CC BY
23
© 2004 г. Т.В. Щукина
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МЕНЬШЕВИКОВ В РАБОЧИХ ОРГАНИЗАЦИЯХ ДОНА
(ИЮЛЬ 1914 - ФЕВРАЛЬ 1917 г.)
Изучение истории рабочего движения России начала XX в. было одним из приоритетных направлений в советской историографии. Оно тесно связано с исследованием деятельности левых партий, прежде всего большевиков и меньшевиков, стремившихся вовлечь рабочих в орбиту своего влияния.
Политическая жизнь России на рубеже XX - XXI вв., возникновение и развитие в новых исторических условиях российской многопартийности усиливают внимание к процессам, характерным для начала XX в. Именно тогда российский рабочий класс действительно играл ведущую роль в назревавших революционных событиях. Отсюда стремление заново переосмыслить и историю РСДРП, которая, будучи фактически разделенной на радикальное (большевики) и умеренное (меньшевики) крыло, оказывала большое влияние на состояние и ход рабочего движения.
В данной статье ставится цель осветить на основе анализа целого комплекса новых документальных источников и достижений отечественной историографии последних лет деятельность меньшевистских организаций среди рабочих Области войска Донского.
Будучи крупнейшим казачьим районом России, около 40 % населения которого принадлежало к служивому сословию с ярко выраженными этническими чертами, Донская область была вместе с тем промышленно развита, ее рабочий класс имел значительный опыт борьбы за свои права.
Хронологические рамки статьи охватывают период I мировой войны (до февраля 1917 г.), поскольку именно в эти годы влияние меньшевиков в рабочих организациях усилилось и сказывалось сильнее, чем предполагали большевики.
В советской историографии 30 - 40-х гг. ХХ в. оценки деятельности меньшевистских групп и организаций в Донской области отличались идеологической нетерпимостью. Ее истоки восходят к анализу позиций меньшевизма, данному в «Кратком курсе истории ВКП (б)», который вышел в свет в 1938 г. и был отредактирован лично И. В. Сталиным.
В таком ключе, например, были написаны в 1948 г. «Очерки большевистских организаций на Дону» (авторы П.В. Семернин, М.Н. Корчин, Я.Н. Раенко).
В 50 - 80-е гг. наметился определенный сдвиг в освещении расстановки классовых и политических сил России в военные годы, предшествовавшие революции. Этому способствовали те изменения, которые произошли в СССР после смерти Сталина, накопление большого фактического материала, введение в научный оборот значительного количества новых архивных источников.
На местном донском материале были созданы монографии В.Н. Сергеева, переизданы «Очерки» истории партийных организаций Дона, прошли научные
конференции, посвященные 80-летию РСДРП. По-новому стала оцениваться деятельность Г.В. Плеханова и других известных меньшевиков, признавалось определенное влияние меньшевиков в рабочих организациях. Однако общие концептуальные установки в оценках меньшевизма, данные в свое время большевистскими лидерами и закрепившиеся в историографии 20 - 40-х гг., преодолены не были [1].
В постперестроечный период, в 1990-е гг. на общероссийском уровне наметился качественный сдвиг в освещении деятельности российских партий социалистической ориентации. Это нашло отражение как в публикации новых документов, так и в исследовательской деятельности историков. Прежде всего следует отметить уникальные издания по истории меньшевизма «Политические партии России. Конец XIX -первая треть XX века. Документальное наследие. Меньшевики. Документы и материалы: 1903 - февраль 1917 гг.» под редакцией В.В. Шелохаева (1996), и «Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX вв. Документальное наследие. Меньшевики в 1917 г.» под общей редакцией З. Галили, А. Ненарокова, Л. Хеймсона (1998). Большой интерес для специалистов представляют письма Ю.О. Мартова к Н.С. Кристи за 1917 г., записные книжки одного из старейших российских марксистов Льва Дейча, мемуары видного меньшевика В.К. Икова «Листопад», опубликованные в журнале «Вопросы истории» (1995 - 1996), а также воспоминания Н.Б. Богдановой - дочери известного меньшевистского лидера Б.О. Богданова, - относящиеся в основном уже к послеоктябрьскому периоду.
