CC BY
111
Деятельность японской разведки на Дальнем Востоке России и в Северной Маньчжурии в 20-е годы XX века
С.А. Куртинец
В статье, на основе архивных материалов, рассматриваются направления деятельности японских разведывательных органов на Дальнем Востоке и в Северной Маньчжурии в 20-е гг. XX в., раскрывается их структура и ее изменения в зависимости от политической обстановки в регионе.
In article, on the basis of back file materials, directions of activity of the Japanese intelligence services on the Far East and in Northern Manchuria in 20th XX century are considered, their structure and its changes depending on political conditions in region reveal.
Ключевые слова: японская военная миссия, разведывательная и подрывная деятельность, разведка, контрразведка, шпионы, белогвардейцы, консульство, агент.
Key words: Japanese military mission, intelligence activities and insurrection, Intelligence service, counterintelligence, intelligencer, White Guard, consular agency, agent.
В начале XX века Северная Маньчжу- рия имела важное геополитическое зна - чение для стран Азиатско-Тихоокеанского региона, занимая центральное положение
относительно Приморья, Приамурья, Забайкалья, Монголии, Северного Края, Южной Маньчжурии и Кореи. Для Японии это был стратегический плацдарм в случае военного столкновения с Россией. Регион представлял и экономический интерес в качестве базы иностранного капитала по эксплуатации монгольского и русского сы -рья, а также сбыта японских товаров.
Японское правительство обращало исключительное внимание на Северную Маньчжурию и Харбин. Первоочередной задачей в реализации политических, экономических и военных планов руковод- ство Японии видело формирование разведывательной сети на территории Северной Маньчжурии и русского Дальнего Востока. Осуществление этой задачи происходило через создание на этих территориях разведцентров, увеличение количества японских резидентов и проникновение их во все сферы жизни.
Используя неразбериху, возникшую в России после революции 1917 г., и с на- чалом Гражданской войны, японское во- енное командование усилило разведку на
Дальнем Востоке. Для организации и ве- дения агентурной разведки и подрывной деятельности против Советской власти в декабре 1917 г. в Алексеевск (ныне Свободный) командованием Квантунской ар- мии был направлен Исимицу Макие. С на- чала 1918 г. разведывательную работу на Владивостокском направлении возглавил подполковник Сакабэ Тосио [2, с. 55].
В Харбине, Владивостоке, Благовещен- ске, Чите, Якутске и Омске были созданы органы «специальной особой службы» («то- куму кикан»), упоминавшиеся в оператив- ных источниках ОГПУ как «миссии». Это название новая разведывательная струк- тура получила в связи с тем, что она за- нималась деятельностью, «выходившей за рамки компетенции военного верховного
командования в области военной диплома- тии и получения информации» [б, с. 2].
В конце 1918 г. все офицеры японской разведки в России были сведены в одну Харбинскую японскую военную миссию (ЯВМ), которая организационно вошла в штаб экспедиционного корпуса. Возглавил её генерал-майор Накадзима Масатанэ. В подчинение миссии были переданы развед-сети в Иркутске, Алексеевске, Чите, Владивостоке, ст. Маньчжурия и Цицикаре [2, с. 55], легальные и нелегальные военные мис-
Куртинец Сергей Анатольевич - доцент кафедры оперативно-тактической подготовки, соискатель Хабаровского пограничного института ФСБ России (г. Хабаровск). E-mail: ksa2211@mail.ru
сии в Мукдене, Чаньчуне, ст. Пограничной, Сахаляне, Хайларе и ряде других пунктов Северной Маньчжурии, где находились секретные военные агенты [1, ф. 65, д. 454, л. 196]. Таким образом, Харбинская мис- сия приобрела статус головного и коорди-нирующего органа японской разведки на Дальнем Востоке.
Кроме организации и ведения военной разведки, миссии активно вели борьбу с коммунистическим движением на Даль- нем Востоке, всемерно поддерживая белое движение. В частности, отрядам атамана Семенова предоставлялась помощь поставками оружия и финансами. С марта 1918
г. в штабе семеновских отрядов активно работали офицеры японской армии, исполнявшие роль советников и занимавшие командные должности [2, с. 56].
