CC BY
31
УДК 343.3/.7
DOI 10.23672/h3679-9473-4424-e
Жарких Екатерина Александровна
кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного права и криминологии, Кубанский
государственный университет Milena.555@mail.ru
Максимов Афет Максимович
доктор юридических наук, помощник заместителя председателя, Нижегородский областной суд Milena.555@mail.ru
Собин Дмитрий Владимирович
кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного права, Северо-Кавказский филиал Российского государственного университета правосудия Milena.555@mail.ru
Дифференциация
ответственности и пенализация незаконной добычи и оборота особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов (ст. 258.1 ук рф): вопросы обоснованности и целесообразности
Ekaterina A. Zharkikh
Candidate of Legal Sciences, Lecturer of the Department Criminal Law and Criminology, Kuban State University Milena.555@mail.ru
Afet M. Maximov
Doctor of Law, Assistant Vice-Chairman, Nizhny Novgorod Regional Court Milena.555@mail.ru
Dmitry V. Sobin
Candidate of Legal Sciences, Senior Lecturer Department of Criminal Law, North Caucasus Branch Russian State University of Justice Milena.555@mail.ru
Differentiation of liability
and penalization of illegal extraction and trafficking of highly valuable wild animal and water biological resources (art. 258.1 of the criminal code of the russian federation): questions of justification and expediency
Аннотация. В статье проанализированы подходы законодателя к дифференциации уголовной ответственности и пенализации незаконной добычи и оборота особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемым международными договорами Российской Федерации (ст. 258.1 УК РФ). Законом в 2017, 2018, 2019 гг. в структуру этой статьи включены нормы, предусматривающие новые квалифицированные составы с соответствующими санкциями (части 1.1, 2.1, 3.1 ст. 258.1 УК РФ), не всегда соотносящимися с санкциями, определенными за базовые составы, сконструированные в ст. 256 и ст. 258 УК РФ. В статье обращено внимание на законодательно созданную конкуренцию между ст. 258.1 и п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ УК РФ, требующую устранения. Авторами сформулирован комплекс выводов, направленных на совершенствование соответствующих нормативных положений.
Annotation. Тhe article analyzes the legislator's approaches to the differentiation of criminal liability and penalization of illegal hunting and trafficking of especially valuable wild animals and aquatic biological resources belonging to species listed in the Red Book of the Russian Federation and (or) protected by international treaties of the Russian Federation (art. 258.1 of the Criminal Code of the Russian Federation). Law in 2017, 2018, 2019 the structure of this article includes norms providing for new qualified compositions with appropriate sanctions (parts 1.1, 2.1, 3.1 of art. 258.1 of the Criminal Code of the Russian Federation), which are not always correlated with the sanctions defined for the basic compositions constructed in art. 256 and art. 258 of the Criminal Code of the Russian Federation. The article draws attention to the legally created competition between Art. 258.1 and paragraph «c» part 1 of art. 258 of the Criminal Code of the Russian Federation of the Criminal Code of the Russian Federation, requiring elimination. The authors formulated a set of conclusions aimed at improving the relevant regulations.
Ключевые слова: криминализация, декриминализация, индивидуализация наказания, дифференциация уголовной ответственности, пенализация, санкция, основной и дополнительный виды наказания.
Keywords: criminalization, decriminalization, individualization of punishment, differentiation of criminal liability, penalization, sanction, main and additional types of punishment.
Справедливость наказания, в том числе, эффективность его индивидуализации в отношении лица, совершившего преступление, во многом зависит от обоснованности законодательной регламентации дифференциации уголовной ответственности и пенализации общественно опасных деяний, что органически связано с процессами криминализации и декриминализации таковых [1, с. 210-240]. Законодатель, с учетом складывающейся криминальной ситуации, избирает для отдельных конкретных видов преступлений своеобразный способ дифференциации уголовной ответственности и пенализа-ции, не только дополняя статьи новыми частями с указанием квалифицирующих признаков, но и, включая в структуру Особенной части УК РФ отдельные статьи, регламентирующие, по сути, квалифицированные виды тех или иных деяний, предусмотренных иными нормами закона, с усилением уголовно-правовых санкций [2, с. 51-57]. Это коснулось следующих глав УК РФ:
1) преступления в сфере экономической деятельности (ст. 185-185.6);
2) преступления против общественной безопасности (ст. 205-205.6);
3) преступления экстремистского характера (ст. 282-2823);
4) должностные преступления (ст. 285-285.4)1.
