CC BY
181
Общество: политика, экономика, право. 2022. № 8. С. 43-52. Society: Politics, Economics, Law. 2022. No. 8. P. 43-52.
Научная статья УДК 341.48
https://doi.org/10.24158/pep.2022.8.6
Действие международного уголовного права в пространстве
Марина Леонидовна Прохорова1, Анастасия Константиновна Князькина2, Елена Владимировна Сильченко3
123Кубанский государственный университет, Краснодар, Россия 1hooligang@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1011-2316 2knyazkina_a@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-6198-5208 3leka2003@inbox.ru, https://orcid.org/0000-0003-4991-4922
Аннотация. В статье проводится сопоставительный анализ международных норм, характеризующих действие права в пространстве, с нормами внутринационального уголовного законодательства. Рассматриваются вопросы действия международного уголовного права в пространстве с точки зрения его территориальной и экстратерриториальной юрисдикции, раскрываются базовые для данного института принципы. Подчеркивается, что территориальная юрисдикция распространяется на всех лиц, которые находятся на территории государства, независимо от их гражданства. Основой территориальной юрисдикции является территориальный принцип действия юридических норм в пространстве, который считается базовым и закреплён в ряде международных договоров. Особое внимание уделено особенностям действия территориального принципа на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне и исключениям из сферы действия территориальной юрисдикции. Также авторы анализируют экстратерриториальную юрисдикцию, которая выражается в распространении правовых норм государства на деяния, совершаемые вне пределов этого государства, на основе действия трех принципов: персонального (гражданства), реального (безопасности и защиты) и универсального.
Ключевые слова: международное уголовное право, юрисдикция, действие в пространстве, территориальная юрисдикция, экстратерриториальная юрисдикция, реальный принцип, универсальный принцип, территориальный принцип, принцип гражданства, персональный принцип
Для цитирования: Прохорова М.Л., Князькина А.К., Сильченко Е.В. Действие международного уголовного права в пространстве // Общество: политика, экономика, право. 2022. № 8. С. 43-52. https://doi.org/10.24158/pep.2022.8.6.
Original article
The Territorial Application of International Criminal Law
Marina L. Prokhorova1, Anastasia K. Knyazkina2, Elena V. Silchenko3
123Kuban State University, Krasnodar, Russia 1hooligang@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1011-2316 2knyazkina_a@mail.ru, https://orcid.org/0000-0002-6198-5208 3leka2003@inbox.ru, https://orcid.org/0000-0003-4991-4922
Abstract. The paper provides a comparative analysis of international norms characterizing the territorial application of international criminal law with the norms of Russian criminal legislation. The issues of the territorial application of international criminal law are considered from the point of view of its territorial and extraterritorial jurisdiction, the basic principles for this institution are revealed. It is emphasized that territorial jurisdiction extends to all people who are on the territory of the state, regardless of their citizenship. The basis of territorial jurisdiction is the territorial principle of the operation of legal norms in space, which is considered basic and is enshrined in a number of international treaties. The paper also draws attention to the peculiarities of the operation of the territorial principle on the continental shelf and in the exclusive economic zone and the exceptions from the scope of territorial jurisdiction. The authors also analyze extraterritorial jurisdiction, which is expressed in the extension of the legal norms of the state to acts committed outside the borders of this state on the basis of the operation of three principles: personal (citizenship), real (security and protection), and universal.
Keywords: international criminal law, jurisdiction, territorial application, territorial jurisdiction, extraterritorial jurisdiction, real principle, universal principle, territorial principle, citizenship principle, personal principle
For citation: Prokhorova, M.L., Knyazkina, A.K. & Silchenko, E.V. (2022) The Territorial Application of International Criminal Law. Society: Politics, Economics, Law. (8), 43-52. Available from: doi:10.24158/pep.2022.8.6 (In Russian).
© Прохорова М.Л., Князькина А.К., Сильченко Е.В., 2022
В международной практике государств при определении действия закона в пространстве используется понятие «юрисдикция» (Кострова, Ильина, 2010: 76), под которой следует понимать правоприменительную деятельность соответствующих государственных органов, т. е. область действия государственной власти. Тем самым вышеуказанный термин приобретает более широкое содержательное значение. По действию в пространстве принято выделять территориальную и экстратерриториальную юрисдикцию.
Территориальная юрисдикция, по общему правилу, подразумевает под собой распространение власти государства на всех лиц, которые находятся на его территории. Действие территориальной юрисдикции распространяется на лиц независимо от их гражданства. На всех лицах лежит обязанность соблюдать законы этого государства, выполнять предписания его государственных органов и уполномоченных должностных лиц. Однако в силу специфики международного уголовного права территориальную юрисдикцию следует понимать несколько шире: поскольку конкретный международный акт действует на территории не одной, а нескольких стран, именно на эту группу государств и будет распространяться пространственный предел действия норм данного международного договора, т. е. в таком контексте территориальная юрисдикция не ограничивается сферой распространения государственного суверенитета одного государства, но действует в отношении всех участников международного договора.
