CC BY
53
УДК 343.1
А.А.Козявин
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ФОРМЫ
И НРАВСТВЕННАЯ ОЦЕНКА ЕЕ СУЩНОСТИ
И ЭФФЕКТИВНОСТИ
Рассмотрена дифференциация уголовно-процессуальной формы с социально ценностной точки зрения, обосновывается существование аксиологического основания выделения усложненных и упрощенных уголовно-процессуальных порядков, а также демонстрируются приемлемость и особенности аксиологического критерия оценки их эффективности.
К л ю ч е в ы е с л о в а: дифференциация уголовно-процессуальной формы, аксиология, эффективность уголовно-процессуальной системы.
CRIMINAL PROCEDURAL FORM DIFFERENTIATION AND MORAL ASSESSMENT OF ITS ESSENCE AND EFFECTIVENESS
In the article differentiation of the criminal procedure form is analyzed from the point of view of the social values. The existence of the axiological ground for the singling out of complicated and simplified criminal procedure orders is substantiated and the acceptableness and the peculiarities of the axiological criterion of their efficiency appreciation is being demonstrated. K e y w o r d s: differentiation of the criminal procedure form, axiology, efficiency of the criminal proceedings system.
Поступила в редакцию 11 сентября 2017 г.
Уголовно-процессуальная форма - одно из базовых понятий в уголовном процессе, впрочем, до сих пор остающееся сугубо научной категорией, подвергаемой теоретическому анализу с разных сторон. Несмотря на отдельные расхождения, характерные для научных представлений о ней, оформившиеся в процессуальной науке за последние полвека1, под уголовно-процессуальной формой понимается система предъявляемых к субъектам уголовного процесса, установленных уголовно-процессуальным законом и основанных на его принципах требований, выполнение которых приводит к наиболее точному и рациональному достижению задач уголовного судопроизводства2.
Ценность уголовно-процессуальной формы универсальна. Сложнейшие по своей структуре, многоплановости, целевой и функциональной направленности и комплексности общественные отношения, складывающиеся в сфере рассле-
1 См.: Калиновский К. Б. Основные виды уголовного судопроизводства : учеб. пособие. СПб., 2002. С. 27 ; Михайловская И. Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). М., 2003. С. 13-14 ; Рахунов Р. Д. Проблема единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы // Вопросы борьбы с преступностью. 1978. № 29. С. 84 ; Рустамов X. У. Уголовный процесс. Формы. М., 1998. С. 13 ; Советский уголовный процесс / под ред. Б. Т. Безлепкина. М., 1989. С. 37 ; Уголовно-процессуальное право Российской Федерации : учебник / отв. ред. П. А. Лупинская. М., 2005. С. 50 ; Францифоров С. Ю. Уголовно-процессуальная форма - гарантия обеспечения прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства // Уголовное судопроизводство. 2008. № 3. С. 9.
2 См.: Великий Д. П. Единство и дифференциация уголовно-процессуальной формы : история, современность, перспективы.. Оренбург, 2005. С. 14.
© Козявин А. А., 2017
дования и рассмотрения уголовно-правовых конфликтов, безусловно, уже на ранних исторических этапах развития уголовного процесса потребовали строгой формальной определенности соответствующих социальных связей. Дальнейшее развитие уголовно-процессуального законодательства шло по пути постепенного усложнения уголовного процесса, появления различных форм производства, разграничения прав и обязанностей участников процесса.
Установить формальную определенность исследуемых отношений - задача не только юридическая, но и аксиологическая, ибо правила судопроизводства объективно отражают сущность конкретного типа уголовного процесса через воплощаемые им нравственные ценности, положение личности в системе отношений с государством, наконец, тот или иной политический режим. Таким образом, уголовно-процессуальная форма закрепляет процессуальную процедуру, в соответствии с которой осуществляется деятельность, приводящая к справедливому разрешению уголовно-правовых конфликтов и торжеству правосудия. То есть процессуальная форма является, помимо всего прочего, показателем правовой культуры, развитости и цивилизованности народа.
Как показывает история, попытки упразднения уголовно-процессуальной формы приводят к страшным последствиям. Например, ее замена принятием решений в соответствии с революционным правосознанием в 20-30-е гг. XX в. привели к массовым репрессиям. К счастью, коренного слома системы уголовного судопроизводства в те годы не произошло3.
Однако трансформация социально-экономического базиса общества как следствие объективного развития всех сфер жизни не может не касаться и уголовно-процессуальной сферы. Переход к демократическим политическим режимам и уголовному процессу охранительного типа с приоритетом прав личности был обусловлен в том числе изменившимся до неузнаваемости уровнем личностного самосознания, которое уже понимало свою роль и значение в реализации процессуальных интересов в отношениях с государством в лице его должностных лиц и органов.
