CC BY
28
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2010. № 4
КРИТИКА И БИБЛИОГРАФИЯ В.И. Фалько*
ДИДАКТИКА ФИЛОСОФИИ НАУКИ И ЕЕ МЕТАТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
Лебедев С. А. Современная философия науки: Дидактические схемы и словарь. М.; Воронеж, 2010. — 384 с.
Анализируется дидактический аспект учебного пособия С.А. Лебедева «Современная философия науки: Дидактические схемы и словарь».
Ключевые слова: дидактика, метатеория, философия науки, схема, словарь терминов.
V.I. Falko. Didactics of philosophy of science and its metatheoretical bases
The author analyses the didactic aspect of S.A. Lebedev's teaching aid "The Contemporary philosophy of science: didactic schemes and dictionary".
Key words: didactics, metatheory, philosophy of science, scheme, dictionary of terms.
Учебная литература по истории и философии науки пополнилась пособием нового типа: дидактическими схемами со словарем, подготовленными доктором философских наук, заслуженным профессором МГУ имени М.В. Ломоносова С.А. Лебедевым. На первый взгляд, в этом издании относительно нова только первая часть: «Философия науки в схемах». Вторая часть: «Философия науки от "А" до "Я" (словарь основных терминов)» может показаться лишь видоизменением формы предыдущих работ автора. Ведь им уже были изданы словарь и краткая энциклопедия по философии науки [С.А. Лебедев, 2004, 2008], словари ключевых терминов к главам учебного пособия «История и философия науки» [С.А. Лебедев, 2007]. Имеются подобные издания и других авторов [см., напр.: В.А. Конке, 2003]. Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается отличие «Словаря основных терминов» от предшествующих изданий. Видна и органическая целостность двух частей нового пособия. Принципиальная отличительная черта книги С.А. Лебедева отмечена в ключевом слове ее подзаголовка: дидактичность преподнесения материала читателю.
Как известно, дидактика является главной составляющей педагогики, поэтому новое учебное пособие с полным правом может быть отнесено к жанру педагогической и методической литературы.
В пособии философия науки определяется как «особая междисциплинарная область знания о взаимосвязи философии и науки, предмете,
* Фалько Владимир Иванович — кандидат философских наук, доцент, профессор, и.о. заведующего кафедрой философии Московского государственного университета леса, тел.: 8 (916) 504-96-77; e-mail: vfalco@yandex.ru
структуре и закономерностях развития реальной науки, о философских основаниях и философских проблемах различных наук» (с. 8). Структура науки как предметной сферы приложения философии отображается в структуре и логике данного вида знания. Объектный характер реальной науки, определенность ее характеристик обеспечивают логическую строгость знания, а порой и точность, близкую к математической. Иными словами, из концепции С.А. Лебедева следует, что философия науки есть наука, имеющая наличествующий в познаваемой реальности объект исследования.
Поэтому дидактический схематизм отношения понятий философии науки, структурных составляющих или исторических и концептуальных форм этой области знания производен от научного схематизма. Они имеют одинаковую логическую структуру, но характеризуются противоположной направленностью. Если «схематизм чистых рассудочных понятий» (И. Кант) и научные схемы выражают переход от чувственного образа и эмпирического знания к теоретическим понятиям, то дидактическая схема воплощает переход от категорий к чувственно-наглядной форме их представления.
Говоря здесь о чувственных образах и эмпирических знаниях, уместно привести определения соответствующих понятий, включенных в глоссарий: чувственное знание — знание о чувственно воспринимаемых объектах — данные наблюдения и эксперимента; эмпирическое знание — знание об абстрактных (мысленных) объектах (моделях чувственных объектов) — факты, эмпирические законы, естественные классификации, эмпирические модели, феноменологические теории» (с. 42).
Во второй части пособия даются более строгие и развернутые определения этих понятий, по сравнению с вышеприведенными формулировками. Не только в графических схемах, но и в определениях терминов зримо прослеживается схематизм понятий, выражающий связь теоретического содержания философии науки и ее предметной области, данной чувственно и эмпирически. Это касается как глоссариев, сопровождающих схемы, так и в еще большей степени текстов словаря основных терминов. Последний отличается от систематического тезауруса первой части книги не только алфавитным порядком расположения статей, но и более подробным и доступным разъяснением содержания понятий.
