CC BY
47
НАСЛЕДИЕ
Л.А. Ковалева
ДЕТСКИЕ ПРИЮТЫ КАК ФОРМА ПОМОЩИ БЕДНЫМ В КОСТРОМСКОЙ ГУБЕРНИИ
Статья освещает деятельность Костромского губернского попечительства о детских приютах, созданного на основании положения ¡839 г. Детские приюты являлись одной из форм социальной помощи беднейшим детям-сиротам. Содержание приютов осуществлялось за счет негосударственных средств.
В дореволюционной России существовало немало форм помощи беднейшим согражданам. В Костромской губернии работали: приказ общественного призрения, попечительное об учащихся общество, попечительный о бедных комитет ведомства человеколюбивого общества, попечительный о тюрьмах комитет, Костромское местное управление общества попечения о больных и раненых воинах, епархиальное попечительство о бедных духовного звания и др, Проблемы детей сирот решали сиротские суды, существовали именные стипендии на бесплатное обучение, бесплатные места в дворянских пансионах, детских приютах. Представленный материал посвящен трем приютам, созданным Костромским губернским попечительством о детских приютах.
27 декабря 1839 г. Российским правительством были утверждены Положения о губернских попечи-тельствах, о детских приютах, обязанность создания которых была возложена на начальников губерний. Денег от казны на содержание приютов выделять не предполагалось, все средства должны были складываться из доброхотных пожертвований. Денег для создания приюта в Костроме не хватало. В 1840-х годах Костромской губернатор Николай Иванович Жуков вел переписку с председателем главного комитета попечительства детских приютов графом Г. А. Строгановым, но тем дело и ограничивалось.
В начале 1847 года губернатор К.Н. Григорьев, пришедший на смену Жукову, получил письмо из Москвы от Платона Васильевича Голубкова: «Милостивый государь Константин Никифорович! После 24-летнего супружества лишась в октябре моего друга, которого, как кажется, знавали и вы, я из уважения памяти вознамерился сделать единовременно пожертвование 3 т. руб. сер. на учреждение в г. Костроме приюта для детей беднейшего состояния.
<...> председатель комитета попечительства детских приютов, граф Григорий Александрович Строганов сообщил мне, чтобы я означенную сумму отослал в распоряжение Вашего превосходительства. Препровождая при сем оную покорнейше прошу приказать снабдить меня о получении уведомлением в Москву в собств. дом Тверской части 5 кв. под № 469. <.. >
Платон Голубков 3 0 дек. 1846 г. Москва Помета: Слушано 25 февр. №1» [1, л. 19]. Впоследствии Платон Голубков стал почетным попечителем приюта и не только костромского, так как жертвовал он крупные суммы и в другие города.
«На основании IV плавы Положения о детских приютах» губернатор мог определить величину суммы, достаточной д ля открытия приюта 14 января 1847г. К.Н. Григорьев уведомил должностных лиц губернии: «Ныне сумм, собранных на сей предмет имеется в наличности более 5000 руб. серебром, что по соображению моему поставляет меня в обязанность открыть неотлагательно действие означенного губернского попечительства» о детских приютах [1, л. 1-1 об.].
15 января губернский предводитель дворянства Г.И. Головкин, вице-губернатор И.Л. Крылов, управляющий Палатой государственных иму-ществ А.П. Шипов, градской голова В.И. Стоюнин и епископ Костромской и Галичский Иустин собрались по приглашению губернатора в губернском правлении, где и определили действия попечительства открыть [1, л. 2-3].
Все названные лица составили первое правление попечительства. С самого начала и на протяжении всего существования попечительство было организацией благотворительной, существовало исключительно на добровольные пожертвования и зарабатываемые средства. Казна
© Л.А. Ковалева, 2008
237
определяла лишь некоторые льготы, например, бесплатную пересылку корреспонденции. Поэтому и работа членов правления поощрялась только высочайшей благодарностью, атакже почетными знаками, медалями и орденами. Денежное вознаграждение получали лишь служащие приютов.
Главной заботой попечительства стало создание самого приюта. Звание почетной попечительницы приняла на себя губернаторша - Надежда Ивановна Григорьева. Казначеем согласился стать градской голова В.И. Стоюнин. Директором приюта был приглашен А.П. Шилов, помощником, удельный медик Густав Львович Моравек, почетным старшиной костромской 3-й гильдии купец Александр Андреевич Грязнов.
