CC BY
136
«Местная Белорусская национально-культурная автономия» (per. 2004 г.), Алтайская краевая общественная организация «Белорусское землячество на Алтае» (рег. 2007 г.), Центр уйгурской культуры (без образования юридического лица), Центр алтайской культуры (без образования юридического лица), Центр украинской культуры (без образования юридического лица), «Местная национально-культурная автономия казахов г. Славгорода» (рег. 2007 г.).
Следует отметить, что некоторые регионы и области эту проблему решили, со многими руководителями Домов дружбы обсуждались проблемы в области сохранения и развития национально-культурных традиций на совещании Общественной палаты в г. Москве (2006) и на Конгрессе народов России (в июне 2007 г.) в г. Якутске, который был посвящен 375-летию вхождения Якутии в состав Российского государства и основания г. Якутска. В результате конструктивного сотрудничества и поддержки Администрации Алтайского края Ассоциация стала участником этого значимого мероприятия.
Организаторами Конгресса выступили Ассамблея народов России и Правительство Республики Саха (Якутия). В работе Конгресса приняли участие более 1000 человек — представителей 75 субъектов Российской Федерации и более 100 народов нашей страны. В числе участников Конгресса и съезда — члены Совета Федерации и депутаты Государственной Думы РФ, представители Правительства РФ, федеральных и региональных органов государственной власти, общественные деятели, деятели культуры и искусства, видные ученые, военачальники, представители конфессий России.
В рамках Конгресса прошел IV съезд Ассамблеи народов России, были проведены круглые столы с анализом современной этнополитической ситуации в стране и выработкой предложений по реализации государственной национальной политики в России. На этом круглом столе было представлено и выступление автора статьи, а также были утверждены документы о создании Алтайского регионального отделения Ассамблеи народов России, подготовленные АКОО «АНКОА».
Интеграция национальных общественных объединений в Ассоциацию не ограничивает самостоятельную деятельность объединений, а скорее способствует их кон-
тактам на более высоком уровне. Об этом свидетельствуют другие мероприятия и формы сотрудничества. Это, например, организация и проведение фестиваля «Единой семьей в Барнауле живем» (2006), «Единой семьёй на Алтае живем» (2007). Последняя акция была посвящена 70-летию Алтайского края. Кроме того был открыт межнациональный фестиваль «Мы вместе», посвященный Дню народного единства, который проводится с 2005 г. Молодежь Алтайского края, других регионов и ближнего зарубежья принимает активное участие в фестивале. В 2007 г. организация и проведение фестиваля Ассоциацией стали эффективней благодаря выигранному грантовому проекту «Мы вместе: в дружбе народов — единство Алтая», по двум направлениям, одно из которых реализуется при поддержке Администрации Алтайского края в сфере деятельности общественных объединений, второе поддерживает Администрация Алтайского края в сфере молодежной политики. Разработанный проект актуален и значим в условиях поликультурного общества, его реализация ведет к сохранению и развитию этнокультурного многообразия, укреплению межнационального мира и согласия, что является важнейшим условием культурного и устойчивого экономического развития Алтайского края и России в целом.
Сохранение и развитие национально-культурных традиций на территории края имеет положительную динамику. И не последнюю роль в этом играют национально-культурные общественные организации, объединившиеся в Ассоциацию. Таким образом, интеграция национально-культурных общественных объединений Алтайского края выступает прогрессивным фактором развития гражданского общества.
Этот процесс и в дальнейшем будет развиваться еще более эффективно благодаря заключенным соглашениям о сотрудничестве и взаимодействии с Администрацией города и Барнаульским государственным педагогическим университетом, Алтайской государственной академией культуры и искусств, Алтайским региональным отделением Всероссийской политической партии «Единая Россия», и другими организациями, а также благодаря сотрудничеству с органами исполнительной власти: Общественной палатой Алтайского края, Малой ассамблеей народа Восточного Казахстана, Ассамблеей народов России.
Библиографический список
1. Буянкина, Е.Г. Национально-этические традиции как фактор формирования ценностных ориентаций молодежи / Е.Г.Буянкина // Моло-
дежь — Барнаулу: материалы пятой городской научно-практической конференции молодых ученых. — Барнаул: Аз Бука, 2003.
