CC BY
83
3. Собкин В.С., Кузнецова Н.И. Российский подросток 90-х: Движение в зону риска. - М., 1998.
4. Трофимов Ю.В. Социальные факторы, способствующие групповой преступно,стц несовершеннолетних: Мат-лы Мсжвс-дом. науч.-практ. конф. “Организационно-правовые проблемы предупреждения преступности несовершеннолетних”. - М., 1999.
• *Г
ДЕВИАНТНОСТЬ
В ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНАХ
Доктор социол. наук, профессор /О./О Комлев,
нач. кафедры
Казанский юридический институт МВД России
Н.Ю. Комлев, преподаватель
Казанский филиал Владимирского юридического института
ГУИН Минюста России
Фундаментальные изменения социально-политической и экономической реальности в России конца ХХ-начала XXI вв. сопровождаются бурным ростом преступности, коррупции, наркотизма, терроризма. Распространение различных форм негативного девиантного поведения наблюдается во всех сферах общества, в том числе и его правоохранительной подсистеме. Редкие исследования и ведомственная статистика упорно фиксируют рост числа потребителей наркотиков и алкоголя, суицидов, фактов коррувции и иных преступлений в этой профессиональной среде.
Очевидна проблемная ситуация, состоящая в растущем несоответствии социальных реалий (девиаций в правоохранительных органах), практики социального контроля и научного их осмысления. Классические и современные антропо-био-логические, психологические, социологические и криминологические теории девиантности, взятые отдельно, в силу известной ограниченности и односторонности не могут быть в современных условиях эффективной теоретико-методологической основой глубокого и конструктивного изучения этой сложной социально-правовой проблемы. “Общество риска”, по выражению У. Бека, и его правоохранительная подсистема в контексте девиантизации требуют адекватного описания, объяснения и понимания сложных социальных реалий (норм, девиаций, социального контроля) на принципиально новой полипарадигмальной или интегративной теоретической основе. Совершенно справедливо утверждает в связи с этим Я.И. Гилинский, что в девиантологии и криминологии “нужна новая, “сумасшедшая” теория, способная понять непони-маемое”(2, 15).
Наряду с общим генезизом различных девиантных проявлений существует их определенная специфика в тех или иных социальных подсистемах. Она заявляет о себе и при изучении феноменов девиантности в правоохранительных органах.
Во-первых, многие годы проблемы отклоняющегося поведения сотрудников органов правопорядка, так или иначе, замалчивалась по политическим и корпоративным соображениям. Идеологически приемлемые объяснения и теоретические модели девиантности формировались лишь на основе догматизированного марксизма и редуцировали сложные социально-правовые явления к отдельным нехарактерным случаям, пережиткам, “родимым пятнам” капитализма (в советские годы). При этом в правоохранительных органах традиционно было не принято “выносить сор из избы” даже в научных целях.
Во-вторых, в силу длительной изоляции отечественных общественно-правовых дисциплин советского периода произошло их заметное отставание от мировой науки. Впрочем, мало что изменилось в лучшую сторону и в постсоветской России. И по сей день многие ученые не имеют доступа к зарубежным источникам по проблемам отклоняющегося
72
поведения, слабо развиты международные научные связи, особенно в рамках ведомственных научных и образовательных учреждений.
В-третьих, отечественная девиантология как теоретическая основа современной криминологии находится на стадии становления, и ее разработка ведется лишь в небольшом числе научных центров, весьма малыми силами, в основном в Санкт-Петербурге и Москве (Институт социологии РАН). В системе МВД России отдельные девиантологические проблемы разрабатывают специалисты ВНИИ, Сибирского, Казанского и Тюменского юридических институтов, Краснодарской академии.
В-четвертых, объективно существует социальный заказ на проведение девиантологических исследований, однако в аппарате правоохранительных ведомств, в органах власти и управления он недостаточно осознается и потому явно не артикулируется.
В-пятых, в ведомственных вузах правоохранительных органов, на факультетах повышения квалификации не читаются курсы по девиантологии.
В-шестых, назрела необходимость в разработке новых концепций, методологических оснований, рамок исследования девиантной реальности, адекватных современной ситуации в российском обществе и его правоохранительной подсистеме, с учетом достижений мировой девиантологии и криминологии.
