CC BY
69УДК 343.2 DOI 10.47б29/2074-9201_2022_1_37_43
Тарасов Владимир Юрьевич,
старший преподаватель кафедры Правовое обеспечение национальной безопасности, МИРЭА - Российский технологический университет, Москва, v.u.tarasov@gmail.com
ДЕЯТЕЛЬНОЕ РАСКАЯНИЕ КАК ОБЩАЯ ПРЕДПОСЫЛКА ФОРМИРОВАНИЯ ОСНОВАНИЙ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Аннотация. Рассматривается понятие и признаки деятельного раскаяния, проводится анализ оснований признания поведения виновного лица раскаявшимся. Предлагается внесение изменений в уголовное законодательство РФ для создания единообразного подхода к пониманию оснований освобождения от уголовной ответственности. Предлагается создание общей системы применения оснований для освобождения от уголовной ответственности, а также объединение процедур освобождения от ответственности для приведения изучаемых норм к общему принципу реализации положений уголовного закона.
Ключевые слова: освобождение от уголовной ответственности, деятельное раскаяние, судебный штраф, явка с повинной.
Vladimir Yu. Tarasov,
Senior Lecturer at the Department of Legal Support of National Security, MIREA - Russian Technological University, Moscow, v.u.tarasov@gmail.com
ACTIVE REPENTANCE AS A GENERAL PREREQUISITE FOR THE FORMATION OF GROUNDS FOR EXEMPTION FROM CRIMINAL LIABILITY
Abstract. The article examines the concept and signs of active repentance, analyzes the grounds for recognizing the behavior of the guilty person as repentant. The author proposes amendments to the criminal legislation of the Russian Federation to create a uniform approach to understanding the grounds for exemption from criminal liability. It is proposed to create a common system for the application of grounds for exemption from criminal liability, as well as to combine the procedures for exemption from liability to bring the studied norms to the general principle of implementing the provisions of the criminal law. Keywords: release from criminal liability, active repentance, judicial fine, confession.
Статья 75 УК РФ предусматривает в качестве основания для освобождения от уголовной ответственности деятельное раскаяние, под которым понимается позитивное постпреступное поведение лица, совершившего преступление небольшой или средней тяжести впервые, если такое лицо после совершения преступления явилось с повинной, возместило причиненный совершенным деянием ущерб или загладило нанесенный вред, способствовало раскрытию преступления и перестало быть общественно опасным в силу перечисленных социально-полезных действий.
Исходя из приведенного в законе понимания деятельного раскаяния можно выделить несколько критериев, по которым следует оценивать это правовое явление.
Во-первых, это юридическая природа деятельного раскаяния. Правоприменитель, оценивая поведение лица, должен установить, что именно оно со-
вершило преступление. Во-вторых, это социальная сущность раскаяния, которая заключается в совершении лицом социально-полезных действий, которые снижают либо полностью аннулируют ту опасность, которую несет в себе совершенное деяние. В-третьих, деятельное раскаяние представляет собой определенное соглашение, которое достигают между собой преступник и государство. Преступник, с одной стороны, признает общественную опасность совершенного им деяния, всячески стремится загладить свою вину, а государство за это принимает решение через уполномоченных должностных лиц о том, что такое лицо более не несет в себе общественной опасности и может быть освобождено от уголовной ответственности.
Что касается последнего положения, некоторые авторы полагают, что в случае деятельного раскаяния речь идет не о компромиссе или поощрении, а о некоем правовом соглашении, которое заключается
не только между государством и преступником, но и с участием тех, кто пострадал от совершения преступления. Так, М.А. Стадник отмечает, что при компромиссе государство должно стимулировать правопо-слушное поведение преступника за определенный бонус, которым является освобождение от уголовной ответственности. Однако в случае с деятельным раскаянием освобождение не является обязанностью правоприменителя, а только его правом, о чем свидетельствует оборот «лицо может быть освобождено», используемый законодателем [1].
