CC BY
296
Библиографический список
1. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека [Текст] / Н.Д. Арутюнова. - М. : Языки русской культуры, 1999.
- 896 с.
2. Компьютерная технология построения и исследования дискурса [Текст] / Н.В. Абасов,
A.В. Каверзина, М.Ю. Чернышов [и др.] // Вестник ИрГТУ - 2013. - №5. - С. 83-90.
3. Рябцева, Н.К. Лингвистическое моделирование естественного интеллекта и представление знаний [Текст] / Н.К. Рябцева // Проблемы прикладной лингвистики. - М., 2002. - C. 228-252.
4. Рябцева, Н.К. Металингвистика межкультурного делового общения: От стиля к жанру [Текст] /
Н.К. Рябцева // Жанр и культура / отв. ред.
B.В. Дементьев. - Саратов, 2007. - С. 20-32.
5. Степанов, Ю.С. Концепт «причина» и два подхода к концептуальному анализу языка - логический и сублогический [Текст] / Ю.С. Степанов // Логический анализ языка. Культурные концепты : сб. науч. трудов.-М. : Наука, 1991.- С. 5-14.
6. Чернышов, М.Ю. К построению интеллектной аналитической системы : Часть 1. Основы принципа сравнения операторных формул как функциональных моделей элементарных смыслов [Текст] / М.Ю. Чернышов // Вестник ТОГУ - 2013. - № 1(28). -
C. 83-92.
7. Чернышов, М.Ю. Развитие личности обучающегося в межкультурном педагогическом дискурсе [Текст] / М.Ю. Чернышов, А.М. Журавлева. Г.Ю. Чернышова // Вестник РУДН. Сер. Вопросы образования: языки и специальность. - 2012. - № 1. -С. 97-101.
8. Язык LMPL как средство синтеза прикладных программных моделей и метамоделей на основе принципов математического программирования [Текст] / Н.В. Абасов, А.В. Каверзина, М.Ю. Чернышов [и др.] // Вестник ИрГТУ - 2013. - №3. - С. 12-16.
9. Chernyshov, M.Yu. A system intended for
УДК 81’22 ББК 278
analysis of text senses and text integrativity and the AI software for English-Russian computer-aided translation / M.Yu.Chernyshov // Proc. Intern. AI Congress of Social Countries (Listvyanka, Russia, September 9-12, 1985).
- M. : Moscow Computer Center of RAS Publ., 1985. -P. 17-24.
10. Chernyshov, M.Yu. Elements of NL logic and semantics in AI systems (Homeostatic Linguistics) / M.Yu.Chernyshov // Proc. 8th Intern. Congress of Cybernetics and Systems (New York, June 11-15, 1990).
- New York : NJIT Press, 1990. - P. 68-70.
11. Grosz, B.J. Discourse structure and the proper treatment of interruptions / B.J. Grosz, C.L. Sidner // Prot. Int. Joint Conf. on Artificial Intelligence (IJCAI-85) (Los Altos, CA, Aug, 1985). - Los Angeles : Harvard Univ. Publ., 1985. - P. 832-839.
12. Hobbs, J.R. Coherence and coreference / J.R. Hobbs // Cognitive Sci. - 1979. - Vol. 3. - No. 1. -P. 67-90.
13. Levin, J.A. Dialogue-games: Meta-communication structures for natural language interaction / J.A. Levin, J.A. Moore // Cognitive Sci. - 1977. - Vol. 1. - P. 395-420.
14. Mann, W.C. Relational propositions in discourse / W.C. Mann, S.A. Thompson. - Tech. Rep. RR-83-115, USC, Information Sciences Institute. - Marina del Rey, CA, Nov., 1983. - 220 p.
15. Moore, R.C. Reasoning about knowledge and action / R.C. Moore. - PhD dissertation. - MIT, Cambridge Univ., Cambridge, MA, 1980. - 223 p.
16. Reichman, R. Plain-speaking : A theory and grammar of spontaneous discourse / R. Reichman. - PhD dissertation. - Dept. Comput. Sci., Harvard Univ., 1981. -181 p.
17. Reichmann, R. Conversational coherency / R. Reichmann // Cognitive Sci. - 1978. - Vol. 2. - №4. -P. 283-328.
18. Simmons, R. Generating English discourse from semantic networks / R. Simmons, J. Slocum // Commun. ACM. - 1972. - Vol. 15. - №10. - P. 891-905.