В сложившейся ситуации, с нашей точки зрения, особенно актуальна, первостепенна разработка теоретико-методологических моделей изучения феноменов отклоняющегося поведения в рамках современной интегративной криминологии. Она невозможна без опоры на некоторые методологические предпосылки. Несмотря на извечный спор о понятиях и подходах, эти положения кратко состоят в следующем.
Девиантное поведение - это “поступок, действие человека (группы лиц), не соответствующее официально установленным или же фактически сложившимся в данном обществе (культуре, субкультуре, группе) нормам и ожиданиям” (2,23). Следовательно, девиантность есть нарушение, отступление от социальных норм, за которыми стоят некие объективные явления, формы человеческой активности и реальные субъекты действия. В то же время девиантность и ее различные виды -не вполне онтологические явления, а скорее, мыслительные, языковые, или точнее - социальные конструкты, созданные в процессе реагирования общества и государства на нежелательное поведение людей. Социально неприемлемые поступки конвенционально (на основе соглашения, договора) конструируются контролирующими институтами путем приписывания им определенных значений. Например, уставший человек может взбодриться, выпив чашку крепкого кофе или рюмку коньяка. Но он может снять усталость, выкурив сигарету с марихуаной, или с помощью кокаина. При этом первые два способа социально и юридически вполне допустимы, а другие - преступны, уголовно наказуемы в большинстве современных западных обществ. Это и есть результат конвенционально организованного социального конструирования, выполненного законодателями.
Ключевой термин для понимания девиантного поведения -социальная норма, т.е. предел, или интервал допустимого, дозволенного поведения, деятельности индивидов и социальных групп в данном обществе на определенном этапе его развития. Социальные нормы, как и отклонения, имеют исторически и социально изменчивый характер. Они относительны, релятивны, это продукт социального конструирования. Те или иные образцы поведения “нормальны” или “девиантны” не по своей природе, а с точки зрения сложившихся в данном обществе на определенном историческом отрезке социальных норм, рассматриваемых в том или ином социальном контексте. Достаточно сказать, что умышленное причинение смерти (убийство), с одной стороны, есть тягчайшее преступление, с другой - подвиг в отношении врага на войне. В мусульманских странах запрещено, уголовно наказуемо упот-
Пснхопедагогнка в правоохранительных органах, 2005, №1(23)
ребление алкоголя, но разрешено употребление легких наркотиков (курение кальяна).
Различные виды девиантности выполняют, согласно Р. Мертону, явные и/или неявные социальные функции (регуляции, адаптации, интеграции, релаксации, бегства от действительности и др.). Эти функции в любом обществе есть ответ на необходимость удовлетворить те или иные объективные потребности людей, которые не реализуются действием легальных социальных институтов. Если бы это было не так, то в процессе социальной эволюции преступность и другие формы негативной девиантности неизбежно элиминировали бы за ненадобностью. Однако этого не происходит. Отсюда следует принципиальная невозможность искоренимости преступности, наркотизма, алкоголизма, проституции и других девиаций.
Девиантность для общества имеет двоякое значение. Позитивное девиантное поведение (научное, художественное, техническое творчество) продуцирует инновации, служит прогрессивному развитию социальной системы. Негативная девиантность (преступность, наркотизм, коррупция, терроризм и др.) дисфункциональна по своим последствиям. Она затрудняет социальный прогресс, дестабилизирует и дезорганизует социум, повышает уровень энтропии в нем. При этом границы между позитивным и негативным девиантным поведением подвижны во времени и пространстве социумов.
Современное общество поликультурно. В нем сосуществуют различные, нередко конфликтующие субкультуры. И то, что “нормально” для одной субкультуры, “девиантно” для другой или для общества в целом. Отсюда следует, что девиантность должна изучаться в рамках конкретного общества и определенной ценностно-нормативной системы, действующей в тот или иной исторический период.
Социальный контроль с позиций девиантологии есть совокупность средств и методов воздействия общества и государства на негативное девиантное поведение с целью его минимизации. Весьма актуально, что в современной общественно-правовой науке под влиянием постмодернизма получает широкое распространение положение о том, что “победа порядка над хаосом никогда не бывает полной и окончательной.... попытки сконструировать искусственный порядок в соответствии с идеальной целью обречены на провал” (1, 192-193).
Девиантность во всех ее проявлениях служит механизмом изменчивости социальной системы, поскольку существование общества есть динамическое состояние, единство процессов сохранения и изменения. В сущности, в любом обществе для его выживания и адаптивного поступательного развития необходимо решить проблему адекватного социального контроля над негативной девиантностью. Универсальное направление в поисках конкретных решений этой проблемы состоит в том, чтобы понизить уровень различных форм негативной девиантности, перенести активность людей из негативных форм поведения в социально одобряемые: конформизм и позитивную девиантность.
