CC BY
36
Комлев Ю.Ю., доктор социологических наук, профессор (Казанский юридический институт МВД России
ДЕВИАНТНОСТЬ И ПРЕСТУПНОСТЬ
В HIGH-TECH - ИЗМЕРЕНИИ В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО КАПИТАЛИЗМА
Преступность не стоит на месте. Существующие модели постоянно видоизменяются и
совершенствуются...
Ж.Беннет
В статье рассматривается логика развития современного информационного, потребительского общества, ориентирующегося на императив виртуализации социально-криминальной реальности и ее дальнейшее отчуждение в технологическом пространстве. В этой связи автор показывает новые формы мошенничества и иных преступлений в эпоху HITECH, раскрывает типы новых девиантов от компьютерной революции.
Беглый взгляд на социальную историю показывает, что современный человек живет в эпоху ошеломляющих социальных изменений: крах биполярного мира, распад государств, глобализация, перенаселение, рост социального неравенства, разрыв в развитии между странами «золотого миллиарда» и всем остальным миром, формирование новых информационных технологий и коммуникационных систем, рост глобальных рисков (ядерная угроза, религиозный экстремизм и терроризм, экологические катаклизмы и многое другое).
П.Штомка определяет социальные изменения как «необратимые перемены социальной системы, рассматриваемой как целостность»[1, с.19-44]. Социальные изменения возникают в том числе и благодаря инновационной деятельности людей, которая складывается из отдельных сознательно или несознательно сопряженных социальных действий и взаимодействий в поисках или по результатам новых технических или технологических решений. За открытием и внедрением новой техники или технологии (колесо, печатный станок, паровая тяга, компьютер, сотовая связь и т.п.) следует социальный прогресс. Вместе с тем инновации в технике и технологиях создают не только прогрессивные изменения, но и порождают сложные социальные проблемы. В частности, возникают новые девиации и растут масштабы уже существующих, таких как: преступность, коррупция, алкоголизм, нарко-тизм, проституция, торговля людьми и человеческими органами.
Функционалист Д.Белл, исходя из технологического детерминизма, ввел в научный оборот понятие «постиндустриальное общество», которое складывается в наиболее промышленно развитых странах, где в связи с развитием научно-технической революции происходят крупные технологические и социальные преобразования; доминирует не производство, а сфера обслуживания и маркетинга (информационное, техническое, туристическое, научное обслуживание). Так, США достигли постиндустриального уровня развития к 1960 году, поскольку в сфере услуг в этот период было занято не менее 50% работающего населения. Многие западноевропейские страны перешли на постиндустриальный уровень развития в 80-90-е годы XX века.
Постиндустриальное общество способно производить как аграрную, так и промышленную продукцию, намного превышающую собственные потребности с минимальным использованием соответствующей занятости и ручного труда. Доля занятых в производственном секторе реально снижается до 30%. При этом продолжительность рабочего дня работников в развитых странах составляет в среднем по 6-8 часов в день при 4-5 дневной рабочей неделе. Люди все меньше работают и все больше потребляют. Стремительный рост массового потребления товаров и услуг в постиндустриальную эпоху порождает повседневную философию консьюмеризма как систему доминирующих идей и ценностей потребительского поведения.
К.Гелбрейт, А.Тоффлер, У.Ростоу, Ж.Бодрийяр обосновывают концепт «общество потребления», поскольку очевидными стали потребительские сдвиги в массовом сознании и поведении людей в постиндустриальных странах. Сегодня и Россия переживает потребительский бум, что еще 15-20 лет назад было трудно представить. При этом особенно заметны перемены, вызванные технологическими нововведениями и, прежде всего, тем, что практически любой индивид сегодня имеет компь-
ютер, доступ в Интернет и пользуется сотовой связью. Высокотехнологичные гаджеты и информационные ресурсы стали объектами активного и массового потребления россиян.
Однако эти перемены сформировали не только новые ценности и нормы потребительского поведения, но и релятивизировали и транспонировали некоторые ценности индустриальной эпохи: в обществе потребления стало приветствоваться то, что осуждалось в пору индустриального капитализма. Произошла определенная нормализация девиантности. Неслучайно Н.Луман и У.Бек, описывая постиндустриальную современность, использовали категорию «общество риска». Это общество, в котором развиты производство, потребление, технологии, обеспечена экономическая эффективность. Однако рост благосостояния сопровождается напряжением и рисками на рынке труда (сокращаются рабочие места, необходимо постоянно менять профессии), в сфере экологии (загрязняется окружающая среда), в сфере социального контроля над девиантностью (размываются нормы, дифференцируется девиантность, растет армия девиантов). Причем в обществе потребления страховаться от количественного и качественного возрастания рисков становится все сложнее.