Т.Г. Карымшакова
ДИАЛЕКТИКА АРГУМЕНТАЦИИ И МАНИПУЛЯЦИИ В ДИСКУРСЕ СОГЛАСОВАНИЯ ВРАЧА И ПАЦИЕНТА
На примере медицинского дискурса в статье рассматривается диалектическое взаимодействие аргументативных иманипулятивных стратегий и тактик. На основе прагма-диалектического подхода показано, что кроме известных оппозиционных отношений между феноменами аргументации и манипуляции существует множество отношений переходного типа. Также показаны условия, при которых один феномен может подменять другой.
Ключевые слова: манипуляция; аргументация; диалектика; рациональный/иррациональный аргумент; ошибка аргументации
T.G. Karymshakova
DIALECTIC OF ARGUMENTATION AND MANIPULATION IN CONCORD DISCOURSE OF A PHYSICIAN AND A PATIENT
On the example of medical discourse the article focuses on dialectical relations of argumentative and manipulative strategies and tactics. The pragma-dialectical approach proves not only the binary opposition of argumentation and manipulation, but also a number of transitional states. Some conditions of phenomena’s mutual interchange are also into probed.
Key words: manipulation; reasoning; dialectic;
Феномен речевого воздействия есть стратегический процесс, основой которого является выбор оптимальных языковых средств. В центре этой стороны речевой деятельности оказываются аргументативный и манипулятивный дискурсы, в которых речевое воздействие осуществляется с оптимизацией рационального и иррационального компонента соответственно [Каплуненко, 2007, с. 119] Особое место в соответствующих исследованиях занимает теория аргументации, имеющая древнюю традицию, восходящую к Античной Греции и опирающуюся на труды Аристотеля, Платона и других античных авторов. В рамках данной статьи представляется важным показать диалектические взаимоотношения аргументации и манипуляции на примере медицинского дискурса. Для этого необходимо подробно рассмотреть эти два вида взаимодействия используя интерпретативный подход [Демьянков, 2003, с. 120] к описанию аргументативного и манипулятивного дискурсов, позволяющий рассмотреть отдельные аспекты процесса речевой регуляции поведения человека и метод оппозиций [Трубецкой, 2000, с. 32]. Чтобы сопоставить эти два вида речевого взаимодействия, нужно определить их основные категориальные элементы и далее последовательно решить следующие задачи:
1) найти общие функциональные признаки аргументации и манипуляции;
2) учитывая проблемы количественных и качественных сравнений, найти их специфические характеристики;
3) доказать диалектичность взаимоотношений данных феноменов.
Общими функциональными признаками аргументации и манипуляции является то, что аргументация и манипуляция
rational/irrational reasoning; fallacy
являются видами интеракции индивидов. Кроме того, обе разновидности речевого воздействия представляют собой
коммуникативную деятельность субъекта в триединстве вербального, невербального и экстралингвистического, целью которой является убеждение адресата через обоснование правильности своей позиции, направленной на изменение начальных установок оппонента. Согласно теории речевых актов Дж. Остина и Дж. Серля аргументация и манипуляция - выполнение макроречевого акта, который «обладает особой иллокутивной целью и перлокутивным эффектом, наступающим в случае его успешного выполнения» [Серль, 19866, с. 179].
Однако понимание аргументации и манипуляции как структурированных и регламентированных совокупностей речевых актов подразумевает особое поле деятельности
- аргументативный и манипулятивный дискурсы - языковое пространство социального взаимодействия, включающее систему языка, участников дискуссии, а также предметно-событийную сущность взаимодействия. Такая категоризация концептуального пространства дискурса предложена М.А.К. Хэл-лидеем и заключается в выделении поля, участников и модуса [Halliday, 1991, p. 15].
А. Гюнтер предлагает исследовать аргументацию с точки зрения теории коммуникации. Определяя двойственную специфику аргументации как процесса и как продукта, он выделяет ряд характеристик аргумента-тивного процесса, присущих аргументативно-му дискурсу. С помощью интерпретативного подхода и с применением метода оппозиций выделим наиболее значимые категориальные элементы аргументации и манипуляции, и сопоставим их в таблице.
Специфические элементы аргументативного и манипулятивного воздействия
№ Категориальный элемент Аргументация Манипуляция
1 Компоненты Преимущественно Вербальные
коммуникации вербальные средства и невербальные средства
2 Форма репрезентации Диалог Преимущественно монолог
3 Цель взаимодействия Убедить адресата согласиться с позицией адресанта Изменить установки адресата в нужном для адресанта направлении
4 Кодекс поведения сторон Оговаривается Не подразумевается
Аргументация связана с использованием языка - деятельность языковая (знаковая) и социальная, она представляет собой применение речевых средств для убеждения в приемлемости каких-либо положений или мнений; для манипулятивного воздействия используются и вербальные (лексические, морфологические, синтаксические,
стилистические), и невербальные средства (креолизованный текст и параграфемные ресурсы, жесты, мимика и др.).