2. Буянкина, Е.Г. К вопросу исследования национально— этнических традиций культуры Алтайского края / Е.Г. Буянкина // Сибирский социологический вестник. — 2004. — №2. — Барнаул—Новосибирск.
3. Буянкина, Е.Г. Взаимодействие социально-культурных институтов как база разработки и реализации городских программ социокультурного развития / Е.Г. Буянкина // Молодежь— Барнаулу: материалы шестой научно-практической конференции.— Барнаул: Аз Бука, 2004.
4. Буянкина, Е.Г. Национальн-культурный центр как модель формирования и развития этнокультурных традиций молодежи в сфере
досуга / Е.Г. Буянкина // Актуальные задачи реализации учебно-научно-творческого потенциала Западно-Сибирского округа художественного образования: материалы 5 межрегиональной научно-методической конференции. — Барнаул: Изд-во АлтГАКИ, 2005.
Статья поступила в редакцию 24.12.07.
УДК 069.4(091)
Н.В. Бакалова, канд. историч. наук, ст. препод. АлтГАКИ, г. Барнаул
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ П.К. ФРОЛОВА КАК КОЛЛЕКЦИОНЕРА: РЕГИОНАЛЬНЫЙ ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ
Освещается деятельность П.К. Фролова по комплектованию коллекций, которых за историю его коллекционирования было несколько. Особое место уделяется этапам сбора предметов, многогранности состава собраний. Характеризуются первые попытки П.К. Фролова научной систематизации и классификации собственного собрания.
Ключевые слова: развитие музейного дела в Сибири, этнографическая и археологическая коллекция П.К. Фролова, памятники истории и культуры Сибирского региона.
Личность П.К. Фролова (1775-1839), начальника Ко-лывано-Воскресенского горного округа, горного инженера, губернатора Томской губернии с 1822 г., общественного деятеля является объектом пристального внимания многих исследователей и ученых (Н.Я. Савельев, Л.С. Рафиенко, А. Уманский). В научных сборниках неоднократно освещались вопросы о вкладе П.К. Фролова в развитие экономического и культурного потенциала города, его участии в организации Барнаульского горного музея. При этом об особенностях комплектования коллекций Петром Козьмичом, их составе лишь упоминается в литературе. В связи с вышеизложенным целью данной статьи является заполнение лакун коллекционерской деятельности П.К. Фролова.
Для России XVIII — первых десятилетий XIX вв. было характерно как создание музеев различных профилей, так и развитие частного коллекционирования, проявлявшегося в собирании произведений западноевропейского искусства, мюнцкабинетов, а также рукописей, древних актов и т.п. Будучи еще учащимся Горного училища в Петербурге П.К. Фролов проявил интерес к коллекционированию через знакомство с собраниями музеев Петербурга (Кунсткамера, Эрмитаж), а также с материалами музея при училище.
После окончания Горного училища (1793) П.К. Фролов был направлен на работу в Колывано-Воскресенский горный округ. Согласно точке зрения Н. Савельева, первые собрания колекции П.К. Фролова относятся к 1798 г., времени командировки его на Нерчинские заводы для закупки свинца. Во время командировки им были собраны разнообразные материалы, которые были «...переданы П.К. Фроловым В.В. Петрову и Г.И. Спасскому» [1, с. 177]. Проходя службу на Алтае, он знакомится с местными исследователями и коллекционерами. Например, в начале XIX в. состоялась первая встреча П.К. Фролова с П.И. Шангиным. Знакомство с частной коллекцией П.И. Шангина, а также собранием чертежной мастерской окончательно укрепило мысль П.К. Фролова о необходимости коллекционирования старинных вещей, книг и рукописей. Пробуждение интереса П.К. Фролова к коллекционированию, в частности, к печатной и рукописной литературе, относят к началу XIX в. Данную точку зрения разделяет И.Н.Розов, который на основе анализа личных пометок П.К. Фролова, датированных 1804-1817 гг., предположил, что началом собирания старинных книг можно считать «первый «сибирский» период. деятельности» коллекционера [2]. Накоплению вещей и сбору информации о них способствовали частые командировки коллекционера по Алтаю и Уралу.
