CC BY
18
Рис. 1. Средняя относительная частота реакций за период 2017-2020 гг.
вызывающие нейтральные реакции у респондентов, характеризуются наибольшими показателями. Относительная частота их проявления 0,48. Относительная частота положительно воспринятых заголовков новостных медиатекстов - 0,18, чтов2,6разаменьше, чем нейтральновоспринятых.Относительнаячастота реакций.перепеющихнегетевооееоспряятия знгеловкон-0,ЗР.Даоный пека-натень в1,8 рое менхше,нем и в1,е .кас
-ешьше, чем ывнопыязятяЯ исфоемооии.
Как показывает анализ результатов, формирование медиапространства в период с ЬЯ^C6гPзпF^на^)^oдон^^ачеатнлимyщeнсвeняPгоаpaкcли-
Библиографическийсписок
рования нейтрально воспринятой информации (0,48). Данный показатель может быть обусловлен, с одной стороны, механизмом психологической защиты, связанным с изменением иерархии неосознаваемых и осознаваемых компонентов системы ценностей личности и ее реорганизацией. То есть этот механизм, по словам А. Фрейда, направлен на то, чтобы лишить значимости и тем самым обезвредить психологически травмирующие моменты [7]. М.В. Макарова делает акцент на том, что защитные (нейтральные) реакции в психологии выступают также в роли буферов по отношению к нашему сознанию тех разочарований и угроз, которые приносит нам жизнь [8]. С другой стороны, заголовки статей, констатирующих факты, но не дающих им оценку, могут задавать экологичный формат воздействия на читателя. Отсутствие резко положительной или отрицательной оценки события дает возможность читателю сформировать собственную точку зрения, избегая ситуации навязывания чужого мнения.
Значимым для данного эколингвистического исследования являются и высокие показатели негативно воспринятой информации (0,34). Транслируемые через СМИ негативные факты задают, по словам В.И. Шаховского, «неэкологичный формат общения и поведения в социуме и провоцируют соответствующие эмоциональные состояния адресата, которые могут привести к ухудшению его здоровья» [5].
На данном устойчивом фоне, сформированном нейтральной и негативной информацией, положительно воспринимаемая информация с относительной частотой 0,18 (в 4,5 раза меньше) нейтрализует неэкологичный формат воздействия СМИ на аудиторию и задает вектор экологизации медиапространства.
Таким образом, результаты и выводы, полученные в ходе исследования, позволяют определить важные проблемы в области эколингвистического изучения медиапространства региона. Перспективы дальнейшего исследования видятся в изучении специфики формирования медиапространств зарубежных регионов с точки зрения эколингвистики, проведение сравнительно-сопоставительного анализа.
1. ДобросклонскаяТ.Г. Вопросыизучениямедиатекстов(опытисследованиясовременнойанглийской медиаречи). Москва: Едиториал УРСС, 2005.
2. Ионова С.В. Основные направления эколингвистических исследований: зарубежный и отечественный опыт. Вестник ВолГУ. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/ osnovnye-napravleniya-ekolingvisticheskih-issledovaniy-zarubezhnyy-i-otechestvennyy-opyt
3. Звегинцев В.А. Мысли о лингвистике. Москва: URSS, 2008.
4. Ионова С.В. К вопросу о признаках экологичности текстовой коммуникации. Вестник ВолГУ. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-priznakah-ekologichnosti-tekstovoy-kommunikatsii
5. ШаховскийВ.И. Диссонансэкологичностивкоммуникативномкруге:человек,язык,эмоции.Волгоград: Издательство ИП Поликарпов И.Л., 2016.
6. ПиотровскийР.Г.,БектаевК.Б., ПиотровскаяА.А. Математическаялингвистика.Москва:Высшаяшкола, 1977.
7. ФрейдА. Теорияи практикадетскогопсихоанализа.Москва:«Эксмо-Пресс»,1999.
8. МакароваМ.В.Защитныемеханизмыпсихики. Мирпсихологии. Availableat: http://juragrek.narod.ru/psih/432.htm
References
1. Dobrosklonskaya T.G. Voprosyizucheniyamediatekstov(opytissledovaniyasovremennojanglijskojmediarechi). Moskva: Editorial URSS, 2005.