Аргументация возникает в межличностном общении - она предполагает диалог. С. Джейкобс и С. Джексон считают, что аргументацию можно рассматривать как интерактивный процесс, развивающийся между двумя и более коммуникантами [Jacobs, 2001, p. 39], предполагающий взаимное сотрудничество участников коммуникативного процесса для последующей реализации иллокутивных целей. Это полностью отвечает определению диалога как процесса взаимного общения, когда реплика заменяется в ответ фразой и происходит постоянная смена ролей, и каждый из участников, по крайней мере, один раз выступает как говорящий и один раз как слушающий, реагируя на приводимые доводы, рационально взвешивая и оспаривая их. Манипуляция же является специфической формой социальной
репрессии, актуализирующейся в виде коммуникативных практик, обеспечивающих реализацию целей в отношении человека или аудитории. Непосредственным основанием манипулятивных форм взаимодействия
является отчуждение человека от человека, восприятие другого как объекта и средства
удовлетворения своих потребностей, конфликт человека с окружающими и с самим собой. Как форма репрессии манипуляция не предполагает диалога, маскируя отношения насилия. Роль манипулируемого во взаимодействии пассивна, поскольку подразумевает принятие аргументов без обдумывания и осмысления. Это «одностороннее речевое воздействие, регламентированное исключительно адресантом по времени и способам» [Каплуненко, 2007, с. 116]. Нет периодической смены ролей, нет и диалога.
Аргументация может изменить знания, ценностные установки участников коммуникативного процесса - сложный речевой акт, в ходе которого осуществляется коррекция точки зрения, и шире - картины мира адресата. Но при этом за адресатом всегда остается выбор: он может согласиться с аргументами, а может не согласиться. Манипуляция нацелена на изменение знаний, ценностных установок участников коммуникативного процесса. При этом у манипулируемого обязательно сохраняется иллюзия самостоятельности решений и действий.
Аргументация осуществляется
согласно определенным правилам и регулируется логико-коммуникативными, мировоззренчески-этическими, социальными, психологическими нормами и законами, а также правилами успешной коммуникации. Так, например, в рамках прагма-диалек-тической теории аргументации была разработана критически-рационалистская философия разумности, которая получила свое выражение в идеальной модели критической
дискуссии. В модели описаны стадии, которые можно выделить в процессе аргументации, а также акты речи, совершаемые на каждой из этих стадий. На всех стадиях критической дискуссии как протагонист, так и антагонист должны соблюдать правила совершения речевых актов, играющих роль в разрешении спора. Эти правила можно представить в виде ряда основополагающих принципов, каждый из которых выражает стандарт или норму, согласно которым должна происходить критическая дискуссия. Любое нарушение, от какой бы стороны оно ни исходило и на какой бы стадии дискуссии оно ни совершалось, представляет потенциальную угрозу для процесса разрешения разногласий, поэтому должно рассматриваться как неверное действие в ведении дискуссии, т. е. «аргументативная ошибка». Термин «аргументативная ошибка», таким образом, оказывается связанным с понятием правила ведения критической дискуссии и определяется как речевой акт, частично или полностью блокирующий попытки участников дискуссии разрешить различия во мнениях [Еемерен, 2001].
Технологии манипуляции включают в себя обширный набор приемов тактик и стратегий воздействия, не подчиняющихся правилам и ограничениям. Для манипуляции не существует специфических правил, принципов и тактик. Любые тактики, помещенные в структуру манипулятивной коммуникативной стратегии, приобретают характер манипулятивных и вступают в родовидовые отношения со стратегией манипулятора. Основное требование успешности манипулятивного воздействия - скрытость и целенаправленность воздействия.
Итак, выделив основные категориальные элементы аргументации и манипуляции, и сопоставив их основные характеристики, мы соглашаемся с выводом, сделанным
А.М. Каплуненко: «В контексте классической
и, частично, модернистской эпох формулировка различий между аргументацией и манипуляцией не представляется сложным делом. Достаточно опереться на привычное понимание принципа рациональности, чтобы получить, хотя бы в первом приближении, адекватные определения. Аргументация, соответственно, будет определяться как рациональный способ речевого воздействия на иное мнение, удовлетворяющий принципам
причины и следствия, достаточного основания и тождества, а манипуляция - как воздействие, нарушающее указанные принципы» [Каплуненко, 2007, с. 119].