На наш взгляд, наличие права, а не обязанности у следователя или суда применить норму о деятельном раскаянии не лишает ее характера компромисса, что наиболее очевидно становится при изучении специальных видов освобождения от ответственности, о которых мы поговорим в последующих параграфах. Отметим, что государство идет на определенную правовую уступку в отношении лица, которое уже совершило преступление. Лицо уже виновно, оно это признает и осознает, что обязано понести определенные установленные законом последствия. Тем не менее, государство дает возможность при выполнении указанных в ст. 75 УК РФ условий этой ответственности избежать. Именно поэтому, независимо от того, использует ли правоприменитель в конкретной ситуации это право или нет, само по себе существование такой нормы уже говорит о наличии поощрения и, соответственно, о возможности компромисса со стороны государства.
Основным социальным назначением деятельного раскаяния является то, что лицо теряет свою общественную опасность, поскольку раскаивается в совершенном и заглаживает причиненный вред. Все действия, которые виновный совершает и которые в совокупности характеризуют его поведение как раскаяние, свидетельствуют именно о том, что оно уже не опасно для общества и отказалось от негативных, преступных установок [2].
Примером может служить уголовное дело, рассмотренное Люберецким городским судом Московской области. Суд, рассмотрев материалы дела, в приговоре указал: «Принимая во внимание то, что Диланян М.А. впервые совершил преступление небольшой тяжести, учитывая установленные судом смягчающие наказание обстоятельства, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, суд полагает необходимым назначить подсудимому более мягкое наказание, чем предусмотрено санкцией ч. 3 ст. 327 УК РФ, в виде штрафа, с применением ст. 64 УК РФ. Оснований для применения к подсудимому положений ст. 75 УК РФ освобождения подсудимого от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием суд не находит» [3].
При этом законодатель не устанавливает мотивы, по которым лицо раскаивается и начинает со-
трудничать со следствием или заглаживать причиненный вред. В разъяснении Пленума Верховного суда РФ (далее - ВС РФ) [4] отмечено, что применение норм о деятельном раскаянии возможно только в том случае, когда лицо перестало быть общественно опасным вследствие раскаяния. В том же Постановлении высшая судебная инстанция разъясняет, что при решении вопроса о возможности применения рассматриваемой нормы суд должен учитывать всю совокупность обстоятельств, которые характеризуют постпреступное поведение лица.
И здесь возникает вопрос, а так ли не важны мотивы, по которым лицо раскаялось? Значение слов «деятельное раскаяние» можно толковать как «активное сожаление о своем поступке» [5]. Таким образом, в действиях лица должна быть очевидна направленность на осознание своей вины, желание исправить случившееся, возместив вред и так далее. Можно ли говорить о наличии деятельного раскаяния в его прямом смысле, если мотивом такого поведения является, например, страх перед наказанием? Это говорит не о раскаянии, а о желании избежать ответственности.
Многие исследователи пишут о том, что мотивы, которыми руководствуется виновный, должны быть разделены на свидетельствующие об истинном раскаянии и не свидетельствующие о таковом при соблюдении внешних условий, которые требуются для освобождения от ответственности [6].
И здесь важно отметить не только социальную сущность деятельного раскаяния, но и его тесную связь с морально-нравственным состоянием общества.
В ходе развития человеческих отношений понятия о нравственности и морали многократно менялись, развиваясь и изменяясь вместе с развитием общественных отношений. Понятия о морали отражали уровень развития общества, характер отношений между людьми.
Изначально понятия о морали выражались в простейших запретах и ограничениях, которые имели форму табу - правила, основанные на установках, связанных с религией, мифами, поклонением духам и явлениям природы. Суть моральных запретов выражалась в простейших принципах, необходимых для выживания вида, для обеспечения его развития и существования. У людей не было осознания причин происходящих явлений, однако уже тогда формировалось понимание, что без каких-либо правил поведения невозможно существование вида или рода. В те времена мораль выступала регулятором всех отношений, постепенно сращиваясь с религией и облекаясь в формы религиозных постулатов и догм.
