CC BY
36Экспериментально подтверждено, что реализация разработанной методической системы развития экологической ответственности у учащихся 5-7 классов в детском общественном объединении позволяет достичь высокого уровня развития всех компонентов экологической ответственности.
Литература:
1. Алиева Л.В. Детское общественное объединение в системе социального воспитания детей и юношества. Учебно-методическое пособие. Москва, 2007. 72 с.
2. Винокурова Н.Ф., Лощилова А.А. Методическая система формирования экологической ответственности у учащихся в школьном курсе «География России». География в школе, 2017. № 7. С. 53-60.
3. Демидова Н.Н., Зулхарнаева А.В. Технология кейс-стади в изучении экологических проблем: учебно-методическое пособие. Н. Новгород: Мининский университет, 2018. 176 с.
4. Зверев И.Д., Суравегина И.Т. Отношение школьников к природе. Москва: Педагогика, 1998. С. 97-99.
5. Иванов И.П. Энциклопедия коллективных творческих дел. Москва: Педагогика, 1989. 122 с.
6. Каропа, Г.Н.. Теория и методы экологического образования школьников. Гомель: Изд-во ГГУ, 2000. 272 с.
7. Лощилова А.А. Развитие экологической ответственности у учащихся восьмого класса средствами элективного курса по географии // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2012. №7 (122). С. 229-233.
8. Мухлаева Т.В. Международный опыт неформального образования взрослых // Человек и образование. 2010. №4 (25). С. 158-162.
9. Наэсс, А., Дж. Сессинс. Платформа глубинной экологии. Гуманитарный экологический журнал, 2000. 2 (1). С. 56-57
10. Панов В. И. Психодидактика образовательных систем: теория и практика. СПб.: Питер, 2007. 352 с.
11. Семенас С. Глубинная экология: краткое введение в теорию и практику // Адукатар. 2009. № 3. с. 26-30.
12. ЮНЕСКО. Дорожная карта осуществления Глобальной программы действий по образованию в интересах устойчивого развития.Париж, 2014.
13. Vinokurova N.F.,LoshchilovaA.A., ShevchenkoI.A., EfimovaO.E. Ecological responsibility development in pupils in extracurricular geography activity: methodology and educational practices // Modern journal of language teaching methods.2017.Volume 7. Issue 9. p. 409-422.
Педагогика
УДК 130.2
кандидат философских наук, доцент Лузина Татьяна Ивановна
Санкт-Петербургский государственный университет (г. Санкт-Петербург); кандидат философских наук, доцент Спивак Веда Игоревна
Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена (г. Санкт-Петербург) ДИАЛОГИ С МИРОМ (ПРОТОИЕРЕЙ ВАЛЕНТИН СВЕНЦИЦКИЙ)
Аннотация. В статье обсуждается тема, затрагивающая аналитику жизненного пути и творчества одного из ярких деятелей русского религиозно-общественного движения начала XX в. Валентина Павловича Свенцицкого (1881-1931) - публициста, драматурга, церковного писателя, религиозного мыслителя, настоятеля московского храма «Никола Большой Крест» на Ильинке. Он приобрел известность в религиозно-философских кругах Москвы и Петербурга начала прошлого века благодаря своим исключительным способностям, был человеком своего времени и относил себя к людям новой эпохи, стоящих на рубеже новой религиозности и стремящихся реализовать себя в русле религиозно-общественной деятельности. В Петрограде 1917 г. Валентин Свенцицкий принял сан священника. Посвятив себя полностью православной церкви, организуя и проводя циклы бесед на духовные и церковно-исторические темы среди прихожан московских храмов, он привлек к себе внимание «пламенными» проповедями и призывами к духовности. Он стал христианским проповедником, творческим дерзновением пытаясь открыть человечеству правду о подлинном и настоящем. Показано, что основной массе его трудов присуща диалогичность и неслучайно последнее апологетическое произведение именуется «Диалоги». В.П. Свенцицкому было суждено проявить себя в эпоху, оставившую неизгладимый след в отечественной истории и культуре. Актуальность темы, которая отражает проблематику религии и культуры, сопряжена с ее специальным интересом к вопросам, касающимся духовной жизни общества. В этой связи используется возможность рассмотрения «тайны личности», талантливой и духовно одаренной, протоиерея Валентина Свенцицкого в контексте его диалогов с миром, что нашло отражение в его многогранном творчестве.