Не вдаваясь в подробности, выделим ряд универсальных методологических принципов, существенных, с нашей точки зрения, для дальнейшего теоретизирования.
Принцип универсальности законов мироздания (универсальный эволюционизм, по Н. Моисееву) состоит в том, что основные закономерности социальной реальности, включая девиантность как социальный феномен, представляют инобытие всеобщих закономерностей самодвижения, самоорганизации мира, материи. Иначе говоря, различные проявления девиантности и их закономерности не уникальны. Это дает исследователю возможность преодолеть риск чрезмерного аксиологизма при изучении тех или иных форм негативного девиантного поведения.
Принцип универсальности общенаучных методов познания вытекает из предыдущего положения и означает возможность применения различных методов при изучении феноменов девиантного поведения (системного, функционального и
организационного анализа, методов синергетики, количественных и качественных эмпирических методов).
Принцип относительности знаний (релятивизм). Всякое знание о социально-правовой реальности, в том числе и девиантности, неполно и ограничено. Никогда нельзя достичь окончательного знания об исследуемом объекте, поскольку мир изменчив и находится в постоянном развитии. Более того, результаты познания всегда ограничены возможностями научных методов. Это положение позволяет исследователю избежать абсолютизации новых научных результатов.
Принцип дополнительности (противоположности дополнительны). В силу необычайной сложности социальных объектов организация (порядок) и дезорганизация (хаос), норма и девиация дополнительны, в понимании Н. Бора. Их сосуществование неизбежно, поскольку они связаны друг с другом, что предопределяет только совместное изучение противоречивых общественных явлений. Исходя из указанного принципа, следует, что лишь взаимоисключающие концепции или ряд их ключевых положений в совокупности могут относительно полно описать девиантность как объект изучения.
Принцип прагматизма. Изучение девиантности не следует проводить ради исследования. Научная работа должна иметь реальный практический выход, приносить пользу для совершенствования социальной системы. Ее результаты должны способствовать понижению уровня негативной девиантности и энтропии, организации эффективного социального контроля.
Выбор концептуальных основ, теоретико-методологических рамок исследования негативной девиантности на примере наркотизма был сделан авторами исходя из указанных выше понятийно-методологических посылов и принципов на основе изучения отечественного и зарубежного опыта криминологических и девиантологических исследований, собственных поисков и экспериментов.
Девиантология - относительно молодая наука, ее теоретический арсенал определенное время формировался в рамках других научных дисциплин. Заметим, что в первой половине XX в. сформировались классические социоцентричес-кие теории девиантности и преступности. Классические идеи и концепты не утратили своей актуальности для изучения феноменов девиантности и в современных условиях. Однако все они заметно обременены односторонностью, линейностью, неорганичностью подходов и положений. Достаточно подробно работы классиков описаны в соответствующих публикациях зарубежных и российских социологов и криминологов (2; 4-6; 8; 9). Однако отечественных работ по современной западной теоретической девиантологии и криминологии практически нет, поэтому авторы обратились к переводам и анализу новейших зарубежных изданий. Работа с источниками показала, что в мировой науке о поведенческих отклонениях все чаще создаются новые концепции девиантности на основе интеграции положений как классических, так и постклассических теорий и методологических подходов в соответствии с рассмотренным выше принципом дополнительности. Весьма полный анализ известных в мировой науке интегративных концепций девиантности содержит труд Р. Айкерса “Criminological theories: introduction and evalution” (1997).
Интегративные теории девиантности показывают нам, что факторная детерминация современных форм девиантного, делинквентного поведения с позиций только одного теоретического подхода является не всегда успешной, а подчас и невозможна. В связи с этим создание интегративных теорий в последние десятилетия на Западе, особенно в США, есть результат обобщения, интеграции наиболее удачных подовжений для объяснения феноменов отклоняющегося поведения из уже существующих двух и более девиантологических теорий. Так, Р. Айкерс создает свою интегративную теорию “концептуального поглощения” (Conceptual Absorption), привлекая понятийный аппарат из теорий научения и социального контроля (10, 208-210). Аналогичным образом рас-
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2005, №1(23)
73
суждают девиантологи Френк Пирсон и Нейл Уейнер, создав теорию “интегративной структуры” (Integrative framework). Объяснительная модель этих авторов построена на принципиальной основе теории социального научения с интеї'рацией концептов из всех наиболее важных макро- и микродевианто-логических теорий в одной “интегративной рамке” (10,210). Д. Эллиот разработал интегративную модель на основе объединения концептов из теорий напряжения, социального контроля и социального научения (10,211 -214). Аналогичные концепции девиантности предложили, по данным Я. Гилинского, А. Лиска (“теория состязания”) и Т. Торнберри (“интегративная теория”),
Ч. Тйттл создал теорию “баланса контроля” (2,115).