Основой территориальной юрисдикции является территориальный принцип действия юридических норм в пространстве, который является базисным в международном праве и практике государств1 (Степашин, Бибик, 2009: 72). Этот принцип непосредственно закреплен во многих международно-правовых документах. Так, в соответствии с п. 2 ст. 4 Римского статута Международного уголовного суда, «суд может осуществлять свои функции и полномочия, как это предусмотрено в настоящем Статуте, на территории любого государства-участника и, по специальному соглашению, на территории любого другого государства»2. Очевидно, здесь территориальный принцип трактуется расширительно, поскольку в уголовно-правовую юрисдикцию Международного уголовного суда включены не только территории государств - участников Римского статута. Государство, не являющееся участником Римского статута, может посредством заявления, представленного секретарю указанного суда, признать осуществление этим судом юрисдикции в отношении данного преступления (п. 3 ст. 12 Римского статута). Территориальный принцип действия международного уголовного права в пространстве нашел также закрепление в ст. 6 Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г.3, ст. 4 Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г.4, ст. 15 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.5, п. 1 ст. 9 Международной конвенции для защиты всех лиц от насильственных исчезновений 2006 г.6 и иных международных договорах.
В контексте изложенного следует также отметить, что специфика некоторых преступлений в международном уголовном праве предполагает местом их совершения территорию двух или более государств. О таких деяниях речь идет в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.7, согласно которой преступление носит транснациональный характер, если оно совершено:
- в более чем одном государстве;
- в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве;
- в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве;
1 Наумов А.В., Кибальник А.Г., Орлов В.Н., Волосюк П.В. Международное уголовное право. М., 2019. С. 72.
2 Римский статут Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него (Нью-Йорк, 9 декабря 1948 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
4 Конвенция Организации Объединенных Наций о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (Вена, 20 декабря 1988 г.) // Сборник международных договоров СССР и Российской Федерации. М., 1994. Вып. XLVII. С. 133-157.
5 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности [Электронный ресурс] : принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 15 ноября 2000 г. № 55/25. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
6 Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений [Электронный ресурс] : принята резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 20 декабря 2006 г. № 61/177. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
7 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности...
- в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве.
Очевидно, что в таких случаях возможны коллизии при привлечении виновных к уголовной ответственности. Поэтому ст. 4 указанной Конвенции ограничивает возможность вмешательства органов одного государства-участника в дела другого, необоснованную подмену юрисдикции и т. д. Виновные в транснациональном преступлении лица подлежат юрисдикции государства, где была пресечена их преступная деятельности и где они задержаны, либо они могут быть выданы для уголовного преследования иным государствам или органу международной уголовной юстиции.
Как правило, к территории государства относятся суша в пределах его государственной границы, внутренние и территориальные воды, недра под названными сушей и водами, воздушное пространство над ними.
Сухопутная территория. Основным правилом, закрепленным многими конвенциями, выступает распространение уголовно-правовой юрисдикции на территорию государства-участника. При этом понятие территории в целом и сухопутной территории в частности на официальном международно-правовом уровне, как правило, не раскрывается. Под ней обычно понимается тот ареал, на который распространяется юрисдикция государства. Данный пробел в определении понятия территории и отдельных ее элементов (суши, недр, внутренних и территориальных вод и т. д.) восполняется на внутригосударственном уровне, в частности в законах РФ «О Государственной границе Российской Федерации»1 и «О недрах»2, Воздушном кодексе РФ3. Так, в соответствии с этими документами, сушу можно определить как сухопутную территорию, в том числе материковую часть государства и острова в пределах государственной границы.
Под водной территорией понимаются как те водные пространства, которые входят в состав национальной территории, так и относящиеся к открытому морю, т. е. это внутренние воды и территориальное море. Внутренние воды - это воды рек, озер и иных водоемов, берега которых принадлежат России, а также внутренние морские воды, т. е. воды, расположенные в сторону берега от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря.