2. lonova S.V. Osnovnye napravleniya "ekolingvisticheskih issledovanij: zarubezhnyj i otechestvennyj opyt. Vestnik VolGU. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovnye-napravleniya-ekolingvisticheskih-issledovaniy-zarubezhnyy-i-otechestvennyy-opyt
3. Zvegincev V.A. Mysli o lingvistike. Moskva: URSS, 2008.
4. lonova S.V. K voprosu o priznakah "ekologichnosti tekstovoj kommunikacii. Vestnik VolGU. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/k-voprosu-o-priznakah-ekologichnosti-tekstovoy-kommunikatsii
5. ShahovskijV.I. Dissonans'ekologichnosti vkommunikativnom kruge:chelovek,yazyk,'emocii. Volgograd:lzdatel'stvo IP Polikarpov I.L., 2016.
6. Piotrovskij R.G., Bektaev K.B., Piotrovskaya A.A. Matematicheskaya lingvistika. Moskva: Vysshaya shkola, 1977.
7. Frejd A. Teo/iya /'praktikadetskogops/'hoanal/'za.Moskva:«'Eksmo-Press»,1999.
8. Makarova M.V. Zaschitnye mehanizmy psihiki. Mirpsihologii. Available at: http://juragrek.narod.ru/psih/432.htm
Статья поступила в редакцию 01.11.21
УДК 811.111:81'373.72
Nekrasova M.Yu., senior teacher, Theory and Practice of Translation Department, Sevastopol State University (Sevastopol, Russia),
E-mail: nekramar@mail.ru
Barskaya ОМ, Cand. of Sciences (Pedagogy), senior lecturer, Foreign Languages Department, Black Sea Higher Naval School n.a. P.S. Nakhimov
(Sevastopol, Russia), E-mail: olyabarska@yahoo.com
DIACHRONIC ANALYSIS OF THE USE OF MILITARY PHRASEOLOGY IN TEXTS OF MILITARY SPHERE. The article presents an analysis of phraseology of the military sphere of modern English (1800 - 2019) using a corpus analysis tool such as Google Ngram Viewer. As a result of the analysis using this tool, it was found that some of the phraseological units recorded as typical or often used in dictionary sources are gradually falling out of use in the current historical time (2000 - 2010). Other phraseological units, on the contrary, in the same historical period begin (often rapidly) to gain use. When using the diagrammatic method, it becomes clear that in a number of cases an increase or decrease in the frequency of use of phraseological units of military topics is associated with socio-political events and cataclysms. In particular, in a number of cases, a correlation was noted between the increase in the frequency of the use of military phraseology in literature and the period of world wars, as well as modern wars. Consequently, the proposed analysis method is able to demonstrate a visual dynamics of phraseological development in a language, in particular, in the military substandard variety of English.
Key words: English phraseology, military substandard variety of English, phraseology of English military substandard variety, Google Ngram Viewer.
М.Ю. Некрасова, ст. преп., Севастопольский государственный университет, г. Севастополь, E-mail: nekramar@mail.ru
О.В. Барская, канд. пед. наук, доц., Черноморское высшее военно-морское училище имени П.С. Нахимова, г. Севастополь,
E-mail: olyabarska@yahoo.com
ДИАХРОНИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ УПОТРЕБЛЕНИЯ ВОЕННЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В ТЕКСТАХ ВОЕННОЙ ТЕМАТИКИ
В статье представлен анализ фразеологии военной сферы современного английского языка (1800-2019 гп) с использованием такого инструмента корпусного анализа, как Google Ngram Viewer. В результате анализа с использованием данного инструмента было установлено, что часть фразеологизмов, фиксируемых как типические либо часто употребляемые в словарных источниках, в настоящее историческое время (2000-2010-е гг.) постепенно выходят из употребления. Другие же фразеологизмы, наоборот, в тот же исторический период начинают (зачастую стремительно) увеличивают частоту употребления. При использовании диаграммного метода становится ясным, что в ряде случаев увеличение или уменьшение частотности употребления фразеологизмов военной тематики связано с социально-политическими событиями и катаклизмами. В частности, в ряде случаев отмечена корреляция увеличения частотности употребления военной фразеологии в литературе и периодом мировых войн, а также войн современности. Следовательно, предложенная методика анализа способна демонстрировать картинку наглядной динамики фразеологии в языке, в частности в английском военном субстандарте.
Ключевые слова: фразеология английского языка, военный субстандарт, фразеология военного субстандарта, современный английский язык, корпусные методы исследования языка, Google Ngram Viewer.