Зона разведывательной деятельности военных миссий была весьма обширной. Япония вела разведку в Забайкалье и Си- бири до г. Новосибирска включительно. От Новосибирска до Москвы, по словам бывшего начальника ЯВМ Кавамото, вел разведку помощник военного атташе япон- ского посольства в Москве [1, ф. 65, д. 347, л. 206]. Японское военное командование создало на территории Дальнего Востока России широкую агентурную сеть, свы- ше 4 000 человек, осуществляло тотальное добывание разведывательной информа- ции, тщательно обрабатывало открытые материалы. Агентами японцев были как японцы-коммерсанты, так и русские. При этом, предпочтение отдавалось русским, в особенности женщинам, т. к. им «было лег- че ориентироваться в русской обстановке и проникать, куда понадобится» [1, ф. 65,
д. 14, л. 40].
Во Владивостоке находился главный штаб агентуры, работавшей на территории Дальневосточной республики. В декабре 1920 г. японцем Небесима было откры- то Русско-японское торгово-справочное бюро. Бюро разослало японским фирмам приморской столицы циркулярное пись- мо, в котором ставило их в известность об открытии при своей конторе «отдела кор- респонденции». Данное «бюро» являлось штабом японского шпионажа [1, ф. 65, д. 16, л. 36]. Все мелкие японские фирмы и конторы играли роль небольших центров разведки, более крупные являлись объе- диняющими их органами. Кроме фирм и контор, японцами была раскинута сеть конспиративных квартир по городам.
В тот период во Владивостоке нахо- дилось около 600 японских резидентов, объединенных в общество. Деятельность общества проходила под наблюдением и руководством японского консула. В консульстве было сосредоточено два шпион- ских аппарата: один -для общего наблюде- ния за властью, а другой - для спецслежки за корейцами. Одним из официальных руководителей общества являлся Когами То-кео, чиновник Министерства внутренних дел [1, ф. 65, д. 14, л.767].
На Тихоокеанском побережье Дальнего Востока активно действовала японская военно-морская разведка. До апреля 1922 г. вся координация ею осуществлялась с японского крейсера «Ниссин». На нем существовал свой разведывательный аппа- рат, руководителем которого являлся офи- цер крейсера, капитан Минадзума. После ухода крейсера в Японию Минадзума остался во Владивостоке, продолжая свою деятельность. Владея русским языком, он активно проводил шпионскую работу сре- ди определенного круга знакомых, глав- ным образом, из русских служащих Мор- веда и Добрфлота [1, ф. 65, д. 16, л. 156].
В целях глубокого изучения Красной армии и наибольшего охвата разведыва- тельной сетью Дальнего Востока, Север- ной Маньчжурии на станциях КВЖД Пограничная и Маньчжурия были созданы пограничные разведывательные пункты японской военной миссии. Официальный штат этих миссий в то время состоял из двух офицеров - начальника миссии и его помощника, двух переводчиков и не- скольких чиновников. На ведение разве- дывательной и подрывной деятельности против
Дальневосточной республики во- енным миссиям отпускался секретный фонд в сумме 500 иен в месяц [6, с. 3], что по тем временам представляло значитель- ную сумму средств, позволяющую вести активную
разведывательно-подрывную деятельность.
В 1922 г. экспедиционный корпус Япо- нии покинул пределы Дальнего Востока Советской России. Военные миссии, их периферийные органы и часть агентур- ного аппарата были передислоцированы на территорию Маньчжурии. Японский генерал-майор Такиуки, подводя итоги японской интервенции на советском Даль- нем Востоке, заявил: «О сибирской экспе- диции 1918- 1919 гг. говорят, что это не что иное, как попусту выброшенные 700
миллионов иен. Но это не совсем так. В то время в Сибири работали офицеры из всех полков Японии, которые занимались изучением края. В результате, те местно- сти, о которых мы ничего не знали, были изучены, и в этом отношении у нас не мо- жет быть почти никаких беспокойств...». Это «изучение», конечно, сопровождалось одновременным насаждением своей шпионской сети [3, с. 15].
