондарь, Колпащиков 2019: 9-10; Колпащиков и др. 2019: 6, 9, 11). Западнотаймырская группировка диких северных оленей практически исчезла. Научно-исследовательский институт Крайнего Севера предупреждает, что на Таймыре дикий северный олень как вид может исчезнуть уже к 2025 г. (Дикий северный олень Таймыра 2021).
Мониторинг ситуации позволил определить основные причины, причиняющие губительный урон популяции дикого северного оленя на Таймыре. Во-первых, это природный фактор — глобальные климатические изменения, приведшие к сдвигу популяции в восточные районы ареала (за последние двадцать лет западная граница сместилась к востоку почти на 200 км): миграционный поток на Западном Таймыре с южного и юго-восточного сменился на восточное, изменились районы зимовок и отела, направление, сроки, протяженность, интенсивность и характер
Рис. 4. Головы диких оленей (чтобы душа убитого оленя не мстила охотнику, глаза вырезаны). Нганасаны. Таймыр, 1936-1938 гг. Тавгийская экспедиция Института этнографии АН РАН (А. А. Попов). МАЭ И 1058-8
Fig. 4. Wild deer heads (eyes cut out so that the soul of the killed deer does not take revenge on the hunter). The Nganasan. Taymyr, 1936-1938. The Tavgi expedition of the Institute of Ethnography of the Russian Academy of Sciences (A. A. Popov). The MAE RAS collection, № I 1058-99
миграций. Такая «перестройка», привела к сокращению поголовья и изменению его половозрастной структуры. К примеру, из-за потепления дикие олени начали мигрировать к северу Таймыра на две-четыре недели раньше обычного. Отелившиеся в предгорьях плато Путорана важенки движутся в районы летних пастбищ с неокрепшими телятами и при пересечении рано вскрывшихся рек от переохлаждения и пневмонии гибнет много сеголеток (Колпащиков и др. 2019: 6, 11).
Вторая причина резкого сокращения дикого северного оленя на Таймыре — техногенно-антропогенная, непосредственно связанная с промышленным загрязнением окружающей среды, вызванной деятельностью Норильского горно-металлургического комбината (многолетней добычей полезных ископаемых, участившимися разливами топлива, в том числе аварией на ТЭЦ-3 в мае 2020 г.), новым витком развития нефтегазодобычи (геологическими изысканиями, разработкой нефтегазовых месторождений, использованием тяжелой техники и строительством инфраструктуры, особенно газопроводов, на путях миграций без специальных
Рис. 5. Женщина нарезает мясо длинными ленточками, другая вешает на нарту. Нганасаны. Таймыр, 1936-1938 гг. Тавгийская экспедиция Института этнографии АН РАН (А. А. Попов). МАЭ И 1058-78 Fig. 5. The woman cuts the meat into long ribbons, another hangs it on the sled. The Nganasan. Taymyr, 1936-1938. The Tavgi expedition of the Institute of Ethnography of the Russian Academy of Sciences (A. A. Popov). The MAE RAS collection, № I 1058-78
проходов — как, например, газопровод Мессояха — Норильск) и введением круглогодичной навигации на Енисее. В условиях активного индустриального освоения полуострова численность таймырской популяции дикого северного оленя будет сокращаться, изменятся маршруты миграций. До строительства Норильска, например, по его территории проходил один из путей миграций оленя, здесь находились ключевые репродуктивные места; в последние годы местами летне-осенних концентраций «дикаря» на время отела и гона стали заповедник «Таймырский» и заказник «Пуринский» (Дикий северный олень Таймыра 2021). Опасения биологов вызывает и физическое состояние популяции — организмы диких оленей загрязнены тяжелыми металлами, особенно кадмием и медью (Колпащиков и др. 2019: 14).
Третья причина, оказывающая непосредственное влияние на стремительное сокращение популяции дикого северного оленя на Таймыре, — беспрецедентный истребительский официальный и нелегальный (браконьерский) промысел на всей территории его обитания.
Резкое сокращение численности дикого оленя в последние годы вызывает озабоченность не только биологов, но и местного населения2. По поводу причин этого феномена у коренных жителей нет единого мнения. Некоторые верят, что поголовье не сокращается, а происходит изменение путей миграции (сдвиг на север и восток), что наблюдалось и раньше, но опасность в том, что с климатическим потеплением приходят болезни:
Говорят, что олень сменил миграционные пути. Это было испокон веков (долганы, п. Усть-Авам, 2021).
Движение оленей сильно изменилось. Сейчас кое-как народ добывает себе на еду. Миграцию меняет (долганы, точка Летовье, 2011).
С [19]89 г. [дикий олень] начал курс менять на восток. В Хатангу теперь надо ездить (долганы, Усть-Авам, 2021).
Сейчас олени проходят по северу в сторону Хатанги. Они жару не выносят. От жары, говорят, зараза какая-то. Где похолоднее — туда они и уходят (долганы, Усть-Авам, 2021).
В Якутию ушел олень... Курс вообще поменял (долганы, Усть-Авам, 2021).
На ухудшение экологической обстановки на полуострове и сокращение в этой связи возобновляемых природных ресурсов (и прежде всего «дикаря») сетуют все без исключения таймырцы.
Дикаря раньше было много, а в 2020 году он пропал почему-то. Обычно через реку Пясину многотысячные стада переходят на эту сторону, до Крестов. Пастбища от Диксона до Хатанги. В 2020-м олень, думаю, дошел до Карского, как обычно на лето уходит от комара и овода, а переплывать Пясину не стал, раз солярка по берегам, учуял, и пошел на Хатангу <...>. Ближе к Хатанге у них свой дикий олень, который в Якутию уходит (ПМА, долганы, Норильск, 2021).
Дикий олень не пропал, он просто спустился, потому что экология нарушена. Бог его знает, может, год-два и вернется. Геофизики ездят, долбают землю, вырубают лесотундру, по 8 метров шириной просеки. У них такие мощные машины, 60 тонн. Представьте, она опускает площадку, и вибрация такая, что за 120 км в кружке вода прыгает, а животное-то чувствует. Буровые точки как раз на полпути миграции с севера. «Яким», промысловая
2 Благодарю В. Н. Давыдова за возможность использования его полевых материалов из п. Усть-Авам и точки Летовье.
