CC BY
75
УДК 94(47).041-94(47).043
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОСКОВСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ДЕЛЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ НЕВОЛЬНИКОВ ИЗ ТАТАРСКОГО ПЛЕНА В XV-XVI вв.
MOSCOW GOVERNMENT OPERATION IN TERMS OF LIBERATING SLAVES FROM THE TATAR YOKE IN XV-XVI CENTURIES
А. Н. Кудрявцев А. N. Kudryavtsev
ГГНУ при Правительстве Республики Марий Эл «Марийский НИИ языка, литературы и истории им. В. М. Васильева», г. Йошкар-Ола
Аннотация. В статье рассматривается политический аспект проблемы рабства в татарских ханствах в XV-XVI вв. Вопрос о рабах постоянно ставился в межгосударственных отношениях стран Восточной Европы. Попытки его разрешения серьезно влияли на внешнюю политику, приводили к войнам. Вопрос о рабах принципиален для характеристики внешней и внутренней экономической политики Московского государства.
Abstract. The article discusses the political dimension of the problem of slavery in the Tatar khanates in XV-XVI centuries. The issue of slavery has constantly been raised in interstate relations of the countries of Eastern Europe. The attempts to solve it had a serious impact on foreign policy, led to wars. The issue of slavery is fundamental for characterizing foreign and domestic policy of Moscow State.
Ключевые слова: невольничество, освобождение из рабства, выкуп, избавление от неволи, международные отношения.
Keywords: slavery, liberating slaves, quittance, liberation, interstate relations.
Актуальность исследуемой проблемы. Актуальность проблемы определяется моментами исторического и историографического рода. В настоящее время большой интерес вызывают исследования, лежащие в русле историографических направлений социальной истории и истории повседневности. Проблема рабства в истории Золотой Орды и татарских государств является малоизученной. Несмотря на интерес к теме, не существует специальной научной работы по проблеме рабства в Золотой Орде и постордынских государствах, отсутствует четкая и стройная научная концепция. В научном сообществе назрела необходимость проведения всестороннего объективного исследования, основанного на всем имеющемся комплексе источников и литературы. Исследование данной проблемы представляет не только научный, но и политический интерес.
Материал и методика исследований. При исследовании поставленной проблемы автор опирался на различные группы письменных исторических источников. Одним из базовых источников выступают летописные сведения, предоставляющие наиболее широкий объем информации. Не менее важны и законодательные документы, характеризующие общегосударственное положение вещей. Данные этих групп дополнены сведениями,
извлеченными из свидетельств современников и частной переписки. Работа с источниками и литературой базируется на принципах объективности, диалектики и историзма, позволяющих изучать явления в их становлении и развитии, органической связи с порождающими их условиями.
Результаты исследований и их обсуждение. Одним из негативных аспектов монголо-татарского владычества над Русью, нанесшего серьезный социально-экономический ущерб русским княжествам, являлся увод в рабство русских людей. Этот аспект впоследствии перерос в один из самых проблемных вопросов в дипломатических взаимоотношениях Московского государства с татарскими ханствами. Пограничье Европы и Азии, совпадавшее в средние века с рубежом территорий кочевников и оседлого населения, было ареной бесконечных войн, сопровождавшихся грабежами и захватом пленных. В русско-татарских войнах грабежи имущества не были приоритетными целями кочевников и находились на втором плане. Главный материальный интерес представлял захват пленных. Крайне малозаселенная обширная полоса «поля» охранялась еще не столь тщательно и поэтому постоянно подвергалась набегам [14, 209].
Общеизвестно, что в XVI в. главной целью постоянных набегов татарских отрядов на соседские земли был захват полона. Юго-восточные «украины» Московского государства подвергались нападению крымских татар, восточные границы беспокоили отряды казанских и ногайских феодалов. В ханских войсках имелись особые отряды, принимавшие и стерегшие пленных и другую добычу. «Окуп пленных», т. е. продажа их обратно на родину, был важным источником дохода для экономики татарских ханств.