Изданы находившиеся долгие годы в спецхране мемуары Л. Д. Троцкого «Моя жизнь» (1991), его портретные зарисовки многих видных деятелей РСДРП в книге «Портреты революционеров» (1991) и др.
Этапным для отечественной историографии является появление значительного количества обобщающих работ по истории РСДРП. В них более полно и объективно рассматривается история политической деятельности лидеров меньшевизма России, отраженная в фундаментальных справочных изданиях таких, как «Политические деятели России. 1917. Биографический словарь» (1993), подготовленная в Научном совете РАН «История революций в России» под руководством П.В. Волобуева, энциклопедия «Политические партии России. Конец XIX - первая треть XX века» (1996) под редакцией В.В Шелохаева, учебное пособие «История политических партий России» под редакцией А.И. Зевелева(1994)и др.
Из обобщающих работ по истории РСДРП с широкими хронологическими рамками выделяется исследование С.В. Тютюкина и В.В. Шелохаева «Марксисты и русская революция» (1996). Оно представляется нам наиболее объективным и интересным своим
научным анализом деятельности большевиков и меньшевиков в 1905 - феврале 1917 г. В нем проявился новый подход к меньшевизму как одному из вариантов марксизма, дана критика коренных положений теории большевизма по вопросу практических действий в рабочих организациях.
В 1997 г. вышел труд С.В. Тютюкина о Г.В. Плеханове, явившийся итогом более чем 30-летней работы автора над плехановской тематикой, открывший новый этап в написании биографий видных социал-демократов меньшевистского направления. В этом плане следует выделить монографию Н.А. Казаровой, посвященную одному из вождей российского меньшевизма «Ю.О. Мартов. Штрихи к политическому портрету» (1997), в ней глубоко и всесторонне на обширном документальном материале изучена деятельность и судьба яркого публициста, политика, теоретика XX в.
В современной региональной историографии проблемы истории меньшевистских организаций освещаются только в общих работах, рассматривающих характер власти, установившейся в Донской области после падения самодержавия. Можно выделить монографии Е.М. Трусовой «Местное управление и самоуправление на Дону и Кубани» (1999), «Эволюция властных структур и общественного движения юга России (после свержения самодержавия)» (2002). Автор широко и достаточно всесторонне рассматривает влияние социал-демократических сил на массовые беспартийные организации Дона, приводит данные о выборах в Советы, анализирует причину преобладания в них меньшевиков и эсеров.
Но тем не менее среди новых исследований мы не находим ни специального, ни обобщающего труда по истории меньшевистских организаций Дона в рассматриваемый период. Этот пробел в региональной историографии автор и пытается восполнить.
Первая мировая война явилась поворотным событием российской истории начала XX в. Она по-новому расставила акценты на политическом «поле» страны. Каждая партия пересматривала в это время свои лозунги, позиции и цели. Война 1914 г. привела к новым перегруппировкам в меньшевистском лагере. Спад рабочего движения в 1907 - 1910 гг. вызвал внутренний кризис всех революционных партий и течений. Внутри меньшевистского крыла в РСДРП появилось деление на ликвидаторов и партийцев. Меньшевики-ликвидаторы требовали использования только легальных возможностей, участия в открытых организациях и думской деятельности. Они отрицали подпольную деятельность, требовали ликвидировать РСДРП в «старом» виде.
Меньшевики-партийцы, собравшиеся вокруг Г.В. Плеханова, настаивали на сохранении нелегальных организаций, восстановлении гегемонии пролетариата. Это создавало почву для временного сближения между большевиками и меньшевиками. Однако, когда в 1912 г. в Праге большевиками было принято решение об организационном размежевании с ликвидаторами, меньшевики-партийцы категорически отказались признать
решение Пражской конференции. Они расценили это как раскольнический шаг ленинцев против единства РСДРП, однако само название партии меньшевики менять не собирались.
