CC BY
58
6. Демьянков В.З. Парадигма в лингвистике и теории языка // Горизонты современной лингвистики. Традиции и новаторство: Сб. в честь Е.С. Кубряковой. - М., 2009. - С. 27-38.
7. Киселева Л.А. Маджаева С.И. Эволюция термина //Язык медицины: международный межвузовский сборник научных трудов в честь юбилея В.Ф. Новодрановой. -Самара, Сам ГМУ: Изд-во KRYPTEN -Волга, 2015. - с. 99.
8. Кокорина Ю.Г. Терминосистема концептуальной области «археология»: монография. - М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2011. - 352с.
9. Лейчик В.М. Терминоведение: предмет, методы, структура. - М., 2009. - 255с.
10. Маджаева С. Медицинские терминосистемы: становление, развитие, функционирование (на материале предметных областей медицины сахарный диабет и СПИД). -Астрахань: АГМА, 2012. - 277с.
11. Маджаева С. Медицинские терминосистемы: становление, развитие, функционирование. автореф. ...д.ф.н. - Волгоград, 2012. - 37с.
12. Маджаева С.И. Термины в медицинском дискурсе. - Вестник Челябинского государственного университета, 2011, № 33, с.92.
13. Пироговский Л.П. Акушерство и гинекология. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http: //Medlinks.ru. Вход свободный. - Заглавие с экрана.
14. Русско-английский медицинский словарь. Редакция научно-технических изданий на английском языке - М., «Русский язык», 1975, 647с.
15. Философский энциклопедический словарь. - М., 1983. - С. 92.
16. Shkola-pacienta/uslugi-in/akusherstvo [дата обращения 10.10.2016]
УДК 81-25 ББК 81
Е.С. Котяева
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
ДИАЛОГ В РУССКОЙ СТИХОТВОРНОЙ ДРАМАТУРГИИ XX В. (К ПРОБЛЕМЕ ОТРАЖЕНИЯ ЛЕКСИКО-СИНТАКСИЧЕСКИХ ОСОБЕННОСТЕЙ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ)
В данной статье рассматриваются процессы отражения лексико-синтаксических особенностей русской разговорной речи в драматургическом стихотворном диалоге XX в., представленном такими именами, как М. Цветаева, Н. Гумилев, В. Гусев, И. Сельвинский, В. Рецептер и др. Особое внимание уделяется особенностям функционирования разговорно-просторечных слов, их семантическим группам, а также синтаксическим конструкциям стилизованной разговорной речи, передающим специфику сюжета пьесы, жанра, драматического образа и метро-ритмической организации стиха.
Ключевые слова: стихотворный диалог, русская драматургия XX в., лексико-синтаксические особенности, разговорная речь, рифма и ритм стиха, функции.
E.S. Kotyaeva
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
THE DIALOGUE IN RUSSIAN PLAYS IN VERSE OF THE XXth CENTURY (THE ISSUE OF REFLECTION OF LEXICAL AND SYNTACTIC PECULIARITIES OF COLLOQUIAL SPEECH)
The article deals with the process of reflection the lexical and syntactic peculiarities of colloquial speech in dialogues of plays in verse of the XXth century. The plays were written by Tsvetaeva M., Gumilyov N., Gusev V., Selvinsky I., Retsepter V. and others. The author depicts the peculiarities of the use of colloquial words, their semantic groups, as well as syntactic constructions of colloquial speech which help to show the plot, its genre, characters and the rhyms of the verses.
Key words: a dialogue in verse, Russian plays of the XXth century, lexical and syntactic peculiarities, colloquial speech, the rhyms of the verses, functions.
Теоретические основы драматургического диалога как особой формы речевого общения, создаваемого разнообразными средствами семантического и конструктивного соотношения реплик, стремлением к отражению стилистически маркированных средств разговорной речи, были заложены ещё в классических трудах Г.О. Винокура, Л.П. Якубинского, М.Б. Борисовой, О.Б. Сиротининой, Г.Г. Инфантовой, Р.Р. Гель-гардта и др. Однако при всем многообразии исследований стихотворный драматургический диалог в пьесах XX в. в плане системного отражения в нем лексико-синтаксических элементов разговорной речи еще не служил предметом детального рассмотрения, что обусловливает актуальность и новизну предпринятого исследования. Тем не менее, обращение к русскому драматическому наследию на протяжении всего XX в. - большого хронологического периода - позволяет проследить изменение состава, семантики и функций элементов стилизованной разговорной речи в пьесах разных жанров, авторов, а также сделать научно обоснованные выводы относительно развития русского литературного языка на современном этапе, его стилевой дифференциации.