точка на р. Пясина, — там у них целый городок. Баржами завозят химию, вездеходами (ПМА, долганы, Норильск, 2021).
Маршрут миграций дикого оленя меняется. С одной стороны реки Пясины, с севера, идет «Роснефть», там уже есть лицензионные участки и техника, вертолеты, как автобусы, летают туда-сюда, вездеходы геологов разъезжают (зона звукового эшелона для животных очень близко, они слышат лучше, чем мы, и поэтому убегают дальше на восток). Плюс тепло: теленок родился, а уже комары появились, съедают его, поэтому олени убегают на места другие. (ПМА, долганы, Дудинка, 2021).
Говорят, у Воронцово поставили вышки. Это плохо — там миграция проходит, а тут тяжелая техника, все грохочет, работает круглосуточно (ПМА, русские, Караул, 2021).
Однако главная причина сокращения популяции дикого оленя на Таймыре для многих очевидна — перепромысел. С начала 2000-х гг. охота на Таймыре приобрела стихийный и разгульный характер: добыча дикого оленя осуществлялась без соблюдения сроков, норм и правил охоты (на путях миграций, на водных переправах, с применением снегоходов, изгородей и коралей, в районах скоплений на зимних пастбищах и т. д.):
Когда дикий ходил на левый берег, что с ним делали? Правильно, стреляли сколько могли! Перестал ходить. Потом появилась мощная техника, и всего дикого стали кончать аж до Пуры! Он и оттуда ушел... (КПМ, 2021).
Сколько добываю? Если официально, то сколько лицензий взял. А неофициально, во-первых, родителям одна туша, родителям жены одна-две, домой две-три. Зима длинная, минимум десять туш надо. Конечно, если какие-то излишки, можно продать. С работы часто просят: «Ты, пожалуйста, только никому не отдавай, мы у тебя возьмем» (ПМА, русские, Караул, 2021).
Главную ценность для браконьеров представляют панты (цена на «черном рынке» от 22 до 50 долларов за кг) и камус (700-800 руб. за штуку). Хотя заготовка пантов законодательно запрещена в Красноярском крае с 2019 г., промысел происходит хищническими способами: срезка бензопилами и «болгарками» неокостеневших рогов с живых переправляющихся через реки оленей в ходе сезонных миграций (без учета возраста и пола, без соблюдения санитарно-гигиенических норм и обработки, что часто приводит к гибели животных) и во время массового отстрела (срезаются панты, изымаются наиболее ценные части туш — языки и камусы, в тундре остаются сотни разлагающихся трупов). В целях
Рис. 6. Охота на дикого оленя [с маскировочным шитом]. Ненцы. Янов Стан, Туруханский р-н, Красноярский край, 1925-1928 гг. Фотография Г. Ф. Прокофьева. МАЭ И 1177-131
Fig. 6. Hunting wild deer using covering shield. The Nenets. Krasnoyarsk Kray, Turukhansk region, the Yanov village, 1925-1928. A. G. Prokofiev. The MAE RAS collection, № I 1177-131
охраны популяции дикого северного оленя МВД и войска национальной гвардии по Красноярскому краю организуют охрану на переправах через реки, однако этого недостаточно.
По заключениям биологов, бессистемный и неконтролируемый промысел животных ведет к существенному нарушению половозрастного состава стада. Браконьеры избирательно выбивают самых крупных, т. е. сильных и здоровых особей, ввиду чего доля самцов-производителей в популяции снижается. Срезка пантов приводит к снижению и зачастую к уничтожению репродуктивной функции у самцов. Тысячи важенок либо не дают потомства, либо воспроизводят слабых телят. Как результат — омоложение популяции с преимущественным снижением доли взрослых самцов. Многочисленные подранки и брошенные в тундре отходы промысла (шкуры, внутренние органы, головы) приводят к размножению хищников (Колпащиков и др. 2019: 9-10, 13).
Выбиванию таймырского дикого оленя способствует наличие хорошей техники, GPS-навигаторов и оружия, позволяющих опромышлять не только ближние, но и дальние тундры.
Ясно, что поголовье сокращается банально из-за выбива. Дикий легко меняет маршрут миграции. Например, вот поселок, вот в 100 км точка, достаточно в этой точке оленя на снегоходе погонять, он даже если шел изначально на поселок, просто повернет. Вся масса повернет на 20 градусов, а к концу дня все стадо повернет на 90 градусов, в другую сторону пойдут. В районе аварии еще в 2013 г. олень однозначно был. Я сам 10-тысячные стада оленя видел в тундре. А с 2013-го по 2018-й его просто не осталось. В районе Дудинки истребили где-то около 10 тысяч, сейчас его в тундре не найти. Появились надежные снегоходы, «Ямахи», «Профессионалы», «Викинги», и навигаторы. Охотник уже не заблудится, едет в любую даль, хоть за 300 км. Ну и, само собой, карабины на базе Калашникова, безотказные. (ПМА, ненцы, Дудинка, 2021).
Оленя добыть нет никакой проблемы, если у тебя «Ямаха», самозарядный карабин, навигатор и напарник на снегоходе. Проблема ободрать и доставить до базы. Ну и с базы вывезти в город (КПМ, 2021).
Скупку, транспортировку и продажу пантов и туш диких оленей осваивают пришлые торговцы — коммерческие структуры и временные мигранты (преимущественно из числа азербайджанцев), заведомо далекие от забот об окружающей среде и промысловых традициях российской Арктики. Их участие стимулирует хищнические объемы промысла, которые не имели бы экономического смысла без их услуг. Транспортно-ин-фраструктурная сеть по реализации промысловой продукции создана не без «согласований» с надзорными органами и промысловиками-поставщиками из числа коренных жителей. Местное население прекрасно осознает, что потребительское отношение к «дикарю» сегодня приняло угрожающий характер.
В Воронцово, где проходит миграция, никогда оленя много не бьют, доставка оттуда очень дорого обходится. Я сам, например, штук 20 оленей в год стрелял всегда, ровно на зиму хватило и угостить кого надо. А многие по 100 штук и больше бьют. Есть предприниматели, которые мясо скупают. В Норильске мясокомбинат не берет меньше 5 тонн. Предприниматели могут купить у охотников, накопить 5 тонн мяса и увезти в Норильск. Они с каждым охотником работают отдельно, никаких документов. Но не успели разбогатеть, олень закончился! (ПМА, ненцы, Дудинка, 2021).