Внутреннее деление меньшевистских организаций на сторонников нелегальной партии и на ликвидаторское течение просуществовало до начала войны 1914 г., когда на смену пришли новые группировки: меньшевики-оборонцы, меньшевики-центристы, меньшевики-интернационалисты. Политические коллизии, происходившие в центральных меньшевистских организациях, непосредственным образом налагали свой отпечаток на внутреннее состояние региональных меньшевистских групп.
Крайне правый фланг возглавлял Г.В. Плеханов, который призвал голосовать за военные кредиты и «войну до конца». Однако многие меньшевики-оборонцы понимали ошибочность взглядов Плеханова для российской рабочей среды, поэтому была предложена «идея малокровного оборончества», переросшая в 1915 - 1916 гг. в идею « самозащиты»: передача дела обороны страны из рук царизма в руки рабочих и буржуазии, отказ пролетариата от тактики бойкота. Открытые оборонцы на Дону были малочисленны и заметного авторитета среди рабочих к февралю 1917 г. не приобрели.
Меньшевистский «центр» (думская фракция Чхеидзе и организационный комитет (ОК) РСДРП) стоял на позиции осуждения империализма и империалистической войны. Центристы провозглашали приверженность принципу пролетарского интернационализма и выступали за скорейшее заключение справедливого мира. Основная тяжесть партийной работы переносилась в легальную печать, профсоюзы, оставшиеся кооперативы и думскую фракцию РСДРП. Некоторые деятели думской фракции, возглавляемой Чхеидзе, такие, как И.Н. Туляков и А.И. Чхенкели, находились в непосредственном контакте с руководителями и рядовыми членами организаций Дона. Группы меньшевиков, стоявших на «центристской» позиции были в Ростове (во главе - меньшевики-партийцы И.Ф. То-чилин, П.М. Орлов), Таганроге, Сулине, Макеевке, Новочеркасске. Они полностью разделяли взгляды думской фракции Чхеидзе, проводившей политику нейтралитета по отношению к войне. К началу 1917 г. среди рабочих Таганрога, Сулина и Ростова преобладающим стало влияние меньшевиков центристского направления [2, л. 9].
Вождем левых меньшевиков-интернационалистов во время войны стал Ю.О. Мартов, выдвигавший лозунги антиимпериалистической и демократической революции в России. Платформа этой группы соприкасалась с антивоенной платформой большевиков, но меньшевики-интернационалисты и Троцкий, который занимал надпартийную позицию, выступали против лозунгов ленинцев о превращении империалистической войны в гражданскую и поражении своего правительства. В качестве первого практического шага интернационалистами выдвигался лозунг борьбы за «мир без аннексий и контрибуций». Его поддерживали рабочие некоторых промышленных предприятий Донской области, например, сталелитейного и трубо -
литейных заводов общества «Унион» в Макеевке, но ярко выраженных интернационалистских взглядов на войну на Дону не было.
Война привела к сокращению производства многих предприятий, процветали лишь отрасли промышленности, обслуживающие нужды армии. Это вызвало серьезные изменения в рабочей среде, видоизменило формы протеста. На первый план вышли забастовки, причиной которых являлся рост дороговизны на товары и резкое падение прожиточного минимума населения.
Открытое недовольство войной стало проявляться уже в декабре 1914 г. и выразилось в волне забастовок в Ростове, Сулине, Таганроге, Александровск-Грушев-ском и Макеевском горнозаводском районе, который административно входил тогда в территорию Области войска Донского.
Рост недовольства среди широких масс рабочих, вести о неудачах на фронте - по-разному пытались использовать партии и течения левого толка. Из-за активных действий полиции к 1914 - 1915 гг. в Ростове и других районах Дона не было единой организации РСДРП. Существовали партийные группы на предприятиях, но политическое руководство ими осуществляли деятели легальных организаций.
В отличие от большевиков, считавших легальные рабочие организации лишь вспомогательными органами в политической борьбе, меньшевики видели в них главную опору в революционном движении. Они старались войти в члены правления профессиональных союзов, больничных касс, потребительских кооперативов.