Перед эвакуацией из г. Владивосто- ка японской агентуре были поставлены главные задачи: вести военный шпионаж и следить за ростом коммунистического движения на Дальнем Востоке. Во главе агентуры во Владивостоке был поставлен майор Оно, бывший начальник сыскной части Главного жандармского управления экспедиционных войск. Ближайшим его помощником был офицер 9 пехотной диви- зии Суда. Как опытный разведчик, Суда, для видимости, служил в фирме «Русское торговое промышленное товарищество», но, по сути, выполнял обязанности по вер- бовке осведомителей среди русской бело-гвардейщины [1, ф. 65, д. 14а, л. 4].
После эвакуации из Приморья японцы усилили свои разведывательные органы в полосе отчуждения КВЖД, расширили штаты и увеличили смету военных мис- сий, организовали шпионские базы под видом коммерческих фирм. Эти фирмы открывали отделения на русском Даль- нем Востоке, а затем направляли бывших сподвижников контрреволюционных ар- мий как своих сотрудников, чтобы они устраивались на работу в разные совет - ские учреждения в России. Так, разо- блаченные органами ОГПУ провокаторы Амиров Иса и Афанасьев-Чужбинский усиленно хлопотали, чтобы их приняли на работу в Представительство РСФСР в Хар- бине [1, ф. 65, д. 14, л. 680].
Одним из направлений деятельности японских разведывательных органов на Дальнем Востоке и Маньчжурии было противодействие большевистской пропаганде и ведение информационной борьбы с коммунизмом.
В конце октября 1922 г. для органи- зации информационной работы в полосе отчуждения КВЖД, Сибири и на Дальнем Востоке, ведения борьбы с проникновени- ем в Японию большевистской пропаганды и руководства разведывательной сетью на линии Шанхай - Пекин - Мукден - Дайрен и всей северной Маньчжурии директором
отдела МВД в Шанхае был назначен Исей Ооцука. В Харбине «пропагандистский» отдел возглавил видный чиновник депар- тамента внутренних дел, секретарь Ино- странного отдела МВД, советник г-н Оку- ба, главная задача которого заключалась в ведении борьбы с японскими и корейски- ми коммунистами [1, ф. 65, д. 14, л. 767]. В его распоряжении в Маньчжурии, По- граничной и Харбине имелось до 15 спе- циальных секретных агентов, преимуще- ственно, русских, на которых возлагалась задача по поимке прибывающих комму- нистов. Кроме штата японской агенту- ры, советнику было предоставлено около 60 человек корейских шпионов. В отделе имелись альбомы фотографий японских и корейских коммунистов - сотрудников Коминтерна, проживающих в Москве и Петрограде. В Россию, вплоть до Москвы и Петрограда, были посланы агенты, с за- дачей привезти списки японских и корей- ских коммунистов {1, ф. 65, д. 104, л. 34].
В задачу Окубы также входил сбор информации об экономическом развитии Советской России по материалам откры- той печати, при этом, особое внимание уделялось Сибири и Дальнему Востоку. Сообщения газет проверялись путем опро- са всех прибывших и бежавших с терри- тории СССР, а также в период командиро- вок в города страны китайцев, корейцев и японцев под видом коммерсантов. [1, ф. 65, д. 27, л. 4].
Японские шпионы отправлялись в СССР, главным образом, под видом ком- мерсантов. Так, в ноябре 1922 г. в Харбин для развития и укрепления шпионской сети на КВЖД, в Сибири и на Дальнем Востоке был назначен полковник Томина- га, прибывший с дополнительным штатом сотрудников [1, ф. 65, д. 14, л. 681]. Он в качестве коммерсанта открыл в Харбине пушную торговую контору с намерением организации международной пригранич- ной торговли с последующим открытием в Забайкалье филиала фирмы.