Правовой режим территориального моря закреплен в Конвенции ООН о территориальном море и прилежащей зоне 1958 г.4 и Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.5 Территориальное море - это участок морской поверхности, непосредственно примыкающий к берегу, шириной в 12 морских миль. Суверенитет прибрежного государства распространяется на воздушное пространство над территориальным морем, равно как и на поверхность и недра его дна. Уголовно-правовая юрисдикция прибрежных государств в пределах территориального моря носит ограниченный характер. В соответствии с п. 1 ст. 27 Конвенции ООН по морскому праву6 и п. 1 ст. 19 Конвенции ООН о территориальном море и прилегающей зоне7, действие уголовного законодательства прибрежного государства не распространяется на иностранное судно, плавающее в территориальных водах, для ареста какого-либо лица или расследования в связи с преступлением, совершенным на борту судна во время его прохождения, за исключением следующих случаев:
а) если последствия преступления распространяются на прибрежное государство;
б) если преступление имеет такой характер, что им нарушается спокойствие в стране или добрый порядок в территориальном море;
в) если капитан судна, дипломатический агент или консульское должностное лицо государства флага обратится к местным властям с просьбой об оказании помощи;
г) если такие меры необходимы для пресечения незаконной торговли наркотическими средствами или психотропными веществами.
Однако указанные ограничения не действуют, если судно проходит через территориальное море после выхода из внутренних вод государства.
Уголовно-правовая юрисдикция государства распространяется на военные морские, речные и воздушные суда, зарегистрированные в портах этого государства, независимо от места их
1 О Государственной границе Российской Федерации [Электронный ресурс] : закон РФ от 1 апреля 1993 г. № 4730-1. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
2 О недрах [Электронный ресурс] : закон РФ от 21 февраля 1992 г. № 2395-1. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Воздушный кодекс РФ [Электронный ресурс] : Федеральный закон от 19 марта 1997 г. № 60-ФЗ (в ред. от 31 декабря 2017 г.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4 Конвенция Организации Объединенных Наций о территориальном море и прилежащей зоне (Женева, 29 апреля 1958 г.) Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
5 Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву (Монтего-Бей, 10 декабря 1982 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
6 Там же.
7 Конвенция Организации Объединенных Наций о территориальном море...
нахождения (ст. 95 Конвенции по морскому праву 1982 г.1; ст. 8 Женевской конвенции об открытом море 1958 г.2).
В международном праве выделяют также территории со смешанным режимом3 (Ильина, 2012: 121). Это территории, на которых действуют одновременно как нормы международного права, так и нормы национального законодательства прибрежных государств. Их можно разделить на две группы:
1) прилегающие и исключительные экономические зоны, континентальный шельф прибрежных государств, не входящих в состав их государственной территории;
2) международные реки, международные проливы, перекрываемые территориальными водами прибрежных государств, и международные каналы, входящие в состав территорий прибрежных государств.
Открытое море определяется в одноименной Конвенции ООН 1958 г. как «все части моря, которые не входят ни в территориальное море, ни во внутренние воды какого-либо государства»4. Оно открыто для всех наций и не подлежит национальному присвоению и юрисдикции какого-либо государства.
По общему правилу, в случае совершения преступных деяний в открытом море применяется юрисдикция государства флага судна, где было совершено преступление, либо государства, гражданином которого является виновный (ст. 11 Конвенции ООН об открытом море 1958 г.). При этом возможна ситуация, когда судно имеет два и более флага. Такое судно считается «не имеющим национальности» (п. 2 ст. 6 Конвенции ООН об открытом море 1958 г.), и применяться будет законодательство государства гражданства виновного лица (Загорский, Зюбанов, 2007: 50).
Воздушное пространство как элемент территории государства включает в себя воздушный столб над ней либо над открытым морем, в том числе и над Арктикой и Антарктикой, т. е. территориями, не подлежащими национальному присвоению (см. Договор об Антарктике от 1 декабря 1959 г.5). Высотная граница национального суверенитета (как и действия международного уголовного права) нормативно не установлена и определяется исходя из международно-правового обычая. Критерием в определении здесь выступает минимальная орбита искусственных летательных аппаратов, позволяющая орбитальное вращение, т. е. 100-110 морских миль над уровнем мирового океана (около 190 километров) (Бойцов, 1995).
Существуют некоторые особенности действия норм международного уголовного права в воздушном пространстве в случае совершения преступления на борту гражданского воздушного судна, находящегося в полете. По общему правилу, на него распространяется уголовная юрисдикция государства его регистрации. Исключение из вышеуказанного правила составляют случаи, перечисленные в ст. 4 Токийской конвенции 1963 г.6, когда на виновного распространяется уголовно-правовая юрисдикция государства, в воздушном пространстве которого совершено преступление:
- преступление создает последствия на территории такого государства;
- преступление совершено гражданами или в отношении гражданина такого государства, или лицом, постоянно проживающим в таком государстве, или в отношении такого лица;
- преступление направлено против безопасности такого государства;
- преступление заключается в нарушении действующих в государстве правил или регламентов, касающихся полетов или маневрирования самолетов;
- привлечение к суду необходимо для выполнения любого обязательства государства в соответствии с многосторонними государственными соглашениями.