Актуальность представленного исследования обусловлена растущим интересом к исследованию развития языка в динамике, анализу объемов и частотности употребления отдельных языковых единиц в диахронии; особым вниманием к употреблению фразеологизмов военного субстандарта, динамическому сопоставлению кодифицированного варианта языка (той информации, что отображена во фразеологических словарях) и узуальной динамике развития фразеологического фонда языка; заинтересованностью в активном использовании программных средств Google Ngram Viewer, которые позволяют наглядно продемонстрировать, какие фразеологизмы в современный период развития английского языка употребляются узуально, какие постепенно выходят из употребления и какие уже можно рассматривать как практически вышедшие из употребления.
Цель исследования - проследить частотность употребления фразеологических единиц, относящихся к военному субстандарту, в военно-публицистических и военно-художественных текстах с помощью системы Google Ngram Viewer, позволяющей отслеживать актуальную динамику употребления фразеологических единиц, и дать оценку зависимости их употребления от военно-политических событий в общественной жизни.
Язык существует во множестве форм, как литературных, так и внелите-ратурных, а также территориальных и региональных вариантов. Существует и стратификация формы существования языка по областям профессиональной деятельности. В этом случае выделяемые формы языка, используемые представителями различных профессий и сфер деятельности, называются субстандартами. В работе Т.В. Хвесько и С.М. Мастерских [1, с. 151 - 152] профессиональные варианты языка, наряду с жаргонами, сленгами и арго, выделяются в группу так называемых языковых субстандартов. Именно к данной группе и относится язык военных (наряду с фразеологией и идиоматикой, которые используются в нем).
Военному субстандарту посвящено большое количество лингвистических исследований. Среди тех, в которых особенности военного субстандарта рассматриваются в связи с его функциональными, а также, в некотором роде, онтологическими особенностями, внимания заслуживают работы В.Д. Грачева и В.Н. Гребенькова [2], Е.Д. Исаевой [3]. В них подчеркивается, что для военного субстандарта характерна точность словоупотребления, стремление к конкретике передачи значений, смыслов и коннотаций военной терминологии в продуцируемых речевых произведениях.
От военного субстандарта следует отличать арго военных, которое используется военными преимущественно в процессе коммуникации в неофициальной, неформальной обстановке. М.Т. Дьячок отмечает, что арго используется военными срочной службы преимущественно в тех речевых актах, которые связаны с повседневным бытом военнослужащего, а при коммуникации, объединенной «гражданской» тематикой, арго может и не использоваться [4]. Субстандарт употребляется в различных военных документах и актах, военно-технических и военно-научных материалах, военно-публицистических и военно-художественных произведениях, военно-политических, пропагандистских и агитационных материалах.
Структурно военный субстандарт, как и любой другой язык профессиональной или профессионально ориентированной коммуникации, организован достаточно сложно. Основываясь на концепции структуры языка профессиональной коммуникации, предложенной Е.И. Головановой [5, с. 48], в военном субстандарте можно выделить следующие слои: терминологический слой, профессиональные жаргоны, профессиональное просторечие и корпоративные диалекты. Все вышеперечисленное характерно и для военного субстандарта.
В военном субстандарте, как и в любом другом субъязыке, можно выделить три основных класса языковых единиц [6, с. 51]: абсолютно специфические для данного языка единицы, относительно специфические единицы (те, которые входят и в другие субъязыки) и неспецифические единицы языка. Материал данного исследования предполагается ограничить теми фразеологическими единицами (для обозначения которых в дальнейшем будет использоваться сокращение ФЕ), которые репрезентированы в военно-художественных и военно-публицистических жанрах и соответствующих текстах как наиболее близкие «неспецифичным» жанрам общелитературного языка. Кроме того, в материал данного исследова-
ния не включается арго военных как отдельная внелитературная форма существования языка.
Традиционная классификация фразеологизмов базируется на принципах, предложенных А.В. Куниным [7, с. 296 - 297]. Согласно данной классификации весь фразеологический фонд английского языка делится на идиоматику, идиоф-разеоматику и фразеоматику. В работе Е.В. Лупановой в первый класс ФЕ включаются идиомы, которые являются устойчивыми сочетаниями слов с частично или полностью переосмысленным значением [8, с. 31]. Цитируемым автором предлагается следующая классификация идиоматики [8, с. 31 - 32]:
• «номинативные, включающие в состав субстантивные, адъективные, адвербиальные и предложные ФЕ (ФЕ - фразеологические единицы, примечание Е.В. Лупановой);
• номинативные и номинативно-коммуникативные ФЕ, состоящие из глагольных ФЕ;
• междометные ФЕ и модальные ФЕ немеждометного характера;
• коммуникативные ФЕ (пословицы и поговорки)».