Но в связи с советизацией Дальнего Востока и государственной монополизацией внешней торговли, этот поток уменьшил- ся. Одновременно с этим, после введения советской республикой налога на деятельность иностранных фирм, японские коммерсанты стали возвращаться обратно в Харбин. Ликвидировались фирмы, кото- рые до сего времени в коммерческом от- ношении получили только убытки. На сме-
ну им в Маньчжурию и на Дальний Восток под видом коммунистов стали проникать японские шпионы, или сочувствующие коммунизму, желающие служить револю- ции и партии. Такие лица приходили или вообще без документов, или имели партий- ные документы с поддельными подписями видных японских коммунистов. Так, ор- ганами ОПТУ был задержан Кашивакура Чоези (он же Окада, он же Миядзаки Та- кие), бывший переводчик японского кон- сульства в Маньчжурии, который появил- ся в СССР без всяких документов и визы и хотел перебраться в Маньчжурию. Чтобы доказать свое сочувствие коммунизму, он согласился работать в СССР. Через него советской разведке удалось получить важ- ные документы из переписки японского консула в Маньчжурии с министром ино- странных дел Японии г-ном Уцида.
Другим разоблаченным разведчиком был Ивато, приехавший в Читу с поддель- ным удостоверением, которое было подпи- сано на русском языке фамилией извест- ного японского коммуниста тов. Сакай [ 1, ф. 65, д. 14, л. 681].
После окончания интервенции начался новый этап в истории миссий, накопив- ших значительный опыт работы против Советской России за годы интервенции и располагавших большим агентурным ап- паратом в Маньчжурии и на территории Дальнего Востока.
Прагматическая функция разведки, состоявшая в обеспечении военных дей- ствий японской армии, быстро ушла в прошлое. Лидирующую позицию в рабо- те японских разведывательных органов стала занимать политическая функция, которая укоренялась тем быстрее, чем сильнее Япония стремилась реализовать свои планы на Дальнем Востоке. Деятель- ность СССР заставила японские правящие круги принимать меры, которые могли бы способствовать если не полному пресече- нию распространения влияния коммуни- стических идей в Северную Маньчжурию, Китай, Корею и Японию, то хотя бы от- далению того момента, когда настоящее влияние станет полным и нерушимым.
Политическая разведка зарождалась как одно из главнейших направлений в борьбе с распространением иностранного влияния. На секретном совещании в ян- варе 1922 г. в токийском МИДе было ре- шено организовать политическую развед- ку на территории Дальнего Востока. Для
этой цели во Владивосток был направлен чиновник для особых поручений Исибара. Получив полномочия, приказания и финансовые средства, владея русским язы- ком, он приступил к работе, направленной на вербовку лиц, состоящих обслуживаю- щим персоналом у высокопоставленных
чиновников органов власти СССР, а при возможности - и самих должностных лиц. Укрепив во Владивостоке разведсеть и систематизировав поступление материалов, Исибара, передав дальнейшее ведение своих дел своему помощнику Кондо, убыл в Харбин, где организовал аналогичную работу в Маньчжурии [1, ф. 65, д. 104, л. 1]. Поступающие со всех концов региона материалы Исибара систематизировал и направлял в центр. Однако деятельность советских органов контрразведки не позволяла широко развернуть разведывательную работу японской агентуры, поэ- тому материалы резидента давали очень мало полезной информации. Министер- ство иностранных дел Японии, приняло решение отозвать Исибара и назначить для ведения политической разведки дру- гого разведчика -Мацуро. Он до середи- ны августа 1923 г. сумел ее реорганизо- вать и повысить эффективность. Главная контора
политической разведки была основана в Харбине, а передаточный пункт для связи с Приморьем - на ст. Хайлин. Район действий передаточного пункта включал: Хайлин -Ниигута - По- граничная, до Никольск-Уссурийска [1, ф. 65, д. 104, л. 1].