Ключевые слова: религия, культура, В.П.Свенцицкий, русская интеллигенция, христианство, православие.
Annotation. The article discusses the topic related to the dimension of the life and work of one of the brightest figures of the Russian religious and social movement of the early XXth century Valentin Pavlovich Sventsitsky (1881-1931) - publicist, playwright, religious writer, religious thinker, rector of the Moscow Church "St. Nikola the Big Cross" on Ilyinka. He gained fame in the religious and philosophical circles of Moscow and St. Petersburg at the beginning of the last century due to his exceptional abilities, he was a man of his time and referred himself to the people of the new era, standing at the turn of a new religiosity and aspiring to realize themselves in the mainstream of religious and social activities. In Petrograd in 1917 Valentin Sventsitsky was ordained a priest. Having devoted himself entirely to the Orthodox Church, organizing and conducting cycles of talks on spiritual and Church-historical topics among parishioners of Moscow churches, he drew attention to himself with "ardent" sermons and appeals to spirituality. He became a Christian preacher trying to reaveal the truth of the real and the present with creative audacity. It is shown that the bulk of his works is inherent Dialogic and it is no coincidence that the last apologetic work is called "Dialogues". V. P. Sventsitsky was destined to manifest itself in the era that left an indelible mark in the country's history and culture. The relevance of the topic, which reflects the problems of religion and culture, is associated with its special interest in issues relating to the spiritual life of society. In this regard, we use the
opportunity to consider the "mystery of a talented and spiritually gifted personality" of archpriest Valentin Sventsitsky in the context of his dialogues with the world, which is reflected in his multifaceted work.
Keywords: religion, culture, V. P. Sventsitsky, Russian intelligentsia, Christianity, Orthodoxy.
Введение. Публицист, драматург, церковный писатель, религиозный мыслитель, настоятель московского храма «Никола Большой Крест» на Ильинке, человек «пламенной веры» Валентин Павлович Свенцицкий (1881-1931) - один из наиболее ярких деятелей русского религиозно-общественного движения начала прошлого столетия. Биограф и редактор Собрания сочинений В.П. Свенцицкого С.В. Чертков справедливо отмечает, что имя и труды протоиерея Валентина Свенцицкого сегодня недостаточно известны широкой публике. Но актуальность его наследия очевидна. Как представляется, его литературные и публицистические труды появлялись под влиянием внутренних диалогов с самим собой. Именно этими внутренними диалогами, состоящими из отношения к себе, к миру и к будущему, проникнуто богатое и многогранное творчество Свенцицкого. Последняя его работа - «Диалоги» - апологетическая. «Диалоги» - книга, появившаяся незадолго до смерти протоиерея Валентина Свенцицкого, которую «отличает необыкновенная убедительность в отстаивании основ православной догматики в споре «Духовника», представителя православного священства, и «Неизвестного», интеллигента, не имеющего веры и страдающего от неспособности ее обрести с помощью доводов холодного ума» [1, с. 14]. В характеристике диалога следует исходить из понимания того, что собеседники - разные люди. «Диалоги» Свенцицкого построены так, чтобы совершенно неверующий «неизвестный» (другой) не только убедился в истине христианской религии, но и просил Духовника благословить его на путь духовный, становящийся смыслом всей его жизни. По убеждению самого Свенцицкого, диалог не может состояться без обязательного признания безусловной искренности друг друга в разговоре. И важно подчеркнуть главное. Это - желание заглянуть внутрь собственной души и обратиться к своему внутреннему, духовному опыту. Десять диалогов: «О бессмертии», «О Боге», «Об искуплении», «О церкви», «О таинствах», «О законе и благодати», «О монашестве», «О промысле и свободе воли», «О прогрессе и конце мировой истории», «О духовной жизни» насыщенны рассуждениями о вере и вечной