Возвращаясь к идее И.Н. Розова, характеризующей собирательскую деятельность П.К. Фролова, хотелось бы отметить, что автор выделяет три основных периода его коллекционирования. Они совпадают с его профессиональной деятельностью и частыми командировками в Петербург. В статье И.Н. Розова «Горный инженер П.К. Фролов — собиратель русской рукописной книги» название периодов совпадает также с местами его проживания [2].
Пятилетняя командировка Фролова в Петербург (1811-1816 гг.) усилила его интерес к комплектованию вещей и старинных книг. К началу XIX в. в столице насчитывалось значительное число коллекционеров как среди русского дворянства, так и среди разночинной интеллигенции. Знакомство П.К. Фролова с директором Публичной библиотеки А.Н. Олениным, а также с
А.И. Ермолаевым помогло поставить его собирательскую деятельность на научную основу, расширить круг интересов.
В начале XIX в. Фролов был известен не только как коллекционер «сибирских древностей», но и как собиратель рукописных, старопечатных книг. Так, в связи
с переводом П.К. Фролова в 1817 г. на должность начальника Колывано-Воскресенского горного округа между коллекционером и А.Н. Олениным была достигнута договоренность о продаже частного собрания в Императорскую публичную библиотеку за 20 тыс. руб. Коллекция Фролова по уникальности рукописных материалов была второй после коллекции П.П. Дубровского, поступившей в Публичную библиотеку в первое десятилетие ее существования [3]. В собрании П. К. Фролова состояло более двухсот старинных рукописных книг и свитков, 214 старопечатных книг, 4 старинных географических атласа, 7 планов и карт России и 135 археологических предметов [4]. Интересно отметить, что материалы П.К. Фролова, переданные библиотеке коллекционером, имели каталог, содержащий список предметов материальной культуры, собрания рукописей и книг на русском и иностранном языках. Собрание включало 18 рукописных книг на пергаменте и 165 на бумаге и бамбуке. В коллекцию входили 151 экз. печатных книг на славянских и русском языках. Практически не уступают по количеству издания на немецком, французском, латинском, английском и чешском языках. Общее их число равняется 124 номерам. Собрание включало 7 книг на восточных языках [5].
Коллекция предметов материальной культуры, переданная П.К. Фроловым Публичной библиотеке, была весьма разнообразной и уникальной. Она состояла из 137 наименований и включала этнографические китайские, тибетские, американские, славянские предметы древности, а также памятники археологии. Особое место в коллекции занимали предметы древности из Сибири. Значительная часть экспонатов была собрана в Змеевском и Риддерском рудниках, Сузунском и Колыванском заводах, Бухтарминской крепости, по рекам Катунь, Иртыш, Чарыш, Алей, Бухтарма, Кор-гон, Бия, Шульба и т.д., а также в Красноярском уезде. Другими словами, в основу собрания легли алтайские материалы, собранные в экспедициях или приобретенные им у коллекционеров.
Обращает на себя внимание количественный состав собрания. В списке предметов коллекции под одним порядковым номером может числиться как единичный предмет, так и небольшая группа предметов. Этот факт позволяет утверждать, что собрание П.К. Фролова превосходило общепринятую цифру в несколько раз. Например, под номерами 76-87 записаны археологические материалы, собранные в курганах южной части Томской губернии. Однако общее количество предметов, входящих в указанную коллекцию, превышает 100 единиц хранения. Среди них названы медные и золоченые бляшки, кольца, пуговицы, проволока и т.п. Так, под одним порядковым номером 77 числится коробочка с 10-тью медными бляшками, две из которых позолоченные [6].
Вызывает интерес деление материалов на небольшие коллекции. Например, «медные бляшки золоченые» из одного кургана поделены на две части с разным количеством и записаны под разными порядковыми номерами [6]. Возможно, было бы целесообразнее объединить идентичные предметы, обнаруженные в одном месте, под одним номером. Отсутствие системы в записи коллекции приводило к такому факту, что материалы, найденные в одном захоронении, могли быть занесены частью в начале списка, частью — в конце. Например, под номером 51 записан медный литой круг с изображением лосей, обнаруженный в кургане близ горы Кремлевой в Сибири. А шелковая и бумажная материи, в которые он был завернут, занесены в список под №125.
