CC BY
134
УДК 811.161.1
А В. Уланов
ДИАХРОНИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ РУССКОГО ВОЕННОГО ДИСКУРСА XIX ВЕКА
Посвящена вопросу развития русского военного дискурса на протяжении длительного исторического периода. Актуальность работы состоит в применении дискурсивного подхода к развитию русского военного подъязыка XIX века, а также в том, что проблема дискурсивности анализируется применительно к письменным военно-повествовательным памятникам. Целью было показать информационное и содержательное диахроническое развитие военно-дискурсивных контекстов. Исследование проводилось автором на основе сравнения двух текстовых источников военного дискурса: «Ловча, Плевна и Шейново (из истории Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.)» (автор А. Куропаткин. СПб., 1881) и «Изображение военных действий 1812-го года» (Сочинение Барклая де Толли. СПб., 1912), при характеристике которых в статье активно использовался сравнительный метод. Автор приходит к выводу, что в ходе диахронической коммуникации происходит увеличение информационной насыщенности и содержательности текстовых единиц, уменьшение эмоциональной оценочности с одновременным усилением ментальной, упрощение языковой структуры речи. Все это сопровождается ее переходом с описательного характера на повествовательно-аналитический характер. Эти явления свидетельствуют о необходимости подробного анализа процессов, сопровождавших развитие лингвистического пространства военного дискурса XIX - начала XX веков.
Ключевые слова: дискурс, диахроническая коммуникация, синхрония, диахрония, дискурсология, текстовый фон, языковая динамика, ретроспектива.
A. V. Ulanov
Diachronic Development of Russian Military Discourse of the XIX Century
The article is devoted to the development of Russian military discourse during a long historical period. The relevance of the work consists in the application of a discursive approach to the development of Russian military sublanguage of the XIX century, and the fact that the problem of discursivity is analyzed in relation to a work of military-narrative monuments. The aim was to show informative diachronic development of military-discursive contexts. The study was conducted by the author of the article on the basis of comparison of two text sources of the military discourse: "Lovcha, Plevna, Sheinovo (from the history of Russian-Turkish war of 1877-1878)" (author A. Kuropatkin. SPb., 1881) and "the Image of hostilities 1812 year" (Composition of Barclay de Tolly. SPb., 1912). During characterizing the texts the comparative method was actively used. The author comes to the conclusion that during the diachronic communication the information richness and content of text units increase, emotional evaluation reduces while the mental one strengthens and the language structure of speech simplifies. All this is accompanied by the transition from the descriptive nature to the narrative and analytical nature. These phenomena indicate the need for detailed analysis of the processes that accompanied the development of the linguistic space of the military discourse of XIX - beginning of XX centuries.
Key words: discourse, diachronic communication, synchrony, diachrony, discourage, text background, language dynamics, retrospective.
УЛАНОВ Андрей Владимирович - к. филол. н., зав. кафедрой социально-гуманитарных дисциплин и иностранных языков Сибирского института бизнеса и информационных технологий.
E-mail: ulanov.andrey.2014@mail.ru
ULANOV Andrey Vladimirovich - Candidate of Philological Sciences, Head of the Department of Social and Humanitarian disciplines and Foreign Languages, the Siberian Institute of Business and Information Technologies.
E-mail: ulanov.andrey.2014@mail.ru
Введение
В отечественной и зарубежной дискурсологии сложилось мнение, что дискурс — это конкретное коммуникативное событие, привязанное к определенным прагматическим, ментальным условиям порождения и восприятия сообщения и определенным моделям текстопорождения - типам текста. Особой типологической разновидностью дискурса является русский военный дискурс, который представляет собой целостную языковую систему, включающую структурно организованный лингвистический
компонент и экстралингвистическое содержание, которое в лингвистической литературе еще называется фоном дискурса.
Целью нашей работы является характеристика диахронического развития русского институционального военного дискурса, отразившаяся в письменных дискурсивных практиках.
