CC BY
101
УДК 94(47Q.324).Q84.3-Q53.2
ДЕТСКАЯ БЕСПРИЗОРНОСТЬ И ПУТИ ЕЕ ПРЕОДОЛЕНИЯ В ВОРОНЕЖСКОЙ ГУБЕРНИИ (1918-1921)
© Елена Николаевна Струкова
Воронежский филиал Российского государственного социального университета, г. Воронеж, Россия, аспирант кафедры социологии, психологии и теории социальной работы,
e-mail: palcevae@rambler.ru
В статье раскрывается процесс становления и развития структуры и системы организаций по преодолению беспризорности в Воронежской губернии, выявляются формы и методы советского руководства по преодолению детской преступности, подвергаются анализу проблемы, с которыми столкнулись советские государственные учреждения в годы гражданской войны в борьбе с детской беспризорностью.
Ключевые слова: детская беспризорность; детская преступность; детские дома; комиссия по делам несовершеннолетних.
Проблема детской беспризорности обостряется во многих странах мира после Первой мировой войны. В западных государствах основной акцент в борьбе с беспризорностью ставился на семейном воспитании и общественной благотворительности. В Советской России преобладало преимущественно социальное воспитание детей и государственная опека над ними. Борьба с бес-
призорностью очень быстро превратилась из социального явления в политическое.
Особенно остро проблема детской беспризорности обостряется в годы гражданской войны в Воронежской губернии - центре военных событий. Так, согласно статистическим данным, в Воронежском крае к 1921 г. насчитывалось 6 тыс. беспризорников [1].
С июня 1918 г. в г. Воронеже начали формироваться управленческие структуры,
призванные осуществлять социальное воспитание детей и опеку над ними. Среди них особенно значение имел Губернский отдел народного образования, возникший на базе Губернского комиссариата по народному образованию. Одновременно действовал и подотдел охраны детства Народного комиссариата социального обеспечения, занимавшийся учетом и объединением под своим руководством всех детских приютов, благотворительных обществ, детских домов детей-беженцев [2]. Дореволюционные «приюты» были перестроены в детские дома, в которых дети получали одежду, пищу, медицинскую помощь, воспитание [3].
Первоначально схема борьбы с детской беспризорностью носила упрощенный характер: ребенок с улицы направлялся в детский дом-распределитель, а потом в детский дом [4]. Например, детский дом-распределитель им. Ф. Энгельса, руководителем которого была С.А. Гедройц [5], в г. Воронеже с октября 1919 г. располагался в доме № 16 по ул. Острогоржской. В него дети попадали на основании заявлений, просьб, как со стороны домового комитета бедноты, так и со стороны родственников ребенка. Встречались и заявления от родителей, которые, как они писали, «не могли спокойно смотреть, как голодной смертью умирали их дети» [5, л. 25].
Стремление государства оказывать помощь всем нуждающимся в годы гражданской войны в скором времени привело к переполнению детских учреждений и к трудностям их обустройства. Врач, обследовавший детский дом-распределитель им. Ф. Энгельса 24 февраля 1920 г., утверждал, что «дом находится в антисанитарном состоянии от двух причин: большое загрязнение двора и сада и от перегрузки помещения детьми (вместо 30 детей - 48)» [5, л. 33]. Не лучшей виделась и обстановка в детских домах. Воспитатели детского дома им. Герцена, который находился с 1 марта 1919 г. по улице Карла Маркса, 18, отмечали в ноябре 1919 г., что 100 воспитанников детского дома размещались в трех небольших квартирах, спали по двое на одной кровати. Все время дети проводили на кроватях, в помещении было лишь место на небольшой стол и пару скамеек для еды. Первый этаж здания постоянно заливался водой. Из-за сырости и отсутствия солнечного света и свежего воздуха часто боле-
ли не только дети, но и воспитатели, оставляя детей фактически без присмотра. Технический персонал либо заболевал, либо при таких условиях отказывался работать. С октября 1919 г. по январь 1920 г. детский дом жил без дворника. Его обязанности исполняли воспитанники: подметали двор, заготавливали дрова, привозили продукты (до 480 кг в день), воду для приготовления пищи и уборки помещения, не посещая, соответственно, школу или учебные занятия [6].