А.П. Шипов, сверх суммы, данной по подписке, обязался содержать на своем иждивении в течении 3 лет 6 детей. Моравек - лечить воспитанниц и служащих приюта безвозмездно, Грязнов -нанять на свой счет на 3 года «потребное» помещение для приюта на 60 человек [1, л. 21-22].
Костромской полицмейстер отвечал за составление списка детей детей-сирот бедных мещан, солдат и разночинцев обоего пола от 3 до 10 лет.
В Санкт-Петербург графу Строганову было отправлено ходатайство о присвоении вновь открываемому приюту имени великой княжны Марии Николаевны, дочери Николая I. Вскоре поступило Высочайшее позволение.
Князья Павел и Иван Дмитриевичи Козловские пожертвовали попечительству дом. Одноэтажный деревянный на каменном фундаменте он был довольно ветхий, о пяти комнатах. Штукатурка на потолке и стенах грозила обвалиться. Дом этот был куплен князьями в 1845 году у дворян Стригалевыхза 500 руб. серебром [1, л. 34].
Детей в такое помещение приводить было нельзя, приют решено было разместить на съемной квартире, а подаренный дом - продать.
Василий Иванович Стоюнин будучи казначеем приюта написал несколько писем почтенным костромским купцам с просьбой помочь приюту.
Сам Стоюнин обязался в течение года доставлять ржаную и пшеничную муку, гречневую и овсяную крупу, пшено, горох, коровье и льняное масло примерно на 25 человек. H.A. Обрядчиков согласился снабжать прюот в тот же период мясом, A.A. Солодовников предложил 200 пудов ржаной муки, по 15 пудов крупчатки и пшена, куль соли, П.М. Сумотохин - самовар, таз и рукомойник, кастрюли, сковороды, ножи и вилки, под-
свечники, кочерги, ухваты и ковши. Для освещения комнат Г.П. Колодезников выделил 2 пуда сальных свечей. М.И. Строгальщиков помог одеть детей, прислав нанки для мальчиков и ситца для девочек. Дровами приют был обеспечен мещанином И.А. Корелиным [ 1, л. 11]. Были и другие не менее нужные пожертвования.
Все дети, поступавшие в приют, жили в родных семьях либо приемышами. Семьи, конечно, должны были быть бедными, а дети предпочтительно, но не обязательно - сиротами.
Родители или опекуны писали прошение, в котором описывалось бедственное положение семьи, прикладывали выписки из метрических книг с записью о рождении ребенка, свидетельство врача об отсутствии серьезных болезней.
Первоначально приют не был создан для проживания в нем детей. Скорее, если проводить аналогии с современными детскими учреждениями, он походил на детский сад для младших детей и на школу с трудовым обучением - для старших. Дети приходили в приют утром, а вечером возвращались в семьи. Ребенку, принимаемому в приют, должно было быть не менее 5 лет.
Детский Мариинский приют в Костроме был общесословным. Так, среди детей: мещанский сын Дмитрий Волков, солдатская дочь Анна Ар-жавитина, дочь неимущего дворянина Евдокия Бартенева, дочь титулярного советника Елизавета Давыдовская, то же Евгения и Мария Богоявленские, мещанские дети Александра Соколова, Дмитрий и Елизавета Оловянишниковы, дети дворового человека Любовь и Юлия Кудрявцевы, сын вольноотпущенной девицы Васильевой Дмитрий, купеческая дочь Елизавета Кононова и др. [2].
В первый год существования приют принял до 40 мальчиков и девочек.
10 июня 1847 года состоялось торжественное открытие [3, л. 8-8 об.].
В доме госпожи Тимофеевой, у которой квартировали мариинцы, приют располагался недолгое время. В мае 1848 года у дворянской девицы Купреяновой был куплен дом на Никольской улице (ныне ул. Свердлова) [3, л. 8-8 об.]. Дом Купреяновой пострадал от пожара, бывшего в Костроме в 1847 году, поэтому продан он был за весьма умеренную цену. Естественно, требовались большие переделки, ремонт, строительство бани, погреба, амбара и сарая.
Внутренняя отделка двухэтажного каменного с мезонином дома, обшивка стен тесом, устрой-
ство каменной лестницы обошлось в сумму более 3000 руб. [3, л. 15]. Причем, из капитала попечительства денег практически не брали, «ибо благотворительные лица для окончания постройки пожертвовали достаточно» [3, л. 31]. Самую крупную сумму в 900 руб. внес уже упомянутый Платон Голубков.