Кроме того, процессуальные отношения в своем развитии с учетом научно-технического прогресса специализируются, усложняются, технократизируются, бюрократизируются, поэтому возникает необходимость в дифференцированных подходах к различным категориям уголовных дел. Меняются и отдельные нравственные ценности в силу общего свойства историчности морали, да и вся аксиологическая система общества. На рубеже двадцатого и двадцать первого столетий данные изменения ярко проявляют основную тенденцию - расширение автономии воли участников уголовного процесса в выборе способов разрешения уголовно-правового конфликта и отстаивании своих процессуальных интересов. Более обстоятельно данная проблема в процессуальной науке представлена исследованием проблемы соотношения частных и публичных интересов в уголовном процессе и расширения первых из них.
После длительного периода, ввиду событий 1930-1940-х гг., большинство ученых не допускали мысли о сокращении гарантий прав личности в уголовном процессе и какой-либо дифференциации уголовно-процессуальной формы, в начале 90-х гг. прошлого века при составлении концепции судебной реформы Российской Федерации о ней вновь заговорили4.
3 См.: Михайловская И. Б. Указ. соч. С. 16.
4 Концепция судебной реформы Российской Федерации / сост. С. А. Пашин. М., 1992. С. 45.
Однако полноценная возможность установления дифференцированных форм уголовного процесса стала реальностью только с принятием УПК РФ 2001 г., который коренным образом изменил ситуацию: им предусмотрены, помимо обычных, и усложненные, и упрощенные виды досудебных и судебных производств. Наряду с этим в науке активно стал обсуждаться принцип единства и дифференциации уголовно-процессуальной формы, под которым понимается способ построения процесса, тенденция его развития, а также характерная черта процессуальной формы и ее свойства5.
Исключительная важность дифференциации уголовно-процессуальной формы состоит в том, что унифицированный уголовный процесс не может удовлетворять стремительно изменяющиеся с течением времени потребности общества и превращается в тормоз в развитии процессуальной формы6.
Традиционно считается, что возможны два направления дифференциации: упрощение и усложнение. Под усложнением понимается увеличение сроков производства по делу, введение дополнительных гарантий прав личности в зависимости от ее природных, социальных или профессиональных признаков, участие большего числа субъектов, принимающих решение, и их более высокое должностное положение, дополнительное санкционирование и т.д. При упрощении, соответственно, наоборот.
Помимо этого, в последнее время в нашей стране намечается тенденция к дифференциации уголовно-процессуальной формы в зависимости от объекта преступления, не имеющая целью ее упрощение или усложнение, скорее она происходит из желания направить практику на конкретный вариант применения дискретных полномочий и оценочных норм УПК РФ. Так, во исполнение идеи предыдущего Президента России Д. А. Медведева о сокращении административного давления на бизнес (знаменитое «перестаньте «кошмарить» бизнес!») были введены особые нормы, регулирующие отдельные вопросы производства по делам о преступлениях экономической и предпринимательской направленности, включая избрание мер пресечения, отдельное основание для прекращения уголовного дела и т. д.
К целям создания упрощенных процессуальных форм относят: ускорение процесса и его удешевление по преступлениям невысокой общественной опасности и процессуальной сложности. Целью создания усложненных процессуальных форм является установление дополнительных гарантий прав личности в уголовном процессе, обусловленных, как правило, социальными причинами.
Однако среди причин дифференциации форм уголовного судопроизводства есть и яркая аксиологическая причина - ценность формы вначале как нерушимых единых правил справедливой процессуальной процедуры уступает место ценности самостоятельного участия личности в решении судьбы уголовного дела, необходимости его сделать менее затратным для человека во всех смыслах, особенно экономическом и эмоциогенном. Вместе с тем самые сложные с социальной, бытовой, семейной и нравственной точек зрения дела с уязвимостью субъекта требуют особых гарантий: справедливо противопоставить безличию государства и единству его правил участие и особое внимание общества, заботу конкретных должностных лиц и т. д.
Таким образом, дифференциация уголовно-процессуальной формы опирается на баланс ценностей субъектоцентризма и объектоцентризма в обществе.
5 См.: Великий Д. П. Указ. соч. С. 24-25.
6 См.: Михайловская И. Б. Указ. соч. С. 21.
К упрощенным уголовно-процессуальным формам относятся производство у мирового судьи, особый порядок судебного разбирательства, дознание, дознание в сокращенной форме; к усложненным уголовно-процессуальным формам относится производство в суде присяжных.