Международно-правовые акты по-разному определяют время полета. В соответствии с п. 3 ст. 1 Токийской конвенции 1963 г., судно считается находящимся в полете с момента включения двигателя с целью взлета и до момента окончания пробега при посадке7. В то же время, согласно п. «а» ст. 2 Конвенции о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации 1971 г.8 воздушное судно считается находящимся в полете в любое
1 Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву...
2 Конвенция об открытом море (Женева, 29 апреля 1958 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Белякович Е.В. Пространственное действие правовых норм: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Омск, 2009. С. 7.
4 Конвенция об открытом море.
5 Договор об Антарктике (Вашингтон, 1 декабря 1959 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-право-вой системы «Гарант».
6 Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов (Токио, 14 сентября 1963 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
7 Там же.
8 Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (Монреаль, 23 сентября 1971 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
время с момента закрытия всех его внешних дверей после погрузки до момента открытия любой из таких дверей для выгрузки; в случае вынужденной посадки считается, что полет происходит до тех пор, пока компетентные власти не примут на себя ответственность за воздушное судно и за лиц и имущество, находящихся на борту. По правилу разрешения темпоральных коллизий равносильных юридических актов, применению подлежит источник, принятый позже.
При этом нужно иметь в виду, что возможны ситуации, когда из-под действия нормы международного уголовного права могут изыматься определенные территории государств или пространств, не относящихся к какой-либо национальной юрисдикции. Так, в соответствии со ст. 25 Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г.1, как исключение из общего правила о действии данной конвенции, ограничивается ее действие только европейской территорией Нидерландов.
В специально оговоренных в нормах международного права случаях юрисдикция государства может распространяться на его континентальный шельф и исключительную экономическую зону. При этом следует иметь в виду, что указанные элементы пространства не включаются в территорию государства, они находятся за пределами государственной границы, однако прибрежные государства вправе осуществлять в них разведку и разработку минеральных ресурсов и водных биоресурсов, сооружать и эксплуатировать искусственные острова, установки и сооружения.
Согласно Конвенции о континентальном шельфе 1958 г.2 под континентальным шельфом понимается морское дно (включая его недра), простирающееся от внешней границы территориального моря до установленных международным правом пределов, над которым прибрежное государство осуществляет суверенные права в целях разведки и разработки его природных богатств. Под континентальным шельфом ст. 1 данной Конвенции понимает поверхность и недра морского дна подводных районов, примыкающих к берегу, но находящихся вне зоны территориального моря до глубины 200 м или за этим пределом, до такого места, до которого глубина покрывающих вод позволяет разработку естественных богатств этих районов, а также поверхность и недра подобных районов, примыкающих к берегам островов3. Таким образом, внешней границей шельфа является изобата - линия, соединяющая глубины в 200 м.
Конвенция по морскому праву 1982 г. (ст. 76) дает несколько иное определение границ континентального шельфа:
- это морское дно и недра подводных районов, простирающихся за пределами территориального моря на всем протяжении естественного продолжения сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка, или на расстояние 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, когда внешняя граница подводной окраины материка не простирается на такое расстояние;
- если граница материка простирается далее 200 миль, то внешняя граница шельфа не должна находиться далее 350 миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря, или не далее 100 миль от 2500-метровой изобаты (линии, соединяющей глубины в 2500 м)4.
Разграничение континентального шельфа между государствами, берега которых расположены друг против друга, определяется соглашением между этими государствами (например, Договор между Российской Федерацией и Литовской Республикой о разграничении исключительной экономической зоны и континентального шельфа в Балтийском море 1997 г.5), а при отсутствии соглашения - по принципу равного отстояния от ближайших точек исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря. В некоторых случаях споры о разграничении континентального шельфа рассматривались Международным судом ООН, который и определял границы шельфа.
Права прибрежного государства на континентальном шельфе не затрагивают правового статуса покрывающих вод и воздушного пространства над ним. Поскольку морское пространство над континентальным шельфом продолжает оставаться открытым морем, все государства имеют право осуществлять судоходство, полеты, рыболовство, прокладывать подводные кабели и трубопроводы. Вместе с тем установлен особый режим разведки и разработки природных ресурсов. Прибрежное государство имеет право в целях разведки и разработки природных ресурсов шельфа возводить со-
1 Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам ETS № 030 (Страсбург, 20 апреля 1959 г.) // Собрание законодательства РФ. 2000. № 23. Ст. 2349.
2 Конвенция о континентальном шельфе (Женева, 29 апреля 1958 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Там же.
4 Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву.
5 Договор между Российской Федерацией и Литовской Республикой о разграничении исключительной экономической зоны и континентального шельфа в Балтийском море (Москва, 24 октября 1997 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
ответствующие сооружения и установки, создавать вокруг них зоны безопасности (до 500 м). Прибрежное государство вправе определять трассы для прокладки кабелей и трубопроводов, разрешать возводить установки и проводить бурильные работы, сооружать искусственные острова.
