CC BY
47УДК 930.1 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-3-6-10
НИКОЛАИ Ф.В., ВИЛКОВА Ю.В. ДИГИТАЛИЗАЦИЯ ПАМЯТИ И «ИКОНОМИЯ» ЭПОХИ НЕОЛИБЕРАЛИЗМА
Ключевые слова: дигитальная память, исследования культуры, неолиберализм, новые медиа, мультитемпоральность.
Статья представляет собой рецензию на сборник «Исследования дигитальной памяти: прошлое медиа в движении», изданный в 2017 г. под редакцией Э. Хоскинса. В данном издании анализируются сложные взаимосвязи между исследованиями памяти, digital history и современной философией истории. Его первая часть посвящена истории и теории медиа, вторая -трансформация культурной памяти и архивов в условиях цифровизации, третья - экономической и социальной основе этих процессов. Объединяет все эти области исследования тезис о том, что функционирование истории в публичном пространстве подчиняется не столько дисциплинарным академическим нормам, сколько законам медиа и популярной культуры, подчиняющей наши представления о времени. Доказывается, что трансформации дигитальной памяти неразрывно связаны со спецификой неолиберального капитализма: сбор и оцифровка архивного материала, поддержание образовательной и научной инфраструктуры институтов памяти осуществляются во всех странах за счет государства, а получение прибыли чаще всего оказывается приватизировано их политическими и культурными элитами.
NIKOLAI, F.V., VILKOVA, Yu.V.
DIGITALIZATION OF MEMORY AND "ICONOMY" OF NEOLIBERALISM
Key words: digitalization of memory, cultural studies, neoliberalism, new media, multitemporality.
The article is a review of the volume "Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition" edited by Andrew Hoskins and published in 2017. The volume analyzes the complex relationships between memory studies, digital history, and contemporary philosophy of history. Its first part is devoted to the history and theory of media, the second - to the transformation of cultural memory and archives in the context of digitalization, the third - to the economic and social basis of these processes. All these areas of research are united by the thesis that the functioning of history in a public sphere is subject not so much to disciplinary academic norms as to the laws of media and popular culture, which subordinates our experience of time. It is proved that the transformations of digital memory are linked with the specifics of neoliberal capitalism. The collection and digitization of archival material, the maintenance of the educational and scientific infrastructure of memory institutions are carried out in all countries at the expense of the state, and profit is privatized by their political and cultural elites.
Современные дискуссии об исторической памяти включают достаточно широкий спектр тем и сюжетов [1, 2, 3, 4]. Digital history и цифровые гуманитарные науки при этом чаще всего рассматриваются отдельно [5, 6], как и проблемы философии истории, а также трансформации современного режима темпоральности [7, 8, 9, 10]. Попытки преодоления такого размежевания достаточно редки. В этом контексте сборник «Исследования дигитальной памяти: прошлое медиа в движении» [11] под редакцией профессора университета Глазго, главного редактора журнала «Memory Studies» Э. Хоскинса представляется весьма интересной попыткой анализа взаимосвязей между обозначенными сферами исследования. Его первая часть посвящена истории и теории медиа, вторая - трансформация культурной памяти и архивов в условиях цифровизации, третья - экономической и социальной основе этих процессов. Объединяет все эти области исследования тезис о том, что функционирование истории в публичном пространстве подчиняется не столько дисциплинарным академическим нормам, сколько законам медиа и популярной культуры, подчиняющей не только правила коммуникации [12], но и наши представления о времени.
В двух ключевых теоретических главах - «Беспокойное прошлое: введение в исследования цифровой памяти и медиа», а также «Конец коллективной памяти: память множества» - редактор издания Э. Хоскинс обозначает основные векторы влияния новых медиа на трансформацию культурной памяти в 2000-е гг. Исследователь подчеркивает важность не просто перевода аналоговых записей в цифровой формат (ремедиации), но интерактивность новых медиа и качественное изменение уровня их взаимосвязей как в пространстве, так и во времени. Новые медиа предполагают партисипаторную культуру, в рамках которой содержание сообщения не так важно, как сам факт (воображаемой) взаимосвязи и обязательства взаимности. С этой точки зрения, «цифровой поворот» (connective turn) и его последствия (включая ослабление критики) до сих пор остаются слабо осмысленными в исследованиях памяти и теории исторического знания. В изменившихся условиях неизбежны де-институционализация памяти, ослабление государственного контроля и, соответственно, новая конфигурация приватной и публичной сферы. При этом различие между прошлым и настоящим или историческая дистанция, учитывающая разрывы в ткани истории, стираются.