Таким образом, в дидактике как ядре методики изложения философии науки в пособии Лебедева не содержание науки сообразуется с особенностями мышления обучающихся и несовершенством их познавательных способностей, а структурно-логический схематизм наглядных схем поднимает мысль читателя до теоретического уровня. В этом, пожалуй, и заключается одна из главных причин органичности учебного и научного уровней содержания и формы пособия, словесных формулировок и графических схем, а также текстовых составляющих первой и второй частей книги.
С ней связана другая, не менее важная предпосылка отмеченного достоинства книги, которая состоит в том, что преподавание философии науки, как и любой другой дисциплины, явно или неявно предполагает метатеоретический взгляд на ее предмет, содержание и форму изложения
материала. Действительно, для того, чтобы облечь теоретическое содержание в форму, соответствующую целям обучения, требуется рефлексия над этой теорией.
Бесспорно метатеоретическим является содержание первого раздела части I пособия — «Философия и наука: проблема взаимосвязи». Взаимоотношение философии и науки как предмет философии науки определяется в соотнесении между собой логически мыслимых и вместе с тем реализовавшихся в истории познания концепций — трансцендентализма, позитивизма, антиинтеракционизма, диалектической концепции. Из контекста видна приверженность автора диалектической концепции, которую он, однако, не навязывает читателю, придерживаясь справочного характера издания.
Исходя из приведенного выше понимания предмета и статуса философии науки, автор критически соотносит его с распространенным в современной отечественной литературе отождествлением этой области знания с эпистемологией. В отличие от философии науки, исследующей реальную науку, эпистемология представляет собой нормативное знание о научном знании: «Ее предмет и цель — разработка представлений о том, каким должно быть научное познание, как оно возможно и каковы его методы» (с. 10).
Излагаемая профессором Лебедевым точка зрения на соотношение статусов философии науки и эпистемологии требует, пожалуй, некоторого пояснения. Понятие реальной науки читатель не должен отождествлять с ее феноменом или эмпирическим образом науки, с которым имеют дело социология и история науки, выстраивая соответствующие их предметам теоретические конструкты. Философия науки как «философские представления о реальной науке, ее сущности, методах, структуре, закономерностях развития» (с. 9) имеет дело с наукой как сущим, единством сущности и явления в реалиях науки. Иначе говоря, философия науки рассматривает науку в диалектической связи ноуменального и феноменального аспектов познания.
Следует также учесть, что философия науки имеет своим предметом не только реальную науку саму по себе, а в ее взаимоотношениях с философией. Поэтому, соглашаясь с различением эпистемологии и философии науки, полагаю, что определение предмета философии науки может быть сформулировано как соотношение сущего и должного в реальной науке, составляющей объект прикладного философского познания. Соответственно предметы нормативных областей знания составляют: в эпистемологии — должное в научном знании, в логике науки — должное в научном мышлении, в этике науки — должное в поведении ученых. Предметом дескриптивных, объективных областей знания о науке является сущее: в социологии науки — сущее в реальной науке как социальном институте, в истории науки — сущее в реальном развитии научного знания. Думаю, что предложенные уточнения не противоречат сути определений соответствующих областей знания, данные в словаре основных терминов и в глоссариях к схемам. Из соображений экономии места не привожу здесь этих формулировок, адресуя к ним пытливого читателя.
Метатеоретический характер дидактических схем и определений терминов последовательно прослеживается и в дальнейшем содержании
книги. История философии науки, структура философии науки и содержание основных ее разделов, общая структура и закономерности развития науки, философские основания и философские проблемы науки — все эти разделы и подразделы пособия строятся на концептуальном каркасе, составляющем базис структурно-логических схем и дефиниций понятий. В развитие этого методологического подхода в структуре философии науки дается схематическое представление таких составляющих, как онтологическая, гносеологическая, социологическая, культурологическая, аксиологическая, праксиологическая, антропологическая. Сопоставляются черты классической, неклассической и современной науки, выделяются виды научной рациональности, области науки, уровни научного знания, методы научного познания, концепции научной истины.