Вот именно из-за такой массовой и не лимитированной охоты дикий и ушел... И все участники этих охот в этом виноваты... И стоит хоть одному стаду туда зайти, его тут же расстреляют. Так что ты хочешь? (КПМ, 2021).
Резкое обвинение в перепромысле звучит в адрес коренных тай-мырцев в связи с добычей без разрешительных документов и превышением предоставляемых КМНТ квот на добычу дикого оленя (8 голов на человека).
Когда я учился в школе, олень приходил каждый год, у нас не было надобности бить больше, чем могли съесть. Всегда можно было отъехать от поселка недалеко, а они здесь рядышком... Лет десять назад, когда стало туго с оленем, все стало жестче и с путевками, и с лицензиями. Охотникам, которые из числа коренных малочисленных, ставят особую печать, это наша администрация добилась. Они теперь, не покупая лицензию, могут для прокорма добывать 8 штук оленей в год. Но фактически мы оленя не видим. И они этого лимита не осваивают. Мы как-то слышали в наш адрес: «Это вы всех выбили». Если мы по 200 голов на поселок (Воронцово, Бай-каловск, Караул и т. д.) набьем, то это 1000 голов, не больше, а его очень много было. Фактически мы не могли выбить всех, это нереально, честно. Я видел такие стада, там много тысяч оленей, на популяцию никак не влияет. Либо какие-то болезни, волки тоже всех не съедят. Волки добивают более слабого, мигрируют вместе с дикарем дальше. В последние два года я покупаю лицензии, ездим далеко, ищем, но сидим без мяса (ПМА, русские, Караул, 2021).
В 1987 все лето обследовал долину Агапы... Я видел там в начале августа группировку дикого численностью более 120 000 оленей... Вы всё это не могли перестрелять, но отбили оленей от этих мест массовыми отстрелами... И заметь, из Дудинки туда ездили, в основном КМНС [коренные малочисленные народы Севера], русские там были редкость... (КПМ, 2021).
Статья 19 ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов.» разрешает добычу дикого северного оленя охотникам из числа коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в целях обеспечения традиционного образа жизни и осуществления традиционной хозяйственной деятельности без ограничений в течение круглого года. Однако охоту ведут не только граждане, «для которых охота является основой существования», т. е. семейно-родовые общины и кре-стьянско-фермерские хозяйства, но и проживающие в северных поселках и имеющие постоянный заработок учителя, врачи, муниципальные служащие, работники ЖКХ, а также лица, которые не относятся к указанным народам, но постоянно проживают в местах их традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности. Закон позволяет вести охоту с целью удовлетворения собственных нужд, т. е. как для личного потребления, так и для реализации продукции промыслов организациям, осуществляющим деятельность по закупке продукции охоты.
Согласно постановлению Правительства Красноярского края от 25.09.2008 № 103-п, в Таймырском Долгано-Ненецком муниципальном районе коренным малочисленным народам и лицам, не относящимся к коренным, но постоянно проживающим в местах традиционной хозяйственной деятельности, был определен лимит на отстрел диких животных (все половозрастные группы с 1 августа до 15 марта), по которому из расчета на 1 человека на один календарный год разрешается добыть 8 диких оленей, лося, медведя, 5 соболей и 20 прочих пушных зверей, 10 глухарей и 30 пернатых птиц. Решение об увеличении бесплатных лимитов на отстрел северного оленя было принято после неоднократных обращений КМНТ к властям различных уровней (Лимиты на бесплатный отстрел северного оленя 2021).
Увеличение лимитов стало камнем преткновения. Согласно федеральному законодательству, разрешенная добыча дикого оленя может составлять 18% от численности популяции. По расчетам биологов, при условии добычи всего разрешенного объема, учитывая всех представителей КМНТ (более 10 тыс. чел.), годовой лимит в 30-35 тыс. голов превышается более чем вдвое, и это без учета естественной смертности популяции и доли, изымаемой браконьерами и хищниками. При таком раскладе, по прогнозной оценке, к 2020 г. численность таймырской популяции должна была снизиться до 150-200 тыс. особей (Дикий северный олень Таймыра. Кто виноват и что делать! 2021). Для стабилизации численности популяции на уровне 400 тыс. голов промысловая квота не должна превышать 20 тыс. голов (Колпащиков и др. 2019: 11, 13), но в связи с ухудшением ситуации сотрудники Центральносибирского природного заповедника рекомендуют в определении лимитов добычи придерживаться 10% от численности. Общий лимит должен распределяться между Таймырским, Долгано-Ненецким и Эвенкийским муниципальными районами, поскольку основная часть популяции диких северных оленей совершает сезонные миграции по Таймыру в направлении Эвенкии, пересекает ее границы и в конце августа — начале сентября добирается до мест зимовок (В Правительстве края обсудили вопросы введения лимитов. 2021).
Реально фактическое количество изымаемых промыслом оленей не контролируется, поскольку современная охотничье-промысловая система, включающая многочисленные фермерские и родовые хозяйства, промысловые бригады и индивидуальных охотников, децентрализована. Немногочисленный штат охотинспекторов не может эффективно контролировать деятельность охотпользователей.
Но ваши законы не работают. Ну давайте, например, (точного количества
я не знаю, к примеру, возьмем) 5000 долган на Таймыре, каждому по восемь
голов, это уже 40 000 голов нужно будет добыть только на долган, а еще
четыре этноса. Это сколько же нужно набить оленя, чтоб было правильно по вашему закону? (КПМ, 2021).
Люди понимают, что «олень не вечный» и «лишнего брать не надо». Но казус в том, что для многих таймырских поселков промысел дикого северного оленя — единственный заработок и средство существования (рабочие места в сельских поселениях ограничены ЖКХ, учреждениями образования и культуры, ФАПами).