жизни, свободе человека и духовном росте личности. В итоге - размышления становятся единым апологетическим сочинением. Духовник нисколько не сомневается в истинности своей веры и готов истово защищать ее. Самое важное в «Диалогах» - убеждение, что вся полнота истины заключается в одной, христианской религии, поскольку истина эта раскрыта и сохраняется в православной церкви. Вместе с тем Свенцицкий отнюдь не склонен отрицать, что в каждой религии, будь то буддизм, мусульманство или иудаизм, существует определенная доля истины. Однако гармония истинной жизни у него непременно связана с оцерковлением всей человеческой действительности, внешней и внутренней жизни личности. Человек должен свою личную жизнь строить на началах церковных. Но то «оцерковление», о котором возвещает Свенцицкий от лица Духовника, есть «монастырь в миру». И эта идея Свенцицкого как религиозного мыслителя в его «Диалогах» приобрела характер необходимого условия истинно духовной жизни. Стоит отметить огромное влияние «Диалогов» на массу верующих. «Надо знать, что в «Диалогах» нет ни одной идеи, которая не была бы ранее детально проработана Свенцицким, просто здесь они обобщены, сконцентрированы и поданы в более доступной форме» [11].
Изложение основного материала статьи. Автор «Диалогов» прошел тернистый земной путь. Признавая, что в жизни часто заблуждался и поддавался искушению, по его выражению, «падал», сам он признавался, что всегда верил в то, что Бог милосерден и простит его, ведь Свенцицкий всегда стремился туда, где «единое спасение мира». В Петрограде 1917 г. Валентин Свенцицкий принял сан священника. Посвятив себя полностью православной церкви, организуя и проводя циклы бесед на духовные и церковно-исторические темы среди прихожан московских храмов, он привлек к себе внимание «пламенными» проповедями и призывами к духовности и духовной жизни. Он стал христианским проповедником, творческим дерзновением пытаясь открыть человечеству правду о подлинном и настоящем.
Скандально известный роман Свенцицкого «Антихрист (Записки странного человека)», в героях которого достаточно легко узнавались реальные лица, был не единственной, как можно судить, его «исповедью», появившейся под влиянием внутреннего диалога автора. Как кажется, непростой диалог автора с самим собой претворился в итоге в роман-исповедь, где личное «Я» растворялось в космосе другого человека, которого трудно было понять, еще сложнее принять. В общественных кругах книга произвела ужасающий эффект. В результате от Свенцицкого, искренне поведавшего о себе всем, отвернулись те, кто был ему близок и считался его другом. Понятным было и недоумение рецензента, выразившего свое впечатление от прочитанного романа словами: «Речь идет о судорогах незаурядной души (...) Автор и хочет и не хочет, чтобы видели его собственное лицо и его собственную смятенную и ужаснувшуюся душу» [10, с. 26]. Все, о чем писал Свенцицкий, пропустив через свое сердце, и пережитое им довольно мучительно, было о себе. Можно, например, вспомнить его работу, посвященную анализу одного из наиболее значительных произведений известного норвежского драматурга Г. Ибсена «Бранд». По мнению Свенцицкого, раскрыть религиозный смысл «Бранда», значит раскрыть свою собственную религиозную душу. Гениальный образ Бранда был настолько уникален, что любой, кто обращался к нему, говорил не только о Бранде, но и о самом себе. Весь пафос драмы Ибсена держится на несгибаемой воле главного героя, пытающегося повести за собой народ. В проповеди Бранда звучит решительный протест против мерзостей современного ему общества, открытый призыв к борьбе за построение нового мира. Пример Бранда для Свенцицкого стал образцом настоящей жизни истинного христианина: самоотверженной воли, абсолютной правды и настоящей свободы. В начале прошлого столетия пьесы Ибсена заняли ведущее место в репертуаре российских театров. Впервые на русской сцене постановка «Бранда» была осуществлена в Московском Художественном театре 20 декабря 1906 г. В роли Бранда выступил замечательный русский актер В.