На протяжении практически всей истории «татарского полона» формы выкупа, надо отметить, не претерпевали серьезных изменений. Критерием здесь выступает то, с какой целью, собственно говоря, совершался акт выкупа. Выкупающих можно разделить на две основные группы: официально выполняющие государственную миссию русские послы, гонцы, служилые люди, так или иначе участвовавшие в решении общегосударственной проблемы; частные лица - родственники выкупаемых; и иные, как-то иностранные и русские купцы, заграничные дипломатические представители, заинтересованные, как правило, прежде всего в собственной выгоде.
Несмотря на то, что русское государство было изначально заинтересовано в возвращении захваченных и угнанных в рабство жителей, выступающих здесь прежде всего в качестве рабочей силы, систематические формы государственного вмешательства в дело выкупа пленных законодательно оформились лишь с середины XVI столетия. Несмотря на то, что и в предшествующие периоды отечественной истории мы встречаемся с фактами участия государственной власти, как, впрочем, и частных лиц в судьбе пленных, ситуация с государственным вовлечением в судьбу невольников, томящихся в татарских ханствах, начинает меняться в сторону увеличения участия правительства лишь с конца XV в.
В описании одного из эпизодов военной кампании 1469 г. против Казанского ханства мы находим такие данные: «Тое же весны князь велики посылал рать судовую на Казань... И всея руския силы погибло 430 человек и побили и в полон свели, и во Орду свели. И князь великий многих из Орды выкупал» [12, 92]. Очевидно, выкуп происходил через дипломатических и торговых представителей за счет финансовых средств великокняжеской казны.
Начинает формироваться и нормативная сторона этого вопроса. Обусловлено это было усилением хозяйственной эксплуатации земель, при котором первостепенное зна-
чение для Московского государства приобретает вопрос о рабочей силе. Ощущается нужда и в военных людях [15, 34]. Московское правительство решало этот вопрос еще и таким достаточно специфичным и в то же время характерным для своего времени способом, как стимулирование побегов захваченных на территории русских земель рабов и возвращение их на родную землю. Судебник 1497 г. освобождал холопов, сумевших бежать из татарской неволи: «А холопа полонит рать татарскаа, а выбежит ис полону, и он слободен, а старому государю не холоп» [11, 27].
В первой половине XVI в. формы государственного вмешательства еще только вырабатывались. До законодательного закрепления системы выкупа государством своих пленных освобождение их (путем выкупа или обмена на татар, а также «откупа» их у привозивших для перепродажи) существовало прежде всего как форма частной сделки. Выкуп за счет государственной казны был несистематическим, осуществлялся нерегулярно.
С одним из показательных случаев мы встречаемся в сообщении летописи за 1535 г. В то время «государь князь велики Иванъ Васильевичъ всея Руси и мати его благочестивая Елена прислали къ своему богомолцу архиепископу Великово Новагорода и Пскова владыке Макарию въ Велики Новградъ» грамоту, в которой архиепископ ставился в известность, что «приходили в предние лета Татарове. и грехъ ради нашихъ взяли въ пленъ детей боярскихъ и боярынь, мужеи и женъ и детеи... и паки возвратиша пленъ вспять, а за то просиша у государя сребра» [6, 568]. Боярам было велено внести посильную лепту в общее дело выкупа пленных, а Макарию «въ ту мзду самому вкупну бытии по общному счету, а в своеи архиепископии въ Великомъ Новегороде и Пскове и по окрестных городех... събрати семьсотъ рублевъ Московскую» [6, 568], которые и были собраны им с архиепископских монастырей.
Учитывая, что случай этот, видимо, не единичный и что подобные царские просьбы, очевидно, выполнял не только Макарий, правомерно сделать вывод о том, что в случае необходимости по указанию царя церковь предоставляла деньги для выкупа пленных: с архиепископских земель как земельную подать («по обложному счету»), а с монастырей - по раскладу архиепископов (в зависимости от необходимой суммы) [5, 57]. Кроме того, существовала практика сбора добровольных пожертвований. Текст постановлений Стоглавого собора 1551 г. доводит до нашего сведения, что «по миру скитаются чернцы и черницы, попы и миряне, жонки и строи со святыми иконами и на сооружение сбираютъ и на окупъ» [10, 79].