В направляемых в центр материалах описывалась не только деятельность высокопоставленных советских должностных лиц, но состояние социально-политической ситуации и настроения населения Приморского края. Из сводок было видно, где и как расквартировывались войска Приморского края, как обмундированы и вооружены, их передвижения.
В виду своей полезной деятельности на русском Дальнем Востоке, в конце 1925 г. военная миссия в Харбине была значи- тельно расширена. Для отдельного района трех восточных провинций Китая, соприкасающихся с советской границей, были открыты ячейки военной миссии в Санси- не, Пограничной, Сахаляне, Хайдаре, Ци- цикаре и в Маньчжурии. Для расширения разведывательного аппарата широко использовались изучившие немного русский или китайский язык унтер-офицеры из
числа экспедиционных войск [1, ф. 65, д. 14, л. 63]. Вербовочная работа велась сре- ди военных чинов Красной армии, расположенной вдоль советско-китайской границы, а также железнодорожников, великолепно осведомленных о расположении войск в пограничной полосе [1, ф. 65, д. 99, л. 72].
Харбинская военная миссия сохрани- ла свой статус головного разведыватель - ного органа и координационного центра разведывательно-подрывной работы про- тив СССР. Главнейшей целью ее деятель- ности являлись поддержание состояния буфера от проникновения коммунизма в Японию и Корею, предупреждение и борь- ба с таковым. Немаловажное внимание миссии уделялось экономическим изыска- ниям в полосе отчуждения КВЖД, а также снабжение и формирование белых парти- занских отрядов [1, ф. 65, д. 14, л. 33].
Наряду с военными сведениями, осуществлялся сбор информации и о политическом настроении красноармейцев, причем, серьезное внимание уделялось вопросу политического воспитания в Крас- ной армии. Вопросы организации и тех- нической оснащенности Красной армии были хорошо изучены японским геншта- бом. А политическая работа, которой от- водилась главная роль в воспитательном процессе красноармейцев, была «явлени- ем новым, требовавшим детального, все- стороннего обследования и изучения» [1, ф. 65, д. 249, л. 10].
Являясь органом генерального штаба, военная миссия своей работой заклады- вала фундамент для дальнейшей агрес- сивной политики. Деятельность ее носила двойственный характер. С одной стороны, это был центр разведки, для которого использовались как японцы, так и русские, в основном белогвардейцы. С другой сто- роны, разведорганы внимательно следили за деятельностью различных белых организаций и партий, настроенных антисоветски, поддерживая их материально. Миссия имела тесную связь с центральны- ми русскими монархическими кругами в Европе и нередко получала финансовую поддержку из Главного Монархического Штаба, который находился в Париже.
Пропагандистская работа японской разведкой осуществлялась и через сред- ства массовой информации. Так, миссия имела большое влияние на издаваемые в Харбине газеты «Свет» и «Русский Голос».
Связь с ними проводилась через заведующего политическим репортажем Бяло-блоцким.
Харбинская военная миссия участвова- ла в организации партизанских выступле- ний на территориях советского Дальнего Востока в целях дестабилизации обстанов- ки в регионе. Для проведения эпизодиче- ских партизанских мероприятий связь с белыми отрядами поддерживалась через белоэмигрантские организации на терри- тории Маньчжурии. Для проведения ре- шительных масштабных боевых действий японцы держали в резерве атамана Семе- нова с его агентурой, которые использова- лись в целях разведки. Ставка также дела- лась на организации фашистов и группу офицеров генерала Косьмина [1, ф. 65, д. 2299, л. 34-35].
Легальными органами военных миссий были посольство Японии в Чаньчуне, консульства в Харбине, Маньчжурии, Чанчу- не, Мукдене, Тяньцзине.
Отличительной особенностью дипломатического имиджа Японии в Харби- не являлась высокая представительность консульств, что показывало особую заинтересованность Японии в регионе. Так, японский генеральный консул (он же старшина консульского корпуса), Ямана- учи, был коммерческим и дипломатиче- ским представителем, обладал диплома- тическим образованием и стажем, владел французским языком [1, ф. 65, д. 2299, л. 33 - 34]. Дипломаты других стран, в основном, представляли и защищали свои коммерческие интересы.