В.И. Карасик, разделяя побочное (неинтенциональное) и намеренное (интенциональное) воздействия, выделяет среди прочих средств осуществления намеренного воздействия аргументацию (убеждение) и манипуляцию (маскируемую власть) [Карасик, 2004, с. 134], используя, таким образом, в качестве основания параметр «скрытость/открытость воздействия».
А.М. Каплуненко также рассматривает аргументацию и манипуляцию в качестве конфронтирующих категорий. Бинарный характер конфронтирующих категорий отражает двоичность восприятия окружающего мира. В его основе лежит бинарная оппозиция, имеющая универсальный диалектический характер. Как компонент бинарной оппозиции, аргументация должна раскрывать свой смысл через манипуляцию, как если бы они являлись взаимопроявляющими феноменами, где отсутствие одного привело бы к исчезновению другого. Однако в рамках законаоединствеиборьбепротивоположностей не подтверждается дихотомия аргументации и манипуляции, так как наличие одного не предполагает взаимоисключения другого, как, например, в классическом примере дихотомии «правое - левое».
К тому же, аргументация и манипуляция не являются единственно возможными стратегиями критической дискуссии (ряд исследователей предлагает рассматривать, например, псевдоаргументацию). Не являются они и единственно возможными видами речевого воздействия, где диалектический подход позволяет выявить неопределенно большое разнообразие видов речевого воздействия. Помимо оппозиционных отношений между феноменами аргументации и манипуляции между ними существует множество отношений переходного типа. Также имеется большое количество различий, которые в процессе взаимоотношения друг с другом ведут себя хаотично, вследствие чего принципиально невозможно выделить четко организованную оппозицию аргументации и манипуляции.
По принципу подчиненности нижних уровней верхним манипуляция часто
определяется через аргументацию как ее интегральная часть. Формальным доказательством доминантного положения аргументации над манипуляцией является наличие особой сферы научных исследований
- теории аргументации (аргументологии) [Гусев, 2006] - комплексной, глобальной дисциплины, развивающейся во множестве научных подходов и программ исследования как история изучения механизма порождения истинных суждений из истинных посылок. Однако, несмотря на давнюю историю и комплексный характер исследований манипуляции, не выявлено такого научного феномена, как «теория манипуляции». Таким образом, отношения «аргументация vs манипуляция» нельзя свести к оппозиционным, в силу значительного превалирования диалектического компонента.
Г.М. Костюшкина считает, что «аргументация как речевая деятельность, выполняет двойную задачу:
- рациональности, стремящейся к идеалу истины касательно объяснения феноменов универсума (аргументирующий субъект играет в игру истинного и универсального);
- влияния, убеждения, состоящих в том, чтобы заставить разделить с другим (собеседником или адресатом) определенный универсум дискурса так, чтобы у него возникло то же суждение» [Костюшкина, 2005, с. 203].
Однако вторая задача достаточно двусмысленна. В реальном споре, дискуссии и полемике аргументация происходит при воздействии психологических, нравственных, эстетических и иных убеждающих средств. Такое взаимное переплетение разных средств и способов убеждения значительно усложняет аргументацию. Поэтому аргументативное воздействие состоит из рационального и логического процесса, с одной стороны, с другой - «заставить другого разделить свои убеждения» может быть достигнуто другими средствами, большей частью иррациональными, манипулятивными. В результате возникают разного рода ошибки, которые могут быть непреднамеренными, а иногда и преднамеренными, рассчитанными на то, чтобы добиться победы в споре. Преднамеренное затемнение логики есть манипуляция.
Именно в двойной перспективе
аргументатива - демонстрации и убеждении
- кроется тот манипуляционный потенциал, который является основой диалектических отношений аргументации и манипуляции. Диалектическое соотношение процессов аргументации и манипуляции реализуется при доминировании одного из них или при периодической смене доминанты. Это выражается во взаимодействии, взаимовлиянии и взаимокорректировании обоих процессов. Диалектическое единство аргументации и манипуляции образует динамически неравновесное соотношение, которое обеспечивает целостность коммуникативного эффекта. Аргументация включает в себя не только логику и риторику, но неустранимый аспект речевого манипулирования. На практике аргументация нередко симулируется, превращаясь в псевдоаргументацию и, в конечном счете, в манипуляцию.