Нравственность выступала мерилом развития человека, отражала уровень его сознания, в какой-то мере и правосознания в упрощенном его понимании [7].
Одним из основных элементов морали выступает нравственное сознание личности, которое формируется из понятий о ценностях и идеалах, нормах нравственного поведения, правил этики, вежливости, такта. При этом мораль динамична, поскольку несмотря на исторически сложившиеся определенные нормы, она должна отвечать и уровню развития человека и общества, иначе ее принципы устаревают и перестают выполнять свои функции.
Нравственность выражается в своде правил, зачастую неписаных, которые формируют этику поведения, но, кроме того, является основой и для развития правосознания, понимания роли и места права и должного поведения как нормы. «Регулятивный потенциал нравственности переводится в плоскость нормативно-правовых предписаний и установлений, с помощью тех средств и методов, которые характерны для первичной формы права. В этом случае нравственность и право дополняют друг друга, усиливают свое регулятивное воздействие на человека, социальную группу, общество и государство» [8].
Как справедливо отмечается в научной литературе, мораль, нравственность и право прочно взаимосвязаны. В обществе, в котором отсутствуют нравственные основы, неизбежно не ценится и право. «Недостаток нравственности не может быть восполнен «хорошими» законодательством, судопроизводством, правоприменением в целом. Без нормального духовно-нравственного развития личности, социальных групп, слоев, общества в целом нет и не будет нормального механизма правового регулирования общественных отношений постольку, поскольку «право и мораль - сообщающиеся сосуды. Чем ниже культурный, духовный, нравственный уровень общества, тем больше правовой нигилизм, сложнее зако-ноприменение, тем выше преступность... Общество, где нет четких нравственных ориентиров, высоких идеалов, погружается в насилие, безответственность, обман, серость. В нем воцарятся не только жестокость и хамство сильных, но и общая тоска, раздражение, постоянное ожидание худшего» [9].
Проблема соотношения нравственности и права всегда порождала активную дискуссию в среде ученых и теоретиков различных отраслей науки: философии, социологии, юриспруденции, психологии. Наиболее интересны в разрезе данного исследования воззрения некоторых исследователей теории философии, государства и права, которые мы рассмотрим ниже.
В наиболее раннем периоде проблем разграничения права и нравственности не существовало, поскольку они полностью отождествлялись путем закрепления в религиозных источниках [10].
Вопросы о морально-этической природе права занимали умы еще древних греков и римлян, которые
оперировали в своих трудах термином «этика». Так, еще Аристотель определил, что этика - это все правила, которыми руководствуется человек в процессе своего существования в обществе [11]. Мыслитель относил к этике законы, традиции, обычаи, моральные правила, определяя их одним словом.
Этика в таком широком понимании рассматривалась мыслителями вплоть до 18 века, найдя свое отражение в том числе в работах И. Канта, который заменил термин «этика» на «нравственность», сохранив содержание, которое закладывал еще Аристотель.
Кант определял нравственность как полный спектр обязанностей человека и разделял ее на две категории: мораль и право, различая их по нескольким критериям.
Во-первых, различие проводилось по мотиву. У морального поступка он был обезличен и сводился к соблюдению предписания, невзирая на личные эгоистичные желания и интересы. Правовой поступок по своему мотиву мог быть любым, главное, чтобы он ограничивался рамками права.
Во-вторых, моральный поступок осуществляется без насилия, без принуждения. По Канту: «Принуждение губит мораль» [12]. А вот правовые действия всегда осуществляются под давлением, принуждением установленных законом рамок. Кант утверждал, что право - это согласие следовать закону, в том числе и закону морали [12].
Вполне очевидно, что норма о деятельном раскаянии апеллирует к морально-нравственным устоям человека. Именно поэтому и мотивы позитивного постпреступного поведения лица должны быть исследованы для установления того, основаны ли они на его моральных качествах, либо только на низменных побуждениях, которые порождают страх перед ответственностью за свои поступки и желание избежать ответственности.