Дикий олень не идет на север, потому что вся территория Таймыра испещрена, перекрыта газотрубопроводами — ДСО стоит и не может перейти через эти трубы и меняет миграцию. На север не доходит, в Хатанге нет дикого, какой там 8 голов на человека — там бы на целый поселок 8 голов найти на пропитание. люди КМНС голодают, а вы лимиты решили сокращать (КПМ, 2021).
На добычу оленя есть лимиты. Обычно до 300 голов наша община добывала каждый год, а в 2020 году — еле-еле одного добыли. В общине 10 человек вместе с детьми. 6 мая в Дудинке будут общественные слушания по добыче дикого северного, хотят сократить лимиты, раз оленя нет (ПМА, долганы, Норильск, 2021).
Коренное население Таймыра не представляет свою жизнь без охоты, попросту сказать — Таймыр живет на «дикаре». Воспоминания о «реках дикаря» в былые времена, смена маршрутов миграций, нынешняя дальность поездок за дикарем, ужасы браконьерской добычи, появление на маршрутах оленьих миграций буровых вышек — обычные темы разговоров мужчин.
Олень мигрирует с побережья Диксона, там он все лето находится, там море, вода соленая, нет комаров. На летних пастбищах олень крепнет. С конца сентября мигрирует обратно. Это енисейская группа, на Хатанге другой олень. Наш шел вдоль побережья. Сначала его встречали в Воронцово. Он проходил рядом с поселками, иногда к домам выходил. Воронцовцы выезжали за пределы селения и охотились. Затем его встречали в Байкаловске. Он проходил краем поселка, вдоль Енисея... А затем уже доходил до Караула: в детстве мы из дома наблюдали, как олени рядом паслись. Затем вдоль реки «дикарь» шел в Казанцево либо через Усть-Порт мигрировал в лесотундру, в сторону Тухарда, и уходил в сторону Игарки. Иногда в каких-то районах оставался до декабря, а бывало и до весны. У нас богатая тундра, пастбища большие. После гона частично мог оставаться и на зиму. Весной, с мая, дикий олень шел обратно в сторону моря. Он и по льду может идти, и плыть может, на лодке не догнать. В последний раз дикий олень проходил
по озерам, в 100 км от поселка, лет девять назад. А лет пять назад его уже не было, там уже стояли буровые. Сейчас на всем протяжении стоят буровые поселки, вышки, базы, много всего. Буровые появились, и оленя стало меньше. Может, он мигрировал, может, это связано с климатическими изменениями. Но стало хуже, намного хуже (ПМА, русские, Караул, 2021).
Для поселковых жителей и общин коренных народов дикий олень — это все: и пища, и деньги, а соответственно, и стройматериалы, и техника, и учеба. Лимиты на добычу оленя (8 голов на человека) вроде бы неплохие, но все равно не хватает, да и еще не всегда добудешь (ПМА, ненцы, Дудинка, 2021).
Мы лицензию не покупаем. 8 голов на человека — это краевым законодательством определено. Собрали, допустим, с общины 20-80 человек и умножаем на 8. Охотники добывают и увозят на реализацию, обратно привозят уже стройматериалы, продукты. Хватает только на еду. На это нельзя отправить ребенка на учебу, нельзя лечиться, нельзя дом построить (ПМА, долганы, Дудинка, 2021).
Изменение маршрутов миграции и сокращение поголовья приводят к уменьшению доходов от продажи мяса и в целом к серьезному ухудшению благосостояния местного населения:
Пять лет назад был очень шикарный, зажиточный поселок. Оленя было очень много. И люди очень зажиточно жили. Дети ездили на японских буранах (долганы, Усть-Авам, 2021).
Кто не добудет [дикого оленя], сидит все лето на одной рыбе (долганы, Усть-Авам, 2021).
В пищевом рационе коренного населения (не оленеводов) Таймыра мясу «дикаря» отдается явное предпочтение (по сравнению с мясом домашнего оленя):
Дикий северный олень и домашний северный олень сильно отличаются на вкус. Я так понимаю, у дикого северного оленя происходит естественный отбор и поголовье здоровое. Почему? Чтобы проделать такой огромный миграционный путь, необходимо здоровье. А домашний олень, во-первых, прививается, во-вторых, он под наблюдением человека более вальяжный... Если положить два куска мяса, я сразу определю, какое мясо дикого оленя, а какое — домашнего. У дикого мясо такое красное и плотное по структуре, а у домашнего какое-то вялое. У домашнего оленя мясо часто зараженное. Многие оленеводы не ходят к Карскому морю, а остаются вблизи поселков.
Пастбища на левой стороне Енисея уже скудные. Олени тощие, болеют (ПМА, ненцы, Караул, 2021).
Сейчас мало стало дикого оленя, даже себя не можем мясом обеспечить. Оленеводы уже рядышком, и очень многие покупают у них мясо домашнего оленя. Я слышал, что нахваливают. Но оленевод на продажу забивает старенького или больного оленя, для него олень — это жизнь. Молодую важенку не забьет никто, она может принести потомство. У хорошего быка растут панты, а это очень дорогое сырье, его вертолеты забирают, специально прилетают (ПМА, русские, Караул, 2021).
Мои дети выросли на экологически чистых продуктах, потому что супруг мой любит охоту. Добывает не в промышленных масштабах, а чисто чтобы прокормить семью. Я никогда ни свинину, ни говядину не покупала, даже окорочка никогда не готовила, мы ели только дикого оленя. Но эти последние три года я вынуждена покупать мясо. Мне специально отправляют с Волочанки. Я брала двух важенок и бычка. Важенки — для женщин, а бычок — для мужчины. Муж всегда говорил: «Важенка — это ваше мясо, бычок — это мое мясо» (ПМА, ненцы, Караул, 2021).
Мясо домашнего оленя давно-давно не ел, мы-то знаем, что дикий вкуснее. За счет естественного отбора он прямо травкой пахнет. Домашних оленей лечат, прививают. Мы не покупаем. От шашлыка и до жаркого, супы, борщи, котлеты — все из мяса дикого оленя. И для нас эта еда естественная. У нас просто мясной рацион. Оленина считается диетическим мясом. Я вот люблю сырое мясо. Делаем тазик фарша, тут же на хлеб <...>. Когда приезжаешь с охоты, и есть возможность продать или угостить, все просят важенку. Она считается вкуснее, нежнее. У быков мясо нормальное. У теленка кожа да кости (ПМА, русские, Караул, 2021).