Одновременно радикально меняется процесс накопления источников в архивах: интернет позволяет «хранить все». Поэтому вдвойне важны принципы отбора и критики источников. Однако эта критика в условиях избытка информации оказывается исключительно формальной. Дигитальная память теряет свое ценностное измерение в борьбе за краткосрочное внимание аудитории. При этом постоянная ремедиация вызывает неизбежную эстетизацию коммеморативных практик, одновременно выполняющую функцию архиватора прошлого. Такая эстетизация принципиально отличает культурную память 2000-х гг. от этического пафоса 1980-х («никогда снова») [13]. С другой стороны, в условиях роста новых медиа активизируется не только потребление памяти, но и стремительное забвение. «Они открывают новые возможности как для поиска, сортировки и использования воспоминаний, так и для манипуляций и забвения прошлого; одновременно освобождают и закабаляют человеческую память» [14, р. 11]. Эти изменения обуславливают рост презентизма и ослабление модернистского представления о важности будущего, которое становится все более размытым и рискованным.
Кроме того, дигитализация памяти трансформирует широкий спектр культурных процессов, в частности, формирование политик идентичности «воображаемых сообществ», которыми все чаще выступают не нации, но сообщества социальных сетей (от «Одноклассников» до Facebook). Прошлое этих сообществ оказывается фрагментарным, поскольку мобильность, поколенческие и прочие факторы сделали его раздробленным, децентрализованным и не подчиняющимся какому-либо гранд-нарративу. А главное, дигитализация памяти оказывается не просто «протезом» или внешним культурным фактором, - она напрямую меняет субъективность участников новых коммуникативных практик. Используя известный термин М. Хардта и А. Негри, Э. Хоскинс называет эту меняющуюся субъективность «множеством» и противопоставляет ей идентичность, формирующуюся благодаря институционализированной коллективной памяти первой половины ХХ в. [15]. В рамках этого множества машины играют такую же (если не большую) роль, что и люди в хранении, архивации и обновлении информации и репрезентации исторического опыта. Память множества «мультимодальна» и не выстраивает иерархий локального, национального и глобального - они оказываются всегда взаимосвязаны и переплетены. Их невозможно четко разграничить между собой.
Продолжая этот анализ, В. Эрнст из Берлинского университета Гумбольдта в главе «Темпор(е)альность и архивная текстура медийной памяти» также подробно рассматривает, как новые медиа меняют темпоральность, уничтожая «ауру подлинности» прошлого (В. Беньямин). Вслед за В. Хагеном, исследователь обозначает три этапа эволюции культурной памяти в западных обществах:
1. Мнемотопический (традиционный) - в его рамках память отсылает к конкретным и реальным местам, напрямую связанным с прошлым опытом.
2. В эпоху модерна масс-медиа коммуникации активно воспроизводят и трансформируют опосредованные репрезентации.
3. В ближайшем будущем дигитальные связи окончательно вытеснят антропные принципы сохранения памяти и выведут на передний план алгоритимическую память машин, предполагающую активную переработку воспоминаний в процессе их реактивации [16, р. 146]. Такая память будет носить двоичный характер по принципу: «доступно / недоступно», а не поддерживать линейную связь прошлого, настоящего и будущего. Архив в этих условиях сегодня превращается в пустое пространство: все стремительно устаревает, но может быть актуализировано в новых бриколажах. Историческая память становится функциональной частью самого процесса трансфера, неразрывно связанного с управлением / знанием-властью. События в рамках такой системы коммуникации фиксируются одновременно, а не последовательно. Дигитальная память ориентируется на недискурсивные практики, а не на вербальные семиотические формы: запоминаются скорее алгоритмы, а не документы, их значения и смыслы.