Отличие метатеории изложения учебного материала от метатеорети-ческого знания можно усмотреть, пожалуй, в том, что предметом рефлексии здесь является теория в ее соотнесении не с абсолютно неизвестным (для научного сообщества и человечества), а с незнанием и, соответственно, непониманием, присущими обучающимся. Поэтому логическая структура педагогического метатеоретического знания явно или неявно является диалогической. Речь здесь идет не о диалогическом отношении человека к познаваемой реальности, а о тех структурах и способах общения, которые позволяют учащимся понять предмет через видение преподавателя или автора учебника. Диалогика не является предметом освещения и сознательно применяемым (по крайней мере, для читателя пособия) методом. Но диалогическое отношение имплицитно содержится в контексте книги.
Методология и методика изложения учебного материала не ограничиваются метатеоретической рефлексией. Углубление в содержание предмета изучения и его расширение требуют использования формально-логических и диалектических, диалогических и системных методов развития прикладного философского знания о науке и ее связях с философией, которые также воплощаются в дидактике схем и определений. В связи с этим в пособии рассматриваются, в частности, вопросы, относящиеся к логике и методологии научного познания.
Рассмотрение предмета философии науки переходит далее на уровень, непосредственно связанный с эмпирическими реалиями науки. Здесь уделяется внимание взаимосвязи науки с экономикой и государством, приводятся табличные данные развития науки в различных странах.
Следует отметить, что в пособии содержится материал не только по философии науки и ее истории, но также по истории науки, что необходимо для освоения курса кандидатского минимума.
Обсуждаемое здесь пособие может быть, по моему мнению, иначе названо пропедевтикой философии науки. Не заменяя учебники, а тем более источники по философии науки, оно вводит читателя в сложные вопросы отношения между философией и наукой. В то же время данное учебное пособие может быть полезным при повторении и систематизации материала учебников и первоисточников в период непосредственной подготовки к экзамену. Здесь все содержание курса разложено по полочкам, в нем выявлены или в него привнесены необходимые различения по прин-
ципу аналитического познания: «Если не различается, надо различать» (Г.П. Щедровицкий). Но метод изложения материала в пособии — преимущественно синтетический, без указания путей получения предлагаемого готового знания.
Следует отметить и некоторые недостатки обсуждаемого учебного пособия, которые являются оборотной стороной указанных выше достоинств.
Так, например, в словаре основных терминов и глоссариях к схемам даются определения различных видов знания и научных исследований, но отсутствуют дефиниции понятий «знание» и «исследование». Из контекста пособия можно заключить, что знание отождествляется с информацией, что не является бесспорным.
В схеме 5 раздела 5: «Философские основания классической, неклассической и постнеклассической науки» (с. 79—82) сравнение трех культурно-исторических типов научной рациональности проводится по 22 позициям, которые выглядят несколько аморфно. Методически более удачной выглядит аналогичная таблица, данная автором в курсе лекций в Институте переподготовки и повышения квалификации МГУ имени М.В. Ломоносова. В последнем варианте позиции для сравнения типов науки сгруппированы соответственно основным разделам философии науки.
Алфавитный указатель терминов, приведенный в конце книги, составлен только для второй части пособия, не охватывая термины, определяемые в тезаурусе первой части. Этот недостаток справочного аппарата пособия нарушает содержательную целостность книги.
История науки, входящая в содержание курса кандидатского минимума и составляющая «фундамент современной философии науки» (с. 155), сводится в пособии к основным закономерностям развития науки. При этом в схемах отводится недостаточно места периодам и этапам развития научного знания, в частности, революциям в науке и соответствующим сменам парадигм, а также научно-исследовательским программам.
Тем не менее уже сам пример нашего обсуждения затронутых выше вопросов показывает, что учебное пособие С.А. Лебедева побуждает к размышлениям и обогащает знаниями в области философии науки не только тех, кто впервые приступает к ее изучению, но и преподавателей, читающих этот курс в течение ряда лет.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
История и философия науки: учебное пособие для вузов / Под общ. ред. С.А. Лебедева. М., 2007.
Канке В.А. Философия науки: Краткий энциклопедический словарь. М., 2008.
Лебедев С.А. Философия науки: Словарь основных терминов. М., 2004.
Лебедев С.А. Философия науки: Краткая энциклопедия. М., 2008.