Со смещением маршрутов миграций «дикаря» за сотни километров от поселков возрастает необходимость в бензине и надежных транспортных средствах для добычи и перевозки оленя, а приобретение их опять же зависит от средств, вырученных от продажи продукции промыслов.
Раньше мы прямо из поселков охотились, и снегоходы не нужны были. А теперь за 300-400 км ехать надо искать другие озера. Чтобы его добыть и привезти, техника нужна, пешком не пойдешь. (ПМА, долганы, Дудинка, 2021).
Потом у охотника ситуация такая: обычно он деньги на охоту у кого-то занимал. Если он сегодня не добудет мясо, как ему отдавать долг. Мясо при столь массовом убое барыгами скупалось по дешевке. Прибыль некоторая
с камусов. А мясо, считай, уходило на покупку патронов и отдачу долгов, если таковые имеются. А если нет, то на покупку запчастей и бензина. Зачастую охота была ради работы, чтоб не сидеть дома. Прибыли приносила немного из-за высокой конкуренции и большого предложения мяса (КПМ, 2021).
Браконьерский отстрел категорически осуждается, но и среди местных жителей жажда заработать имеет место.
Два-три года назад был сброс, и была фотография — река красная, химия какая-то. Полезли фотографии в интернете — берега засыпаны оленями. Как охотник вижу, что их колотили, даже потравили, сто процентов. Они размазаны по реке. Почему так? Чисто физически, чтобы найти «дикаря» на «вертушке» — фиг знает сколько надо лететь. Олень уходит за 1000 км. Нет смысла. Вот на Хатанге они стоят, стреляй — не хочу. И люди начали добывать не ради мяса, а ради денег (150 тысяч в день!). Работы нет, ты живешь только отстрелом. Мясо дешевле, чем рыба. Но все равно это хороший бизнес <...>. Для местных олень — это все. Это то, что им помогало выжить и заработок (ПМА, русские, Караул, 2021).
У нас (на левобережье Енисея. — Е. П.) нет возможности собирать с «дикаря» панты, нет переправ таких. Я слышал, что на Пясине, там заготовительные конторы были. Там оленя не убивали, а делали из буев переправу, и олень по коридору плыл. Насколько я знаю, милиция за это дело взялась капитально. Опять же несколько раз видел фотографии, когда браконьеры убивали просто так, ради охоты, края рек были усыпаны трупами оленей. Я думаю, что это делали те жители, которые рядом находились. Во-первых, надо знать местность, во-вторых, это же жадность человеческая. Кто-то на это не пойдет, а кому-то разово заработать надо, допустим, за сезон миллион. Это очень большие деньги. (ПМА, русские, Караул, 2021).
Желание заработать напрямую связывается с деградацией этики отношений между человеком и животным (многочисленные буторные ямы для отходов промысла), человеком и человеком (договоренности о начале промысла и беспрепятственном проходе «передового отряда» стада). На глазах рушатся привычные схемы, традиционные установки и правила промысла.
На каждой забойной точке есть буторная яма. Она воняет, отходы кидают. Олень чувствует запах и меняет миграцию. Это сдвинуло оленя (долганы, Усть-Авам, 2021).
Раньше олень идет — ему тропу делали. А сейчас убивают его и не идет он по тропе (долганы, Усть-Авам, 2021).
У оленя заложено генетически — при миграции передовой отряд, быки или важенки, проходят по тропе, потом остальные идут следом. Если головной отряд напугать, он в сторону уйдет, остальной олень по этому пути уже пойдет. Знакомые в Воронцово звонят: «Ребята, не стреляйте, пропустите». А у нас он даже не проходил. Для оленя же везде тундра по большому счету. Он ушел, для них расстояние 100-200 км, а для нас уже 800-1000 (ПМА, русские, Караул, 2021).
Три года мало оленя. Поменял миграцию. Ходит через Хатангу. Охотники бьют первых оленей. Остальные дорогу не видят, идут другим путем (долганы, Усть-Авам, 2021).
В 2018 году ездил на охоту, встретил следы стада, поехал по ним, смотрю на след пять снегоходов выехало и их погнали, всех перебили. Я дальше поехал, еще след стада встретил, пошел по следу — та же история. Дальше поехал, опять след стада встретил, опять поехал — опять все стадо истребили! Шансов у оленя не было никакого прорваться от Воронцово и Пуры, в горы Путарана. Поголовное истребление (КПМ, 2021).
Сокращение популяции дикого северного оленя местные жители воспринимают как катастрофу. Усугубляет ситуацию продвижение на традиционные территории миграций дикого оленя местных, таймырских, и тазовских (ямальских) оленеводов. Основное поголовье домашних оленей сегодня выпасается на левобережье Енисея, однако его численность (приблизительно 121 тыс. голов) в несколько раз превышает кормовую емкость пастбищ. Потравы пищевыми конкурентами и выгорание ягельников практически лишили енисейскую группировку дикого оленя зимних пастбищ. Оленеводами нарушаются нормы местного промыслового этикета, имеют место случайные и намеренные отстрелы домашних оленей промысловиками.
Там, где много домашнего, дикого никогда не будет... (КПМ, 2021).
И что будет далее непонятно. Пока в районе Усть-Авама и Волочанки дикого много, народу на питание и на заработок хватает. Исчезнет дикий, поселки начнут умирать... А приход оленеводов, дикому — хана, это точно. Может, не сразу, но в течение нескольких лет. Как выбили диких на левом берегу Енисея (КПМ, 2021).
Левый берег полон охотниками, а охотятся они на больших расстояниях. Полет боевой пули нарезного оружия далек, и шальная пуля может попасть в домашнего оленя. Тогда судебные тяжбы между охотниками и оленеводами неизбежны. Были уже случаи. Это приведет к конфликту интересов охотников, которые всегда охотились. Оленеводы получают субсидии на живого оленя. Охотники же кормят свои семьи, добыв мясо дикого оленя, реализовав которое, они содержат свои семьи. Сейчас нет гособеспечения, и люди сами себя обеспечивают, занимаясь охотой (КПМ, 2021).
