CC BY
192
АКАДЕМИЧЕСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ И ЦЕЛОСТНОСТЬ В ИЗУЧЕНИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ: УРОВНИ АНАЛИЗА
О. В. Бахлова, доцент кафедры страноведения МГУ им. Н. 77. Огарева
Автор доказывает, что в науке о международных отношениях одновременно присутствуют элементы гомогенности и гетерогенности. На макроуровне главными элементами проблемы Дифференциации и целостности являются определение объекта и предмета изучения, объяснение сущности и содержания международных отношений, разработка методологии исследования — с учетом концептуального плюрализма. На мезо- и микроуровне рассматриваются практические вопросы международной политики, носящие во многом прикладной характер.
Международные отношения — сложный феномен, образуемый многообразием связей и измерений, переплетением целей и интересов участников. Их сложность ввиду плюрализма участников и взаимосвязей и специфических особенностей, присущих им как особому роду общественных отношений, ощутимое воздействие на внутриполитические процессы, в том числе вследствие размывания грани между внутренней и внешней политикой по мере усиления взаимозависимости и глобализации, не только обусловливают стойкий исследовательский интерес к международной проблематике, но и порождают дискуссию о сущности, характере, участниках, методологии изучения и т. п., называемую в теории международных отношений «большими спорами».
Споры концептуально-парадигмаль-ного характера (политический идеализм — политический реализм, реализм — транснационализм и пр.) сменяются методологическими (традиционализм — модернизм) или сосуществуют с ними. Одно из проявлений последних — дискуссия об уровнях анализа в международных отношениях. Эта проблема была поставлена в конце 1950-х — начале 1960-х гг. неореалистом К. Уол-цем и модернистами К. Дойчем и Д. Сингером, но, естественно, зародилась гораздо раньше, будучи связанной с поисками ответа на вопрос о причинах войны. Уровни анализа стали пониматься как возможность дополнительной теоретической интерпретации тех или иных явлений, событий, процессов, как источни-
ки объяснения1. Не следует забывать и о дихотомии «теория международных отношений — наука очень старая и очень молодая» (С. Хоффман), что является еще одним элементом в исследовании проблемы дифференциации и целостности в изучении международных отношений, которую, по аналогии с состоянием современного мира, можно обозначить как проблему фрагмегративности (Д. Ро-зенау).
И. Валлерстайн, известный социолог и исследователь-международник, подчеркивает морфологический характер понятия «дифференциация», применимого к любой сфере деятельности. Одновременное присутствие гомогенности (общий концептуальный язык, единый набор рациональных ценностей и т. д.) и гетерогенности (различные области исследования, специализированная институционализация ит. п.) приводит к тому, что приходится иметь дело «с двумя фундаментальными процессами, противоположными по своей направленности». И. Валлерстайн указывает на организационные и интеллектуальные последствия их параллельного развития2. Мы же обратимся к феноменологической стороне проблемы, в конкретной плоскости — применительно к сфере изучения международных отношений — к выявлению важнейших составляющих и проявлений рассматриваемых процессов
На макроуровне главными элементами проблемы условно можно признать: 1) определение объекта и предмета исследования; 2) объяснение сущности и содержания международных отношений
© О. В. Бахлова, 2005
в рамках различных исследовательских подходов; 3) разработку методологии исследования.
Объектом исследования науки о международных отношениях («международных исследований») выступает объективная реальность — международные отношения, интерпретируемые следующим образом:
— как отношения между политическими единицами (преимущественно как межгосударственные отношения);
— как совокупность экономических, политических и иных связей и отношений между государствами и иными участниками и силами, действующими на международной арене;
— как совокупность интеграционных связей, формирующих человеческое сообщество3.
