CC BY
131
CHILDRENANDA FAMILY INSOCIETY OFTHE 1920th YEARSAS OBJECTS OFHISTORICAL RESEARCH
Leonova Natalya Alexandrovna, PhD of Historical sciences, Associate Professor, Chair of Philosophy and Cultural Science, Stavropol State Pedagogical Institute, Stavropol E-mail: [email protected]
In article teoretiko-methodological aspects of research childhood problems in society of the 1920th years as object ofhistorical research, including regional character are allocated and considered.
Keywords: childhood history; family history, subculture ofthe childhood; gender history; childhood phenomenon; local history; regional history of the childhood.
ДЕТИ И СЕМЬЯ В СОЦИУМЕ 1920-x ГОДОВ КАК ОБЪЕКТЫ УДК 93 ИСТОРИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ
О
гч
г
2
X
В статье выделяются и рассматриваются теоретико-методологические аспекты исследования проблемы детства в социуме 1920-хгодов какобъекта исторического исследования, в том числерегиональногохарактера.
Ключевые слова: история детства; история семьи; субкультура детства; гендерная история; феномен детства;локальная история;региональная история детства.
© Леонова Н.А., 2014
О"
\
Ребенок 1920-х годов в полной мере ощутил на себе все тяготы постреволюционного и послевоенного времени. Несмотря на то, что в 1920-е годы в стране были заложены основы детского законодательства и поставлен вопрос об охране детства, целый ряд фактов позволяет говорить об изменении отношения к ребенку как к личности и ценности.
Проблемы детства достаточно широко исследованы такими науками, как психология, педагогика, история и др. Наиболее обобщенная формулировка определяла детство как совокупность детей разных возрастов, составляющих "довзрослый" контингент общества. [9, 119] В психологических словарях детство определяется как начальный этап онтогенеза или социокультурный феномен, имеющий свою историю развития и конкретно-исторический характер. Историческое понятие детства, сформулированное Ф. Ариесом, - это не просто естественная универсальная фаза человеческого развития, а понятие, имеющее сложное, неодинаковое в разные эпохи социальное и культурное содержание. [1]
Совокупность социокультурных, психоментальных, физиологических и других особенностей, присущих детскому возрасту, позволяет говорить о детстве или субкультуре детства как важной составляющей истории и культуры, представляющей несомненный научный интерес и требующей привлечения новых исследовательских подходов и методов. Поиски новых исследовательских подходов и их практическое применение сделали возможным всестороннее и комплексное изучение истории детства с точки зрения культурной и интеллектуальной истории (присущий детям собственный взгляд на жизнь, мировоззрение, основанное более на мироощущении и мировосприятии, нежели на миропонимании, способность приспосабливаться к различным условиям, культура и психология детского общения).
Гендерная история изучает роль отца и матери в формировании жизненных позиций ребенка в различные исторические периоды, специфика мужской и женской субкультур, влияние женщины-матери на детей разного пола, зависимость выбора детьми определенной модели поведения от преобладания в их жизни мужского или женского влияния.
<с
I
97
ЛЕОНОВА Наталья Александровна, кандидат историческихнаук, доцент, кафедра Философии и культурологии, Ставропольский государст в енный педагогический институт, Ставрополь [email protected]
98
Говоря об устной истории следует привести мнение А.А. Сальниковой о качественной противоположности воспоминаний детей и воспоминаний взрослых о детстве: "Ктому времени, когда дети оказываются в состоянии давать себе отчет в своих словах, они уже не являются детьми, и их мемуары отражают отныне как детские, так и взрослые толкования и эмоции"). [13,117]
С точки зрения локальной истории детская субкультура представляет интерес как локальное сообщество, развивающееся в рамках семьи или другой социальной группы на определенной территории. При этом наиболее перспективным является изучение специфики детства города и деревни (села), их социокультурных особенностей.
Изучая региональные аспекты истории детства, следует учитывать более позднюю практическую реализацию правительственных актов, распоряжений, касающихся детского населения, зависимость их исполнения от решений местных властей, состояния бюджета и др. В связи с этим особое внимание следуетуде-лить источникам, отражающим деятельность местных общественных и партийных организаций (годовые отчеты, статистику, предвыборные программы и их решение проблем детского населения). При этом можно столкнуться с таким подходом, в основе которого лежит изучение источника "сверху", т.е. использование в качестве источниковой базы директивнораспорядительной и отчетной документации. [13, 117] Поэтому использование такого рода документов при изучении истории детства возможно только в комплексе с другими источниками.