Наиболее распространенной была первая форма выкупа, когда инициативу брало в свои руки государство посредством своих официальных представителей, на месте осуществлявших сделки. Это вполне объяснимо, так как именно у государства гораздо больше средств и авторитета для совершения подобного рода действий, чем у частных лиц, тем более для придания данным действиям систематического характера. Знаковой датой для освобождения невольников ресурсами государства явился 1551 год, когда на повестку Стоглавого собора наравне с другими важными религиозными и земскими делами Иваном IV был предложен вопрос о полоняниках.
Актуальность поставленной проблемы была бесспорна. Ситуация складывалась таким образом, что ежегодно привозились на окуп множество «бояръ и боярынь и всякихъ людей, а иные сами выходятъ должни и беспоместны и здеся окупитися нечимъ, а никто не окупить, и техъ полонениковъ мужеи и женъ опять возятъ назадъ в бесерменство...». Именно поэтому весьма неслучайно государево указание «о семъ уложити соборне какъ темъ окупъ чинити а въ неверные не отпущати, а которые собою вышли о техъ устрои учинити же по достоянию елико вместимо, чтобы были в покои и безъ слезъ» [10, 37].
В результате было принято решение регулярно «окупати изъ царевы же казны, и сколько годомъ того пленного окупу изъ царевой казны розоидется и то роскинути на сохи по всей земле чей кто ни буде всемъ ровно» [10, 334]. Таково было постановление митрополита Макария и прочих отцов собора, впоследствии утвержденное и царем. Здесь следует отметить, что митрополит Иоасаф, предшественник Макария, в то время пребывавший в Троицком Сергиевом монастыре, выразил особое мнение на счет полоня-ничного сбора. Когда деяния и постановления собора были присланы ему на просмотр, то он заметил, что сумму на выкуп пленных было бы справедливо брать из казны митрополита, владык и монастырей, а не раскладывать ее на сохи, так как крестьяне и без того уже несут большое тягло. Но это мнение не получило силы и не изменило соборного решения [1, 365].
С постановления Стоглава выкупной бюджет послов начал формироваться из по-лоняничного сбора, который имел уже регулярный характер: «О искуплении пленныхъ соборной ответъ, которыхъ окупятъ царевы послы въ ордахъ и во Цареграде или въ Крыму или въ Казани или въ Асторохани или въ Кафи. окупати изъ царевы казны» [10, 334]. О том, какое место отводилось выкупу пленных Иваном IV, говорит интересное замечание папского легата в Московском государстве, итальянца Антонио Поссевино. В своих сообщениях о финансовой политике Москвы он отмечает, что «серебро едва ли когда-нибудь вывозится, разве только для выкупа пленных или при наборе иноземных солдат» [8, 47]. Известно, что в связи с зарождением во второй половине XVI века монетарной системы золото и серебро стали считаться в России заповедным товаром; вывоз серебряных денег был затруднен, а золото совсем не подлежало вывозу за границу. Казна использовала эти металлы для чеканки собственной монеты (серебро) и для изготовления предметов роскоши [13, 104]. Этот факт позволяет говорить нам о том, что выкуп невольников в Московском государстве являлся одним из приоритетных направлений внешне- и внутриэкономической жизни русского государства.
Небезынтересные сведения о том, каким образом проходил сам процесс выкупа в данном конкретном случае - в Крымском ханстве в 1578 г., и одно из самых замечательных для своего времени в плане обстоятельного изложения описаний Крыма оставил нам Мартин Броневский - польский дворянин, дважды выполнявший функцию посланника польского короля Стефана Батория к Крымскому хану Мухаммед-Гирею. Он пишет: «Узнав о приезде к Хану посла от народа, к которому принадлежат военнопленные, татары тотчас выезжают к нему на встречу со своими узниками и требуют уплаты выкупа, обещанного им пленниками или ими самими выдуманного». Послы же, по словам очевидца, всячески старались показать свою мнимую, разумеется, незаинтересованность для того, чтобы хотя бы каким-то образом сбить цену на выкупаемых. Но в любом случае «послы стараются составить всем пленникам списки и, если предполагают освободить кого-либо из них на собственные деньги, то подсылают подкупленных евреев или татар, или же купцов, и они уже за несравненно низшую цену выкупают пленников, будто бы забытых и пренебреженных послом» [2, 334].