В 1914 г. объединялись в профсоюзы чаще всего непромышленные рабочие (грузчики, печатники, кожевники, портные), так как в союз не хотели записываться хорошо зарабатывающие квалифицированные рабочие. Профсоюзы из-за малочисленности состава не могли оказывать рабочим действенной медицинской и юридической помощи, а промышленники беззастенчиво ухудшали их условия труда.
В январе 1915 г. Сулинский профсоюз насчитывал 236 человек (4 % от всего количества рабочих). В мае 1915 г. число членов профсоюза увеличилось в 4 раза (с 200 до 800 человек), что было связано с успешной забастовкой металлистов [3].
Инициаторами и руководителями майской забастовки 1915 г. являлись члены правления профсоюза завода. Большинство членов правления стояло на меньшевистских позициях: Д.И. Соколов, В.И. Пер-шин, А.Д. Рыжов, М. Бочков, а также рабочие-меньшевики И.П. Голубцов, В.Т. Маслов, К.М. Садловский,
В.П. Федорищев, А.Ф. Климов, Е.Н. Янченков. Исключение составляли большевики М.Е. Теряев и Д. Клев-цов [4].
Забастовка началась стихийно. 19 мая бросили работу около 150 рабочих прокатного и доменного цехов. 20 мая мартеновский цех обратился в правление профсоюза, чтобы он стал во главе забастовки и вел ее дальнейшее руководство. Общее количество бастующих достигло 3000 человек, а на следующий день
работы были остановлены во всех цехах. Правление союза, возглавляемое меньшевиками-ликвидаторами, составило ряд требований об увеличении заработной платы рабочим на 25-50 %, об улучшении санитарногигиенических условий труда и о вежливом обращении с рабочими со стороны администрации завода [5]. Делегация стачечников, в составе которой был прибывший из Петербурга депутат-меньшевик член Государственной думы И.Н. Туляков, предъявила управляющему завода эти требования. Но на них был получен отказ. Вечером 25 мая состоялось профсоюзное собрание, на котором было решено продолжать забастовку. Администрация растерялась в первый момент из-за упорства бастующих и решила пойти на соглашение с ними, вывесив утром 26 мая объявление о некотором увеличении зарплаты (от 10 до 25 %). Там же было требование приступить к работе или получить расчет. Военнообязанным грозила отправка на фронт. По воспоминаниям участника забастовки Е.К. Овчарова, «несильное давление меньшевистского руководящего центра на администрацию и продолжение... некоторых работать, позволило администрации прийти в себя» [6, л. 4-5]. В тот же день, 26 мая, у помещения профсоюза состоялось новое собрание рабочих, на котором присутствовало 200 человек. Постановили работу не возобновлять из-за неполного выполнения требований (прибавка к зарплате составила всего 25 %). Руководство завода на следующий день отправило 27 человек на фронт. Но и тогда забастовка продолжалась.
Руководство профсоюза собиралось два раза в день. Были выработаны 14 пунктов требований. Хотели поставить вопрос о 8-часовом рабочем дне, но он был отклонен депутатом Туляковым на заседании профсоюзного собрания, считавшим это требование несвоевременным. После угрозы расчета 163 рабочих некоторые попытались приступить к работе 27 мая. Но на всех подходах к заводу стояли члены профсоюза и убеждали не делать этого [7]. Тем не менее забастовка пошла на убыль. Администрация приняла решение начать работы с 30 мая. С утра рабочих стали пропускать на завод, « уничтожая выписанные им расчеты». Не были приняты на работу лишь руководители забастовки и наиболее активные рабочие - 163 человека. После майской забастовки, в июле 1915 г., профсоюз металлистов был закрыт наказным атаманом Области войска Донского [8].
Одновременно с рабочими Сулинского завода забастовали 180 шахтеров Наследышевского рудника, принадлежащего этому же заводу. Но из-за отсутствия организованного руководства забастовка продолжалась всего около двух часов. После просьбы пристава не оставлять работу без предупреждения рабочие спустились в шахту [9].