Как пишет Е.В. Лупанова, «первый класс номинативных идиом включает субстантивные ФЕ военной сферы, представляющие собой большой пласт фразеологических единств и сращений. Они служат для обозначения предмета и соотносятся, исходя из выполняемых функций, с существительными, которые являются их основным элементом, то есть грамматически независимым компонентом...» [8, с. 31]. Тем не менее внутри этого класса также имеются собственные различия. Так, субстантивная фразеология (то есть такая, в которой основным компонентом является имя существительное) образуется преимущественно за счет метафоризации. В подклассе адъективной фразеологии (и структурной, и семантической) вершиной фразеологизма является прилагательное или адъективированное причастие. Адвербиальные и предложные фразеологические единицы разграничиваются по семантическим признакам: так, адвербиальные единицы служат для описания качественных условий протекания какого-либо процесса, а предложные - для структурирования высказываний [8, с. 32].
Глагольные фразеологические обороты используются для непрямого наименования различных действий, процессов и состояний. Очевидно, что глагольные фразеологические обороты, связанные с военной тематикой, передают семантику, отражающую ведение военных действий, быт и жизнь военных. В работе Е.В. Лупановой приводится подробная семантическая классификация фразеологических оборотов такого рода [8, с. 32].
Третий класс фразеологизмов - междометные и модальные - составляют выражения, передающие определенное эмоционально-экспрессивное отношение или определенную эмоционально-экспрессивную оценку чего-либо, что следует из самой природы междометий и модальных слов как отдельного класса слов.
В четвертый класс фразеологизмов входят коммуникативные цельноо-формленные единицы, то есть пословицы и поговорки [8, с. 32], в данном случае связанные с военным бытом и военной тематикой. К идиофразеоматике, согласно А.В. Кунину, относятся устойчивые словосочетания с буквальным и переосмысленным значением, причем первичное значение идиофразеоматизма, как правило, терминологично, а вторичное развивается по типу переосмысления первичного значения. К фразеоматике исследователь относит словосочетания переменного состава, то есть такие, которые образуются по устойчивой модели: «Подобные обороты, с одной стороны, являются воспроизводимыми единицами языка, а с другой - образуются по порождающей модели переменного словосочетания, то есть представляют собой переменно-устойчивые образования» [9, с. 32].
Поскольку материалом данного исследования являются те фразеологические единицы, которые встречаются в военно-художественных и военно-публицистических текстах, а также текстах близкого к ним жанра, для анализа частотности и встречаемости такого рода фразеологизмов было решено использовать программные средства Google Ngram Viewer. Эта система создана на основе библиотеки Google Books, она является наиболее мощным инструментом для диахронических исследований [9, с. 148]. Таким образом, обеспечивается репрезентативность представления частоты встречаемости каждого из отобранных
фразеологизмов, поскольку коллекция Google Books охватывает источники все-воуможьойоанАовкй пстилистиоескойпринаддежуоути, к том чжсьеи ту в кооо-рых представлены элементы военного субстандарта (военно-художественная и взенно-публицистическая литература, в частности). В качестве периода анализа частотности и встречаемости был взят период с 1800 по 2019 гг, то есть период, охватывающиК севреженеый англлллкяТ язык.
Ниже представлены диаграммы (рис. 1 - 8) частотности и встречаемости фразеологических единиц вышеуказанных типов (согласно классификации АЯ Яуилууоообракннюро разлявымспоюр ным л^ршиь ютачн.ктм и прхд-ставленные там как наиболее типичные фразеологизмы, связанные с военной сфер ой [17-17].
Обращает внимание, что пиковая частотность употребления ФЕ, представ-льнвкк на Л2,1 дтсзияеття в мчалаШ н.июежду 1949- 1У50жАожнз гяед-положить, что это объясняется внешнеполитическими событиями (в том числе и воеенуми), и и—ые быта тогда вовлечена Британия, в частности периодом наполеоновских войн и периодом перед началом Крымской войны. Стоит заметить
также, что на этой диаграмме могут быть представлены и переносные употребления данной ФЕ (что сбъасняет ееотноситепннонизкуюстабильную динамику во второй половине XX в.).
Подобно первому примеру ФЕ рис. 2 также может употребляться в переносном, метафорическом значении. Примечательно, что на данной диаграмме пр едставленырабныобасиакты крафисесноео ннеитабис дин ной ФЕ, причем ряд из них вообще низкочастотен (наиболее частотным является вариант написания всей ФЕ прописными буквами). Вместе с тем, исходя из анализа данной диаграмаы , здесьоенко нсметно возрастынискастокноыти^бтребления данной ФЕ в связи с определенными военно-историческими событиями (период Первой мыроноя войны качалобтеркй мирокойиббеы,кчанттости(.