При изучении региональных аспектов истории детства следует также учитывать роль средств массовой информации, в том числе, местных периодических изданий, в той или иной степени затрагивающих этот вопрос. Деятельность местных общественных организаций, направленная на решение детского вопроса, также заслуживает внимания исследователя. Так, например, на Ставрополье в 1920-е гг. особое место занимала потребительская кооперация, снабжающая население, в том числе и детское, предметами первой необходимости и продуктами. [14] Кооперативы имели свои столовые, распределительные пункты, занимались заготовкой на зиму и распределением ненормированных продуктов для отделов народного образования, собесов, губздравотде-лений. При этом ставропольские кооперативы в первую очередь снабжали продуктами
детей Дома матери и ребенка до одного года и от одного до трех лет, приютских детей от трех до восьми лет и от восьми до шестнадцати. Во вторую очередь снабжались остальные дети, беременные и кормящие женщины. [7,132]
Деятельность общественных и благотворительных организаций особенно показательна в конкретных исторических условиях. Например, Американская благотворительная организация - ARA, действовавшая на территории Ставропольской губернии в начале 1920-х гг., оказала существенную помощь детскому населению в условиях голода. По подсчетам Американской административной помощи на Ставрополье голодало 140 тысяч детей. [6, 2] Около 4.5 тысяч из них, помимо продуктов, получили от ARA обувь и одежду.
Исследование местных детских и молодежных организаций (скаутских отрядов, пионерии, комсомола, комитетов по делам молодежи, различных молодежных субкультур и др.) наглядно демонстрирует их идеологизированное^, политизированность и подверженность внешнему (чаще взрослому) влиянию.
Зачастую детский вопрос частично затрагивается в общих работах, посвященных истории конкретного региона, определенного периода в его развитии, истории культуры, быта и т.д. [10].
Особого внимания заслуживает изучение деятельности местных детских учреждений и документации, образовавшейся в результате их деятельности. Детские приюты, приемники-распределители, детские дома, сады, школы, местные органы опеки и социальной защиты и другие детские учреждения - один из главных объектов исследования при изучении истории детства. Применение ретроспективного метода позволит проследить историю этих учреждений от зарождения до современного состояния. Следует помнить, что применение статистических методов, всегда носящих относительный и условный характер, при изучении кризисных и переходных периодов истории (войны, революции, голод...) требует особой тщательности и сопоставления с результатами, полученными при использовании других методов исследования. Например, данные о численности детей в детскихучреждениях Ставропольской губернии в условиях голода 19211922 гг. очень противоречивы и не отражают реальной картины, поскольку отсутствовала отлаженная система подсчета, не было единой руководящей и контролирующей организации, наблюдался постоянный приток и отток детей и т.д.
Особого внимания в исторической науке заслуживает изучение тенденции изменения отношения к семье как неотъемлемой части социума и детям как общечеловеческой ценности. "Старые, гнилые устои семьи и брака рушатся и идут к полному уничтожению с каждым днем. Но нет никаких руководящих начал для создания новых, красивых, здоровых отношений. Идет невообразимая вакханалия. Свободная любовь лучшими людьми понимается каксвободный разврат...". [11,113] Так комментировал положение семьи в начале 1920-х гг. в России один из современников и очевидцев событий тех лет С.Н. Равич в журнале "Коммунистка". В военные и революционные годы были разрушены сотни тысяч семей, что привело к росту числа беспризорников и сирот, которые выросли в условиях "военной заброшенности". [3,6] Зачастую это были социальные сироты, выброшенные из семей родителями, морально не выдержавшими социальных потрясений. Так, на апрель 1922 г. только в одном Медвеженском уезде Ставропольской губернии насчитывалось до двадцати тысяч беспризорных, в том числе и брошенных родителями, детей. [4, 3] Увеличение к середине 1920-х гг. среди беспризорников числа детей, имеющих семьи, пусть даже неполные, рассматривалось государством не как порождение кризиса семьи и семейных устоев, а как результат недостатков коммунистического воспитания. По выборочным данным за 1924 г. из полторы тысячи беспризорных детей двадцать шесть процентов имели одного родителя. [8,19]
Государство начинает активно вмешиваться и регулировать семейную жизнь граждан. Созданная в 1922 г. при отделе правовой защиты детей Наркомпроса социальная инспекция в рамках борьбы с детской беспризорностью посещала неблагополучные семьи, где имели место нарушения интересов ребенка. Деятельность комиссии была направлена на изъятие таких детей из семьи и помещение их в государственные учреждения. Отсутствие у государства средств вызвали в свет такое явление как патронажные семьи и передачу детей на снабжение местного населения. Но отсутствие продуктов и самых необходимых промышленных товаров не вызвала одобрения этой практики со стороны населения, и она не принесла желаемого результата.