П.К. Фроловым была сделана попытка классификации собственного собрания. При этом в списке архео-
логической коллекции встречается ряд неточностей в атрибуции вещей и определении их ценности. Впоследствии археологические материалы из Императорской Публичной библиотеки были переданы в фонды Эрмитажа. В 1853 году была опубликована работа
Э. Муральта «Скифские древности, хранящиеся в Императорском Эрмитаже», она написана на основе материалов, «найденных Фроловым в курганах и в древних Сибирских рудниках» [7, с. 6]. Важно заметить, что автор брошюры соотносит происхождение вещей коллекции с племенем «чудь». В издание не вошла этнографическая часть собрания П.К. Фролова. Это могло произойти по двум причинам. Либо комплекс вещей не соответствовал тематике публикации, либо они не были переданы Публичной библиотекой со всеми предметами.
Все материалы, поступившие в музей, были разделены на четыре части. Первая включала орудия и домашнюю утварь из камня, вторая — изделия бронзового века, третья состояла из предметов серебряных, деревянных и из роговой кости; материалы, относящиеся к железному веку, вошли в четвертую часть. Как видно, коллекция была систематизирована по историческим эпохам. Чаще всего внутри каждого периода вещи были объединены в тематические комплексы. Систематизация материалов стала возможной после научного определения каждого предмета. Так, в каталоге Императорской Публичной библиотеки под №№49-50 записаны «медные литые стремена, найденные в древнем кургане близ рек Шульбы и Иртыша в Сибири» [8]. В списке вещей Эрмитажа они числятся как «пара бронзовых стремян» [7]. Таким образом, научное описание и атрибуция личной коллекции П.К. Фролова было осуществлено после передачи ее в фонды Эрмитажа.
Согласно каталогу собрание П.К. Фролова, поступившее в Публичную библиотеку, включало этнографические материалы по народам Сибири и стран Азии. Среди них можно отметить славянские образа и медную братину; китайские очки, компас, сосуд; алеутскую трубку из моржовой кости, тибетские идолы, индийский сосуд и т.д. Вышеперечисленное доказывает, что круг интересов коллекционера не ограничивался археологическими памятниками. Любые «курьезные» предметы находили свое место в его коллекции. Например, редкая раковина, называемая «венеркою», лоскут обвертки мумии [8]. Таким образом, по своему составу коллекция П.К. Фролова была типичной для XVIII в. и напоминала личную коллекцию Петра I (Кунсткамеру). Возможно, определенную вещественную часть собрания П.К. Фролова планировалось сохранить в фондах библиотеки. Но специфика работы данного учреждения не позволяла создать соответствующие условия хранения и экспонирования подобного типа материалов. Стало быть, в дальнейшем музейные экспонаты должны были занять свое место в музеях.
В результате материалы «первой» коллекции П.К. Фролова пополнили фонды двух крупнейших национальных собраний России — Императорской Публичной библиотеки и Эрмитажа.
С назначением П.К. Фролова на должность начальника Колывано-Воскресенского горного округа в 1817 г. начинается новый этап в собирательской деятельности коллекционера. По времени комплектования коллекции она заняла меньше десяти лет. Судить о богатстве
и разнообразии собрания мы можем лишь по фрагментарным описаниям в литературе ученых, которые были гостями в доме П.К. Фролова. Одним из первых исследователей, подробно описавших коллекцию П.К. Фролова, был немецкий ученый К. Ледубур. Согласно его воспоминаниям в ней преобладали предметы восточного происхождения. Оставаясь преданным собственным традициям, П.К. Фролов продолжил комплектование рукописей и древних предметов. Так, коллекция включала картины, азиатские рукописи, произведения китайского искусства, вещи чудских и киргизских гробниц, этнографические находки.
