CC BY
65M*
LJ
• ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
Н.Р. СЛАВНИТСКИИ
N.R. SLAVNITSKY
действия русских войск
в ходе осадных операций начального периода северной войны
1700—1721 гг.
ACTIONS OF RUSSIAN TROOPS DURING SIEGE OPERATIONS OF INITIAL PERIOD OF THE NORTHERN WAR OF 1700—1721
Сведения об авторе. Славнитский Николай Равильевич — главный научный сотрудник Государственного музея истории Санкт-Петербурга, кандидат исторических наук (Санкт-Петербург. E-mail: slavnitski@bk.ru).
Аннотация. В статье рассматриваются мероприятия Петра I и его сподвижников в тех случаях, когда шведское командование пыталось противодействовать осадным операциям российских войск.
Ключевые слова: Северная война; Пётр I; осада Нотебурга; осада Нарвы; Б.П. Шереметев.
Information about author. Nikolay Slavnitsky - Chief Researcher of the State Museum of the History of St. Petersburg, Cand. Sc. (Hist.) (St. Petersburg. E-mail: slavnitski@bk.ru).
Summary. The article considers the activities of Pyotr I and his associates in those cases, when the Swedish command tried to counter the siege operations of Russian troops. Keywords: Northern War; Pyotr I; siege of Noteborg; siege of Narva; B.P. Sheremetev.
V__
Первая операция российских войск в Северной войне 1700—1721 гг. оказалась неудачной и завершилась серьёзным поражением. Одной из причин явилось то, что шведский король Карл XII неожиданно для всех высадился в Прибалтике, форсированным маршем подошёл к осаждённой Петром I Нарве и нанёс мощный удар под прикрытием метели.
Поэтому в следующие годы при разработке осадных операций российское командование каждый раз старалось учитывать этот момент. Пётр I и его окружение разрабатывали варианты противодействия на случай попытки помощи гарнизону той крепости, которую собирались осаждать, а со временем стали использовать возможность помощи шведов в свою пользу. Данная статья посвящена этому аспекту.
ПЕРВЫЕ вероятность нападения неприятеля на осадный корпус была учтена при подготовке операции по взятию крепости Нотебург (Орешек) летом и осенью 1702 года. Нарвская «конфузия» ещё была свежа в памяти, поэтому Пётр I постарался максимально замаскировать свои передвижения и летом отправился в Архангельск.
Нельзя сказать, что это стремление стало основной целью визита в северный город. В Архангельске необходимо было проверить, как идёт строительство новой крепости, осмотреть место недавней победы над шведами. Кроме того, Пётр I допускал вероятность повторения диверсии шведов на севере, хотя историк А.С. Кротков полагал, что «ожидавшееся прибытие
шведского флота к Архангельску было придумано для объяснения, почему Пётр находится с войском в Архангельске»1.
В этом городе в то время, по сути дела, образовался штаб — сюда царю присылали все донесения и данные разведки. Пётр I следил за тем, что происходило в Ингрии и Лифляндии, и одновременно наблюдал за международной обстановкой. 27 мая 1702 года он писал генерал-фельдмаршалу Б.П. Шереметеву об имевшихся сведениях о том, что шведы собирались перебросить «транспорт» с дополнительными силами из Померании в Лифляндию, а сам король Карл XII двигался к Варшаве. В связи с этим он предлагал Борису Петровичу осуществить диверсию в район Веллинга
или Дерпта (совр. Тарту) в то время, пока к шведам не прибыло подкрепление2.
В этот же период шла и подготовка к осаде Нотебурга. Этим занимались боярин Т.Н. Стрешнев, возглавлявший Разрядный приказ, и генерал-майор Я.В. Брюс, являвшийся тогда новгородским «губернатором» (губерний ещё не существовало, но должность Якова Вилимо-вича в 1701—1702 гг. указывалась именно так. — Прим. авт.). 8 июня царь писал Т.Н. Стрешневу: «Изволь сие исправить прежде отъезда своего из Но-вагорода, чтоб 3000 по нужде, а хотя бы и 5000 лошадей к Ладоге собрать к августу месяцу. Также изволь приказать Брюсу, чтоб которое готовлено зимним путем, то бы изготовил водою, и
еще 18 фунтовых, что есть, да 12 мортиров, и к ним по 1000 бомб, и ядер и пороху, также шерсти и кульков, мотыг и лопат втрое перед зимним»3.