Общими характеристиками международных отношений в любом случае будут являться децентрализация (отсутствие единого центра власти на международной арене ввиду плюрализма суверенитетов), переходность и многомерность, обусловленные сочетанием однородности (наличием общих интересов, изоморфизмом в поведении международных акторов и т. п.) и неоднородности (конфликтом национальных интересов, диверсификацией средств и методов внешнеполитической деятельности и международных институтов, множеством участников международных отношений и т. д.), экстратерриториальность (вследствие выхода за пределы территориальных образований и внутригосударственных взаимодействий). В то же время одни трактовки отдают предпочтение преобладанию элементов господства и подчинения, эксплуатации, соперничества (реалистические, марксистские и др.), другие — распространению общих ценностей, правил поведения, развитию международного сотрудничества (транснациональные, коммунитарные и пр.). Теория международных отношений («международные отношения») сосредоточивается на изучении межгосу-
дарственных отношении, внешней и международной политики, а сравнительно недавно выделившаяся научная дисциплина (направление) «мировая политика» — на изучении всей совокупности международных связей. Общая онтология дополняется, как подчеркивает М. В. Ильин, онтологией предметных сфер4.
В качестве предмета (предметной области) теории международных отношений называется система международных отношений. Такое представление утвердилось во второй половине XX в. во многом благодаря неореалистам (структуралистам) (К. Уолцу, Р. Гилпину и др.). Системность в международных отношениях означает наличие устойчивых долговременных связей между главными элементами (государствами), правовое регулирование их контактов, наличие общих ценностей, т. е. стабильность и взаимозависимость, в основе которых лежит стремление к достижению определенного, осознанного комплекса устойчивых целей. Однако представители различных подходов, в которых безусловно признается системный характер международных взаимодействий, обращают внимание также на проявления дифференциации /целостности и фрагментации / интеграции внутри системы.
Неомарксисты, основываясь на мир-системном анализе, говорят о двух взаимосвязанных основах мир-системы — экономической (мир-экономике) и политической (системе национальных государств). Пространство международных отношений рассматривается ими как организованное по модели глобальной империи, в которой выделяются центр (индустриально развитые государства), полупериферия и периферия (развивающиеся и отсталые государства), причем между элементами империи складываются, по их мнению, отношения асимметричной зависимости — в пользу центра. Собственно, это проблема «богатого Севера» и «бедного Юга», чей конфликт прогнозируется И. Валлерстайном в первой половине XXI в.5
Неореалисты, исходя из большого значения структуры международных отношений (совокупности ограничений и принуждений), влияющей на поведение акторов системы и ее функционирование в целом, одновременно указывают на преобладающую роль великих держав в эволюции власти в системе (состояние «зрелой анархии»)6.
Существуют также различные методики системного анализа, отдающие приоритет либо внутренним, либо внешним факторам.
Мировая политика охватывает широкий спектр международной проблематики, объединяя вопросы «высокой» и «низкой» политики, мирового развития и политической структуры современного мира; главным для нее является анализ взаимовлияния отдельных международных проблем и общего контекста мирового развития. Существует мнение, что мировая политика как научная дисциплина имеет возможность превратиться в «политологию мира» — интегральную дисциплину (включающую сравнительную политологию и др.), изучающую мировые проблемы с позиций взаимосвязи глобальных и внутренних факторов и призванную обеспечить теоретическую основу формирования глобального общества7.
Сложилось несколько основных концептуальных подходов к объяснению сущности и содержания международных отношений —реалистический, идеалистический, марксистский, плюралистический, структуралистский и пр. С другой стороны, можно обнаружить ряд взаимосвязей и общих черт между ними. Так, представители реализма, неореализма, социологии международных отношений сосредоточивают внимание на поведении государств как ключевых международных акторов. Несмотря на существенные расхождения в интерпретации сущности международных отношений и анализе международных процессов и внешней политики государств между реалистами / неореалистами и марксистами / неомар-
ксистами, те и другие, как и модернисты и полемологи (социология международных отношений), рассматривают преимущественно проявления конфликтности и враждебности в сфере международных отношений, формы «коллективной агрессивности». Марксистов и идеалистов (либералов) сближает обращение к «должному», к конструированию моделей желательного, а не действительного развития мира и международных связей (их гармонизации через «просвещение и воспитание народов», благодаря «духу торговли» либо путем социалистической революции и образования всемирного социалистического содружества).