Особенно сложным был контингент детей в детском доме им. А.И. Герцена. Из 100 его воспитанников в доме было лишь 5 девочек, а остальные - мальчики самого трудного возраста от 10 до 14 лет [7]. Большинство из них имели дурные наклонности, оказывающие негативное влияние на своих товарищей. Бывшие беспризорники, когда попадали в детский дом и получали положенное им «обмундирование», нередко с вещами исчезали в неизвестном направлении [6, л. 9]. На одного воспитанника детского дома советская власть в 1920 г. выделяла 1 рубашку, 1 простынь, 1 шинель, 1 куртку, 3 пары брюк, 2 полотенца. Не исключались и кражи продуктов из детского дома, вещей у воспитателей и продажи их на городском рынке [6, л. 26-28].
Бороться с детской преступностью в масштабах губернии входило в обязанность отдела охраны детства, под руководством которого действовали комиссия по делам несовершеннолетних и детский дом-распределитель .
Распределителем в Воронежской губернии стал разборочно-наблюдательный пункт дефективных детей им. М. Горького, находившийся с 1918 г. по ул. 9 Января, д. 1. Сюда поступали несовершеннолетние, замеченные в общественно-опасных деяниях, а также дети, ожидавшие решения своей дальнейшей судьбы комиссией по делам несовершеннолетних [8].
О работе комиссии по делам несовершеннолетних можно судить по делу воспитанника детского дома им. А. И. Герцена Ивана Лаврикова. 4 февраля 1920 г., как свидетельствовали воспитательницы данного детского дома, после обеда И. Лавриков вместе со своими товарищами С. Бетюцким и И. Красиковым вели себя «буйно», а затем начали избивать своих товарищей. Когда их попытались остановить воспитатели, то они
набросились и на них, «ругаясь самыми скверными словами». Иван Лавриков, по мнению воспитателей детского дома, был главарем банды, которая по его приказу не только нападала на других детей, но и могла отнять у них продукты, вещи [7, л. 18-19]. Рассмотрев документы данного дела, комиссия вынесла решение о переводе И. Лаврико-ва в другой детский дом.
Однако не всегда такие меры являлись эффективными. Это видно на примере дела несовершеннолетнего воспитанника Константина Брандта. Согласно постановлению комиссии, К. Брандт после нескольких месяцев нахождения в разборочно-наблюдатель-ном пункте был направлен в детский дом им. А.И. Герцена. С момента его появления в детском доме стали наблюдаться систематические пропажи казенных вещей. Подозрение упало на воспитанников старшей группы, которую возглавил К. Брандт, поскольку у них были обнаружены крупные деньги, которыми дети постоянно хвастались, утверждая, что приобрели их, «загоняя шинели». За деньги группа нанимала младших воспитанников «служить им»: приносить воду, чистить сапоги. После очередной кражи К. Брандт и его соучастники были пойманы «с поличным» и отправлены в детский дом распределитель им. А.М. Горького. Но через два дня Брандт сбежал из распределителя и вернулся в Герценовский детский дом. После этого дело о воспитаннике К. Брандте передали в народный суд [7, л. 34-35], в дальнейшем его ждало тюремное заключение.
Тем не менее жесткие меры принудительного наказания несовершеннолетних, замеченных в общеопасных деяниях, не приводили к снижению преступности. Например, по статистическим данным, в одном только Землянском уезде Воронежской губернии за период с 1920-1921 гг. было совершенно 115 преступлений 114 несовершеннолетних, из которых 90 % - кражи, 4 % -убийства, 4 % - бандитизма и остальные преступления политического характера [9].
Увеличение количества преступлений среди несовершеннолетних вызвало беспокойство в правительственных верхах. Осознавая наличие тяжелейших жизненных условий, вынудивших детей пойти на преступления, советская власть выступила в начале 1920-х гг. в защиту их интересов. 4 марта
1920 г. подотдел охраны детства был переименован в отдел правовой защиты несовершеннолетних, который должен был «охранять и защищать права несовершеннолетних... и вести борьбу с нарушителями интересов несовершеннолетних» [10]. Одновременно, все суды и тюремные заключения малолетних преступников были упразднены, дела же о несовершеннолетних, замеченных в общественно-опасных действиях, передавались в ведение комиссии о несовершеннолетних.
