CC BY
136
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2018. № 1 (54). С. 182-185.
УДК 342.21
DOI 10.25513/1990-5173.2018.1.182-185
ДЕЙСТВИЕ ПОЛОЖЕНИЙ ПОСТАНОВЛЕНИЯ ПЛЕНУМА ВЕРХОВНОГО СУДА РФ ОТ 22.12.2015 № 58 «О ПРАКТИКЕ НАЗНАЧЕНИЯ СУДАМИ РФ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ» ВО ВРЕМЕНИ (ВОПРОСЫ ОБРАТНОЙ СИЛЫ)
ACTION OF PROVISIONS OF THE DECISION OF THE PLENUM OF THE SUPREME
COURT OF THE RUSSIAN FEDERATION FROM 22.12.2015 № 58 "ON THE PRACTICE OF APPOINTING OF CRIMINAL PUNISHMENT BY RUSSIAN COURTS" IN TIME (QUESTIONS OF THE REVERSE FORCE)
А. В. ЕРШОВА, Я. В. ПУГАЕВА (A. V. ERSHOVA, Ya. V. PUGAYEVA)
Статья посвящена проблемам действия положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами РФ уголовного наказания» во времени, и в частности вопросам обратной силы действия этого постановления. Авторы статьи обращают внимание на трудности, с которыми сталкиваются правоприменители при решении вопроса об обратной силе постановлений Пленума. Сделан вывод о том, что положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 не имеют обратной силы в отношении деяний, совершённых до его принятия.
Ключевые слова: уголовный закон; постановление Пленума Верховного Суда РФ; действие закона во времени; обратная сила уголовного закона; смягчение наказания; усиление наказания.
The article is devoted to problems of action of provisions of the Resolution of the Plenum of the Supreme court of the Russian Federation from 22.12.2015 "On the practice of appointing by Russian courts a criminal punishment" in time and particulary to questions of the reverse force of this position. The authors of the article pay attention to the difficulties, faced by law enforcement officials about deciding on the inverse force of the decisions of the Plenum. It is concluded that states of the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation from 22.12.2015 № 58 do not have the inverse force to acts committed before its adoption.
Key words: criminal law; resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation; action of the law in time; the reverse force of criminal law; mitigation of punishment; strengthening of punishment.
Вопросы обратной силы правовых норм приобретают особую практическую актуальность в современных условиях динамично изменяющегося российского законодательства.
На первый взгляд действие во времени уголовного закона жёстко регламентировано положениями Уголовного кодекса РФ (далее - УК РФ), не допускающими сколько-нибудь неоднозначного толкования.
В соответствии со ст. 9 УК РФ преступность и наказуемость деяния определяются уголовным законом, действовавшим во время совершения этого деяния, т. е. во время совершения общественно опасного действия (бездействия), независимо от времени наступления последствий.
Исключение из этого общего правила и называется обратной силой уголовного закона, существование которой прямо предусмотрено положениями ст. 10 УК РФ. Согласно названной норме уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, т. е. распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.
Проще говоря, положение об обратной силе применяется тогда, когда виновное лицо
© Ершова А. В., Пугаева Я. В., 2018
Действие положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58..
осуществляет свой преступный замысел при действии одного уголовного закона, а к уголовной ответственности привлекается уже при другом - более мягком или более жёстком - уголовном законе. При этом если новый уголовный закон оказывается более мягким, следственные и судебные органы обязаны применить именно этот закон вне зависимости от закона, действовавшего во время совершения деяния.
Существование рассматриваемого правового явления считается одним из основных проявлений принципов справедливости и гуманизма, закреплённых в ст. 6 и 7 УК РФ соответственно.
В этой связи новый уголовный закон не имеет обратной силы в тех случаях, когда он устанавливает преступность деяния, усиливает наказание или иным образом ухудшает положение виновного лица.
Эта норма - ч. 2 ст. 10 УК РФ, очевидно, усматривается из смысла ч. 1 ст. 10 УК РФ. Тем не менее, исходя из её важности, законодатель счёл необходимым прямо зафиксировать данное требование в УК РФ.
Приведённая особенность обратной силы уголовного закона обусловлена тем, что правовой статус лица, привлекаемого к уголовной ответственности, не может меняться в худшую сторону, если новый уголовный закон принят уже после совершения им преступного деяния. В подобных ситуациях действует общее правило: лицо осуждается либо освобождается от ответственности по старому закону - закону времени совершения деяния.
Важное практическое значение для правильного применения положений уголовного закона об обратной силе имеет правильное понимание самого понятия «уголовный закон ». В действующей системе российского законодательства это лишь один нормативный правовой акт - УК РФ.
Ранее уже была обозначена одна из сложнейших проблем современных правоприменителей - динамичное, а порой и слишком стремительное изменение законодательства.
Причём, если внесение корректив непосредственно в УК РФ всё-таки требует некоторых временных затрат, необходимых для выполнения законодательной процедуры, то влиять на правоприменительную практику высшие суды РФ могут ещё более оперативно.