И. Качалов. Однако в русской печати «религиозный максимализм» Бранда, о котором заявлял Свенцицкий, воспринимался не всеми. Тем не менее, тема была актуальна. Появился ряд публикаций. Статья В.В. Розанова «Наброски» в «Русской мысли» [13] и статья Е.Н. Трубецкого «Максимализм» в «Московском Еженедельнике» [14]. Свенцицкий не мог не принять участия в этом диалоге и опубликовал в «Живой жизни» статью под названием «В защиту «максимализма» Бранда» [15]. В 1908 г., обращаясь с письмом в редакцию журнала, он сокрушался о том, что его статью в защиту Бранда поняли совсем не так, как он этого хотел: «Ей придали смысл, до такой степени несоответствующий моим взглядам и чувствам, что я считаю своим нравственным долгом разъяснить возникшее недоразумение, - тем более что причину этого
недоразумения всецело отношу насчет неясности своей статьи» [6, с. 50]. Свенцицкий полагал, что свобода человека составляет основу человеческого бытия и является лучшим свидетельством божественного происхождения человека, залогом его бессмертия. Он настойчиво призывал русскую религиозно мыслящую интеллигенцию смело идти путем Бранда. Не щадя своих сил, с твердой верой и пламенной надеждой стремиться к «религиозному действованию», к созданию христианской общественности, способной преобразить жестокую действительность.
В.П. Свенцицкий был человеком своего времени и стремился к диалогу с миром. Его творчество пропитано настроениями русской интеллигенции начала XX в. Особенно той ее части, которая грезила мечтами о религиозном возрождении Отечества и подчинила свою судьбу делу всеобщего христианского служения. Опираясь на концепцию Богочеловечества, наиболее радикальные течения русской верующей интеллигенции того времени ратовали за осуществление новой религиозной действительности. Их духовные искания были связаны с идеей реформирования Церкви, богоискатели - интеллигенты, желая истинного христианства, пытались реконструировать религиозное сознание. Именно в этом видели они необходимые условия позитивных общественных преобразований на благо человека и всего человечества. Ощущая свою личную ответственность за судьбу Отечества, религиозная интеллигенция настойчиво стремилась к особой духовной организации жизни.
В своем стремлении к диалогу с официальной церковью она выразила желание узнать у духовенства, что такое настоящая церковь. Об этом свидетельствуют напряженные дискуссии и полемическая атмосфера Религиозно-философских собраний, проходивших в Петербурге с 1901 по 1903 гг. Стоит отметить, что ряд суждений Свенцицкого был созвучен идеям Богоискательства. Особенно, когда богоискатели из среды русской интеллигенции настаивали на том, что христианская антропология должна преодолеть представления о пассивности религиозного субъекта и поставить вопрос о его творческой активности. Активность молодого Свенцицкого мотивировалась событиями 9 января 1905 года, способствуя проявлению его общественного темперамента. Его имя вписано в ряд самых знаковых фигур появившейся в России в начале 1905 г. организации под названием «Христианское братство борьбы», члены которой, оставаясь преданными православию и Церкви как наивысшим ценностям, стремились к преобразованию общества на основе христианского понимания достоинства личности. В статье «К вопросу о церковной реформе» Валентин Свенцицкий настойчиво призывал всех любящих Церковь к ее возрождению. Он утверждал, что Церковь должна повести своих членов на борьбу за претворение в жизнь идеалов справедливости и свободы. Заботясь о духовно-нравственном развитии человечества, Церковь, по его мнению, должна быть во главе тех реформ, которые способствуют улучшению общественного строя, должна быть руководителем общественного движения. Известно, что активисты ХББ стали руководителями выходившего в Москве в 1907-1908 годы религиозно-общественного журнала под названием «Живая жизнь». Рассчитывая на широкий диалог, «авторы программы «Живой жизни» пытались максимально насытить ее признаками всех религиозных направлений, отозваться аллюзиями на все знаки: тут был и Третий Завет Мережковского, и «религиозная практика» Христианского братства борьбы, и первохристианство, и социализм, и «умозрение» профессиональной философии» [2, с. 270-271].