Природа дискурса, его типологическая дифференциация, прагмастилистические и социолингвистические характеристики — предмет рассмотрения многих работ в области дискурсологии [1, 2]. Военный дискурс представляет собой такой институциональный тип дискурса, находящийся в состоянии постоянного исторического развития, которому подвергаются и все основные дискурсивные единицы, что особенно обуславливает важность его анализа с точки зрения диахронической коммуникации.
Особенности военного дискурса. К характеристикам военного дискурса относятся:
1) основанность на когнитивно освоенной дуалистической милитаристской модели бытия: с одной стороны, это пребывание в постоянной борьбе, противопоставленной кратковременному мирному (невоенному, неконфликтному) состоянию [3]. В военной языковой картине мира интенциональность военной языковой личности является захватнической, т. е. нацелена на овладение чужими ценностями путем завоевания и захвата;
2) наличие гражданской и военной концептосфер в языковой картине мира военнослужащего. Все бытие, по мнению А. В. Олянич [3], в военном дискурсе разделяется на свое и чужое, а коммуниканты «внутри всеобщего бытия» разделяются на своих и чужих. Милитаристский характер мировоззрения воина обуславливает и тип мышления, и тип поведения. «Военный смотрит на мир глазами военного и номинирует мир милитаристскими языковыми средствами, экстраполируя свой специфический военный дискурс на дискурс общечеловеческий, внося дух борьбы в жизнь и в общение, вовлекая в коммуникацию концепт «война» [3, с. 120];
3) коммуникативная среда военнослужащего основана на милитарной конфликтности, которая способствует социальной конфликтности. Милитаристское бытие в виде семантических трансформаций переходит и на мирное бытие, в частности, когда средства милитарной метафорики переходят в области спортивного или политического дискурсов;
4) семиотический характер военного дискурса, выраженность милитарной концептосферы в характерной военной символике и эмблематике: языке военных символов (флагов, штандартов, знамен,
военной амуниции, военного обмундирования). Отдельные военные символы получают характерное значение в истории;
5) двоякий характер отношения к войне: негатив с точки зрения подавления «чужих», позитив — с точки зрения соблюдения национальных интересов в качестве средства, с помощью которого обретается мир.
6) окруженность военного коммуникативного пространства околодискурсивными явлениями военно-политического дискурса (формирование имиджа военного врага). Отношение к войне в высокой степени виртуально и эвфемистично. «Физическое устранение противника возможно только при формировании «праведного гнева» масс, который необходимо на этого противника направить, дабы одержать победу.
В числе неоспоримо важных признаков дискурса как языкового образования и его концептуального наполнения является категория динамичности, соотносимая в лингвистике с категориями времени, процесса, развития. По мнению Н. Коч, «динамика является реальным существованием не только языковых, но и ментальных единиц - концептов» [4, с. 317].
К вопросу о диахронии в дискурсе
Общепризнанным считается, что «синхрония - это рассмотрение языка (или какой-либо другой системы знаков) с точки зрения соотношений между его составными частями в один период времени» [5, с. 116], а «диахрония (от греческого (&а - «через» и сЬгопоб - «время», т. е. «разновременность») традиционно определяется как понятие о развитии и изменении языка во времени» [5, с. 116]. В последнее время внимание исследований к проблемам дискурсологии в аспекте оппозиции диахроническое - синхроническое усиливается.
Диахронные дискурсологические исследования, с одной стороны, применяют диахронический метод при изучении дискурсивных явлений и сфер русского языка. С другой стороны, прикладные лингвистические исследования пользуются методологией дискурсивного анализа [7].
По мнению М. Ю. Колокольниковой [7] важно, что подобные исследования позволяют проследить как синхронную вариативность лексем, так и диахронную, которая во многом берет свое начало в разного рода языковых явлениях. По мнению исследователя, в современной лингвистике все более широкое распространение получает так называемый «бисинхронный» подход, который предполагает анализ и описание языковых фактов не в рамках единой системы правил и исключений, а в рамках двух сосуществующих систем - более старой и более новой [7].