Проблема проверки мотива в таком случае заключается в том, что в процессе расследования уголовного дела не всегда возможно с достоверностью установить, каким мотивом руководствуется виновный. Для этого должно пройти время, которое покажет, действительно ли лицо раскаялось, что будет выражаться в его последующей деятельности: право-послушной или же преступной.
Практике известны случаи, когда освобожденное от уголовной ответственности лицо вновь совершало преступление небольшой тяжести. Исходя из того, что за предыдущее преступление оно освобождалось от ответственности, судимости у него не имелось, следовательно лицо считается совершившим преступление впервые, что не мешает такому лицу вновь использовать нормы о деятельном раскаянии и рассчитывать на то, что оно снова будет освобождено от ответственности.
Такой пример приведен в «Обзоре судебной практики освобождения от уголовной ответственности с назначением судебного штрафа (статья 76.2 УК РФ)» от 10 июля 2019 года [13]. Подсудимым было внесено ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении него по основаниям, предусмотренным ст. 28 УПК, то есть в связи с деятельным раскаянием. Однако исследовав материалы дела, суд пришел к выводу о невозможности применения к подсудимому этой нормы, поскольку ранее он привлекался к ответственности за хищения, был освобожден от ответственности три раза на основании положений о деятельном раскаянии. В такой ситуации суд освободил его от ответственности, но уже с назначением судебного штрафа.
Таким образом, действующее законодательство, по сути, предоставляет лицам с криминальным уклоном возможность пользоваться освобождением от ответственности несколько раз, поскольку они совершают преступления небольшой или средней тяжести и действуют в рамках требований о добровольном отказе. Очевидно, что такие ситуации говорят о необходимости реформирования норм об освобождении от уголовной ответственности, анализе практики их применения и её совершенствовании.
В связи с изложенным полагаем, что при освобождении от ответственности в связи с деятельным раскаянием необходимо устанавливать мотивы, которыми руководствуется лицо, выполняя предусмотренные законом действия.
Для соблюдения целей наказания в виде восстановления социальной справедливости в УК РФ и УПК РФ следует внести изменения, которые предполагают отмену освобождения от уголовной ответственности при последующем совершении этим же лицом нового преступления с назначением наказания по правилам совокупности приговоров. Для этого необходимо предусмотреть, что освобождение от уголовной ответственности невозможно без соблюдения определенной процедуры:
• рассмотрения уголовного дела судом с вынесением обвинительного приговора;
• назначения наказания;
• последующего освобождения от уголовной ответственности и наказания в связи с деятельным раскаянием.
Только при такой процедуре освобождение от наказания будет соответствовать принципам и задачам института наказаний и уголовного права в целом.
Здесь же отметим, что проблема субъектов, уполномоченных принимать решение об освобождении от уголовной ответственности, давно поднимается в научной литературе. Многие исследователи отмечают, что необходимо передать это право исключительно суду, который, исследовав все обстоятельства совершенного преступления и личность вино-
вного, мог бы принимать решение об освобождении от ответственности через ходатайство следователя или прокурора [2].
Полагаем, что именно такой порядок должен существовать для того, чтобы реализация целей восстановления социальной справедливости была достижима во всех случаях совершения преступлений независимо от того, было лицо освобождено от ответственности или нет.
Для того, чтобы порядок применения нормы в таком виде не создавал лишней волокиты, следует использовать структуру рассмотрения дела в особом порядке, дополнив ч. 2 ст. 314 УПК РФ «Основания применения особого порядка принятия судебного решения» пунктом 4, изложив его в следующей редакции: «лицо освобождается от уголовной ответственности на основании ст. 75 УК РФ».
Для признания поведения деятельным раскаянием законодатель устанавливает перечень поступков, которые необходимо совершить виновному, чтобы они признавались таковым.