В это же время губернское попечительство совершило еще одну замечательную сделку -приобрело за 1400 руб, «давно оставленный и почти разрушенный театр в доме купца Сыро-мятникова» [3, л. 8-8 об.]. Театр должен был стать одной и важнейших статей дохода приюта.
Первые спектакли были даны в декабре 1848 года и феврале 1849 года. Мысль устроить «благородные спектакли в пользу приюта» родилась у попечительницы - Н.И. Григорьевой. Нашлись и «благородные» актеры, в том числе ставший впоследствии известным литератором Алексей Феофил актов ич Писемский,
Долгие годы театр принадлежал губернскому попечительству о детских приютах, принося ему доход. Сначала это был дом Сыромятникова, затем вновь построенное здание на Павловской улице (ныне пр. Мира), рядом с домом дворянского собрания. В 1863 году старое театральное здание было продано с публичного торга, а в начале осени совершилась купчая крепость «на запроданный мещанином Дмитрием Яковлевичем Дурыгиным дом его». На отделку нового театра было истрачено более 9000 руб. Руководил работами губернский архитектор Григорьев. За устройство театра ему была объявлена Высочайшая благодарность.
С новым зданием театра приюту не везло: то арендатор театра Аверкович перестал платить за аренду, то в 1865 году при содержателях Докучаеве и Соловьеве случился пожар. Здание отстроили вновь, возобновились спектакли, но, очевидно управление театром стало слишком обременительным для членов попечительства. В ноябре 1874 года из Петербурга пришло Высочайшее соизволение на продажу. Сделка была совершена в начале 1875 года. Все движимое и недвижимое театральное имущество стало собственностью города за 15 тыс. руб. [4, л. 1-17].
Возвращаясь к истории самого приюта: в октябре 1849 года отделка дома была завершена, мебель перевезена и 22 октября здание было освящено.
Первоначально дети находились в приюте лишь днем, кроме двух воспитанниц, которых го-
товили в помощницы смотрительницы. В собственном здании появилась возможность принять небольшое количество детей для постоянного проживания. Циркуляр главного попечительства позволял принимать в «ночные приюты» лишь круглых сирот: «Дети должны быть решительно не только круглые сироты, но не имеющие родственников, и для коих начальством приютским даже не сыщется и благотворителя, который бы брал того сироту к себе на ночлег». Обосновывалось это правило возможностью взаимного благотворного влияния детей-сирот и их бедных родственников: «Дабы, явно видев и прямую цель сего благотворения и необходимость в низших бедных классов, не отклоняться не только от детей, но и от родственников, которые, воспитываясь в приютах, могут вносить под бедный кров добрые нравы и труд». Считалось, что получив приютское образование, к 12 годам девочка сможет добывать пропитание собственным трудом и не будет «тяжким бременем у таких благотворителей, которые сами питаются подаянием» [3, л. 42 об.-43].
В ночное отделение взяли лишь 10 девочек, из которых две должны были в ближайшем будущем стать помощницами смотрительниц.
Дать ребенку простейшие навыки ремесел было одной из главных задач приюта. Не прижились в Костроме изящные ремесла, которым обучали детей в столичных приютах, например, золотошвейное. Практичные члены попечительства посчитали, что «сии рукоделия, к которым приучают детей в приютах столичных, не приемлемы к здешнему краю бедного класса народа, и легко могут способствовать к развитию таких знаний и потребностей, которые будут тягостны для совершенно бедных детей. В здешнем краю необходимо учить прясть на самопрялке, шить самое простое белье, тачать башмаки и заниматься огородничеством. То есть приучать к таким занятиям, которые составляют обыкновенный круг действий здешнего бедного класса народа» [5, л. 4-8].
Одежда девочек состояла из коричневых нанковых платьев, коленкоровых передников и пелерин, фланелевых зеленых в черную клетку пальто и такой же расцветки платков [6, л. 28 об.-29]. Шерстяные чулочки старшие девочки вязали сами.
К началу 1850 года в приюте числилось 60 детей- 17 мальчиков и 43 девочки [5, л. 11].