Диахроническое описание дискурса затрагивается и в работах Э. Н. Акимовой [8], коснувшейся современных тенденций исторической лингвистики текста и исторической дискурсологии. Историческая лингвистика в современности имеет промежуточный характер, она может затрагивать разные направления языкознания, в том числе и когнитивно-дискурсивное. Э. Н. Акимова замечает, что лингвистика текста в историческом языкознании - направление неразработанное и несформировавшееся, в связи с чем возникает ряд вопросов, которые еще предстоит решить:
1) разработка понятий и методологической базы исторической лингвистики текста и дискурсологии;
2) разграничение понятий текста и дискурса в диахронии;
3) оценка экстралингвистического и лингвистического наполнения дискурса в диахронии;
4) определение первичного характера дискурса по отношению к тексту в диахроническом разрезе;
5) проблема структуризации дискурсивных и текстовых образований в диахронии.
Основным же вопросом исторической лингвистики текста является «выявление закономерностей связей между смысловой структурой текста, семантикой языка и картиной мира, существующей в коллективном сознании социума и в сознании субъекта текста» [4, с. 429].
Э. Н. Акимова обращает внимание на то, что отнесенность дискурса также и к диахроническим явлениям в лингвистике не общепризнанна [8]. Например, Н. Д. Арутюнова полагает, что диахронически может быть рассмотрено только понятие «текст», но не «дискурс», т. к. последнее не может быть непосредственно связано с «живой жизнью». Мы согласимся с выводом Э. Н. Акимовой, которая заключает, что, «трактуя дискурс как связный текст в совокупности с прагматическими, социокультурными, психологическими и другими факторами определенной исторической эпохи, а также текст в его интерпретационной потенции, мы вполне допускаем употребление этой дефиниции в описании фактов языковой диахронии» [8, с. 428].
У текстов другой исторической эпохи могут отличаться структурные единицы и основные текстовые категории, однако это в большинстве своем характерно для древних текстов, для текстов же XIX и XX вв. подобные понятия можно считать вполне сформировавшимися.
Несмотря на необходимость разработки особой методологии и базы изучения диахронического развития дискурса, в настоящее время дискурсивные образования зачастую активно подвергаются сопоставительному анализу в рамках оппозиции «диахроническое - синхроническое». В частности,
Э. В. Будаев [9] проводит межвременное сопоставление политической дискурсивной метафорики.
Рассмотрение дискурсивных образований сквозь призму языковой динамики заставляет исследователей расширять терминологическую базу исследования, вводятся относительно новые понятия для современной науки, одним из которых является понятие диахронической коммуникации, которому посвящены труды Р. В. Патюковой [5].
При рассмотрении дискурса и системы коммуникации важно разграничивать явления текста, дискурса и коммуникации. Если текст представляет собой простую последовательность языковых знаков, то дискурс - это целая совокупность системных категорий «текст - событие - действие -интеракция - сознание» [5]. Текст продуцируется в дискурсе. Коммуникация же связана с дискурсом -комплексом отношений, но их специфика зависит от типологической характеристики дискурса.
Дискурс имеет «генеративно-тематический характер» (термин В. Е. Чернявской), и мы присоединимся к мнению Р. В. Патюковой [10] и В. Е. Чернявской [11] о том, что дискурс -«конкретное коммуникативное событие, привязанное к определенным прагматическим, ментальным условиям порождения и восприятия сообщения и определенным моделям текстопорождения - типам текста» [11, с. 19].