Таким образом, мы можем констатировать, что взаимопроникновение стратегий и тактик манипуляции в аргументативный дискурс и стратегий и тактик аргументации в манипулятивный дискурс соответственно является ярким примером диалектического взаимодействия этих видов речевого воздействия. И в рамках прагма-диалектической теории аргументации, когда критическая дискуссия актуализируется «здесь и сейчас» многие виды слабых аргументов, явные ошибки аргументации и тактики манипуляции разной степени виртуозности вполне могут быть признаны корректными средствами убеждения. Задача сторон в аргументативном дискурсе состоит в том, чтобы прийти к согласию в ходе диалектической беседы. Стороны не исследуют реальный мир, а производят совместный поиск общих оснований. Истинностная характеристика пропозиционального содержания аргументов имеет коммуникативно-когерентный характер, и для ее констатации следует использовать термины «приемлемый» и «неприемлемый» как более адекватные, т. е. истинный для данной ситуации и ложный для данной ситуации.
Дифференциация медицинского дискурса в качестве типологической разновидности дискурсивного универсума обоснована тем, что здоровье является одной из высших ценностей человека, определяющей все остальные сферы его жизни. Под медицинским дискурсом (МД) мы понимаем речевую деятельность в сфере
общения «врач - пациент». Медицинский дискурс, согласно триаде Хэлидэя, характеризуется через параметры «поле», «участники», «модус» [Halliday, 1991, p. 15]. Под полем медицинского дискурса понимается деятельность по оказанию профессиональной медицинской помощи, в которой участники оперируют языком как одним из основных инструментов взаимодействия. Участники дискурса - врач, медсестра, фельдшер, пациент, его родственники - рассматриваются вкупе со всеми статусными и ролевыми задачами, социально значимыми отношениями, в которые они вовлечены. Модус дискурса есть формально-содержательная организация текста, канал его репрезентации - в нашем случае устный, его коммуникативная цель -убеждение, объяснение, побуждение и др.
Мы рассматриваем взаимодействие врача и пациента в рамках речевого жанра «прием у врача», имеющего уникальное тематическое содержание, стиль и композиционное построение. Три определяющих жанр момента - тематическое содержание, стиль и композиционное построение - неразрывно связаны в целом высказывания, которое Суэйлз называет «нить» (thread). «Нить, которая объединяет все три ключевых элемента вместе это коммуникативная цель (КЦ). Именно КЦ вводит языковую деятельность в дискурсивное сообщество. Она также является прототипическим критерием идентификации жанра» [Swales, 2000, p. 29]. Коммуникативной целью жанра «прием у врача», предполагающего устное речевое взаимодействие является реализация стратегии власти врача по отношению к пациенту.
Целью аргументативного воздействия является убеждение (или персуазивность). В рамках такого воздействия врач выдвигает точку зрения и обосновывает ее с помощью аргументов в соответствии с законами формальной логики. Являясь носителем Дискурса Экспертного Сообщества [Каплуненко, 2007, с.119], он обладает
профессиональными знаниями, клиническим опытом, и несет ответственность за лечебный процесс, здоровье и жизнь больного. Адресат-пациент является носителем Дискурса Различий [Ibid], имеет свой уникальный (в каждом случае индивидуальный) опыт во взаимодействии с институтом медицины. Как адресат аргументативного воздействия
пациент активно воспринимает получаемую информацию, полагаясь на свой Дискурс Различий, но он не принимает ее в готовом виде, а формирует свое решение самостоятельно.
Следующий пример, где врач беседует с пациенткой, недавно перенесшей операцию на клапанах сердца, отвечает классической
и *
логической схеме «тезис-аргумент-вывод» :
Пациентка: Сейчас дело в том, что у меня там (в колледже) требуют прививки. Вот это,... а прививки у меня не готовы.
Врач: Карточку, карточку давайте., у тебя медотводов нету. По вашему основному заболеваниюнедолжнобытьмедотводов. Так... «по состоянию здоровья противопоказано...», АДСМ не противопоказано. АДСМ от дифтерии. Можно сразу... 100-процентная смертность, если ты заболеешь. Сейчас, если обострения вашего основного заболевания нет, мы имеем право, полное право вакцинировать. Лучше завакцинировать, чем так, да? У тебя от дифтерии нету прививки? Точно не знаешь?
Пациентка: Не знаю...
Врач: Ясно. Сейчас все посмотрим, сейчас все решим, все узнаем ... и от кори у тебя нет прививки? Ты корью не болела?
Пациентка: Не помню. Не болела ни разу.
Врач: Будем профилактику гриппа делать, чтобы ты зимой не болела. Понятно? Тебе же болеть нельзя, ... чтобы вегетация... на клапанах не образовалась.
Медсестра: Вот эти направления, они платные, вот сертификат, не теряй. Это понятно?