Перевыпас и изъятие земель недропользователями толкают оленеводов к переходу на правобережье Енисея, что вызывает новые противоречия между местными охотниками и оленеводами. Конфликт давно назрел и горячо обсуждается в соцсетях:
— Скоро из-за давления нефтяников ненцы с оленями дойдут даже за Воло-чанку и Хантайское озеро.
— Думаю не только из-за нефтяников... Издревле были попытки захвата земель Центрального Таймыра. Несколько войн описано в легендах нганасан...
— Но в данный период в первую очередь из-за занятия пастбищ нефтяниками и скорого истощения оставшихся пастбищ. Почти все левобережные носковские оленеводы перейдут на правый берег Енисея.
— А у нас на реке Пясина, в район реки Агапа, уже пришли оленеводы (КПМ, 2021)3.
— Я слышал, что тазовские оленеводы. переходят на земли Таймыра, и оленеводы Тухарда с ними конфликтуют.
— Если интересы охотников будут ущемлены, появлением домашнего оленя, то может назреть конфликт. И властям придется это разгребать (КПМ, 2021).
— Если много оленеводов перейдут на правый берег, дикий вообще перестанет туда ходить, а заходящих будут кончать поголовно... И тогда многие местные, охотящиеся в этих районах, останутся без заработка. Конфликт неизбежен...
— Многие охотники уже возмущены и обеспокоены появлением домашнего оленя на территориях охоты. У нас был случай, когда у одного охотника пуля попала в бинзобак. Как не загорелся, чудо (КПМ, 2021).
Уйти в тундру и стать оленеводом таймырские охотники не стремятся: промысел дикаря намного рентабельнее оленеводства, не прельщают их ни получение «субсидий на живого оленя», ни более высокие
3 Орфография и пунктуация оригинала сохранены здесь и далее.
ставки компенсационных выплат и льгот. Промысловики с тоской говорят о перспективе умирания поселков, о вынужденном переселении в города, о возможном освобождении их промысловых тундр для стад домашних оленей.
Пока есть дикий олень, рентабельнее заниматься им. «Дикаря» ты не растишь, не охраняешь от волков — просто стреляешь и обдираешь. И продаешь мясо. И лучше пускай народ занимается диким оленем, а не оленеводством. Главное, чтоб дикого оленя было много. Кстати, что там по подсчету «дикаря»? Подсчет идет? Или опять «Норникель» набрехал? Подсчет буквально решит судьбу поселков на Хатанге и авамской тундры. Если оленя истребят, то поселки прекратят существование. Народ сам по себе незаметно разъедется: кто — в Норильск, кто — в Дудинку, кто куда (КПМ, 2021).
Тема станет актуальна тогда, когда на Таймыре исчезнет дикий олень. В этом случае увеличится кормовая база для домашнего оленя на Таймыре, с одной стороны, а с другой стороны, опустеет от людей тундра восточнее Пясины, опустеют поселки Хатанги и Авама. Тогда оленеводы, само собой, двинутся осваивать новые земли (КПМ, 2021).
Сокращение популяции таймырского дикого оленя и угроза его полного истребления — дело рук человека. Следовательно, и осознанная регуляция ситуации находится в руках людей, жителей Таймыра. Кардинальный способ решения проблемы — закрытие любительской и промысловой охоты до определения научно обоснованного лимита добычи на основе полномасштабного учета численности диких северных оленей. Среди старожилов и коренных жителей (в основном городских) есть сторонники жесткого временного запрета на промысел «дикаря».
У нас со Щукиным (один из лидеров КМНТ, председатель Ассоциации общественных объединений коренных малочисленных народов Таймыра и Союза долган Таймыра. — Е. П.) расхождение во мнении относительно дикого оленя: он за то, чтобы оленя продолжали добывать, я за то, чтобы на оленя прекратили охотиться (ПМА, ненцы, Дудинка, 2021).
В общем там нужен заповедник, оставшиеся базы сжечь. Все. Тогда в сто раз понизится нагрузка на стада оленя (КПМ, 2021).
Просто таймырские охотинспектора импотенты. В смысле не способны действовать в защиту природы. Вот сейчас критическая ситуация с оленем. Действовать надо радикально, но эти сопли жевать будут еще лет пять (КПМ, 2021).
Однако в этом случае семейно-родовые общины и крестьянско-фермерские хозяйства лишаются основного дохода. Позиция депутатского корпуса Таймырского муниципального района по проблеме сохранения популяции дикого оленя состоит в сокращении сезонной добычи без введения ограничений по промыслу для коренных малочисленных народов Таймыра. Ставка делается на усиление контроля за выдачей бесплатных разрешений на добычу для традиционной охоты, взаимодействие промысловиков с властями и на увеличение числа госинспекторов (Это не охота, это расстрел. 2021; Сергей Сизоненко 2022). Обобщенно мнения жителей Таймыра насчет мер по охране популяции дикого оленя выглядят следующим образом (Головнёв и др. 2021: 153):
• Обстоятельный мониторинг численности и путей миграций дикого северного оленя.
• Жесткое планирование допустимого объема промысла на основе данных о численности, половозрастном составе и структуре популяции.
• Охрана от воздействия на популяцию техногенно-антропогенных факторов, в том числе аварий, возводимых промышленных сооружений, транспортных коммуникаций, экологизация хозяйственной деятельности всех природопользователей.
• Усиление государственного контроля (охотинспекция, силовые структуры, ветеринарный контроль), а также надзора со стороны местных сообществ. Наземное, водное и воздушное патрулирование, организация охраны на водных переправах.
• Меры по ограничению оборота незаконно, «варварски» заготовленных пантов и браконьерски добытых оленей. Именно в фазе транспортировки и реализации можно установить необходимые ограничители и наложить санкции на торговцев-посредников, в целом чуждых интересам коренных жителей Таймыра.
• Соответствующая финансовая и информационная поддержка федеральных, краевых и муниципальных органов, промышленных предприятий и недропользователей.