К сожалению, сохранился не очень значительный объем документов, предоставляющих сведения о выкупных суммах, погашении долгов и займов и т. п. Тем не менее имеются источники, сообщающие исследователю ряд интересных фактов на этот счет. Таковым является, к примеру, переписка Ивана Грозного с Василием Грязным по поводу выкупа последнего из крымского плена. Узнав о том, что Грязной - царский любимец,
крымцы решили выменять его на Дивея-Мурзу - знатного крымского воеводу, захваченного в плен русскими. Однако письмо царя содержало решительный отказ выкупить его за большие деньги или обменять на Дивея-Мурзу, что тем не менее не значило того, что он не готов потратиться на выкуп приближенного: «И мы того не запираемся, что ты у нас в приближенье был. И мы для приближенья твоего тысячи две рублев дадим, а досе-лева такие по пятидесят рублев бывали.» [7, 153]. Разумеется, упомянутые здесь суммы не дают представления о ценах за полоняников из широких слоев населения, составлявших основную массу выкупаемых и которые были много ниже, однако из самого сюжета мы видим, что выкупались пленные самых различных категорий и за различные суммы.
Одними лишь выкупными мероприятиями участие Московского государства в судьбе плененных не ограничивалось. Весьма часто происходило избавление от неволи силой русского оружия. При отражении набегов татар воеводы прежде всего старались отрезать им обратный путь и «отполонить» захваченных в плен, что зачастую удавалось. Близость к границам Московского государства Казанского ханства и специфика тесных взаимоотношений Москвы и Казани обусловили тот факт, что сообщения о военных конфликтах именно с этим государственным образованием сопровождаются большим объемом сведений об «отполоненных» силой оружия в ходе военных кампаний или же об освобождении по условиям перемирий и долговременных мирных договоров. Так, в 1469 г. в ходе военных действий под Казанью русские войска «вышед из судов, поидоша на посад. и что полон был туто на посаде христьянскои, москавскои и резанскои, литовскои, вятцкои, устюжскои, пермьскои и иных прочих градов, тех всех отполониша» [9, 167]. В Архангелогородском летописце приводятся сведения о том, что в результате той военной кампании в целом «царь же Абреим... нача посылать о миру, и доби челом на всеи воли великого князя и на воевоцком, и полон выдал за 40 лет» [12, 92].
По условиям мирного договора, завершившего русско-казанскую войну 15051507 гг., ханом Мухаммед-Эмином были отпущены русские пленные, захваченные в результате антирусского погрома в Казани летом 1505 г. Мир был в интересах обеих сторон, однако нас прежде всего интересует видение мотивации великого князя русскими современниками. Так, автор одной из летописей пишет, что «князь велики Василеи Ива-новичъ всея Руси. для христианских душъ, которые в бесерменство попали в руки на бою, да и устроения ради христианского проступку его ему отдалъ» [9, 379]. Это замечание говорит нам, с одной стороны, о государственном участии в судьбах попавших в плен, а с другой - о степени вовлеченности русского средневекового общества в решение вопроса о пленных соотечественниках в татарском плену.
При приходе к власти в ханствах дружественной Москве партии практически сразу же вставал вопрос о возвращении полона. Так, при возведении на казанский престол московского ставленника Шаха-Али в 1551 г. с казанскими князьями был заключен договор, по которому им «полону Русского ни въ которои имъ неволе не держати, всем дати воля» [4, 168]. Казанский летописец говорит о числе отпущенных: «В мало более 100 000 мужи и жены, отроки и девицы» [3, 75]. По Никоновской летописи «полону христианьского вышло з Горной стороны и изъ града ис Казани и ис Казанской стороны 60 000», и если данные летописца можно подвергнуть сомнению, как умозрительные и не имеющие под собой документальной основы, то автор летописи вполне заслуживает доверия, постольку поскольку цифра взята им из некой финансовой записи, фиксировавшей продуктовое содержание освобожденных пленников: «Написано въ Свияжьскомъ городе, которымъ
кормъ государевъ давали» [4, 170]. Из одной только Казани в первые же дни «отдалъ царь Шигалей бояромъ, 2700 человекъ, а иной опосле ялся свобожать» [4, 169]. Аналогична ситуация с приходом к власти в Астрахани Дербыш-Алея, поддержанного Москвой: «И многие люди Азстороханьские... правду царю великому князю дали на том, что имъ царю великому князю и Дербышь-Алею царю служити прямо и полонъ Русской весь отдать, откуды ни приведенъ и въ которой ни буди орде купленъ... И многые люди из всехъ улусовъ ко царю и воеводамъ приходили и правду давали и полонъ Русской отдавали многой» [4, 190].