Усовершенствовали и отдел правовой защиты несовершеннолетних, который теперь состоял из четырех подотделов: 1) подотдел борьбы с правонарушением и беспризорностью; 2) опеки; 3) юридической помощи и 4) организационно-инструкторский [10]. В рамках первого подотдела действовали детская инспекция, приемник и разбороч-но-наблюдательный пункт, а также комиссия по делам несовершеннолетних.
Детской инспекцией являлся институт братьев и сестер социальной помощи, в обязанности которого вменялось «обходить места скопления публики, базары, вокзалы, кинематографы и др. публичные места; задерживать детей нищенствующих», занимающихся спекуляцией, проституцией, заблудившихся или потерявших своих родителей, и направлять в приемник, выясняя причины совершенных ими преступлений или их беспризорности [10, л. 4].
Изменения коснулись и комиссии по делам несовершеннолетних. В 1920 г. определился ее состав, в который вошли Председатель - педагог, заведующий разборочно-наблюдательным пунктом, народный судья и врач, представитель от Губздравотдела. Комиссия теперь согласно обследованиям воспитательниц дома-распределителя, опроса ребенка и окружающих лиц выносила постановления о принятии в отношении правонарушителя мер медико-педагогического характера, в т. ч. оставления на свободе под присмотром родителей, определения на работу, помещения в школу или в один из детских домов, и только при выявленной «опасности для окружающих оставления несовершеннолетнего на свободе» дело передавалось в народный суд [10, л. 6].
С марта 1920 г. по июнь 1921 г. роль приемника стал выполнять наиболее подхо-
дящий по зданию и, соответственно, по вместимости детский дом им. К. Маркса. Располагался он в доме № 8 по ул. Прозоровского, где до революции находился Александровский приют [11]. Возглавляла детский дом им. К. Маркса В.И. Битюцкая [11, л. 2]. При численности детей 138 человек и воспитательского персонала 11 человек детский дом с начала 1920 г. ежедневно пополнялся детьми. В итоге, за 1920 г. через детский дом прошли 481 человек. В среднем в данный приемник в неделю поступало от 4 до 15 детей. При этом за год работы детского дома только 20 % из них направлялись в другие детские учреждения, в санаторий - 11 %, выпущено по достижению совершеннолетия (18 лет) 0,8 %, 10 % детей взяты родственниками. Невысок процент смертности среди детей - 3 %. Частым явлением в приемнике было бегство беспризорников, общий процент которых доходил до 6 % [11, л. 145].
Поступавших детей один раз в две недели обязательно осматривал врач. На основании отчетов которого можно выявить, что наиболее распространенными заболеваниями беспризорников того времени были чесотка и брюшной тиф [11, л. 145об.]. Что касается воспитательной работы педагогического персонала, то с октября 1920 г. при детском доме действовала школа. Число детей, получавших образование в ней, колебалось от 80 до 100 человек [11. л. 146].
С утверждением комиссии по улучшению жизни детей в марте 1921 г. количество беспризорных детей в приемнике резко возросло (до 26 человек еженедельно поступало в приемник). Положение детского дома стало катастрофическим: при общей численности детей 321 человек в доме было 146 кроватей, стульев и табуреток - 35, скамеек - 18, которые за истекший 1920 г. пришли в полную негодность. После того, как воспитатели детского дома им. К. Маркса ходатайствовали о срочном поиске нового здания и оснащении его необходимым оборудованием [11, л. 155], в мае 1921 г. в Воронеже открылся приемник, который отвечал требованиям соответствующего учреждения.
В 1920-е гг. в Воронежской губернии появляется сеть детских учреждений, в которую входили, помимо детских домов, детские площадки, очаги, где находились бес-
призорные дети до 3-х лет, а также детские трудовые колонии.