В литературе встречаются различные взгляды на проблему того, какие действия могут образовывать деятельное раскаяние. Некоторые авторы указывают, что для признания его таковым необходимо совершение всех указанных в законе действий [14], другие полагают, что достаточно хотя бы одного из указанных действий [15]. Третья точка зрения состоит в том, что необходимо выполнение тех действий из перечисленных в законе, которые виновный объективно может совершить в конкретный момент в зависимости от той обстановки, в которой он находится.
В разъяснении Пленума ВС РФ «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности» [16] сказано, что для признания лица действующим как добровольно раскаявшийся необходимо, чтобы он выполнил все действия, которые указаны в ст. 75 УК РФ, либо те из них, которые он объективно мог выполнить исходя из обстановки.
На наш взгляд, только совокупность всех указанных действий может образовывать деятельное раскаяние, поскольку отдельно выполненные действия (например, только явка с повинной) представляют собой обстоятельства, которые могут смягчать ответственность, но никак не освобождать от нее полностью.
При этом следует отметить, что важным является индивидуальный подход к решению вопроса о выполнении виновным действий, образующих деятельное раскаяние. На наш взгляд, следует учитывать, насколько виновный мог реально совершить их все. Например, при задержании лица на месте преступления автоматически исключается возможность явки с повинной, а, следовательно, можно поставить под во-
прос освобождение от ответственности в связи с деятельным раскаянием. При этом, такое лицо может в дальнейшем признаться в совершении преступления, способствовать раскрытию и расследованию преступления, а также загладить причиненный преступлением вред. Таким образом, важно правильно определять границы применения нормы о деятельном раскаянии и учитывать все особенности конкретной обстановки совершения преступления, задержания лица и прочие обстоятельства, которые позволят сделать вывод о возможности применения ст. 75 УК РФ.
Так, Можайским городским судом, несмотря на возражения государственного обвинителя, был освобожден от уголовной ответственности Шмаков В.В. В приговоре суд указал: «Учитывая характер и степень общественной опасности содеянного, обстоятельства совершения преступления, то что Шмаков не судим, характеризуется удовлетворительно, обвиняется в совершении преступления средней тяжести, явился с повинной, добровольно выдал похищенное, активно способствовал раскрытию преступления и проведенному по делу расследованию дав подробные показания об обстоятельствах преступления, виновным себя признал полностью, заявил о раскаянии в содеянном, загладил, что подтвердила мать умершего потерпевшего вред, причиненный в результате преступления, суд находит, что вследствие деятельного раскаяния Шмаков перестал быть общественно опасным, в связи с чем суд считает возможным, в соответствии со ст. 75 УК РФ, настоящее уголовное дело дальнейшим производством прекратить, в связи с деятельным раскаянием подсудимого. С учетом вышеизложенного, поскольку все условия необходимые для прекращения уголовного дела за деятельным раскаянием соблюдены, суд не усматривает оснований для отклонения ходатайства стороны защиты о прекращении дела по мотивам нарушения этим публичных интересов, в том числе по мотивам защиты общественной безопасности, и считает, что прекращение уголовного дела за деятельным раскаянием, будет соответствовать целям и задачам защиты прав и законных интересов личности, общества и государства» [17]. Криминологические исследования показывают, что при решении вопроса о применении ст. 75 УК РФ в учет принимаются не только те требования, которые непосредственно указаны в законе, но и прочие обстоятельства:
• отсутствие тяжких последствий или ущерба;
• состояние здоровья виновного;
• возрастлица, совершившего преступление;
• наличие на иждивении малолетних или нетрудоспособных граждан;
• наличие положительных характеристик с места работы, жительства, учебы;
• примирение с потерпевшим;
• иные условия (семейное положение, жилищные условия, наличие дохода и др.) [1].
Из этого можно сделать вывод, что правоприменители не ограничиваются использованием только указанных в законе критериев, а исходят из индивидуальных характеристик каждого лица, к которому возможно применение нормы о деятельном раскаянии, учитывая различные обстоятельства, характеризующие виновного.