Осенью 1915 г. на Сулинском заводе проводилась кампания на военные займы. Проводил ее член правления больничной кассы меньшевик Михин-Федо-ровский. В совещании по вопросу о сборе 100 рублей на военный заем приняли участие меньшевики К. Пас-манник и Д.Н. Букаев, а также несколько рабочих-
большевиков. Последние отказались от проведения агитации за заем. По воспоминаниям Х.А. Зеленского, «меньшевики сагитировали всех табельщиков, десятников, старших рабочих на подписку, а те вели персонально с каждым рабочим разговор о необходимости подписки на заем защиты России» [2, л. 127]. Многие рабочие под давлением руководства завода подписались на заем, рассчитывая, как и меньшевистские активисты, на скорое окончание войны и возвращение родных и близких домой.
Если в Сулине активная партийная работа проходила в основном в профсоюзах, то в Таганроге она сосредоточилась в больничных кассах предприятий города. Коллективы носили смешанный в партийном отношении характер. Большевиков в городе насчитывалось не более 15 человек, сосредоточенных на Русско-Балтийском заводе. Меньшевиков было около 200 [10]. Представительство в местных больничных кассах почти повсюду было меньшевистским. Заметное положение среди них занимали секретарь больничной кассы металлургического завода Г.В. Власов, слесари завода Кебера М.Н. Пелихов, Г.И. Титов, впоследствии оказавшийся провокатором, и член правления больничной кассы Русско-Балтийского завода Ф.М. Ур-вачев [11].
В середине 1916 г. представители касс Таганрога обсуждали вопрос об объединении касс всего города, чтобы найти выход из финансовых затруднений и организационной слабости. Между меньшевиками и большевиками постоянно шла борьба за проведение в страховом движении своей линии. К осени был выработан устав, который предполагалось передать на утверждение градоначальнику (полицмейстеру), но таганрогская администрация отложила его принятие до окончания войны, мотивируя тем, что рабочим трудно делать взносы, так как они отправляют средства мобилизованным. Негативное отношение администрации к открытию больничных касс объяснялось еще и тем, что члены касс нередко руководили стачками на предприятиях, о чем свидетельствовала забастовка 1915 г. [12].
Меньшевики Макеевского горного района использовали в своей деятельности не только легальные, но также и нелегальные возможности. В начале сентября
1915 г. Туляков направил в Макеевку меньшевика С.И. Телия, который поступил работать секретарем больничной кассы заводов общества «Унион» и являлся членом правления кассы до февраля 1917 г. В декабре 1915 г. была восстановлена деятельность «Юзо-во-Макеевского коллектива РСДРП». В него вошли
С.И. Телия, И. С. Овсянников, Г. Лисов. Меньшевики Макеевки имели партийные связи с Москвой, Петроградом, Ростовом-на-Дону. В декабре 1916 г. Телия планировал объехать район Донецкого бассейна Области войска Донского для агитации по вопросу проведения в январе 1917 г. Южно-русской конференции меньшевиков с целью налаживания новых связей и укрепления старых.
В обстановке роста антивоенных настроений масс меньшевики сосредоточили свое внимание на обсуж-
дении вопросов о мире, приемлемых, как они считали, для пролетариата, и на перспективах положения рабочих в связи с окончанием войны. В ноябре - декабре
1916 г. на совещаниях с руководителями местного подполья было выяснено, что рабочие желают мира без аннексий и контрибуции, а также гарантий от государства в обеспечении рабочими местами солдат, вернувшихся с фронта.
В условиях роста дороговизны и усиления недовольства рабочих своим положением резко обострилась борьба меньшевиков и большевиков по вопросу
об отношении к открытым выступлениям рабочих. Это ярко проявилось в период январской забастовки
1917 г. на заводе общества «Унион» в Макеевке.