Известный критик memory studies В. Канштайнер рассматривает цензуру публичного мнения в новейших медиа и компьютерных играх, затрагивающих проблематику Холокоста или рабства в США [17]. С его точки зрения, омертвление культурного канона, утрата им этической составляющую и «ауры подлинности» связаны с ростом аффективного (бессознательного) воздействия новых медиа. Их интерактивность и коммуникативная направленность дигитальной памяти требуют активной ревизии канона и сложившихся символических форм.
Профессор университета Саутгемптона Ю. Парикка в главе «Основное время: от дигитальной памяти к сетям микротемпоральностей» обращает внимание на то, что дигитальная память предполагает переплетение разных скоростей и сочетание асинхроничности с синхронизацией. По его мнению, сортировка, маршрутизация и менеджмент пакетов информации важны не сами по себе, но как основа существования двух разных режимов памяти: времени хранения и времени передачи. Их общей функцией становится обеспечение бесперебойного функционирования неолиберального капитализма и связанного с ним биополитического контроля по принципу 24/7. При этом «хранение становится частью передачи» [18, р. 160].
Т. Баркер из Университета Глазго в главе «Телевидение во- и вне времени» проблематизирует границу между «старыми» и «новыми» медиа. В частности, он доказывает, что уже телевидение (точнее, переключение каналов) предполагает интерактивный характер коммуникации, работает по принципу одновременности показа событий, меняет их формы и даже генерирует их по принципу 24/7. Телевидение меняет текст - соединяет производство смыслов и аффективное удовольствие от потребления. С точки зрения Баркера, каждая следующая группа медиа делает очередной шаг в сегментации (дроблении) времени [19, р. 176]. Находясь на полпути между кинематографом и ютубом, телевидение предполагает чередование синхронизации и мультитемпоральности: оно способно оживить старые образы и вести трансляции на разных скоростях. Однако его целью (в пределе) оказывается трансляция и расширение неолиберального настоящего и обслуживание владельцев крупных капиталов.
Эту экономическую линию анализа продолжают Д. Гард-Хансен и Ж. Шварц в главе «Икономия (юопошу) памяти: о воспоминаниях как цифровых, гражданских и корпоративных ценностях». По мнению авторов, трансформации дигитальной памяти неразрывно связаны со спецификой неолиберального капитализма: сбор и оцифровка архивного материала, поддержание образовательной и научной инфраструктуры институтов памяти осуществляются в основном за счет государства, а получение прибыли чаще всего оказывается приватизировано их политическими и культурными элитами. Низовые сообщества угнетенных, ранее не имевшие голоса, при этом получают лишь эрзац / симулякр репрезентации: они могут говорить на господствующем языке, но не могут добиться изменения своего положения. Более того, их включение в новые цифровые сообщества предполагает сбор их личных данных, их использование и бесплатное создание контента (сбор «голосов прошлого» и аффективный труд) в интересах элит.
Таким образом меняются техники управления, но сам режим гегемонии остается прежним. Исследователи доказывают этот тезис на материале Бразилии и ряда мемориальных проектов, инициированных университетом Сан-Паулу. Компьютерные технологии и связанные с исторической памятью политики идентичности оказались здесь востребованы в равной степени после окончания режима военной диктатуры 1964-1988 гг. «Икономия» при этом предполагает переплетение трех смысловых нюансов: индивидуации (дорогой бюрократический внешний контроль сменяется самоконтролем); инвестиций в расчете на максимальную прибыль (потому нуждающихся в поддержании баланса между дефицитом и изобилием, предложением и спросом) и иконичности (эстетизации языков коммуникации) [20, р. 211]. Последняя оказывается своеобразной «машиной времени», обеспечивающей ремедиацию человеческих воспоминаний и уравнивающей их в правах с нечеловеческими (машинной) технической информацией, имеющей не меньшую ценность для обеспечения трансляции образов. Образы делают зримым аффективный потенциал неолиберальной культуры потребления и системы памяти (политики идентичности), но одновременно этот аффект и мультитемпоральность содержит потенциал неопределенности и возможного освобождения - не через возвращение модернистской модели будущего, но через проблематизацию границ между различными пластами времени и темпоральными практиками.