Новой и одной из самых спорных уголовно-процессуальных форм является производство при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, регулируемое главой 40.1 УПК РФ. С одной стороны, комплекс дополнительных гарантий, предоставляемый лицам, заключившим данное соглашение, позволяет говорить об усложнении уголовно-процессуальной формы. С другой стороны, судебное заседание в данном случае проводится по правилам главы 40 УПК РФ, т. е. в упрощенном порядке. Однозначно сказать, к какой форме относится производство при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, на данный момент не представляется возможным.
Таким образом, российский уголовный процесс практически сложился в систему процессуальных форм, подчиненных собственной социально-правовой, экономической и, конечно, аксиологической логике, предопределив главный вопрос, адресуемый ее создателям: правильно ли проведена дифференциация уголовно-процессуальных порядков и насколько они себя оправдывают с точки зрения процессуальной и социальной эффективности. Не лишним будет обратить внимание и на то, что разные основания дифференциации обязательно должны влечь различия и в критериях оценки качества той или иной формы.
Так, суд присяжных, особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением и досудебное соглашение с самого начала стали предметом серьезных дискуссий. Представляется, все они подвергаются именно аксиологическому остракизму, как не соответствующие моральным ценностям российского правосудия и не засуживающие права на жизнь, хотя главе 40.1 УПК РФ больше других досталось еще и по части процессуальной конструкции и юридической техники. Остальные формы отличаются от указанных тем, что их существование как теоретических моделей уголовно-процессуальных порядков в основном не оспаривается, но весьма жестко оценивается процессуально-правовое качество в системе уголовного судопроизводства. Яркий тому пример - дознание и сокращенное дознание: мало кто считает, что упрощение расследования несложных дел необходимо, особенно сейчас, когда отмечается рост нагрузки на досудебное производство, но еще меньше тех, кто одобрил предложенную законодателем в действующем УПК РФ конструкцию данных процессуальных форм.
Таким образом, вслед за верным ранжированием главных и второстепенных целей дифференциации уголовно-процессуальной формы в зависимости от преобладания в них аксиологических оснований, или же наоборот, следует правильно их оценивать. Смеем утверждать, что дознание, особые порядки глав 40 и 40.1 УПК РФ призваны разрешать уголовно-правовые конфликты исключительно с праксиологических позиций, без лишних эмоций и даже с некоторым отчуждением от нравственных ценностей. Суд же присяжных - это яркий пример не практичной, а нравственно-психологической потребности разрешения проблем, на которую ориентирован уголовно-процессуальный порядок, ибо факт наличия у народа трибуны здесь важнее голой эффективности государственно-значимой деятельности.
Поэтому и оценивать эти формы нужно по соответствующим критериям: ценностные рассуждения о качестве дознания и особых порядков глав 40 и 40.1 УПК РФ следует отставить. Скорее следует прививать нравственную ценность равно-
правных переговоров, в которых в полной мере и реализуется свобода выбора каждой личности, а не упорно твердить о дьявольском происхождении «торговли с правосудием». В то же время конкретно-практический правовой анализ не уместен при оценке суда присяжных, где, как традиционно считается, главенствует обывательское понимание справедливости над правовым.
Обращение к данным официальной статистики, на наш взгляд, весьма красноречиво это подтверждает. Так, сугубо «техническая» оценка дознания подтверждает мнение теоретиков, да и практиков о его неэффективности как упрощенной формы расследования. В среднем на одного дознавателя, по словам министра внутренних дел России В. А. Колокольцева, приходится 35 уголовных дел, в основном кражи, стоимость расследования которых существенно превосходит сумму причиненного ущерба7. Более половины дел, находящихся в производстве органов дознания, приостанавливается по различным основаниям, преимущественно по п. 1 ч. 1 ст. 208 УПК РФ, т. е. при невозможности установить лицо, совершившее преступление.
В то же время в России активно заработал особый порядок в соответствии с главой 40 УПК РФ, причем с каждым годом растут как число дел, рассмотренных в особом порядке, так и их удельный вес в структуре оконченных производством дел. Несмотря на то, что для этого потребовалось уточнение Верховным Судом условий его применения, число которых достигло вместе с УПК РФ 12 пунктов8 и сделало их систему, по справедливому замечанию Д. П. Великого, одной из самых сложных по сравнению с другими процессуальными формами9.