Интегративный подход научно продуктивен. Он активно развивается зарубежной теоретической криминологией, позволяя отчасти преодолеть односторонность, линейность, неорганичность классических объяснительных моделей девиантности применительно к современным социально-экономическим и политическим условиям. В отечественных же исследованиях проблем девиантности и преступности он встречается крайне редко. Между тем этот путь открывает новые качественные возможности для определения концептуальных основ, теоретико-методологических рамок исследования естественной, искусственно не расчлененной девиантной реальности (преступность взаимосвязана с алкоголизмом и наркотизмом), продуктивного теоретизирования и создания оригинальных комбинированных концептов применительно к ситуации, складывающейся как в обществе, так и в его правоохранительной подсистеме.
С нашей точки зрения, в основу такой рамочной интегративной концепции девиантности на примере наркотизма с учетом реалий реформируемого по капиталистическому образцу российского социума в первом приближении могли бы войти положения из классических теорий аномии Э. Дюркгей-ма (функционализм), аномии и напряжения Р. Мертона (структурный функционализм), теории лейблов Г. Беккера, Е. Ле-мерта, Е. Шура (символический интеракционизм), современной критической криминологии феноменологической, миротворческой и конститутивной ориентации из современных работ Дж. Янга, П. Филмера, X. Пепинского, Э. Янг (конфликтологическая парадигма, феноменология, постмодернизм).
Для повышения объяснительных возможностей и широкого применения теоретических положений и методологических средств в предлагаемой нами концептуальной модели исследования наркотизма из теории аномии Э. Дюркгейма целесообразно использовать следующие положения: о “нормальности” девиантности в том смысле, что она присуща всем обществам без исключения; о необходимости контролировать и удерживать девиантность на социально приемлемом уровне, характерном “для общества определенного типа” (3, 40); о состоянии аномии, которая заявляет о себе в переходном нестабильном обществе в условиях социальной дезорганизации, когда старые социальные нормы уже не работают, а новые еще не освоены (“нормативный вакуум”), в результате чего резко возрастают уровни негативных форм девиантности.
Из теории аномии и “напряжения” Р. Мертона весьма приемлемы для российских условий следующие концепты: о влиянии социальной структуры на обстоятельства, при которых нарушение социального кодекса представляет собой “нормальный” ответ на возникающую ситуацию (7,299) (девиантная адаптация как нормальная реакция людей на ненормальные условия жизни); о напряжении, возникающем в современном капиталистическом обществе в силу аномии (рассогласованности между определяемыми культурой устремлениями к материальному обогащению и ограниченными социальноорганизованными, институализированными средствами их достижения); об усилении жесткости социально-классовой структуры и сокращении возможностей легально повысить статус; о ретретизме как типе девиантной адаптации, состоящем в отказе от определяемых культурой целей и институализированных средств их достижения (бегство от дей-
ствительности, уход в алкоголизм, наркотизм, суицидальное поведение).
Из теории лейблов Г. Беккера, Е. Лемерта, Э. Шура продуктивны идеи о девиантной карьере как результате официальной стигматизации молодых правонарушителей; о вторичном отклонении как ответе индивида на реакцию общества и давление формального социального контроля; об основных этапах девиантизации; о “преступлениях без жертв” (потребление легальных и нелегальных наркотиков, занятие проституцией и др.); о декриминализации незначительных по своей опасности деяний, “преступлений без жертв” с целью сокращения стигматизации и вторичной девиантности; о создании системы ювенальной юстиции.