7 января рабочие Старого труболитейного завода общества «Унион» прекратили работу, ожидая удовлетворения своих требований, предъявленных еще 5 января. К ним присоединились рабочие Нового труболитейного завода. Во время уже начавшейся экономической стачки большевики на совместном заседании с меньшевиками выдвинули предложение об организации политического выступления рабочих. Некоторые меньшевики поддержали это предложение, но 11 из присутствующих решили проводить только экономическую забастовку. Телия от имени «стачечного бюро», перевес в котором получили меньшевики (7 человек из 9), написал и отпечатал в 50 экземплярах воззвание с призывом улучшить положение рабочих путем стачечной борьбы. В нем также выражалась надежда на поддержку в этой борьбе рабочими шахт общества «Унион» и близлежащих предприятий. Но организовать продолжительную стачку не удалось. Администрация 9 января объявила, что забастовщики к 11 января получат расчет. 12 января экономическая забастовка прекратилась, не принеся рабочим успеха.
В этой обстановке Телия предпринял попытку добиться улучшения положения рабочих мирными средствами. Им было заготовлено прошение на имя окружного начальника Таганрогского округа. Стачечное бюро от двух труболитейных заводов организовало делегацию из пяти человек для подачи «бумаги», и в зависимости от результата такого демарша предполагались дальнейшие действия. Намерение послать делегацию для переговоров с окружным инженером послужило поводом для арестов рабочих-активистов. Накануне отъезда делегатов в ночь на 29 января полиция арестовала членов макеевского социал-демократического коллектива и 9 членов стачечного бюро. Эти аресты внесли заметное расстройство в партийную работу меньшевиков Макеевки, вплоть до февраля 1917 г. [13].
В восточной части Донецкого бассейна в Области войска Донского наряду с Таганрогским и Сулинским заводами располагался ряд крупных рудников: Пара-моновский, Прохоровский и др. Наиболее значительные партийные силы сосредоточивались на Парамо-новском руднике. В мае 1916 г. там развернулась стачка, которой руководили представители различных политических течений: большевики - Марчевский, Гроднер, Афанасенко; меньшевики - Козлов, Корна-
чев и др. Дело в том, что Н. Е. Парамонов выпустил собственные деньги, на которые рабочие могли покупать продукты только в рудниковых лавках, но цены в них были беззастенчиво завышены.
7 мая была создана комиссия из 28 человек от рабочих. Руководящий центр состоял из меньшевиков Корначева и Козлова, большевика Гроднера и беспартийных Потапова, Иванова, Захарова, Пчельникова [14]. Свои требования рабочие показали Парамонову. Ознакомившись с ними, он сказал: «Могу дать большой магазин, только вы все равно не сможете им управлять и тем более получать выгоду для себя». Рабочим было предложено занять свои места. Градоначальник уговаривал, а затем грозил карательными акциями, но рабочие так и не вышли на работу. На следующий день бастовало 5000 человек. В тот день работали 1-2 % рабочих завода.
Для поддержки рабочих приезжал на три дня депутат Думы Туляков. Собрав митинг из 500 человек, он говорил о том, что, кто не хочет участвовать в забастовке, может спокойно идти работать. Предлагал поговорить с руководством и решить все путем переговоров. Бывший сулинский рабочий, а затем депутат IV Думы, И.Н. Туляков всегда старался решать конфликтные вопросы с помощью дебатов. После разговора с администрацией шахты об улучшении условий труда и повышении зарплаты на 40 % было достигнуто соглашение о 25 %-м увеличении оплаты труда. Однако это было не полное выполнение намеченных условий, рабочие требовали 50 % надбавки. Забастовка продолжалась. 15 мая к работе не приступили, ожидая 17 мая, когда Туляков должен был обсудить в министерстве торговли и промышленности вопрос о проблемах на Парамоновском руднике. После его визита министерством торговли было поставлено условие Парамонову, что если не будет заключен контракт на уголь, то рудник перейдет государству. Из этого следовало, что необходимо наладить полноценную работу шахты. В результате требования рабочих были выполнены [15, л. 57].
Если в 1915 г. активно бастовали рабочие заводов и рудников горных районов области, то весной и летом 1916 г. главным центром стачечной борьбы Дона стал Ростов. Партийное руководство осуществляли члены так называемого Женского клуба, в списке которого фамилии как меньшевистских деятелей, так большевиков и эсеров. По данным Донского областного жандармского управления (ДОЖУ), в декабре 1915 г. список членов клуба, проходивших по политическим делам, включал 205 фамилий. Из них несколько активных женщин-меньшевичек, таких, как Е.Г. Богуславская, Н.А. Бакаляр, М.В. Зубкова, Р.И. Рубина, Г. С. Хурина и др. Около 50 имен принадлежали видным деятелям меньшевистской фракции. Многие являлись членами профсоюзов и больничных касс [6, л. 116-141].
9 августа 1915 г. в Ростове состоялось собрание представителей профессиональных союзов, больничных касс, потребительских обществ и других рабочих общественных организаций для обсуждения вопросов
по борьбе с дороговизной. Выступали представители от союза сапожников и деревообделочников меньшевики П.М. Орлов, И.Ф. Точилин. Говорили о том, что спекуляция играет лишь второстепенную роль, а главным фактором является общий политический строй страны. Точилин указывал, что теперь можно добиться улучшений, «вырвав власть из рук правителей и передав ее народу». Орлов добавил, что необходимо рабочим «объединиться и добиваться свободы слова, союзов, печати, полной политической амнистии и равноправия народов». Точилин предложил послать Председателю Государственной думы и социал-демократической фракции телеграмму с этими предложениями. Для окончательной выработки текста была создана комиссия из 11 членов рабочих организаций меньшевистского направления. Телеграмма была послана 11 августа 1915 г. Председателю Государственной думы и ее членам Н.С. Чхеидзе и А.Ф. Керенскому.
Активно требовали улучшения уровня жизни рабочие заводов «Аксай» и Лели, мельницы Парамонова, городской электрической станции, трамвая и других учреждений. На «Аксае» поднимались на борьбу в апреле, июле и сентябре 1916 г. Требования не выходили за экономические рамки. На этом настаивали прочно укрепившиеся здесь меньшевики. В октябрьской забастовке 1916 г. приняли участие появившиеся к тому времени большевики, старавшиеся выдвинуть вместе с требованием об увеличении заработка на 70 % и политические требования. Администрация ответила отказом и стала проводить карательные меры. Меньшевики не смогли погасить забастовку. Рабочих стали отправлять на фронт, многие потеряли работу, а партийные деятели ушли на нелегальное положение. Акционеры пригласили несколько десятков рабочих из Петрограда, находившихся под меньшевистским влиянием. С ними приехали известные меньшевики, работавшие затем в Ростове - Егорушкин, Филлипов, Матвеев. Они убедили рабочих вернуться на свои места, а повышение зарплаты произошло на 50 %. Увидев, что рабочие согласны на эти условия, стачечный комитет провозгласил окончание забастовки [16].
В апреле 1916 г. забастовали рабочие и служащие ростовского трамвая. Они предъявили администрации экономические требования по увеличению жалования и сокращению рабочего дня, предоставлению оплачиваемого месячного отпуска, бесплатного проезда работников. Переговоры возглавил заводской комитет «Профессионального общества электрической тяги». Требования были предъявлены за два дня до 1 мая и отклонены управляющим Файном. В завкоме не достигли единства по вопросу дальнейшего рода действий и забастовку решено было временно прекратить.
4 мая руководители завкома организовали выпуск листовки, и стачка возобновилась. В ночь на пятый день забастовки были арестованы ее руководители, значительная часть которых стояла на меньшевистских позициях. В тюрьме им предложили принять решение о прекращении забастовки. Меньшевики согласились на это при условии выполнения требований бастующих.
11 мая рабочие ростовского трамвая вышли на работу. Трудовой день был сокращен на два часа, но жалование увеличили только в два раза, что было меньше требований бастующих.
В январе 1917 г. женщины-вагоновожатые стали отказываться от работы в открытых вагонах в сильный мороз. Вопрос с директором депо был решен при поддержке рабочих-меньшевиков Сурженко, Моля-вина, Крылова. В результате была достигнута договоренность о том, что, пока нет в достаточном количестве закрытых трамваев, женщины будут находиться в бесплатном резерве, а дни простоя им оплатят как вынужденные прогулы [17].
В апреле 1916 г. были арестованы меньшевики-партийцы: П.М. Орлов, И.Ф. Точилин, М. Климиев, М. Мысков [15, л. 33-35]. Это произошло после того, как в правлении профессиональных обществ города был поднят вопрос о созыве Всероссийского рабочего съезда и о выборе кандидатов на Южную конференцию меньшевиков. Тогда предложение не прошло, но меньшевики продолжали вести активную агитацию за его принятие. Однако в результате ареста главных инициаторов этого совещания выборы намеченных кандидатов не проводились.
Война привела к заметному усилению в среде рабочих Дона позиций меньшевиков. По подсчетам А.И. Уткина, количество меньшевиков в Области войска Донского в начале 1917 г. составляло 6850 человек, что в 3,5 раза больше, чем весной 1907 г. Большевиков, по его подсчетам, к началу 1917 г. было около 300 человек [18]. Такое соотношение объяснялось несколькими причинами. Значительное количество большевиков было привлечено их военной организацией для работы в действующей армии непосредственно на фронте, многие находились в ссылках и эмиграции. В то же время радикализм большевистских политических лозунгов о превращении мировой войны в гражданскую и поражение в войне правительств воюющих стран ради будущей мировой революции граничил с политическим авантюризмом. В результате он не имел поддержки в широких массах населения.
Меньшевики способствовали распространению среди рабочих более умеренных настроений, считая, что можно найти выход из тяжелого положения в рамках существовавших порядков. Такая тактика не была свидетельством трусости или заигрывания перед властями, она вытекала из концептуальных установок
Ростовский государственный университет
меньшевиков, стремившихся к тому, чтобы как можно меньшее количество рабочих пострадало от произвола властей в условиях военного времени. Меньшевики считали, что коренное изменение политического строя страны необходимо, но время для этого еще не настало. У рабочих еще мало сил и организованности. Россия, по мнению меньшевиков, к революции еще не созрела. В целом их позиция выглядела более реалистичной.
Литература
1. Сергеев В.Н. Банкротство мелкобуржуазных партий на Дону. Ростов н/Д, 1979; Он же. Советы Дона в 1917 году. Ростов н/Д, 1987; Очерки истории большевистских организаций Дона (1898 - 1920) / Под ред. П.В. Семернина. Ростов н/Д, 1965; Очерки истории партийных организаций Дона (1898-1920). Ч. 1. Ростов н/Д, 1973; Сквозь ветры века / Отв. ред. Е.Н. Осколков. Ростов н/Д, 1988; и др.
2. Государственный архив Ростовской области (далее -ГАРО), ф. 826, оп. 2, д. 176.
3. Центр документации новейшей истории Ростовской области (далее - ЦДНИРО), ф. 12, оп. 2, д. 55, л. 122-124.
4. ГАРО, ф. 826, оп. 1, д. 353, л. 62.
5. ЦДНИРО, ф. 12, оп .3, д.549, л. 2.
6. Там же, оп. 5, д. 79.
7. Кирьянов Ю.И. Рабочие юга России (1914 - февраль 1917 гг.). М., 1971, С. 230.
8. ЦДНИРО, ф. 12, оп. 3, д. 953, л. 4 об, 10.
9. Там же, д. 824, л. 4-7.
10. Там же, д. 203; д. 599, л. 1-2.
11. ГАРО, ф. 829, оп. 2, д. 548, л. 118-118 об.
12. Прийменко А.И. Легальные организации рабочих Юга (1895 - февраль 1917 г.): Дис. ... д-ра ист. наук. Донецк, 1982. С. 324.
13. ГАРО, ф.829, оп. 1, д. 443, л. 14-21.
14. ЦДНИРО, ф.12, оп. 3, д. 373, л. 1-2.
15. Там же, оп. 5, д.81.
16. Карасев Д. Вставай, поднимайся рабочий народ // Вечерний Ростов. 1966. 15 окт.
17. ЦДНИРО, ф. 12, оп. 3, д. 604, л. 28-29.
18. Уткин А.И. Ленинская партия во главе революционной борьбы рабочего класса России (июнь 1907 -февраль 1917 г.). М., 1985. С. 14.
28 октября 2003 г.