Заметно, что ФЕ, представленная на графике рис. 3, употребляется с неко-тароёпсрбонкчностью (пскаобрызно; в оееедсленноепеоиодл наблюдается как возрастание, так и спад частотности ее употребления), однако с начала 2000-х гг, согласно диаграмме, отмечается постепенное снижение частотности ее употребления.
Рис.1.Частотностьупотребления вдиахронииФЕ'brotherinarms'
0.00000130%-0.00000120%-0.00000110%-0.00000100%-0.00000090%-
0.00000070%-0.00000060%-0.00000050%-0.00000040%-0.00000030%-0.00000020% 0.00000010%-0.00000000%
Call to Arms" CALL TO ARMS" Call to arms Call To Arms"
1860 1880 1900 1920 1940 1960
(click on line/label for focus, right click to expand/contract wildcards)
Рис. 2. Частотность употребления в диахронии ФЕ 'call to arms'
0.0000000400% -
0.0000000350%-
0.0000000300% -
0.0000000250% -
0.0000000200% -
0.0000000150%-
0.0000000100%-
0.0000000050% -
0.0000000000% -г
я
1820 1840 1860
" beat a retreat"
1900 1920 1940 1960 1'
(click on line/label for focus)
Рис. 3. Частотность употребления в диахронии ФЕ 'beat a retreat'
0.0000000700%-0.0000000650%-0.0000000600%-0.0000000550%-0.0000000500%-0.0000000450%-0.0000000400%-0.0000000350%-0.0000000300%-0.0000000250%-0.0000000200%-0.0000000150%-0.0000000100%-0.0000000050%-
0.0000000000%-Г
JH
last ditch fight
Рис. 4. Частотность употребления в диахронии ФЕ last ditch fight'
0.000000130%-
0.000000120%-
0.000000110%
0.000000100%
0.000000090%
0.000000080%-
0.000000070%-
0.000000060%-
0.000000050%-
0.000000040%-
0.000000030%-
0.000000020%-
0.000000010%-
0.000000000%
" old campaigner"
1900 1920
(click on line/label for focus)
Рис. 5. Частотность употребления в диахронии ФЕ 'old campaigner'
0.000000500%-0.000000450%-0.000000400%-0.000000350%-0.000000300%-0.000000250%-0.000000200%-0.000000150%-0.000000100%-0.000000050% -0.000000000%
Рис.6. Частотно сть употребления в диахр онииФ E'underfire'
фикояая частотность уиотреЯледия фоаоеолог^^к^а OastditehOight', представленного на рис. 4 отмечается приблизительно между 1940 и между 1960 гг (рероятно, во время Вяорой миррвой войны и ррде послевоенных конфликтов), после чего наблюдается снижение его употребления, а в настоящее время его ножно сриворь практиненин вршедио им из фнннтройхтния.
Пиковой частотности употребление выражения, представленного на рис. 5, достигало в середине XIX и в первой половине XX вв., однако потом наблюдает-со тнижен и ее го улояреблен ия. Н есм орркла эвОт дандте выраведие пртддлжаен оставаться на периферии узуса, поскольку его семантику можно передать как «ичннтнир нрлшлых войн, боевых кмдфниктов», «реневвн».
На рисунке 6 показана динамика употребления ФЕ 'under fire'. С одной стороны, ода внодит в вееннвй субетадварк (ее скмадтику можко птрнеатькдк «под огнем», «под атакой», с другой - в переносном значении оно уже вышло за
пределы военного субстандарта. Таким образом, данная ФЕ является идиофра-зеомой, по классификации А.В. Кунина. Тем не менее нельзя не отметить частотность ее употребления на протяжении XX в. (один из пиков частности приходится, в частности, на период Второй мировой войны).
Фразеологическая единица 'dogs of war', представленная на рис. 7, является полисемичной. Она может означать как «ужасы войны», так и «участники войны», «стороны военного конфликта». Исходя из диаграммы, видно, что особенная частотность ее употребления (правда, с периодичностью) относится к XIX в. Затем происходит постепенный спад употребления. Тем не менее, начиная приблизительно с 2000-х гг, вновь фиксируется рост частотности употребления данной ФЕ.