Спорным представляется положение части второй рассматриваемой статьи. Закон указывает, что «лицо, совершившее преступление иной категории, освобождается от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса». Эта норма устанавливает специальные виды освобождения от уголовной ответственности, которые содержатся в примечаниях к отдельным статьям Особенной части УК РФ.
При анализе этой нормы возникает вопрос о том, почему законодатель использует разную терминологию. Если в части первой указано, что «лицо может быть освобождено», то в части второй законодатель говорит о том, что «лицо освобождается». Таким образом, законодатель иначе относится к освобождению от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления более тяжелых категорий.
На это уже обращали внимание в литературе. Например, Стадник М.А. отмечает отсутствие единообразия в построении частей 1 и 2 ст. 75 УК РФ, предлагая дополнить часть вторую указанием на то, что преступление иной категории совершено впервые [ ].
Мирахмедов Д.Д. пишет о необходимости уточнения положений части 2 ст. 75 УК РФ, поскольку она содержит в себе положения, которые не имеют отношения к деятельному раскаянию в том смысле, в каком оно раскрыто в части первой [18].
Полагаем, что в настоящее время, действительно, имеются противоречия между положениями рассматриваемых частей статьи 75 УК РФ. Неуказание на отсутствие рецидива (то есть совершение преступления впервые) приводит к тому, что при расширительном толковании можно сделать вывод, что лицо освобождается в любом случае, если это предусмотрено примечанием к соответствующей статье Особенной части УК РФ.
Кроме того, вызывает вопрос и словосочетание «может быть освобождено», которое предполагает, что по усмотрению суда к лицу могут и не применяться положения ст. 75 УК РФ. Считаем, что исходя из буквального толкования закона следует предположить, что лицо в любом случае должно быть освобождено от уголовной ответственности при выполнении условий, указанных в примечаниях к соответствую-
щим статьям УК РФ. Такое понимание имеет значение и для уменьшения возможности субъективного судебного усмотрения.
Не вызывает сомнений тот факт, что специальные виды освобождения от уголовной ответственности, которые предусмотрены в Особенной части УК РФ, необходимы и они имеют огромное значение для
общества, однако, на наш взгляд, отсутствие единообразия в построении норм и двоякий смысл используемых терминов не могут способствовать совершенствованию уголовного закона и практики его применения, в связи с чем необходимо внести изменения в статью 75 УК РФ, заменив словосочетание «может быть освобождено» на «освобождается».
Список литературы
'\.СтадникМ.А. Уголовно-правовые аспекты освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016. № 2 (70). С. 73-76.
2. Благов Е.В. Об освобождении от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием // Актуальные проблемы российского права. 2017. № 7 (80). С. 90-97.
3. Приговор № 1-759/2020 от 14 октября 2020 года по делу № 1-759/2020 [Электронный ресурс]: URL: //sudact. ru/regular/doc/OicGywtzi1lx/
4. «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 № 19 // СПС «КонсультантПлюс».
5. Ожегов С.И., Шведова Н.И. Толковый словарь русского языка. М., 1992. С. 166, 679.
6.Дуюнов В.К. Освобождение от уголовной ответственности и от уголовного наказания. Тольятти, 2001. С. 38.
7. Артемов В.М. Нравственность и право: реальность и перспективы взаимодействия // Актуальные проблемы российского права. 2018. № 8 (93). С. 11-15.
8. Погодин А.В. Право, правореализация и нравственность // Ученые записки ОГУ. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2018. № 5. С. 194-197.
Я.Хмелевский С.В. Мораль и право: некоторые базовые аспекты взаимосвязи и взаимовлияния // Проблемы экономики и юридической практики. 2012. № 2. С. 191-198.
10. Теория государства и права : учебник для вузов / В.К. Бабаев [и др.] ; под редакцией В.К. Бабаева. - 4-е изд., перераб. и доп. - Москва : Издательство Юрайт, 2019. С. 142.