М. Погачар из Академии наук Словении в главе «Культура прошлого: дигитальные связи и распределенное будущее» также отмечает, что цифровая память предполагает замену устремленного в будущее модернистского гранд-нарратива мозаичными (атомарными) высказываниями, комментариями и эмодзи. Однако горизонт будущих ожиданий при этом не
исчезает - он аккумулируется настоящим и эсетически обрамляется ностальгическими образами прошлого [21, 22], что повышает стоимость неолиберальных инвестиций.
Однако такое неолиберальное будущее оказывается неустойчивым. Экономические кризисы и смена медиа оказываются в этой модели необходимой точкой переключения -регулятором не только финансовых потоков, но и социальных программ и ожиданий. В рамках современного неолиберального капитализма, они воспроизводят и легитимируют неравенство [23]. Их культурная и социальная функция оказываются неразрывно взаимосвязанными. С этой точки зрения, неолиберализм представляет собой не радикально новый период развития капитализма, но дополнение / ревизию его версии образца первой половины ХХ века. Здесь в равной степени важны преемственность и различия, связанные с использованием кризиса как средства укрепления существующей социально-экономической системы. Поэтому абсолютизировать отличия дигитальной памяти от аналоговой не стоит. Вопрос скорее стоит о той социально-культурной функции, которую они осуществляют в современном обществе и могут выполнять в будущем.
Литература источники
1. Политика памяти в современной России и странах Восточной Европы: акторы, институты, нарративы / Под ред. А.И. Миллера, Д.В. Ефременко. - СПб.: Издательство Европейского университета, 2020. - 632 с.
2. Буллер А., Линченко А.А. Культурная память как предмет философского осмысления // Диалог со временем. - 2019. - № 66. - С. 5-18.
3. Репина Л.П., Леонтьева О.Б. Образы прошлого, мемориальная парадигма и «историография памяти» в современной России // История. Электронный научно-образовательный журнал. - 2015. - № 9 (42).
4. Женин И.А. Исторические мифы и коллективная память в пространстве исследовательских практик // Шаги-Steps. - 2021. -Т. 7. - № 1. - С. 9-28.
5. Бородкин Л.И. Digital history: применение цифровых медиа в сохранении историко-культурного наследия? // Историческая информатика. - 2012. - № 1. - С. 14-21.
6. Володин А.Ю. Цифровая трансформация истории? Данные, стандарты, подходы // История. Электронный научно-образовательный журнал. - 2020. - № 3. - С. 6.
7. Артог Ф. Порядок времени, режимы историчности // Неприкосновенный запас. - 2008. - № 3. - С. 19-38.
8. Ассман А. Трансформации нового режима времени // Новое литературное обозрение. - 2012. - № 4. - С. 16-31.
9. Олейников А.А. Политика времени // Социология власти. - 2016. - Т. 28. - № 2. - С. 8-14.
10. РепинаЛ.П. Эффекты «непостижимого ускорения», или феномен презентизма в истории исторического сознания // Диалог со временем. - 2018. - № 65. - С. 48-58.
11. Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - 325 p.
12. ПавловА.В. Философия постмодерна и популярная культура // Вопросы философии. - 2019. - № 3. - С. 206-214.
13. Николаи Ф.В. Память о нацизме и Холокосте в современной культуре: этический долг и(ли) эстетический прием // Новое литературное обозрение. - 2018. - № 6. - С. 296-302.
14. Hoskins A. The Restless Past: An Introduction to Digital Memory and Media // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 1-24.
15. Hoskins A. Memory of the Multitude: The End of Collective Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 85-109.
16. Ernst W. Tempor(e)alities and Archive-Textures of Media-Connected Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 143-155.
17. Kansteiner W. The Holocaust in the 21st Century: Digital Anxiety, Transnational Cosmopolitanism, and Never Again Genocide without Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition/ Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P.110-140.