Пациентка: Это десятого, да, приходить?
Пресуппозиция выдвигаемого тезиса -«сделана сложная операция, пациентке нельзя болеть, необходима вакцинация».
Тезис - нужно вакцинировать...
Аргументы — осложнения основного заболевания нет, медотводов нет, имеем право вакцинировать, вегетация на клапанах сердца, 100 % смертность (от дифтерии) без вакцинации, риск заболеть в зимнее время.
Вывод - надо делать вакцинацию.
Аргументация врача корректна и рациональна, достигнут дискурс согласования, пациентке понятна необходимость, причина и цель профилактики. Она адекватно реагирует, уточняя дату необходимой вакцинации. Однако специфика МД состоит
* Пример приводится из скриптов терапевтических приемов, сделанных автором в медицинских учреждениях г. Улан-Удэ в 2012 г.
в асимметричности речевого воздействия. По отношению к пациенту врач, в силу своего институционального статуса, занимает позицию власти. Ресурс власти реализуется на протяжении всего взаимодействия, начиная с фатической фазы. Аргументация, в силу диалектического компонента, включает в себя неустранимый аспект речевого манипулирования. В приведенном примере, который соответствует классическому правилу логики, тем не менее, актуализированы манипулятивные приемы, например, инклюзивное мы: мы имеем полное право, будем профилактику делать... и дейктическая оппозиция ты/Вы.
Анализ грамматической сочетаемости суффиксальной морфемы русского языка -ем (будем) позволяет предположить, что суффикс играет роль классификатора в категоризации слова, является формальным показателем принадлежности производного к грамматическому классу глагола первого лица, множественного числа. Кроме того, суффикс может определять способность соединяться с той или иной грамматической парадигмой. Имплицитной парадигмой словоформы будем является местоимение мы.
Местоимение мы, с его богатыми возможностями в сфере концептуализации и оценочной интерпретации действительности, имеет давние традиции использования в разных видах «манипулятивной коммуникации» [Лимнатис, 2000, с.59]. С коммуникативной точки зрения врач включает себя в дискурс сообщества, имеющего некую экспертную компетенцию, в нашем случае - в дискурс экспертного сообщества врачей.
- Мы имеем полное право вакцинировать...
- Сейчас все посмотрим, сейчас все решим, все узнаем...
- Будем профилактику гриппа делать...
В целом, манипулятивное использование мы эксплуатирует важную идею кооперативности, представление о фундаментальной общности. Это делает его использование крайне эффективным, и вместе с тем довольно неэтичным средством манипуляции. Стратегия власти в данном примере актуализируется также контролирующим вопросом «Понятно?», с помощью которого врач вновь демонстрирует свою власть, позицию лидера, эксперта, модератора диалога.
Асимметричное речевое взаимодействие
в МД позволяют врачу «регламентировать», или же, осуществлять «мониторинг» мены коммуникативных ролей в рамках институционального дискурса. При мене коммуникативных ролей с манипулятивными целями задействованы элементы социального дейксиса. Речевые сигналы мены коммуникативных ролей символически маркируют степени социальной дистанции. В русском языке выбор между местоимениями второго лица ты и Вы обусловлен, в частности, институциональным и социальным статусом говорящего и адресата. В нашем примере врач, обладая более высоким социальным статусом, общаясь с пациенткой, которую хорошо знает (она состоит на диспансерном учете с заболеванием сердца), которая значительно младше ее (студентка) периодически переходит с ты на Вы, таким образом, то, отдаляя, то, приближая ее. Во всех случаях отдаления -употребления формы Вы - врач реализует дискурс власти:
карточку давайте - этикетное побуждение организационного характера, употреблено в начале взаимодействия для манифестации более высокого статуса, для направления диалога в нужное русло.
По вашему основному заболеванию не должно быть медотводов», «если обострения вашего основного заболевания нет - ремарки реализации экспертного превосходства,
отдаление пациентки из личного пространства профессионального «Я».
Однако, и местоимение ты, употребленное в контексте манипуляции вступает в родовидовые отношения с интенциями
врача-манипулятора и лишь усиливает манипулятивный эффект взаимодействия.
Поскольку, как и многие другие жанры, «прием у врача» жестко ограничен во времени*, врач не имеет достаточного временного ресурса, чтобы исчерпать все рациональные аргументы, чтобы дать пациенту их взвесить и принять окончательное решение. Врач вынужден обратиться к иррациональным аргументам, к эмоциональной сфере пациента. Эти тактики и стратегии хоть и относятся к манипуляции, имеют при всех своих манипулятивных
характеристиках благую цель - выздоровление пациента. Даже не смотря на то, что для более высокой эффективности обратной связи врач
* Согласно расчетным нормам времени Минздравсоцразвития на лечебно-диагностическое посещение терапевта в зависимости от типа медицинского учреждения отводится от 11,8 до 19,6 мин.