Институциональность дискурса заключается в его ориентации на конкретные общественные институты, военный дискурс в своей основе имеет социальный институт - военную структуру, однако функционирование дискурса построено на использовании коммуникативных средств, оно включает процесс коммуникации, но не исчерпывается только им, так как помимо этого процесса, включает еще «и текст, и вокругтекстовый фон» [5]. В то же время военный дискурс, как и любой другой институциональный дискурс (религиозный, политический, рекламный, педагогический или любой иной), базируется на элементах коммуникации, в числе которых и ритуалы поведения, и социальные и коммукативные функции, и «поведенческие стереотипы».
Коммуникация внутри военного дискурса обладает следующими особенностями:
1. Имеет социально ограниченную коммуникативную сферу, включающую круг коммуникантов: представителей вооруженных сил, не представителей вооруженных сил, связанных коммуникативными узами с военной сферой.
2. Систему коммуникаций, обеспечивающих процесс коммуникации и соответственно взаимодействия элементов этой системы.
3. Систему коммуникативных средств общения,
принятых в данной коммуникативной среде и имеющих статусно-ролевую закрепленность.
Один из важнейших аспектов изучения дискурса — процесс диахронической коммуникации дискурсивных образований.
Диахроническая коммуникация - система языкового взаимодействия коммуникантов,
рассматриваемая в совокупности коммуникативных средств определенной институциональной коммуникативной сферы на протяжении анализируемого периода времени. Таким образом, на наш взгляд, определение диахронической коммуникации имеет терминологически-методологический характер, связанный в большей степени с методом анализа коммуникации, нежели чем с непосредственным функционированием языка.
Изучение диахронических дискурсивных и коммуникативных явлений сталкивается с трудностью оценки источников коммуникации, носящих только письменно закрепленный характер. С другой стороны, письменная зафиксированность явлений коммуникации позволяет с точностью и скрупулезной верностью проанализировать языковую репрезентацию феномена дискурса. Это возможно ввиду обращения к широкому спектру документальных источников дискурса.
Военный дискурс и диахроническая коммуникация
Глубокий теоретико-методологический характер для изучения дискурса в диахроническом аспекте имеют работы Р. В. Патюковой [5, 6, 10]. В частности, в них решаются вопросы, возможно ли сочетание межкультурного и диахронического изучения языка; трансформируется ли лингвистическое пространство в историческом процессе. Таким образом, диахроническая коммуникация связана с непрерывной подвижностью языковой системы; выражением изменений лингвистического
пространства в системе текст - коммуникация -дискурс; изменением статуса и коммуникативных функций коммуникантов; изменением качественного состава коммуникантов; углублением и изменением экстралингвистического (околоязыкового) фона коммуникации.
В процессе диахронической коммуникации возможно возникновение так называемого «дискурсивного запаса» (термин Р. В. Патюковой) -спектра текстуальных образований, языковых единиц, утративших актуальность и перешедших из активного дискурсивного пространства в пассивный.
В то же время при анализе явлений диахронической коммуникации невозможно и без апеллирования к синхроническому аспекту, т. к. исследователю необходимо акцентировать внимание на отдельных языковых фактах и лингвистической реальности
определенного этапа развития языка. Однако оценка диахронической коммуникации возможна лишь при сравнительно-историческом анализе языкового пространства.
Наше исследование направлено на исследование письменных дискурсивных практик русского институционального военного дискурса, интенсивно развивающегося на протяжении Х1Х-начала XX века. Процесс развития основан на историческом переходе дискурсивных явлений от одного диахронического пласта к другому. В военном дискурсе XIX века особенно выделяются пласты начала и второй половины XIX века.
Диахронический пласт 1810 гг. Экстралингвистическое содержание данного временного пласта имеет интенциональную направленность на отражение мнения военных и гражданских лиц о событиях, связанных с военными действиями с наполеоновской Францией. Доминирующую позицию занимают речевые конструкты — информационные и убеждающие сообщения, назначение которых — убедить в правильности стратегии российских войск в военных действиях с армией Наполеона. Композиционная структура данных сообщений как дискурсивных образований направлена на реализацию информативной и убеждающей функций дискурса.