М.Фуко сосредоточился на анализе роли дисциплинарных институтов (бюрократии, формального социального контроля) в обществе потребления и определил его современное состояние как «дисциплинарное», где власть имущие поддерживают порядок с помощью институтов формального социального контроля и принуждения, «административного ресурса». Все это основательно отчуждает индивида от общества и государства, способствуя девиантизации социума. Криминологи (Т.Матисен, Н.Кристи, Я.Гилинский и др.) - теоретики социального контроля ставят роковой диагноз дисциплинарному обществу массового потребления, обозначая его метафорой кризис «наказания» или полицейского контроля [2].
С развитием компьютерной революции, новых систем связи, с созданием «мировой паутины» стало реальностью массовое потребление людьми современных информационно-телекоммуникационных услуг и технологий для обработки и передачи данных, знаний, а также сетевых товаров. По оценке экономиста Д.Койл, доля высокотехнологичных сетевых товаров в общем объеме экономики постоянно растет, особенно в таких отраслях, как массовые коммуникации, сфера развлечения и финансов [3,с.156]. Как известно, в начале индустриальной эры 90% производства обеспечивало 100 % продукции, тогда как в информационном веке 3% производителей создают 100 % товаров и услуг. Сервисно-ориентированный социум потребления в условиях глобализации стал, по терминологии И.Масуды, «информационным обществом». Информация приобрела качество ключевого ресурса новейшего времени, сравнимого с такими природными ресурсами, как нефть, газ, уголь, золото.
Информатизация общества спровоцировала процесс его дальнейшей девиантизации. Процесс, что называется, пошел еще дальше и глубже, поскольку сложилась и стала распространяться логика виртуализации социальной реальности. Иначе говоря, происходит замещение социальных практик образами-симуляциями сначала в кибер-пространстве Интернета, а затем и во всех сферах деятельности (политике, экономике, сфере культуры, социализации и социального контроля). Действительно, следуя логике виртуализации, на современном рынке перед потребителем конкурируют бренды, а не реальные свойства товара; в политике потребитель политических услуг выбирает образ политика, а не его реальные практики; в киберпространстве сети Интернет хакеры воруют не реальные банкноты, а их виртуальные аналоги. Девиантность и преступность перешагнули из социальной реальности в реальность виртуальную. Причем совокупный ущерб от сетевых кибер-преступников только в Германии составил за 2010 год, по оценкам полиции, 61,5 млн евро[4,с.276].
По мысли Д.В.Иванова, вследствие виртуализации информационного общества на этапе постмодерна стал формироваться современный глэм-капитализм [5]. Глэм-капиталисты не живут по заповедям индустриального общества. Они в каждом новом проекте капитализируют броские образы гламура, превращая их в новый технологичный источник баснословных доходов. Сверхновые буржуа, или «бобосы», как только источник дохода теряет максимальную отдачу, тотчас переходят к другому перспективному глэм-проекту. Эти новые капиталисты как правообладатели изобретений, бизнес-идей, текстов, музыки, контролируя самые притягательные бренды, быстро сколачивают состояния. Их бизнес - создание продукта, привлекательного для лидеров консьюмеризма. Они ориентируются на «потогонное» потребление, а не на трудовую этику традиционных буржуа, описанную
М.Вебером. Отсюда, глэм-капиталисты - лучше других занимаются «созидательным разрушением», ниспровергая социальные нормы индустриального общества.
В постиндустриальном, потребительском, дисциплинарном, информационном обществе, переходящем, следуя логике информационно-технологического детерминизма и виртуализации, в глэм-капитализм, девиантность стала не только трудно отличимой от нормативности, но и трудно контролируемой формой социального бытия. Новая эпоха постоянно синтезирует и воспроизводит новые, в том числе информационно-технологически обусловленные практики социальных отклонений. Неслучайно ряд зарубежных и отечественных девиантологов (С.Спитсер, Д.Доунс, П.Рок, Ф.Шмаллегер, Г.Барак, Я.Костюковский и др.) исследуют метаморфозы девиантности, разрабатывая, в том числе, проблематику преступности, связанную с развитием HIGH-TECH.