В методологическом плане в изучении международных отношений на протяжении длительного времени доминировал так называемый традиционализм (ис-торико-описательный или интуитивнологический подход), основанный на теоретической интерпретации и методах анализа ситуации. В 1950 — 1960-е гг. возникает очередной «большой спор», инициированный модернистами (К. Райтом, Р. Роузкрансом и др.), — уже методологического характера. Ими был предложен «научный метод» исследования международных отношений, объединяющий эмпирический анализ фактов международной жизни, их классификацию, обобщение и проверку, гипотетический анализ и разработку общей концепции или модели с последующим обращением к фактам для подтверждения этой концепции8. Новым становится применение методов точных и естественных наук.
Несмотря на достаточно резкую взаимную критику модернистов и традиционалистов, противопоставление двух методологических подходов было сравнительно недолгим. Оно было преодолено во многом благодаря неореалистам, внесшим существенные концептуальные и методологические новации в классический подход к международным отношениям.
Аналогичные проявления симбиоза / дихотомии в области методологии можно обнаружить в социологии междуна-
родных отношений: с одной стороны, и акционалисты, и полемологи (представители основных направлений) ориентируются на историко-социологический подход, с другой — первые обнаруживают приверженность традиционным методам и анализу процесса принятия решений (ППР), вторые — количественным методам и факторному подходу, характерным для модернистов.
На мезо- и микроуровне рассматриваются практические вопросы, носящие во многом прикладной, прагматический характер.
1. Центральной проблемой в изучении поведения международных акторов следует признать проблему сходства / различий (в целеполагании, средствах реализации национальных интересов и т. п.). Так, Г. Моргентау, создавая реалистическую теорию международной политики, выводил внешнюю политику из рациональных соображений: «понятие интереса, определенного в терминах власти», позволяет политику «действовать рационально и способствует проведению цельной внешней политики, не зависящей от его мотивов, предпочтений, профессиональных и моральных качеств»; «личные качества, предубеждения, субъективные предпочтения могут вызвать отклонения от рационального курса»9. Следовательно, государства, опираясь на «объективные и неизменные» национальные интересы, действуют достаточно последовательно, придерживаясь определенной модели, предсказуемой линии поведения. Вместе с тем неравенство силы и мощи государств определяет выбор различных внешнеполитических инструментов (силовых, дипломатических и пр.).
С точки зрения представителей социологического институционализма (Дж. Боли, Дж. Мейер, Б. Рован), в мире происходит нарастание признаков глобальной однородности, в чем доминирующую роль играет мировая (западная) культура, основанная на рациональности. Рациональность структурирует действия
институтов, организованных как бюрократические, в том числе государств, стремящихся к достижению прогресса и справедливости. В итоге мировая культура производит изоморфизм, проявляющийся как внешне — в существовании «мира государств», так и внутри государств — в утверждении всеобщих норм человеческих прав, «политике благосостояния», соотносимой с международной переоценкой ответственности государства по отношению к гражданам, в организации национальной обороны и др.10 Следовательно, поведение государств в области защиты прав человека, обеспечении национальной безопасности и пр. можно анализировать на основе общей модели; существующие отклонения с этих позиций объясняются небольшой степенью интеграции того или иного государства / общества в глобальную среду Структура тем самым получает независимый онтологический статус. Напротив, у неореалистов она является сдерживающей, а не порождающей, а также допускающей (но в пределах определенных системных правил и собственных возможностей государств) большую вариативность и свободу поведения, его организации и реализации целей и интересов. Конкретная практика поведения государств на прикладном уровне может исследоваться на основе концепции праксеологии Р. Арона, учитывающей оценки эффективности, наказания и морали11.