Исключительная экономическая зона - это морской район, в котором прибрежное государство осуществляет суверенные права в целях разведки, разработки и сохранения живых и неживых природных ресурсов. Исключительная экономическая зона простирается за пределы территориального моря на расстояние, не превышающее 200 морских миль, отмеряемое от исходных линий территориального моря. Права, обязанности и юрисдикция прибрежных государств в их исключительной экономической зоне, а также права, обязанности и свободы других государств в данной зоне регулируются положениями Конвенции ООН об открытом море 1958 г.1, а также ч. V Конвенции ОоН по морскому праву 1982 г.2
Однако из этого правила имеются исключения. Так, согласно ст. 27 названной Конвенции, уголовная юрисдикция государства не распространяется на преступления, совершенные на иностранном судне в исключительной экономической зоне государства, если они не затрагивают суверенные права государства, определенные международным правом3.
В целях реализации международного морского судоходства и международных полетов в международном праве установлено право мирного прохода через территориальные воды и пролета по коридорам воздушного пространства государства иностранных судов. Исходя из этого, уголовно-правовая юрисдикция прибрежного государства не распространяется на иностранное гражданское водное судно, находящееся в его территориальных или внутренних морских водах, кроме предусмотренных международными нормами случаев. Кроме того, международному уголовному праву известны исключения из сферы действия территориальной юрисдикции, которые сводятся к следующему.
Военные морские суда подлежат исключительной юрисдикции государства флага, независимо от их местонахождения, будь это открытое море либо территориальные воды определенного государства. Токийская конвенция 1963 г. приравняла к правовому статусу военного воздушного судна воздушные суда, используемые на военной, таможенной, полицейской службе4.
На лиц, совершивших преступления на континентальном шельфе государства, распространяется уголовно-правовая юрисдикция данного государства в соответствии с международной Женевской конвенцией о континентальном шельфе 1958 г.5 Действие национального уголовного законодательства распространяется также на лиц, которые совершили преступления в исключительной экономической зоне этого государства, на основании положения ст. 111 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г.6
Территории посольств и консульств, принадлежащие им транспортные средства нельзя отнести к территории направивших их государств. Они остаются в составе принимающего государства, но получают особый правовой статус, в частности на них распространяется дипломатический и консульский иммунитет.
Что касается территориальной юрисдикции органов международной уголовной юстиции, то она распространяется на государства, которые являются участниками соответствующих статутов (Римского статута), либо определяется территорией определенного государства или государств (см. ст. 7 Устава Международного трибунала по Руанде 1994 г.7, ст. 8 Устава трибунала по бывшей Югославии 1993 г.8). При этом возможна параллельная юрисдикция соответствующего международного судебного органа и национальных судебных органов (см. ст. 9 Устава трибунала по бывшей Югославии9).
1 Конвенция об открытом море.
2 Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву.
3 Там же.
4 Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов.
5 Конвенция о континентальном шельфе.
6 Конвенция Организации Объединенных Наций по морскому праву.
7 Устав Международного уголовного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 г. по 31 декабря 1994 г. [Электронный ресурс] : утвержден Резолюцией Совета Безопасности ООН № 955 от 8 ноября 1994 г. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
8 Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии [Электронный ресурс] : утвержден Резолюцией Совета Безопасности ООН № 827 от 25 мая 1993 г. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
9 Там же.
Своеобразной разновидностью территорий являются территории с особым международным режимом - это демилитаризованные и нейтрализованные зоны и зоны мира (в случае их установления). В состав этих территорий могут входить государственные территории, международные территории и территории со смешанным режимом одновременно: например, архипелаг Шпицберген, Аландские острова, Панамский и Суэцкий каналы, Луна и другие небесные тела и др.
На территорию посольств Российской Федерации и транспорт дипломатических представительств, находящихся за границей, распространяется уголовная юрисдикция Российской Федерации. Однако территорией Российской Федерации данные помещения, строения, земельные участки, транспорт и прочие сооружения не являются.