18. Parikka J. The Underpinning Time: From Digital Memory to Network Microtemporality // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 156-172.
19. Barker T. Television in and out of Time // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 173-189.
20. Garde-Hansen J., Schwartz G. Iconomy of Memory: On Remembering as Digital, Civic and Corporate Currency // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 201-215.
21. Dijck J. van. Mediated Memories in the Digital Age. - Palo Alto: Stanford University Press, 2007. - 256 p.
22. Ryan L. Mediated Nostalgia: Individual Memory and Contemporary Mass Media. - New York, London: Lexington Books, 2015. -166 p.
23. Игаева К.В. Неолиберализм и общество потребления в оптике интеллектуальной истории и Cultural studies // Диалог со временем. - 2020. - № 73. - С. 451-455.
References and Sources
1. Politika pamyati v sovremennoj Rossii i stranah Vostochnoj Evropy: aktory, instituty, narrativy / Pod red. A.I. Millera, D.V. Efremenko. - SPb.: Izdatel'stvo Evropejskogo universiteta, 2020. - 632 s.
2. Buller A., Linchenko A.A. Kul'turnaya pamyat' kak predmet filosofskogo osmysleniya // Dialog so vremenem. - 2019. - № 66. - S. 5-18.
3. Repina L.P., Leont'eva O.B. Obrazy proshlogo, memorial'naya paradigma i «istoriografiya pamyati» v sovremennoj Rossii // Istoriya. Elektronnyj nauchno-obrazovatel'nyj zhurnal. - 2015. - № 9 (42).
4. Zhenin I.A. Istoricheskie mify i kollektivnaya pamyat' v prostranstve issledovatel'skih praktik // Shagi-Steps. - 2021. - T. 7. - № 1. - S. 9-28.
5. Borodkin L.I. Digital history: primenenie cifrovyh media v sohranenii istoriko-kul'turnogo naslediya? // Istoricheskaya informatika. - 2012. - № 1. -
5. 14-21.
6. Volodin A.Yu. Cifrovaya transformaciya istorii? Dannye, standarty, podhody // Istoriya. Elektronnyj nauchno-obrazovatel'nyj zhurnal. - 2020. - № 3. - S. 6.
7. Artog F. Poryadok vremeni, rezhimy istorichnosti // Neprikosnovennyj zapas. - 2008. - № 3. - S. 19-38.
8. Assman A. Transformacii novogo rezhima vremeni // Novoe literaturnoe obozrenie. - 2012. - N° 4. - S. 16-31.
9. Olejnikov A.A. Politika vremeni // Sociologiya vlasti. - 2016. - T. 28. - № 2. - S. 8-14.
10. Repina L.P. Effekty «nepostizhimogo uskoreniya», ili fenomen prezentizma v istorii istoricheskogo soznaniya // Dialog so vremenem. - 2018. - № 65. - S. 48-58.
11. Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - 325 p.
12. Pavlov A.V. Filosofiya postmoderna i populyarnaya kul'tura // Voprosy filosofii. - 2019. - № 3. - S. 206-214.
13. Nikolai F.V. Pamyat' o nacizme i Holokoste v sovremennoj kul'ture: eticheskij dolg i(li) esteticheskij priem // Novoe literaturnoe obozrenie. - 2018. - № 6. - S. 296-302.
14. Hoskins A. The Restless Past: An Introduction to Digital Memory and Media // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 1-24.
15. Hoskins A. Memory of the Multitude: The End of Collective Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. -New York: Routledge, 2017. - P. 85-109.
16. Ernst W. Tempor(e)alities and Archive-Textures of Media-Connected Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 143-155.
17. Kansteiner W. The Holocaust in the 21st Century: Digital Anxiety, Transnational Cosmopolitanism, and Never Again Genocide without Memory // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 110-140.
18. Parikka J. The Underpinning Time: From Digital Memory to Network Microtemporality // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 156-172.