Сложно проследить источники комплектования и состав археологической коллекции П.К. Фролова. Источником поступления тибетских, монгольских, персидских летописей и ламаистских предметов мог являться Чуйский тракт, где со второй половины XVIII в. бийскими купцами велась торговля с соседними государствами. Фролов, будучи страстным коллекционером, не мог не воспользоваться данным обстоятельством. Нельзя забывать, что с 1822 г. он одновременно с должностью начальника Колывано-Воскресенского горного округа совмещал обязанности гражданского губернатора г. Томска. Это назначение требовало от него постоянных командировок в города Томской губернии, участия в дипломатических приемах, встречах с иностранными гостями. Нельзя исключать вероятность получения П.К. Фроловым подарков, которые могли оказаться ценным и интересным дополнением частной коллекции.
Вторая коллекция аналогичным образом стала достоянием собраний столичных музеев. Согласно мнению историков и краеведов (А.П. Уманский, Л.С. Рафиен-ко), предметы археологического собрания он передал Барнаульскому музею. Возможно, также были пожертвованы материалы этнографической коллекции. Мы полагаем, что передача частной коллекции П.К. Фролова в Барнаульский горный музей могла проходить в два этапа. Первый связан с открытием музея в Барнауле. Так, являясь инициатором его создания и формируя его коллекции из разрозненных частных коллекций и собраний при учреждениях, П.К. Фролов мог предоставить в фонды и свои собственные материалы. Ко времени открытия музея поднесенная коллекция не была значительной ни по количественному составу, ни по богатству материалов, но П.К. Фролов очень дорожил своей частной коллекцией и при удобном случае демонстрировал ее приезжим гостям.
Второй этап передачи коллекции связан с отъездом П.К. Фролова в 1830 г. в Петербург. Возможно, часть коллекции была отставлена в Барнаульском горном музее. Так, в каталоге музея за 1836 г. отмечается увеличение не столько археологических, сколько этнографических материалов.
Безусловно, что самую ценную часть собрания П.К. Фролов увез с собой в Петербург. В дальнейшем коллекция пополнила фонды Эрмитажа и Государственного Исторического музея в составе собраний М.П. Погодина и А.С. Уварова [9, с. 164]. Таким образом, разнообразность коллекций П.К. Фролова подтверждает широту интересов коллекционера. Результаты его деятельности способствовали развитию музейного дела в России и сохранению памятников истории и культуры.
Библиографический список
1. Савельев, Н.Я. Исследование пути на восток по притокам Оби, Енисей и Амура на рубеже ХУІІІ-ХІХ вв. / Н.Я. Савельев // Краеведческие записки.— Вып. 1.— Барнаул, 1956.
2. ОР РНПБ Ф.1338 Оп.158. Л.6
3. ОР РНПБ Ф.1338. Оп.158. Л.2
4. Радлов, В. Сибирские древности / В. Радлов. — Т.1. — СПб., 1888.
5. ОР РНПБ Ф.1000. Оп.З. Л.41
6. ОР РНПБ Ф. 1000. Оп.З. Л.38
7. Муральт, Э. Скифские древности, хранящиеся в Императорском Эрмитаже / Э. Муральт. — СПб., 1853.
8. ОР РНПБ Ф 1000 Оп.З. Л.37
9. Виргинский, B.C. Петр Козьмич Фролов (1775-1839) / B.C. Виргинский. — М.: Наука, 1968.
Статья поступила в редакцию 24.12.07.
УДК 002.2
В.Т. Митин, Заслуженный работник культуры РФ, директор ДМШ №7 им. А.П. Новикова, г. Барнаул
ОСНОВОПОЛОЖНИК СИБИРСКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Представлена история развития музыкальной культуры в Новосибирске и показана роль в ней известного сибирского музыканта и педагога М.И. Невитова.
Ключевые слова: Невитов М.И., Танеев С.И., Глазунов А.К., первая музыкальная школа в Новосибирске.
...Невитов был умным педагогом и широкообразованным музыкантом. Этому человеку я глубоко благодарен за то, что он приобщил меня к музыке как к профессии и научил упорно трудиться...