Диахронический пласт 1870 гг. Экстралингвистическое содержание этого временного пласта имеет интенциональную направленность на отражение мнения военных и гражданских лиц о событиях, связанных с военными действиями в период Русско-турецкой войны. Доминирующую позицию занимают речевые конструкты — информационные и резолютивные сообщения, назначение которых — убедить в правильности стратегии российских войск в военных действиях с турецкой армией. Композиционная структура данных сообщений как дискурсивных образований направлена на реализацию информативной и резолютивной функций дискурса.
Проанализируем некоторые явления диахронической коммуникации на примере источников, относящихся к различным временным пластам: 1810 гг. и 1870 гг.: Изображеше военныхъ дЬйствш [кириллический «ять» обозначаем знаком «Ь»] 1812-го года. Сочинеше Барклая де-Толли [12]; Ловча, Плевна и Шейново (изъ исторш русско-турецкой войны 1877-1878 гг.). А. Куропаткинъ. СПб., 1881 [13].
Указанные источники относятся к двум разновременным пластам диахронического развития русского военного дискурса — 1810 гг. и 1870 гг. Охарактеризуем данные исторические периоды с точки зрения фиксации в них определенных дискурсивных практик, дифференцированных по типу, цели, назначению, композиционной структуре.
Сопоставив экстралингвистический фон двух диахронических пластов, мы пришли к выводу, что, с одной стороны, меняется в сторону дополнения этнолингвистическая составляющая дискурса (доминирование этноса-реципиента в 1810 гг. -французы, в 1870-е гг. - турки и татары). Подтверждением этому являются ряд письменных документов-источников военного дискурса, в частности, «Записка о том, сколько я памятую о Крымских и Турецких походах» анонимного автора, участника русско-турецкой войны 1735-1739 гг.» [15].
Диахроническое развитие коммуникативного пространства военного дискурса на протяжении XIX века подтверждается путем сравнения двух произведений [12, 13].
В сочинении Барклая де-Толли фиксируются:
1. Типичные черты коммуникативных средств, характерные для русского языка конца XVШ - начала XIX вв.
- сложность синтаксических конструкций, создающая витиеватость текста: Я имЬлъ особенное право, въ качествЬ Военнаго Министра, объявлять ВЫСОЧАЙШУЮ волю ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, но въ дЬлахъ столь важныхъ, въ дЬлахъ, отъ коихъ зависЬла участь всей Россги, я не дерзалъ употребить сего права безъ ВЫСОЧАЙШАГО соизволенгя [12, с. 10];
- преобладание лексических единиц-славянизмов: Поставя ему на видъ сей несовмЬстный поступокъ, требую отъ Васъ дЬятельнаго и строгаго надзора, дабы и проч1е генералы никогда не имЬли никакихъ свидатй и кольми паче подобныхъ переговоровъ съ непр1ятелемъ, стараясь всемЬрно оныхъ избЬгать [12, с. 73];
- частотность перифрастических выражений:
Первоначальное намЬренге непр1ятеля и главный предметъ его усилгй состояли въ отдалент Армгй другъ отъ друга и проложены чрезъ то себЬ прямого пути въ нЬдра Росс1и [12, с. 5];
- лексика и фразеология, бывшая в начале XIX века в активном дискурсивном запасе: Князь Михайло Ларюновичъ! Изъ донесетя Вашего, съ Княземъ Волконскимъ получаннаго, извЬстился Я о бывшемъ Вашемъ свиданги съ французскимъ генералъ адъютантомъ Лоринстономъ веритъ [12, с. 72].
Лингвистическое пространство этого текста изобилует сложными предложениями, книжными конструкциями, а также частями речи, в большей степени встречающимися в письменной речи -прилагательными в превосходной степени, разного рода аналитическими конструкциями (человЬку, слишкомъ привязанному къ своимъ мнЬнгямъ, или слишкомъ надЬющемуся на себя [12, с. 57]). Нередки процессуальные фразеологизмы - имЬть свиданге, поставить на видъ и т. п.