Нет на свете ничего интереснее «человека». Так начинается «сказка действительности» о Валерии Брюсове З.Н. Гиппиус под названием «Одержимый». Вспоминая имя и жизненный путь протоиерея Валентина Свенцицкого, употребление слова «одержимый», особенно по отношению к нему в молодые годы, как представляется, вполне уместно. Талант и незаурядность его личности проявились очень рано, уже в молодости он начал свой «крестовый поход» против пороков общества. Провозглашая в то время строгий аскетизм, Свенцицкий заявлял, что подлинная сущность аскетизма заключается в любви как особом мистическом состоянии, возникающем у человека при общении с Богом. Воспитываясь в христианской семье, он с самого раннего возраста испытывал влечение к духовной жизни. По воспоминаниям современников, Свенцицкий производил на окружающих почти «магнетическое впечатление», подчиняя их своей воле и отвлекая от повседневности. Серьезно увлекаясь философией, он поражал окружающих своей начитанностью и желанием вести продолжительные беседы на религиозные и нравственные темы. Его публичные выступления всегда проходили успешно, поскольку он обладал необыкновенным даром слова. Высокую оценку личности Свенцицкого находим у диакона Леонида Калинина: «Соединив в себе дух монашеского «умного делания» и пастырства, он принял на себя крест священнического служения в революционной Москве 20-х годов. Проповеди, выступления, все духовное наследие отца Валентина отличают кристальная чистота и ясность, свойственные подлинно православному мышлению» [1, с. 8].
Стоит подчеркнуть, что публикации Свенцицкого и его публичные выступления часто вызывали массу откликов и оживленных дискуссий, то есть призывали к диалогу. Как о состоявшемся диалоге можно судить об одном из выступлений по проблеме личности, отмеченном прессой. «22 января состоялось общее собрание «Братства церковного обновления», на котором В.П. Свенцицкий предложил глубоко интересный доклад на тему: «Ценность человеческой личности с христианской точки зрения». Доклад сопровождался оживленным обменом мнений» [9, с. 31]. На страницах еженедельника религиозно-общественной жизни и политики «Век», выходившего в Петербурге в 1906-1907 гг., Свенцицкий остро полемизировал с петербургскими интеллигентами-богоискателями во главе с Д.С. Мережковским (статья «О новом религиозном сознании»). Он настойчиво выступал против обозначения идей Мережковского словом «новое». Листая страницы научного, литературного и политического журнала «Русская мысль», который издавался с 1880 по 1918 гг., можно обратить внимание на диалог Свенцицкого с В.В. Розановым. 14 февраля 1908 г. Свенцицкий прочитал доклад на тему «Мировое значение аскетического христианства» в петербургском Религиозно-Философском Обществе, который был напечатан в «Русской мысли». В ответ появилась статья Розанова «О христианском аскетизме».