Анализ зарубежных и отечественных источников позволяет сделать ряд следующих обобщений:
1.Девиации и преступления широко распространились в информационной сфере. Незаконный доступ к информации - легкий путь к обогащению и недобросовестной конкуренции при использовании патентов на новые продукты, на химический состав инновационных и эффективных лекарств, на корпоративные маркетинговые стратегии и бренды, на финансовые ресурсы корпораций. Девиантность в информационной сфере приобретает все более изощренные и слабо контролируемые формы. Достаточно сказать, что в Европе каждый десятый покупатель в целях экономии на лекарственных препаратах пользуется интернет-магазинами, где каждые 9 из 10 разрекламированных лекарств являются подделками. Этот результат - явное следствие незаконного доступа преступников к конфиденциальной информации фармацевтических компаний.
2.Похищение программных продуктов. Использование несанкционированного доступа к базам данных и серверам компаний разработчиков программных продуктов и аппаратных гаджетов - еще один путь к девиантности и нелегальному обогащению. Широко известно, что в одной из компаний Силиконовой долины, специализирующейся на разработке операционных систем, программист взломал защиту, используя номера телефонов, введенные в компьютер. Программа, скопированная злоумышленником, обошлась компании в несколько миллионов долларов. Реализация ее «пиратских» копий нанесла огромный урон разработчикам и законным владельцам программного продукта.
3.Похищение конфиденциальной информации. Девиации с использованием девайсов (сканеров и декодеров), разработанных по военным заказам для сканирования электромагнитного излучения, могут практически на любом расстоянии от компьютера снимать информацию при обработке и чтении цифровых данных. Этим не преминули воспользоваться девианты от хайтека.
4. Уничтожение или изменение приватных или конфиденциальных корпоративных данных с целью компьютерного хулиганства. Некоторые девианты-хакеры преднамеренно уничтожают или изменяют данные в персональных компьютерах, в информационных сетях своей компании или в компаниях-конкурентах. Как известно, первый прецедент по заражению компьютера бывшего работодателя вредоносной программой (вирусом) был создан в 1988 году американцем Дональдом Барлесоном с целью «насолить» своему бывшему боссу. Создание и распространение разрушительных компьютерных программ-вирусов («червей», макро- или полиморфных вирусов) получило массовое распространение, в том числе среди молодых людей.
5. Деятельность хакеров послужила толчком для бурного развития компьютерной преступности. По оценкам аудиторской фирмы Ernst & Young, стоимость компьютерных преступлений в такой высокотехнологичной стране, как США, составила только в 1996 году от $ 3 млрд до 5 млрд долларов в год. Впрочем, реальные финансовые потери бизнеса от преступников в мире компьютеров существенно далеки от экспертных данных.
6.Несанкционированное копирование и тиражирование программных продуктов. Как свидетельствует отчет компании Software Publishing Association (SPA), глобальные потери от компьютерного пиратства в том же году составили 11,2 млрд долларов, поскольку на мировом рынке программных продуктов почти каждая вторая разработка является пиратской копией. Некоторые развивающиеся страны имеют особенно высокий уровень незаконного использования. Так, например, из всех компьютерных программ, используемых во Вьетнаме, 99% скопированы
незаконно.
7. Телефонный фрикинг как форма незаконного доступа к телефону практикуется уже несколько десятков лет. С развитием сотовой связи этот вид девиации получил массовое распространение, включая кражу или нелегальное использование сим-карт сотовых телефонов вызываемых абонентов и кодов доступа с целью обогащения за чужой счет. В настоящее время на первый план выходят взломы голосовой почты. Частные голосовые почтовые ящики, используемые для хранения вербальных сообщений, стали объектами преступной деятельности молодых фрикеров.