В русском языке данного времени происходят большие изменения, затронувшие лексико-семантический и синтаксический состав, получившие отражение в стихотворном диалоге драматургических произведений. Наблюдаются также сложные и противоречивые процессы обновления русского театра, развития сценического искусства - возникает новый тип диалога, именуемый «диалогом второго разряда», делавшим явным глубоко «спрятанное» и «диалогом с подводным течением, разговорным подтекстом. В начале века происходит существенная перестройка театра, продолжаются новаторские поиски драматургов в области языка, стиля и жанра.
Какие же лексические элементы разговорной речи используются в структуре драматического произведения с целью приблизить художественный диалог к живому, естественному, и создать, с одной стороны, впечатление непринужденной беседы персонажей, с другой - показать развитие сюжета, сценического действия и характера героев?
Так, в драматических произведениях М. Цветаевой, Н. Гумилева, В. Маяковского, А. Безыменского, М. Светлова, И. Сельвинского и др. авторов широко используются лексические элементы разговорной речи. Это - разговорные и просторечные слова, относящиеся к обширным лексико-семантическим группам, разные по степени эмоциональной окраски, семантической палитре передаваемых значений. И значительная часть из них связана по значению с человеком.
Как показывает анализ, употребляются слова, называющие человека по полу, национальности, иногда с уничижительной окраской («мужик, баба, дамочка, немчура, татарва»), обозначающие название болезней человека, его состояние («ветрянка, сыпняк, худо, невмочь»), увеличивается количество наименований людей по принадлежности к определенным социальным группам («барчук, князенька, голь, братва, босота, рвань, бесштанный, из дворняг»). Существенно обогащается группа слов, связанная с профессиональной деятельностью человека, многие из них имеют отрицательную коннотацию («подавальщик, рифмач, торгаш, писака, учительша, адми-ралишки»). Расширяется состав лексики, обозначающей человека по дружеским и иным взаимоотношениям («дружище, старик, кореш, милка, солнышко»), степени родства («брательник, племяш, папенька, тятя, батька, дочушка, дочурка»).
Существенным признаком стихотворного диалога является распространение слов с отрицательной оценочностью, часто стилистически сниженных, грубых, связанных с решением определенных характерологических задач. Так, если в пьесах XIX в. лицо человека часто называлось «рожа, харя, мина», то в XX в. - слово «харя» вообще не встретилось, зато появились наименования «морда» и «рыло». Можно назвать много новых слов, характеризующих человека по возрасту («малый, шкет, девчонка, бабуся»), причем в этом ряду можно выделить слова как грубые («хрыч, молокосос»), так и с шутливо-иронической окраской («старушенция»). Появляется лексика, обозначающая особенности внешности и физиологии человека, манеру одеваться, и если в пьесах предыдущей эпохи это были слова «урод, свечка, красотка», то в XX в. это -«розанчик, сморчок, сосулька, очкарь, пышка, грудиста, брюшиста, цыганка, губа, страшилище, патлатый, допотопный» и др.
Не менее разнообразна группа слов, характеризующих человека по интеллектуальным и нравственным качествам, чертам характера и поведению, причем расширяется количество слов с переносным значением: «сапожник, сахарок, огонь, рогатый, юла, тряпка, жила, звезда, браженик, брюзга, живодер, мотовка, интриганка, прохвост, хлыщ»; встречаются варианты сложных слов с перестановкой частей («лизоблюд, блюдолиз»).
Следует отметить, что количество ненормативной лексики, бранных слов и выражений в пьесах XX в. значительно возрастает, что связано, на наш взгляд, с повышенной эмоциональностью реплик, появлением диалогов-споров, переходящих в драку, обусловленных развитием сюжета. Расширяется и круг персонажей из низшего сословия, употребляющих эти слова: «хам, шваль, ублюдок, каналья, сволочь, черт, сатана, леший, шишиг». Встречаются также разговорно-просторечные слова с предикативно-характеризующим переносным значением применительно к человеку -зоонимы, и основанием для переноса теперь служат несколько признаков: «орел, куренок, сыч, слон, гусь, баран, шавка, киска, байбак, глиста, гнида, мартышка». Вот пример употребления одного из таких слов: «Молчи, техническая гнида, чернильница на двух ногах!» [2].