В июне 1702 года писарь Преображенского полка И.К. Муханов и сержант того же полка М.И. Щепо-тьев получили указание: «Ехати им от Архангелского города морем до реки Онеги и рекою Онегою вверх и иными местами... наскоро, для описи и проведывания дорожного водяного и сухого путей, который бы имел быти от Города к Олонцу и до Великого Новагорода способной и блиской и мочно было бы тем путем проходить его, великого государя, служилым людям безо всякие остановки»4. Тогда речь шла ещё только о разведке пути, а Т.Н. Стрешнев и Я.В. Брюс готовили лошадей для похода и артиллерию в Новгороде. Их затем отправляли в Ладогу, которая стала опорным пунктом осадной операции.
5 августа царь сообщил генерал-фельдмаршалу Б.П. Шереметеву, что от посланника в Речи Посполитой получены «подлинные вести» о движении шведского короля к Варшаве, при этом подчеркнул, что, по имевшимся у него сведениям, Карл XII разослал «универсалы» жителям этого города о своих намерениях. Вместе с королём шла значительная часть войск5. Из этого Пётр I сделал вывод, что Карл XII увяз в Польше (оказавшийся верным), и о том, что у российского командования окончательно развязаны руки для наступательных операций в Ингрии и Прибалтике. Поэтому он предлагал Борису Петровичу «итить на генерала» (В.А. Шлиппенбаха) и «землю их как возможно далее к Колы-вани (Ревелю) разорить». Другим вариантом было «добывание Юрьева Ливонского», то есть взятие Дерпта6. Следовательно, в тот момент Пётр I предполагал, что корпус под командованием генерал-фельдмаршала Б.П. Шереметева будет действовать против шведов в Прибалтике.
В этом же письме царь писал, что «мы к вам не зело поздно будем, но сие изволь держать тайно»7, и уже готовился вы-
ступить из Архангельска с небольшим отрядом. Замысел его заключался в том, чтобы выйти по Северной Двине в море, официально для осмотра побережья, высадиться на берег и совершить по подготовленной М.И. Щепотьевым дороге форсированный марш от Белого моря к Онежскому озеру. Таким образом, Пётр I рассчитывал скрыть своё намерение атаковать Нотебург от шведов. 17 августа он с отрядом находился в нескольких километрах от Белого моря, в селе Нюхча8, ставшем начальным пунктом «Осударевой дороги».
Здесь возникает резонный вопрос: с какими силами Пётр I собирался осаждать Нотебург? Не исключено, что он рассчитывал главным образом на те полки, что находились при нём, а также в гарнизоне Новгорода, тогда как генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев и ладожский воевода П.М. Апраксин должны были прикрывать осадную операцию, сковывая полевые части шведов.
Первый из них ещё с декабря 1701 года успешно осуществлял «поиск» в Лифляндии, где ему противодействовал шведский генерал В.А. Шлиппен-бах, а второй с несколькими полками находился в Ингрии и действовал против шведского корпуса под командованием генерала А.Крониорта. В принципе П.М. Апраксин находился значительно ближе Б.П. Шереметева к Нотебургу и мог подойти к этой крепости быстрее, нежели гене-
рал-фельдмаршал, но в переписке Петра I с П.М. Апраксиным о возможности такого варианта нет никаких упоминаний, то есть на эти полки царь в тот момент не рассчитывал.
Генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев ещё 18 июля 1702 года разбил шведский корпус В.А. Шлиппенбаха при Гуммельсгофе и мог двигаться к Нотебургу, тем не менее, как мы видели выше, в начале августа ему было предложено оставаться в Лифляндии и продолжать «поиск». Лишь в конце августа он получил распоряжение идти на подмогу царю. 3 сентября Пётр I подтвердил это, добавив: «Зело время благополучно, не надобно упустить, а без вас не так будет, как надобно»9. Следовательно, царь понимал, что с небольшими силами взять мощную крепость не получится.