С начала XIX в. употребление выражения 'friendly fire', отмеченного графиком рис. 8, не отмечается вплоть до начала эпохи мировых войн (когда стало
0.000000500%
0.000000450%
0.000000400%
0.000000350%
0.000000300% -
0.000000250%
0.000000200% -
0.000000150%-
0.000000100%-
0.000000050% -
0.000000000%
" dogs of war"
1900 1920
(click on line/label for focus)
Рис. 7. Частотность употребления в диахронии ФЕ 'dogs of war'
0.00000200% -0.00000180%-0.00000160%-0.00000140%-0.00000120%-0.00000100%-0.00000080% -0.00000060% -0.00000040% -0.00000020%-0.00000000% -Г-
180C
" friendly fire"
1900 1920
(click on line/label for focus)
Рис. 8. Частотность употребления в диахронии ФЕ 'friendly fire'
особенно широко применяться артиллерийское и бомбовое вооружение, и остро встал в прос о возможности ошибочной атаки собственных сил или союзных сил, что и означает семантика данного выражения). На диаграмме заметен резкий рост употребления данного выражения с начала 1990-х гг, когда этот вопрос стал активно обсуладатьсяпублично в связи с ведением американскимивооруженны-ми силами всевозможных кампаний (война в Ираке, война в Персидском заливе и т.д.), гдуимели место пьмоДные исцидевтд. Однако уоьтапесно снижаетси частота употребления данной ФЕ.
ТагисоНрезам.однои- вознджнах оИняснеиий калеНанмй засмовности употребления фразеологизмов, относящихся к военному субстандарту (в част-нести, трхфидзнологизмнв, которые встредаютси в иоемни-дуСмиугстичтскихи военно-художественных текстах), может быть связано с экстралингвистическими причинами. В период социально-политических, в частности военных, конфликтов всегрд нккуолинидоетот употре&мнне трх лгкииоеских (вчаснннсьи.Нфазема-гических) единиц, которые связаны с происходящими (например, с военными)
Библиографический список
событиями. Поэтому нам представляется, что в первую очередь следует искать корреляцию между социально-политическими событиями новейшей истории (в частности, войнами и военными конфликтами) и увеличением либо уменьшением употребления определенных единиц в языке (это относится и к ФЕ). Между тем нельзя не отметить, что метод анализа ФЕ военного субстандарта с использованием системы Google Ngram Viewer позволяет отслеживать актуальную динамику ФЕ английского языка (и не только ФЕ, относящихся к военному субстандарту). Так, некоторые из ФЕ, отмечаемые в соответствующих фразеологических словарях (то есть рассматриваемые как узуальные), при практическом анализе показывают, что они начинают сдвигаться к периферии языка либо уже практически вышли из употребления ('last ditch fight', 'old campaigner'). Некоторые ФЕ демонстрируют периодичность в колебании частотности употребления ('beat a retreat'), что представляется нетривиальным и не имеющим окончательного объяснения. Другие же ФЕ демонстрируют рост частотности употребления в последние годы и десятилетия ('friendly fire').
1. Хвесько Т.В., Мастерских С.М. Интерпретация субстандартной лексики. Вопросы когнитивной лингвистики. 2012; № 2 (031): 151 - 152.
2. Грачев В.Д., Гребеньков В.Н. Особенности языка военной культуры. Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2006; № 2 (15): 24 -29.
3. Исаева Е.Д. Особенности японской военной терминологии. Вестник Иркутского государственного лингвистического университета. 2009; № 4: 29 - 34.
4. Дьячок М.Т. Солдатскийбытисолдатскоеарго. Русистика.Берлин,1992;№1. Available at:http://philology.ru/linguistics2/dyachok-92.htm
5. Голованова Е.И. Введение в когнитивное терминоведение. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2011.
6. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Москва: ФЛИНТА: Наука, 2016.
7. Дормидонтов А.А., НелюбинЛ.Л., Василыенко А.А. Учебник военного перевода. Английский язык. Москва: Военное издательство Министерства обороны СССР 1981.
8. Лупанова Е.В. Фразеологические единицы военной тематики в английском языке. Международный научно-исследовательский журнал. 2017; Ч. 1, № 02 (56): 30 - 34.
9. Захаров В.П. Корпусная лингвистика. Прикладная и компьютерная лингвистика. Москва: ЛЕНАНД, 2017: 138 - 155.
10. КунинА.В. Англо-русскийфразеологическийсловарь.Москва:Русский язык,1984.