Отметим, что этот источник связан коммуникативными узами со спектром коммуникантов, к которым постоянно апеллирует сочинитель, - от «государя-императора» к генералам и высшим военным чинам.
Сравнив коммуникативное пространство сочинен1я Барклая де-Толли с сочинением А. Куропаткина, мы пришли к выводу, что в нем произошли существенные изменения.
1. Усиление фактологического начала в тексте: увеличение доли фактического материала - дат, цифр, номеров, точных названий. Все это в сочинении Барклая де-Толли приводится описательно и редко.
22-го 1юня былъ отданъ приказъ по дЬйствующей армги о сформированы особаго рушукскаго отряда. Въ составъ его вошло 49 баталюновъ, 41 эскадронъ, сотня и 224 орудгя. [13, с. 4].
2. Появление эмоциональной сдержанности.
3. Процессуальное сильнее предметного начала в высказывании. Текст отражает непрерывность действия армии.
4. Упрощение синтаксиса: обилие простых неосложненных предложений.
Весь лишнгй обозъ отправленъ въ Сельви. ВмЬстЬ съ нимъ отправлены и ранцы. Не мало также заботъ потребовало установленге, на бивакЬ отряда, строгой чистоты [13, с. 99].
5. Особо реализуется перенос значения. «Мы» = наши вооруженные силы.
На югъ занятая нами часть территорги вдавалась за Балканы узкимъ клиномъ, доходившимъ до городовъ Эски-Загры и 1ени-Загры. [13, с. 6]. Метафоры носят уже устоявшийся характер: силы = вооруженные силы, армия. Силы непргятеля, защищавшаго Плевну, 18-го 1юля не могутъ быть опредЬлены въ точности [13, с. 9].
6. Эмоционально-экспрессивная оценка сменяется ментальной оценкой действий армии.
Въ три недЬли войска наши съ относительно малыми потерями перешагнули двЬ главнЬйшихъ оборонительныхъ линги: Дунай и Балканы, взяли крЬпость Никополь, заняли города Систово, Тырновъ, Бьлу, и такимъ образомъ путь на вторую столицу Турцги - Адрганополь былъ закрытъ [13, с. 6].
7. Проникновение в высказывания элементов деловой официальной речи.
Войскамъ отдана по случаю боя диспозицгя, опредЬляющая распредЬленге частей какъ въ боевой линги, такъ и въ резервахъ. Командиру сотенъ, расположенныхъ въ ДемьяновЬ, эсаулу Грузинову послано повторенге относительно наблюденгя путей къ Траяну и сбора свЬдЬнгй [13, с. 98].
Заключение
В рамках диахронического исследования
дискурсивных явлений мы пришли к следующим выводам.
1. Наблюдается усиление официального характера изложения.
2. Увеличивается набор коммуникативных средств терминологического и специального характера.
3. Уменьшается степень эмоционально-экспрессивной модальности дискурса.
4. Речевая организация приобретает строгий характер.
5. Происходит увеличение объема фактологической насыщенности коммуникативной сферы.
Таким образом, в процессе развития военного дискурса и в процессе диахронической коммуникации [16] происходит увеличение информационной насыщенности и содержательности текстовых единиц, уменьшение эмоциональной оценочности с одновременным усилением ментальной, упрощение языковой структуры речи, которое сопровождается ее переходом от в большей степени описательного характера к повествовательно-аналитическому. Все эти явления свидетельствуют о необходимости подробного анализа процессов, сопровождавших развитие лингвистического пространства военного дискурса XIX - начала XX веков.
Л и т е р а т у р а
1. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.
2. Макаров М. Л. Основы теории дискурса. - М.: Гнозис, 2003. - 252 с.
3. Олянич А. В. Презентационные стратегии в военно-политическом дискурсе // Вестник ВолГУ. -Серия 2. - Вып. 3. - 2003-2004. - С. 121-128.