Резюме. В целом, увод в рабство русских людей наносил существенный ущерб народному хозяйству, уменьшал военные силы Московского государства. Правительство, класс феодалов в целом были крайне заинтересованы в возврате уведенных в плен русских людей. К середине XVI в. расширяется освоение южных окраин. В связи с усилением хозяйственной эксплуатации земель убыль рабочих рук переживается донельзя остро. Военные нужды также требовали людских ресурсов: холопы составляли боевые кадры служилых людей. Все это не позволяет не согласиться с утверждением С. О. Шмидта о том, что постановления Стоглавого собора 1551 г. о выкупе русских полоняников за счет казны были вызваны не только религиозно-моральными соображениями, но и хозяйственными и военными потребностями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бережков, М. Н. Русские пленники и невольники в Крыму / М. Н. Бережков // Труды VI археологического съезда в Одессе (1884 г.). Т. 2. - Одесса : Типография А. Шульце, 1888. - С. 342-372.
2. Броневский, М. Описание Крыма / М. Броневский // Записки Одесского общества истории и древностей : в 33 т. Т. 6. - Одесса : Городская типография, 1867. - С. 341-342.
3. История о Казанском царстве / подг. Г. З. Кунцевичем // Полное собрание русских летописей. Т. 6. Вып. 2. - М. : ЯРК, 2000. - 368 с.
4. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью // Полное собрание русских летописей. Т. 13. - М. : ЯРК, 2000. - 544 с.
5. Мельников, А. В. Русская православная церковь и вопросы русского полона в Крыму в XVI-XVII веках / А. В. Мельников // Церковь и ее деятели в истории России : сб. тр. - Воронеж, 2001. - С. 56-63.
6. Новгородская четвертая летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 4. Ч. 1. - М. : ЯРК, 2000. - 728 с.
7. Послания Ивана Грозного / подг. текста Д. С. Лихачева и Я. С. Лурье ; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. - М. ; Л. : Издательство Академии наук СССР, 1951. - 551 с.
8. Поссевино, А. Исторические сочинения о России XVI в. / А. Поссевино. - М. : МГУ, 1983. - 270 с.
9. Софийская вторая летопись // Полное собрание русских летописей. Т. 6. Вып. 2. - М. : ЯРК, 2001. -
240 с.
10. Стоглав. - Казань : Типография губернского правления, 1862. - 454 с.
11. СудебникиXV-XVIвв. / под общ. ред. Б. Д. Грекова. - М. ; Л., 1952. - 562 с.
12. Устюжские и вологодские летописи XVI-XVIII вв. / сост. Н. А. Казакова, К. Н. Сербина // Полное собрание русских летописей. Т. 37. - Л. : Наука, 1982. - 228 с.
13. Фехнер, М. Ф. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке / М. Ф. Фехнер ; ред. М. Н. Тихомиров. - М. : Изд-во гос. истор. музея, 1952. - 139 с.
14. Хорошкевич, А. Л. Русь и Крым. От союза к противостоянию. Конец XV - начало XVI / А. Л. Хо-рошкевич. - М. : Эдиториал УРСС, 2001. - 333 с.
15. Шмидт, С. О. Русские полоняники в Крыму и система их выкупа в середине XVI в. / С. О. Шмидт // Вопросы социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России : сб. статей к 70-летию А. А. Новосельского. - М., 1961. - С. 30-34.