Трудовая колония бывшего Елизаветинского убежища располагалась при Андреевской роще. Основным предназначением данной колонии было создание в летнее время благоприятных условий трудового воспитания подростков. Для реализации этих целей в колонии содержались огород, сад, парк, скотный двор [12]. Планировалось, что дети-подростки, преимущественно одного пола, участвуя в работе разного рода, не только будут приобщаться к труду, но и получат практические знания, например, в сельском хозяйстве [12, л. 3об.]. Так, в данной колонии трудовое воспитание в летнее время 1919 г. получили 58 бывших беспризорников, возраст которых колебался от 14-16 лет [12, л. 5]. На следующий год колония из-за недостатка финансирования была закрыта.
Детские дома в свою очередь с учреждением в 1920 г. дошкольного подотдела ГубОНО подразделялись на дома детей дошкольного возраста и школьного возраста. Для воспитателей, работающих в дошкольных детских домах, с марта 1920 г. организовывались специализированные 3-месячные курсы примерно для 100 человек. В 1920 г. открылись детские учреждения для дефективных детей, например, детский дом для умственно-отсталых детей, школа-коммуна слепых детей и т. д. Всего, согласно статистическим данным, на 1 октября 1921 г. в губернии было 407 детских учреждений, а в самом г. Воронеже насчитывалось 32 [1].
Таким образом, в годы гражданской войны в Воронежской губернии происходит процесс становления основных государственных учреждений, начавших борьбу с детской беспризорностью, складывается система наказаний медико-педагогического характера несовершеннолетних правонарушителей,
осуществляется попытка решения кадрового вопроса воспитательского персонала дошкольных детских домов. Однако по-прежнему оставались острыми проблемы жилищнобытовых условий проживания детей, оказавшихся на попечении государства, их здравоохранения, в частности изоляции больных от здоровых детей, обеспечение их питанием, одеждой, школьными принадлежностями. Все это предстояло преодолеть советскому
государству уже в эпоху новой экономической политики.
1. ГАВО (Гос. арх. Воронежской обл.). Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 419. Л. 5.
2. Гайворонский А.И. Создание Воронежского губернского отдела народного образования (1918-1920 гг.) // Записки Воронежских краеведов. 1987. Вып. 3. С. 27.
3. Оличева О. Государственные органы в борьбе с детской беспризорностью в 20-30 гг. // Учитель. 2007. № 2. С. 87.
4. Рожков А.Ю. Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие // Вопросы истории. 2000. № 11. С. 136.
5. Материалы детского дома им. Ф. Энгельса // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 235. Л. 59.
6. Материалы детского дома им. А.И. Герцена // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 83. Л. 3-6.
7. Материалы детского дома им. А.И. Герцена // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 90. Л. 42.
8. Доклады, акты обследования детских учреждений Воронежского ГубОНО // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 466. Л. 12.
9. Материалы подотдела правовой защиты несовершеннолетних // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 467. Л. 7.
10. Сборник положений, распоряжений; циркуляров и декретов по вопросам правовой защиты несовершеннолетних // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 230. Л. 2.
11. Материалы детского дома им. К. Маркса // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 214. Л. 145.
12. Трудовая колония при бывшем Елизаветинском убежище // ГАВО. Ф. Р-1. Оп. 1. Ед. хр. 88. Л. 3.
Поступила в редакцию 1.Q4.2Q11 г.
UDC 94(470.324).084.3-053.2
STREET CHILDREN AND WAYS TO OVERCOME IT IN VORONEZH PROVINCE (1918-1921)
Elena Nikolayevna Strukova, Voronezh Branch of Russian State Social University, Voronezh, Russia, Post-graduate Student of Sociology, Psychology and Theory of Social Work Department, e-mail: palcevae@rambler.ru
The article deals with the process of formation and development of structure and system of organizations to address homelessness in the province of Voronezh, identifies the forms and methods of the Soviet leadership in addressing juvenile crime, subject the analysis of problems faced by the Soviet state institutions during the civil war against the homeless children.
Key words: street children; juvenile delinquency; children’s homes; Commission on Minors.