Изменение отношения к институту семьи и брака в 1920-е годы не могло не отразиться на отношении к детям, которые не входили в планы многих взрослых людей, разделяющих идеи
о свободной любви. Дети как важная составляющая семьи и общества в целом не соответствовали потребностям революционно настроенных женщин. Женская эмансипация, усилившаяся в ходе войн и революции, изменившая роль и место представительниц слабого пола во всех сферах общественной жизни, в начале 1920-х годов приняла крайние формы - многие женщины предпочитали партийную и общественную работу семье и детям или выбирали свободную любовь. Так,
А.М. Коллонтай была убеждена в том, что партийцы, как и весь пролетариат, имеют право на любовь, в минимальной степени отягощенную узами брака. [2,199]
Представления, вынесенные ребенком из своей семьи, должны были соответствовать требованиям, предъявляемым в условиях масштабных преобразований и формирования "нового социального вида Homo Soveticus". [5] Каждая отдельная семья теперь виделась составной частью советского государства, что предполагало социалистическое воспитание ребенка. Семья, по мнению большевиков, не могла справиться с этой задачей, поэтому институты детства (учреждения общественного воспитания, образования и другие) должны были взять на себя "уход" из семьи ребенка и его социализацию в новом обществе. "Государство становилось "большой семьей", политические лидеры - "отцами", мужчины и женщины - "сыновьями и дочерями", дети - "внуками Октября", и все поголовно - "братьями и сестрами". [13,113]
Уже во второй половине 1920-х гг. стала понятна ошибочность политики государства, направленная на отрыв ребенка от семьи и воспитание его в рамках государственных учреждений. Была предпринята попытка материальной поддержки нуждающихся семей, что отразилось в законодательстве тех лет. Если в первой половине 1920-х гг. государственная политика основывались на преобладании в отношении семьи взглядов как на временное явление, вызванное трудностями переходного периода, на смену которому придет социальное (общественное) воспитание, то уже к концу десятилетия семье как форме организации и социализации ребенка стало отводиться более значительное, но подчиненное место. Семья рассматривалась как часть государственного механизма, направленного на
воспитание детей - советских граждан.
Таким образом, всестороннее изучение феномена детства и семьи возможно только в контексте исторического развития с учетом
О
ГЧ
Г
2
гч
■ QM
V
МтарнетЗа /у,
—г- *гт У '
I
99
100
местной специфики, а также при условии применения комплексного подхода, предполагающего, во-первых, многоаспектный подход, а, во-вторых, использование разнообразных методов и приемов исследования.
Литература:
1. Ариес Ф. Ребенок и семейная жизнь при Старом Режиме. -Екатеринбург, 1999.
2. Булдаков В.П. Постреволюционный синдром и социокультурные противоречия нэпа // НЭП в контексте исторического развития России XX века. - М., 2001.
3. Василевский Л.М. Голгофа ребенка. Беспризорность и дети улицы. - Л., М., 1924.
4. Власть Советов. - 1922. - № 617.- 30 апреля.
5. Геллер М.Я. Машина и винтики. История формирования советского человека. - М., 1994.
6. Кругов А.И. ARA - детям // Вечерний Ставрополь. - 1990. -№ 165-166.- 16 августа.
7. Леонова Н.А. Место и роль потребительской кооперации Северного Кавказа в повседневной жизни региона (вторая половина 20-х годов XX века) // ЧелоВЕК: Научный альманах. -Ставрополь, 2005.
8. Нечаева А.М. Охрана детей-сирот в России (История и современность). - М., 1994.
9. Носков И.В. Детство как комплексная проблема // Социальная работа в Сибири: сборник научныхтрудов. - Кемерово, 2004.
10. НЭП на Ставрополье. Штрихи жизни и быта (1921-1926) // Молодой ленинец. - 1988. - № 247,27 декабря; Крестьянские истории: Российская деревня 1920-х годов в письмах и документах /сост. Крюкова С.С. - М., 2001; Булдаков В.П. Постреволюционный синдром и социокультурные противоречия нэпа // НЭП в контексте исторического развития России XX века. - М., 2001; и др.
11. Панин С.Е. Борьба с проституцией в России в 1920-е гг. // Вопросы истории. - 2004. - № 9.
12. Петров Г.И. НЭП в Ставрополе в воспоминаниях подростка тех времен (1923-1930). - Ставрополь, 2004.
13. Сальникова А.А. Детство как миф: некоторые аспекты изучения российско-советского детства в зарубежной историографии // CLIO MODERNA. Зарубежная история и историография: Сборник научных статей. Выпуск 3. - Казань, 2002.
14. Леонова Н.А. Специфика деятельности северокавказских кооперативных организаций в условиях аграрного края (на материалах 20-х годов XX века) // Вестник СГПИ. - 2005. - № 7; Леонова Н.А. Социальный и половозрастной состав северокавказской потребительской кооперации в 20-е годы XX века // ЧелоВЕК: Научный альманах. Вып 2. / под ред. Л.Л. Редько. -Ставрополь: Ставропольское книжное издательство, 2006 и др.