Искания праведной жизни побуждали христианина Свенцицкого к рассуждениям о человеческой душе как неисчерпаемом источнике сил для выражения новой культуры и новой общественности, созидающих Церковь будущего. Он желал и надеялся на то, что спасение принесет Церковь, которая призвана полностью «раскрыть человека». «Храм должен быть как бы главой религиозной жизни, церковь должна расшириться и обнять все человеческие отношения. Все должно стать церковным, духовным, общим, все должно стать единой душой, единым сердцем» [8, с. 5]. Рефлексии Свенцицкого о личности в контексте религиозной жизни позволяют соотнести его философствование с характерными особенностями богоискательства в России начала прошлого века. Акцент на творческом начале личности стало доминантой в мировоззрении
интеллектуалов-богоискателей того времени. Абсолютизируя тему веры и акцентируя внимание на вопросе о творчестве и личности, Свенцицкий превращал их в главную характеристику подлинного бытия человека. Он полагал, что самосовершенствование личности - это единственный долг человека перед жизнью. Личность -есть «самое полное, самое реальное, самое несомненное соединение Земли и Неба, не как двух противоположностей, а как высшей гармонии» [7, с. 8]. Как религиозный мыслитель, Свенцицкий ратовал за религиозное освещение запросов и нужд современной ему культуры. Он никогда не мыслил себя вне православия, но, несмотря на убеждение в необходимости церковной организации как «лика религии евангельской, христианской», было время, когда он пытался убедить всех в том, что обновление мира связано с новой религиозной идеей о «земном Христе», соединяющем в себе и небо и землю. «Идеи о новой земле, о земном Христе, об общественном христианстве, о царстве Божием не только на «небеси», но и на «земли», -идеи Голгофского христианства, когда они дойдут до религиозного сознания народа, они вызовут в нем к жизни скрытые уснувшие религиозные силы. Они создадут движение. Они снова пробудят религиозное творчество» [3, с. 2]. Очевидной становилась диалогичность его публицистических работ. Уповая на новую жизнь, Свенцицкий призывал церковную интеллигенцию соединиться с народом, обогатив его новой религиозной мыслью, а взамен взяв у народа его живое религиозное чувство. Желая полного освобождения мира от страданий и смерти, Свенцицкий утверждал, что духовная жизнь личности - это и есть путь Спасения, а духовный переворот должен начинаться с коренного изменения взгляда на будущее. Чтобы устроить жизнь по-новому, необходимо в основу всего положить божественную индивидуальность человека: «Культура душ человеческих - вот новая задача, которая встает перед миром. И религия свободного человека - вот новый путь, который намечается перед людьми» [5, с. 5]. Сблизившись с одним из проповедников так называемого «голгофского христианства», И. Брихничевым, Свенцицкий стал доказывать, что будущее всей мировой жизни принадлежит народному религиозному движению, понимаемому им как реальное выражение новой идеи о «Земном Христе», соединившем в себе небо и землю. Провозглашая новый индивидуализм человека, он стал проповедовать религию «свободного человека». Тогда Свенцицкий желал, чтобы свободный человек, то есть, по его словам, человек, сознающий себя сыном Божьим и живущий только для вечности, вступил в братское единение со свободными же людьми, и эти новые люди привели бы тленный мир к вечной жизни. Идеи голгофского и/или свободного христианства были далеки от христианской проповеди покорности и смирения. Обосновывая свои идеи о будущем, Свенцицкий отмечал: «Излагая свою «религию свободного человека», я хочу показать такую религию, такое понимание христианства, которое может служить выражением абсолютных начал человеческой личности» [4, с. 8].
1917 год резко изменил его судьбу, окончательно отринув все сомнения. Искания себя и праведности, стремление осмыслить свое предназначение, утвердить в жизни свободу и самоценность личности сошлись в единственном для Свенцицкого убеждении, что только Церковь может воскресить душу и преобразовать мир. Избавив себя от иллюзий христианского социализма, преодолев искушение страстного увлечения борьбой за «новое небо и новую землю», он стал священнослужителем.