11. Ammer C. The American Heritage Dictionary of Idioms. Turtleback Books, 2013.
12. CollinsCobuildDictionaryofIdioms.UK: HarperCollinsPublishers, 1997.
13. Longman Dictionary of Contemporary English. Pearson, 2007.
References
1. Hves'koT.V.,MasterskihS.M.Interpretaciyasubstandartnojleksiki. Voprosykognitivnojlingvistiki.2012;№2 (031):151 -152.
2. Grachev V.D., Greben'kov V.N. Osobennosti yazyka voennoj kul'tury. Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogopedagogicheskogo universiteta. 2006; № 2 (15): 24 - 29.
3. Isaeva E.D. Osobennosti yaponskoj voennoj terminologii. Vestnik Irkutskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. 2009; № 4: 29 - 34.
4. D'yachok M.T. Soldatskij byt i soldatskoe argo. Rusistika. Berlin, 1992; № 1. Available at: http://philology.ru/linguistics2/dyachok-92.htm
5. Golovanova E.I. Vvedenie v kognitivnoe terminovedenie. Moskva: FLINTA: Nauka, 2011.
6. Skrebnev Yu.M. Ocherk teoriistilistiki. Moskva: FLINTA: Nauka, 2016.
7. Dormidontov A.A., Nelyubin L.L., Vasil'chenko A.A. Uchebnik voennogo perevoda. Anglijskijyazyk. Moskva: Voennoe izdatel'stvo Ministerstva oborony SSSR, 1981.
8. Lupanova E.V. Frazeologicheskie edinicy voennoj tematiki v anglijskom yazyke. Mezhdunarodnyj nauchno-issledovatel'skij zhurnal. 2017; Ch. 1, № 02 (56): 30 - 34.
9. Zaharov V.P. Korpusnaya lingvistika. Prikladnaya ikomp'yuternaya lingvistika. Moskva: LENAND, 2017: 138 - 155.
10. Kunin A.V. Anglo-russkij frazeologicheskij slovar'. Moskva: Russkij yazyk, 1984.
11. Ammer C. The American Heritage Dictionary of Idioms. Turtleback Books, 2013.
12. Collins Cobuild Dictionary of Idioms. UK: HarperCollins Publishers, 1997.
13. Longman Dictionary of Contemporary English. Pearson, 2007.
Статья поступила в редакцию 15.10.21
УДК 81-112.2
Pavlova E.B., Cand. of Sciences (Philology), Senior teacher, RUDN University (Moscow, Russia), E-mail: pavlova_eb@pfur.ru
Terentyeva E.V., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Volgograd State University (Volgograd, Russia), E-mail: ev_terenteva@volsu.ru
ENVIRONMENTAL ONLINE PETITIONS AS A FORM OF MODERN PROTEST PRACTICE. The article presents results of an analysis of the collective and personal measurement of environmental online petitions posted on the platforms of Democrator, from the standpoint of a communicative approach Change.org, петиция-президенту.рф, Russian public Initiative. The relevance of the undertaken research is explained by the need to study the protest potential of environmental Internet communication. In the work, based on the material of Russian-language online petitions on environmental topics, the techniques of discursive modeling of the image of the addressed person and addressee, the communicative features of their solidarity, as well as dominant strategies and tactics are examined. It is noted that the stratagem-tactical organization of environmental online petitions is based on the implementation of argumentative and phatic strategies with the use of appropriate tactics; in the communicative behavior of the initiator of an environmental online petition, the mobilization potential of the analyzed protest practice is mainly realized.
Key words: online petitions, online platform, environmental problem-tick, protest communication, strategies, tactics.
Е.Б. Павлова, канд. филол. наук, ст. преп., Российский университет дружбы народов, г. Москва, E-mail: pavlova_eb@pfur.ru
Е.В. Терентьева, д-р филол. наук, проф., Волгоградский государственный университет г. Волгоград, E-mail: ev_terenteva@volsu.ru
ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ОНЛАЙН-ПЕТИЦИИ
КАК ФОРМА СОВРЕМЕННОЙ ПРОТЕСТНОЙ ПРАКТИКИ
В статье с позиций коммуникативного подхода представлены результаты анализа коллективно-личностного измерения экологических онлайн-петиций, размещенных на платформах Демократор, Change.org, петиция-президенту.рф, Российская общественная инициатива. Актуальность предпринятого исследования объясняется необходимостью изучения протестного потенциала экологической интернет-коммуникации. В работе на материале русскоязычных онлайн-петиций экологической тематики рассмотрены приемы дискурсивного моделирования образа адресанта и адресата, коммуникативные особенности их солидаризации, а также доминирующие стратегии и тактики. Установлено, что стратагемно-тактическая организация экологических онлайн-петиций базируется на реализации аргументирующей и фатической стратегий с набором соответствующих тактик; в коммуникативном поведении инициатора экологической онлайн-петиции реализуется преимущественно мобилизационный потенциал анализируемой протестной практики.