Определенной спецификой отличается уголовно-правовой режим космического пространства. В соответствии с Договором о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела 1966 г.1, космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, не подлежит национальному присвоению ни путем провозглашения на них суверенитета, ни путем использования или оккупации, ни любыми другими средствами. Государство - участник данного Договора, в регистр которого занесен объект, запущенный в космическое пространство, сохраняет юрисдикцию, в том числе и уголовно-правовую, а также контроль над таким объектом и любым экипажем этого объекта во время их нахождения в космическом пространстве, в том числе и на небесном теле. Правовой режим космического пространства практически идентичен режиму открытого моря. Вместе с тем появление новых форм сотрудничества государств в космосе, т. е. создание Международной космической станции (далее - МКС) породило необходимость определения ее уголовно-правового статуса. Практически достаточно сложно представить возможность совершения на МКС каких-либо преступлений (к примеру, краж, грабежей, разбоев), однако теоретически и законодательно этот вопрос необходимо урегулировать. Так, в 2000 г. принят Кодекс поведения экипажа Международной космической станции2, а вопросы осуществления уголовно-правовой юрисдикции на МКС решаются в рамках Соглашения между Правительством Канады, Правительствами государств - членов Европейского космического агентства, Правительством Японии, Правительством Российской Федерации и Правительством Соединенных Штатов Америки относительно сотрудничества по международной космической станции гражданского назначения 1998 г.3 Здесь превалирует принцип гражданства, т. е. в случае совершения преступления на борту МКС лицо несет ответственность по уголовному закону государства его гражданства. Однако, если на борту МКС совершает преступление лицо, не являющееся гражданином государства - участника указанного межправительственного соглашения, то применяется уже территориальный принцип в зависимости от того, в каком структурном блоке станции совершено преступное деяние и какому государству принадлежит указанный блок.
В качестве образцового примера нормативного закрепления территориального принципа действия норм международного уголовного права можно привести ст. 13 Модельного УК для государств - участников СНГ4 (далее - Модельный УК СНГ), в которой помимо общего положения, как это сделано в ч. 1 ст. 11 Уголовного кодекса Российской Федерации5 (далее - УК РФ), что лица, совершившие преступление на территории конкретного государства, подлежат ответственности по законодательству именно этого государства, независимо от их принадлежности к гражданству, содержатся также коллизионные нормы (отсутствующие в российском УК), уточняющие особенности уголовно-правовой юрисдикции в зависимости от конкретных обстоятельств совершения преступления, в частности в случае совершения преступления на территории нескольких
1 Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела (Москва, Вашингтон, Лондон, 27 января 1967 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
2 Кодекс поведения экипажа Международной космической станции, одобренный распоряжением Правительства Российской Федерации от 27 октября 2000 г. № 1522-р // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 45. Ст. 4507.
3 Соглашение между Правительством Канады, Правительствами государств - членов Европейского космического агентства, Правительством Японии, Правительством Российской Федерации и Правительством Соединенных Штатов Америки относительно сотрудничества по международной космической станции гражданского назначения (Вашингтон, 29 января 1998 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
4 Модельный Уголовный кодекс для государств - участников СНГ [Электронный ресурс] : принят постановлением Межпарламентской ассамблеи государств - участников СНГ от 17 февраля 1996 г. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
5 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 25 марта 2022 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
государств (ч. 3). При этом в ч. 2 ст. 13 Модельного УК СНГ содержится дефиниция понятия совершения преступления на территории государства - участника СНГ1. Наличие такого определения следует признать достоинством данного нормативного акта, и российскому законодателю было бы нелишним перенять этот позитивный пример. В остальном же положения ст. 11 УК РФ и ст. 13 Модельного УК СНГ содержательно совпадают.
Переходя к характеристике экстратерриториальной юрисдикции, следует прежде всего отметить, что она выражается в распространении правовых норм государства на деяния, которые совершаются вне пределов этого государства: на территории иностранного государства, в открытом водном или воздушном пространстве, космосе, Антарктиде (некоторые из этих вопросов освещены при анализе территориальной юрисдикции).
Данный вид юрисдикции включает в себя действие трех принципов: персонального (гражданства), реального (безопасности и защиты) и универсального.
Персональный принцип (принцип гражданства) заключается в распространении уголовной юрисдикции государства на деяния своих граждан, совершенные на территории иностранного государства, в соответствии с международным правом. В большинстве государств этот принцип применяется и к лицам без гражданства (апатридам), которые постоянно проживают на территории соответствующего государства. Данный принцип основан на верховенстве и суверенитете государственной власти, согласно которому государство, с одной стороны, защищает интересы своих граждан, с другой - предписывает им соблюдение определенных правил, где бы они ни находились, а в случае нарушения ими этих правил вправе требовать от них ответа за несоблюдение предписаний.
В нормах международного уголовного права закреплены положения, в соответствии с которыми принцип гражданства может действовать при наличии двойной криминальности деяния: признании совершенного деяния преступлением как по закону государства места его совершения, так и по закону государства, гражданином которого является лицо, совершившее это деяние (см., например, ч. 1 ст. 14 Модельного УК СНГ). Следует отметить, что российский законодатель ранее придерживался аналогичного подхода, однако Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ была изменена ч. 1 ст. 12 УК РФ, и положение о двойной преступности было исключено2.