19. Barker T. Television in and out of Time // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. -P. 173-189.
20. Garde-Hansen J., Schwartz G. Iconomy of Memory: On Remembering as Digital, Civic and Corporate Currency // Digital Memory Studies: Media Pasts in Transition / Ed. by A. Hoskins. - New York: Routledge, 2017. - P. 201-215.
21. Dijck J. van. Mediated Memories in the Digital Age. - Palo Alto: Stanford University Press, 2007. - 256 p.
22. Ryan L. Mediated Nostalgia: Individual Memory and Contemporary Mass Media. - New York, London: Lexington Books, 2015. - 166 p.
23. Igaeva K.V. Neoliberalizm i obshchestvo potrebleniya v optike intellektual'noj istorii i Cultural studies // Dialog so vremenem. - 2020. - № 73. - S. 451-455.
НИКОЛАИ ФЕДОР ВЛАДИМИРОВИЧ - доктор философских наук, профессор кафедры всеобщей истории, дисциплин классического цикла и права, Нижегородский государственный педагогический университет имени К. Минина; доцент кафедры социально-гуманитарных наук Приволжского исследовательского медицинского университета МЗ РФ (Нижний Новгород) (fvnik@list.ru).
ВИЛКОВА ЮЛИЯ ВАЛЕРЬЕВНА - студентка, Нижегородский государственный педагогический университет имени К. Минина (julia.vilk.tar@gmail.com).
NIKOLAI, FEODOR V. - Ph.D. in Philosophy, Professor, Department of General History, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University; Department of Social Humanity Science; Privolzhsky Research Medical University, Nizhny Novgorod (fvnik@list.ru). VILKOVA YULIA V. - student, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University, (Nizhny Novgorod).
УДК 94(38).09:321 DOI: 10.24412/2308-264X-2021-3-10-14
СИВАКИНА В.А., ХАЗИНА А.В. СЕМАНТИКА ОБРАЗОВ СНОВИДЕНИЙ В «ОНЕЙРОКРИТИКЕ» АРТЕМИДОРА (НА ПРИМЕРЕ РАСТИТЕЛЬНЫХ СИМВОЛОВ)
Ключевые слова: эллинизм, Артемидор Далдианский, толкование сновидений, междисциплинарные исследования, культурный код, ментальность.
В статье предпринимается попытка рассмотреть сновидческие практики и парадигмы их истолкования как нечто, обусловленное конкретной культурой и ее спецификой, на локальном примере толкования растительных символов в «Онейрокритике» Артемидора Далдианского (II век н.э.). Отмечено, что при толковании образов сновидений Артемидор не углубляется в комментарии мифологической и религиозной подоплеки того или иного символа, довольствуясь часто лишь характером предзнаменования - «к добру» или «к худу». Предполагается, что глубинный смысл, заложенный в образах сновидений, понятен тем, кому адресован трактат. Авторы предполагают, что миропонимание греков эллинистического периода обуславливало не только сами образы сновидений, но и то, как именно эти образы интерпретировались на основе мифологического и социально-культурного кода, который представлялся общепонятным, общепринятым и относительно устойчивым.
SIVAKINA, V.A., KHAZINA, A V. SEMANTICS OF DREAM IMAGES IN ARTEMIDORUS' "ONEIROCRITICS" (ON THE EXAMPLE OF PLANT SYMBOLS)
Key words: Hellenism, Artemidorus of Daldis, interpretation of dreams, interdisciplinary research, cultural code, mentality.
The article attempts to consider some dream practices and patterns of their interpretation as something substantiated by a particular culture and its features on the local example of the interpretation of plant symbols in the "Oneirokritikon" by Artemidorus of Daldis (II century AD). It is noted that when interpreting the images of dreams, Artemidor does not delve into the comments on the mythological and religious background of this or that symbol, often content only with the nature of the omen - "for good" or "for bad". It is assumed that the deep meaning inherent in the images of dreams is understandable to those to whom the treatise is addressed. The authors suggest that the worldview of the Greeks of the Hellenistic period molded not only the very images of dreams, but also the way these images were interpreted on the basis of the mythological and socio-cultural code, which was seen as a kind of common knowledge, reciprocally understood, accepted and relatively sustainable.