В декабре этого же года началось обучение воспитанниц прядению льна на самопрялках,
а воспитанников - башмачному ремеслу. Затем, девочек учили ткать тесемки, вязать чулки, фуфайки, перчатки. Старшие девочки учились стирать и шить белье, стирать манишки и воротнички, отглаживать их. Причем, это было обучение возможной будущей профессии - прачечному ремеслу. Учили детей украшать фольгой образа и картины, делать футляры.
Приюту были подарены необходимые инструменты. В протоколе Костромского губернского попечительства о детских приютах от21 декабря 1850 г. было записано: «Так как для вводимого ныне обучения прядению льна почетный член попечительства A.A. Лопухин изъявил готовность принести в дар приюту самопрялок устроенных по образцу бельгийских для самой тонкой пряжи и 5 ярославских для обыкновенной пряжи, сверх того пожертвовать 2 пуда лучшего льна и прислать на несколько дней человека со стальною щеткою для показания расчесывания льна <...> Просить его нанять для обучения детей прядению льна опытную в том женщину. Приобрести
2 илиЗ стальных щетки для расчесывания льна.
<...> Для обучения башмачному мастерству градскому главе приискать знающую оное женщину. <...> Которая хорошо если бы согласилась при том постоянно жить в приюте для поддержания чистоты в оном за особую плату».
Предполагалось, что при выходе из приюта дети, в качестве награды, будут получать «полное собрание орудий» [6, л. 65-66].
Возле приюта было достаточно земли. Обгорелые стволы берез распилили на дрова нанятые работники из арестантской роты. Освободившуюся землю использовали под огород: были посажены кусты малины, смородины, крыжовник.
С 1863 года в приют стали принимать только девочек.
В1893-1895 годах была сделана каменная 2-этаж-ная же пристройка к каменному 2-этажному с мезонином дому.
В конце 1890-х годов приюте числилось 104 девочки. Из них чуть больше половины постоянно проживали в нем постоянно. Содержание 1 девочки в приюте обходилось в 18 руб. 77 4/5 коп., в ночлежном отделении - 25 руб. 20 с половиной коп. в год. Капитал приюта составлял более 50 тысяч рублей. Складывался он из обязательных членских взносов - 400 руб. в год, платы за своекоштных воспитанниц - 900 руб., ежегодного пособия от костромского губернского земства -
400 руб., процентов с капитала, единовременных пожертвований, из сборов с различных учреждений и должностных лиц , благотворительных концертов в пользу приюта, денег, полученных от продажи рукоделий.
Воспитывали девочек смотрительница и 3 ее помощницы.
За 50 лет деятельности приюта было 6 попечительниц, 4 директора, 5 почетных старшин,
3 смотрительницы и 7 помощниц.
Девочки обучались Закону Божию, русскому языку, арифметике, отечественной истории, географии, чистописанию и рисованию. Им преподавались начальные сведения из естественной истории и геометрии, учили церковному пению, рисованию на фарфоре и по атласу и разным рукоделиям: шитью белья, платья, вязанью чулок и кружев, вышиванию.
Вставали воспитанницы в 6 часов утра, после чтения и пения общей молитвы, пили чай, а затем занимались рукодельем до 9 часов. Классные занятия проводились с 9 до 12 с половиной часов дня. В это время подавался обед, затем продолжались занятия рукодельем. В 4 часа - вечерний чай, прогулка, выполнение заданий на следующий день. В 8 часов дети ужинали и в 9 ложились спать.
Приют не раз посещали Высочайшие гости: в 1858 - Александр II и императрица Мария Александровна, в 1866 - наследник Александр Александрович и великий князь Владимир Александрович, в 1869 - принц Петр Георгиевич Ольденбургский [4,л. 1—17].
Спустя 10лет,в 1908 г. в приюте было 115вос-питанницв возрасте от 6 до 17 лет. Из них постоянно живущих-62, приходящих-53 [7, л. 88-89].
Почти полвека, начиная с 1847 года, Костромское губернское попечительство о детских приютах ведомства императрицы Марии имело один объект заботы: Мариинский приют для девочек. Лишь в 1895 году в канцелярию по управлению детскими приютами, состоящую при главноуправляющем собственной Его Императорского Величества канцелярией было направлено предложение о создании в Костроме приюта для мальчиков.
В это время попечительства о детских приютах находились под патронажем вдовствующей императрицы Марии. Вновь создаваемому приюту разрешено было принять имя только что вступившей на престол государыни-Александры Федоровны, жены Николая II. В октябре 1895 года
Александровский приют для мальчиков был открыт [8, л. 29 об.].