Интересно, что к тому времени (28 августа) Пётр I уже получил донесение П.М. Апраксина о победе над А. Крониортом и написал ему, что «мы чаем немедленно быть в Ладогу»10. Складывается впечатление, что окончательное решение об атаке Нотебурга и о том, какими силами это будет сделано, было принято лишь после того, как стало ясно, что шведские войска не смогут помешать этому. А в тот момент, когда Пётр I выступал из Архангельска, чёткого плана, с какими силами осаждать Нотебург, у него ещё не было. Однако это не совсем верно.
• ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
Сам манёвр со скрытным форсированным маршем из Архангельска был задуман Петром I для того, чтобы Карл XII, успокоенный его присутствием на севере, не дал указания прислать дополнительную помощь к Нотебургу морем из Швеции. И очевидно, что основной замысел царя заключался именно в том, чтобы оставить гарнизон Нотебурга без помощи извне. А П.М. Апраксин и Б.П. Шереметев в то время отвлекали шведов от того пункта, который предстояло захватить.
Замысел удался в полной мере. В нужный момент, то есть в середине сентября, в Ладоге были собраны 16 505 человек пехоты и 4000 человек конницы11, с которыми генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев 27 числа выступил к Нотебургу. Шведский гарнизон оказался предоставлен сам себе и, несмотря на отчаянное сопротивление, 7 октября был вынужден капитулировать.
Взятие древней русской крепости, несомненно, добавило уверенности царю, и в то же время у него не появилось «головокружения от успехов». К противнику Пётр Алексеевич относился со всей серьёзностью и всегда учитывал, что шведы будут стремиться мешать осадным операциям.
В 1703 году, когда российские войска осадили крепость Ниеншанц, у шведов после по-
ражений предыдущего года не было сил, способных помешать осадной операции. В начале года появились сведения о том, что они собираются прислать дополнительные силы в Ригу, но к концу марта Пётр I убедился в том, что это дезинформация, о чём написал Б.П. Шереметеву12.
При этом у царя были сведения о возможном появлении эскадры кораблей из самой Швеции. Поэтому на одном из островов реки Невы был размещён небольшой отряд из трёх рот под командованием сержанта гвардии М.И. Щепо-тьева13, который должен был предупредить командование в случае появления шведов.
В первых числах мая шведская эскадра действительно подошла к берегам Невы. Её командир ещё не знал о том, что гарнизон Ниеншанца сдался утром 1 мая, и отправил два корабля — галиот «Гедан» и шняву «Астрильд» — на разведку. При подходе к берегу они произвели сигнальные выстрелы и получили соответствующий ответ, так как генерал-фельдмаршал Б.П. Шереметев и Пётр I получили от пленных офицеров объяснения, как он должен был звучать, после чего эти два судна остановились на ночлег недалеко от крепости.
Царь принял решение атаковать эти корабли. Для этого он вместе с А.Д. Меншиковым
сформировал отряд из гвардейцев, который в ночь с 6 на 7 мая на лодках стремительно подплыл к галиоту и шняве и после ожесточённого боя взял их на абордаж14. В этом случае Пётр I и его «птенцы» в первый раз воспользовались попыткой шведов оказать помощь осаждённой крепости и добились отличного результата. После боя была выбита памятная медаль с надписью «Небывалое бывает»15.
Летом 1704 года российская армия, уже приобретя опыт в борьбе с сильным противником, осаждала одновременно две крепости — Дерпт и Нарву. Первоначальный план Петра I, по-видимому, сводился к наступлению на двух направлениях: финляндском (на Кексгольм, совр. Приозерск), где он сам собирался возглавить войска, и лифляндском (на Дерпт и Нарву), куда был направлен Б.П. Шереметев.