Весьма ценны, с нашей точки зрения, объяснительные возможности положений современной критической криминологии о конвенциональное™ преступности и девиантности в целом (социальное отклонение - это в значительной степени приписываемый статус, в нем фиксируется не только поступки самого отклоняющегося индивида, но и действия окружающих его людей); о том, что среди жертв преступлений большинство составляют представители низших классов; о росте насильственной преступности, вызванной эскалацией насилия со стороны государства как реального (в полицейских участках, в зачистках), так и символического (на экранах телевизоров); об отказе от института смертной казни и репрессивной полицейской и пенитенциарной системы и развитии стратегии уменьшения вреда (harm reduction); о девиантности, преступности и социальном контроле как результате “дискурсивных практик” среди преступников, контролеров (полицейских, тюремных надзирателей) и жертв преступлений, который не может быть отделен от всеобщего структурного и культурного контекстов.
Интегративный подход, исходя из принципа универсальности общенаучных методов познания, позволяет существенно расширить методологический инструментарий эмпирического исследования девиантности за счет приемов и средств, разработанных в рамках как позитивистских, так и феноменологических теорий в современной криминологии. В частности, при исследовании таких латентных явлений, как наркотизм, с позиций предлагаемой нами рамочной интегративной концепции весьма уместны и продуктивны и количественные, и качественные эмпирические методы (экспертные опросы, формализованные и полуформализованные интервью, глубинные неформализованные интервью, фокус-групповые дискуссии).
Резюмируя сказанное, отметим, что предлагаемые нами концептуальные находки и предложения по исследованию девиантности на примере наркотизма в обществе и его правоохранительной системе позволяют рассматривать объект исследования менее фрагментарно, более целостно и нелинейно, с учетом его социокультурного контекста и достижений современной мировой криминологической науки и девиантологии.
В соответствии с принципом прагматизма, весьма важно современным юристам и социологам, практикам в сфере правоохранительной деятельности широко использовать и развивать интегративные концепции девиантности, качественные и количественные научные методы. Это знание ценно как для совершенствования пршрамм общесоциальной, специальной, индивидуальной профилактики девиантности, так и организации формального, правового социального контроля в новых социально-экономических и политических условиях. При применении оно, несомненно, поможет найти надежный рецепт для поиска путей отказа от девиантных карьер, решения целого ряда других социальных и правовых проблем, стоящих перед российским обществом, государством и его правоохранительными органами.
ЛИТЕРАТУРА
1 . Бауман 3. Мыслить социологически. - М., 1996.
74
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2005, №1(23)
2. Гилинский Я. Девиантология: Социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других “отклонений”. -СПб.: “Юридический цснтр-Пресс”, 2004.
3. Дюркгейм Э. Норма и патология // Социология преступности. - М., 1966.
4. Иншаков С.М. Зарубежная криминология. - М., 1997.
5. Комлев Ю. Социологические теории девиантного поведения. - Казань, 1999.
6. Комлев Ю., Сафиуллин Н. Социология девиантного поведения. - Казань, 2002.
7. Мертон Р. Социальная структура и аномия // Социология преступности. - М., 1966.
8. Салагаев А. Молодежные правонарушения и делинквентные сообщества сквозь призму американских социологических теорий. - Казань, 1997.
9. Шнайдер Г.Й. Криминология / Пер. с нем.; под общ. ред. и с прсдисл. Л.О. Иванова. - М., 1994.
10. Akers R.L. Criminological Theories: introduction and evalution. - 2nd ed. - Los Angeles, 1997.
НАРКОМАНИЯ В ДЕВИАНТНОЙ СРЕДЕ
Канд. социолог, наук, доцент Ю.А. Никитин,
зав. кафедрой Филиал Тихоокеанского государственного экономического университета, г. Южно-Сахалинск
Реформирование системы общественно-экономических отношений в 90-х годах XX в., состояние кризиса, переоценка ценностей прошлого, сопровождающие переход российского общества к новым, рыночным отношениям, сопряжены со структурными изменениями и существенно воздействуют на социальную сферу. Социально-экономические факторы, связанные с кризисными тенденциями, создают серьезные проблемы для молодежи и всего общества. Изменения социальной системы выступают не только следствием конфликтов, но и их предпосылкой. Они значительно влияют на формирование нового мировоззрения, порождают маргинальность сознания современной молодежи и создают “горючий материал” для агрессии и социальных конфликтов.