Выводы. Итак, можно утверждать, что все творчество В.П. Свенцицкого проникнуто стремлением к диалогу. Подчеркивая современный интерес читателей к «Диалогам» Свенцицкого, С.В. Чертков отмечает: «нет ни единой работы по осмыслению ярчайшего апологетического труда ХХ века!» [12]. Глубоко задумываясь над «загадками» русской жизни и постоянно размышляя о душе и нравственных основаниях религии, о страданиях и свободе личности, Свенцицкий уповал на победу и торжество добра, правды и справедливости. Главная тема его литературной деятельности - религиозные и нравственные искания русского интеллигента, в публицистическом ключе переплелась с идеями о реформировании Церкви и призывами к общественной борьбе за ее возрождение. Его имя вписано в ряд самых активных и знаковых фигур в судьбе организации под названием «Христианское братство борьбы», которая появилась в России в начале 1905 г. Свенцицкий относил себя к людям новой эпохи, стоящих на рубеже новой религиозности. Проповедуя аскетизм и сочувствуя радикальным политическим течениям, он все свои силы и природные дарования пытался реализовать в русле религиозно-общественной деятельности. Не будет преувеличением сказать, что Свенцицкий вызывал неподдельный интерес к своей персоне уже в студенческие годы. Им восторгались те, кто ценил в нем, по выражению одного из священников, «религиозно-любящую» душу. Близкие ему по духу полагали, что такие люди как он имеют право «обличать» и верили в его пророческую миссию. Но были, и другие, кто его не принимал, возможно, именно поэтому требовался диалог как одна из возможностей прояснить свою позицию и высказаться определенно и точно. Уже современники Свенцицкого по-разному относились к нему, оценивая его личность. Восхищались те, кого он увлекал своими идеями и настроениями, стремились вступить с ним в диалог и обращались к нему с письмами. Других он шокировал и отталкивал. Тем не менее, всегда подчеркивалась активность и творческая энергия Свенцицкого, сила его убеждения и дар проповедничества, проявившиеся уже в ранней юности. Он серьезно увлекался философией и поражал окружающих желанием и умением вести продолжительные беседы на различные религиозные темы. Поскольку нет ничего интереснее человека, то по-прежнему остается актуальным, требующим своего разъяснения, раскрытие «тайны личности» протоиерея Валентина Свенцицкого - одного из плеяды ярких соотечественников нашей культурной истории.
Литература:
1. Диакон Л. Калинин. Предисловие // Протоиерей Валентин Свенцицкий. Диалоги. - М., 1995.
2. Колеров М.А. «Не мир, но меч». Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех». 1902-1909. - СПб., 1996.
3. Свенцицкий В. Наши ближайшие задачи // Новая Земля. - 1911. - № 2.
4. Свенцицкий В. Кто спасется? // Новая Земля. - 1912. - № 9-10.
5. Свенцицкий В. Мерзость и запустение // Новая Земля. - 1911. - № 19.
6. Свенцицкий В. Письмо в редакцию // Живая жизнь. - 1908. 30 января. - № 2.
7. Свенцицкий В. Человек-сын Божий // Новая Земля. - 1911. - № 26.
8. Свенцицкий В. Церковь будущего // Новая Земля. - 1911. - № 20.
9. Церковное обновление. - 1907. - № 4.
10. Цит. по: В.Ф. Эрн: pro et contra / Сост., вступ. статья, коммент. А.А. Ермичева. - СПб., 2006.
11.Чертков С. «Свенцицкий привлекает пророческим даром». Ч.1 //
https://kavkazgeoclub.ru/content/svencickiy-privlekaet-prorocheskim-darom-ch1
12.Чертков С. «Разрыв религии и жизни убийственен для обеих». Ч.2 // https://kavkazgeoclub.ru/content/razryv-religii-i-zhizni-ubiystvenen-dlya-obeih-ch2
13. Розанов В.В. Наброски // Русская мысль. - 1907. - № 8.
14. Трубецкой Е.Н. Максимализм // Московский Еженедельник. - 1907. - № 32.
15. Свенцицкий В. В защиту «максимализма» Бранда // Живая жизнь. - 1907. - № 2.
Педагогика
УДК 378:781
кандидат педагогических наук, доцент кафедры музыкального искусства эстрады Лукашева Светлана Сергеевна
Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Самарский государственный институт культуры» (г. Самара)
ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ СПОСОБНОСТИ МУЗЫКАНТОВ-ИСПОЛНИТЕЛЕЙ: СУЩНОСТЬ И
СТРУКТУРА
Аннотация. В статье рассмотрены сущность и структура профессиональных способностей музыкантов-исполнителей, которые являются определяющими для их профессиональной компетентности, обеспечивающие осуществление профессиональной деятельности на высоком уровне.