Подобный подход избран и применительно к дифференциации ответственности и пенализа-ции преступлений против водных биологических ресурсов (ст. 256 УК), незаконной охоты (ст. 258 УК). Предусмотренные названными статьями составы преступлений, которые можно признать базовыми, были дополнены их квалифицированной разновидностью Федеральным законом от 02.07. 2013 г. № 150-ФЗ, включившим в систему Особенной части УК РФ ст. 258.1 «Незаконная добыча и оборот особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемым международными договорами Российской Федерации». Появление этой статьи было обусловлено существенным расширением сферы и объема незаконной добычи (вылова) водных биоресурсов, чему способствовало отсутствие должных идеологических устоев в обществе, низкая правовая и экологическая культура, правовой нигилизм, проявление безразличия к охране природы и браконьерству [3, с. 44-46; 2, с. 51-57]. Кроме того, сложившаяся в России социально-
1 В названии статьи употреблен сокращенный вариант законодательной редакции наименования ст. 258.1 УК РФ.
экономическая и политическая ситуация, породила теневой и очень дорогой икорно-рыбный рынок, который привлекает к себе браконьеров, скупщиков рыбы и икры, добытых преступным путем. Отмеченные негативные обстоятельства, в определенной степени, способствовали созданию и функционированию в стране организованных преступных групп и сообществ. Вполне закономерно, что отмеченный комплекс формирует и криминальную ситуацию в сфере незаконной охоты и добычи водных биологических ресурсов. В ответ на эти вызовы криминала законодателю необходимо было обеспечить активное противодействие организованным формам преступного посягательства, в том числе, посредством построения более строгих санкций соответствующих частей ст. 258.1 УК РФ [4, с. 200-204]. При этом следует более четко и строго дифференцировать уголовную ответственность в зависимости от размера причиненного ущерба биоресурсам, окружающей природной среде и экономической сфере в целом [5, с. 23-24].
Дифференциации уголовной ответственности как одному из важнейших процессов, сопровождающих акт криминализации общественно опасных деяний, уделяется особое внимание в осуществляемой любым государством уголовной пол итике [6, с. 22]. Она представляет собой направление развития явления, принцип, руководящую идею права вообще и тенденцию уголовно-правовой политики, в частности [7]. Как показали социологические исследования, проведенные в разное время отечественными учеными, уголовно-правовое воздействие имеет ожидаемый социальный эффект, оказывает максимальное воздействие на сознание и поведение людей лишь тогда, когда предлагаемые уголовно-правовые меры соответствуют реальной действительности, т.е., совокупности социально-экономических, демографических и иных факторов. Дифференциацию уголовной ответственности можно определить как установление законодателем в уголовном законе основанного на учете характера и степени общественной опасности содеянного, личности и степени общественной опасности виновного различного объема неблагоприятных уголовно-правовых последствий для лиц, совершивших преступления. Она заключается в регламентации в законе различных ее видов в зависимости от характера и степени общественной опасности правонарушения, личности виновного. В конкретных условиях сложившейся криминальной ситуации по воле законодателя поведение лица может превратиться в преступление, и наоборот, преступление перестает быть таковым со всеми вытекающими из этого последствиями [8, с. 48-66]. Оба названных процессов при их реализации влекут как п ра вило серьёзные социальные и правовые по-
следствия, нередко нежелательные для общества.
Следовательно, дифференциация уголовной ответственности входит в компетенцию исключительно законодателя, он признается единым ее субъектом. Исходной базой дифференциации является типовая степень общественной опасности совершенного преступления и личности виновного. Применительно к исследуемому преступлению законодатель создает наряду с основным квалифицированные и особо квалифицированные составы. Дифференциация осуществляется с помощью правовой оценки повышенной общественной опасности квалифицирующих признаков объективного и субъективного характера. С их учетом устанавливаются соответствующие им новые рамки санкций (объективизация пенализации), повышенные по сравнению с рамками санкций, определенных за основной состав преступления.
Проблемы пенализации рассматриваемых преступлений органически связаны с процессами криминализации, лежащими в основе противодействия им. Основной вопрос при криминализации состоит в том, каким образом должна быть в данную историческую эпоху проведена демаркационная линия между преступным и непреступным, наказуемым или ненаказуемым. В процессе криминализации вполне обоснованно на первый план выдвинуто объективное мерило, т.е. общественная опасность криминализируемых деяний [1, с. 210-240]. Как отмечают В.Л. Кондратюк и В.С. Овчинский, «криминализации могут подлежать лишь объективные проявления агрессии, экспансии и обмана, посягающие на жизнь, блага, систему. Власть при отделении преступного от непреступного должна опираться не на произвольные усмотрения, но на содержание поведения субъектов, содержание, измеренное и оцененное по всеобщей для человечества, имеющей этическую природу шкале добра и зла» [9, с. 22].