Постановлением Конституционного Суда РФ от 21 октября 2010 г. № 1-п закреплено, что в российской судебной системе толкование закона высшими судебными органами по общему правилу, исходя из правомочий вышестоящих судебных инстанций по отмене или изменению судебных актов, является обязательным для нижестоящих судов на будущее время.
Особое место в своеобразной «системе» таких разъяснений занимают постановления Пленума Верховного Суда РФ как высшего судебного органа в уголовном судопроизводстве.
Согласно теории уголовного права постановления Пленума, безусловно, не являются уголовным законом, в связи с чем положения о действии закона во времени напрямую на эти правовые акты не распространяются.
Между тем значение данных документов для правильного разрешения по существу абсолютно всех уголовных дел трудно переоценить. Кроме того, за несколько последних лет Пленумом Верховного Суда РФ издан ряд революционных постановлений, кардинально изменивших подходы к практике рассмотрения судами уголовных дел.
Одним из наиболее ярких примеров такого правового акта является Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания» [1] .
Многие положения названного постановления, дающие толкование норм Общей части УК РФ применительно к правилам определения меры государственного принуждения, влекут усиление наказания виновным лицам по сравнению с ранее действовавшим Постановлением от 11 января 2007 г. № 2 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания».
К примеру, существенно изменился порядок назначения наказания осуждённым, совершившим преступление в условиях рецидива, при рассмотрении уголовного дела в особом порядке. Если раньше предусмотренную ч. 2 ст. 68 УК РФ одну треть максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершённое преступление, следовало исчислять с учётом положений ч. 5 ст. 62 УК РФ (от двух третей
А. В. Ершова, Я. В. Пугаева
максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания), то в настоящее время необходимо строго руководствоваться санкцией соответствующей статьи Особенной части УК РФ (без ссылки на требования ч. 5 ст. 62 УК РФ).
На первоначальном этапе применения положений Постановления № 58 у правоприменителей возникали определённые трудности при назначении наказания лицам, совершившим уголовно-наказуемые деяния до 22 декабря 2015 г. В ряде случаев судами как первой, так и апелляционной инстанции допускались ошибки, влекущие назначение осуждённым несправедливого наказания вследствие чрезмерной суровости.
Прокуратура Омской области также предсказуемо столкнулась со сложностями как непосредственно при поддержании государственного обвинения, так и при реализации полномочий по оспариванию незаконных судебных решений.
Накопленный опыт показывает, что целям оперативного влияния на формирование судебной практики в большей степени отвечает кассационная стадия уголовного судопроизводства, нежели апелляционная. В значительной мере это обусловлено тем, что в качестве суда второй инстанции в зависимости от категории дела может выступать федеральный судья единолично, причём как уровня суда субъекта, так и районного суда, либо коллегия их трёх федеральных судей. Данное обстоятельство изначально не способствует единообразию правовых подходов.
Суд кассационной, т. е. последней на уровне субъекта, инстанции - это президиум областного суда, возглавляемый лично председателем суда. В этой связи решения, принимаемые президиумом при коллегиальном рассмотрении уголовных дел, можно признать практикообразующими на территории региона.
В мае 2016 г. прокурором области в президиум Омского областного суда было принесено кассационное представление по делу в отношении Г., который осуждён одним из районный судов г. Омска за совершение в условиях рецидива двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 161 УК РФ.
Оспаривание данного судебного решения обусловлено результатами рассмотрения
жалобы осуждённого, не согласившегося с судебными решениями по его делу ввиду неприменения положений ч. 3 ст. 68 УК РФ и назначения чрезмерно сурового в этой связи наказания. Дело рассматривалось в особом порядке.
Суд первой инстанции определил за каждый из грабежей по 1 году лишения свободы, однако указал при этом на отсутствие оснований для применения положений ч. 3 ст. 68 УК РФ. Судья Омского областного суда при рассмотрении дела по апелляционной жалобе осуждённого указал, что судом при определении Г. меры государственного принуждения фактически были применены названные положения закона, в связи с чем оснований для снижения наказания не имеется.
В постановлении суд апелляционной инстанции привёл расчёт одной третьей максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершённое преступление, без учёта положений ч. 5 ст. 62 УК РФ.
Между тем указанные преступления были совершены Г. в ноябре 2015 г., т. е. до издания Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58. При этом его нормами существенно ухудшено положение осуждённого, поскольку при учёте положений ч. 5 ст. 62 УК РФ минимальный предел наказания за каждое из совершённых Г. преступлений составляет 10 месяцев 20 дней, а применение ч. 3 ст. 68 УК РФ влечёт назначение наказания меньше данного срока.
В этой связи при определении Г. меры государственного принуждения суду следовало руководствоваться положениями Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. № 60 «О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел» в ранее действовавшей редакции [2].
Президиум Омского областного суда 11 июля 2016 г. согласился с доводами стороны обвинения и высказался о том, что положения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 г. № 58 не имеют обратной силы в отношении деяний, совершённых до его принятия. Осуждённому Г. назначенное приговором наказание было
Действие положений Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22.12.2015 № 58.
снижено до 10 месяцев лишения свободы за каждое из преступлений.
1. О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 де-
кабря 2015 г. № 58 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2016. - № 2. - С. 17.
2. О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 декабря 2006 г. № 60 // Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2007. - № 2.