В коммерческих и разведывательных целях японское консульство и миссия использовали русских для организации тех или иных учреждений. Создаваемые ор- ганизации велись не официальными ор- ганами, а частными доверенными лица- ми, которые получали правительственную субсидию. Так во главе газеты «Утро» сто- ял бывший капитан генерального штаба Хираса, хорошо известный по работе в во- енной миссии в Омске и Чите. Газета пе- чаталась в типографии японского органа «Харбин Ничи-Ничи».
Другим подобным предприятием был созданный в разведывательных целях ресторан «О Гурме». Во главе его стояли один из директоров Харбинского банка Сижура; а русскими владельцами были полковник Н.Л. Жадвойн, барон Л.Л. Жи- рарде, Сукантон и Н.А. Лялин [1, ф. 65, д.
2299, л. 35].
С обострением обстановки в Северной Маньчжурии между Китаем и СССР вокруг КВЖД, в целях более глубокого изучения и освещения обстановки, японский генштаб внес изменения в структуру военных миссий. В тот период начальником Харбин- ской миссии являлся полковник Андо Риндзо. Разведорган вел активную развед- ку, сбор информации о расположении со- ветских войск на границах Маньчжурии, их дислокации, вооружении, снабжении, а также о настроениях среди войск. В со- ставе военной миссии было два отдела: военный и министерства внутренних дел [1, ф. 65, д. 165, л. 190]. Военный отдел миссии вел военно-политическую развед- ку, а отдел министерства внутренних дел -политическую. Основной задачей проводимой работы отделов была борьба с большевизмом. Военная миссия обычно носи- ла название «Дом Андо» («Андо-коокан») [1, ф. 65, д. 99, л. 190]. Она находилась в постоянной связи с японским консуль- ством, местным торговым музеем и мест- ным японским обществом резидентов [1, ф. 65, д. 165, л. 28].
Большинство агентов - сотрудники «Дома Андо», работающие на советской территории, они вербовались из японцев, корейцев и белых элементов, законспири- рованных продолжительным пребывани- ем на советской территории и имеющих соответствующую профессию, которая позволяла им скрытно вести работу. Для связи с ними использовались телефонные линии КВЖД или агенты-ходоки, путеше- ствующие по региону под благовидными предлогами. Некоторые из агентов и свя- зистов пробирались в Харбин контрабанд- ными путями, а также под видом хунхузов [1,ф. 65, д. 99, л. 174- 175].
Кроме разведывательных задач, «Дом Андо» занимался организацией нападений на советские поезда с целью выемки интересующих документов и на отдельных должностных лиц для их ликвидации. Для этого широко использовались хунхузы и белые русские эмигранты [1, ф. 65, д. 99, л. 81].
Японская разведка черпала кадры диверсантов и шпионов из членов белогвардейских фашистских организаций в Китае, используя при этом китайскую полицию в качестве канала для вербовки и переброски через нее агентов на совет- скую территорию [1, ф. 65, д. 66, л. 311].
Переброска шпионов на советскую территорию производилась путем отправки целых групп и одиночек-агентов в пе- риод конфликта на КВЖД в составе со- ветских граждан, высылаемых с китай- ской территории. Используя недостаток на советском Дальнем Востоке работни- ков, имеющих квалификацию шоферов,
мотористов, машинистов, слесарей и т. п., японская разведка готовила их и не- легально отправляла в СССР. Широко ис- пользовался канал внедрения агентов че- рез призываемых в ряды Красной армии советских граждан -служащих КВЖД, ранее завербованых. Целый ряд дивер- сантов и шпионов предварительно влива- лись в местные партийно-комсомольские и профсоюзные организации на КВЖД. После показной активности в этих орга- нах они перебрасывались на советскую территорию [5, л. 261].