В.Я. Шебалин
Среди деятелей культуры Новосибирска XX столетия особо обращает на себя внимание имя известного сибирского музыканта-педагога Невитова Михаила Ивановича. Пожалуй, он и есть первооткрыватель, зачинатель сибирского музыкального образования. И это замечательно, что талантливый, энергичный молодой российский музыкант по зову души и сердца приехал в Омск в 1920 году. Остается только поклониться русскому таланту. Не будем, однако, забывать и то добротное (в лучшем смысле этого слова) профессиональное образование, которое получили наши отцы-корифеи в своих а1та mater, таких, как Петербургская и Московская консерватории, музыкальные училища, частные школы великих музыкантов.
Родился Михаил Иванович Невитов 28 декабря 1886 г. (9 января 1887 г. по новому стилю) в г. Вольске Саратовской губернии в семье мещанина. В 1894 г. родители переехали в Казань, где отец купил небольшой дом на окраине города в Суконной слободе. В 1899 г. отец неожиданно умер. Семья оказалась в трудном материальном положении и, чтобы как-то облегчить заботы матери, мальчику пришлось зарабатывать репетиторством. С 13 лет Миша стал проявлять интерес к музыке, но учиться систематически не было возможности в силу недостатка средств. Благо в доме сохранился старенький рояль, на котором юный Невитов пытался научиться играть самостоятельно. К 1902 г. относятся его первые музыкальные сочинения. С 1896 по 1904 г.г. М.Невитов учился в реальном училище, по окончании которого уехал в провинциальный городок Малмыж Вятской губернии на заработки в качестве домашнего учителя. Вернувшись в 1905 г. в Казань, он стал вольнослушателем университета, а осенью 1906 г. поступил в музыкальное училище. Однако вскоре его арестовали, как неблагонадёжного элемента, за участие в студенческих волнениях [1]. К этому времени относится первый опыт сочинения крупной формы — Симфонической поэмы «9-е января». Друзья настоятельно советовали молодому музыканту серьёзно учиться музыке.
Дальнейшее профессиональное образование Михаил Невитов продолжил в Ярославском Демидовском юридическом лицее и музыкальном училище (19071909). Здесь он впервые встретился со знаменитым рус-
ским композитором С.И. Танеевым, который одобрительно отозвался о его сочинениях по гармонии. Позже об этом Михаил Иванович писал: «.Моя последняя работа по гармонии — модуляционная прелюдия по заданному плану — получила его одобрение, причём он отмечал не только модуляционные приёмы, но и владение формой. Моё учение в Ярославле закончилось весной 1909 года. Д.М. Кучеренко рекомендовал мне перебраться в Москву и заняться теорией композиции у его большого друга Р.М. Глиэра...» [2]. В период с 1909 по 1913 гг. М.Невитов учился на юридическом факультете Московского университета. Одновременно он совершенствовал композиторское мастерство у Р.М. Глиэра (1909—1912). Живя в Москве, Михаил Иванович имел возможность общаться с известными русскими музыкантами: А. Гречаниновым, С. Танеевым, А. Глазуновым, М. Ипполитовым — Ивановым, А. Ге-дике, Ан. Александровым, М. Гнесиным, К. Сарадже-вым, Вик. Калинниковым, Б. Яворским, В. Щербачё-вым, Н. Будашкиным. В московский период жизни молодой композитор страстно увлекался музыкой А.К. Глазунова, о чём он в поздние годы рассказывал в своих воспоминаниях:
«Первое знакомство с этой фамилией относится к 1902 году, когда я в симфоническом концерте п/у Гум-мерта в Казани услышал одно из его ранних произведений... Не то серенада, не то какое-то лирическое произведение. Оно мне понравилось. В следующем году я много читал нот в четыре руки. В числе этих нот мне попалась симфоническая картина Глазунова «Кремль». Я проиграл её несколько раз в четыре руки с хорошей пианисткой Цейнер, и чем больше играл, тем больше мне нравилось это произведение. Затем как-то на несколько лет Глазунов выпал из поля моего зрения. Хотя надо упомянуть, что в этот период я очень увлекался « Князем Игорем» Бородина, а из предисловия к этой опере узнал, что увертюра записана по памяти Глазуновым. Это обстоятельство придавало особый вес личности Глазунова, но музыки его я всё-таки не знал. Только оказавшись в 1909 году в Москве и начав посещать концерты, я смог познакомиться с его симфоническими произведениями. Помню, очень сильное впечатление произвела на меня его 2-я симфония