Биологи ратуют за разработку стратегии и возрождение единой системы управления и контроля за крупнейшей в Евразии популяцией дикого северного оленя, направленной на комплексное решение вопросов охраны и рационального использования уникального природного ресурса на территории Таймыра, севера Эвенкии, Якутии и Ямала. Среди первоочередных задач (Колпащиков и др. 2019: 6, 14-16) следующие:
(1) ежегодный мониторинг популяции, включающий определение реальной численности, пространственной и внутрипопуляционной структуры популяции, оценку кормовой оленеемкости и состояния пастбищ, изучение взаимоотношений диких и домашних оленей, выявление степени
влияния лимитирующих факторов (квотирования) и глобальных климатических изменений на размещение и миграцию дикого северного оленя;
(2) решение организационно-правовых вопросов, и прежде всего возрождение экологически обоснованной системы государственного менеджмента в сфере охотничьего хозяйства, включая проработку законодательных основ, механизмов административно-правового регулирования хозяйственных аспектов, согласование программ развития хозяйственной инфраструктуры в ареале популяции с условиями существования животных (сохранение основных путей миграций, мест отела и районов сезонных пастбищ);
(3) воссоздание системы мониторинга-прогноза и охотконтроля на базе современных технических средств и информационных технологий с учетом существующей системы особо охраняемых природных территорий и заповедников.
Особая роль в реструктуризации промысловой системы и системы контроля на территориях традиционного природопользования (а это весь Таймырский полуостров) отводится коренному населению, и прежде всего Ассоциации коренных малочисленных народов Таймыра, поскольку это коллективный орган, представляющий интересы всего коренного населения и решающий задачи, связанные с жизнеобеспечением жителей. Ассоциация может определять формы участия коренных жителей в контроле охотничье-промысловой деятельности (включая распределение квот между хозяйствами, контроль количества фактически добытых оленей, локальный мониторинг и охрану среды обитания) на Таймыре. В рамках деятельности ассоциации может быть введена единая система цен на продукцию промысла для защиты фермеров от произвола перекупщиков, могут быть организованы свои подразделения по маркетингу, первичной переработке, транспортировке и сбыту продукции. Права и ответственность ассоциации при этом должны быть законодательно оформлены (Михайлов, Колпащиков 2014).
Организация совместного управления по принципу ко-менеджмента с учетом опыта управления популяциями карибу региональными властями и группами коренного населения на Севере Канады и на Аляске (Ульве-вадет, Клоков 2004) — идея прекрасная. Однако надо учитывать, что согласованное принятие решений и действий через ассоциацию (а точнее — ассоциации4) — дело непростое, поскольку существуют серьезные противоречия как между общественными организациями, так и внутри
4 На территории Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района действуют Ассоциация коренных малочисленных народов Таймыра, Ассоциация общественных объединений коренных малочисленных народов Таймыра, Дудинская ассоциация коренных малочисленных народов Красноярского края и Ассоциация коренных малочисленных народов Севера сельского поселения Хатанга Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района Красноярского края, а также Союз долган, Союз нганасан, Союз энцев, Союз эвенков (Союз ненцев распался из-за противоречий между лидерами и кланами).
них (Перевалова, Киссер 2021: 168). В этой ситуации правильнее сделать ставку на волю властей Красноярского края с выходом на разработку программы с особым статусом и соответствующим финансированием, с привлечением к ее разработке и реализации экспертного сообщества ученых (этнологов, биологов), коренного населения, недропользователей и властных структур всех уровней.
С позиции этнографии ситуация очень деликатная. И связана она прежде всего с проблемой утраты этносохраняющих отраслей, поскольку борьба за «дикаря» предполагает жесткое ограничение промысла и запрет продвижения оленеводов на правобережье Енисея. В ситуации дальнейшего сокращения таймырской популяции дикого северного оленя следует понимать, какое оленеводство развивать — ненецкое, нганасанское, эвенкийское, долганское; тундровое, лесотундровое, лесное; крупностадное, транспортное. В любом случае, и при оптимистичном, и при пессимистичном сценарии, необходимо создание системы ресурсного регулирования с учетом интересов разных таймырских ресурсопользо-вателей — промысловиков, оленеводов и недропользователей. Для этого нужны воля руководства страны, совместная работа профильных министерств и ведомств Красноярского края и Якутии, представителей особо охраняемых природных территорий, депутатов и лидеров коренных малочисленных народов Таймыра и Эвенкии.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
Архив МАЭ РАН. Ф. 14. Оп. 1. Д. 41. Попов А. А. Нганасаны. Полевые зарисовки. П-ов Таймыр. 1930-1938. 116 л.
В Правительстве края обсудили вопросы введения лимитов на добычу дикого северного оленя на сезон охоты 2020-2021 // Официальный портал Красноярского края. URL: http://www.krskstate.rU/press/news/0/news/96355 (дата обращения: 10.05.2021).
Дикий северный олень Таймыра. Кто виноват и что делать! // Заповедники Таймыра. URL: http://zapovedsever.rU/news/details/dikij-severnyj-olen-t:ajmyra-kto-vinovat-i-chto-delat (дата обращения: 10.05.2021).
Дикий северный олень Таймыра. Экспедиция Хета-Хатанга-2019: первые сводки // Заповедники Таймыра. URL: http://zapovedsever.ru/news/details/dikij-severnyj-olen-tajmyra-ekspedicziya-xeta-xatanga-2019-pervye-svodki (дата обращения: 10.05.2021).
Таймырский архив. Ф. 18. Оп. 1. Д. 1. Таблицы развития оленеводства в округе за 1926-1952 гг. Плановая комиссия. Исполнительный комитет Таймырского окружного Совета депутатов трудящихся.
Таймырский архив. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1. Попов Г. Р. Таймырский национальный округ (экономико-географическая характеристика): дис. ... канд. географ. наук.
Бондарь М. Г., Колпащиков Л. А. Таймырская популяция дикого северного оленя в изменяющихся условия среды обитания // Научный вестник Арктики. 2019. № 6. С. 8-15.
Головнёв А. В. Историческая типология хозяйства народов Северо-Западной Сибири. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1993. 204 с.
Головнёв А. В. Говорящие культуры: традиции самодийцев и угров. Екатеринбург: УрО РАН, 1995. 606 с.
Головнёв А. В., Давыдов В. Н., Перевалова Е. В., Киссер Т. С. Этноэкспертиза на Таймыре: коренные народы и техногенные вызовы. СПб.: МАЭ РАН, 2021. 284 с.