В то же время П.М. Апраксин, находившийся с марта в Ямбурге (совр. Кингисепп), получил указание наблюдать за обстановкой в Нарве и вокруг неё. 25 марта он доложил генерал-губернатору Ингрии А.Д. Меншикову, что «новых ведомостей от Руго-дива (русское название Нарвы. — Прим. авт.) и ниоткуды о неприятельских войсках и в Нарве все прежнее живут во многом страхе...»16. Царю он доложил 29 марта, что, по показанию пленных шведов, в Нарве было 4 полка, «и в тех померло более половины», так что оставшихся в живых было менее 2000, считая и конницу. Смертность в городе, по тем же данным, была велика («ежедневно мрут по 6 человек и более»); припасов мало17. Видимо, после этого письма Пётр I и принял решение взять сначала Кексгольм, а Нарвой заняться позже. В тот момент он полагал, что действий отряда под командой П.М. Апраксина, осуществлявшего рекогносцировку, вполне достаточно для того, чтобы пресекать снабжение крепости, и силы шведского гарнизона будут истощаться дальше. Но очень скоро выяснилось, что основные силы всё же необходимо отправлять под Нарву.
В апреле П.М. Апраксин посылал на территорию Лифляндии несколько разведывательных групп и в 20-х числах месяца получил сведения о планах шведов выслать подкрепления к Нарве из Ревеля. Поэтому он решил преградить им путь теми силами, что у него имелись. Под его командой находились три пехотных полка, однако укомплектованы они были не полностью. В одном насчитывалось всего 380 человек, в другом
— 496 и лишь в третьем — 780. Были также драгунские части, всего 2456 человек18.
27 апреля П.М. Апраксин с указанными полками пришёл к устью р. Наровы и обнаружил там 9 шведских кораблей и 4 шкуты. Два 18-пушечных судна попытались пройти к крепости, «и те корабли з божьей помощью и его государевым счастием из Наровы реки и из наровского и от росонского устья отбили, и один корабль во многих местах из пушек разбили, и отошли в море со многим страхом»19. То есть П.М. Апраксин смог не допустить их к укреплениям Нарвы. Правда, при этом российские войска потеряли одну пушку, которую разорвало во время боя (всего у Петра Матвеевича имелось три 6-фунтовых и шесть 3-фунтовых орудий)20.
4 мая он сообщил А.Д. Менши-кову о приходе к устью Наровы упомянутых выше судов21, 9 числа
— о том, что шведы не предпринимают никаких действий, ограничившись выставлением караулов, то же самое происходило, по его словам, и в Нарве22.
Пользуясь пассивностью шведов, П.М. Апраксин всё это время беспрепятственно посылал разъезды по всем направлениям, и от захваченных «языков» вскоре получил сведения, что комендант крепости ждёт прихода из Ревеля 7-тысячного корпуса под командованием генерал-майора В.А. Шлиппенбаха, который должен был подойти к Нарве в 20-х числах мая23. Обо всём этом он исправно докладывал А.Д. Меншикову, а тот в свою очередь царю.
Эти известия, по всей видимости, и вынудили Петра I от-
казаться от операции в Финляндии и осады Кексгольма и двинуться к Нарве, не дожидаясь того момента, когда гарнизон осаждённой крепости получит подкрепление и припасы. Об этом он сообщил Б.П. Шереметеву 20 мая24, причём, судя по письму канцлера Ф.А. Головина посланнику в Польше Г.Ф. Долгорукову25, к моменту получения вышеупомянутых сведений войска уже выступили в поход, а сам царь отъехал на две версты от Санкт-Петербурга. Генерал-фельдмаршалу в то же время было приказано поспешить с осадой Дерпта.
На первый взгляд действия Петра I летом 1704 года были хаотичными. Однако тут необходимо учитывать, что шведы не сидели сложа руки и в то время предприняли первую попытку атаковать укрепления Санкт-Петербурга со стороны Финляндии, используя в качестве опорного пункта Выборг. Российское командование знало об этих планах, и стремление захватить Кексгольм в тот момент обусловливалось именно этим — в случае успеха можно было если не сорвать нападение шведов, то по крайней мере сильно осложнить им жизнь. В таком случае неприятельский корпус при наступлении на Санкт-Петербург оказывался под угрозой нападения с фланга и его командование было бы вынуждено часть сил выделять на то, чтобы обезопасить фланг. Следовательно, план Петра I был очень даже логичным, однако реализовать его не удалось,
так как сведения о возможном прибытии подкреплений к Нарве требовали сосредоточения основных сил под стенами данной крепости. Отметим также, что Пётр I и его соратники при разработке планов на военных советах всегда рассматривали и продумывали несколько вариантов в зависимости от того, что будет делать неприятель.