Первоначально у приюта не было собственного помещения, но это не смущало учредителей - временное пристанище воспитанники нашли в доме потомственных почетных граждан братьев Чумаковых на Павловской улице (ныне пр. Мира). Менее года спустя на Троицкой улице (ныне ул. Комсомольская) были выстроены одноэтажные деревянные на каменном фундаменте дом и флигель, различные службы. В доме помещались воспитанники и помощник смотрителя, а во флигеле находились квартира смотрителя, кухня, прачечная и помещение для прислуги [9, л. 263]. Участок земли в 1720 кв. саженей, на котором построили здания приюта, безвозмездно предоставил город.
Уже к началу 1896 года капитал Александровского приюта, складывающийся, в основном, из добровольных пожертвований составлял около 20 тыс. руб.
В приют принимались мальчики от 6 до 12 лет, в основном круглые сироты. Все они постоянно жили здесь до 17-летнего возраста. В отличие от Мариинского, где было еще и отделение для приходящих на день девочек, в Александровском приюте существовало лишь «ночлежное», то есть круглосуточное отделение.
При первоначальном осмотре врачом обнаружилось, что ((поступившие в приют дети, представлялись малоразвитыми и в физическом и в умственном отношениях, склонными к разным заболеваниям, особенно эпилептическим» [10, л. 5].
Ко д ню открытия в приют приняли 15 мальчиков.
Александровский приют жил по определенному строгому распорядку. Все одновременно вставали, одновременно молились, завтракали, учились, работали, играли. С 1 октября по 1 апреля, в то время, когда в приюте проходили классные занятия, воспитанники вставали в половине седьмого, шли на молитву, затем пили чай с черным или белым хлебом (по праздничным дням), занимались гимнастикой. Если погода была хорошая - гуляли. Часы с 8 до 12 были посвящены школьным занятиям, в 12 - обед , который в обычные дни состоял из двух блюд, а в праздник каждому давали по куску пирога. После обеда дети гуляли до половины второго, до половины четвертого проходило обучение ремеслам и ручному труду - плетению корзинок, изготовлению коробок и т.п. После этого детям подавалась за-
куска. С половины четвертого до пяти часов мальчики отдыхали в доме или гуляли саду, если погода позволяла. В это время поили чаем, в скоромные дни - с молоком. Следующие два часа были посвящены занятиям в классе, затем - чтение, пение или рисование, в 8 часов воспитанники приглашались на ужин, и в 9 - после общей молитвы ложились спать.
С 1 апреля по 1 мая, когда работы по парникам и теплице требовали постоянной деятельности, дети вставали в половине шестого утра, и старшее отделение отправлялось в распоряжение садовника. С 1 мая общеобразовательные занятия прекращались, воспитанники вставали в 5 утра и распределялись по работам, потом пили чай, отдыхали и вновь принимались за работу. Без четверти 12 дети собирались для умывания, в 12 подавался обед, в половине второго работы возобновлялись и продолжались до 4, когда подавался чай. С 5 - снова в огород. В 10 часов ложились спать. Работы по саду и огороду продолжались до сентября.
Общий доход по саду в 1897 году составил 427 руб. 52 коп. [10, л. 36 об.].
На пожертвования были куплены лошадь, корова, сани, дроги, сбруя, овес и сено. Так что молоко в приюте было свое.
Кроме того, дети летом часто ходили в загородный лес для сбора ягод и грибов, что весьма благотворно сказалось на состоянии их здоровья. Врач Ильинский отмечал, что «результатом этих занятий было несомненно наращение сил физических, и такое развитие умственное, что выражается самостоятельностью мышления и действий» [10, л. 56].
Для обучения столярному и токарному мастерству были приглашены два мастера. Мальчики изготовляли ножки для мебели, вазочки, концы карнизов. В столярной мастерской делали ящики, столики, табуретки, линейки, вешалки. Как писал директор приюта Пассек, «один из воспитанников совершенно самостоятельно и чисто сделал стол, который можно было бы пустить для продажи, но так как он потребовался в комнате прислуги, то и был там оставлен» [4, л. 30]. Для надобностей приюта воспитанники делали парты, столярные верстаки, шкафчики для инструментов, рамки для картин, табуретки, вешалки, ящики для рассады.