Ключевые слова: онлайн-петиции, онлайн-платформа, экологическая проблематика, протестная коммуникация, стратегии, тактики.
Политическое участие граждан в современной России с развитием информационно-коммуникационных и социальных технологий приобретает все большее распространение. Одним из активно развивающихся форматов такого участия являются онлайн-петиции, которые позволяют благодаря появлению цифровых петиционных платформ реализовать протестный потенциал граждан через прямое действие - создание петиции либо ее подписание. Онлайн-петиции реализуют принцип прямой демократии через различных участников партиципа-ционной пирамиды, на крайних ступенях которой стоят так называемые «кликти-висты» и инициаторы регулярных протестных акций [1; 2; 3].
Актуальность предпринятого исследования экологических онлайн-пети-ций обусловлена социальной значимостью феномена протестной коммуникации, важностью изучения его новых форм, субъектов коммуникации, форматов коллективного взаимодействия в условиях глобализации средств информации. Обращение к текстам онлайн-петиций экологического содержания объясняется также тем, что данная протестная практика не получила еще всестороннего научного описания, хотя экологическая проблематика выступает катализатором протестных настроений в современном обществе. Экологические протесты все чаще обнаруживают политический подтекст, а экология становится важной политической темой. Данный тезис находит косвенное подтверждение в том, что экологическая проблематика в русскоязычной политической блогосфере еще не имеет статуса самостоятельной темы с индексом «угроза» и часто включается в проблематику сферы «власть - чиновники» [4, с. 110].
Цель настоящего исследования заключалась в том, чтобы установить, в какой мере протестные настроения российских граждан, вызванные экологическими проблемами, находят отражение в мобилизационных формах участия на петиционных платформах. В цели нашего исследования входил также анализ коллективно-личностного измерения экологических онлайн-петиций как протест-ных практик в аспекте дискурсивного моделирования образа адресанта и адресата, коммуникативных особенностей их солидаризации, а также стратагемно-так-тической организации текстов петиций.
Для достижения обозначенных целей был определен следующий комплекс задач: определить, насколько активно создавались онлайн-петиции экологического содержания, какие тематические области экологической проблематики затрагивались, какова статистика по подписантам, какова результативность
петиций, а также определить параметры коммуникативно-личностного измерения онлайн-петиций, доминирующие стратегии и тактики, реализованные в них.
Научная новизна исследования состоит в параметризации коллективно-личностного измерения экологических онлайн-петиций, в установлении специфики стратагемно-тактической организации текстов петиций.
Теоретическая значимость результатов исследования заключается в дальнейшей разработке положений коммуникативной теории протеста, теории современной социальной интернет-коммуникации.
Экологические онлайн-петиции как форма протестной практики современной России
Материалом исследования послужили русскоязычные онлайн-петиции. Как известно, в настоящее время используются популярные неофициальные платформы Демократор (Democrator.ru), Change.org, петиция-президенту.рф и некоторые другие, а также официальная платформа Российская общественная инициатива (ROI.RU). Платформа Демократор объединяет 2 185 506 участников, через нее было подано 14 938 петиций, среди которых около 5% были посвящены вопросам экологии. Платформа Change.org в России по данным опубликованного отчета на 2018 г насчитывает 14 304 914 пользователей, на платформе имеются специальные рубрики «Окружающая среда», «Права животных». Платформа петиция-президенту.рф объединяет 7 805 участников, на платформе есть рубрика «Экология. Защита животных». Платформа OnlinePetition по состоянию на ноябрь 2020 г представляет 704 петиции. Тематический рубрикатор на данной платформе отсутствует, среди результативных есть петиции с экологической проблематикой. Платформа Местная петиция (localpetition.ru) функционирует с 2018 года, насчитывает около 255 петиций, в том числе на экологические темы. Российская общественная инициатива является официальной платформой, по состоянию на ноябрь 2020 года на ней размещено 18 032 петиции, есть раздел «Природные ресурсы и экология». Петиции данного раздела составляют около 4% от всех зарегистрированных на платформе.
В исследовании количественные данные фиксировались на основе имеющихся рубрикаторов, представленных на петиционных платформах. Темати-зация онлайн-петиций, где это было необходимо, осуществлялась с помощью программы SPSS Statistics.