может пользоваться некорректными приемами типа argumentum ad baculum (апелляция к палке).
100 % смертность, если заболеешь - здесь врач сокращает коммуникативную дистанцию, выбрав форму заболеешь (а не заболеете), но это сокращение лишь усиливает эффект употребления argumentum ad baculum (апелляция к палке).
Таким образом, осуществлено реальное манипулятивное коммуникативное
воздействие, в котором манипулятор реализовал свои интенции, при этом факт манипуляции пациенткой не осознается и подменяется в ее сознании неманипулятивным коммуникативным событием, где якобы получает благо она сама, согласившись со всеми доводами врача. В то же время актуализирована и рациональная аргументация, как средство разумного убеждения пациентки.
Данный пример доказывает, что в сфере речевого воздействия медицинский дискурс базируется на диалектическом взаимодействии аргументации и манипуляции. Соотношение аргументативного и манипулятивного компонентов определяется характером и жанром коммуникативного события, в рамках которого происходит порождение дискурса. Определяющее значение при этом имеют сжатые временные рамки события, асимметричность речевого взаимодействия. Исследование показывает, что медицинский дискурс представляет собой диалектическое взаимодействие рациональной и иррациональной аргументации. Последняя разновидность расценивается как попытка скрытого воздействия на сознание пациента. Вышесказанное позволяет предположить, что взаимодействие аргументации и манипуляции как стратегий взаимодействия в институциональном дискурсе требует дальнейшей глубокой и содержательной проработки с использованием диалектических принципов анализа, способствующих раскрытиюспецифическойприродыисущности этого взаимодействия. Диалектический подход к взаимодействию аргументации и манипуляции не получил достаточно развернутого и хотя бы относительно законченного научного обоснования ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. Данное исследование призвано, отчасти, восполнить этот недостаток.
Библиографический список
1. Баранов, А.Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход) [Текст] : автореф. дис... д-ра филол. наук / А.Н. Баранов : 10.02.19. - М., 1990. - 26 с.
2. Бейлинсон, Л.С. Профессиональный дискурс: признаки, функции, нормы [Текст] : монография / Л.С. Бейлисон. - Волгоград : Перемена, 2009. - 278 с.
3. Грачев, Г.В. Манипулирование личностью: организация, способы и технологии информационнопсихологического воздействия [Текст] / Г.В. Грачев. -М. : ИФ РАН, 1999. - 495 с.
4. Дейк, Т.А. ван. Стратегии понимания связного текста [Текст] / Т.А. ван Дейк, В. Кинч // Новое в зарубежной лингвистике. - М. : Прогресс, 1988. -Вып. 23. Когнитивные аспекты языка. - С. 71-82.
5. Демьянков, В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ [Текст] / В.З. Демьянков // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. - М. : Изд-во МГУ, 2003.- С. 116-133.
6. Доценко, Е.Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. Механизмы межличностной манипуляции [Текст] / Е.Л. Доценко // Вестник Московского университета. Сер. 14. : Психология. - 2000. - №4. - 344 с.
7. Еемерен, Ф. ван Аргументация, коммуникация и ошибки [Текст] / Ф. ван Еемерен, Р. Гроотендорст; пер. с англ. - СПб. : Васильевский остров, 1992. - 207 с.
8. Гусев, С.С. Аргументация и обоснование [Текст] / С.С. Гусев // Мысль. - 2006. - №6. - С. 13-35.
9. Каплуненко, А.М. Концепт - понятие - термин: эволюция семиотических функций в контексте дискурсивной практики [Текст] / А.М. Каплуненко // Азиатско-Тихоокеанский регион: диалог языков и культур : сб. науч. докладов междунар. конф. (2031 января 2007 г.) / сост. О.М. Готлиб. - Иркутск : ИГЛУ 2007. - С. 115-120.
10. Карасик, В.И. Языковой круг : личность, концепты, дискурс [Текст] / В.И. Карасик. - М. : Гнозис, 2004.- 477 с.
11. Костюшкина, Г.М. Современные направления во французской лингвистике [Текст] / Г.М. Костюшкина.
- 2-е изд. - Иркутск : Изд-во БГУЭП, 2005. - 332 с.
12. Лимнатис, Н. Манипулирование: Сущность, проявления, пути снятия: Философский и социальнополитический анализ [Текст] / Н. Лимнатис. - М. : Экономическая демократия, 2000. - 216 с.