В 1899 году во дворе приюта было построено особое каменное здание под мастерскую [ 11, л. 31 ].
В 1899 году губернское попечительство о детских приютах сочло возможным направить работы детей на Парижскую выставку. От Александровского приюта в Париж повезли шкатулку, чайницу, оклеенную фанерой, точеную посуду, подсвечники и др. [12].
С 1899 года в приюте было введено обучение и переплетному мастерству. В 1912 году мальчики обучались столярному и сапожному ремеслу. Сами шили обувь [13, л. 74 об.].
Начиная с 8 лет, воспитанники в обязательном порядке приступали к школьным занятиям по программе, утвержденной министерством народного просвещения для начальных училищ. Некоторых, за успехи в учебе отправляли для дальнейшего обучения в городское 3-х классное, или средние профессиональные училища.
С 1899 года в приют стали приглашать учителей для преподавания пения и музыки. Было приобретено 10 балалаек и домр. Дети принимали участие в благотворительных спектаклях и концертах, устраиваемых в пользу приюта [11, л. 33].
Когда воспитанник достигал 17 лет; его приютская жизнь заканчивалась. Попечительство к этому времени подыскивало ему работу, что, вероятно. не трудно было сделать, так как дети не только имели достаточное образование, но и, кроме того, могли продемонстрировать мастерство профессиональное. Но, даже проводив мальчика в самостоятельную жизнь, руководство приюта следило за его судьбой до совершеннолетия.
В 1901 году на средства, пожертвованные костромским землевладельцем титулярным советником Николаем Павловичем Клириковым и его сыном, студентом Ярославского Демидовского лицея Борисом Николаевичем был основан приют для младенцев. В приют принимались крутые сироты и подкидыши в возрасте не старше 1 года.
Клириковский приют также находился в ведении Костромского губернского попечительства о детских приютах.
Помещался он в верхнем этаже каменного дома по Мариинской улице (ныне ул. Шагова).
Содержался приют на проценты с капитала, пособие от губернского земства в 500 руб., уездного земства в 50 руб., единовременные пожертвования, средства, собранные по подписным листам и деньги, положенные в специальные сборные кружки [13, л. 74—75]. Помогала плата с двух квартир, сдаваемых внаем.
Новорожденных детей кормила нанятая кор-
милица, остальных - коровьим молоком и манной кашей. Дети, которым исполнилось более года, получали кроме этого мясной бульон и белый хлеб. Как видно, рацион был довольно скудный, малышам не хватало витаминов и других питательных веществ. Как следствие этого - большая смертность. Так, к 1 января 1909 г. в приюте было 27 детей, в течение года было принято 24, умерло 19, взято матерями 2, в другие приюты отправлено 3 [14, л. 4].
Персонал старался делать все возможное. В приюте служили несколько нянь. Маленьких детей купали каждый день, а более старших -2 раза в неделю. Спали малыши в железных кроватках, обтянутых суровым полотном на соломенных тюфячках, покрытых американской клеенкой. В летнее время кроватки закрывали от мух пологом.
Несмотря на все заботы дети болели. Сказывалась скудность рациона, замкнутость пространства. При врачебных осмотрах выяснялось, что почти половина детей страдали рахитом, вплоть до искривления рук и ног, золотухой.
Тех немногих, кому удалось выжить и достичь 7-летнего возраста, переводили в другие приюты, в частности в Мариинский и Александровский.
Таким образом, детские приюты являлись одной из форм социальной помощи беднейшим де-тям-сиротам, осуществляемой за счет негосударственных средств. Привлечение этих средств являлось одной из основных задач Костромского губернского попечительства о детских приютах. За время его существования десетки детей получили не только кров и пшцу, но профессию и образование.
Библиографический список
1. Государственный архив Костромской области (ГАКО), ф. 400 (Костромское губернское попечительство о детских приютах), оп. 2, д. 1.
2. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 37.
3.ГАКО, ф. 400, оп. 1,д.16.
4. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 5.
5. ГАКО, ф. 400, оп. 1,д. 13.
6. ГАКО, ф. 400, оп. 1, д. 18.
7. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 80.
8. ГАКО, ф. 400, оп. 1,д. 256.
9. ГАКО, ф. 400, оп. 13д. 263.
10. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 9.
11. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 15.
12. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 6.
13. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. И 0.
14. ГАКО, ф. 400, оп. 2, д. 106.