Ключевые слова: музыкант-исполнитель, профессиональные способности, музыкально-творческие способности, профессиональная деятельность музыкантов-исполнителей.
Annotation. The article deals with the essence and structure of professional abilities of musicians-performers, which are decisive for their professional competence, ensuring the implementation of professional activities at a high level.
Keywords: musician-performer, professional abilities, musical and creative abilities, professional activity of musicians-performers.
Введение. Возрастающие требования общества и рынка труда к уровню подготовки студентов с высшим образованием выдвигают на первый план разработку интегральных характеристик оценки качества образования, профессиональных способностей, позволяющих оценить качество подготовки выпускника и его конкурентоспособность на рынке труда.
Изложение основного материала статьи. Рассматривая обозначенный аспект, необходимо проанализировать понятия «способности», «творческие способности», «музыкальные способности», «музыкально-творческие способности», «профессиональные способности» и определить структуру профессиональных способностей.
В философской, психолого-педагогической литературе представлены исследования способностей отечественных ученых в трудах Б.Г. Ананьева, Д.К. Кирнарской, А.Н. Леонтьева, С.Л. Рубинштейна, Б.М. Теплова, В.Д. Шадрикова и др., где рассмотрены предпосылки всестороннего анализа способностей. Аналитический обзор философской литературы позволяет раскрыть методологические основы и дает возможность провести и психолого-педагогический анализ проблемы развития способностей. Это позволяет выявить пути практического совершенствования способностей применительно к конкретным видам деятельности.
Термин «способности», несмотря на его давнее и широкое применение в психологии, достаточно неоднозначен. Значительный вклад в разработку теории способностей внес ученый-психолог Б.М. Теплов, предложивший то понимание этого определения, которое принято и наиболее распространено сейчас: «Способности - это то, что не сводится к знаниям, умениям и навыкам, но объясняет (обеспечивает) их быстрое приобретение, закрепление и эффективное использование на практике» [1].
В разных видах деятельности принято различать общие и специальные способности (например, музыкальные, технические и т. д.), а также простые и сложные.
Рассмотрим суть общих и специальных способностей.
Ученые Н.В. Бордовская, А.А. Реан, С.И. Розум под общими способностями понимают такую совокупность индивидуально-психологических качеств человека, которая отвечает требованиям широкого класса деятельностей и позволяет успешно решать разнообразные задачи [9].
В процессе подготовки музыкантов-исполнителей важны творческие способности.
В.Н. Дружинин отмечает: «Творчество, строго говоря, несводимо к деятельности, и его нельзя считать деятельностью в точном значении этого термина» [4, с. 245].
Многие исследователи (С.М. Бондаренко, В.С. Ротенберг, А.И. Савенков и др.) склонны считать творчество разновидностью поисковой активности (видом активности), ориентированной на изменение проблемной ситуации или на перемены в самом субъекте, взаимодействующем с ней.
Анализируя различные точки зрения по вопросу о составляющих творческих способностей, можно сделать вывод, что, несмотря на различие подходов к их определению, многие исследователи выделяют творческое воображение и качества творческого мышления как обязательные компоненты творческих способностей [1]. По этой причине условия максимального проявления творческих способностей предполагают активизацию не только эмоциональной, волевой и интеллектуальной сферы, но и сферы воображения, интуиции, мышления, например, при создании аранжировок, фонограмм, сочинении музыкальных композиций.
Меняющийся характер социального опыта требует от современного профессионала в музыкальной сфере развития не просто творческих способностей, а творческих способностей общего характера. Разделение творческих способностей на специальные и общие определяется диапазоном видов деятельности, в которых они реализуются.
Творческие способности в музыкальной деятельности тесно переплетаются со специальными. Также важную роль играют творческие и специальные способности.