Реальный принцип (принцип защиты или безопасности) заключается в том, что уголовная юрисдикция государства распространяется на всех лиц за совершенные ими за пределами этого государства определенные виды общественно опасных деяний, независимо от государственной принадлежности виновных лиц. Как правило, к рассматриваемым деяниям относятся наиболее опасные тяжкие и особо тяжкие преступления, которые направлены против интересов государства и его граждан. Реальный принцип нашел свое отражение в п. 2 «а» ст. 15 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г.3 Каждое государство-участник применяет свою юрисдикцию, если преступление совершено против граждан этого государства-участника.
В ч. 2 ст. 14 Модельного УК СНГ реальный принцип понимается как совершение особо тяжкого или тяжкого преступления против интересов государства - участника СНГ или его граждан либо совершение одного из преступлений, включённых в перечень, содержащийся в п. «в» ч. 2 ст. 14 Модельного УК СНГ, если в выдаче таких лиц другому государству отказано. К числу таких преступлений относятся, в частности, нападение на лиц или учреждения, пользующиеся международной защитой, различные проявления терроризма, а также посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля. В российском уголовном законодательстве подобный перечень отсутствует, а понимание реального принципа в ч. 3 ст. 12 УК РФ сводится к совершению преступления против интересов РФ, либо гражданина РФ, либо постоянно проживающего в РФ лица без гражданства без конкретизации категории такого преступления (Кострова, 2011).
Универсальный принцип действия правовой нормы в пространстве состоит в распространении уголовной юрисдикции государства на любых лиц за совершение деяний, которые признаются преступными международным уголовным правом, независимо от места их совершения. Основы этого принципа были заложены в принципе I международного права, выработанном Уставом Нюрнбергского трибунала («Всякое лицо, совершившее какое-либо действие, признаваемое, согласно международному праву, преступлением, несет за него ответственность и подлежит наказанию»)4.
1 Модельный Уголовный кодекс для государств - участников СНГ.
2 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» [Электронный ресурс] : Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
3 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности.
4 Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (Лондон, 8 августа 1945 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Гарант».
При этом действие универсального принципа было распространено на те преступления, которые вошли в юрисдикцию Международного трибунала1 (Скалепов, 2016: 171).
В настоящее время универсальный принцип действия правовой нормы предусматривается многочисленными международными договорами (Некрасов, Кошкин, 2019: 49; Гайсин, Имангу-лова, 2020: 71) (см., например, Конвенцию Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности 2000 г.2). Универсальный принцип предусмотрен также п. «а» ч. 2 ст. 14 Модельного УК СНГ и ч. 3 ст. 12 УК РФ, и его понимание едино для всех названных актов.
Отличительной особенностью универсального принципа является то, что в соответствии с ним определяются преступность и наказуемость наиболее опасных для международного правопорядка в целом и отдельных сфер этого правопорядка деяний по национальному законодательству государства места привлечения лица к ответственности, независимо от его государственной принадлежности и территории, где было совершено преступление, если иное не предусмотрено предписаниями международных конвенций. Универсальный принцип действует, когда лицо за то же самое преступление не осуждалось в каком-либо иностранном государстве, т. е. когда реализуется принцип non bis in idem.
Подводя итог анализу пространственной и субъектной юрисдикции международного уголовного права (которые настолько тесно переплетены между собой, что не могут существовать в отрыве друг от друга), можно заключить, что территориальный принцип характерен прежде всего для преследования лиц, совершивших преступления международного характера, универсальный же охватывает в первую очередь международные преступления. Таким образом, общее правило пространственной юрисдикции в международном уголовном праве сводится к тому, что государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную в пределах континентального шельфа, исключительной экономической зоны, а также в отношении своих граждан за рубежом.
Список источников:
Бойцов А.И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. СПб., 1995. 257 c.
Гайсин Н.И., Имангулова Г.Р. К вопросу о совершенствовании института действия уголовного закона в пространстве // Colloquium-journal. 2020. № 1-9 (53). С. 30-31.
Загорский Г.И., Зюбанов Ю.А. Действие уголовного закона в открытом водном или воздушном пространстве // Вестник Российской академии естественных наук. 2007. Т. 7, № 4. С. 48-52.
Ильина А.И. Действие уголовного закона в пространстве: соотношение национального законодательства и норм международного права // Право и государство: теория и практика. 2012. № 1 (85). С. 121.
Кострова М.Б. Правила действия Уголовного кодекса РФ в пространстве и нормы международного права: языковой аспект // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке : материалы Восьмой международной научно-практической конференции. Москва, 27-28 января 2011 г. М., 2011. С. 163-167.