Так, в 2015 г. указанная процессуальная форма судами применена по 67,1 % оконченных производством уголовных дел. В 2016 г. особый порядок применялся по 68,6 % от общего числа оконченных дел10. Таким образом, доверие судов различных звеньев к особому порядку судебного разбирательства объективно высоко. При этом надо заметить, что появившийся в 2009 г. институт досудебного соглашения о сотрудничестве в силу множества существенных недоработок и противоречий долгое время применялся правоприменителем с высочайшей степенью осторожности. Статистика применения данного института показывает, что поначалу только 1/3 досудебных соглашений о сотрудничестве успешно заключалась и выполнялась11. Помимо этого, до сих пор велик процент обжалования приговоров, вынесенных судом в отношении обвиняемого, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве. Причем данные приговоры одинаково часто обжалуются как стороной защиты, так и обвинения именно в связи с несоответствием наказания степени тяжести деяния12. Однако уже в 2015-2016 гг., по
7 Владимир Колокольцев высказался за введение в законодательство РФ понятия уголовного проступка. URL: http://news.mail.ru/politics/10763984/?frommail=1 (дата обращения: 30.10.2016).
8 О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел : постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. // Рос. газета. 2006. 20 дек.
9 См.: Великий Д. П. Указ. соч. С. 101.
10 Отчет о работе судов по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2015 и 2016 годов. URL: http://www.cdep.ru (дата обращения: 28.07.2017).
11 Интервью заместителя Генерального прокурора Российской Федерации В. Гриня информационному агентству «Интерфакс». URL: http://www.genproc.gov.ru/news/news-72038 (дата обращения: 10.11.2016).
12 Приговор по делу о бандитизме, похищении, убийстве, организации, пособничестве в убийстве, использовании подложного документа оставлен без изменения, так как наказание осужденному назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенных
данным Судебного департамента при Верховном Суде РФ, в России судами всех уровней рассмотрено 8664 уголовных дела, или 0,4 % от общего числа оконченных производством уголовных дел13.
Анализ деятельности суда присяжных свидетельствует о значительно меньшей по сравнению с обычными судами стабильности их приговоров. Многочисленные критические замечания повлекли в итоге законодательный пересмотр их подсудности. На наш взгляд, это следствие изначально неудачной конструкции подсудности судов присяжных (п. 2 ч. 2 ст. 30) в действующем УПК РФ. Так, большинство бытовых преступлений, в том числе и простых убийств, в которых проявляется сложная бытовая трактовка справедливости и где полезен житейский опыт представителей народа, квалифицируются по статьям УК РФ, не подпадающим под подсудность суда присяжных. В то же время сложнейшие и не поддающиеся восприятию обывателя составы преступлений как отнесенные к подсудности судов субъектов Федерации могут быть предметом рассмотрения суда с участием представителей народа. Не удивительно, что статистически (т. е. не аксиологически, а чисто по практическим соображениям) суд присяжных - абсолютно не эффективен, ибо доля рассмотренных им уголовных дел в 2015-2016 гг. составляет около 235 в год, т. е. 0,03 % от всех оконченных производством уголовных дел14 (за 10 лет снижение более чем в 2 раза). Впрочем, ситуация может сильно скорректироваться вследствие завершения реформы суда присяжных.
Таким образом, дифференциация уголовно-процессуальной формы - сложнейшее явление, требующее системных многоплановых подходов, в том числе и аксиологических.
преступлений, данных о его личности, всех обстоятельств : определение Верховного Суда РФ от 23 марта 2011 г. № 11-011-13. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс» ; Приговор по делу о бандитизме, убийстве, незаконном обороте оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, незаконном обороте наркотических средств или психотропных веществ оставлен без изменения, так как наказание осужденному назначено с учетом характера и степени общественной опасности каждого из совершенных им преступлений, данных о личности, обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание : определение Верховного Суда РФ от 22 марта 2011 г. № 11-011-25. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс» ; Приговор суда по делу об убийстве и разбое оставлен без изменения, так как виновность осужденного в совершении преступления подтверждена совокупностью доказательств, исследованных в судебном заседании и приведенных в приговоре, наказание назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных, характеризующих личность виновного, всех обстоятельств дела, в том числе смягчающих наказание, отягчающих наказание обстоятельств судом не установлено : определение Верховного Суда РФ от 16 февраля 2010 г. № 66-009-228. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13 Отчет о работе судов по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции за 12 месяцев 2015 и 2016 годов. URL: http://www.cdep.ru (дата обращения: 28.07.2017).
14 Там же.
Юго-Западный государственный университет (г. Курск)
Козявин А. А., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики
South-West State University (Kursk)
Kozyavin A. A., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Criminal Process and Criminalistics Department E-mail: koziavin@mail.ru