В задачу агентов входило: сбор сведе- ний о количестве людского состава в ча- стях Красной армии, наличии вооруже- ния, технического имущества, состоянии и количестве неприкосновенных запасов складов и их охране, добыче сведений о политико-моральном состоянии частей, проникновение в органы ОГПУ и отвле- чение внимания органов от своей прямой работы. Особо уделялось внимание сбору сведений о политическом и экономиче- ском состоянии края и т. п.
В области влияния на политико- моральное состояние Красной армии японская разведка вела подпольную ра- боту по созданию антисоветского акти- ва и
контрреволюционных группировок в воинских частях, через которые долж- на была распространяться антисоветская агитация, с привлечением для этой цели кулацко-зажиточной части красноармей- цев. Для создания ненормальных взаимо- отношений между красноармейцами и на- чальствующим составом ставилась задача всяческого подрыва авторитета последне- го [5, л. 261 - 262].
Вдоль государственной границы с СССР и по линии КВЖД существовала большая сеть корреспондентов, которые сообща- ли обо всем происходящем в зонах своей ответственности. Консулы Маньчжурии также сообщали в миссию обо всем за- меченном на границах. Корреспонденты доставляли в миссию различную военную русскую литературу.
Разведывательная информация в
Харбинскую миссию поступала из ее отделений на ст. Маньчжурия, в Хайларе (направление ведения разведки - Забайкалье), в Сахаляне (Благовещенск и далее на север), ст. Пограничная (Владивосток, Приморье), Хунчунь (Северная Корея) [1, ф. 65, д. 165, л. 148].
Кроме «Дома Андо», политическую разведку и контрразведку в Северной Маньчжурии вели «Контора РЭНа» и японское Генеральное консульство в Харбине. Задачами их являлись: изучение русской политической и социальной жизни, идеологии, деятельности коммунистической партии, а также сбор сведений обо всех русских, проживающих в Маньчжурии и проезжающих через Маньчжурию в Китай и Японию. При выдаче виз русским запрашива- лась справка «Конторы РЭНа» в Харбине. Так, по их заключению был запрещен въезд в Японию представителей Русского Общества культурной связи с заграницей, направлявшихся в Японию в конце 1925 г. [1, ф. 65, д. 99, л. 168 - 169].
Кроме того, контора поддерживала связь с Пекинским и Шанхайским отде- лениями иностранного отдела охранного департамента, производила сбор и обра- ботку советской литературы и прессы, в особенности, газет, которые издавались на Дальнем Востоке. Особое наблюдение осуществлялось за деятельностью СССР в районе КВЖД. Слежка велась за Правле- нием КВЖД, советским консульством и союзом железнодорожников [1, ф. 65, д. 99, л. 285].
Экономическое бюро ЮМЖД интересо-вала приграничная полоса Маньчжурии и русский Дальний Восток, а также сведе- ния экономического и политического ха - рактера о СССР. Через сеть осведомителей бюро получало литературу на русском язы- ке, обрабатывало ее, проводило анализ, и все полученные сведения сообщались в миссию в Мукдене, которая являлась от- ветственной за всю проводимую ею поли- тику в Северной Маньчжурии [1, ф. 65, д. 165, л. 54].
Пребывание Красной армии на территории Северной Маньчжурии в ходе конфликта на КВЖД дало возможность миссии в Маньчжурии проверить имев- шиеся у нее сведения об армии, а также обновить и расширить свои связи [1, ф. 65, д. 454, л. 18]. Так, генерал японского генштаба, скрывшийся под псевдонимом Тате, в статье «Возрождение России», по-
мещенной в газете «Хоци», давал такую оценку Красной армии и советскому военному строительству: «Россия сегодняшняя совершенно отлична от России периода 7-8 лет после революции. Совершенство Вооруженных сил России является поразительным, никто из нас не предполагал, чтобы испытывающая финансовые труд- ности Россия создала такую превосходную и мощную армию, какую она имеет сегод- ня» (4, л. 32а].