Обогащается состав разговорно-просторечных слов, обозначающих разнообразные процессы, часто переносно («спектакль, мордобой, кочевряженье, выкрутасы, шашни, ихахошки»), лексики с тенденцией к преувеличению, квантитативным значением («армия, тыщи, тьмы, вавилоны»), лексики из сферы «быт» - наименований одежды, пищи, бытовых предметов, денег («полушалок, хлеб-соль, мясцо, ушица, харчи, драндулет, хламида, червонцы, пятак»). Увеличивается количество слов, обозначающих разнообразные признаки, образ действия, время («таковский, всяческий, шибче, шикарно, до смерти, минутку»). Анализ стилистически маркированной глагольной лексики показывает расширение группы, называющей предосудительные действия человека, а также глаголов речи, названий различных действий и состояний человека: «бродяжить, нашкодить, исполосовать, угробить, кокнуть, долбить, вонять, талдычить, брехать, тыкать, стрекотать»; широко используются синонимические возможности разговорно-просторечной лексики («сбрендить - спятить; храпеть -дрыхнуть; шляться - бродяжить» и др.).
На синтаксическом уровне в пьесах также наблюдается активизация разговорных конструкций, расширение их состава. Свойственная живой устной речи тенденция к аналитизму, вопросно-ответным формам, расчлененности и эллиптичности отчетливо проявляется в структуре стихотворного диалога даже первой половины века:
Часто встречаются в пьесах и новые явления в области разговорного синтаксиса, это такие особенности, как:
• образование компактных, сокращенных по количеству словоформ словосочетаний
(«вломился в зал Коммуны; серию открыток из Парижа; привет секретарю; каскады кружев; поклон тебе земной»);
• разрушение структуры словосочетания с дальнейшей смысловой и грамматической конденсацией в оставшемся компоненте («партийный...; пусть любимому будет; шесть пробило; избавьте меня от этой протухлой» и др.);
Кадм
Рубит деревья? Эхион
Рубит.
Кадм
Для храма?
Эхион Для храма [4].
• превращение атрибутивного словосочетания в процессе межкатегориальной деривации в существительное (рядовой воин - рядовой - «рядовик»; озорной парень -озорной - «озорник»; нашатырный спирт - «нашатырь»);
• появление и развитие вводных и вставных конструкций, придающих разговорный характер драматургическим репликам:
Лопухин Сима
Да, козни тут! Я их, Алёша, строю Хочется мне - ещё молодой -
(Скажу как на духу) против царя ![11]. Стать не то чтобы героиней [9].
• динамическое развитие конструкций экспрессивного синтаксиса - цепочек номинативных предложений («Соседи. Стены. Комнаты. Шкафы. Отхожие места. Аптеки. Тумбы. Кафе») [2].
• парцеллированные конструкции:
Лозэн
Где жизнь? Где смерть? Где ты? Где я?
Где кровь? Где грязь? Ах, легче дыму жизнь моя [12].
Где вор? Где князь?
• конденсация эллипсисов в пределах диалогических реплик:
Кин
Свечей!.. Огня!.. Эй, гости!.. Эй, хозяин!..
Скорей ко мне!.. Огня!.. Ещё огня! [8].
• лексический повтор с синтаксическим распространением:
Монах Лепорелло
Как? Дон Жуан? Тот самый соблазнитель? Увы, Жуан. Несчастный мой приятель [6].
Бессовестный, безбожный Дон Жуан?
• конструкции с «именительным темы»:
Очерет
И гидростанция, о ней десятки поэтов Взрыв! И его произвести
сложили поэмы [5]. Поручено нашему институту.
Типичной чертой поэтического почерка многих драматургов данного времени становится диалог, полностью построенный на «прямом разговоре», органически входящий в ритмику стиха, при этом каждый автор для достижения художественных задач отбирает те или иные синтаксические «модели» разговорной речи. Так, излюбленной формой диалога у В. Маяковского является разговор с реальным или вымышленным лицом, создаваемый такими синтаксическими особенностями живой устной речи, как вокативы, обрывы, обращения, бессоюзные предложения и др.:
В. Маяковский
Милостивые государи! бедных крысах.
Заштопайте мне душу... Жалел - у меня нет груди [7].
Я это всё писал о вас,
Приёмы интимизации драматического повествования, характерные для лирических диалогов М. Цветаевой, предполагают использование экспрессивных синтаксических конструкций - парцеллированных эллипсисов, восклицаний:
Франциска (с движением к нему) Казанова (чуть слышно)
К тебе! Ещё!
Казанова (нежней) Франциска (кидаясь к нему на грудь)
Ещё! Тебя!!! [12].
Франциска (ближе)
С тобой!