Таким образом, законодательные решения о пенализации, органически связанные с процессами криминализации и декриминализации соответствующих деяний, дифференциации ответственности за их совершение, лежат в основе формирования уголовно-правовой политики противодействия преступлениям, в том числе направленным против животного мира. Этот вопрос является исходным и первоначальным, а потому решить его нужно раньше, чем будет говориться не только о применении наказаний, но и о предупреждении преступлений [10].
Осложнение криминальной ситуации в сфере противодействия преступлениям против животного мира побудило законодателя к внесению корректив в законодательство в части дифференциации ответственности за исследуемый вид преступлений и их пенализации. Суть этих решений заключается в следующем:
- во-первых, использован распространенный подход, заключающийся в создании новых спе-
циальных норм (в данном случае пенализация выступает в качестве результата криминализации соответствующих общественно опасных деяний);
- во-вторых, применен метод «приспособления» под реальную криминогенную ситуацию в интересующей нас сфере общественных отношений уже существующих норм. В этом случае также возможны два пути развития законодательства: первый - это дополнение ст. 256, 258 УК новыми квалифицирующими признаками или самостоятельными квалифицированными составами; второй заключается в изменении санкций норм (видов и размеров наказаний и иных мер уголовно-правового характера);
- в-третьих, в 2013 г. в УК РФ введена новая специфическая статья - 258.1, регламентирующая ответственность за незаконную добычу и оборот особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации и (или) охраняемым международными договорами Российской Федерации.
Для того, чтобы понять логику подхода законодателя к дифференциации уголовной ответственности за анализируемый вид преступлений и к регламентации их пенализации, рассмотрим серьезные коррективы, внесенные в содержание ст. 258.1 УК РФ Федеральными законами в 2017, 2018, 2019 гг. Ими была усложнена действовавшая в тот период дифференциация уголовной отв етственности за незаконную добычу и оборот особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу РФ и (или) охраняемым международными договорами РФ. Особого внимания заслуживают дополнения редакции ст. 258.1 УК РФ, внесенные Федеральным законом от 27 июня 2018 г. №157-ФЗ, включившим в ее структуру новые квалифицированные составы (ч. 1.1, 2.1, 3.1), основанные на соответствующих объективных и субъективных признаках. С их учетом, законодатель корректировал содержание санкций всех квалифицированных видов названного преступления.
Данный подход законодателя к разрешению исследуемых проблем вызывает определенные вопросы.
Во-первых, обоснована ли законодательная новелла, выразившаяся во введении Федеральным законом от 02.07. 2013 г. № 150-ФЗ в УК РФ статьи 258.1, установившей ответственность за добычу особо ценных животных. Их перечень установлен постановлением правительства РФ от 31 октября 2013 г. № 978 как стратегически важных товаров и ресурсов флоры и фауны. Они включены в Красную книгу России и охраняются международными договорами. Как нам представляется, решение законодателя о включении ст. 258.1 в структуру УК РФ в определенной степени не отвечает принципу системности уголовно-правовых установлений и порождает нежелательную конкуренцию с уже действующими уголовно-правовыми нормами. Прежде всего, с
нормой, сформулированной в п. «в» ч. 1 ст. 258 УК, устанавливающей ответственность за незаконную добычу птиц и зверей, охота на которых полностью запрещена! Перечень таких животных также установлен постановлением Правительства РФ от 31 октября 2013 г. № 978. Они занесены в Красную книгу Международного союза охраны природы и природных ресурсов (МСОП), а также Красную книгу РФ. Их охране посвящены международные договоры и конвенции [11].
В этой связи следует отметить, что составы названных преступлений имеют идентичные объект и предмет, объективную и субъективную стороны. Однако последствия квалификации совершенного деяния по той либо иной статье существенно различаются, так как законодатель демонстрирует различный подход к дифференциации уголовной ответственности за эти преступления и, соответственно, к пенализации. Так, за незаконную добычу и оборот особо ценных диких животных и водных биоресурсов (ч. 1 ст. 258.1 УК РФ) максимальное наказание установлено в виде лишения свободы на срок до 5 лет со штрафом в размере от 500 тыс. до 1 млн 500 тыс. руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от 1 года до 3 лет или без такового и с ограничением свободы на срок до 2 лет или без такового. В то же время за незаконную добычу диких животных, охота на которых полностью запрещена («в» ч. 1 ст. 258 УК), максимальное наказание установлено в виде лишения свободы на срок до 2 лет. Сложившаяся ситуация, несомненно, требует адекватного разрешения.