11. Неретина С.С. Понимание поступка в «Никомаховой этике» Аристотеля и в «Этике» Абеляра // Verbum. 2017. № 19. С. 119-135.
12. Коробченко Е.В. Взаимосвязь права и нравственности в философской системе И. Канта // Царскосельские чтения. 2017. С. 223-227.
13. Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 2019. № 12. С. 30.
14. Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская юстиция. 1998. № 4. С. 5; Дадакаев Э.Д. Институт деятельного раскаяния и его реализация при освобождении от уголовной ответственности : дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 10.
15. ГоловкоЛ.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб., 2002. С. 428.
16. «О применении судами законодательства, регламентирующего основания и порядок освобождения от уголовной ответственности»: Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 июня 2013 года № 19 // СПС «КонсультантПлюс».
17. Постановление № 1-340/2020 от 20 октября 2020 года по делу № 1-340/2020 [Электронный ресурс]: URL: // sudact.ru/regular/doc/T4z2zg4EgHrb/
18. Мирахмедов Д.Д. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием: некоторые проблемы правоприменения // Science Time. 2016. № 4 (28). С. 545-551.
References
1. Stadnik M.A. Criminal-legal aspects of exemption from criminal liability in connection with active remorse // Bulletin of St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. № 2 (70). С. 73-76.
2. Blagov E.V. On release from criminal liability in connection with active remorse // Actual problems of Russian law. 2017. № 7 (80). С. 90-97.
3. Sentence № 1-759/2020 of October 14, 2020 on case № 1-759/2020 [Electronic resource]: URL: //sudact.ru/regular/ doc/OicGywtzi1lx/
4. "On the application by the courts of the legislation regulating the grounds and procedure for exemption from criminal liability.": Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 27.06.2013 № 19 // SPC "ConsultantPlus".
5. OzhegovS.I., Shvedova N.I. The Explanatory Dictionary of the Russian language. М., 1992. С. 166, 679.
6. Duyunov V.K. Exemption from criminal responsibility and from criminal punishment. Togliatti, 2001. С. 38. l.ArtemovV.M. Morality and law: reality and prospects of interaction // Actual problems of Russian law. 2018. № 8 (93). С. 11-15.
8. Pogodin A.V. Law, law-realization and morality // Uchenye zapiski OGU. Series: Humanities and social sciences. 2018. № 5. C. 194-197.
9. KhmelevskyS.V. Morality and law: some basic aspects of interrelation and mutual influence // Problems of Economics and Legal Practice. 2012. № 2. C. 191-198.
10. Theory of state and law : textbook for universities / V.K. Babaev [et al.] ; edited by V.K. Babaev. - 4-th ed., revised and extended - Moscow : Publishing house Yurait, 2019. C. 142.
'\'\.NeretinaS.S. Understanding of the deed in Aristotle's Nicomachean Ethics and in Abelard's Ethics // Verbum. 2017. № 19. C. 119-135.
12. Korobchenko E.V. The interrelation of law and morality in the philosophical system of I. Kant // Tsarskoselskie readings. 2017. C. 223-227.
13. Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2019. № 12. C. 30.
14. Mikhailov V. Signs of active remorse // Russian Justice. 1998. № 4. C. 5; Dadakaev E.D. Institute of active repentance and its implementation during the release from criminal responsibility : diss. Candidate of jurisprudence. M., 2002. C. 10.
15. Golovko L.V. Alternatives to criminal prosecution in modern law. Saint-Petersburg. 2002. C. 428.
16. "On the application by the courts of the legislation regulating the grounds and procedure for exemption from criminal responsibility.": Decision of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 27 June 2013 № 19 // SPC "ConsultantPlus".
17. Decision № 1-340/2020 of October 20, 2020 on case № 1-340/2020 [Electronic resource]: URL: //sudact.ru/regular/ doc/T4z2zg4EgH rb/
18. Mirakhmedov D.D. Exemption from criminal responsibility in connection with active repentance: some problems of law enforcement // Science Time. 2016. № 4 (28). C. 545-551.