8.Девиантная киберпанк-субкультура хакеров и фрикеров. Компьютерные преступления и хулиганства совершаются в виртуальной реальности киберпространства, которое конструируют информационные HIGH-TECH технологии и психология человека, взаимодействуя в электронной сети. Киберпространство - это место, где компьютеры и человеческие существа сосуществуют и взаимодействуют друг с другом, удовлетворяя потребность в симуляциях реального мира, которые активно стимулируют своими сверхпотребительскими проектами глэм-капиталисты. Виртуальная среда дает возможность бесконечных анонимных межличностных контактов, ролевых игр, общения, наслаждений и сделок. Рост числа пользователей сети Интернет, разделяющих ценности девиантной киберпанк-субкультуры, формирует в условиях релятивизации базовых норм индустриального капитализма тенденцию увеличения количества компьютерных девиаций и преступлений. Среди них: воровство и пиратское тиражирование компьютерных программ, бесплатные междугородные телефонные переговоры, несанкционированный доступ к компьютерам, мошенничество с кредитными картами (денежные авансы и несанкционированные закупки товаров), создание и тиражирование компьютерных вирусов.
9.В кибер-пространстве Интернета в XXI веке получили широкое распространение электронные платежи виртуальными деньгами, существующими в виде битов на компьютерах сервис-провайдеров банков. Взлом защиты компьютера снабжает хакеров информацией, которая помогает быстро и легко отправлять большие суммы денег в любую точку мира. Несмотря на многомиллиардные «электронные» сделки, происходящие каждый день в мире бизнеса, не существует точных данных в отношении убытков, понесенных в таких операциях компаниями и частными лицами. Они отсутствуют из-за того, что высокотехнологичный уровень преступников настолько эффективен, что не позволяет даже установить момент утечки денежных сумм или их размер.
10.Девиантологи считают совокупность компьютерных преступлений хакеров новой формой преступности «белых воротничков». Действительно, их объединяет то, что:
• оба типа преступлений совершаются без использования насилия с помощью высокотехнологичного оборудования и имеют далеко идущие социальные последствия;
• последствия этих преступлений в глазах общественного мнения выглядят как менее опасные, чем деликты с применением физического насилия;
• преступники имеют доступ к компьютерам, информационным технологиям и технические навыки;
• их действия обычно связаны с манипуляцией информацией, которая прямо или косвенно создает прибыль или убытки;
• выделенные преступления могут быть совершены одним человеком или несколькими людьми в сговоре, в том числе с организацией;
• они латентны, их трудно обнаружить;
• для предотвращения таких преступлений требуется сочетание правовых, технических, социально-психологических знаний, а также знаний из области безопасности, аудита, менеджмента.
11. Типология HIGH-TECH-девиантов. Одна из самых простых классификаций может быть построена на основе психологических характеристик хакеров, стремящихся к девиантному самовыражению или к получению компенсации за чувство личной неполноценности. Среди них можно выделить:
•пионеров - лиц, которые используют новейшие компьютеры, технологии сотовой связи и Интернета;
•хулиганов, обуреваемых чувством обиды;
•гедонистов - тех, кто получает удовлетворение от вскрытия защиты новых компьютерных систем. Чем дальше такая система удалена географически от хакера, тем больше уровень удовольствия от взлома;
•вандалов - злоумышленников, которые намеренно стремятся причинить вред без видимой выгоды для себя;
•наркоманов или компьютерных «ботаников», у которых сформировалась аддикция, поэтому жить без взломов компьютерных программ они не могут.
Таким образом, по мере технологического прогресса девиантность и преступность постоянно дифференцируются, а ее носители изощренно используют в своих целях все новые технологические возможности. Современные девианты и преступники широко используют не только огнестрельное оружие, телефон, лекарственные препараты, транспорт, но и компьютеры, сотовую связь, Интернет. Незаконная деятельность на основе современных технологий столь же разнообразна, как и сами технологии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Штомка П. Социология социальных изменений /пер. с англ.; под ред. В.А. Ядова. М.: Аспект Пресс,1996.
2. Гилинский Я. Девиантология: Социология преступности, наркотизма, проституции, самоубийств и других «отклонений». -2 -е изд., испр. и доп. - СПб.: Издательство Р.Арсланова «Юридический центр Пресс»,2007.
3. Койл Д. Секс,наркотики и экономика, Нетрадиционное введение в экономику /Пер с англ. -2-е изд., испр.- М.: Альпина Бизнес Букс,2005.
4. Девиантность в обществе потребления: коллективная монография/ Под ред Я.И. Гилинского и Т.В.Шипуновой. - СПб.: Издательский дом «Алеф-Пресс»,2012.
5. Иванов Д.В. Глэм-капитализм. СПб: Петербургское востоковедение,2008.