Еще более ощутимый диссонанс наблюдается при дифференциации уголовной ответственности за квалифицированные виды этих преступлений. В ст. 258.1 УК РФ законодатель предусмотрел два квалифицированных состава, сконструированные и в ст. 258:
- ч. 2 ст. 258.1 устанавливает ответственность за незаконную добычу особо ценных диких животных и водных биоресурсов лицом с использованием своего служебного положения. Наказание за это деяние определено в виде лишения свободы на срок до 6 лет со штрафом в размере до 2 млн руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 5 лет или без такового и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет;
- ч. 3 ст. 258.1 - за совершение указанных деяний организованной группой. Наказание за это деяние - лишение свободы на срок от 5 до 7 лет со штрафом в размере до 2 млн руб. или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до 5 лет или без такового, с ограничением свободы на срок до 2 лет или без такового и с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 5 лет или без такового.
В свою очередь, в ч. 2 ст. 258 УК РФ предусмотрены те же два квалифицирующих признака:
а) добыча диких животных, охота на которых полностью запрещена, лицом с использованием своего служебного положения;
б) эти же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой.
Максимальное наказание за эти деяния установлено в виде лишения свободы на срок от трех до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
В ракурсе исследования для нас представляет интерес позиция законодателя, изменившего первоначальную редакцию квалифицирующего признака в ч. 2 ст. 258.1 УК РФ «совершение деяния должностным лицом с использованием своего служебного положения» на более широкую - «лицом с использованием своего служебного положения». Тем самым, законодатель приблизил этот признак к закрепленному в ч. 2 ст. 258 УК РФ. В соответствии с приведенными законодательными формулировками субъектами названных квалифицированных составов будут как должностные лица, так и государственные либо муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, а равно лица, выполняющие управленческие функции в соответствующих организациях. Действующее уголовное законодательство содержит понятия этих категорий лиц (примечание 1 к ст. 201, примечание 1и 4 к ст. 285 УК РФ).
Закономерно возникает вопрос: Почему в рассматриваемых случаях при идентичном посягательстве на идентичный объект и предмет преступления формулировка квалифицирующего признака была различная?
Отмеченная нами конкуренция между ст. 258 и ст. 258.1 УК РФ не затронула ст. 256 УК РФ, регламентирующую ответственность за незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов. Она не содержит указания на состав преступления, аналогичный тому, что предусмотрен п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ.
Встает еще один вопрос, связанный с пенализа-цией анализируемых преступлений. Так, не вполне понятны критерии, которыми руководствовался законодатель, предусматривая в санкции уголовно-правовой нормы дополнительное наказание в виде ограничения свободы. Оно содержится только в санкции ч. 1, 1.1, 3, 3.1 ст. 258.1 УК РФ, остальные нормы этой статьи его не предусматривают. В данной ситуации не представляется возможным выделить критерии, предопределившие решение о включении либо не включении в санкции названных норм этого дополнительного наказания.
Таким образом, анализ законодательной практики регламентации уголовной ответственности за незаконную добычу и оборот особо ценных диких животных и водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу РФ и (или) охраняемых международными договорами РФ, позволяет сделать следующие выводы:
1) имеет место нарушение принципа системности уголовно-правовых установлений, породившее нежелательную конкуренцию ст. 258.1 УК РФ с уже действующей нормой, сформулированной в п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ, содержащих одинаковый дифференцирующий признак;
2) пенализация предусмотренных конкурирующими уголовно-правовыми нормами деяний несоразмерна, что вряд ли можно признать обоснованным решением законодателя;
Литература:
1. Основания уголовно-правового запрета: криминализация и декриминализация / Под ред. В.Н. Кудрявцева, А.М. Яковлева. М., 1982. С. 210-240.
2. Максимов А.М. Совершенствование правового регулирования ответственности за незаконную добычу водных животных и растений / А.М. Максимов // Экономика. Право. Печать. Вестник Кубанского социально-экономического института. Краснодар, 2004. № 1-3. С. 51-57.
3. Гужвин А. Уголовно-правовое регулирование ответственности за браконьерство / А. Гужвин, А. Максимов // Российская юстиция. 2002. № 12. С. 44-46.