4. Коч Н. Исследование концептов в диахронии как теоретическая и методическая проблема // Науковi записки. - Випуск 89 (1). - Серiя: Фшолопчш науки (мовознавство). - Кировоград, 2010. - С. 317.
5. Патюкова Р. В. К вопросу о соотношении синхронии и диахронии в аспекте межъязыкового пространства // Язык. Текст. Дискурс. - Выпуск 8. -Ставрополь: Изд-во СГПИ, 2010. - С. 116.
6. Патюкова Р. В. Образный контент в аспекте речевой компрессии: диахронический вектор (XV[П-XXI вв.) // Вестник Пермского государственного университета. Русская и зарубежная филология. - Пермь: ПГУ, 2011. № 1. - С. 27-31.
7. Колокольникова М. Ю. Дискурс-анализ и корпусный анализ в исследованиях в области исторической лексикологии // Известия Саратовского университета. -2010. - Т. 10. - № 2. - С. 3-6.
8. Акимова Э. Н. Историческая лингвистика текста: инновационные подходы в исследованиях // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. -
2010. - № 4 (2). - С. 427.
9. Будаев Э. В. Сопоставительный анализ политической метафоры // Известия Уральского государственного университета. - 2009. - № 3 (67). -С. 106-114. - Режим доступа: Http://proceedings.usu. ru/?base=mag/ 0067%2803_$03-2009%29&xsln=sbowArticle. xslt&id=a14&doc=../contentjsp, свободный (Дата обращения: 01.05.2014).
10. Патюкова Р. В. Принцип экономии в языковой динамике: диахронический вектор XI-XVI вв. // Вестник Северо-Осетинского государственного университета. -Владикавказ: СОГУ, 2011. - С. 218-225.
11. Чернявская В. Е. Дискурс как объект лингвистических исследований // Текст и дискурс. Проблемы экономического дискурса: сб. науч. ст. - СПб.: СПбГУЭФ, 2001. - С. 19.
12. Изображеше военныхъ дЬйствш 1812-го года. Сочинеше Барклая де-Толли. - СПб., 1912 (переиздание).
13. Ловча, Плевна и Шейново (изъ исторш русско-турецкой войны 1877-1878 гг.). А. Куропаткинъ. - СПб.: Типографш В. А. Полетики, 1881.
14. Кочетова Л. А. Диахронный подход к изучению рекламного дискурса: теоретико-методологический аспект // Дискурс как социальная деятельность (Вестн. Моск. гос. лингвист. ун-та; вып. 5 (638); сер. Языкознание) — Москва : Издательство Рема, 2012.
15. Записка о том, сколько я памятую о Крымских и Турецких походах» анонимного автора, участника русско-турецкой войны 1735-1739 гг./ Турецкая войны при императрице Анне // Русский архив. № 1. 1878. Режим доступа: http://www.runivers.ru/Runivers/calendar2. php?ID=60838&month= &year=, свободный. (Дата обращения: 01.05.2014).
16. Уланов А. В. К вопросу об интерференции в сфере дискурсивности (диахронический аспект). // Вестник Сибирского института бизнеса и информационных технологий.- 2013. - № 5. - C. 90-94.
R e f e r e n c e s
1. Karasik V. I. Jazykovoj krug: lichnost', koncepty, diskurs / V. I. Karasik. - Volgograd: Peremena, 2002. - 477 s.
2. Makarov M. L. Osnovy teorii diskursa / M. L. Makarov. - M.: Gnozis, 2003. - 252 s.
3. Oljanich A. V. Prezentacionnye strategii v voenno-politicheskom diskurse / A. V. Oljanich // Vestnik VolGU. -Serija 2. - Vyp. 3. - 2003-2004. - S. 121-128.