2. Анализ ППР как динамическое измерение системного анализа международной политики предполагает два основных этапа исследования: 1)определение главных лиц, принимающих внешнеполитические решения (ЛПР), и описание роли каждого из них; 2) анализ политических предпочтений ЛПР с учетом их мировоззрения, политических ориентаций и т. п. Однако реализовать их можно, опираясь на разнообразные модели: рационального выбора, «организационного поведения», «поведенческую модель», «плюралистическую модель» и т. д. Со-
ответственно внимание исследователя сосредоточивается либо на объективных национальных интересах, либо на индивидуальных качествах ЛГ1Р, либо на роли «групп интересов» или правительственных структур, либо на оценке общественного мнения. С конца 1980-х гг. широкое распространение в анализе ППР получает гендерный подход, активно разрабатываемый представителями постпозитивистских течений, главным образом феминизма. Большое значение имеет внешнеполитическое планирование, в рамках которого осуществляются разнообразные виды аналитических работ: академические исследования, политический анализ, политическая оценка, программирование, прогнозирование и т. п. Методология в данной области также базируется на нескольких уровнях: описательном (группировка событий, выявление участников и т. д.); экспланатив-ном (объяснение и анализ явлений, причинно-следственных связей и пр.); научной верификации12.
3. Создается внешнеполитический образ (имидж) страны-соперника, в котором присутствуют динамические и статические элементы. В эпоху «холодной войны» долго господствовал так называемый демонический подход, имевший советскую и либеральную версии. Его стержнем являлся образ «врага» («мирового империализма» либо «тоталитарного коммунизма»), развязавшего и поддерживавшего глобальную конфронтацию. Ему сопутствовали образы «лагеря мира», «империи зла» и пр. В постбиполярную эпоху создание внешнеполитических образов («врага» и «лидера») характерно для либерального интернационализма; они по-прежнему содержат ярко выраженный идеологический компонент как постоянное ядро, с добавлением морально-психологических, социокультурных, геополитических, военных и иных аспектов. Часто эксплуатируются образ «благородного гегемона» (Дж. Буш-младший), воплощающий американскую уникальность, американскую добродетель и американскую силу, и об-
раз «несостоявшихся государств», угрожающих «всему миру» (Ф. Фукуяма). Образы «врага» имеют как общий, собирательный, так и персонифицированный характер («ось зла», «международный терроризм», «Усама Бен Ладен» и др.). Чрезвычайно популярной становится апелляция к демократическим нормам (свободе, правам человека) и ценностям рыночной экономики, приверженность которым, по сути, определяет образ «партнера». Все эти образы достаточно устойчивы и формируются под воздействием внутренних и внешних факторов. В целом большая по сравнению с периодом «холодной войны» диверсификация внешнеполитических образов укладывается в рамки долговременных линий поведения небольшого числа государств. Подчеркнем, что в осмыслении такого явления заметным становится обращение к проблемам кризиса идентичности и «перенаправления лояльности» в условиях развития процессов глобализации и интеграции (постпозитивизм, неофункционализм, «цивилизационная геополитика» и др.), что предполагает анализ одновременно на разных уровнях — индивида, общества, государства и международной системы.