4. Основным критерием обоснования необходимости пенализации общественно опасного деяния является выявление факторов, способствующих совершению преступлений, и решение вопроса об их устранении посредством мер уголовно-правового воздействия. См.: Собин Д.В. Пенализация нарушений правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств: законодательные и правоприменительные аспекты / Д.В. Собин // Уголовная политика и культура противодействия преступности: материалы Международной научно-практической конференции (г. Новороссийск, 15 сентября 2017 г.). Краснодар, 2017. С. 200-204.
5. Прохоров Л.А. Дифференциация уголовной ответственности при рецидиве преступлений: соотношение законодательных подходов в нормах Общей и Особенной части УК РФ / Л.А. Прохоров, М.Л. Прохорова, Е.А. Жарких // Российский следователь. 2018. № 6. С. 23-24.
6. Максимов А.М. Уголовная политика в сфере обеспечения безопасности животного мира: концептуальные основы и перспективы оптимизации : автореф. дис... д-ра юрид. наук. Краснодар, 2015. С. 22.
3) следует подчеркнуть отсутствие конкуренции ст. 258.1 со ст. 256 УК РФ, регламентирующей ответственность за незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов;
4) правоприменитель при квалификации незаконной добычи особо ценных диких животных, занесенных в Красную книгу Российской Федерации, стоит перед дилеммой - какую уголовно-правовую норму применить в отношении виновного? В связи с отмеченными обстоятельствами, мы полагаем, что п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ целесообразно исключить.
5) санкции ч. 1, 1.1, 3, 3.1 ст. 258.1 УК РФ включают дополнительное наказание в виде ограничения свободы, санкции остальных частей этой статьи по непонятной причине его не предусматривают. Считаем целесообразным этот вид дополнительного наказания включить в содержание санкций всех частей названной статьи.
Literature:
1. The grounds of the criminal law prohibition: criminalization and decriminalization / Edited by V.N. Kudrya-vtsev, A.M. Yakovleva. M., 1982. P. 210-240.
2. Maksimov A.M. Improvement of legal regulation of liability for illegal extraction of aquatic animals and plants / A.M. Maksimov // Economy. Right. Print. Bulletin of the Kuban Socio-Economic Institute. Krasnodar, 2004. № 1-3. P. 51-57.
3. Guzhvin A. Criminal law regulation of responsibility for poaching / A. Guzhvin, A. Maksimov // Russian justice. 2002. № 12. P. 44-46.
4. The main criterion for substantiating the need to penalize a socially dangerous act is to identify factors contributing to the commission of crimes and to resolve the issue of their elimination through measures of criminal legal impact. See: Sobin D.V. Penalization of violations of traffic rules or vehicle operation: legislative and law enforcement aspects / D.V. Sobin // Criminal policy and culture of countering crime: materials of the International Scientific and Practical Conference (Novorossiysk, September 15, 2017). Krasnodar, 2017. P. 200-204.
5. Prokhorov L.A. Differentiation of criminal liability in case of recidivism of crimes: correlation of legislative approaches in the norms of the General and Special parts of the Criminal Code of the Russian Federation / L.A. Prokhorov, M.L. Prokhorova, E.A. Zhar-kikh // Russian investigator. 2018. № 6. P. 2324.
6. Maksimov A.M. Criminal policy in the field of ensuring the safety of the animal world: conceptual foundations and prospects for optimization : abstract of dis. ... of dr. yurid. sciences. Krasnodar, 2015. P. 22.
7. См.: Лесниевски-Костарева ТА. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и
7. See: Lesnievsky-Kostareva T.A. Differentiation of criminal responsibility. Theory and legislative
законодательная практика. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2000; [и др.].
8. Кругликов Л.Л. Дифференциация ответственности в уголовном праве / Л.Л. Кругликов, А.В. Васильевский. СПб., 2003. С. 48-66.
9. Кондратюк Л.В. Криминологическое измерение / Л.В. Кондратюк, В.С. Овчинский. М., 2008. С. 22.
10. Чубинский М.П. Курс уголовной политики. Ярославль, 1909.
11. Курс уголовного права. Т. 4. Особенная часть / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М., 2002. С. 548.
practice. 2nd ed., reprint. and additional. M., 2000; [et al.].
8. Kruglikov L.L. Differentiation of responsibility in criminal law / L.L. Kruglikov, A.V. Vasilevsky. SPb., 2003. P. 48-66.
9. Kondratyuk L.V. Criminological dimension / L.V. Kondratyuk, V.S. Ovchinsky. M., 2008. P. 22.
10. Chubinsky M.P. Course of criminal policy. Yaroslavl, 1909.
11. Course of criminal law. Vol. 4. Special part / Edited by G.N. Borzenkov and V.S. Komissarov. M., 2002. P. 548.