4. Koch N. Issledovanie konceptov v diahronii kak teoreticheskaja i metodicheskaja problema // Naukovi zapiski. - Vipusk 89 (1). - Serija: Filologichni nauki (movoznavstvo). -Kirovograd, 2010. - S. 317.
5. Patjukova R. V. K voprosu o sootnoshenii sinhronii i diahronii v aspekte mezh#jazykovogo prostranstva / R. V. Patjukova // Jazyk. Tekst. Diskurs. - Vypusk 8. -Stavropol': Izd-vo SGPI, 2010. - S. 116.
6. Patjukova R.V. Obraznyj kontent v aspekte rechevoj kompressii: diahronicheskij vektor (XVIII-XXI vv.) [Tekst] / R.V. Patjukova // Vestnik Permskogo gosudarstvennogo universiteta. Russkaja i zarubezhnaja filologija. - Perm': PGU, 2011. № 1. - S. 27-31.
7. Kolokol'nikova M. Ju. Diskurs-analiz i korpusnyj analiz v issledovanijah v oblasti istoricheskoj leksikologii // Izvestija Saratovskogo universiteta. - 2010. - T. 10. - № 2. -S. 3-6.
8. Akimova Je. N. Istoricheskaja lingvistika teksta: innovacionnye podhody v issledovanijah // Vestnik Nizhegorodskogo universiteta im. N. I. Lobachevskogo. -2010. - № 4 (2). - S. 427.
9. Budaev Je. V. Sopostavitel'nyj analiz politicheskoj metafory / Je. V. Budaev // Izvestija Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta. - 2009. - № 3 (67). - S. 106-114. -Rezhim dostupa: Http://proceedings.usu.ru/?base=mag/ 0067%2803_$03-2009%29&xsln = s''owArticle. xslt&id=a14&doc=../content.jsp, svobodnyj (Data obrashhenija: 01.05.2014).
10. Patjukova R. V. Princip jekonomii v jazykovoj dinamike: diahronicheskij vektor XI-XVI vv. [Tekst] / R.V. Patjukova // Vestnik Severo-Osetinskogo gosudarstvennogo universiteta. - Vladikavkaz: SOGU, 2011. - S. 218-225.
11. Chernjavskaja V. E. Diskurs kak obekt lingvisticheskih issledovanij [Tekst] / V. E. Chernjavskaja // Tekst i diskurs. Problemy jekonomicheskogo diskursa: sb. nauch. st. - SPb.: SPbGUJeF, 2001. - S. 19.
12. Izobrazhenie voennyh d''jstvij 1812-go goda. Sochinenie Barklaja de-Tolli. - SPb., 1912 (pereizdanie).
13. Lovcha, Plevna i Shejnovo (iz istorii russko-tureckoj vojny 1877-1878 gg.). A. Kuropatkin. - SPb.: Tipografija V. A. Poletiki, 1881.
14. Kochetova L. A. Diahronnyj podhod k izucheniju reklamnogo diskursa: teoretiko-metodologicheskij aspekt / L.A. Kochetova // Diskurs kak social'naja dejatel'nost' (Vestn. Mosk. gos. lingvist. un-ta; vyp. 5 (638); ser. Jazykoznanie) — Moskva : Izdatel'stvo Rema, 2012.
15. Zapiska o tom, skol'ko ja pamjatuju o Krymskih i Tureckih pohodah» anonimnogo avtora, uchastnika russko-tureckoj vojny 1735-1739 gg./ Tureckaja vojny pri imperatrice Anne // Russkij arhiv. № 1. 1878. Rezhim dostupa: http://www. runivers.ru/Runivers/calendar2. php?ID=60838&month= &year=, svobodnyj. (Data obrashhenija: 01.05.2014).
16. Ulanov A. V. K voprosu ob interferencii v sfere diskursivnosti (diahronicheskij aspekt). // Vestnik Sibirskogo instituta biznesa i informacionnyh tehnologij. - 2013. - № 5. - S. 90-94.
iririr