Анализ синтаксической структуры пьес различных авторов показал, что самыми распространенными конструкциями стилизованной разговорной речи являются следующие:
• словосочетания с необычным лексическим наполнением, создающие метафоричность реплик, ярко выраженную оценочность: «женить на богородице; душок анархизма; сделать чик-чирик; в возрасте побед; перечень клевет; почтенная бутылка; женские длинноты; ходячая подагра; запойный пьяница»;
• простые глагольные словосочетания: «брызжет ядом; оттуда шипит; в мать пошёл; пел у губернаторши; жри железо»;
• распространение простого субстантивного словосочетания местоимением: «сей смертный грех; путь такой длинный; в таком дородном теле; вдруг такая канитель; неженкою такою капризной»;
• добавления, имитирующие ассоциативный принцип построения разговорной речи («Я была. Весной. Там красиво. Очень»; «Надо. Покончить. С мёртвою догмой»; «Колье. Жемчужное. Нет! Розы. Свежие»;
• конструкции с неточной конкретизацией: «У вас не найдётся чего от слёз?»; «Дал средство от зубов»;
• релятивы (реакция на сказанное), различные по семантике и стилистической окраске:
Пётр Алексей
Все за тебя, дурак, пойдут на казнь! Нет! нет! нет! нет! [3].
• конструкции с указателями, сопровождаемые жестами: «Эта штука (рога из пальцев) вполне ему пристала»; «А вот и он! Зови!»; «Долой вот этого! (указывая на Бьюкенена)»; «Вон баба с вязкой лука, Вон мужик с ведром»;
• обращения, служащие средством привлечения внимания персонажа, и вокативы, передающие дополнительные оттенки, мысли или чувства персонажей, характер их взаимоотношений: «Эй ты, обглоданный стручок вороньей требухи»; «Бутончик! Ангельчик! Живчик!»; «Вот что удумал, пёс! Заспался, сатана! Дурак!»;
• двуглагольные конструкции: «Я вам поужинать принёс; Туда, куда ходим напиться, летят»;
• подхват слов реплики-стимула в реплике-реакции с дальнейшим конструктивным продолжением:
Головкин Пётр
Царевич Алексей... Скончался? [3].
• конструкции с плеонастическими местоимениями: «Ребята - они полюбили меня. Слёзы - они иногда лекарство. Дружба - она крепка в разговоре»;
• переспросы:
Франсуа
Она доводится сестрою мне. Мишель
Сестрой?
Франсуа
И принесла обед.
Мишель
Обед?
Франсуа
Ну да! Иль ты не проголодался? Мишель
Кто, я? [3].
В пьесах И. Л. Сельвинского используются даже двойные переспросы, имитирующие особые конструкции с «недослышками», свойственные разговорному диалогу:
4-й продавец
Ваша профессия?
Пао-Пао Искатель счастья.
4-й продавец Чего искатель?
Пао-Пао
Счастья.
4-й продавец
«Чащи?»
Пао-Пао
Счастья!
4-й продавец
И слова такого нет [11].
Имитация «непонимания» иногда создается приемом звукового совпадения слов: именно таким образом авторы приближают драматический диалог к естественному:
Камер-юнкер Цезарь-Городовой Кн. Тупицына
Я, как рыболов Что? Вы сказали? Как?
Искусный, сам ходил за окуньками... За огоньками? [10]
Следует отметить, что драматургический диалог как произведение стихотворное характеризуется специфическими чертами, обусловленными формой речи, с ее стремлением к разговорной простоте и выразительности. Ритм и рифма стиха организуют его определенным образом, являясь важными структурными компонентами, при этом входящая в драматическую реплику лексика, в данном случае, - стяженная разговорная форма отчества персонажа и разговорное слово «простак» - поддерживают метро-ритмическое единство стиха:
Дуньдя Вадим Фаддеич! Я простак. Служебный путь мой только начат [2].
И такие разговорные и просторечные рифмы в драматическом стихе оказываются тесно связанными с семантикой слов, выдвигают их из ряда других, делают значимыми, сопоставляют с другими понятиями, образами: «эфти-нефти; поблажку - Алексашку; челядь - пустомелить» - М. Донской; «трын-трава - татарва; остолопов - галопом» - С. Есенин; «с тобой - мордобой» - М.А. Светлов; «ротика - идиотика» -В.В. Маяковский. В составе рифменных пар в драматургии данного времени часто выступают разговорно-просторечные слова и лексика иноязычного происхождения, несущие определенную семантическую нагрузку:
