CC BY
63
УДК 94(47)-054.72(045) ББК 63.3(2)61-4
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ «КОМИТЕТА ПОМОЩИ ДЕТЯМ РУССКИХ ЭМИГРАНТОВ В ПОЛЬШЕ» ПО ОКАЗАНИЮ ПОДДЕРЖКИ ДЕТЯМ БЕЖЕНЦЕВ
С.В. Костерин
Аннотация. В статье на основе документов бывшего Пражского архива освещена история деятельности «Комитета помощи детям русских эмигрантам в Польше». Главное внимание уделено работе организации по сохранению русской национально-культурной идентичности и оказанию детям педагогической, психологической и материальной поддержки. Делается вывод о том, что комитет внес значительный вклад в сохранение русской культуры, языка и национальной идентичности у детей русских эмигрантов в Польше, но необратимый процесс ассимиляции русского населения продолжался. Со временем дети русских эмигрантов интегрировались в польское общество.
Ключевые слова: Российское Зарубежье, русская эмиграция в Польше, общественные организации русских эмигрантов, помощь детям, национальная идентичность.
Abstract. The article deals with the history of the activity of "The children's aid Committee of Russian emigrants in Poland" based on the documents of the former Archives of Prague. The main attention is paid to the work of the organization for the preservation of Russian national and cultural identity and providing children with pedagogical, psychological and material support. It is concluded that the Committee has made a significant contribution to preserve Russian culture, language and national identity in children of Russian immigrants in Poland, but the irreversible process of assimilation of the Russian population continued. Over the time the children of Russian immigrants have integrated into Polish society.
Keywords: Russian Emigres, Russian emigration in Poland, Social organizations of Russian emigrants, aid for children, national identity.
260
THE ACTIVITY OF "THE COMMITTEE OF THE AID FOR CHILDREN OF RUSSIAN EMIGRANTS IN POLAND TO ASSIST THE REFUGEE CHILDREN
I S.V. Kosterin
На «крутых виражах истории» дети оказываются в более неблагоприятном положении, нежели взрослые. Исторический опыт наглядно свидетельствует, что в моменты хаоса, кризиса культуры и идеологии дети безвинно страдают больше всего из-за ошибок старших. Особенностью «первой волны» русской эмиграции является значительное количество детей в ее составе. Детей можно назвать наиболее социально незащищенной частью русской эмиграции межвоенного периода как в мире в целом, так и конкретно в Польше. Это обусловлено постоянным притоком новых беженцев из России, неблагоприятным социально-экономическим климатом, слабым охватом русскоязычных детей образовательными учреждениями и неспособностью иждивенцев самостоятельно обеспечивать себя. Ужасы гражданской войны, эвакуации, эмиграция, новая культурно-языковая среда стали тяжелым морально-психологическим испытанием для детей, бежавших из России с родственниками и знакомыми. Неоднократная смена места жительства и, зачастую, отсутствие родителей, порождали психологические расстройства, вызывали синдром неустроенности и нестабильности.
Зарубежные и отечественные исследователи уделяли внимание детскому вопросу в эмиграции. М. Раев в работе «Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939», исследуя образование в эмиграции и характеризуя положение детей русских эмигрантов, отмечает, что первоочередной задачей стало восстановление физического и психологического состояния детей
эмигрантов. М. Раев указывает на желание русских эмигрантов сохранить у своих детей знание национальной культуры и развить умения, которые смогли бы позволить им в дальнейшем «играть созидательную роль» [1, с. 65] в освобожденной от власти большевиков России. С.С. Ипполитов, исследуя психологические и ментальные особенности русского зарубежья, отмечает, что ностальгия детерминировала стремление к сохранению родного языка и культуры и к возникновению культурно обособленного «русского зарубежья» [2, с. 315]. Не успев аккультурироваться и социализироваться на Родине, дети в эмиграции оказались «без нравственных ориентиров, которые могли бы их оградить от хаоса, царившего в умах и настроениях старшего поколения эмигрантов» [2, с. 325]. З.С. Бочарова, исследуя положение русских детей в эмиграции, приходит к выводу о складывании в эмиграции особого культурно-исторического типа детства. По ее мнению, традиционные общественные институты социализации переживали кризис, изменялись их задачи, вследствие чего выросла роль организационной и культурно-просветительной внешкольной работы [3, с. 26]. М.С. Берсенева, изучая проблему сохранения русского языка среди детей тех, кто покинул Россию, пришла к выводу, что молодежь, воспитывавшаяся в поликультурной среде, сохраняла русские традиции и усваивала новые [4, с. 70]. Л.А. Мо-жаева, освещая деятельность Русского студенческого христианского движения и других организаций по сохранению русской национальной идентичности русских детей и под-
261
262
ростков во Франции, отметила важную роль Русской православной церкви и что главная идея — служение России, — прививавшаяся детям и подросткам «при всех реалиях эмигрантских тягот», овладевала их умами [6, с. 89].
Несмотря на успехи в изучении детского вопроса в эмиграции, имеются неисследованные сюжеты, например, деятельность русских общественных организаций в Польше по помощи детям. В связи с этим осветим малоизвестную деятельность «Комитета помощи детям русских эмигрантов в Польше» (КПД).
Русские эмигранты в Польше в межвоенный период находились в тяжелых материальных условиях, кроме того положение русских ухудшала проводимая польским правительством политика полонизации русского населения. Поэтому здесь, как нигде в мире, требовалось создать специализированную общественную организацию, способную не только материально помочь детям, но и сохранить у них национальную и культурную идентичность, подвергавшуюся нивелировке в условиях длительного проживания в чужой стране.
Первоочередной задачей было оказание им психологической поддержки. «Войны и эмиграция вели к утрате ценностной ориентации, снижению уровня культуры, нравственной деградации» [1, с. 22]. Поэтому требовалось не только физическое спасение детей, но и сохранение их человеческого лица, спасение детской души. Приобщение детей к русским традициям было необходимо, так как большинство детей эмигрантов пережили «культурный шок»,
осознав потерянность и отверженность в новой для них стране. В процессе аккультурирации они переживали продолжительный когнитивный диссонанс. В условиях изоляции русской диаспоры и отсутствия помощи государства, в условиях, когда лишение Родины вызвало в детской психике провал (Родина для детей стала сказкой), требовалась культурно-образовательная работа, направленная на сохранение национального самосознания у подрастающего поколения.
Провести такую работу кроме самих эмигрантов никто не мог. Польское правительство в соответствии со своими национальными интересами, напротив, стремилось ассимилировать русских, поэтому эмиграция сама взяла на себя задачу спасения подрастающего поколения, создав специализированную общественную организацию. Преимущество общественных организаций перед государством в том, что они имеют возможность оперативно реагировать на возникающие потребности общества, поэтому в условиях бездействия и неэффективности польского государства благотворительные организации самостоятельно решали социально значимые задачи; они, понимая свою миссию, привлекали все возможные средства для решения проблем эмигрантов. Будучи в курсе всех обстоятельств, ими проводилась работа над разрешением сложных вопросов. Искались пути, которые могли бы привлечь к содействию польское правительство. Данные учреждения обладали развитой и достоверной системой отчетности, а для более эффективного выполнения поставленных задач они инвестировали средства в
развитие своей деятельности. Сотрудники подобных организаций прилагали все силы для решения многочисленных детских проблем. Для донесения информации о проблеме до общества организации использовали простые и сильные, написанные от чистого сердца публикации.
21 апреля 1923 г. полковник гвардейской артиллерии и член Совета Старейшин «Русского Дома» Ю.А. Липеровский открыл первое заседание Комитета и предложил избрать президиум. Председательницей стала Л.Т. Богуцкая-Тимофе-ева, проживавшая с супругом до революции в Одессе, где преподавала в высших учебных заведениях [7, с. 352], товарищем председательницы — А.П. Домерщикова, секретарем — Ю.А. Липеровский.
На первом заседании разработали программу помощи детям, реализацией которой Комитет занимался всю свою последующую историю. В целях осуществления программы решили просить Совет Старейшин «Русского Дома» получить средства у Русского попечительного комитета об эмигрантах в Польше (РПК). Ю.А. Липеровскому было поручено доложить о Комитете и его намерениях на очередном заседании Совета Старейшин «Русского Дома», а также просить Совет Старейшин разрешить Комитету устройство вечера-концерта [6, ф. 5864, оп. 1, д. 1, л. 2-2об.]. Всю свою последующую деятельность Комитет занимался реализацией программы.
В Комитете в разное время состояли по преимуществу женщины. Это объясняется тем, что женщине традиционно было свойственно посвящать себя детям и семье, особенно когда не
имелось необходимости работать. Женам обеспеченных русских в Польше требовалось занять свое свободное время чем-то социально значимым. Например, Л.Т. Богуцкая-Тимофеева (?-1929) являлась супругой вице-президента Варшавы — доктора В. Богуцкого [7, с. 352] — и имела возможность заниматься общественной работой. В разное время в КПД состояли Н.Н. Беляева, В.Н. Блюменталь, П.А. Винк-лер, В.Н. Герасимова, Н.З. Даман-ская, А.П. Домерщикова, О.М. Змет-нова, В.Л. Крыжановская, З.Р. Липе-ровская, Ю.А. Липеровский, княгиня В.О.Мещерская, князь Д.В. Мещерский, Н.А. Племянников, В.О. Племянникова, М.П. Сежинская, Е.С. Сме-ловская, О.Т. Теодорович, Е.Н. Угрю-мов, О.С. Угрюмова, А.И. Шелихова, Н.Н. Шульц, В.Н. Шуибель, Н.Н. Эйс-монт, А.А. Энгельгардт, С.К. Энгель-гардт и др. [6, ф. 5864, оп. 1, д. 20, л. 35-35 об.] На 7 декабря 1923 г. в Комитете насчитывалось 44 члена [6, ф. 5864, оп. 1, д. 13, л. 1]. До 1924 г. председательницей Комитета являлась Л.Т. Богуцкая-Тимофеева, за- __„ тем — княгиня В.О. Мещерская, с 263 15 сентября 1925 г. — В.А. Игнациус, затем снова Л.Т. Бонуцкая-Тимофеева.
Особенностью Комитета являлось то, что формально он входил в состав другой эмигрантской организации — Русского попечительного комитета об эмигрантах в Польше и осуществлял свою деятельность в соответствии с его уставом и своим положением, а также контактировал с властями через РПК и пользовался его печатью. Но во внутренней работе КПД являлся организацией автономной и самостоятельно взаимодействовал с международными и русскими общественными организациями.
В положении о Комитете обозначена его цель — оказание всесторонней (материальной, культурно-просветительной, медицинской, воспитательной, моральной и т.д.) помощи детям русских эмигрантов в Польше. Комитет имел право открывать в Польше детские очаги и ясли, приюты, школы, санатории и лечебницы, детские сады и площадки, библиотеки, детские клубы и прочие подобные учреждения и приобретать для этого необходимые средства и имущество.
Организационная структура Комитета является типичной для общественных организаций. Делами Комитета занимались Общее собрание и избираемое им Правление, Ревизионная комиссия проверяла финансовую отчетность.
Правление Комитета, избиралось на год на годовом Общем собрании и состояло из семи членов и трех кандидатов. Правление могло кооптировать в свой состав еще двух членов из членов Комитета. Председателем Правления формально являлся председатель РПК. Кандидаты в члены 264 Правления участвовали в заседаниях Правления с правом совещательного голоса. В случае выбытия или продолжительного отсутствия члена Правления он заменялся кандидатом по постановлению Правления. Собрание Правления считалось состоявшимся при наличии пяти членов, в том числе председателя или его товарища. Собрания Правления должны были происходить не реже одного раза в месяц. На заседание Правления привлекались председатели особых комиссий Комитета и заведующие учреждениями Комитета, которые пользовались при решении вопросов, касающихся сферы их дея-
тельности, правом решающего голоса. Правление Комитета самостоятельно распределяло обязанности между своими членами и выбирало из своего состава двух товарищей председателя, секретаря и казначея. Правление РПК следило и отвечало за соответствие положения КПД уставу РПК. Если постановление Общего Собрания или Правления, по мнению председателя Правления Комитета, противоречило уставу РПК, то по его требованию исполнение его прекращалось до рассмотрения Правлением РПК.
Общие Собрания могли быть годовыми (очередными) и экстренными. Общее Собрание считалось состоявшимся при наличии не менее 1/3 проживавших в Варшаве членов Комитета. Второе Общее собрание для обсуждения той же программы, если не состоялось первое, назначалось не позже чем через неделю после первого и считалось действительным при любом числе собравшихся членов Комитета. О дне Общего собрания не позже, чем за неделю, публиковалось в газетах или рассылались повестки. Годовое (очередное) Общее собрание Комитета созывалось ежегодно не позже 1 марта для рассмотрения годового отчета Правления о деятельности Комитета, заключения Ревизионной комиссии и вопросов, внесенных Правлением, для выработки общего плана работы на новый год и для выбора на следующий год членов Правления и Ревизионной комиссии и кандидатов к ним. Экстренное Общее собрание могло созываться Правлением или Ревизионной комиссией. Экстренное Собрание созывалось также, если этого требовало письменно не менее чем
1/3 живущих в Варшаве членов Комитета. В заявлении о необходимости созыва экстренного собрания следовало указать, по какому вопросу оно созывается. Вопросы на Общих собраниях решались большинством голосов во время открытого голосования. Для изменения или дополнения положения о Комитете, а также для ликвидации Комитета требовалось большинство не менее 2/3 присутствующих членов Собрания. Закрытое голосование производилось обязательно при решении вопросов личного характера и по особому постановлению Собрания, если об этом кем-либо из членов Собрания вносилось предложение. При выборах считались избранными те, кто получил абсолютное число голосов.
Для проверки кассы и отчетности Комитета в течение года на годовом Общем собрании избиралась Ревизионная комиссия в составе трех членов и двух кандидатов. Ревизионная комиссия действовала в течение года, свое заключение вносила через Правление на рассмотрение Общего собрания.
Распоряжаться имуществом Комитета могло Общее собрание и Правление. Финансовая и материальная отчетность Комитета ежемесячно предоставлялась на утверждение Правления. Ежемесячный членский взнос для действительных членов Комитета устанавливался Общим собранием.
В Комитет входили действительные и почетные члены. Действительными могли стать проживающие в Польше лица обоего пола, не имеющие судимости, избранные Правлением Комитета и вносящие ежемесячный членский взнос. Почетными
членами могли стать лица, оказавшие особые услуги Комитету. Звание почетного члена присуждалось по представлению Правления Общим собранием действительных членов Комитета. Почетные члены освобождались от обязательных членских взносов, а на Общих собраниях пользовались правом решающего голоса. В комиссиях и учреждениях Комитета при обсуждении вопросов могли принимать участие в качестве сотрудников Комитета и не члены Комитета с правом совещательного голоса.
Лицо, желающее стать членом Комитета, подавало письменное заявление на имя Правления Комитета с приложением рекомендации двух действительных членов Комитета. Прием в Комитет производился Правлением закрытым голосованием, большинством голосов. Члена Комитета за действия, несовместимые с его званием, могли исключить из Комитета постановлением Суда чести РПК, по представлению Правления Комитета. Члены Комитета, не вносившие в течение трех месяцев членского взноса, считались добровольно 265 выбывшими из Комитета [6, ф. 5814, оп. 1, д. 113, л. 117-118об.].
Таким образом, устав КПД не отличался от уставов других общественных организаций в Польше.
В наиболее тяжелом положение среди детей эмигрантов в Польше находились дети в лагерях интернированных. По данным 1921 г. в лагерях интернированных находилось 103 ребенка [6, ф. 5866, оп. 1, д. 113, л. 4]. В 1923 г. Комитет организовал в лагере интернированных Стржалково для детей детский сад на 43 ребенка и при нем ясли для грудных детей. Детский сад обеспечили игрушками
266
и книгами. Дети собирались там ежедневно с 9 до 17 часов под присмотром двух учительниц и нянь для грудных детей. Дети занимались гимнастикой и играми и два раза в день получали питание. На это РПК выделял финансирование. В лагере Шепиорно в 1923 г. Комитет из-за малого количества детей (8 человек) ограничился посылкой денег на их усиленное питание [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11 об.]. В 1926 г. Комитет оказывал помощь в лагере Щелково, куда высылал деньги на добавочное питание сначала 17, а потом 13 ребятам. Дети получали /4 литра молока и булочку [6, ф. 5864, оп. 1, д. 13, л. 1]. КПД оказывал помощь в бывшем лагере Стржалково. До сентября 1930 г. посылал деньги на дополнительное питание десяти детей. В сентябре выяснилось, что средства Комитета не позволяют далее оказывать эту помощь, и Правление Комитета обратилось в РПК с просьбой взять на себя заботу о детях, живущих в лагере, что РПК и исполнил. К марту 1933 г. РПК уведомил Комитет, что вынужден за неимением средств отказаться от этой заботы [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 12]. Таким образом, к апрелю 1933 г. дети лагеря Стржалково оказались без всякой помощи.
Важным видом помощи являлась материальная, она способствовала физическому выживанию детей из малообеспеченных эмигрантских семей, сохранению ими человеческого лица, многих детей спасла от совершения преступлений и позволяла сэкономить средства их родителей, находившихся на грани нищеты и часто голодавших. Например, за 1925 г. в Комитет поступило 13 просьб о денежной помощи, из них 12 было
удовлетворено. Правление Комитета удовлетворило 10 просьб об одежде, всего для 36 детей. Комитет оплатил обучение одного ребенка и содержание в приюте на улице Лоховка в Варшаве двух детей. В четырех случаях Комитет принял решение об организации питания, всего для 13 человек. В трех случаях члены Комитета обследовали материальное положение семей эмигрантов. Комитет оказывал финансовую помощь больным детям русских эмигрантов в Польше, оплачивал обучение детей эмигрантов [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11об.; д. 13, л. 1; д. 27, л. 12; д. 27, л. 7; д. 13, л. 1], оказывал помощь эмигрантам раздачей одежды и белья. Так, с 3 июля по 1 декабря 1923 г. Комитет раздал 200 детям 809 вещей, в 1926 г. — 353 детям 1351 вещи, в 1930-1933 гг. - 1192 крупных и 314 мелких вещей 550 детям, в 19311933 гг. - 532 крупных и 147 мелких вещей 281 ребенку, в 1933-1934 гг. -78 детям 257 крупных и 85 мелких вещей. Комитет оказывал помощь в питании детей. Например, на детской площадке, организованной Комитетом, в течение трех месяцев 1923 г. питалось ежедневно 113 детей [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11-11 об.].
Таким образом, тот факт, что КПД приходилось оказывать помощь в удовлетворении наиважнейших потребностей детей, подтверждает вывод о том, что множество семей эмигрантов находилось в тяжелых материальных условиях близких к нищете. Часто они не имели возможности обеспечить своих детей необходимым, оплатить обучение и организовать досуг.
Негативную роль в сохранении русскими детьми национальной иден-
тичности играла и политика польских властей по сокращению русских школ. С 1922 по 1923 г. количество русских школ в Польше сократилось с 55 до 36 [8, с. 125]. Д.М. Сокольцов в 1923 г. писал «Русская школа, вместе с ней и русская культура, русская национальность в Польше в крайней опасности и требуют серьезных и немедленных средств спасения» [8, с. 129]. Поэтому КПД занимался поддержкой русской начальной школы и гимназии в Варшаве.
С момента своего основания Комитет решил устраивать для детей воскресные утренники с концертным отделением и чтением. Весной 1923 г. Комитет устроил три утренника и 20 октября еще один, на котором собралось 65 детей. Затем воскресные утренники пришлось отложить из-за отсутствия рояля [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11об.]. В 1926 г. в Варшаве Комитет устроил 2 детских утренника с концертным отделением и чтением для детей [5, ф. 5814, оп. 1, д. 13, л. 1 об.]. В 1930-1934 гг. Комитет неоднократно устраивал для детей в помещении «Русского Дома» детские утренники, на которых собиралось от 70-75 детей, игравших и танцевавших под руководством добровольцев. Дети на таких собраниях играли в шашки, шахматы, лото, военно-морскую игру и т.п. Продолжались они с 14 до 17 часов. Перед отдыхом дети получали чай с бутербродами и сладкими булочками [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 7 об.].
Способствовали сохранению культурной и национальной идентичности организованные и проводившиеся КПД для молодежи спектакли и другие культурные мероприятия. В январе 1933 г. Комитет устроил
спектакль, состоявший из театральной постановки нескольких рассказов А.П. Чехова и отрывка из «Мертвых Душ» Н.В. Гоголя. Спектакль, который посетило 39 учащихся и 22 взрослых, исполнили воспитанники русской гимназии под руководством Налечь. После спектакля были танцы. 29 марта 1932 г. КПД устроил для детей и молодежи бесплатный концерт русского хора под управлением В.Д. Левицкого-Трувера [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 12об.-13]. В 1934 г. Правление КПД постановило на вечерах для молодежи знакомить русскую молодежь с отдельными областями России с помощью лекций, сопровождаемых музыкальными и вокальными иллюстрациями. Такой вечер, посвященный Москве, Комитет организовал в марте 1934 г. [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 7об.].
Ежегодно 7 января в день православного Рождества Комитет устраивал бесплатную елку для варшавских детей. Например, в 1926 г. Комитет организовал в Варшаве елку для детей на 300 человек и вечер для молодежи с раздачей пакетов со сладостями и подарками. В том же году в лагерь Щелково на устройство елки на 17 детей были посланы деньги, на елку в Беловеже посланы пакеты со сладостями, на елку артели Черного Блока посланы игрушки и конфеты. В 1931 г. Комитет устроил елку на 320 детей в зале Союза торгово-промышленных служащих Варшавы. На сцене шли представления и танцы, игры, раздавались пакеты со сладостями и подарки после спектакля. Елка проходила с 17 до 20 часов, а с 20 до 24 были танцы для молодежи. В лагерь Стржалково были посланы на устройство елки
267
268
деньги, а в Беловеж - 130 пакетов со сладостями, одежда и деньги. В 1932 г. средства Комитета не позволили нанять дорогостоящий зал, поэтому елку на 150 детей устроили в помещении «Русского Дома». Как обычно, на елочном представлении раздавали пакеты со сладостями и подарки, а в Беловеж отправили одежду, 100 пакетов со сладостями и деньги, такая же сумма была выслана в Стржалково [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 7об.].
Совместное празднование православных праздников способствовало сохранению русских культурных традиций, давало возможность подрастающему поколению сохранить духовную связь с родиной. Молодежь имела возможность на устраиваемых КПД мероприятиях общаться, знакомиться, что, в конечном итоге, препятствовало ассимиляции русских. Значение в сохранении национальной идентичности имело и общение на родном языке.
Вместе с тем шел процесс ассимиляции детей эмигрантов, так как, несмотря на стремление окружения, диаспоры и семьи сохранить русскую культуру и язык, у молодого поколения формировался билингви-низм, происходила адаптация в новых условиях, при которых жить в замкнутом мире русскоговорящих становилось все труднее. Способствовало сохранению родного языка качественное языковое образование, полученное в России. «Русские эмигранты не замыкались в своем кругу, отдавали детей учиться в русские заведения принявшей их страны» [4, с. 70]. Таким образом, молодежь воспитывалась в поликультурной среде: сохраняла рус-
ские традиции и усваивала традиции польской культуры.
Важную роль в образовании, саморазвитии детей и приобщении их к русской культуре играла библиотека, действовавшая с 1923 г. при КПД. Комитет собрал в 1923 г. 350 книг [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11об.]. а 1 января 1927 г. насчитывалось уже 1084 книг и 250 учебников [6, ф. 5864, оп. 1, д. 13, л. 1-1 об.]. Библиотека пополняла фонды в основном при поддержке государственных и общественные организаций и частных лиц. В 1930-1933 гг. библиотеке было пожертвовано 1425 книг, а куплено 27. Увеличение количества книг позволило отослать 139 книг и 118 учебников в провинцию [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 13], где нуждались в книгах на русском языке. Таким образом, дети русских эмигрантов имели возможность брать и читать книги на русском языке. Так, в 1926 г. было выдано 775 книг для учения и 8 учебников, а на 1 января 1927 г. библиотека насчитывала 600 подписчиков [6, ф. 5864, оп. 1, д. 13, л. 1-1об.]. Необходимо отметить факт снижения количества подписчиков в библиотеке с течением времени. В 1933 г. число подписчиков было в два раза меньше, чем в 1926, что объясняется неминуемым в тех условиях процессом ассимиляции русских эмигрантов. Вместе с тем количество книг в библиотеке увеличивалось. Так, на 1 апреля 1933 г. в библиотеке КПД имелась уже 2601 книга.
Для того чтобы позволить русским эмигрантам, имеющим детей работать или иметь свободное время, а детям помочь социализироваться в общении со сверстниками, подгото-
вить детей к жизни в обществе, помочь им усвоить общечеловеческие и национальные культурные ценности, а также развить навык речи на русском языке, КПД организовал детский сад для русских эмигрантов. В январе 1932 г. Совещание об обеспечении русским детям национального развития передало Комитету 250 зл. и 20 плетеных детских стульев для устройства детского сада. 1 февраля 1932 г. Комитет открыл занятия в детском саду под руководством М.П. Сежинской и ее помощницы Н.Р. Любимовой. Сад располагался в помещении «Русского Дома». Занятия проходили ежедневно по будням с 10 до 14 часов. В 12 часов дня дети получали легкий горячий завтрак, состоящий из каши, котлет, яиц и какао. Занятия прекратились 28 апреля 1932 г. из-за наступления пасхальных, а затем летних каникул. Комитет предложил возобновить занятия осенью, но отсутствие средств не позволило осуществить это намерение. Всего детский сад посещало 15 детей в возрасте от 2 до 6 лет. Для малоимущих родителей предусматривались льготы в оплате детского сада, которые предоставлялись по соглашению при записи детей. Чтобы по возможности снизить плату за содержание детей в детском саду и сделать его доступнее русской диаспоре в Варшаве Комитет собирал пожертвования в фонд «Детского Сада» [6, ф. 5814, оп. 1, д. 188, л. 156; ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 13].
Занятия в детском саду внесли свою лепту в развитие подрастающих членов общества, помогали раскрыть творческий и интеллектуальный потенциал детей, подготовить их к поступлению в школу.
В 1923-1934 гг. Комитет организовывал детские летние площадки сначала в Зигмунтовском, а затем в Саксонском парке Варшавы. На площадках дети занимались гимнастикой, играли в подвижные игры, участвовали в хоре и чтениях, кроме того, организовывались экскурсии, дети выезжали за город и гуляли под присмотром взрослых. Так, за лето 1923 г. состоялось 4 поездки за город, во время которых велись беседы по зоологии. На площадке устраивались праздники с раздачей призов за гимнастику и состязания в играх. Дети получали завтрак, обычно состоящий из какао, бутербродов с сыром или колбасой [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11]. Ежегодно на площадках собиралось в среднем 150 детей. По правилам на площадку принимались дети от 3 до 14 лет, но были дети и в возрасте до 19 лет, так как со временем они привыкали к детской площадке, и отказать им в приеме считали неуместным. Кроме того, имелись дети младше 3 лет, так как их не с кем было оставить дома, зачастую их приводили старшие братья и сестры, записанные на площадку [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11; д. 13, л. 1об.; д. 20, л. 40-41; д. 27, л. 13-13об.; д. 27, л. 10-10об.]. Площадка пользовалась популярностью, так в 1928 г. за 73 дня дети ее посетили 3204 раз [6, ф. 5864, оп. 1, д. 20, л. 41].
Организация детских площадок имела благоприятные последствия как для детей, так и для их родителей. Дети имели возможность провести летний отдых в кругу сверстников и старших по возрасту и, таким образом, получали навык межличностного общения. Ребята
269
270
на детской площадке имели возможность развиваться физически и духовно, также детские площадки выполняли образовательную и воспитательную функцию. Родители детей эмигрантов получали возможность отдохнуть на время от заботы о воспитании детей, не думать о проблеме их летнего отдыха, кроме того, детская площадка обеспечивала детей питанием, что позволяло родителям сэкономить деньги.
Комитет взаимодействовал с общественными международными организациями и получал от них поддержку. Например, Комитет оказывал помощь детям при содействии Международного общества помощи детям (МОПД). С марта 1931 г. по март 1933 г. МОПД при содействии председателя Международного имени Нансена Присутствия в Польше, почетного члена КПД Э. Галлати неоднократно оказывало помощь опекаемым Комитетом детям. МОПД передавало через Э. Галлати Комитету деньги на покупку одежды или продуктов для детей. Так, в марте 1931 г. КПД получил от МОПД 1032 зл., которые распределил между тридцатью детьми по 30 зл. на каждого ребенка, для каждого были куплены необходимые вещи или продукты [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 12-12об.]. Весной 1933 г. Правление КПД обратилось через Э. Галлати в Международный союз помощи детям с просьбой об оказании материальной помощи для площадки. В июне 1933 г. Международный союз передал через Э. Галлати в распоряжение Комитета на завтраки для детей, посещающих площадку, 515 зл. 15 гр. [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 7]. Помощь детям оказывалась при уча-
стии Центрального комитета фонда «ДРР» в Праге, который ежегодно устраивал в Чехословакии сбор пожертвований, привлекая к нему заграничные организации. В марте 1934 г. в распоряжение Комитета поступило от ЦК Фонда «ДРР» 239 зл. 85 гр., которые Правление направило на организацию детской площадки летом 1934 г. [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 7]. Таким образом, помощь международных организаций имела существенное значение для успешной деятельности Комитета.
О наличии в Польше детей-эмигрантов, оставшихся без попечения родителей, свидетельствует организация приюта для детей. С июля 1923 г. Комитет занимался устройством приюта при Яблочинском монастыре, но из-за того, что Комитет не мог добиться окончательных условий о помещении, дело затянулось. В 1923 г. много детей отправлялось во Францию [6, ф. 5814, оп. 1, д. 30, л. 11об.]. В 1930-1933 гг. КПД оказывал помощь детскому приюту. В управлении детским приютом Комитет принимал участие при помощи двух представителей в Правлении и вносил систематично 25 зл. С декабря 1930 г. из-за тяжелого материального положения Комитет деньги вносил нерегулярно [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 12-13об.].
Анализ финансовой отчетности КПД показал, что доходы в 19301931 гг. Комитет получил от членских взносов, пожертвований, субсидий учреждений, детской площадки и клуба, начальной школы, детского приюта, библиотеки, вечерних лекций и концерта, елки, сборов в церкви, лагеря в Стржалково. Причем основной доход пришелся на по-
жертвования (50%) и вечерние лекции и концерт (19%). Доход с 1 апреля 1932 г. по 1 апреля 1933 г. Комитет получил от двух «дансингов» и церковного сбора, от членских взносов и субсидий Международного комитета помощи детям, Международного имени Нансена Присутствия через РПК, Земгора, Министерства опеки и Фонда дня русского ребенка, от пожертвований, от елки, детского сада и возврата ссуд. Причем наибольший доход - от субсидий международных благотворительных организаций и правительства Польши (55%) и от дансингов и церковного сбора (25%). Доходы от пожертвований значительно сократились до 3%.
Расходовал средства КПД в 1930-1931 гг. на пособия, содержание Комитета, на детскую площадку, начальную школу, на лагерь Стржалково, на детей приюта, на вечера, лекции, концерты, на библиотеку и на елку. Причем наибольшие расходы (25%) - на начальную школу и 22% - на содержание Комитета. С 1 апреля 1932 по 1 апреля 1933 г. КПД расходовал финансовые средства на помощь детям, на детский сад, на работу детской площадки и помощь гимназии, школе; часть средств была потрачена на библиотеку, елку и детские утра; на организацию танцев и церковного сбора, административные, хозяйственные, почтовые и канцелярские расходы. Причем наибольшие расходы приходятся на помощь детям деньгами и продуктами (39%) и административные, хозяйственные, почтовые и канцелярские расходы (29%). Расходы на начальную школу сократились до 4,5%. На протяжении двух лет рас-
ходы КПД превышали доходы в 1930-1931 гг. дефицит составил -9%, а с 1 апреля 1932 по 1 апреля 1933 г. - 8% [6, ф. 5864, оп. 1, д. 27, л. 30об.-31; л. 32].
Данный анализ позволяет сделать вывод о том, что КПД имел значительные расходы на свое содержание, а его деятельность приносила убыток. Поэтому в 1935 г. Правление вынуждено приостановило деятельность Комитета. Остаток средств и имущество, согласно положению о Комитете, были переданы РПК [6, ф. 5814, оп. 1, д. 114, л. 127-127об.].
Итак, работа КПД способствовала не только физическому выживанию детей и их материальному обеспечению, но и сохранению ими и молодежью национальной и культурной идентичности, родного языка, традиций, круга общения. Особенно это было необходимо в условиях, когда национально-культурная идентичность русской эмиграции испытывала воздействие извне, а эмигранты испытывали психологический кризис самоидентичности под влиянием социально-экономической незащищенности. Эмигранты нуждались в социальной поддержке соотечественников, в сохранении культурных ценностей и самоидентификации как русских. Деятельность КПД, помимо морального удовлетворения своих членов, способствовала физическому, культурному и нравственному развитию детей и молодежи в условиях нахождения в чужой стране и отсутствия поддержки государства. Необходимо отметить, что в среде русской эмиграции отсутствовал трайбализм, наоборот, превалировала аккультурация эмигрантов и осо-
271
бенно их детей, как наиболее восприимчивой к изменениям возрастной группы.
Безусловно, не все дети русских эмигрантов в Польше сохранили верность русской культуре, так как культурные связи неизбежно ослабевали. Процесс адаптации содержал элементы ассимиляции, поэтому ассимиляция становилась все более частым явлением. Дети Русского зарубежья, рожденные в 1930-е гг., оказались полностью включенными в жизнь Польши, предоставившей им приют. Тем не менее, большинство детей сохранило язык, уважение и любовь к русской истории и литературе.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Раев, М.И. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939: Пер. с англ. [Текст] / М.И. Раев / Предисловие О. Казиной. - М.: Прогресс-Академия, 1994. - 296 с.
2. Ипполитов, С.С. Российская эмиграция и Европа: несостоявшийся альянс [Текст] /
ото С.С. Ипполитов. - М.: Издательство Ип-272 политова, 2004. - 367 с.
3. Бочарова, З.С. Положение русских детей в эмиграции (по материалам Бюллетеней Земгора) [Текст] / З.С. Бочарова // Мир детства в Русском Зарубежье. II Культурологические чтения «Русская эмиграция XX века» (Москва, 25-27 марта 2009). -М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2011. - С. 15-27.
4. Берсенева, М.С. Русская эмиграция начала XX века: пути сохранения языкового и культурного кода, проблемы аккультурации (на примере отдельных судеб и языковых центров) [Текст] / М.С. Берсенева // Мир детства в Русском Зарубежье. II Культурологические чтения «Русская эмиграция XX века» (Москва, 25-27 марта 2009). - М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2011. - С. 63-70.
5. Можаева, Л.А. Русский мир детей во Франции [Текст] / Л.А. Можаева // История в подробностях. - 2012. - № 7 (25). -С. 82-89.
6. Государственный архив Российской Федерации. - Ф. 5814, оп. 1, д. 30, д. 113, д. 114, Д. 188; Ф. 5864, оп. 1, д. 1, д. 13, д. 20, д. 27; Ф. 5866, оп. 1, д. 113.
7. Незабытые могилы: Российское зарубежье: некрологи 1917-1997: В 6 т. Т. 1 А-В [Текст] / Сост. В.Н. Чуваков; Под ред. Е.В. Макаревич. - М., 1999. - 659 с.
8. Сокольцов, Д.М. Русская школа в Польше. Доклад на первом всеэмигрантском педагогическом съезде в Праге 4 апреля 1923 г. [Текст] / Д.М. Сокольцов // Русская школа за рубежом. Кн. 2, 3. - Прага: Издание Объединения земских и городских деятелей в Чехословакии, 1923. -
C. 123-129.
REFFERENCES
1. Berseneva M.S., "Russkaya ehmigraciya nachala XX veka: puti sohraneniya yazyko-vogo i kulturnogo koda, problemy akkultu-racii (na primere otdelnyh sudeb i ya-zykovyh centrov)", in: Mir detstva v Russ-kom Zarubezhe. II Kulturologicheskie chteniya "Russkaya ehmigraciya XX veka " (Moskva, 25-27 marta 2009), Moscow, Dom-muzej Mariny Cvetaevoj, 2011, pp. 63-70. (in Russian)
2. Bocharova Z.S., "Polozhenie russkih detej v ehmigracii (po materialam Byulletenej Zemgora)", in: Mir detstva v Russkom Zarubezhe. II Kulturologicheskie chteniya "Russkaya ehmigraciya XX veka" (Moskva, 25-27 marta 2009), Moscow, Dom-muzej Mariny Cvetaevoj, 2011, pp. 15-27. (in Russian)
3. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. - F. 5814. Op. 1. D. 30, D. 113, D. 114,
D. 188; F. 5864. Op. 1. D. 1, D. 13, D. 20, D. 27; F. 5866. Op. 1. D. 113. (in Russian)
4. Ippolitov S.S., Rossijskaya ehmigraciya i Evropa: nesostoyavshijsya alyans, Moscow, Izd-vo Ippolitova, 2004, 367 p. (in Russian)
5. Mozhaeva L.A., Russkij mir detej vo Fran-cii, Istoriya v podrobnostyah, 2012, No. 7 (25), pp. 82-89. (in Russian)
6. Nezabytye mogily: Rossijskoe zarubezhe: nekrologi 1917-1997: V 6 t. Vol. 1 A-V, Eds. V.N. Chuvakov, E.V. Makarevich, Moscow, 1999, 659 p. (in Russian)
7. Raev M.I., Rossiya za rubezhom. Istoriya kultury russkoj ehmigracii. 1919-1939, Trans. O. Kazinoj, Moscow, Progress-Aka-demiya, 1994, 296 p. (in Russian)
8. Sokolcov D.M., "Russkaya shkola v Polshe. Doklad na pervom vseehmigrantskom peda-gogicheskom sezde v Prage 4 aprelya 1923 g.", in: Russkaya shkola za rubezhom, Vol. 2, 3, Praga, Izdanie Obedineniya zem-skih i gorodskih deyatelej v Chekhoslovakii, 1923, pp. 123-129. (in Russian)
Костерин Сергей Владимирович, аспирант, кафедра истории государственных учреждений и общественных организаций, факультет документоведения и технотронных архивов, Исто-рико-архивный институт, Российский государственный гуманитарный университет, [email protected]
Kosterin S.V., Post-graduate Student, History of State Institutions and Social Organizations Department, Techno Archives and Documents Faculty, History and Archives Institute, Russian State University for Humanities, [email protected]
273