Б.П. Шереметев, надо сказать, весьма скептически относился к вероятности похода В.А. Шлиппенбаха и опирался при этом на свои источники — донесения Р.Х. Боура, который тоже, как и П.М. Апраксин, посылал разведывательные партии в Лиф-ляндию. На основании допросов «языков», захваченных ближе к Ревелю, Шереметев пришёл к выводу, что «никакова сикурсу ни откудова нет и сам Боур и полковники сказывали мне о том имянно, что сикурсу ниоткудова нечего чаять...», о чём сообщил 18 мая А.Д. Меншикову26.
Пётр I тем не менее серьёзно воспринимал возможность помощи шведов и 25 мая писал Б.П. Шереметеву о том, чтобы он оставил поход под Корелу (русское название Кексгольма. — Прим. авт.), повернул к Нарве и прибыл в Ямбург. В.А. Шлиппен-бах, по его словам, «не бывал, и теперь, слава Богу, опасаться нечего». Это было связано с тем, что под Нарвой уже было собрано значительное количество войск. Шереметеву Пётр I указал держать сведения о его прибытии под Нарву в тайне, а «когда Шлиппенбах пойдет к Ру-годеву, не пресекай ему пути,
Mi
tu
• ВОЕННАЯ ЛЕТОПИСЬ ОТЕЧЕСТВА
но когда к нам приблизится, а вас минует, изволь захватить его сзади, и так над ним с помощью божиею искать промыслу.»27. Из этого документа видно, что Пётр I ждал прихода В.А. Шлип-пенбаха и готовил ему ловушку.
По этой же причине царь торопил Б.П. Шереметева с осадой Дерпта и сам отправился туда, после того как сделал необходимые распоряжения под Нарвой. К тому же к этой крепости ещё надо было доставить осадную артиллерию, поскольку осадный корпус во главе с царём шёл без неё, налегке — российское руководство действительно торопилось. Б.П. Шереметев, однако, как отмечалось выше, в меньшей степени опасался нападения шведов, да и по опыту знал, что местные шведские власти преднамеренно распускают слухи, и не верил им28.
Шведский генерал действительно не стал мешать осадным операциям российских войск, но слухами о том, что осаждённому гарнизону Нарвы будет оказана помощь, Пётр I вскоре решил воспользоваться.
После взятия Дерпта он вернулся под Нарву, туда же вскоре подошёл Б.П. Шереметев со своим корпусом. Шведские корабли, вследствие того что под стенами крепости были сосредоточены значительные силы российской армии, предпочли отступить.
Пётр I и его окружение устроили небольшую военную хитрость (инициатором, по мнению исследователя Б.В. Мегорского, был А.Д. Меншиков)29. Несколько полков были заблаговременно отправлены на Ревельскую дорогу, откуда комендант Нарвы ждал подкреплений, при этом солдаты переоделись в синюю форму, которую носили в шведской армии. 8 июня эти части подошли к Нарве со стороны Ревеля, а из лагеря им наперерез выдвинулись полки российской армии, и эти полки разыграли столкновение между собой. Осаждённые в Нарве шведы, по всей видимости, поверили в приход В.А. Шлиппенбаха и, увидев «своих», бросились им на выручку. Этого русские и ждали — те, кто делал вылазку,
были моментально окружены и после короткого боя оказались в плену. Таким образом, силы гарнизона были ещё более ос-лаблены,серьёзных же попыток оказать помощь осаждённой крепости шведы более не предпринимали. Комендант Нарвы сделал всё зависевшее от него, чтобы продержаться как можно дольше, однако в конце концов укрепления Нарвы были взяты штурмом 8 августа 1704 года.