Дьяченко В. И. Охотники высоких широт: долганы и северные якуты. СПб.: Изд-во «Европейский Дом», 2005. 272 с.
Колпащиков Л. А. Таймырская популяция дикого северного оленя (биологические основы управления и устойчивого использования ресурсов): автореф. дис. ... д-ра биол. наук. Норильск, 2000.
Колпащиков Л. А., Бондарь М. Г., Михайлов В. В. Современная история таймырской популяции дикого северного оленя: динамика, управление, угрозы и пути сохранения // Труды Карельского научного центра РАН. 2019. № 11. С. 5-20.
Михайлов В. В., Колпащиков Л. А. К вопросу управления таймырской популяцией диких северных оленей // Север и рынок: формирование экономического порядка. 2014. № 3 (40). С. 156-162.
Народы Западной Сибири. Ханты. Манси. Селькупы. Ненцы. Энцы. Нганасаны. Кеты. М.: Наука, 2005. 805 с.
Павлов Б. М., Савельев В. Д., Куксов В. А. Рациональное использование ресурсов диких северных оленей таймырской популяции: Методические рекомендации НИИСХ Крайнего Севера. Новосибирск: СО ВАСХНИЛ, 1976. 40 с.
Перевалова Е. В., Киссер Т. С. Таймыр: этнопроекты и лидеры // Этнография. 2021. № 2. С. 166-193.
Попов А. А. Нганасаны: Материальная культура. (ТИЭ. Новая серия. Т. III. Вып. I). М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948.
Сергей Сизоненко: «Дикий олень должен быть сохранен, но при этом коренные охотники не должны растерять традиционные навыки и лишиться среднего дохода.» // Народы Севера. 11 марта 2022 г. URL: https://kmns.ru/Ыog/2022/03/11/сергей-сизонен-ко-дикий-олень-должен-б/ (дата обращения: 10.04.2022).
Симченко Ю. Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии: Этнографическая реконструкция. М., 1976.
Ульвевадет Б., Клоков К. Семейные основы оленеводческо-промыслового хозяйства. Состояние и управление популяции дикого чеверного оленя/карибу. СПб.: Изд-во Центра саамских исследований, 2004. 168 с.
Хомич Л. В. Ненцы. Очерки традиционной культуры. СПб.: Русский двор, 1995. 336 с.
Лимиты на бесплатный отстрел северного оленя для коренных жителей Таймыра увеличены в 5 раз // Интернет-газета «Newslab.ru». URL: https://newslab.ru/news/193922 (дата обращения: 10.05.2021).
Это не охота, это расстрел. Образ жизни Крайнего Севера начинает рушиться. Послесловие к массовой гибели оленей у Хатанги // Новая газета 2021. 16 авг. URL: http://novayagazeta.ru (дата обращения: 10.01.2022).
REFERENCES
Bondar' M. G., Kolpashchikov L. A. [Taimyr population of wild reindeer in changing habitat conditions]. Nauchnyi vestnikArktiki [Scientific Bulletin of the Arctic], 2019, no. 6, pp. 8-15. (In Russian).
Golovnev A. V. Istoricheskaia tipologiia khoziaistva narodov Severo-Zapadnoi Sibiri [Historical typology of the economy of the peoples of Northwestern Siberia]. Novosibirsk: Izd-vo Novosib. un-ta Publ., 1993. (In Russian).
Golovnev A. V. Govoriashchie kul'tury: traditsii samodiitsev i ugrov [Speaking Cultures: Samoyed and Ugric Traditions]. Ekaterinburg: UrO RAS Publ., 1995. (In Russian).
Golovnev A. V., Davydov V. N., Perevalova E. V., Kisser T. S. Etnoekspertiza na Taimyre: korennye narody i tekhnogennye vyzovy [Ethnoexpertise in Taimyr: Indigenous Peoples and Technogenic Challenges]. St. Petersburg: MAE RAS, 2021. (In Russian).
Kolpashchikov L. A., Bondar' M. G., Mikhailov V. V. [Modern History of the Taimyr Wild Reindeer Population: Dynamics, Management, Threats and Ways of Conservation]. Trudy Karel 'skogo nauchnogo tsentra RAN [Proceedings of the Karelian Scientific Center of the Russian Academy of Sciences], 2019, no. 11, pp. 5-20. (In Russian).
Mikhailov V V, Kolpashchikov L. A. [On the issue of managing the Taimyr population of wild reindeer]. Sever i rynok: formirovanie ekonomicheskogoporiadka [The North and the Market: Shaping the Economic Order], 2014, no. 3 (40), pp. 156-162. (In Russian).
Narody Zapadnoi Sibiri. Khanty. Mansi. Sel'kupy. Nentsy. Entsy. Nganasany. Kety [Peoples of Western Siberia. Khanty. Mansi. Selkups. Nenets. Enets. Nganasany. Kets]. Moscow: Nauka Publ., 2005. (In Russian).
Perevalova E. V., Kisser T. S. [Taimyr: ethnic projects and leaders]. Etnografia, 2021, no. 2, pp. 166-193. (In Russian).
Popov A. A. Nganasany:Material'naiakul'tura [Nganasany: Material Culture]. Vol. 3, Issue. 1. Moscow; Leningrad: Izd-vo AN SSSR Publ., 1948. (In Russian).
Simchenko Yu. B. Kul 'tura okhotnikov na olenei Severnoi Evrazii: Etnograficheskaia rekon-struktsiia [Deer Hunter Culture of Northern Eurasia: An Ethnographic Reconstruction]. Moscow, 1976. (In Russian).
Ul'vevadet B., Klokov K. Semeinye osnovy olenevodchesko-promyslovogo khoziaistva. Sostoianie i upravlenie populiatsii dikogo chevernogo olenia/karibu [Family foundations of reindeer breeding and commercial economy. Status and management of the wild reindeer/caribou population]. St. Petersburg: Izd-vo Tsentra saamskikh issledovanii Publ., 2004. (In Russian).
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
ПМА — полевые материалы автора
КПМ — киберполевые материалы
Submitted: 09.05.2022 Accepted: 16.08.2022 Article published: 01.10.2022