В конце 20-х гг. вместе с усилением общей агрессивной внешней политики Японии развивалась и ее разведыватель- ная деятельность в Маньчжурии. Во всех значительных пунктах по линии КВЖД японцы увеличили сеть своих агентов. Японская контрразведка проявляла боль- шую активность, вербуя новых агентов по линии КВЖД. Велся учет всех лиц, при- бывавших из СССР, собирались и анали- зировались сведения об их политических убеждениях, составлялись списки муж- ского населения от 18 до 50 лет. Добыва- лись данные о грунтовых водах, мостах и переправах через реки, о наличии питье- вой воды и числе колодцев в населенных пунктах, о наличии фуража и местных ре- сурсах. Японские резиденты производи- ли тщательный опрос русских беженцев- кулаков из Забайкалья с целью выявления настроений населения на Советской тер- ритории.
Начальник миссии на ст. Маньчжурия, капитан генштаба Уедо неоднократно направлял агентов-ходоков в тыл Забайка- лья с целью установить гарнизоны Читы, Даурии, Борзи, особых авточастей, посты этих городов, фотокарточки комсостава Читинской дивизии, абонементные теле- фонные книжки, наличие партизанских отрядов, настроение крестьян [1, ф. 65, д. 454, л. 157].
В это же время, японская разведка проводила и политические мероприятия. Среди них: организация и проведение покушения на маршала Чжан Сюэляна (неудачно); организация заговоров в Харби- не и Мукдене в целях поднять восстание (они были раскрыты); попытка поднять восстание хунхузов вдоль линии КВЖД (неудачно).
Организацией таких восстаний и заговоров предполагалось создать беспорядки в Маньчжурии в целях введения войск для охраны своих резидентов и имуществ, чтобы упрочить свое положение в Мань-
чжурии [1, ф. 65, д. 387, л. 485].
Оккупация японцами Северной Маньчжурии, занятие Харбина и выход на КВЖД преследовали цель, помимо пол- ного освоения ими самой Маньчжурии и Внутренней Монголии, осуществить подготовку плацдарма для агрессии против Советского Союза АДальний Восток и Забайкалье). С момента захвата Маньчжу- рии начинается усиленное и планомерное развертывание работы японских разведывательных органов на территории СССР, проводимоейразличными ведомствами, в особенности военными.
Таким образом, в 20-е гг. XX века в Северной Маньчжурии вдоль границы с СССР японцами была создана широкая сеть разведорганов. Она была основана на военных миссиях, консульствах, жандарм- ских и полицейских управлениях, представительствах торговых и промышленных фирм, а также различных коммерческих предприятий. Разведку против Советского Союза вели: Японский генеральный штаб, Морской главный штаб, Министерство иностранных дел, жандармские и полицейские органы. При этом, чем напряжен- ней становилась обстановка в Северной Маньчжурии, тем активнее велась развед- ка по сбору сведений против СССР.
Вместе с тем, наличие в архивных фон- дах информации о разведывательной дея-
тельности японцев на территории молодой Советской республики говорит о высокой результативности работы советских орга- нов контрразведки.
Литература и источники:
1. Архив Управления ФСБ Российской Федерации по Омской области.
2. Политов, А. В. Работа японских военных миссий против России и СССР на Дальнем Востоке в 1916-45 гг. : по материалам японских источников/ Органы государственной безопасности Приморья : Взгляд в прошлое во имя будущего // Материалы научно-теоретической конференции, Владивосток, 34 февраля 2003. - Владивосток : Изд-во Дальневост. ун- та, 2003.
3. Рабинович, С. Иностранный шпионаж в СССР в годы Гражданской войны / О методах и приемах иностранных разведывательных органов и их троцкистско-бухаринской агентуры : сборник. - М. : Партиздат ЦК ВКЩб), 1937. http://vault.exmachina.ru/spy/14/
4. Российский Государственный военный архив. - .Ф 33879. - On. 1. - Д. 9.
5. Советская контрразведка : сборник документов. Вып. 2. (1922 -1941 гг.) - М. : ВКШ КГБ СССР. 1981.
6. Справка о деятельности японской военной миссии в Маньчжурии 1945 - 1946 гг. Ворошилов-Уссурийский, 1947.