В последующие годы в ходе осадных операций шведы даже не пытались противодействовать им (в первую очередь из-за недостатка сил для этого), и российские войска спокойно брали одну крепость за другой.
Лишь в ходе осады Риги весной 1710 года на случай прибытия морем шведских войск на помощь гарнизону были сооружены батареи, с которых предполагалось воспрепятствовать такой попытке30, но делать этого не понадобилось.
Подводя итоги, можно сказать, что российское командование, учтя опыт неудачи под Нарвой осенью 1700 года, в дальнейшем при планировании осадных операций каждый раз рассматривало вариант активного противодействия со стороны противника. Поэтому Пётр I в начальный период Северной войны, с одной стороны, старался максимально маскировать свои действия и передвижения, с другой — выделял силы для прикрытия осадных операций с наиболее угрожаемых сторон. И в то же время он и его окружение с самого начала старались использовать попытки шведов оказывать помощь, и дважды это блестяще удалось: весной 1703 года были захвачены два шведских судна, а летом 1704 года, разыграв демонстрацию, удалось заманить в ловушку часть гарнизона Нарвы. На следующих этапах Северной войны заботиться о том,чтобы маскировать свои действия, уже не приходилось. После того как армия короля Карла XII была разбита под Полтавой, шведское командование уже придерживалось тактики пассивной обороны и не помышляло о том, чтобы как-то
противодействовать осадным операциям, которые вели российские войска.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кроткое А.С. Взятие шведской крепости Нотебург на Ладожском озере Петром Великим в 1702 г. СПб., 1896. С. 100.
2 Письма и бумаги императора Петра Великого (ПБИПВ). № 432. Т. 2. СПб., 1889. С. 63, 64.
3 Там же. № 436. С. 68.
4 Цит. по: Кротое П.А. Осударева дорога // Русский Север и Западная Европа. СПб., 1999. С. 181.
5 ПБИПВ. № 442. Т. 2. С. 74.
6 Там же.
7 Там же.
8 Там же. С. 79.
9 Там же. С. 82.
10 Там же. С. 81.
11 Военно-походный журнал (с 3 июня 1701 г. по 12 сентября 1705 г.) генерал-фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева, посланного по высочайшему повелению в Новгород для охранения тех городов и иных тамошних мест от войск шведского короля // Материалы Военно-Учёного Архива Главного Штаба. Т. 1. СПб., 1871. Стб. 120.
12 ПБИПВ. Т. 2. С. 139.
13 Маеродин В.В. Основание Петербурга. Л., 1983. С. 64.
14 Там же. С. 65.
15 Там же.
16 Архив Санкт-Петербургского института истории РАН (Архив СПб ИИ РАН). Ф. 83. Оп. 2. Д. 1. Л. 8, 9; Оп. 1. Д. 150. Л. 1.
17 Петров А.В. Город Нарва. Его прошлое и достопримечательности в связи с историей упрочения русского господства на балтийском побережье. СПб., 1901. С. 278, 279.
18 Архив СПб ИИ РАН. Ф. 83. Оп. 2. Д. 1. Л. 13, 14.
19 Там же. Л. 15, 16.
20 Там же. Л. 17.
21 Там же. Л. 53 об.
22 Там же. Л. 56, 57.
23 Там же. Л. 46, 47.
24 ПБИПВ. Т. 3. СПб., 1893. С. 71.
25 Там же. С. 628, 629.
26 Архив СПб ИИ РАН. Ф. 83. Оп. 2. Д. 1. Л. 85.
27 ПБИПВ. Т. 3. С. 73.
28 Палли Х.Э. Между двумя боями за Нарву. Эстония в первые годы Северной войны (1701—1704). Таллинн, 1966. С. 237.
29 Мегорский Б.В. Реванш Петра Великого. Взятие Нарвы и Ивангорода русскими войсками в 1704 г. М., 2016. С. 48—50.
30 Болдырев В.Г. Осада и взятие Риги русскими войсками в 1709—1710 гг. Рига, 1910. С. 70.
Фото автора