Девиантное, или отклоняющееся поведение, рассматриваемое как массовое социальное явление, тесным образом связано с различными экономическими, политическими, духовными процессами, происходящими в обществе. В одних случаях общественные процессы служат причинами возникновения, расширения или угасания тех или иных видов антиобщественного поведения, в других выступают в качестве следствий. Иногда эти взаимосвязи настолько тесны, что трудно сказать, являются определенные изменения в общественной жизни причиной, следствием девиантного поведения или же их составной частью. Во всяком случае, их можно рассматривать как такие компоненты жизни общества, которые имеют к девиантному поведению самое прямое отношение.
Девиантное поведение людей, как показывает анализ современной ситуации, усиливается в период трансформации общественной системы в связи с рядом обстоятельств. Во-первых, потому, что новая социальная система, претерпев изменения в экономическом, социальном и духовном процессе, сохранила некоторые явления, присущие прежней системе. Во-вторых, в стране происходит интерференция старых и новых правовых отношений, при которой старые структуры могут выполнять функции новых, а новые — служить для реализации прежнего правового потенциала (7,49). В-третьих, многие слои населения испытывают серьезные трудности в адаптации к внешним и внутренним условиям новой социальной системы. Изучение девиантного поведения в период
перехода от одного состояния общества к другому является чрезвычайно актуальным, так как оно затрагивает все слои общества, перестает быть формой поведения преимущественно маргинальных слоев и оказывает значительное влияние на все сферы человеческой жизнедеятельности.
Социологическое исследование проблем девиации и девиантного поведения имеет давнюю традицию. Наиболее значимыми исследованиями девиантного поведения, на наш взгляд, являются работы классиков социологии отклоняющегося поведения: Э. Дюркгейма, Р.К. Мертона, Н. Смелзера и др., в которых в социологическом контексте дается всесторонний анализ факторов социальной дезорганизации и отклоняющегося поведения в условиях западноевропейского и американского общества (4; 5; 9).
В российской социологии проблемы девиации разрабатывались с 20-х годов прошлого столетия и затем, после перерыва, вновь - с начала 60-х годов. В 90-е годы российская социология обратилась к анализу условий стремительного усиления девиантных форм поведения в современном обществе.
В работах советских криминологов понятие “отклоняющееся поведение” появилось в начале 60-х годов для обозначения деятельности человека, не соответствующей установленным нормам (1; 6; 10).
В самой острой форме девиантность (от лат. deviatio -уклонение) выступает как преступность, посягательство на социально-политические и нравственные устои общества, личную безопасность и благополучие граждан (3,6-7).
В социологической науке выделяют явные и латентные функции девиации. К первым относят, например, компенсаторную - девиантное поведение компенсирует недостатки, социальную и психологическую неадекватность, с которыми сталкивается человек; ко вторым - средство достижения и роста (упрочения) самоидентификации (2,20).
Исходным для понимания содержания девиантного поведения является понятие “норма”, хотя это одно из дискуссионных понятий в различных науках. Исследователь девиации Я.И. Гилинский считает: «...поскольку девиантным (отклоняющимся) признается поведение, не соответствующее социальным нормам и ожиданиям, а нормы и ожидания различны не только в различных обществах и в разное время, но и у различных групп в одном и том же обществе в одно и то же время (правовые нормы и “воровской закон”, нормы взрослых и молодежные нормы, правила поведения “истеблишмента” и “богемы” и т.п.) - постольку понятие “общепринятой нормы” весьма относительно (релятивно)» (2, 7).
Несомненно одно: девиантное поведение имеет комплекс причин, и природа девиаций лежит во взаимосвязанном комплексе биологических, психологических, социологических и личностных проблем, обусловливающих негативные явления в сознании и поведении людей.
В современной социологии существует несколько подходов к определению критериев классификации форм девиации: преступность, алкоголизм, проституция, наркомания, и все они представляют большую социальную опасность. Каждая форма девиации имеет свою специфику, и профилактика отклоняющегося поведения должна строиться с учетом этой специфики.
В качестве наиболее опасной формы девиации необходимо выделить наркоманию, так как социальные последствия наркомании состоят в том, что она выступает и как массовое негативное явление, и как социальный процесс психофизиологической деградации, социальной дезадаптации и последующей духовной, нравственной и физической гибели значительной части населения той или иной страны. Степень распространенности наркомании как одной из форм девиантного поведения характеризуется ее состоянием и уровнем. Под состоянием мы понимаем абсолютное число актов социально отклоняющегося поведения, совершенных в данном регионе за определенный период (например, за год). Что касается уровня, то это - относительный показатель, т.е. число актов отклоня-
Психопедагогика в правоохранительных органах, 2005, №і(23)
75