Состояние современного мира нельзя определить каким-то одним термином, отражающим его сущностные характеристики, как это было, например, в эпоху «холодной войны» («биполярность»). Исследователи и практики в области международных отношений и внешней политики применяют достаточно много выражений, демонстрирующих сложность мира, противоречивость и многообразие явлений: «мир на переломе» (Б. Бади и М.-К. Смуц), «глобальная турбулентность» (Д. Розенау), «назад в будущее» (Дж. Миршаймер), «новый мировой (бес)порядок» (М. Олбрайт). При этом внимание акцентируется на определенных процессах, явлениях, событиях, с точки зрения авторов, являющихся наиболее показательными, — на процессе глобализации со «смертью пространства» и тенденцией к унификации, воз-
можном столкновении цивилизаций, на «конце истории» как победе демократии в масштабах всего мира и др.13
Общую ситуацию в сфере изучения международных отношений на современном этапе можно охарактеризовать как концептуальный плюрализм, хотя, в отличие от периода 1940—1980-х гг., утрачивает свое значение абсолютизация различий в теоретической и методологической плоскостях. Как и прежде, когда внешнеполитические аспекты поведения государств рассматривались в рамках истории, философии, права и т. п., в настоящее время существуют теория международных отношений, социология международных отношений, политэкономия международных отношений, геополитика и геоэкономика и др. Естественно, эти научные (суб)дисциплины, имеющие различную степень автономности, являются более специализированными, с определенной предметной областью, категориальным аппаратом и т. д. С другой стороны, существует широкое направление — международные исследования (теория международных отношений, мировая политика и пр.). Современный мир требует многомерного, всестороннего и одновременно специального анализа, с привлечением междисциплинарного и многодисциплинарного подходов, на фундаментальном и прикладном уровнях.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Бузсш Б. Уровни анализа в международных отношениях / Б. Бузан 9Теория международных отношений на рубеже столетий: У под ред. К. Буса и С. Смита. М., 2002. С 208—225.
2 См.: Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / И. Валлерстайн. М., 2003. С. 212—213.
3 См.: Сафронова О. В. Теория международных отношений / О. В. Сафронова. Н. Новгород, 2001.
4 См.: Ильин М. В. Слуга двух господ : (О пересечении компетенций политической науки и международных исследований),/М. В. Ильин//Политические исследования. 2004. № 5, С. 124.
5 См.: Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире / И- Валлерстайн. СПб., 2001.
* См.; Уолц К. Человек, государство и война / К. Уолц // Сафронова О. В. Указ. соч. С. 156— 169 ; Gilpin R. War and Change in International Politics /'R. Gilpin. Cambridge, 1994.
7 См.: Барабанов О. H. Между Клинтоном и Бушем, или Как преподавать мировую политику? / О. Н. Барабанов // Политические исследования. 2004. № 6. С. 172 ; Лебедева М. М. Мировая политика/ М. М. Лебедева. М., 2003.
8 См.: Богатуров А. Д. Очерки теории и методологии политического анализа международных отношений / А. Д. Богатуров, Н. А. Косолапов, М. А. Хрусталев. М., 20021 Цыганков П. А. Теория международных отношений III. А. Цыганков. М., 2003.’
? Моргентау Г. Международная политика / Г. Моргентау // Антология мировой политической мысли : в 5 т. М., 1999. Т. 2. С, 503—504.
!® См.: Финнемор М. Нормы, культура и мировая политика с позиций социологического институционализма / М. Финнемор // Международные отношения: социологические подходы / под ред. П.. А. Цыганкова. М., 1998. С. 91—118.
11 См.: Арон Р. Мир и война между народами / Р. Арон. М., 2000 ; Он же. Мемуары: 50 лет размышлений о политике / Р. Арон. М., 2002.
12 См.: Тикнер Дж. Э. Международные отношения под углом зрения постпозитивизма и феминизма / Дж. Э. Тикнер U Политическая наука: новые направления / под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клин-геманна. М., 1999. С. 425—437 ; Макарычев А. С. Идеи для политики: Эволюция системы внешнеполитической экспертизы в США (середина 1940-х — начало 1990-х гг.) / А. С. Макарычев. Н. Новгород, 1998.
13 См.: Капхен Ч. Закат Америки: Уже скоро / Ч. Капхен. М., 2004 ; Олбрайт М. Госпожа госсекретарь : мемуары / М. Олбрайт. М., 2004 ; Хантингтон С:.. Столкновение цивилизаций / С. Хантингтон. М., 2003.
Поступила 29.04.05.