Кострова М.Б., Ильина А.И. Правила действия российского уголовного закона в пространстве: терминологический аспект // Правовое государство: теория и практика. 2010. № 1 (19). С. 76-82.
Некрасов А.П., Кошкин Н.С. Некоторые вопросы, связанные с действием уголовного закона в отношении лиц, совершивших преступление вне пределов Российской Федерации // Проблемы права. 2019. № 1 (70). C. 49-58.
Скалепов А.Н. О роли Международных военных трибуналов и Международного уголовного суда в формировании современной системы международного права // Итоги Нюрнбергского процесса и вызовы современности : материалы Международной научно-практической конференции / под общ. ред. А.И. Бастрыкина. Москва, 24 ноября 2016 г. М., 2016. С. 166-171.
Степашин В.М., Бибик О.Н. Действие уголовного закона в пространстве // Вестник Омского университета. Серия: Право. 2009. № 1 (18). С. 72-79.
References:
Boitsov, A. I. (1995) Deistvie ugolovnogo zakona vo vremeni iprostranstve [The Operation of the Criminal Law in Time and Space]. Saint Petersburg. 257 p. (In Russian)
Gaisin, N. I. & Imangulova, G. R. (2020) To the Question of Improving the Institute of Action of the Criminal Law in Space. Colloquium-journal. 1-9 (53), 30-31. (In Russian)
Ilyina, A. I. (2012) Deistvie ugolovnogo zakona v prostranstve: sootnoshenie natsional'nogo zakonodatel'stva i norm mezhdu-narodnogo prava [The Operation of Criminal Law in Space: the Correlation of National Legislation and Norms of International Law]. Pravo i gosudarstvo: teoriya i praktika. 1 (85), 121. (In Russian)
Kostrova, M. B. (2011) Pravila deistviya Ugolovnogo kodeksa RF v prostranstve i normy mezhdunarodnogo prava: yazykovoi aspekt [Rules of Operation of the Criminal Code of the Russian Federation in Space and Norms of International Law: The Linguistic Aspect]. In: Ugolovnoe pravo: strategiya razvitiya vXXI veke: materialy Vos'moi mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konfer-entsii [Criminal Law: The Development Strategy in the XXI Century : Proceedings of the Eighth International Scientific and Practical Conference]. 27-28 January 2011, Мoscow, Russia. Moscow, pр. 163-167. (In Russian)
1 Наумов А.В., Кибальник А.Г., Орлов В.Н., Волосюк П.В. Указ. соч. С. 99.
2 Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности.
Kostrova, M. B. & Ilyina, A. I. (2010) Rules of Russian Punitive Law Procedure in Space: Terminological Aspect. The Rule-of-Law State: Theory and Practice. 1 (19), 76-82. (In Russian)
Nekrasov, A. P. & Koshkin, N. S. (2019) Some Issues Related to the Application of Criminal Law to Persons Who Commit Crimes Outside the Russian Federation. Issues of Law. 1 (70), 49-58. (In Russian)
Skalepov, A. N. (2016) O roli Mezhdunarodnykh voennykh tribunalov i Mezhdunarodnogo ugolovnogo suda v formirovanii sovremennoi sistemy mezhdunarodnogo prava [On the Role of International Military Tribunals and the International Criminal Court in the Formation of the Modern System of International Law]. In: Bastrykin, A. I. (ed.) Itogi Nyurnbergskogo protsessa i vyzovy sovremennosti: materialy Mezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii [The Results of the Nuremberg Trials and Challenges of the Present : Proceedings of the International Scientific and Practical Conference]. 24 November 2016, Moscow, Russia. Moscow, pp. 166-171. (In Russian)
Stepashin, V. M. & Bibik, O. N. (2009) Deistvie ugolovnogo zakona v prostranstve [The Operation of Criminal Law in Space]. Herald of Omsk University. Series Law. 1 (18), 72-79. (In Russian)
Zagorsky, G. I. & Zyubanov, Yu. A. (2007) Force of Criminal Law in Open Water or Air Space. Vestnik Rossiiskoi akademii estestvennykh nauk. 7 (4), 48-52. (In Russian)
Информация об авторах М.Л. Прохорова - доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, Краснодар, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=415969.
А.К. Князькина - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, Краснодар, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=718234.
Е.В. Сильченко - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета, Краснодар, Россия. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=806052.
Information about the authors M.L. Prokhorova - LL.D, Professor, Criminal Law and Criminology Department, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=415969.
A.K. Knyazkina - PhD in Law, Associate Professor, Criminal Law and Criminology Department, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=718234.
E.V. Silchenko - PhD in Law, Associate Professor, Criminal Law and Criminology Department, Kuban State University, Krasnodar, Russia.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=806052.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 27.06.2022; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 19.07.2022; Принята к публикации / Accepted for publication 23.08.2022.