13. Определение норм нагрузок для медицинского персонала амбулаторно-поликлинических учреждений [Электронный ресурс] // Кадровик. Трудовое право для кадровика. - 2008. - Вып. 8. - Режим доступа http:// www.hr-portal.ru/article/opredelenie-norm-nagruzok (дата обращения : 15.12.2013).
14. Серль, Дж. Что такое речевой акт? [Текст] / Дж. Серль // Новое в зарубежной лингвистике : сборник / общ. ред. Б.Ю. Городецкого.- М. : Прогресс, 1986а. -Вып. 17. Теория речевых актов. - С. 151-169.
15. Серль, Дж. Классификация иллокутивных актов [Текст] / Дж. Серль // Новое в зарубежной лингвистике : Вып.17. Теория речевых актов : сборник
/ общ. ред. Б.Ю. Городецкого.- М. : Прогресс,1986б. -
С. 170-194.
16. Трубецкой, Н.С. Основы фонологии [Текст] / Н.С. Трубецкой. - М. : Аспект-Пресс, 2000. - 352 с.
17. Чуешов, В.И. Аргументология в глобальном мире [Текст] / В.И. Чуешов // Мысль. - 2006. - №6. -
С. 64-75.
18. Eemeren F.H. van Critical Discussion [Text] / F.H. van Eemeren, R. Grootendorst.- PA: Pennsylvania State University Press, 2001. - 170 р.
19. Halliday ,M.A.K. Language, Context and Text [Text] / M.A.K. Halliday and R. Hasan.
- Oxford : Oxford Univ. Press, 1991. - 126 p.
УДК 811. 531 ББК 81.2
Е.А. К
20. Jacobs, S. Argument as natural category : The routine grounds for arguing conversation [Text] / S. Jacobs,
S. Jackson // The Western Journal of Speech Communication. - 1981. - № 45. - P. 118-132.
21. Searle, J.R. Speech Acts. An Essay in the Philosophy of Language [Text] / J.R. Searle.- Cambridge : Cambr.Univ. Press, 1969. - 203 p.
22. Swales, J.M. Genre Analysis. English in Academic and Research Settings [Text] / J.M. Swales. - Cambridge : Cambridge University Press, 1990. - 260 p.
СМЫСЛ КИНОДИАЛОГА В ПРОСТРАНСТВЕ КИНОДИСКУРСА: СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ПОДХОД
В статье анализируется смысл кинодиалога, манифестируемый в пространстве кинодискурса. Расширяется понятие «образа-смысла» и теоретически обосновывается актуальность его изучения в рамках синергетического подхода.
Ключевые слова: кинодиалог; смысл кинодиалога; кинодискурс; образ-смысл
Е.А. Ко^та
THE SENSE OF FILM DIALOGUE IN THE SPACE OF FILM DISCOURSE: A SINERGISTIC APPROACH
The article focuses on the sense of film dialogues manifested in the space of film discourse. The concept «image-sense» is expanded and the relevance of its analysis in the framework of the synergistic approach is theoretically substantiated.
Key words: film dialogue; sense of film dialogue; film discourse; image-sense
Целью настоящей статьи является выявление путей формирования смысла кинодиалога в самоорганизующейся, самоструктурирующейся системе -пространстве кинодискурса, что согласуется с современной теорией самоорганизации - синергетикой. Спектр исследований в рамках данной научной парадигмы характеризуется направленностью на построение моделей самоорганизующихся систем, однако, как справедливо замечает В.Г. Гак, специфика языка требует особой осторожности в применении подобных методов: «Во-
первых: в отличие от физических частиц, которые движутся бессознательно, в основе любого изменения языка лежат процессы, происходящие в сознании человека, даже если они не осознаны самим субъектом, а во-вторых, важно учитывать социальную
координату языковых явлений, которая превращает языковое движение в разнородное и многослойное» [Гак, 2003, с. 287].
Представляется, что анализ кино как особой сферы бытования языка в аспекте современных методов теории самоорганизации
- синергетики - позволит не только рассмотреть и объяснить известные факты и закономерности кино в совершенно ином ракурсе, но и сформировать принципиально новые направления в его изучении.
Анализ лингвистической составляющей фильма - кинодиалога, понимаемого нами как «вербальный компонент художественного фильма, смысловая завершенность
которого обеспечивается аудиовизуальным (звукозрительным) рядом в общем дискурсе фильма» [Горшкова, 2006, с. 77], с необходимостью предполагает обращение к
